Знаки-Собаки

Мальчик понял ситуацию и выставил перед лицом Ситы знак пальцами, означающий отказ и презрение. Потом он зло прошептал:

– Теперь попадись у меня… собака! – пригрозил толстячок.

Он весьма проворно для своего веса отскочил назад в коридор и зашагал в сторону своего класса, бубня ругательства.

Глава 51.

Реванш не заставил долго ждать. У школьных ворот Сита заметила толстого с другом.

«Какой все-таки парень трус, если на хрупкую девчонку решил идти вдвоем с бугаем», – с презрением подумала она.

Девочка хотела дерзнуть. Пусть их двое – она справится! Но интуиция подсказала, что такая выходка опрометчива и Сите достанется по ушам. Поэтому в ход пошла другая тактика – хитрость.

Парни высматривали ее и засекли при выходе из школьных дверей. Сита остановилась и сделала вид, что звонит по телефону. Вышла учительница и степенно направилась к выходу из ворот. Сита так же медленно пошла за ней, не выпуская телефон из рук и изображая беседу. Они поравнялись с воротами, и учительница пошла налево к парковке. Единственный свободный путь лежал направо. Не думая ни секунды, Сита припустилась бежать.

Маневр оказался неожиданным. Погоня началась спустя несколько секунд, когда Сита успела порядочно удалиться. Но ребята есть ребята, и бегают они быстрее. Однако главный обидчик был полноват для кроссовых пробегов, а его дружок пока не питал к Сите горячей ненависти, чтобы лезть из кожи вон. Поэтому первое время удавалось держать дистанцию. Девочка не соображала, куда несут ее ноги, пока не стала узнавать соседнюю с ее домом улицу. Дыхание сбивалось. В глотке першило. Силы заканчивались, и преследователи неминуемо настигали. Сита вспомнила, что сейчас нужна сноровка, и почти инстинктивно издала вчерашний звук об опасности. Залаял Посейдон, но его не было видно.

Как назло, пес забрался за чей-то забор и мог только лаять. Сейчас так бы пригодились его рычание и грозный вид. Да и покусать мальчишек очень на пользу!

– Посейдон, прыгай, прыгай! Тут невысоко! – взмолилась Сита. Первый преследователь уже подбежал и пока не знал, что делать с девчонкой. Вдобавок он сильно запыхался и только мог схватить Ситу за руку, чтобы та не убежала. Парень ждал толстяка, который плелся сзади.

Сонин сын обрадовался, что девчонка схвачена, и сделал дружку одобрительный знак. Толстяк еще подходил, когда Посейдон совершил свой исторический прыжок.

– Молодец! – вырвалось у Ситы. – Покажи этим негодяям!

Тот, который держал Ситу, быстро смекнул и заломил ей обе руки, спрятавшись за девчонкину спину. Посейдон очумел от лая – девочка его таким еще не видела. Но подходить ближе пес не решался из-за Ситы. Посейдон стал заходить сбоку, но тут из-за спины Сита услышала крик:

– Бей по лапам! Не тормози!

Раздался глухой удар, и Сита тотчас ощутила слабость в ногах и наверняка бы упала, не держи ее преследователь за руки. Парень не понимал, почему у девочки подкосились ноги. Теперь ей больно вдвойне, потому что она висит на заломленных руках.

В этот момент совсем близко раздался резкий сигнал автомобиля. Из подъехавшего пикапа выскочил Сонин муж и скомандовал:

– В машину! Немедленно! Оставьте девчонку, нахалы!

Тут только Сита и остальные услышали воющую собаку, которая силилась подняться и удержать равновесие на передних лапах. Задние бессильно подкашивались, и бедный пес опрокидывался на бок. На это было больно смотреть, и слезы ручьями потекли из глаз девочки.

Пацаны в испуге запрыгнули в пикап. Теперь водитель не знал, что делать, – ему тоже было жаль невинное животное. Он кинулся помогать собаке, но делал только хуже.

– Пап, поехали, ну поехали же! Девка сама виновата. Не надо было…

– Замолчи! – вырвалось у отца, хотя он и понимал, что лучше быстрее уехать.

Мужчина, хлопая глазами, смотрел то на ревущую Ситу, то на собаку, потом выхватил телефон и набрал неотложную помощь. Он пытался объяснить про подбитую собаку, и его, по-видимому, перевели на ветеринарную службу. Стали спрашивать о характере травмы, о возрасте собаки, на что он только громко прочитал адрес, написанный на ближайшем доме, и прокричал против голоса в трубке:

– Срочно! Тут еще… хозяйке плохо.

Потом Сонин муж заскочил в машину и, отъезжая, бросил на девочку сочувственный взгляд. Он был не уверен, что поступает правильно, и это читалось в его глазах.

До того как машина скрылась, Сита думала, что по ногам ударили и ее. Но проверять она не стала, а только придвинулась, как могла, к Посейдону и обняла его. Хоть ему было больно, пес лизнул Ситу в лицо, и девочка заревела с новой силой. Эти изверги могли сломать ей руки и ноги – пусть бы так! Но за что Посейдона?!

О, как бедняжка страдает. Из обеих задних лап сочилась кровь, и Посейдон зализывал раны, не переставая скулить. Все же сочувствие девочки облегчали страдания бедняги. Не будь ее рядом в эту минуту, боль терзала бы неимоверно.

Подъехала белая машина, и оттуда вышел высокий человек, очень молодой для профессии доктора. Сцена с собакой и девочкой, которая, как могла, старалась помочь другу, тронула молодого врача.

– Милая, кому помогать вперед? – мягким голосом произнес доктор, открывая большую сумку, – как давно произошла травма?

Девочка не могла говорить от слез и целовала пса в шею. Доктор попросил подержать голову, чтобы Посейдон не сопротивлялся доктору. Из сумки появились бинты, пахучие медицинские мази. Только сейчас из соседних домов стали выглядывать люди. Подошел седой пенсионер и объявил, что сможет опознать негодяев. Женщина из дома напротив, которая записала номер машины, сейчас причитала:

– Скрылся, а! А девочка здесь умирай. За такое судить можно – неоказание помощи пострадавшему…

– Своих подельников укрывал, – отозвался пенсионер и спросил Ситу, – у тебя что болит? Они тебя били?

Такое обилие внимания со стороны взрослых подействовало на девочку успокаивающе.

– Мне только закрутили руки, но ударили Посейдона! – ревела она.

Только теперь Сита взглянула на свои ноги. Через правую и левую икры проходила красная полоса с бордовым центром. Девочка не могла взять в толк, когда и как ее успели ударить. Ей запомнилась внезапная боль и как сразу отказали ноги. Но кто изловчился ударить ее, ведь за спиной вплотную стоял дружок толстяка.

Полулежа, Сита удерживала Посейдонову морду и больше не отвлекалась на разговоры. Другу накладывали мазь, и Сита на себе чувствовала, как жжет это лекарство.

– Потерпи, потерпи, любимый, сейчас пройдет, – девочка старалась перекрыть своим голосом душераздирающий визг собаки.

Доктор уже накладывал повязку.

– Надо сделать укол, можно? – услышала Сита и поняла, что доктор считает ее хозяйкой собаки, – лекарство под повязкой начнет скоро действовать и может спровоцировать сильную болевую реакцию. Успокаивающее поможет облегчить боль, но боюсь, вашу собачку надо везти в стационар.

Сита только кивнула головой. Сейчас ее беспокоила мысль: почему она не вспомнила о Большой Матери? Сите не было совета, как вести себя с мальчишками, как уберечь Посейдона от такой коварной судьбы. Да, Сонин отпрыск только защищал друга, но зачем так жестоко? Ведь мальчишка бил изо всех сил. Почему никакого предупреждения изнутри? Совсем ничего!

Сита снова не понимала игру Большой Матери. Девочка машинально шарила глазами по земле вокруг себя и тут наткнулась на прут. Железный, с надкусами ржавчины. Он, должно быть, остался лежать здесь с какой-то стройки. Сита стала понимать, что шрамы на ее ногах возникли не от удара, а от мгновенного отождествления с близким другом. Сейчас Посейдон хоть и скулил, но его морда не выражала жуткого страдания. Вероятно, во время удара девочка взяла на себя половину боли. Как такое объяснить доктору или собравшимся соседям?

– Тебя, детка, тоже задело? Встать можешь? – прервал Ситины мысли доктор. – Дай посмотрю твою ногу. Ой, да у тебя на обеих следы. Вот сорванцы!

Доктор открыл было сумку, но передумал:

– Давай ты с нами прокатишься! Я тебя потом назад привезу.

Сите понравилось предложение. Доктор довел ее, хромающую, до задней двери, усадил и вернулся за Посейдоном. Сита со своим четвероногим другом оказались вместе на заднем сидении, и девочка принялась шептать псу на ухо подбадривающие слова на человеческо-собачьем языке.

Глава 52.

«Вот и кабинет ветеринара», – подумала Сита, осматривая стеллажи со склянками и прозрачными пакетами. Доктор наложил ей бинты и теперь занимался Посейдоном.

– Сколько твоей собачке? – поинтересовался доктор. Он до сих пор думал, что Посейдон – это Ситин домашний пес.

– Мне кажется, восемь или восемь с половиной, не больше, – Сита, наклонив голову, смотрела на Посейдона. Она думала: странное дело, Пасик уже не страдает так сильно. На него подействовала обстановка клиники, белые тона, спокойная речь доктора, да и я постоянно сижу рядом. Хотя, чувствую, болят его ножки…

– За что они на вас напали? – продолжал доктор свое неспешное дознание.

– Так, пустяки! Мы в одной школе учимся. На самом деле мальчики не хотели бить собаку. Так получилось. Достаться должно было мне. Вот Посейдон меня спас! Спасибо, друг! – произнесла девочка и посмотрела псу прямо в глаза. Тот заскулил и впервые за все время попытался завилять хвостом.

– Скажите, а где вы учились на ветеринара? – спросила Сита, не дожидаясь нового вопроса доктора.

– В колледже. С детства люблю животных, вот и пошел туда.

– Какие нужны предметы, чтобы взяли в такой колледж? – Сита затаила дыхание, боясь услышать от доктора про алгебру и физику. К счастью, нужны были другие знания, и у нее отлегло от сердца. В этом кабинете она решила, что теперь непременно пойдет в колледж ветеринаров. Ей нравилось, что в перевязочной комнате чисто и предметы красиво соседствуют на полочках и стеллажах. Большие окна дают объем, раздвигают пространство, но не лишают уюта. На плакатах, правда, были нарисованы кошки и собаки без боков или с разрезанными пополам головами. Но эти анатомические картинки не портили общего впечатления. Сита подумала, что в своем кабинете она не станет держать такую неприятную живопись.

– Это ваш кабинет, или тут все доктора работают? – поинтересовалась будущий ветеринар.

– Посменно. В полночь придет другая доктор, – доктору нравилось, что его профессией интересуются.

– У вас так всегда, что и ночами надо работать? – изумилась Сита.

– Наша клиника единственная в городе круглосуточная. Ведь животным может стать плохо и ночью, правильно?

Сита согласилась. Даже здорово, что ночью можно выезжать на вызовы и спасать собак. Не здорово, что придется еще лечить кошек и попугаев. Особенной симпатии к ним Сита не испытывала. Отчасти из-за того, что собаки не всегда ладят с кошками, Сита тоже их недолюбливала. Ленивые создания, могут спать полдня, и никакой преданности хозяину. И будто в ответ на свои мысли она услышала:

– Мне хотелось вначале только собак лечить. Но у студента короткая воля. Как назло, со второго курса поставили на кошек. Мы их должны были изучать, как строение, так и повадки, привычки, особенности психологии. Все как у человека. Оказалось, кошки – высокоорганизованные существа с неповторимой цепочкой мыслительных функций. Я хочу сказать, что домашние кошки не мыслят, как их хозяева, но легко находят места в психике человека, умеют воздействовать, и тогда человек будет снисходителен к своему питомцу. Необычайно интересно! – доктор набрел на тему, которая его занимала, и с энтузиазмом продолжал:

– Даже здесь, в кабинете, кошка задерживается, допустим, на час. Меня животное не знает, никогда не видело. Как я выгляжу для маленькой кошки? – доктор вопросительно взглянул на Ситу, но, не ожидая ответа, продолжил: – Большой, белый, в очках. Очки у меня специальные, заметь!

Сита давно обратила внимание, но не угадывала, в чем состояла особенность.

Оказалось, такие окуляры делали на заказ для двух-трех профессий, связанных с медициной. Изюминка была в преломлении отраженного света из глаз того, кто носит эти очки. По этому свечению кошки за минуту определяют характер человека – как с ним держаться, что можно себе позволить и чего не допускать. Оказывается, кошки не хитрые, как бывают хитры люди, они просто прочитывают слабые места хозяина, и их природа подсказывает, как с удобством для себя пользоваться погрешностями людской натуры.

Сите было интересно узнавать подобные секреты, и она укреплялась в своем желании пойти на ветеринара. Доктор объяснил ей, куда подавать документы, на какие темы в биологии обратить особое внимание при подготовке к вступительным экзаменам. В середине его повествования в кабинет, отделанный сверкающей кафельной плиткой и стеклом, ворвалась Лора. Не обратив внимания на доктора, она подскочила к Сите и принялась целовать в щеки, голову. Она увидела бинты на ногах и вскрикнула.

Доктор подошел к Лоре и строго произнес:

– Надо стучаться, уважаемая! Кто вас пустил? А если бы я оперировал? Животное от разрыва сердца могло скончаться.

Лору слова не задели. Она поймала доктора в фокус своего внимания и состроила умоляющую гримасу:

– Что с ее ногами? Она может ходить?

Доктор, еще обеспокоенный вмешательством шумной мамаши, казенно ответил, что ничего серьезного и кровотечения нет. Потом добавил:

– Возможно, дня через два шрамы наполовину сойдут. Характер ушиба иной природы, не механической.

Лора, столько лет бившаяся с разного рода необъяснимыми явлениями со стороны своего отца, потом дочери, уже не удивлялась «иной природе» явлений. В ее миропонимании даже Тайд был отнесен к иной категории людских типов из-за своих рассказов о «перемещениях» и глубокой убежденности в истинности этого явления.

Лора обернулась на звук и увидела Посейдона.

– О, дружок, ты тоже здесь – вот так компания! Тебе по лапам досталось? Это кто у нас такой драчливый завелся, а я не знаю? А то бы мы с ним силами померились – по лапам да по ногам я бы не била, а по физиономии бы заехала.

Лора начинала заводиться, и дочка сообразила, что начинается эмоциональное торнадо и лучше выбираться отсюда побыстрее.

– Мне надо много уроков делать, – перебила тему девочка, – можно, я не успею черчение?

– Ты что? Тебя же не по голове ударили! Поехали домой…

Лора обернулась на доктора и спросила:

– Вы все закончили, надеюсь? Как часто менять повязку? Я сама умею, только скажите, когда. И вообще этим не ветеринар должен заниматься, а детский доктор!

Высокий ветеринар потупил взгляд, понимая, что женщина справедливо указала на правду. И все же трудно иметь дело с такими мамашами, будь они хоть сто раз правы. Врач негодовал, что за минуту была порушена гармония его кабинета, и теперь он бессилен возражать этой особе. Конфликта хотелось меньше всего.

Он был прав: еще несколько пререканий, и Лора написала бы начальству, а тогда неприятностей не миновать.

Сите сделалось стыдно за маму, но она не знала, как возразить. Посейдон, похоже, забыл про свою боль и лежал на кушетке, прижав уши. Сита встала, как могла, и попыталась забрать Посейдона на руки. Безуспешно. Подскочил доктор и легко поднял на руки бедное животное, готовый отнести до машины:

– Вы где припарковались? Могу положить собаку на каталку и довезти.

Лора сделала большие глаза и попеременно посмотрела на Ситу и на ветеринара.

– Ну, мам, как Пасик доберется до места? Возьмем, а? – умоляла девочка.

Теперь настал черед доктора удивляться, но Сита быстро проговорила:

– Я вам все объясню… потом. Зайду к вам после уроков…

Потом ввернула совсем непонятное:

– Нам никогда не найти главной правды, если мы боимся похоронить свою жизнь опасений и страхов.

Каждый из взрослых понял эти слова по-своему, но Лора, по крайней мере, перестала открыто нервничать и передумала подавать заявление о нападении на дочку.

Пасика положили на заднее кресло, куда Лора наспех бросила тряпку. Сите помог усесться доктор, и, когда они отъезжали, девочка сказала, глядя на его хитрые очки:

– Чтобы видеть все, как оно есть, мне нужно вдохновение. Чтобы любить весь этот мир целиком, мне нужно горячее сердце.

Трогаясь с места, Лора цокнула языком и качнула головой. Не вдаваясь в смысл, Лора оценила поэтичность. Доктор же понял слова совсем по-другому.

Глава 53.

Со второго курса разрешалось начать работать по специальности во внеурочное время. Сита сменила два места, где предлагалось не столько лечить, сколько ухаживать за питомцами. После этих работ последовал долгий перерыв, и Сита никак не могла устроиться. Предлагалось то кормить и вычесывать кошек, то помогать разводить попугаев и канареек. Такая работа не сулила интересного дела и даже не вполне подходила по специальности.

Большая Мать больше не обращалась с Ситой, будто с крохой. Девушка понимала, что Мать желает, чтобы она научилась чувствовать все самостоятельно, не прибегая к подсказкам. Властительница внутреннего мира Ситы, как и прежде, хотела, чтобы Сита ее отыскала. Девушке однажды приснилось, как каменная мама указывает ей на кучу опавших листьев. В ней копошится собака, добывая спрятанный Ситой клад.

Проснувшись, девушка поняла сон: как собаки бывают счастливы, когда сами обнаруживают закопанный деликатес, так и она, человек, сможет гордиться, лишь когда обнаружит Мать самостоятельно. Но за два года девочка не получила никакого намека. Когда ждешь и долго не получаешь ожидаемого, приходит соблазн подумать, что ожидаемое в жизни вообще не нужно – так этого трудно достичь, никто не идет на помощь и за много миль не видно никакой цели; тут бы опустить руки. Но это кто угодно, только не Сита.

В тот же день, когда она взялась за ветеринарию, время потянулось для нее как-то необычно: сладкое и туманное, как сон. Она, будто освобожденная из неволи или поднявшаяся после долгой болезни, разглядывала давно знакомые предметы. Удивлялась, что стол, окно, стулья, свет возбуждают в ней живую детскую радость, какой она не помнила уже много лет.

Набрала домашний номер. По телефону мамин голос казался старше на много лет. Постаревшая Лора не понимала кроткого дочкиного голоса: она спешила рассказать ей все, что сейчас с отцом, с ней… Лоре казалось, что дочь, вероятно, плохо слышит и не понимает ее и что если Сита вдруг опечалится, то уже никогда к ним не вернется и не позвонит. Но девушка слушала родную маму, представляла ее глаза в морщинках и говорила:

– Никого у меня нет, кроме тебя… Я позвоню еще, и встретимся не раз!

Они долго молчали после этого, не стесняясь тишины между ними и не прерывая ее. Потом женщины стали мечтать вслух о будущей счастливой жизни. Говорили короткие, отрывистые фразы, и Сите казалось, что раньше она никогда не говорила так долго и открыто. Только теперь, впервые за все время, что она помнила, через Лору девушка стала видеть Большую Мать. Именно так – через много лет материальная и духовная мамы будто совместились, сошлись в одном обличии, заняв одну и ту же форму.

После этого случая Сита начала заново видеть ситуации, указывающие на присутствие Большой Матери в мелочах и в великих вещах. Когда девушка задумывалась, что же в ее жизни главное и к чему обращать все свои силы, через день-другой происшествие или случайный разговор в толпе подсказывал: будь счастливой, изо всех сил держи радость рядом с собой.

Глава 54.

К концу второго курса работу ей предложила подруга – староста группы. Высокой авторитетной отличнице, слывшей выскочкой среди однокурсников, преподаватели доверяли распределение вакансий для внеурочной работы. В колледже Сита успела зарекомендовать себя смелой студенткой, хотя и себе на уме. Впрочем, любопытных личностей в колледже училось предостаточно, в отличие от школы, поэтому необычная девочка не выделялась, как прежде. Сита обросла подругами, и это было выгодной особенностью студенческой жизни.

Староста сообщила Сите о семье на окраине города. Туда было далеко добираться. Зато в семье две собаки, и за ними нужен уход, поскольку молодые вот-вот ожидают появления ребенка. По телефону Сита договорилась о встрече и в назначенный час была на месте. Это и вправду оказалось далеко.

У ворот ее встречал мужчина с рано поседевшими волосами, хотя на вид ему не было и сорока. Он представился Виктором и, услышав в ответ: «Сита», сразу вспомнил известную актрису. Виктор со стеснением сообщил, что остается поклонником ее таланта.

Первой неожиданностью в новом доме стал размер собаки. Вопреки ожиданию, перед Ситой предстал йоркширский терьер – крохотный песик Руди, размером не больше кошки. Все прежние четвероногие друзья Ситы были намного крупнее. Теперь же придется иметь дело с мелюзгой.

Собачка путалась под ногами, и Сите стало казаться, что в воздухе тоже происходит непонятное движение – будто его наполняют густой невидимой пеной. На Ситу накатила волна, и сердце затрепетало. В этот момент вспомнился затерявшийся в прошлом аромат богини, о котором Сита тосковала уже давно. Она стала всматриваться в собачонку и спросила разрешения Виктора взять песика на руки.

Оказавшись близко к мордочке, Сита спросила на собачьем языке настоящее имя пса и получила ответ – Приямана – по звучанию женское имя, но принадлежащее мальчику. Хозяин во время этого признания услышал лишь приглушенное «тяф». Имя пса, а в особенности свечение его глаз, подсказали Сите, что это животное давно должно быть в человеческом обличии – много-много раньше, чем оказалась среди людей Сита. И все же королевский Приямана, принадлежащий к древней благородной породе, по некой важной причине оставался собакой.

– Виктор, а как к вам попал Руди? – поинтересовалась Сита и невольно стала искать глазами вторую собаку, которая о себе так и не заявила.

– Мы с женой купили его щенком, но продавец настаивал, чтобы мы взяли и второго щенка. Бесплатно. Вы увидите – жена сейчас с ним отъехала. Говорят, обнаружилась его родословная – по-настоящему породистый пес.

– Так вот, – запнулся Виктор, – Руди и Сэм.

При имени «Сэм» Приямана несколько раз гавкнул – два таких созвучных имени.

– Почему их отдавали вместе? – удивилась Сита.

– Продавец объяснял, но… кажется, он лукавил. Руди и Сэм – это две разные породы. Какая кровная связь может быть между ними – не понимаю. Сыграло роль то, что Сэм даже внешне выглядел дорогой породой, и Анджали не сильно возражала. Я тогда подумал: бывают же у людей по две, по три собаки, вдобавок детей у нас пока нет. Ну, и взяли!

– Анджали… это ваша жена?

– Она скоро приедет, – будто оправдываясь, произнес Виктор, – хотя дайте-ка я позвоню. Это ее идея – пригласить студента следить за собачками. Она даже выбирала из трех предложенных вашим колледжем кандидатур. Ваша фотография ей понравилась.

Мужчина засмущался и стал быстро набирать номер жены. На том конце жена сообщила, что задерживается и пусть девушка-ветеринар придет на следующий день. Анджали все же захотела поговорить с Ситой, и Виктор передал девушке трубку.

– Спасибо, что вы добрались до нашего запределья. Извините, я не успею домой даже через полчаса. Но очень хочу с вами побеседовать. Можете прийти завтра? Давайте, это будет первый день вашей работы у нас?! Не забудьте напомнить Виктору, чтобы предложил кофе. У нас есть некоторая особенность, но вы поймете…

Сита поблагодарила женщину и попрощалась. Виктор тем временем выносил чашки для кофе, и Сита поспешила отказаться. За разговором да за кофе она не сможет разузнать от Прияманы о его судьбе. Вдобавок кофе пили люди, собаки его не употребляли, и частота, на которой Сита понимала собачий язык, непонятным образом заглушалась. Это было еще одним объяснением Ситы, почему люди не понимают язык питомцев – из-за большого различия во вкусовых предпочтениях.

– Можно мне получше познакомиться с При… простите, с Руди? – и с озорной улыбкой добавила:

– Мне кажется, мы найдем общий язык с малышом, а там глядишь, и с Сэмом поладим.

Виктор не возражал, но он торопился и пребывал в нерешительности: оставаться во дворе с гостьей или оставить ее одну с собакой.

– Я через пять минут уйду, – сказала Сита, – не хочу вас отвлекать. Просто попрощаюсь с Руди.

Мужчина радостно упорхнул в дом, отметив напоследок, что Руди новая попечительница уже пришлась по нраву. Оставшись один на один с крошкой, девушка принялась ее расспрашивать, но у собачки обнаружился аристократический характер, и она ни за что не желала выкладывать Сите секреты, не узнав девушку лучше.

Речь собаки другая, не похожая на человеческую. Скажем, людское ухо может слышать лай и рычание, но за этим шумом совсем не улавливает ни интонации, ни тембра. К тому же, если собаку спросить, то ответ незамедлительно появляется в глазах. Сита знала, что такой язык никто читать не может, – у собачьих глаз сотни тысяч оттенков, и даже она знает не все.

Вот теперь Приямана «произнес» глазами, что все станет известно со временем. Приямана и Сэм совсем не случайно оказались в этом доме. Купить Прияману приходило с десяток человек, но все отказывались, узнав, что надо брать еще и Сэма, который недружелюбно рычал на потенциальных покупателей, а одному даже разодрал штаны. Сейчас аристократ негодовал по поводу того, что хозяйка забрала Сэма, а его оставила дома, хотя поступать надо было совсем наоборот.