Синтез

– Пока не знаю, – признался Максим, – что меня и пугает. Слушай, покопай ещё, может, что отыщешь. Сдается мне, что твоя версия устроила Лебедя по очень простой причине.

– Потому что это его версия? – грустно произнес Акира.

– Вот именно.

– Хорошо, – напряженно проговорил Акира.

– Слушай, Акира, и как ты решился на такую профессию? – спросил вдруг Максим.

– Это-то к чему?

– Никакой стабильности.

– Макс…

– Ладно, не парься. – Максим достал сигарету, собираясь выйти на балкон. – Давайте, может, чаю выпьем.

– 7 –

Максима разбудил телефонный звонок. Это был Карл. Максим предложил ему встретиться во второй половине дня, сославшись на необходимость разъяснить неожиданно сложившуюся неприятную ситуацию, о которой он и намеревался рассказать ему при встрече. Максим понимал, что Карла в первую очередь интересует информация об Аманде, а её-то, у него, как раз и не было. Но вчерашний визит представительницы Ордена Лебедя поставил его в положение, заставляющее задуматься о собственном психическом состоянии. Максим испытывал неопределенное давление в груди, а в голове тягостную боль, высасывающую из него чувство равновесия и нагнетающую ощущение безысходности и тоски. Это были явные признаки паники и неуверенности в чём бы то ни было, и в первую очередь в себе самом. Лабиринтом, на взгляд Максима, данные обстоятельства назвать было бы не совсем правильно, скорее это напоминало паутину, сплетенную рядом происшествий, наложенных друг на друга, и порой не взаимосвязанных, но заставляющих думать о них, как о зависимых величинах, в разной степени стягивающих его руки ремнем из нерешённых задач.

«Нужно напрячь все имеющиеся в распоряжении моего черепа элементы серого вещества, и не дать всей этой хрени свалить меня в канаву неопределенности, – думал он, бреясь перед зеркалом и рассматривая свое побитое лицо. – Фактор физического насилия чрезвычайно велик. Выражения типа «падать духом», «лишиться воли» слишком примитивны, когда речь идет о комплексном давлении на личность. И это не из страха перед физической болью. Сама боль мгновенна, а после вяло претерпеваема. Всё дело в чувстве униженности и неспособности дать достойный ответ теми же методами, то есть, взять, да и расколотить всем этим «козлам» черепа, поставив тем самым их на колени. Именно унижение, мне кажется, стоит во главе всех пыток, чтобы они собой не представляли. Хотя, всё это теория. Мне, прожившему всю жизнь в тепличных условиях только и размышлять о пытках. Чем забит мой «купол»? Так, Ян. Мне нужен Ян Гашек. Симба… Чёрт возьми. Как всё… мерзко».

– У меня есть только одна зацепка, – сходу начал Гашек, как только он обменялся с Максимом рукопожатием, и предложил ему пройтись по набережной канала. Они встретились на самой границе зеленой зоны.

– Зацепка за что? – спросил Максим. Он подумал о Джу Чжан.

– Неделю с небольшим назад, а именно 15 сентября, некая Аманда Хаксли взяла напрокат автомобиль, синий «Форд Мондео» 2006 года. Вот номера, – Гашек протянул Максиму листок бумаги. – Было это в округе Парнс, в трехстах километрах отсюда на северо-западе.

– У неё есть своя машина, – неуверенно проговорил Максим, разглядывая номера.

– И в Ветреном, думаю не так много Аманд Хаксли, вычислить номера автомобилей, которых не представляется сложным. У неё «Лексус», и его местонахождение неизвестно. Ты же не собираешься учить меня работать? А вот выдержка из отчета автоинспекции. В последний раз этот «Форд» был замечен в округе Риулия. Это в полутора тысячах километрах отсюда на север.

– А как он был замечен?

– Фотоотчет с видеокамеры поста. Тебе нужны подробности?

– В общем, нет, просто, полезно это знать.

– Это было 17 сентября. Всё, что есть. И нет никакой гарантии, что это наша Аманда Хаксли.

– Она могла сменить имя. И, вообще… а на фото можно разглядеть лицо?

– Молодец, – Гашек хлопнул Максима по плечу и достал из портфеля папку, из которой извлек распечатанный снимок. – Держи.

– Твою мать, – прошептал Максим.

– Нам сегодня повезло?

– Определенно, – согласился Максим.

– Это точно она? – усомнился Ян.

– Снимок, конечно, очень… мягко говоря, нечеткий, но связав все факты, я имею в виду автомобиль, и имя того, кто его арендовал, вероятность выше половины. А она не особенно осторожна.

– Возможно, она не догадывается о твоих ресурсах, – предположил Ян.

– Хм, – ухмыльнулся Максим, – боюсь, осторожничать ей следует не из-за меня, чего, она, возможно не знает.

– Ты веришь Карлу? – спросил Ян.

– Не думаю, что ему есть смысл водить меня за нос. Использовать? Вполне вероятно. Но на взаимовыгодных условиях. Семнадцатое сентября. Неделя. Сейчас, надо полагать, она может быть где угодно.

– В том случае, если она просто каталась. А если она ехала куда-то целенаправленно?

– А куда можно ехать в том направлении? – поинтересовался Максим.

– От того места, где её засекла камера? – Гашек задумался. – В общем, диапазон достаточно широк, но выстроить варианты можно попробовать. Но…

– Не сейчас, – продолжил Максим, – согласен. Вечером?

– Вот ты подлец! – Гашек улыбнулся. – У меня сегодня выходной. Ладно, давай часа в четыре около отдела. Покажу тебе мое рабочее место.

– Договорились. А по…

– Узнал. – Гашек достал из кармана листок бумаги. – Джу Чжан, сотрудник магистратуры, Ордена…

– Лебедя.

– Ты не сказал, для чего она тебе.

– Она обвинила меня в похищении Маргариты. Была у меня в отеле.

– Так вдруг? – удивился Гашек.

– Думаю, не вдруг, поэтому и просил выяснить, кто она, и есть ли она вообще. Была у меня в отеле. Ничего не понимаю…

– Тебе бы сменить место жительства, – вдруг предложил Гашек.

– Думаешь, что они…

– Это очень влиятельная организация, чей потенциал неизвестен даже нам, да и МГБ, думаю, тоже. Не просто так к тебе наведывались.

– Но…

– Ничего предположить пока не могу. Извини, просто я ещё…

– Есть что-то по Симбе? – догадался Максим.

– Нет, ничего, изучаю кое-какие мемуары, но пока ничего не нашёл.

Гашек задумался, глядя в сторону. Максим решил не мешать ему и, простившись до вечера, покинул парк.

Только сейчас Максим заметил, что солнца над Городом не видно уже третий день. За то время, что он пробыл здесь, он привык к тому, что все улицы всегда залиты солнцем, а пасмурная погода или дождь явления настолько редкие, что оставались незамеченными. Осень.

– Это она? – спросил Карл, разглядывая снимок.

– Думаю, да, – ответил Максим. – Знакомы?

– Нет, но познакомиться стоит. Риулия. Прошла неделя. Просто так она поехать не могла, значит, у неё была цель.

– Определенно. И все склонны считать именно так, – подтвердил Максим.

Карл мельком взглянул на Максима исподлобья, и снова обратил взор к фотографии. Покрутив с минуту её в руках, он спросил:

– На твой взгляд Хаксли имеет отношение к похищению Маргариты?

– Я не исключаю никого из тех, кто имел отношение к наблюдению за нами.

– Ты и меня не исключал. А задача состоит как раз в том, чтобы исключить всех лишних. Твоя задача. А чтобы исключить, нужны основания. А чтобы основания появились, необходимо досконально изучить объект. Что у тебя есть по Хаксли такого, о чём я ещё не слышал?

– Учитывая, что всего итак немного, то, видимо всё.

– Думаешь? Давай повторим. Коротко, одними фактами.

– Хорошо, – Максим, задумавшись на мгновение, приступил к последовательному перечислению событий: – Я и Купер в «Бомбе», она валит нас наркотиками и исчезает. Через несколько дней возвращается, и мы с ней… В общем, два-три дня мы с ней проводим вместе. В последний раз я её видел утром, у неё дома, перед тем, как она ушла на работу. Работа. – Максим остановился.

Карл пристально взглянув на Максима, спросил:

– Ты это упустил?

– Она около месяца работала официанткой в ресторане. Зачем ей, разъезжающей на «Лексусе», учредителю собственной фирмы, пусть и фиктивной, но, очевидно, непростой… Стоп. Я, действительно забыл об этом. Что это может означать? Устроилась она на работу в ресторан не менее чем за пару недель до моего появления в Городе. То есть, это было до того, как о моем появлении стало известно, до ваших коридоров и вспышек в них?

– Похоже на правильное направление, – заметил Карл. – Я продолжу. Прибыла она сюда видимо именно тогда, когда устроилась на работу.

– Из Ветреного?

– Не обязательно. Там, судя по всему, она живет на постоянной основе, а большая часть её жизни состоит из командировок.

– Так всё итак понятно, – загорелся Максим. – Склад с вашим героином был арендован фирмой, учредителем которой является Белоснежка, и отправили её в командировку сюда именно с этой целью.

Карл криво усмехнулся.

– Но, если Фархад является представителем Ордена Лебедя, то каким образом, Белоснежка, которая… А может быть так, что она вообще не имеет отношения ни к одному из Орденов?

– Не стоит исключать косвенной связи. Даже, если она не состоит в Ордене, её могут нанимать для исполнения единичных заданий. Возможно, её следы стоит искать в других не менее закрытых организациях.

– В нашем случае, её задача была не единичной, – обратил внимание Максим.

– Вот этим она мне интересна в первую очередь.

– Что будем делать? – по-детски спросил Максим.

– Риулия, – произнес Карл.

– Её передвижение может быть связано с вашими наркотиками?

– Вашими наркотиками, – медленно повторил Карл.

– Я попробую вычислить её конечную точку, начав отсчет от Риулии, – не дождавшись от Карла ответа, заявил Максим.

– За неделю она могла проехать тысяч пять, не меньше, наматывая круги и вернуться обратно.

– В Ветреный?

– В Ветреный, в центр, куда угодно.

– Но попробовать стоит, – настаивал Максим.

– Пробуй.

– А какие?..

– Пока всё, – отрезал Карл и, традиционно сухо и мгновенно попрощавшись, удалился прочь, оставив Максима наедине с решением «попробовать».

И пробовать оказалось непросто.

– Если предположить самое простое, а именно, прямолинейное движение на север, то у нас тысяча с хвостом километров цивилизованной трассы, – объявил Гашек.

– Это что значит?

– От этого участка трасса начинает петлять среди гор, километров триста, после снова выходит на прямую и достигает настоящих, то есть непроходимых гор.

– То есть?

– Трасса заканчивается. Там дальше есть, конечно, поселения, но, не думаю, что они нам интересны. А горы встают стеной, преграждающей путь на пятьсот километров поперек. Одним словом, если бы она хотела ехать дальше, нужно было сворачивать и следовать до пересечения со следующей трассой. А если учесть, что ехать дальше и некуда, логичнее предположить, что она остановилась на участке…

– В тысячу километров, – разочаровано произнес Максим.

– Вот эти туристические горы…

– Какие?

– Туристические, – повторил Ян, – во все стороны от трассы расползлись горнолыжные курорты. Тут, по большому счёту кроме них и нет ничего интересного. Так вот, останавливаясь на прямолинейном движении, есть смысл предположить, что направлялась она сюда. – Ян обвел карандашом горный участок.

– А если она, повиляв по серпантинам, направилась дальше – эти тысячи километров?

– Болота, да пески, – произнес Гашек. – От трассы разбредаются дороги в рабочие поселки. Тут газодобыча, тут где-то нефть качают. Она чём-то другим, как мне кажется, занимается.

– Чёрт её знает, – задумчиво проговорил Максим, глядя на карту.

– А вот если бы она поехала по этой трассе, – продолжил Гашек, указывая на линию, проходящую западнее «туристических» гор, – там ей много куда можно было попасть, минуя данный километр, там уже не так скучно и болотно, или по этой… Короче, что гадать. Вот наша трасса сейчас?

– А где ваши дикие племена?

– Это совсем не тут, это восточнее, там тоже горная гряда, другая… да, это далеко. Вот здесь. – Ян снова указал на карту. – Предлагаю остановиться на этом.

– В том случае, если она не свернула перед «туристическими» горами.

– Можем рассмотреть варианты того, куда она могла свернуть, – предложил Ян.

– Сначала давай отработаем горы. Что тут есть?

– Что могло её заинтересовать? Производство тут исключительно невредное. Исключительно сельское хозяйство и животноводство, то есть к её строительному бизнесу это не подходит. И туризм.

– Тогда уж нефть и газ как-то ближе. Чёрт возьми. Иголка в стоге сена.

– Есть один нюанс, – произнес Гашек.

– Какой?

– Сейчас на лыжах никто ещё не катается. Не сезон. Любители альпинизма предпочитают лето. В этих местах по горам можно ходить тропами. Реальные скалолазы отправляются на другие горы.

– А какая тут высота?

– Так, три с половиной километра максимум.

– Это мало?

– Слушай, Макс, я в этом не силен, но я знаю, что эти горы используют в первую очередь, как горнолыжный курорт, а летом бродят, да на пони скачут средь горных козлов, да пастухов.

– Ладно. То есть, сейчас там мертвый сезон?

– Переходный период. Погода ни то ни сё, ни лыж тебе, ни солнечной прогулки по горным склонам.

– Значит, отели практически пусты?

– Именно, – подтвердил Гашек. – Кроме туристических баз, тут в лучшем случае три-четыре мотеля придорожных найдется, в одном из округов.

– Деревень, – предположил Максим.

– Да, – Гашек улыбнулся. – А значит «шерстить» нужно эти мотели и базы.

– И сколько там баз? – настороженно спросил Максим.

– Не знаю. Выясним.

– Думаешь, это реально? «Прошерстить» все?

– Если бы можно было оформить вашу Белоснежку в розыск, закинули бы туда ориентировку, местные «сыскари» отработали бы на раз. А так, подумать надо.

Максим охватил виски ладонями и зажмурился.

– Чёрт, чёрт, чёрт. Что-то тут не так, не так, не так.

– Что с тобой? – поинтересовался Гашек.

– Не дает мне покоя эта, как её, Чжан…

– Быстро ты переключаешься, – заметил Ян.

– Дело в том, что если я причастен к похищению Маргариты, я должен знать, где она находится, и, соответственно, если Белоснежка к этому причастна, я должен знать, куда она уехала.

Гашек окинул Максима с головы до ног.

– Извини, мы в отделении полиции, а не в психиатрической клинике, а то я бы медсестру позвал. С тобой всё в порядке? Ты меня пугаешь. И я не шучу.

– Не в порядке, – ответил Максим, – совсем не в порядке.

– Тем не менее, давай отталкиваться от фактов. Я подумаю, как можно будет напрячь местную полицию, а ты… иди – поспи.

– Последую твоему совету, – согласился Максим. – Что с Симбой?

– Ничего нового, – хмуро ответил Ян.

– Может я смогу помочь?

– Как? – удивился Гашек.

– Я же, как-никак, со Змеем знаком. Это я напоминаю.

– Ну да, – ухмыльнулся Гашек, – и очень плотно, как я помню. Друзья – не разлей вода. К тому же, боюсь, даже он нам не поможет. Пока.

– Пока?

– Мы опять гадаем. Только уже на другую тему. С начала нашего знакомства вокруг меня одни… поверхностные… догадки… загадки… сказки… Ладно, иди спать, я тебе говорю. Закончился мой выходной.

– А по поводу Белоснежки, – вернулся Максим, – то, есть ещё кое-что, о чём я забыл. Или упустил.

– Что такое? – удивился Гашек.

– Дело в том, что она прибыла в Центр за две недели до нашего с Ритой появления. А это означает, что прибыла она не из-за нас, а из-за этих чёртовых наркотиков. И не понятно, как это связать с нами. И это может означать, что…

– Она не причастна к похищению Маргариты, и ехала на север совсем по другим делам, – предположил Гашек.

– Именно, – подтвердил Максим.

– И всё же, иди пока домой, – не найдя ничего лучшего, повторил своё предложение Гашек.

– 8 –

«В голове перестали отплясывать песни, что так долго призывали меня к романтическому отчуждению от жизни, разбивающему в кровь моё иррациональное убежище, хлещущее наотмашь по моему, не сглаженному морщинами, лицу и высасывающую из меня мою ничтожную сущность, выбрасывая её на грязные улицы мироздания, на потеху таким же, как я, теням этого серого мира.

Я внезапно перестаю быть незаметным самому себе, мне сложно играть в невидимку для себя от себя же. Меня увидела она, трижды проклятая реальность, увидела и не отпускает. Ведь я никогда не считал тебя сладкой и безоблачной. Напротив, ты была в моем представлении грязной и серой. Что же теперь? Ты хочешь, чтобы я в этом убедился, взглянув на тебя в упор?

Возрадуйся, жизнь! Я не буду убегать, я не намерен прятаться от тебя! Особенно, если я тебе так нужен. А я тебе нужен?.. А ты мне?»

Весь день Максим бродил вдоль набережной, измываясь над своим эго, получая сомнительное удовольствие от радикального самоуничижения.

«Зачем я этим занимаюсь? – спрашивал он себя. – Это что, оправдание? Это игра на контрастах того, что я есть, перед тем, кем я намереваюсь быть? Кому я это всё пытаюсь втолковать? Себе или тем, кто мало-мальски меня знает? Тут есть такие? Но, зачем? Чтобы в случае провала, они, или я сам, заявили о том, что всё бессмысленно, и эта бессмысленность была предопределена? Что за бред? И провал в чём? Иногда складывается такое впечатление, что кто-то вклинивается в движения моих мыслей и пытается их переправить в другое русло, запутывая сам мыслительный процесс. Кто это? Кроме меня, кто это ещё может быть?»

– Мне нужно остаться с Максимом наедине, – объявила цыганка.

Акира с Лалой послушно вышли из комнаты, закрыв за собой дверь.

– Присядь сюда, – сказала цыганка Максиму.

Максим покорно опустился на стул, оказавшись лицом к лицу с колдуньей. Лишь пятьдесят сантиметров столика отделяли его от пронизывающего насквозь взгляда. Максим скрестил руки, положив их на стол, и опустил глаза. Тишина обволокла комнату. Лишь поскрипывал маятник старых часов, висевших на стене за спиной цыганки. Максим непроизвольно взглянул на них.

– Что, молодой человек, время тебя пугает? – спросила цыганка, перехватив и притянув на себя взгляд Максима.

– Боюсь что-нибудь не успеть, – натянуто ответил Максим.

– Будь добр, выключи свет, – вдруг попросила она.

Максим, не задавая вопросов, поднялся и подошёл к входной двери. Перед тем, как щелкнуть выключателем, он успел подумать о том, что комната, в которой он находился, расположена в подвальной части квартиры, не имеющей окон, и отсутствие освещения погрузит её во мрак. «Какие пустяки, – решил он, – мрак». И выключил свет.

Однако во мраке комната не оказалась. Обернувшись, Максим увидел, как на столе медленно разгорается свеча, посаженная в громоздкий старинный подсвечник. Максим вернулся и сел за стол.

– Знаешь ли ты, кто ты есть? – сразу же спросила цыганка, глядя на Максима сквозь разраставшееся пламя свечи.

– Волков Максим Сергеевич, – нашёлся Максим.

Цыганка не улыбнулась и молчала.

– Или что вы имеете в виду? – настороженно спросил Максим.

– Судьба предопределена, судьбу не обмануть, судьбы не миновать. Бог всемогущ, Бог всесилен, Бог справедлив. Тьма сильна, но Бог сильней. Чью сторону примешь, за кого готов умереть: за того, кто сильней или за того, кто проиграет? Сила и судьба в борьбе между собой. Свет и тьма. Кто творит твои мысли? Кто строит твой путь? Судьбы не миновать, от Бога не укрыться. Верь, верь…

Максим закашлял.

– Верить? – прохрипел он.

– Ты веришь?

– Я не могу ответить на этот вопрос однозначно.

– Не уходи от ответа. Вопрос простой. Ты веришь?

– Нет, – шёпотом ответил Максим.

– Я так и знала. Судьбы не миновать.

– Я считаю, что нужно самому предопределять свою судьбу, творить свои мысли и строить свой путь. Я… – Максим снова закашлял. – Я не раб.

Цыганка не сменила выражение лица.

– Ты в беде, – усталым голосом произнесла она.

– Это не беда, – отшутился Максим, но тут же понял, что это у него не получилось, и находится он в состоянии легкого оцепенения и напряжения, словно под гипнозом.

– Слушай себя, слушай. Ветер носит жизнь по миру, мир по жизни. Ветер вечности в нас, во всех нас, в тех, кто жил, живет и будет жить. Твоя судьба в руках Бога и вечности. Ты с Богом?

– Я не раб, – сдавленным голосом прошептал Максим. Теперь он ясно осознал, что сознание его не ясно. Цыганка ни на миг не отрывала от него взгляда.

– Кто ты?

– Я Максим Сергеевич Волков, – механически повторил Максим, но уже не улыбаясь.

– Кто ты? Зачем ты здесь? Кто тебя ведёт? С кем ты? Силу вижу. Глубоко, очень глубоко. Хватит силы извлечь силу? Сила подвластна всем. Властью над собственной силой, властью над самим собой для поиска собственной силы в себе не боишься воспользоваться? Хватит силы выйти на путь? Праведный? Путь Бога? Тьма сильна, зло сильно, Дьявол силен. Дьявол незрим. В каждом частица Бога и Дьявола.

Максим зажмурился, он ощутил странную тяжесть в голове.

– Судьба предопределена. Сотворить можно всё. И обмануть судьбу. И сбежать от судьбы и сбежать от себя. Кровь перерождается. Кровь – не вода. Кровь не скрыть, если ты не хочешь или не знаешь. Кровь притягивает. Притягивает всё и всех. И зло первое среди них. Зло стремится завладеть кровью и привлечь на свою сторону. Или избавиться от неё. Люди безмолвны. Люди добры и невинны. Люди смотрят вверх и ищут чуда. Чудом нужно уметь управлять. Чудо существует. Я вижу чудо, но не могу им воспользоваться. Дай мне свою руку.

Максим осторожно протянул руку. Цыганка схватила его ладонь и крепко сжала своими сухими костлявыми пальцами. Максим заметил, как её лицо покрыла мелкая дрожь. Ему стало не по себе. Старуха закрыла глаза и принялась бормотать что-то нечленораздельное. Во всяком случае, как Максим не вслушивался, он не смог разобрать ни единого слова.

Минуту цыганка удерживала руку Максима, после чего резко отбросила её от себя и громко выдохнула. Глаза её по-прежнему оставались закрытыми. Она опустила голову и взялась обеими руками за основание подсвечника.

Лишь скрип маятника.

Прошло пять минут. Максим молчал и заворожено смотрел на огонь свечи.

– Принцессе нужен рыцарь, – отрывисто произнесла цыганка, открывая глаза.

Максим молчал.

– Храбрый, надежный защитник. Рыцарь должен любить принцессу. Ты любишь принцессу? Ты любишь принцессу. И это глубоко в тебе. Скрыто от тебя самого, как и вся сила. Скрыто настолько, что я не могу разглядеть всё до конца.

Максим молчал.

– Всё очень сложно. Очень много теней. Очень много стервятников. Очень много горя. Тьма. Нужно остановить зло. Большое зло. В мире зла предостаточно. Нужно остановить новое зло, чтобы оно не овладело миром целиком. Кровь может противостоять злу. Принцесса сильна. Но силу нужно защитить силой любящей. Принцессе нужен рыцарь. Настоящий рыцарь. Рыцарь сразится с Драконом!

Максим не мог подобрать слова, чтобы хоть как-то отреагировать на всё, что слышит. Он снова прокашлялся.

– Принцесса? – только и мог он произнести, окрасив слово вопросительной интонацией.

– Ты знаешь, кто принцесса.

– А рыцарь?

– Мужество, отвага, бескорыстие, честность, благородство, самопожертвование, верность, любовь. – Впервые на лице цыганки отразилась улыбка.

– Замечательные качества, – также улыбнувшись, произнес Максим.

– Это должно быть в тебе, – заметила цыганка.

– Должно быть?

– Это в тебе есть. В тебе есть сила.

– Спасибо, конечно, что вы обо мне такого мнения, но…

– В тебе нет только одного.

Максим вопросительно взглянул на цыганку.

– Веры.

– Ну, что я могу сказать? Я атеист.

– Веры в себя, – продолжила цыганка.

Максим молчал.

– Ты найдешь и защитишь принцессу. Я знаю. Но для этого ты должен довериться самому себе. Сбросить оковы сомнения. Изгнать себя из себя.

– Что сделать? Кого изгнать?

– Врага в себе. Ту силу, что скрывает свет души и не пускает её к тебе. Ту силу, что сильнее сейчас. Ту силу, что ты должен пересилить.

– Я вас не понимаю.

– Это можно понять душой, это нужно почувствовать. Всё можно почувствовать. Нужно лишь поверить в это. Твоя душа скрыта и непонятна, твое будущее скрыто и неопределенно, как я и думала. Но то, что я тебе сказала, я увидела.

– Хорошо, – неуверенно проговорил Максим.

– Нельзя дать повода злу выйти на свет, – продолжала цыганка, – нужно остановить его поиски.

– Я не понимаю?

– Лала может оказаться в беде, – совсем другим, каким-то домашним тоном произнесла цыганка, – вместе Акирой. Акира, сам не зная того, может помочь открыть двери злу. Я очень беспокоюсь за них. В какой-то момент я перестала видеть будущее внучки. Оно было светлым и вдруг пропало. Пропало за пеленой неизвестности. Это всё от того, что тьма где-то рядом. Она не дает мне нащупать тропу.

– А как Акира может помочь открыть дверь злу?