Мы назовём её Возмездие

– Это ведь не моя рука, Пабло, – испуганно почти прошептал Поль. – Что со мной? Что со мной случилось? Это ведь не мои руки. И ноги не мои. Это не я, Пабло. Что со мной?

Доктор остановил запись. Умоляющий испуганный взгляд Поля – Самсона исчез, освободив меня от ледяного оцепенения.

– Это Поль, – сложив руки на коленях, подвёл итог капитан. – Поль, попавший в тело Самсона.

На несколько минут повисла тишина. Всем нам надо было обдумать это, смириться с этим фактом.

– Но почему он стал Самсоном? – я растерянно переводила взгляд с капитана на доктора.

– Это необъяснимо, – доктор вновь сложил пальцы на переносице. – Абсолютно разные с точки зрения генетической совместимости тела. Никаких совпадений по мозговой активности. Что могло перенести сознание Поля в тело Самсона? У меня нет никаких объяснений. Но, как вы можете сами судить, это факт.

– Он не играет его роль. Это действительно Поль! – Надежда растирала по щекам непрерывно бегущие слёзы. – Он жив! Поль жив!

– А что тогда с Самсоном? – спросила я.

Мы все переглянулись, но никто не смог ответить на этот вопрос.

– Так, – капитан сцепил пальцы рук и опёрся локтями о колени. – Значит, в тот момент, когда на Поля обрушились камни кладки из-за сбоя работы установки, он перенёсся в тело Самсона. Тело Поля раздавлено камнями. Он погиб мгновенно. Но сознание его, или если хотите, душа, как-то перенеслась в тело Самсона. Почему?

Никто ему не ответил. Капитан встал и прошёлся по залу, очевидно, раздумывая. Я молча следила за ним. Я была так оглушена этой новостью, что ни одной мысли не рождалось в моей голове. В другое время, я бы десяток самых фантастичных версий придумала, но сейчас я чувствовала себя дауном.

– Так! – капитан остановился. – Надо найти доказательства, подтверждение того, что в теле Самсона теперь душа Поля. Какие есть предложения?

Капитан обвёл нас взглядом и, не услышав ни одной версии, пояснил.

– Ситуация такова. Нет никаких сомнений, что Самсон убил Поля. При том, сделал это продуманно и заранее планировал это.

– Что вы говорите? – Надежда покачала головой, не желая принимать его слова. – Они, конечно, друзьями не были, но обвинять Самсона в убийстве…

– Надежда, – прервал её капитан. – Есть неоспоримые доказательства. И они, к сожалению, зафиксированы техникой.

– Какие доказательства? – не выдержала я. – То, что Самсон всё время придирался к Полю, ещё не доказательство его желания убить. Я знаю, я сама на это жаловалась, но мало ли что он мог наговорить!

– Я не о ссорах между ними говорю, а о том сбое, из-за которого обрушилась стена, – пояснил капитан.

– Помехи? Установка была в полном порядке, клянусь! – схватился за голову Грейдо.

– Я не сомневаюсь в этом, Грейдо, – успокоил его капитан. – Посмотри на положение посаженного Самсоном катера. А ну открой момент посадки.

Грейдо нашел запись и вывел на экран.

– Смотри как катер стоит. А теперь момент обрушения стены.

– Он не зафиксирован с камер катера, – напомнил Грейдо.

– Просто выведи картинку с камер катера в этот момент.

– Что? – Грейдо с удивлением уставился на кадры видео.

Я ничего в этом фрагменте не увидела. Просто пейзаж вокруг катера. Ни раскоп, ни стена, ни Самсон и Поль в кадр не попали.

– Не может быть! – тем не менее, удивлённо воскликнул Грейдо и перемотал момент ещё раз.

На записи ничего не происходило. Камера медленно обвела часть пейзажа рядом и всё.

– Он… он этим… – Грейдо отрицательно потряс головой, глядя в глаза капитана, не желая соглашаться с каким-то своим выводом, а потом бросился делать расчеты.

Все молча ждали. Я всматривалась в пустой пейзаж, не замечая ни одной даже крохотной детальки, которая так потрясла сейчас Грейдо.

– Но если, допустим, Самсон посадил катер слишком близко, – проворчал Грейдо, быстро считая что-то на своём браслете. – И если катер был развёрнут соплами к контуру стены, то напряжение от тяги катера могло создать эти помехи. Тогда по полю шли бы сполохи. Они должны быть, судя по составу выхлопа, фиолетового цвета. О! Напряжение поля тогда могло упасть процентов на шестьдесят! Конечно, стена бы рухнула!

– Но… – я по взгляду капитана поняла, что Грейдо всё правильно рассчитал, – тогда это несчастный случай.

– Предыдущая миссия Самсона закрылась после трагедии, Дара, – спокойно пояснил капитан. – Возможно, вы это знаете. Там так же была авария со сбоем в контроле контура. И причиной аварии был выброс в поле контролера из газорежущей установки. И пару минут назад, Антон мне эту же версию рассчитал, как и Грейдо сейчас. Потому что Антон с группой подробно разбирал этот случай. Так что, Самсон досконально знал, последствия разворота катера соплами к полю контролера. Катер был посажен на безопасном расстоянии от контролера и уже после, во время разговора с Полем, Самсон передвинул его ближе на четыре метра и развернул соплами к полю. Это и зафиксировано на этом видео. Картинка плывёт вправо, потому что катер в этот момент разворачивается соплами к полю. Это не несчастный случай. Самсон хорошо продумал способ убийства Поля.

– Но Поль же сказал, что Самсон его вытащил!

– Этот человек настолько чист душёй, – кивнул капитан, – что в его сознании даже не умещается мысль, что Самсон не просто от расстройства наговорил ему обидных слов, но и умышленно убил его. Вы же слышали, он верит, что Самсон погиб под обвалом, спасая его жизнь. Но это, к сожалению, не так. Самсон посадил катер и отключил коммуникатор, что бы его речь не была записана. Поль слышал его по аварийной связи костюма. Но все их действия автоматика зафиксировала. Самсон развернул катер соплами к полю стены и передвинул его на четыре метра уже стоя на краю раскопа. Сработала автоматика, и катер сразу же отошёл от стены на полтора метра. Но мгновения касания выброса было достаточно, чтобы пробить поле и часть стены рухнула. И когда стена обвалилась, Самсон тоже упал. Катер в тот миг развернула автоматика, и этот момент уже попал в объектив камеры. Момент, когда Самсон падает зафиксирован. И он лежал так сорок три секунды. А потом зашевелился и встал на ноги. Можете просмотреть запись. И да, как Самс… как Поль и рассказывал, он поднялся на ноги и сразу же присел. И второй раз тоже присел.

– Поль не знает, что он в теле Самсона? – тихо уточнила Надежда.

– Нет, – покачал головой доктор. – Он не видел своего отражения.

– Но он же видел своё тело там под завалом? – я представила, каково это, увидеть своё мертвое тело рядом с собой. – Это так ужасно!

– Когда сел второй катер, Самсон, то есть душа Поля в теле Самсона, сидел на коленях над заваленным телом Поля, – припомнил Грейдо. – Он не сумел сам раскопать его. И не видел насколько повреждено его тело. И, думаю, нет, он не видел, что это его тело.

– Не видел, – подтвердил капитан. – Тело лежало лицом вниз, и было почти полностью завалено камнями.

– Это я виновата, – Надежда не выдержала, и её всхлипы разбили повисшую тишину.

– Перестаньте! – доктор погладил её по руке. – Самсон не смог смириться с физическим несовершенством Поля. Он нашёл бы любую причину. Не надо считать себя виноватой в его нетерпимости.

– Я пойду к нему! Я должна…

– Надежда, вам лучше успокоиться, перед тем как идти к Полю, – заметил капитан. – И нам надо принять решение, что и как ему сообщить.

Она только мелко закивала и вновь села, поддерживаемая под локоть заботливым Грейдо.

– Позвольте, я верну вас к важности доказательства личности Поля, – строгий голос капитана остановил Надежду на границе очередной волны слёз. – Хоть Самсон и отключил переговорное устройство на катере и то, что он сказал Полю, мы восстановить не сможем, все действия Самсона зафиксированы и доказывают сознательное совершение им преступления. В результате которого, погиб человек. Самсон убил Поля и должен ответить за это.

Капитан замолчал, продолжая расхаживать по залу.

– Но ведь Самсон – это теперь Поль? – с ужасом поняла я мысль капитана. – Его будут судить за убийство, которого он не совершал!

– Верно, Дара, – кивнул капитан. – Ситуация патовая. Поль может дважды оказаться жертвой собственного убийства. Если нам не удастся доказать, что в теле Самсона теперь Поль, по закону Полю придётся отвечать за собственное убийство.

Все опять замолчали, и капитан продолжил.

– Лучшее, что грозит Полю сейчас – признание невменяемости, – спокойно констатировал капитан. – А это значит, что до конца жизни он будет под наблюдением и никакой научно-исследовательской деятельности уже не будет. Как и права на личную жизнь.

– Но если мы обнародуем факт переселения его души, – разочарованно произнёс доктор, – его будут изучать как феномен. Запрут в лабораториях, он тоже всегда будет под наблюдением. И это равнозначно признанию его невменяемости.

– То есть, если Поля будут считать Самсоном, его посадят за убийство Поля, – подвёл итог Грейдо. – Или подумают, что он спятил, как вы и предполагали первоначально, и запрут в психушку. А если мы доказываем, что он Поль, то из него лабораторную крысу сделают? А на хорошие варианты есть шанс?

– Хороший вариант – доказать, что он Поль и обеспечить ему право продолжать жить и работать в новом теле, – произнёс капитан. – Какие методы проверки личности другими экспертами вы можете предложить, доктор?

– Большинство идентификаторов личности настроены по отпечаткам пальцев, сетчатки глаза и прочим индивидуальным физическим характеристикам. Которые теперь… – доктор понимающе затряс головой и задумался, – претерпели изменения. Я понимаю вас, капитан. Я сейчас же уточню, кто кроме профессора Кравдека и Вышинова может помочь нам.

Капитан вздохнул, и я только сейчас заметила, как обострились черты его лица, чётче прорезались морщинки, выдавая накопившуюся усталость и перенапряжение последних дней. И при этом, он один умудряется в столь вышибающей из себя ситуации, держать под контролем столько нюансов.

– Подождите, но мы же смогли понять, что это Поль, – наконец-то ко мне стала возвращаться способность мыслить. – Значит, сможем и других убедить!

– Мы очень хорошо знали их обоих, – всхлипнула Надежда. – Для нас это очевидно.

– Но что конкретно, убедило каждого из нас? – не унималась я.

– Все эти жесты, позы, мимика, – стал внимательно перечислять Грейдо, поняв мою мысль, – характерный взгляд, манера чуть растягивать слова, этот заниженный тембр голоса.

– Привычка пальцами, как расчёской, направлять пряди волос ото лба к затылку, – продолжила я, – хотя Самсон очень коротко стрижен и никакие пряди ему на лоб не падают. Потом, то как он голову на бок наклоняет, что бы дотянуться рукой… ну, Поль не доставал раньше, поэтому, наклонял голову набок.

– Это можно сыграть, – вздохнул Грейдо разочарованно. – Как актёры разучивают роли и добиваются полного сходства.

– Нужно быть очень хорошим актёром и, несомненно, долго тренироваться, что бы настолько достоверно спародировать Поля, – заметил доктор. – А, как вы знаете, Самсон не обладал ни наблюдательностью, ни, уж извините за прямоту, интеллектом, что бы так войти в роль.

– Но опять таки, мы опираемся на то, что известно только очень близко знавшим их обоих людям, – заметил капитан. – А нам необходимо привлечь мнение сторонних экспертов.

– Экспертов! – подскочила я. – Ну конечно! Поль же сам был… то есть, Поль же сам уникальный эксперт! И его ценят за это. Надо, что бы его протестировали другие эксперты и убедились, что он знает то, что знает только Поль!

– Здравое предложение, – одобрил капитан, и я почувствовала, как радость разливается внутри меня. Я больше не изгой! Не «гарантированная неприятность». Я полезна им! Хоть чем-то.

– У меня есть некие сомнения в том, что тестирование профессиональных знаний Поля поможет доказать его личность, – задумчиво произнёс доктор, вернув меня с небес на землю. – Видите ли, нейронные связи в мозгу нарабатываются годами. Поль накачивал свой мозг способностью думать так же, как Самсон накачивал свою мускулатуру. А сейчас мозг Самсона совершенно не приспособлен к тому уровню напряжения умственной деятельности, которой достиг Поль. К сожалению, его результат будет гораздо слабее. И Поль мог потерять часть памяти при… при этом, так сказать, переселении души.

– И всё же, специфичность знаний, недоступных другим – это хорошее доказательство, – заметил капитан. – Надо использовать этот шанс. Мы можем протестировать Поля сами? Проверить возможный результат предварительно, перед тем как предлагать это экспертам?

– Можно взять что-то из последних записей Поля и попросить его объяснить их, – предложил доктор. – Если он, конечно, сможет вспомнить.

– Объяснить записи, – капитан прошёлся по залу. – А кто сможет понять его объяснения? Только специалист в данной области сможет понять, не вешает ли он нам заумную лапшу на уши.

– Да, верно, – согласился Грейдо, – нужно дать ему задание, которое мы сможем проверить сами или быстро привлечь эксперта со стороны для проверки.

– Я… я могу попробовать проверить Поля, – внезапно я вспомнила про письмо от Генки. – Я совсем забыла об этом. Дело в том, что мой друг, прислал свою версию расшифровки текста Поля. И Самсон точно не мог подготовиться к этому. Потому что ответ Генки никто не видел, ни Поль, ни Самсон. И никто кроме Поля просто не сможет разобраться в этой абракадабре. Там какой-то перечень слов с расчётами вероятности значений.

Я поймала на себе внимательный взгляд серо-стальных глаз капитана и невольно стала оправдываться.

– Поль мне разрешил. Честно, он сам мне дал свою версию расшифровки и разрешил послать Генке. Честно, он даже сам предложил это! Я ничего не взламывала больше! Он сам предложил!

– Я ни в чём не обвиняю вас, Дара, – остановил меня капитан. – Значит, если Поль сейчас сможет это прочесть, то ваш Генка подтвердит верно ли он его текст прочёл?

– Думаю, да, – уверенно кивнула я.

– А что за текст? – поинтересовался Грейдо.

– Та самая надпись на камне, кажется, – пожала плечами я.

– Так, и где этот текст? – выжидающе уставился на меня капитан.

Я не успела ответить. Вежливый голос автоматики прервал нас, заставив меня вздрогнуть от неожиданности.

– До прибытия эвакуатора девять часов.

– Грейдо, передайте текст Дары Полю, – капитан не стал дожидаться моего ответа. – Доктор, отследите его реакцию и свяжитесь с экспертами по идентификации личности. У нас мало времени. За работу.

– А можно я… сама. Сама ему передам.

Капитан встретился со мной взглядом и на секунду задумался.

– Да. Так будет лучше. Поговорите с ним, Дара.

Закон возмездия

Я шла за доктором. Он открыл экран и несколько мгновений просто молча смотрел на ссутулившегося Самсона. То есть, теперь Поля.

Он разговаривал с Полем через дисплей слежения. Это самый безопасный способ общения, мне ничего не угрожало и всё же, у меня руки дрожали. Я пожалела, что сунулась с этой своей идеей. Сейчас я готова была сбежать. Мне страшно даже увидеть его таким, непонятно кем, не то, что заговорить с ним. И я даже глаза зажмурила, не решаясь взглянуть на дисплей. И это было очень глупо, потому что он меня теперь видел рядом с доктором.

– Здравствуйте, Дара.

Я вздрогнула от его голоса. Это был не громовой раскат Голоса Самсона, бравирующего своей силой. И не мягкий тихий голос Поля. Это был неуверенный, скатывающийся в хрип тихий голос незнакомого мне человека. Я открыла глаза.

Это было так странно видеть здоровенного Самсона чуть сутулившимся и скромно отводящим глаза, застенчиво улыбающимся.

– Спасибо, что навестила меня, – продолжил он тихо, и склонил голову чуть набок, как обычно делал Поль.

Рука его соскользнула с края стола. Он снова примостил её на самый краешек, потом передвинул поудобнее, и словно испугавшись, сколько места его огромная рука занимает на столе, спустил её на колени. Он мельком взглянул в камеру и опустил глаза. В его взгляде читалось, что он чувствовал себя виноватым. Такое нелепое зрелище. Всегда самоуверенный до хамства Самсон сидел сейчас сгорбленным, с виноватым взглядом, стесняющийся и не умеющий управлять своим большим телом.

Это Поль, точно Поль. Как не безумно это звучало, но теперь я сама в этом убедилась. Это невозможно сыграть! Так невозможно притвориться! Поль, попавший в слишком огромное для него тело Самсона. Я была так заворожена этим, что не сразу вспомнила о сообщении от Генки.

– Поль… – я откашлялась, прежде чем продолжить. – Мой друг Генка, прислал свою версию расшифровки твоего текста. Помнишь, ты разрешил мне ему отправить?

– Да, конечно, – он улыбнулся.

– Я сейчас перешлю тебе его версию.

– У меня здесь… доступ отрезан, – он виновато пожал плечами, словно извиняясь.

– Поль, капитан разрешил открыть тебе доступ к твоему компьютеру, – за меня пояснил доктор.

– Хорошо. Это хорошо, – обрадовано прохрипел Самсон-Поль и неловко поднялся на ноги, придерживаясь за стол и осторожно выпрямляясь и поглядывая на потолок. – А то я здесь с ума схожу от безделья.

– Что с его голосом? – прошептала я доктору.

– Он пытается говорить тихо и низким голосом, как привык, – пояснил доктор, отключив внешнюю связь, что бы Поль не слышал нас. – А голосовые связки Самсона к этому не очень приспособлены. Ничего, Поль привыкнет управлять голосом.

Мы молча наблюдали, как Поль-Самсон раскачиваясь в стороны и переваливаясь с ноги на ногу прошёл по боксу, едва не потеряв равновесие. Как с третьей попытки всё же удачно пристроившись у панели компьютера, покачал головой, когда второй раз промазал по привычке широко расставленными пальцами по настройкам.

– Он вошёл в рабочие записи Поля, – прокомментировал голос Грейдо. – Он снял пароль. Самсон бы точно не смог. Это Поль.

– А-а-а-а… – протянул Поль. – Твой друг молодец! Я сначала тоже прочёл это сочетание как «возвратить последствия», но профессор Стримбойд пришёл к другому выводу, хотя…

Поль-Самсон внимательно вчитался в таблицы значений и последовательности символов, и его плечи расправились, спина выпрямилась, движения стали свободнее.

– Он перестал играть роль? – с сомнением спросила я доктора.

– Нет, – покачал головой доктор с улыбкой. – Он увлечён работой и позволил телу самому принять более удобную позу. И хорошо тренированный мышечный корсет сразу вернул позвоночник в правильное положение.

– Так зачем же он горбился?

– Это привычка. Когда Поль следил за своими движениями, он старался как бы свернуться в тот же небольшой объём, который обычно занимал в пространстве.

– Голова болит. Я что-то никак сосредоточиться не могу, – пожаловался Поль. – Я словно опять ребёнок непоседливый. Отвлекаюсь на всё. Не пойму, что со мной.

– Ничего, – я смотрела на этого смущающегося сгорбившегося громилу с непослушно срывающимся голосом, и видела в нём Поля. – Это из-за усталости. Сейчас же уже ночь почти.

Мне было жаль его. Усталого, шокированного, замученного и растерянного. И самое лучшее, это было бы дать ему успокоительного и позволить ему просто отдохнуть. Но времени на отдых у нас не было. Нельзя перенести это на завтра. Никакого завтра у Поля не будет! И я понимала, как важно использовать любой шанс доказать что он именно Поль! Доказать до того, как придёт эвакуатор. И доктор понимал. И молчал, глядя как Поль потирает виски и встряхивает головой, пытаясь сосредоточиться на работе. Видит, как он устал, но не предлагает успокоительного и сон.

– Странно и удивительно, – вдруг произнёс доктор.

– Что именно?

– Активная мыслительная работа, которой занимался Поль, выстроила в его мозгу синоптические связи. Другими словами, у Поля были натренированы мыслительные мускулы для быстрой переработки информации. А в теле Самсона эти связи ему приходится создавать заново. И я никак не ожидал, что этот процесс может проходить так быстро, с такой интенсивностью.

– Это очень интересное решение, – проворковал Поль и откашлялся, голос всё ещё не соглашался звучать так, как он ожидал. – «Передать право». Почему нам никому этот вариант в голову не приходил? Дара, твой друг гений. Это всё меняет! «Передать право». Не отнять, не лишить, передать другому право. Я ошибался, это не свод законов, это предупреждение! Одно единственное правило, действующее на этой планете!

Теперь он сидел прямо, расправив плечи, и только по привычке растопыренные пальцы иногда подводили его при работе с дисплеем. На его экране всплывали какие-то схему и ряды значений, он выделял в них какие-то знаки и менял на другие, диктовал для ввода другие слова и фразы.

Наконец, он откинулся назад и секунду сидел с закрытыми глазами.

– Так просто. Всё так просто, – хрипло произнёс он и нажал воспроизведение. – Слушайте.

Компьютер проиграл до тошноты знакомый сигнал, транслируемый чужими спутниками. А потом огласил версию перевода: «Внимание! На планете введен закон возмездия. Любое насилие на планете запрещено. Ваше право жить переходит к убитой вами жертве».

Мы назовем её Возмездие

Оставшиеся минуты до назначенного совещания казались мне бесконечными. Доктора и капитана ещё не было. Надежда опять растирала слёзы по щекам, и я предпочла пройтись по смотровой палубе, что бы не смотреть как она плачет. Не ожидала увидеть здесь капитана. Он совершенно спокойный просто стоял и смотрел на планету. Я тихо подошла к смотровому окну и тоже посмотрела на планету у наших ног, такую красивую, рыжую с изумрудными морями. О чём он сейчас думает? Может о том, что она похожа на его рыжую зеленоглазую Виолетту?

– А почему у планеты нет нормального названия? – вырвалось у меня.

– Не прижилось ни одно название, – задумчиво ответил капитан.

– Тридцать лет мы здесь, а у неё до сих пор просто порядковый номер.

– Мы можем предложить своё название, – ответил он.

Я уже готова была ответить, что имя Виолетты ей очень подходит. Но он сказал не то, что я ожидала.

– Мы назовём её Возмездие.

К нам торопливо подошёл доктор.

– Прошу прощения. Я не опоздал?

– Начнём, раз все в сборе, – капитан пошёл к залу совещаний.

Я обернулась к планете. Возмездие. Красивая, но такая опасная. Это имя ей тоже подходит.

Перевод Поля был так прост и логичен, что оспорить его смысла не было. Но и принять, осознать его было трудно.

Первой тишину прервала Надя.

– Так вот почему он себя вёл как зверёк. Все они. В них переселились души убитых ими зверьков, – она подскочила. – Стойте! Мы это можем проверить! У нас же есть записи! Федор мог случайно убить какую-нибудь зверюшку?

– Не то что бы случайно, – напомнил Антон, – он её пнул. Сильно пнул. Помните, там что-то под ногами всё время крутилось, он и пнул её.

– Да, Федор именно тогда чудить начал, – капитан вывел запись с камер катера на дисплей не дожидаясь конца рассказа Антона.

– Это фибрама, – опознала зверька Надежда. – Видите, как он спиралью свивает тело? Он ввинчивается в землю как бур. И смотрите, как себя сейчас будет вести Федор.

Мы с замиранием сердца следили за записью поведением Федора, в которого уже вселилась душа убитого им фибрама. Через минуту после окончания записи капитан скомандовал: поднять все записи момента сумасшествия остальных жертв и проверить погибали ли в этот момент местные твари.

– Если все случаи совпадут, будет доказано, что Поль не выдумал это, что бы объяснить собственное положение, – понимающе кивнула Надежда.

– За работу. До прибытия эвакуатора чуть больше семи часов.

– Я сейчас, – руки её тряслись, хотя она всеми силами старалась сдерживать себя. – Мне надо несколько минут…

Надежда быстро вышла из зала.

– Я бы сейчас дал ей снотворного. Ей очень тяжело всё это перенести, – проворчал доктор, собирая свои отчёты.

– Теперь ясно, что нет никакой надежды вылечить её брата, – вздохнула я.

– Брата? – капитан обернулся, прежде чем выйти из зала. – Но её брат умер три года назад, насколько мне известно.

– Вот как? А она говорила, что ради его излечения в эту миссию напросилась.

– Помогите ей, Дара. Ей не стоит оставаться одной, – попросил меня доктор.

Я кивнула и пошла за Надеждой.

Не простил бы себе

– Действуем так, – Надежда быстро выводила на экран фрагменты записи. – Ты находишь в досье пострадавших записи в медицинских файлах. Выбираешь те, где они активно себя ведут. А я подбираю записи с поведением животного. И сшиваем это всё с записью момента трагедии. Ясно?

– Ясно, – бодро кивнула я, но решимость тут же покинула меня, потому что начала она с Фёдора.

Я не хотела видеть его таким. Это страшно, увидеть искалеченным того, кто всего несколько часов назад был абсолютно нормальным. Но Надежда смотрела на экран спокойно, профессиональным внимательным взглядом подмечая особенности поведения. Она очень мужественно держалась, а ведь ей было намного тяжелее видеть это, учитывая судьбу её брата. И я взяла себя в руки.