Скандал в благородном семействе

*И, главное, муж мой бывший этим делом давно уже развлекался. Все только мне и рассказывал, как его любимая теща опрокинула на себя кастрюлю кипящего борща. И как он ей сразу помог. Вот буквально что отвел в институт Склифософского. Хороший мальчик!

И вот уже сейчас я думаю: с чего бы это опытной хозяйке опрокидывать на себя кастрюлю борща? Без чьей-либо помощи? Но и нужно сказать, что уже при мне наша теща никаких ни борщей, ни вообще первого уже не варила. Мотивируя тем, что в семье никто не любит…

Документальный детектив

Тут что-то на меня в ФБ все внезапно взъелись. Старые там друзья. Ну, они такие же друзья, как я – испанский лётчик. Но да, мы и работали когда-то вместе, и неплохо друг к другу относились. У меня таких вообще-то в друзьях десятки.

И вот на правах старой дружбы какие-то вообще упреки. Вот для чего я высказываюсь? Ещё и с какой-то критикой? Каких-то конкретных людей? Оля, это нехорошо!

Вот почему они думают, что я хотела, чтобы было хорошо?

Я уже и так достаточно долго молчала в тряпочку. Считала, что все окружающих некрасивые поступки именно я должна прикрывать. В надежде, что они опомнятся и исправятся.

Но на самом деле у меня всегда имелось на этот счёт собственное мнение. И в плане некрасивых поступков – вот совсем нелицеприятное. Но я думала, что надо молчать. И вот теперь наглядно видно, до чего я домолчалась. Как и все мои товарищи.

А эти мои старинные подруги, с ними была история, которая меня рази и навсегда от этой «дружбы» отвратила. Я даже не знаю, почему я в ФБ продолжала все это терпеть. Ради лишних лайков? Не смешите меня.

И вот было в моей жизни такое лето, ещё в те, хорошие и светлые времена, когда я, как подорванная, носилась на съемки. Вот за 10 лет в первый раз. Литва, Питер, Черногория, Сербия.

И вот как раз в Черногории. Я нашла симпатичный и недорогой вариант с жильём. И хозяева – Перановичи – оказались просто вот совершенно чудесные. Но мне нужно было место для съемки, поэтому я договорилась о самом большом в доме Перановичей номере. А ещё и была какая-то чудовищная жара.

И вот лишняя комната, на две кровати, и вообще пропадает. Я на трёх кроватях сразу спать совершенно не могу. Принялась отписываться и обзванивать всех своих друзей и знакомых. Кто хочет в июле в Черногорию, в Котор? Нужно только билет купить, хата бесплатная. Я все равно уже за все заплатила.

И вот две давние подружки, ещё из Комсомолки, этот мой подарок принять согласились. И мы втроём рванули.

Сейчас, откручивая ленту назад, я догадываюсь, что навряд ли эти мои «подружки» были заинтересованы, чтобы съемки мне удались. Я не знаю, почему, даже и гадать не буду. Но мои подружки вот просто все сделали, чтобы эти съемки мне сорвать.

То они пожар в номере устроят, то перебьют на кухне все бокалы, то посреди ночи на другом берегу Которского залива начинают требовать, чтобы я немедленно нашла такси и отвезла их домой. А то у них ноги растерты. Ещё и рыдают. В результате чего наша хозяйка, Ана, рванула за нами по моей просьбе бог знает куда, прямо вот в полночь, ещё и разбила машину.

А подружки мои хором потом требовали, чтобы я этой Ане ничего вообще не компенсировала, мол, они буржуи, дерут с нас, сама разбила, пусть сама и разбирается, у нас, русских туристов, денег лишних нет. Ну это они, правда, не на ту напали.

То они с оператором моим черногорским «вась-вась», прямо вот подружились. Пока я съезжу за своим героем, а это – литовский поэт Томас Венцлова, они зачем-то и мебель из номера вынесут (Ана, хозяйка, уже бьется в истерике. У неё же ещё и другие гости. Англичане там. А тут такой полный разгром), и цепь пластмассовую хозяйскую на стоянке порвут, и с соседями переругаются, и всех вокруг пошлют на фиг, и хозяевам ещё (особенно пожилой хозяйской маме, как раз после операции на сердце) нахамят, чтобы знала свое место. И вот ровно за час перед первой моей съемкой. Какой-то просто намеренный саботаж.

И я это все, конечно, фиксировала, но как-то совершенно отстранённо. Потому что у меня была такая важная и интересная работа, я только о ней вообще-то и думала, что все остальное шло уже сразу фоном. Но, правда, фоном довольно агрессивным. Но все равно: мне и вообще было не до того.

Правда, при Венцлове они все же были вежливы и даже помогали мне поэту соорудить после съемки какое-никакое угощение. Ну там, салат с уксусной заправкой, прошутто, бокал белого вина. Человек четыре часа вообще-то на камеру говорил.

Оператор мой мне каждый день съёмочный материал сбрасывал на жёсткий диск. Пять дней съёмок, с утра до вечера. В последний день, перед самолетом, залезаю в компьютер – никаких вообще файлов нет. Пустое место. Кто уж там из них все это потёр, сказать не могу.

Ну, подружки мои все это время отдыхали: купались там, загорали. Я же до такой степени упахалась, что мне и до пляжа-то дойти было недосуг.

И вот отлеживаюсь я после съёмок у себя в комнате. А съёмки вообще-то напряженные. Потому что я одна – за все про все. Я и режиссер, я и сценарист, я и ассистент, я и логистик. Я и исполнительный продюсер, и вообще – продюсер, который всем за все деньги платит. И психологически – страшное напряжение. Добиться от человека, с которым ты, по сути, и незнаком, чтобы он за пять дней какие-то очень важные и серьезные вещи тебе о себе рассказал, тут нужно настроиться, вот просто как камертон. Ну и это все и вообще большое такое удовольствие. Такой явный и очевидный стресс.

И вот я лежу уже пластом, у меня отходняк. Приходят мои подружки. И громко так, на кухне, подчёркнуто, какими-то театральными вообще голосами начинают друг с другом обсуждать, какая я вообще-то идиотка. Так, чтобы непременно и я тоже слышала. Чего они только мне в вину в этом красивом диалоге ни поставили. И что я ненормальная. И что я о себе думаю, что я – режиссер. И что вообще какая-то полная дура. И что даже оливки, вот кретинка, в Москву, на базаре купила совершенно не те…

Ну вот уж оливки им чем вообще помешали? Тем более, что я и на их долю вообще-то тоже принесла.

И вот нужно сказать, что я это все проглотила. Во-первых, в Которе, в чужом доме, в последний день отдыха выяснять отношения было совершенно вот невозможно. Во-вторых, мне и вообще было до дверей, с чего это они вдруг так себя безобразно ведут. Ну, от того, что я выясню их вообще мотивы, навряд ли что-то изменится. Поступок-то уже совершен. Я сделала вид, что ничего такого не поняла и не заметила.

И вот эти девушки (уже они бабушки) так и продолжают все со мной дружить. Посты мои в ФБ читают. Лайкают. Позволяют себе делать мне замечания. Не понимая, видимо, того, что после всех этих которских историй наши отношения висят уже на таком тонком волоске, что я бы на их месте не только не рискнула там дунуть или плюнуть, а я бы на их месте и совсем не дышала.

Попытка диагноза

Ну вот неожиданный такой анализ. Кинематографического вообще произведения.

Сериал «Острые предметы», триллер, по роману Гиллиан Флинн, 2018 года. То есть, сериал 2018, книга – 2006. Создатель – Марти Ноксон, режиссер – Жан-Марк Валле. С Эми Уотсон.

Золотой глобус и 8 номинаций на премию Эмми.

И режиссер старается. Всего себя в это дело вложить. Там даже по ходу сценария – французские песни. Что для американского сериала и вообще не характерно.

Там такой, разумеется, детективный сюжет. (Мы других уже и не сымаем)) Такое расследование. С побочными вообще отклонениями. И вот я о побочных отклонениях. Мне вообще-то актуально.

Там девушка, журналистка, с нерешенными психологическими проблемами, которые она запивает с утра до ночи водкой Абсолют (вот кто первый бросит в неё камень? В Эми Уотсон?), но, правда, она это дело всегда переливает в походную кружку для воды; так вот она пытается разобраться с серией жутких вообще убийство. В родном городе.

Там этот город ещё, конечно… Вот буквально что картину пиши. В стиле Франсиско Гойи.

Но, правда, оказывается потом, что жуткие убийства – ещё далеко не самое жуткое…

И вот я, типа, до такой степени не медик. И уж точно – не психиатр. Просто вот уже до беспредела.

Меня вообще никакие естественные науки не интересуют. Хотя я и строго – из естественнонаучной семьи. Биология там, ботаника, география.

Ну вот нет у меня научного подхода! Чего-то там не завязалось. Я страстно вообще люблю: и растения, и животных. Но я их, вслед своей деревенской бабушке, люблю в их целостности. Не имею вообще стремления там, лягушек резать, на части разымать и все по отдельности рассматривать.

Ну вот я не Базаров!

Меня удовлетворяет, когда все само по себе растёт и колосится!

Ну и все!

Но вот приходится, на беду мою, в силу жизненных обстоятельств ставить уже диагнозы. Причём, имея в анамнезе исключительно романы Агаты Кристи (а я – переводчик и редактор, и вообще в детективном жанре – крупный специалист. Вот всю жизнь этим занимаюсь).

Ну ещё, правда, я там кое-что черпаю из кино. Как режиссер с высшим образованием.

И вот у меня в жизни горе, которое тянется не знаю сколько лет – и все никак не закончится.

Я в 42 года вышла замуж. За вдовца. Благородный вообще человек. И страшно заботливый. И высоконравственный. Вот не придерёшься.

И вот он правда меня всю дорогу любил. И заботился. Этого у него не отымешь. Правда, забота вся заключалась в том, что если я слегла в температуре, с гриппом, то он почищенный мандаринчик мне на блюдечке принесёт. Ещё и в виде такого цветочка.

При том, что я мандарины – вот не люблю!

Но вот человек действительно всегда был заботливый. На лекарства в аптеке тратил целое состояние. Кроме лекарств, ничего и не покупал. Предположим там, еды…

С внучкой малолетней годами играл исключительно в доктора. Ну, у них у всей семьи такой бзик. Страстный интерес к медицине.

Я, правда, уже и не знала, куда эти все лекарства в доме складывать.

И в болезни мне мой новоиспеченный муж всегда страшно сочувствовал.

Только вот как я 15 лет назад вышла замуж, так и принялась чудовищным совершенно образом и вообще болеть. Главное, бог знает, чем. Начиная с дизентерии, как раз перед свадьбой моей дочки.

Полтора месяца помирала от диких болей в животе. Врачи по результатам ничего не нашли. Ни инфекции, ни вообще ничего.

Муж, правда, зачем-то каждый день варил мне супчик. И уверенно им меня кормил. Оклемалась я, причём, дней за пять, только уже в ЦКБ… Ну, доктор мой уже просто настоял. На госпитализации.

И как пошла такая пьянка, так она все 15 лет и продолжалась. Безостановочно. Вот чем я только и вообще ни болела. От постоянных бронхитов – до каких-то абсцессов малого таза, плохо совместимых с жизнью, ещё и до ХОБЛ (это мне мой муж с пасынком такой диагноз поставили, который, кстати, и вообще не подтвердился, вот буквально уровень кислорода в одну секунду замерили) – до ревматоидного артрита, с дикими болями в суставах, причём по анализам – вообще ноль.

И врачи меня уже подозревают в страшном симулянтстве. На фиг я к ним и вообще таскаюсь? Они объективно ничего обнаружить не могут! И как лечить, не знают!

А у меня при этом все болит! И что мне прикажете делать?

И стоит мне уехать на неделю на море, с братом (муж вообще никогда туда не ездил), как до отпуска – бронхит. После отпуска – тоже бронхит. Ну, или отит. Но просто – как часы…

В каждый наш отпуск в подмосковном санатории (а было поначалу такое), у меня на третий день – простуда. При любой погоде. И дальше я все остальное время благополучно болею. И ничего серьёзного. И это бывает. Но вот чтобы десять раз подряд?

Я жру антибиотики пачками. Врачи и вообще теряются. Типа, не знают уже, чем мне помочь. Делают всякие дикие предположения. Ну вот у них пациент – не выздоравливает! Почему-то.

И, главное, как у меня съёмка (а я – режиссер, документалист), так у меня непременно и обязательно ОРВИ. Или я голос внезапно потеряю (Я – в прошлом радийный журналист! У меня этого и вообще не бывает! Несовместимо с профессией!) Или суставы распухнут, кроссовки не наденешь. Или давление подскочит (у меня сроду – никакого вообще «давления»).

Но каждый раз даже и красиво. С температурой, больным горлом и все дела. Впрочем, как и всякий раз, когда я нашла там себе новую работу. Например.

То внезапно вдруг – сердечный приступ. (У меня абсолютно здоровое сердце))

То у меня приступ гипертонии (я – гипотоник, вечно кофе пью) – ровно в тот вечер, когда нам надо к психотерапевту идти. Типа, спасать брак.

А психотерапевт, которая поначалу была от моего мужа в полном восторге, начинает уже что-то подозревать…

Как же меня это все достало!

И главное, поразительное совершенно дело. Состоящее в том, что я человек совсем вот здоровый. Ну, скорее, не болезненный. Но вообще. Насколько это сейчас, конечно, бывает – и в моем возрасте. У меня и болезней-то хронических никаких нет. И никогда и не было.

Ну вот кроме вообще бронхита. Что для курильщика совершенно естественно. Или вот еще у меня поясница иногда болит. Потому что у меня там небольшой сколиоз. И вот если что-то тяжелые поднять или ноги там застудить, то бывает вообще обострение. Люмбаго. Ну вот, собственно, и все.

Потому что можете к астрологии там как угодно относиться. Но я вообще-то по гороскопу – Скорпион. А это страшно здоровые люди.

У них как-то все так устроено в организме, что они не болеют. То есть, они, разумеется, болеют. Вот как и все. Любая сезонная хрень, она и их тоже в жизни радость. Не убережешься. Когда все вокруг чихают.

Но вот у Скорпионов есть такое свойство. Они болеют обычно тяжело, вот в острой форме. Но потом категорически вообще выздоравливают. Вот организм сопротивляется так, чтобы никаких хронических неприятностей не допустить. Он лучше сразу уже помрет.

Я не знаю, почему это так. Но вот многократно проверено: на себе.

Я и болеть не умею, и удовольствия от этого не получаю, и больницы терпеть не могу. И врачей – тоже. Даже если меня все жалеют. Меня это страшно раздражает.

И вот видит бог, до своего счастливого замужества я не болела и вообще никогда и ничем. Вот я, при маленьком ребёнке, за всю свою жизнь даже ни одного и бюллетеня-то на работе не взяла. Ну, может быть, пару раз. В эпидемию гриппа. За 30 лет!

Но как только я вышла замуж…

Я сразу уже стала страшно «больная»…

Вот прямо-таки классическая «старая больная женщина». При том, что я на 7 лет своего мужа младше. И 42 года – это ещё не предел))

Все, чего я тем временем добилась, (а я окончила Высшие режиссёрские курсы, второе высшее образование, сняла десяток фильмов, ряд книжек перевела, работала там в промо на всяких телеканалах и т.д.), так я все это делала без отрыва от текущих болезней!

Я или это все уже игнорировала и переносила напасть на ногах, аспирина там нажравшись, либо я все это делала в перерывах между высокой температурой и постельным режимом. Ну вот как-то я ухитрялась.

И, главное, помощи ни от кого не добьёшься. Ни от друзей, ни от родственников. Вот как будто так и надо. Как будто я всю жизнь только и делала, что бесконечно болела. И лечилась.

(Но, правда, бывают такие люди))

Да? А кто деньги зарабатывал? Ребёнка растил? И вырастил? Кто вообще 50 лет с мамочкой-инвалидом нянчился? Это был Александр Сергеевич Пушкин?

Ну, короче, никому ничего не докажешь. Все теперь знают, что у меня – страшно преданный муж. При старой больной жене…

И вот на самом деле есть такой в психиатрии диагноз. Правда, достаточно редкий. «Синдром Мюнхгаузена» называется. Делегированный.

Когда человек своих близких настолько любит… И так боится их потерять… И до такой уже степени опасается стать им ненужным…

Что готов этих своих близких годами притравливать. Чем-нибудь там заражать. Буквально что укольчики с живым штаммом стафилококка делать. (Вот это даже и не фантастика. Муж мой, глядя на какой-нибудь там фирменный шприц, с вакциной «Инфлювак», от гриппа, все сокрушался, что, мол, этот шприц сильно защищён. Ничего не добавить. Вот совершенно даже и не стеснялся))

Ну и, вероятно, кто там чихнул – так в носовом платочке домой приносить и любимому подсовывать.

(Ну, вообще-то я не знаю. Тока предполагаю. Я так никогда не делала. Не ставила себе таких задач))

Но, конечно, если затравить, то – не до смерти. Во всяком случае, не сразу. Но чтобы они все время болели.

(У моего мужа , в отдельной комнате (ну, у нас была четырехкомнатная квартира. На Каланчевке. Бывшая коммуналка. Культур-мультур. Жутких вообще денег стоит). Интересно, от чего все соседи померли? Которые были – одинокие старушки? И главное, так удачно? В 90-е годы? Под приватизацию? И сплошняком?) Так вот, у него уже сразу стоял в отдельной комнате деревянный такой ящичек. С ядами. Я извиняюсь. Но совершенно не шучу))

Вот в буквальном смысле иллюстрация. К сказке «Синяя борода».

У нас же пасынок – биолог. Все с работы чего-нибудь да сопрут.

Кто там, лишнюю мышку. Компьютерную. Или там – клавиатуру. Если не весь компьютер целиком. Кто – упаковку бумаги для принтера. Ну вот у моего пасынка в лаборатории были только яды. Он их с работы и пер. Спирт там ещё, конечно…)

Главное, мой муж мне этот самый ящичек все время упорно демонстрировал. Намекая, что если там его разобьёт паралич… То было бы с моей стороны гуманно…

Паралич, правда, разбил его тещу. Я ещё ей и четыре года задницу отмывала. Ну, поскольку она все четыре года – лежмя лежала? А там, разумеется, памперсы…

Но при этом я так никогда содержимым ящичка не поинтересовалась. Ни разу не открыла. А на фига?

Даже предлагала его на склад на хранение отправить. А то все время мешает. Спотыкаешься об него там…

Ну и вот что я могла там увидеть? Пузырьки? Таблеточки? Порошочки? При том, что я науку химию всегда видала в гробу? На третьей странице школьного учебника засыпала мёртвым сном? Ну вот зачем мне все это надо? Так я этот «ящик Пандоры» никогда и не открыла…

И, главное, мой муж всегда с удовлетворением заявлял. Что у него, мол, «критика сохраняется». Мне трудно было ему объяснить. Что имеется в виду «критика» не к другим людям. И их завиральным соображениям. А имеется в виду «критика» насчёт своих безумных идей..,

Но вот такие вообще бывают «близкие люди», которые – большие оригиналы. Любят там – заботиться. Им и нужно-то только одно. У моего мужа и беспредельная любовь всегда была – вот к престарелым женщинам. Лет этак 80-ти. Которые, того и гляди, помрут. Ну вот они его страшно привлекали.

Ему нужно было, чтобы его близкие люди… Вот все подряд… Оставались дома, влежку, в плане заботы.

А он им будет почищенный мандаринчик приносить.

Правда, это в конце концов выходит даже и опасно. Потому что все зависит от того, сколько организм этого близкого и вообще выдержит. Стока болеть.

Как правило, заканчивается все же летальным исходом. А заботливый, с синдромом Мюнхгаузена даже и красиво рыдает потом на похоронах. Вот безутешно. И все ему сочувствуют.

Благородный, бл*ть, вдовец. Не повезло человеку. И уже в который раз…

Женщины вокруг буквально мрут, как мухи))

И это правда, довольно редкое такое психическое расстройство. И редко даже и диагностируется. Потому что: хрен поймаешь.

Это нужно все же с поличным, за руку схватить. Обыск там в доме провести. С ордером. Обнаружить сильнодействующие яды. Типа там, в холодильнике. Или в кладовке. А кто тебе этот ордер запросто так выпишет?

И потом: человек вот долго-долго болел. То, что он по результатам умер, так это никого не удивляет. Тем более, что предметом «заботы» в в этом случае являются самые близкие люди. Предпочтительно дети там, или старики. Ну или – немолодые жёны. Которые и пожаловаться-то никому не могут. Да им самим и в голову не придёт.

И в семье вообще-то царит страшная любовь. И искренняя забота. И лекарства пачками. Даже и коробками там. Вообще ящиками!

Но на самом деле про этот самый синдром Мюнхгаузена есть кое-какие напоминания. Даже и в общем культурном пространстве.

Например, даже и в популярных сериалах. В сериале «Мост», например, скандинавском, так там просто-таки целый побочный сюжет. Потому что героиня в своё время собственную мать в этом самом симптоме заподозрила. Ну, у неё младшая сестра бесконечно болела.

Но она доказать ничего не могла, поэтому обвинила уже родителей в сексуальных домогательствах. Только бы эту свою сестру из дома уже поскорее к себе забрать.

Или ещё, как раз в вышеизложенном сериале: «Острые предметы». С Эми Уотсон.. ( Как она на съёмках дубу вообще не дала. Никакого таланта не хватит))

Так там мамочка, страшно, кстати, благородная и заботливая, аристократка хренова, всех своих дочек постаралась свести на нет.

Заботилась там о них, лекарствами поила. Мандаринчик чистила.

Когда вообще в дом вломилась уже полиция, и когда девочки эти уже были при смерти, едва и вообще откачали, ещё бы час – и все, так чего только у этой мамочки в аптечке ни нашли. Начиная от крысиного яда и заканчивая тяжёлыми наркотиками…

И она всем этим девочек своих поила. Прямо вот на кухне изображала собственного приготовления микстуру. Сиропчик розовый ещё добавляла. И сахар.

Потому что ей страшно нравилось. За ними, за больными, ухаживать.

Так она чувствовала себя хорошей матерью.

Главное, что нужной. Вот до бесконечности.

Вот давайте все, уже с этим вообще считаться! Вот просто-таки сдохнем! Только чтобы мамочка не сомневалась, что она – хорошая мать!

Вот уж действительно: главный вопрос современности. За который жизни не жалко))

Главное, что она чувствовала себя нужной. А это, конечно, важное чувство.

Тока фига ли ее девочкам было от этого много счастья? Если они чуть жизни обе не лишились? (Третья девочка так, собственно говоря, и лишилась. И страшно красивые были похороны)

Ну, короче это – сложное такое психическое расстройство. И трудно доказуемое.

Но вот если вы внезапно начинаете болеть… И всеми на свете болезнями… Которых одновременно просто и вообще не бывает… И каждая из них знаменует летальный исход…

И при этом, стоит вам куда-нибудь из дому свалить, как у вас ровно что через день все как рукой снимает – и вы даже не можете и вспомнить, что это было, так следует вообще-то насторожиться.

Не дай бог у кого-то из ваших «родных и близких» – этот самый синдром Мюнхгаузена. Особенно, если они вас слишком сильно любят…

Не только любовь

Вот о доброте. О дружеской поддержке. О сочувствии.

Я в последнее время много об этом думаю – ну, у меня период такой. И вот я всем советовала бы быть внимательными насчёт дружеской поддержки. Да и там – всякого искреннего сочувствия.

Вот когда человек, с которым у тебя были прекрасные, но совершенно не близкие отношения, вдруг озаботился твоей судьбой и прямо- таки бросается тебя спасать. Не считаясь там даже и с неудобствами.

Вот у меня сейчас и друзья кое-какие такие есть, и родственники. И главное что – ни с того, ни с сего. Причём в ситуациях, когда и действительно надо было бы меня спасать, ну или хотя бы – помочь, они проявляли похвальное равнодушие.

И вот я к тому, что когда кто-то явится совершенно бескорыстно вас спасать – не покупайтесь. Это все – треугольник Крапмана. Спасатель в любой момент может превратиться и в жертву, и в прокурора-обвинителя.

И потом, человек не станет тратить на вас силы, если у него нет какого-то своего трефового интереса. Смиритесь уже с тем, что вы по большому счету всем глубоко по барабану. А вот внезапная вообще доброта, она должна бы и насторожить.

Вот прямо обо мне в последнее время сильно тревожатся знакомые и друзья. Сплошь вообще тетки. И немолодые уже, им бы о себе пора бы начать тревожится. И все как одна обожают моего бывшего мужа. И одновременно переживают о моей горькой судьбе.

Ну я понимаю, бывший муж злится. Он со мной бегом побежал и развёлся, чтобы я не дай бог барахла какого в наследство не получила. А потом опомнился: никаких факторов влияния у него теперь и нет. Даже предлагал мне пожениться обратно. Вот буквально что его жадность меня и спасла.

Но он – человек, который неудач не переносит. Смиряться не умеет. Вот коли уж он решил, что должен меня вообще-то доканать, он не отступится. Мне уже до чертиков надоели – вот буквально уже рядами – люди, порой из моей прошлой жизни, обнаруженные, я так понимаю, в моем аккаунте в фейсбуке, которые один за другим являются из небытия и чего только мне уже ни перелагают. И помощь в моих семейных проблемах, и драгоценную девчачью дружбу, и безоперационную подтяжку лица, и бесплатные витамины, и даже в подарок мультиварку… Вот внезапно все сильно меня полюбили. Даже и те, кто и знать-то меня не знал.

Ну вот да, настал в жизни миг, когда я в них во всех вот прямо- таки сильно нуждаюсь. Просто вот уже жить без них не могу.