Пока не пришла Судьба

– Но ведь Райнхард никогда не участвует в скачках! – воскликнула Линда, обращаясь к своему отцу.

– Не участвовал, – невозмутимо ответил тот.

– Вы стали рядом со мной, Ваше Высочество, – обратился, кланяясь, молодой Эйстхарди, – Это великая честь для меня!

– И для меня честь участвовать в одном турнире с лучшим наездником Империи, – ответил Райнхард.

– Пока только Эйстера, – улыбнулся Дайанис.

Император выстрелил в воздух. Гонка началась, и чем дальше продвигались в ней участники, тем громче и активней звучал, плескаясь, ажиотаж зрителей. Знатные гости – активнее прочих среди них были Слейксы, Верена Кальтон и Линда Драггер – то и дело метались с одной стороны террасы на другую, но всё же никак не могли уследить за всадниками на всех участках трассы. Первый круг те прошли ровно, не отрываясь, заметно, друг от друга на большей его части, да и не пуская быстро лошадей, хотя ближе к концу его Рейби и Баштоф вышли заметно вперёд. Дальше был второй круг, с барьерами во всю ширину трассы; размеры их подбирались будто бы в случайном порядке какой-то неведомой рукой. Здесь уже начала проявляться разница между наездниками и их лошадьми: Драггер и Кальтон быстро сбавили обороты, вперёд на некоторое время вышел Гексель Фрапос, за ним – Дайанис и Альциано, и Райнхард – со средним результатом. Этот круг зрители встретили тихо, наблюдая перегруппировку соперников.

Вслед за последним проезжающим, препятствия задвигались обратно под полотно трассы. Всадники проскакали зримо и несколько символично обозначающий старт штандарт Ариенкранцов, и пошёл третий, удивительный для всех круг. Как только лошади побежали быстро и ровно, радуясь отсутствию необходимости прыгать, лорд Фрапос был оставлен позади сначала графом Эйстхарди, затем, на повороте большого радиуса, Белым Герцогом, а на следующей прямой – наследным принцем. Больше того, к нескрываемому восторгу Линды Драггер и Шайенны Эйстхарди, на крутом повороте Ариенкранц поравнялся с Альциано Мольтанни, а Гекселя догнал Рейби.

Следующая прямая прошла в таком ордере, и начался круг с барьерами и рвами. Верена Кальтон не комментировала то, что видела, но в глазах её читалось возрастающее удивление, когда она наблюдала, как никогда не участвовавший в забегах молодой принц стал уверенно их преодолевать, отрываясь от графа Мольтанни и равняясь на середине круга с лошадью Дайаниса. Что там Верена или Линда – тысячи зрителей стали тут проявлять в самых различных формах своё недоумение, радость или разочарование! К концу четвёртого оборота, успешно преодолев все препятствия, Ариенкарнц и Эйстхарди далеко оторвались от своих конкурентов. На пятом круге они погнали лошадей так, как, казалось, ещё никто никогда не гонял, и молодой принц сразу же уверенно вышел вперёд сначала на круп, а затем и больше. Голубой плащ развевался за спиной Райнхарда, служа для лошади Дайаниса зримым раздражителем, так же как и пыль из-под копыт коня принца. Пока Шайенна Эйстхарди не знала, радоваться ей или плакать, а Сейдэма Кальтон смотрела, как Баштоф медленно, но верно обгоняет Гекселя, остальная молодая знать (даже Скамо Драггер) ликовала по поводу успеха наследника.

Все уже считали победу доставшейся Райнхарду Ариенкранцу, когда вдруг, на последней прямой граф Дайанис как-то быстро и внезапно догнал его, прошёл некоторое время рядом и, перед самым финишем, обошёл буквально на четверть крупа – всадники финишировали так: Дайанис, Райнхард, Альциано, Рейби, Баштоф и, наконец, угрюмо проигравший Гексель Фрапос. Победитель получал право сидеть рядом с Императором на протяжении двух дней праздника, а также специальный подарок, которым в этот раз был стилет из Ледяной стали.

На выезде из здания арены Эйстхарди догнал Ариенкранца:

– Почему вы сделали это, Ваше Высочество?

– Сделал что? – переспросил Райнхард. – Поучаствовал в скачках?

– Придержали коня. Я видел, как вы придержали коня на последней прямой, позволяя мне вас догнать, – заявил граф Сарахара, – И это не могло попасться на глаза только мне. Могли заметить и с трибун.

Принц подал плечами:

– Эта гонка была вашей, и вы её выиграли.

– Если вы знали, что всё равно дадите мне выиграть, зачем выходили вперёд в конце?

– Конец – это только начало, – улыбнулся Ариенкранц и поехал вперёд, давая понять, что говорить тут больше не о чем.

Эйстхарди покачал головой ему вслед:

– Я это запомню.

2

После возвращения со скачек как участников, так и зрителей, в Императорском дворце началась трапезно-танцевальная часть празднования Дня рождения Сергиуса III Ариенкранца, которому исполнялось пятьдесят лет. Столы, расставленные в некотором симметрично-ординарном порядке, с быстрой, но молчаливой организацией были заняты приглашёнными. По правую руку от Императора сидел его Генеральный Канцлер, по левую – победитель скачек. Императрица Лайола с Джеллой и Йохеном располагались в стороне, в компании Ольмеи Мольтанни и остальных детей. Несколько особняком держались Слейксы, брат Императора будто бы не имел постоянного места, а Райнхард о чём-то болтал с Линдой Драггер, пока Исмор Мольтанни почти угрюмо тянул вино, а Гексель Фрапос скучал в компании Баштофа, Альциано, Рейби и Скамо. Отдельно располагались остальные Канцлеры и глава Учёной клики. В общем, День рождения Императора во всём был похож на множество других таких же праздников, проходивших как в этот, так и во все предыдущие годы до того, как незаметно начавшийся слабый ветерок незначительных событий дыхнул значительными переменами.

Бринхен Тайн, не слишком, видимо, горевший желанием общаться с Канцлером над религиями и – тем более – главой Учёной клики, верно подмечал все происходящие вокруг движения и перемены. Пили за здоровье Императора, за Империю, за процветание Династии (тосты предлагали в основном люди старшего поколения). Дайанис Эйстхарди предложил выпить за равновесие в мире (за что согласились пить все), а Манфир Драггер – за Бога бесчисленных проявлений (за что отказались пить Кальтоны). Подобные действия, однако, не могли никого ни на что спровоцировать, и Канцлер Тайных дел относился к ним спокойно. Гораздо больше его занимала другая загадка.

Уже долгое время Линда Драггер забирала себе всё внимание принца Райнхарда и, следовательно, вскоре, когда должны были заиграть музыканты, молодой принц был практически обязан пригласить её на первый танец, хотя ей и не было ещё шестнадцати. Генеральный Канцлер периодически бросал на молодых людей короткие, но много говорившие Бринхену взгляды, а Императрица с самого начала будто бы усмотрела в происходящем нечто такое, что сразу же и до конца поняла и, смиренно покачав головой, предпочла игнорировать. Исмор Мольтанни несколько раз встретил взгляд Бринхена, давая ему понять, что он не один здесь такой наблюдательный. Смысла этих взглядов бывшего Канцлера Финансов Канцлер Тайных дел, однако, не смог верно уловить сразу, а уловил только в тот момент, когда в зале добавили свечей, заиграла музыка, Сергиус пригласил всех желающих танцевать, а сын его, встав и извинившись перед своей компаньонкой по ужину, направился к Верене Кальтон.

Нужно было видеть, как изменилось лицо дочери Манфира, когда ей была предпочтена дочь Хельги. Надо было видеть, какая короткая невротическая усмешка скользнула по угловатому лицу Манфира. Нужно было видеть, как блеснули глаза сохранившей в остальном внешнее спокойствие Шайенны Эйстхарди. Нужно было видеть, какая непроницаемая, странная туманная пелена словно бы накрыла лицо с началом танца лицо Сергиуса. Нужно было, наконец, видеть, как ничего, абсолютно ничего не поменялось на лице самого Бринхена Тайна, внимательно, но почти неподвижно наблюдавшего за происходящим со своего места у столика у боковой колоннады зала.

С Линдой Драггер же взялся танцевать Гексель Фрапос, тогда как Альциано танцевал со своей матерью, Эрхард – с Хельгой, Болджон Слейкс – с императрицей Лайолой, а его старший сын, почти достигший шестнадцати лет Макк, – с Джеллой Ариенкранц, причём он, видимо, не считал подобное положение унизительным. Как бы там ни было, никто не показывал слишком открыто свои эмоции. Райнхард водил Верену будто специально в стороне от других, так что даже обмен взглядами между разными танцующими парами оказывался почти что немыслим.

Дальше был второй танец, в котором пары перемешались, и уже наследный принц танцевал с Линдой, которая старалась быть по возможности более грациозной и, притом, обольстительной, старалась настолько заметно, что, когда с окончанием музыки все стали расходиться кто куда (ненадолго, конечно, но ведь нельзя же было там вечно оставаться!), а юная леди Драггер фактически утащила с собой Райнхарда, Бринхен Тайн только ухмыльнулся про себя и направился к семье Мольтанни, которым ещё не уделял времени на этом вечере, хотя правила приличия того требовали. Только несколько человек, кроме него, заметили совместное исчезновение этой парочки: то были герцог Фрапос и леди Верена.

Тем временем, молодой Ариенкранц и ещё более молодая Драггер прошли немного по коридору, чуть не столкнувшись с вывернувшим из-за угла слугой с подносом, полным сладостей, и вдруг завернули в сравнительно небольшую смежную с залом комнатку, бывшую библиотекой. Здесь горело всего несколько свечей, но принц, хорошо зная, где они находятся, сказал:

– Я люблю читать здесь после обеда, – он указал на окно: – Днём здесь хорошее освещение.

Девушка подбежала к окну, из которого была видна нижняя часть города с портом, и воскликнула:

– Так это библиотека! Значит, здесь вы учите ваш колдовской язык?!

– Колдовской? – улыбнулся принц.

– Ага! – хихикнула Линда с какой-то неестественной ехидцей. – Идите же сюда, Ваше Высочество, шепните мне что-нибудь! – она скуксилась: – Вы обещали мне вчера научить меня!..

Обходя в полусумраке столик, Райнхард ступил навстречу девушке, собираясь, вероятно, присесть на край диванчика, что стоял, повёрнутый к окну, но Линда его опередила, мгновенно метнувшись с места и бросившись принцу на шею, впиваясь в его губы своими полуоткрытыми пухловатыми губами и с цепкой плотоядностью его обнимая, имея осмысленное намерение не выпускать. Принц, поначалу ошарашенный, не мог в конце концов не ответить на этот поцелуй, тонкие пальцы его легли на её плечи в таком движении, что могли и прижать, и оттолкнуть одномоментно. Она потянулась руками, собираясь расстёгивать платье, но здесь уже была им остановлена – Ариенкранц отстранился и помотал головой:

– Мы с вами формально знакомы второй день… – пробормотал он горячечным шёпотом.

– Вы меня не любите? – спросила тоже шёпотом, но, скорее, обиженным, леди Драггер.

– Линда, послушайте, нельзя же так быстро…

Она снова кинулась к нему, схватила за плечи и, с сияющим из-под приподнятых бровей взглядом, спросила:

– Но вам понравилось? Понравилось, а? Как я вас поцеловала, а? Вы такой… такой… – она потянулась снова к губам принца, – Давайте про…

Здесь Райнхард смог спокойно выдохнуть, потому что из коридора послышались многочисленные шаги и голоса, одним из которых был самодовольно-громкий голос Белого Герцога:

– Где же наш драгоценный наследный принц? Ваше Высочество? Люди хотят зрелища!

Райнхарду эти оклики, хотя довольно грубые, были явно на руку. Он отёр губы и сказал:

– Посмотрите, как я выгляжу. Всё в порядке? – Линда кивнула. – Я сейчас выйду, вы идите потом, когда все уйдут. Пожалуйста!

Только он шагнул за порог маленькой библиотеки, как практически столкнулся лицом к лицу с Альциано. Тот, непринуждённо состроив бравурно-насмешливую мину, воскликнул:

– Ах, вот вы где, Ваше Высочество!

– Что вам угодно, граф? – с трудом улыбнулся в ответ Райнхард.

– Пойдёмте, принц Райнхард, пойдёмте!

Они вышли на центр зала, где перед тем танцевали. Ариенкранц чувствовал себя совершенно неловко в таком месте и таком положении жертвы неизвестной ему задумки. Вокруг люди улыбались, сидели сонные или, как Роджим Слейкс, интересовались, видно, ради шутки, есть ли рыба в составе принесённого торта. Принц успел заметить, что его мать о чём-то говорит с Хельгой Кальтон, а отец – с Генеральным Канцлером, который что-то весьма настойчиво и убедительно ему доказывает.

– Дамы и господа, сеньоры и сеньорины! – с напускным пафосом заговорил Белый Герцог. – Наследный принц показал сегодня всем нам, что он – превосходный наездник, который выиг… – Мольтанни театрально споткнулся и, слащаво улыбнувшись Дайанису, продолжил: – Едва ли не выиграл гонку. Давайте же попросим Его Высочество сэра Райнхарда, в преддверии его восемнадцатилетия показать нам и свои навыки в фехтовании! Я предлагаю показательную дуэль на мечах!

По залу прошла волна самых разнообразных эмоций. Хельга отвлеклась от разговора с Лайолой и спросила:

– Вы бросаете вызов наследнику Короны Ариенкранцов?

– Шуточный вызов, леди Кальтон, – ответил Альциано.

Райнхард осторожно оглядывался, не зная, как ему реагировать, чтобы не опозориться. Его выручил Бринхен Тайн.

– Я верно понимаю, что вы предлагаете дуэль на боевых мечах, сеньор Альциано? – спросил тот.

– Да, сэр Тайн.

– Тогда это уже не шутки, – встрял, подхриповатым басом, Эрхард.

– Вы примете мой вызов? – с максимально возможной любезностью в тоне обратился Белый Герцог к Райнхарду.

Тот не успел ответить, потому что в этот момент, остававшийся до сих пор внешне спокойным и хранивший молчание Сергиус встал и практически крикнул сильным, но не грубым голосом с не терпящей возражений интонацией:

– Прекратить весь этот идиотский цирк! – Хельга Кальтон взглянула на Императора, чуть улыбнувшись; Манфир сидел рядом с ним с надменно-безразличным лицом; все вмиг замолкли, и даже молодой сеньор Мольтанни утратил свою неуёмную весёлость. Сергиус продолжил: – Я хочу объявить нечто важное, чем вы все станете свидетелями. Я, Сергиус III Ариенкранц, Император Кондера, Владетель Девяти клятв и Защитник Лидерфлара отстраняю от должности Генерального Канцлера сэра Манфира Драггера, герцога Полуострова, – говоря это, он смотрел прямо перед собой, скорее не в какую-то точку, а в пространство, не фокусируясь, – А также позволяю ему остаться в столице до завтрашнего вечера, после чего лишаю сэра Манфира права пребывать в Лидерфларе. Я делаю это потому, что только что… – Сергиус коротко споткнулся, – Герцог Драггер осмелился выдвинуть мне ультиматум с требованием изменить правила наследования престола, позволить его династии занимать трон, а его самого – назначить моим преемником. Тому я призываю всех вас в свидетели. Несмотря на эту вопиющую дерзость, из уважения к семье Драггеров я не приказываю расстрелять сэра Манфира, повесить его или отрубить ему голову, а лишь высылаю его из Лидерфлара. В то же время повелеваю Рейби Драггеру оставаться в столице до тех пор… пока не будет назначено разбирательство, – Император обвёл взглядом зал: – Можем продолжать праздновать мой День рождения!

Слова эти произвели на присутствующих глубокое впечатление – все, кроме музыкантов бросили свои занятия, да и те недолго продолжали наигрывать лёгкую фоновую мелодию и, в последний раз ударив, нервно, по струнам, бросили инструменты, так что зал погрузился в полное молчание. Сеньор Альциано и принц Райнхард всё ещё стояли в центре, но ни о какой потешной дуэли на боевых мечах речи уже не шло. Император сел на своё место, не глядя на ещё остающегося подле него Манфира, и все будто бы ждали, кто первый нарушит это тяготящее безмолвие. Этим человеком стал Эрхард Ариенкранц, громко ударивший бокалом по столу и спросивший, вставая и глядя прямо на лорда Драггера:

– Это что, государственный переворот?! Измена?!

– Нет, господин Армейский Канцлер, – сказал Манфир. – Это – разумное предложение! – он встал из-за стола и, сорвав с себя шестиконечную звезду в форме снежинки с расширяющимися лучами, бывшую знаком отличия Генерального Канцлера, покинул зал, сопровождаемый Рейби. Скамо и Линда остались то ли не успев сориентироваться, то ли не желая уходить. Звезда Генерального Канцлера на оборванной красной тесёмке глухо легла на стол.

3

В ночной темноте, негустой на освещаемой коптящими фонарями Дороге Империи, Исмор Мольтанни и Манфир Драггер ехали шагом к порогу Высших Людей. Их сопровождала небольшая свита: Рейби и несколько солдат.

– Итак, мы едем молиться, сэр Манфир? – спросил Исмор.

– Я должен попросить совета у ведущего меня Бога бесчисленных проявлений, – ответил бывший Генеральный Канцлер. – Высшие Люди помогли бы и вам, если бы вы к ним надлежаще обратились.

– Надлежаще – это ночью?

– «Да увидят люди днём мир в числе, а ночью – Бога в бесчисленности», – процитировал герцог Полуострова.

– Вы считаете, что Бог бесчисленных проявлений может улучшить положение Западных Равнин без нашего вмешательства?

– Вы сомневаетесь в Боге, сеньор Исмор? – Драггер метнул подозрительный, с ноткой гнева взгляд из-под густых прямых бровей.

Лорд Мольтанни сипловато усмехнулся:

– Что вы! Я лишь хотел узнать, какого совета вы хотите испросить у Высших Людей на сей раз.

Манфир подвёл свою лошадь поближе:

– К чему мы так глупо играем здесь, Исмор? К чему эти… – он состроил гримасу пренебрежения, – Вежливые обращения. Ты прекрасно знал, что рано или поздно я это сделаю.

– Но какой ты выбрал момент! – воскликнул Исмор, прерывая собеседника. – Знаешь, Манфир, купцы так дела не ведут. В День рождения положено праздновать, а не навязывать ультиматумы.

Драггер отмахнулся:

– Все совершают ошибки, но в конце концов я ничего не потерял, – он обернулся на Рейби, – Кроме сына, который пока будет прозябать здесь.

– Он может быть тебе небесполезен… – почти про себя заметил Мольтанни.

– Я хочу просить Бога бесчисленных проявлений о помощи и совете, но я прошу и тебя как друга, родственника и герцога Западных Равнин о помощи!

Они подъезжали к порогу Высших Людей, и Исмор сделал знак эскорту остановиться; Рейби Драггер тоже остался в стороне.

– Я слушаю тебя.

Манфир отпустил поводья:

– Мы должны начать мобилизацию. Под утро я пошлю почтовых голубей на Полуостров – там Сибила всё организует. Сделай то же самое. Отправь письма в Тур-дё-Хиллс, Хайспаунт и Дейлтюн. Твой младший сын с помощью советников и коменданта Хайспаунта поставят к оружию Западные Равнины, а дочь убедит герцога Маунрура сделать то же самое и там.

– И затем? – поинтересовался герцог Западных Равнин.

– Через несколько недель у нас будет сорок тысяч солдат, а то и больше. Пока мы контролируем Пятиконечный Узел, Сергиусу не сможет помочь Холодная Страна. Мы вынудим его отречься, я созову Собрание Знати, оно признает меня Императором. Вы, Мольтанни, получите должности и, если хотите, титулы. Хайспаунт снова станет Независимым торговым постом.

Бывший Генеральный Канцлер говорил с жаром, в едва ли не бредовой горячке, но лорд Тур-дё-Хиллс всё-таки не был убеждён.

– Вооружённое выступление сейчас? Это же война. Ариенкранцы не будут сидеть сложа руки. Им помогут Кальтоны и Эйстхарди. Лидерфлар – прекрасно защищённый город…

– Вы предлагаете сдаться, будто ваших интересов это не касается! – вспылил Манфир.

– Этого я не предлагал, – возразил Исмор. – Но всё же… Есть у вас другие варианты?

4

Когда все гости разошлись, с обязательством вернуться на следующий день, в который исполнялось восемнадцать лет принцу Райнхарду, во дворце не установилось спокойствия. Леди Кальтон хотела поговорить с Сергиусом, граф Эйстхарди думал, не отправить ли почтой отцу сообщение об уже здесь случившемся и о многочисленных угрожающих событиях будущего, которые рисовались ему в воображении, но для всего этого требовалось поговорить с Императором, а тот отказался кого бы то ни было принимать. Сергиус желал говорить только с Эрхардом, Лайолой и Райнхардом, а потому, после того, как Императрица уложила двух младших детей спать, он организовал у себя в кабинете это небольшое собрание.

Первым делом Император спросил у брата, не стоит ли, по его мнению, позвать Канцлера Тайных дел. Сошлись, что не стоит. Дальше началось бурное и громкоголосое обсуждение демарша Манфира и ответных мер Сергиуса. Спорили, в основном, братья, Лайола лишь спросила, почему Император решил оставить в столице Рейби Драггера, на что получила ответ, что, во-первых, Рейби – старший сын Манфира, и тот не осмелится ни на что такое, что могло бы угрожать заточением сына в тюрьму, а во-вторых, Рейби учился в Медицинской академии, значит, его с Лидерфларом кое-что связывает, и он может без особенных лишений здесь пожить. Такое странное сочетание гуманизма и некоего, более-менее холодного расчёта было свойственно Сергиусу и уже не в первый раз приводило к сомнительного вида результатам. Так же ведь было и при уходе Исмора Мольтанни с поста Канцлера Финансов, после того как Император решил, что первым и последним пунктом, через который должны проходить золотые потоки доходов от торговли Хайспаунта, следует сделать Имперскую казну, ликвидировав посредничество казны Западных Равнин. Идею об изменении статуса города подсказал, кстати говоря, Бринхен Тайн.

Что же до наследного принца, то он впал в какую-то меланхолию, осев всем своим стройным станом, и мало интересовался разбором случившегося, слушая всё, что говорят, но не вникая. Сергиус и не ожидал, что его старший сын что-то выскажет, притом – и в особенности – выскажет немедленно, едва узрев совершившийся факт, а потому, когда Райнхард встал и тихо попросил позволения уйти, разрешение было дано.

Молодой принц стал тогда бродить по коридорам и комнатам дворца, и мысли его путались, плутая от ультиматума Манфира к произошедшему с Линдой и обратно. Когда он думал об ультиматуме, он вспоминал события из истории Кондера (которую он знал довольно хорошо) и Фаджейна (которую он знал сравнительно неплохо), подсознательно пытаясь найти аналоги случившегося там. Если эти аналоги были, они могли бы подсказать, что будет происходить дальше, если же их не было… что ж, возможно герцог Полуострова придумал нечто совершенно новое, и тогда он владеет ситуацией.

Летопись первых пятисот пятидесяти восьми лет правления Ариенкранцов и письменной истории Кондера была далеко не девственно чистой книгой о спокойной жизни в мирном труде и бесконечных достижениях новых ступеней на восходящей лестнице процветания. Крупных внутриимперских распрей, дошедших до войн, в ней насчитывалось три. Самая первая была вызвана религиозными разногласиями, когда Собрание Знати проголосовало за установление в Кондере единой веры, веры в Высших Людей, что случилось в 154 г. в. а. и вызвало восстание Маунрура и Холодной Страны. Император Хорстан II не успел усадить аристократов за стол переговоров прежде, чем те собрали армии. Тогда силы Мольтанни, Фрапосов и Ристарро пять лет активно и неоднократно пытались вторгаться в Маунрур и Холодную Страну, однажды даже осадили Дэмбринк, но в конце концов закончили тем, что растратили огромные объёмы людских и материальных ресурсов, а армия Кальтонов осадила и взяла Хайспаунт. В сто шестидесятом году война закончилась свадьбами и компромиссами, после которых возникла Религиозная Канцелярия, и этот вопрос больше не поднимался.

Вторая внутренняя война была связана с восстанием Слейксов и случилась во время правления Дериуса III, отца Сергиуса II в 290-х годах в. а. Тогда жители Странных Островов, вдохновившись примером некоторых моряков Фаджейна, неожиданно и совсем непредсказуемо решили перестать охранять торговые корабли, курсировавшие между портами Кондера и купеческими городами восточной части Фаджейна, а вместо того – начать эти корабли грабить. Больше того: они накладывали даже морскую блокаду на Лидерфлар, после чего тот и обзавёлся системой укреплений, состоящей из множества крепостей, начинающихся на дальних подступах к городу как с суши, так и с моря. Понадобилось немало времени и сил, чтобы построить флот, дождаться раскола на самих Странных Островах и вернуть их в состав Империи, предоставив, правда, некоторые льготные условия для их собственной торговли с южным континентом.

Последнее столкновение между населением разных частей северного континента уже упоминалось в связи с рассказом о передаче Полуострова Драггерам. Что касается прочих войн, то они велись лишь с южным континентом. А уж что насчёт Фаджейна… истории его государств не так просты, чтобы хорошенько о них здесь же подумать, но ничего, вполне напоминавшего действия бывшего Генерального Канцлера, Райнхарду в голову не приходило.

Да и как что-то могло прийти в такой день, когда так потревожили обычную жизнь молодого Ариенкранца, так потревожили мгновенно, бурно и даже с нескольких направлений. Манфир, Альциано Мольтанни, Линда Драггер… Как можно было ожидать подобного от едва знакомой девочки? Что теперь она будет всем говорить? А ведь она будет говорить! А Верена Кальтон? Райнхард зашёл в свою спальню и сел за стол, за которым он часто читал и писал, но сейчас лишь пытался привести мысли в порядок. Мысли, которые, несмотря ни на что, мешались. Он был наследником престола, назавтра ему исполнялось восемнадцать лет, но разве приходилось ему вести себя когда-нибудь так, как будто бы он осознавал груз, который ляжет на его плечи после смерти Сергиуса? Корона из Ледяной стали не то чтобы не волновала его – он жил всё время так, будто никакой Короны и не существовало, будто она не должна была принадлежать ему. Но нельзя было сказать и обратного! Принц не думал о Короне Ариенкранцов, он жил возле неё, не видя её. Он читал, ходил к Учёной клике, учился владению мечом, пистолетом, мушкетом, катался верхом, но всё это – не думая о том, нужно ли будет, и, если да, при каких обстоятельствах, применять умения, которые он в процессе этих занятий получал. Но зачем же он поучаствовал в скачках?