Фатум

– Надо было с ним подольше поговорить, – с досадой подумал парень.

Он опустил голову и побрел через тамбур к выходу. Да, вместо бодрой прогулки, ему теперь предстояло копание в своих мыслях и воспоминаниях.

Хотя Анатолий Викторович и был уже стар, и его инсульт был не чем-то из ряда вон выходящим, но все же – это был удар. Прощание, пусть пока еще не с мертвым, но уже находящимся на своей личной финишной прямой человеком.

6. Антон

До защиты оставалось три дня. Суббота, воскресенье и понедельник. Три дня, и Антон из студента станет специалистом, инженером-физиком, окончившим один из самых лучших университетов страны. Московский государственный технический университет имени Н.Э. Баумана. Это вам не какой-нибудь Саратовский техникум, это перспектива в трудоустройстве, и весьма оптимистичный взгляд в будущее. Антон представлял себя руководителем какого-нибудь научного отдела на одной из атомных электростанций нашей необъятной Родины, но это, конечно, после аспирантуры и трудной и очень длинной по выслуге лет трудовой деятельности в качестве лаборанта, а затем долгого продвижения от младшего до старшего научного сотрудника. Зато сама перспектива и сфера ожидаемой деятельности весьма вдохновляли будущего специалиста.

На курсе Антон был лучшим, причем лучшим среди когда бы то ни было учившихся в ВУЗе. Его отрыв по рейтингу от своих нынешних и уже давно окончивших университет сокурсников был сопоставим с рывком болида формулы-1 от нашей Лады Калины. Антон знал о ядерной физике практически все. Конечно все-то, что преподавалось в университете, но и этого было достаточно для дальнейшего развития по профессии. Его уровень знаний, постоянные публикации и стремление к саморазвитию уже сейчас пророчили, ни много ни мало, стопроцентное попадание в ряды аспирантов ВУЗа. А прошлогодняя стажировка на Балаковской АЭС приоткрывала дверь в будущую трудовую деятельность. Оставаться на кафедре Антон не хотел. Конечно же передача знаний от одного поколения к другому – это почет. Однако, это все потом, может быть, когда, устав от обыденности своей работы под старость лет, он и вступит в ряды профессоров ВУЗа, но не сейчас. Сейчас он ждал работы, как измученный жаждой путник желает напиться воды. Только получение знаний и только применение их на практике.

Три дня. Подшитая научная работа вместе с раздаточным материалом уже лежала на письменном столе. Презентация, выполненная в электронном виде, так же ждала своего часа, хранясь в трех экземплярах: на флешке, компьютере и электронной почте. Речь была вычищена и уже не раз отрепетирована. Никакого зазубривания Антон не признавал. В свое распоряжение на защиту он оставил выписанные на листок тезисы по работе, для того, чтобы не сбиться при презентации, и полное понимание того, что было сделано, с четкими итоговыми выводами.

Вроде бы все готово, проверено не однократно и столько же раз перепроверено, но почему же так страшно, почему в голове сидит мысль, что что-то упущено? Антон в который раз прикинул все детали работы. Все на месте. «Черт, как же страшно».

– Антон, – раздался голос отца из зала. – Подойди, пожалуйста. Надо поговорить.

Парень поднялся из-за письменного стола, придирчиво посмотрел на его содержимое. Вроде бы все готово. И двинулся в зал.

Отец сидел на диване, поджав под себя правую ногу, и крутил в руке пульт от телевизора. Мама возилась с цветами у подоконника. Когда Антон зашел в зал, отец похлопал по дивану рядом с собой и, улыбнувшись, добавил:

– Присядь.

Парень чувствовал себе немного неловко. Не то, что бы он стеснялся общения с родителями, просто фраза «надо поговорить» всегда действовала на него отпугивающе. Сейчас будут о чем-то спрашивать, возможно, в чем-то убеждать. Ну да ладно, посмотрим, о чем пойдет речь. Антон сел на диван возле отца, постаравшись принять расслабленный вид.

– Да что ты такой напряженный? – отец дружелюбно потрепал сына по голове. – Расслабься. Ты же не робот. Иногда и просто посмотреть телевизор можно. А то тебя уже, наверное, воротит от науки?

Отец переключил телевизор с документального канала на музыкальный. На экране под ритмичный бит читал рэп ярко выраженный представитель негритянской расы. За его спиной две пышногрудые блондинки в такт музыке раскачивали бедрами, эротично изгибались и наглаживали себя руками, задерживая их то у себя на груди, то на ногах. Исполнителя парень не знал. Рэп, как жанр музыки, его не интересовал в принципе. Если бы Антон и стал что-нибудь слушать, то, скорее всего, это был бы русский рок, причем, скажем так, классика русского рока: Ария, еще в полном составе, Машина Времени, Чайф, ДДТ и ЧиЖ&Co. Ну, или мог еще уделить время легкому зарубежному регги. А слушать рэп Антон не любил, тем более смотреть эти фальшивые клипы. Кривая распальцовка накаченных аборигенов, или подражающих им белых неандертальцев, силиконовые модели непонятного возраста, только и умеющие, что отклячивать задницы и трясти сиськами, сыплющиеся с неба баксы и золотые цепи на бычьих шеях, да и тексты – сплошная пропаганда наркомании и гопничества. Нет, интеллектуальные люди это слушать не могут. Одна сплошная пошлость.

– Можно и телевизор посмотреть, если есть что-нибудь стоящее, – Антон размял шею, наклонив ее с начала влево, потом вправо и слегка сжав рукой. – Вот только данное творчество к «стоящему» я никак бы не отнес.

– Ух-ты, какой меломан, – отец взглянул на сына, удивлено приподняв брови, и тут же переключил телевизор на канал о дикой природе. Там как раз один шимпанзе выковыривал блох у другого. – Хотя ты прав, на этих животных и то приятнее смотреть, чем на тех, – он усмехнулся получившейся аллегории. – Ладно, телевизор это для фона. Слушай, – он повернулся к сыну лицом, сжав руки в замок. – Антон, ты очень хорошо поработал в университете.

Парень попытался запротестовать, что защита, мол, только в понедельник, и еще ничего не определенно, но отец его остановил.

– Не перебивай. Защита диплома – это, по сути, всего лишь фикция. Ты сам все прекрасно понимаешь. Уже давно решено, кто и что получить по итогам. Ты красный диплом и путевку в аспирантуру.

– Дай бог, – Антон начал нервно перебирать пальцами край футболки. – Дай бог.

– Даст, не бойся. Я интересовался, – опять попытался пошутить отец. – Да что ты так нервничаешь? Мать, – обратился он к жене. – Ну, ты ему что ли валерьянки дай, а то весь извелся. Так и не дотянет до своей защиты.

Женщина у окна оторвалась от поливания и разрыхления земли в горшках, подошла к дивану и присела в стоящее рядом кресло.

– Антош. Не слушай его, – она улыбнулась и махнула рукой в сторону отца. – Глупости наговорит. Но в одном он прав.

– В одном? Да я всегда прав, – отец, как-то эмоционально прожестикулировал. – В одном! – усмехнулся он. – Вспомни. – он с наигранным вызовом посмотрел в глаза жене. – Вспомни. Вот! – губы его что-то забормотали, и он начал быстро загибать пальцы. – Двадцать три года назад, – он подмигнул сыну. – Я же сказал, что мужик родился. Вот вырос. А ты все с ним сюсюкалась, баночки, тряпочки, салфеточки, телячьи нежности разводила. А он, вот, вырос. Поставил цель и добился успеха.

– Еще рано, – опять попытался вставить слово Антон.

– Да какой там! Рано! – отец вновь махнул рукой. – Ни чего не рано.

– Антош, – мама посмотрела на сына с любовью. – Мы гордимся тобой. Ты у нас настоящий молодец, – она встала. Прошла по комнате, остановившись возле отца. – Папа прав, все уже решено. И защита диплом – это, правда, всего лишь, шоу. И мы уверены, что ты справишься со своей ролью отлично. Но ты как-то очень серьезно к этому относишься, слишком нервничаешь. И есть – не ешь, и воздухом свежим не дышишь.

Это была правда. Антон и сам прекрасно понимал. Его страх перед защитой был и впрямь какой-то всепоглощающий. Он уже неделю питался через раз, а про прогулки забыл и вовсе как месяц назад.

– Антон, – на этот раз мама подошла к сыну. Присела рядом с ним, взяв его за руки. – Антон, мы с папой решили сделать тебе небольшой подарок в честь твоей защиты, – она вопросительно посмотрела на отца, который утвердительно кивнул. – Мы думали отложить его оглашение до дня твоей защиты, но, что бы хоть как-то отвлечь тебя от твоих переживаний, решили рассказать о нем сегодня.

Настроение у Антона начало подниматься, глаза зажглись от ожидания. Интересно, что же это за подарок, который стоил того, что бы быть отложенным на самую важную дату, по крайней мере, в этот период жизни парня. Он вопросительно посмотрел на замолчавшую маму, а затем на отца, глаза которого так же горели, предвкушая реакцию сына.

– Ну, что же это? Не томите! – он еще раз посмотрел сначала на мать, потом на отца.

Отец, чересчур наиграно нахмурил брови, перевел взгляд на мать.

– А может, не будем ему говорить? Потом в понедельник скажем.

– Нет уж, – не выдержал Антон. – Говорите давайте. Видите, что я уже заинтересовался, – он поднялся с дивана, и его место тут же заняла мама, отошел чуть назад и встал перед телевизором, скрестив руки у себя на груди. – Что вы там придумали?

Отец весело рассмеялся, мама тоже заулыбалась.

– Видишь, какой он у нас увлеченный, – отец положил руку маме на колено. – Стоит чуть-чуть заинтересовать, и он уже не отступится, пока не докопается до истины.

– Мам, пап. Ну, хватит. А?

– Да, хватит, – отец поднялся, подошел к сыну и положил руку на плечо. – Ты как, отдыхать в принципе любишь?

– Да можно, конечно, – улыбка растеклась по лицу парня.

– Ну, если любишь, то тогда двадцатого августа летишь в Сочи, – отец вновь вернулся на диван. – К этому времени у тебя как раз по аспирантуре должны все вопросы решиться. Ну как, полетишь?

– Конечно же! – Антон от восторга даже взлохматил себе голову. – Конечно, полечу! Спасибо мам, пап! – парень подошел к родителям, и поочередно их обнял. – Спасибо!

– Ну вот. Я же говорил, что это отвлечет его от переживаний, – отец ухмыльнулся. – А, студент, полегчало немножко?

– Что есть, то есть. Я это, пойду сегодня прогуляюсь, – Антон двинулся к выходу из зала.

– Вот, мать, – отец приобнял ее за талию. – А ты говоришь. Он уже и гулять намылился, стоит только новость хорошую сказать.

– Да ни чего. Пусть погуляет. Только зонт возьми, а то на улице дождь идет, – последние слова были обращены к Антону.

– Хорошо.

Антон вылетел из зала, схватил сотовый телефон и набрал своего друга Егора.

– Эй, Егор, здорова.

– Ну, привет, – судя по сонному голосу, друг явно не был готов к прогулке.

– Хорош штаны протирать и спину пролеживать, пойдем погуляем!

– Да ну его. Там дождь.

– Да хорош. С меня пиво.

Этот аргумент на Егора должен был подействовать безотказно. И подействовал.

– Хорошо. Через полчаса возле продуктового.

– Ok, до встречи.

Антон отключил телефон, лег на кровать и на несколько мгновений закрыл глаза. Перспективы светлого будущего это, конечно, хорошо, но забывать про хлеб насущный тоже не дело. Он улыбнулся своим мыслям, поднялся и стал собираться на улицу.

7. Илья

Илья был доволен. Хотя эти соревнования и были лишь районным турниром по пауэрлифтингу, но на них съехалась почти вся Москва. И второе место в категории до восьмидесяти двух с половиной килограммов, при условии, что его перевес от категории семьдесят пять килограммов был всего лишь двести граммов – это отличные шансы выступить на осеннем чемпионате Москвы в более низкой категории. Но для этого надо было пахать и немного согнать вес. Двести граммов и он в призерах, причем в золотых призерах. Даже в нынешней категории он отстал от первого места по сумме трех упражнений (присед, жим от груди и становая тяга) всего на десять килограммов, а в предыдущей категории золотой призер отстал от Ильи на тридцать килограммов, собрав сумму из нелегких пятиста пятидесяти килограммов. А если уверено выступить на чемпионате города, то можно через полгода замахнуться на первенство Центрально-черноземного региона. И тогда… Илья мечтательно взглянул в пасмурное небо. А тогда работа, работа и еще раз работа. Пауэрлифтинг – это, в первую очередь, спорт возрастных спортсменов. Можно, конечно, по молодости наколоться всякой дряни, не вылезать из спортзала и достичь результата. Но быстрый результат несет за собой и быстрый спад, с множеством различных побочных эффектов, и, извиняюсь, разговор о функционировании пиписьки, как детородном органе, уже может отойти на второй план, по отношении к вопросу о функционировании печени, сердца или спины.

Илья был за чистый спорт. Нет, конечно, он употреблял спортивное питание, но это всего лишь белки, аминокислоты и витамины, но не стероиды. В свои тридцать результат у Ильи, конечно, был на порядок ниже, чем у тех одногодок, кто не гнушался употреблением всяких запрещенных препаратов. Но зато и собственный вес у него не рос как на дрожжах. Медленно, но верно он шел к результату. И пусть ему не грозило стать чемпионом мира, или показать себя на Арнольд-Классике, зато он был уверен в своих силах, и двигается только вперед, без колоссальных взлетов, и последующих не менее колоссальных падений.

Конечно, его нынешняя жизнь была не идеальна. Он не сумел обзавестись семьей, даже постоянной девушки у него не было. Либо ему просто не везло, либо его требования к выбору спутницы жизни были очень высоки, к каким он относил: спортивный образ жизни, отсутствие вредных привычек, желание трудится. Но попадавшиеся претендентки не отличались наличием, ни одной из этих добродетелей. Ему даже встретилось пару экземпляров, которые заслышав о собственной квартире парня (Илья уже успел приобрести себя честно заработанную однокомнатную квартиру, находящуюся на окраине города) прикидывались на пару недель идеалами. Но, увы, как козла не ряди, он все равно козел. И спустя пару недель из этих актрис, то тут, то там, начинали вылезать их истинные личины. И тут уже не было места ни красоте, ни грации. Илья просто отстранялся от таких барышень, сразу теряя к ним всякий интерес. А принцессы все не было и не было. Илья не отчаивался. «Еще поймаем на своем веку настоящую золотую рыбку».

Парень был относительно молод и очень даже хорош собой. Точеные черты правильного арийского лица, короткая стрижка русых волос, слегка надменный взгляд светло-зеленных глаз всегда остро смотрящих из под светлых не очень густых бровей и, конечно, его тело. Без грамма лишнего жира. Его пропорциям, наверное, позавидовал бы сам Аполлон, если бы не был богом, да к тому же еще и древнегреческим.

Илья еще раз взглянул на небо, в котором поверх серости дождливого дня все больше нарастала вечерняя темнота. А непосредственно над ним созревало не очень приятное на вид грозовое облако. Еще немного и, наверное, хлынет самый настоящий ливень, да и без молнии с громом не обойдется.

Илья посмотрел на часы. Половина восьмого вечера. Еще раз взглянул на небо и двинулся в сторону станции Медведково. Очень даже может быть, что станция Бабушкинская была к нему и ближе, но парень хотел спокойно сесть на дальней станции, чтобы не мешать никому в проходе своей сумкой, да и что бы ему никто не мешал. Тем более, что ехать ему предстояло через половину Москвы. В этот раз организаторы как-то очень далеко вынесли место проведения соревнований. «Ничего страшного. Завтра суббота. Еще отдохнем, а пока, пока не пошел дождь, бегом, бегом, бегом». И Илья, ускорив шаг, направился к входу в метро, постоянно обходя чрезмерно большие лужи, которых в этой части города, почему-то было особенно много.

8. Антон и Егор

Магазинчик, который, после развала Союза в простонародье так и остался Продуктовым, был одним большим исключением из правил. Мало того, что он не развалился во времена перестройки, не вымер вслед за другими динозаврами того времени, так он еще продолжал развиваться. Перейдя на систему самообслуживания покупателей, то есть став таким своеобразным мини супермаркетом, он сумел удержаться в своей самобытности и не зависимости. Не ушел под крыло одного из крупных сетевых магазинов, а остался самим собой: народным магазином, где на прилавках находили себе место продукты местных фабрик, мясомолочных комбинатов, сельхоз ферм и хлебозаводов. А люди, приходя в этот магазин, были уверены в качестве всегда свежих товаров.

Когда Антон подошел к Продуктовому, Егор уже был на месте. Зябко переминаясь с ноги на ногу, он протянул руку другу.

– Ну, здравствуй, вундеркинд, – Егор зашмыгал носом. – Ты чего это не за учебниками? – и, слегка улыбнувшись, добавил. – Или учебники закончились?

– Ха-ха. Смешно, – Антон попытался посильнее сжать руку друга, но это ему не удалось, Егор всегда был сильнее товарища. – Сам-то давно перестал зубрить?

Антон был на голову сообразительней Егора. В то время, когда будущий руководитель отдела инноваций ядерной физике усваивал всю информацию буквально на лету, его другу приходилось часами разбираться в том или ином вопросе. Просиживая за учебниками огромное количество времени и периодически, будучи не в силах понять изучаемую тему и просто зазубривая ее, Егор развил в себе весьма неплохой дар к усидчивости. Да, не так сообразителен, но ученье и труд, как говорится, все перетрут. И в принципе, не кривя душой, можно было сказать, что Егор, весьма отставая в рейтинге от своего друга, все же находился в лидерах своего курса. И в будущем так же представлял себя не на последней должности. И хотя Егор тратил много времени на науку, он все же находил минутку для посещения спортзала, где посвящал себя изучению совсем других дисциплин, нежели в университете. Боевые единоборства требовали того же терпения, что и учеба. Терпения, усидчивости, самоотдачи. Развитие мышечной памяти требовало многократных повторений оттачиваемых приемов. И в отличие от Антона, который был полностью равнодушен к спорту, Егор просто болел им.

– Ладно, ты что такой счастливый? – Егор отпустил руку товарища, тут же спрятав ее в карманы синих джинсов. – Нобелевку заочно дали?

Антон громко рассмеялся.

– Нобелевку? Да это мелочи по сравнению со случившимся.

– Да ты что? – Егор удивлено приподнял брови. – Никак в президиум академии наук путевку получил?

– С путевкой ты угадал. А вот с местом отдыха не очень, – Антон двинулся в сторону дверей магазина. – Пойдем. С меня пиво. Помнишь?

– А ради чего я здесь сопли на кулак наматываю? – Егор демонстративно пошмыгал носом. – Помню, конечно, – и двигаясь за товарищем через автоматически распахнувшиеся двери магазина, повторил свой вопрос. – Пускай, не в академию наук, куда же тогда путевка? Что может быть круче? NASA?

– Хераса, – бросил через плечо друг. Потом остановился перед прилавком с пивом. – Ты как относишься к ростовскому?

– Эх, Антон, – Егор принялся изучать представший перед глазами ассортимент. – Ростовское, московское, да хоть чукотское. Ты же знаешь, – он стал медленно произносить слова. – На халяву, и уксус сладок, – а потом, протягивая руку к полуторолитровой бутылки местного жигулевского, быстро добавил. – А я возьму вот это.

Антон мгновение поколебался с выбором, и последовал примеру друга.

– Ты прав. Ростовское еще успею попить, вместе с Сочинским, если такое существует.

Егор, было двинувшийся к прилавку с чипсами, остановился и удивлено посмотрел на товарища.

– Значит, в Сочи намылился, – уже не спрашивал, а утверждал парень. – Когда, с кем?

– Когда? – В августе. С кем? – Не знаю, – Антон похлопал друга по плечу и направился от стеллажа с чипсами к россыпи вяленой рыбы, хранившейся в открытом холодильнике. – Давай по натуральным продуктам. А это, – он указал на чипсы. – Сплошные канцерогены. Ты же знаешь.

Егор покрутил в руке пачку чипсов, с каким-то весьма специфическим вкусом. Потом положил ее на место, и тоже пошел выбирать рыбку.

– Да, не NASA, конечно, но за солнцем понаблюдаешь будь здоров.

– А ты в этом году куда-нибудь рванешь?

Егор уложил в пакет леща с твердым округлым брюхом, в котором была икра, убедился, что товарищ сделал то же самое и направился к кассе через стеллажи с крепкими спиртными напитками, у которых два парня, видимо представители одной из местных гопкомпаний, выбирали себе водку.

– Я в этом году, Антон, если не удастся скрыться до зимы, рвану в армию. А где конкретно будет проходить моя служба, увы, не знаю, – Егор печально улыбнулся. – Может быть, и в Сочи отправят, границу моря охранять.

– Да, дела.

Товарищ, проходя мимо двух гопников, покосился на парня в низко надвинутом сером кепеле, и подмигнул Егору, указывая взглядом на манипуляции того с бутылкой водки. Гопник, долго рассматривая бутылку, потянулся к стеллажу, якобы ставя ей на место, но вдруг резко изменил траекторию движения руки, засунул бутылку себе под куртку.

– Епт.., Коль, ты че творишь? – приятель гопника в кепке, блеснул золотым зубом. – А ну брось. Полчаса потерпи, – и, заметив, что на них смотрит студент, рыкнул – Че уши греешь, фраер? А? Че зенки раззявил, спрашиваю? В кино что ли? – он угрожающе двинулся к парням.

Бес замер на месте, в свою очередь, уставившись на студентов, а в голове, откуда-то из далека, тихо, но настойчиво зазвучало: – Не упусти их.

Коля тряхнул головой, сбрасывая наваждение. «Кого? Их? Вот этих двух студентов, затарившихся пивом? Двух сопляков, решивших пропить стипендию. Бред. Не было вчера ничего, не было». Он вновь тряхнул головой, окончательно развеивая накатывающий страх. Все-таки выпитое вчера немного затуманило его сознание и привидевшаяся накануне непонятная фигура, сейчас вспоминалась с трудом и выглядела, как своеобразная непонятная игра света и тени. Мол, привиделось и все. Точка.

– Э-э-э, хлопчики, а ну хорош, – он опустил руку на плечо Мони, придерживая его движения. И добавил двум студентам. – А ну дергайте отсюда. Кыш! – он пугающе поднял брови и выдвинул вперед нижнюю челюсть.

Антон пошел было дальше к кассам, но Егор двинулся навстречу гопникам.

– Курицу свою будешь кышем пугать, – он, набычившись, остановился перед Бесом и вызывающе посмотрел тому в глаза. – А есть что сказать, пойдем, поговорим.

– Че, баран, пободаться хочешь? Так, я тебе рога быстро пообломаю, – гопник с золотым зубом цыкнул языком, сплевывая на пол магазина.

– Э, ну. Да хорош, – Бес подошел вплотную к Егору. – Смотри сюда, щегол, – он взглядом указал студенту на торчащую из-за отворота куртки ручку травмата. – Дернули отсюда. Быстро.

Наличие у гопников оружия заставляло Егора отступить, но уязвленная гордость останавливала его. Лишь подошедший Антон смог увести друга.

– Пойдем. Ну, их.

Егор зло прошелся взглядом по противникам. Его сознание рвалось на части от чувства, что он обязан уложить этих двоих прямо здесь на пол. Но он отлично понимал, что схлопотать из-за обычной ссоры пулю, пусть даже и резиновую, – это того не стоит.

– Пойдем. Хер с ними, – бросил он в лицо гопникам и, развернувшись, двинулся к кассам, затылком ощущая, направленные на него две пары таких же как у него бешеных глаз.

– Да я тебя, – раздалось сзади.

И тут же добавил другой голос:

– Моня хорош. Не сейчас.

Так и не оборачиваясь, Антон с Егором прошли на кассу, где Антон, расплачиваясь, пробил пачку жевательной резинки, чтобы сбить после вечера запах пива.

Студенты вышли из магазина, чуть не сбив по пути еще двух парней, в сильно надвинутых на лица кепках. Однако Егору удалось заметить, что у одного из них что-то было не так с лицом. Взглянув на него еще раз, Егор рассмотрел отсутствие левого глаза.

Дождь накрапывал все сильнее, и парни прибавили хода, стараясь быстрее дойти до подъезда.

– Да ну его на хер этот подъезд, – еще злой Егор остановился. – Поехали в центр.

– А пиво? – Антон вопросительно посмотрел на друга.

– В метро попьем. Пойдем, а то совсем промокнем.

Антон кивнул, и парни двинулись в сторону станции Бабушкинская.

9. Бродяги

Бес с Моней как раз проходили через кассу, когда в дверях магазина появились Миха с Одноглазым. Поприветствовав друг друга кивками, парни направились по оговоренным точкам. Миха двинулся в торговый зал, расположившись так, что бы видеть проход из зала к кассам и легко осматривать всю торговую площадь. Одноглазый, накинув сверху кепки капюшон, двинулся к кассе, расталкивая собравшуюся возле нее очередь. На недовольные окрики он не реагировал. Моня улыбнулся золотым зубом другу, направился к выходу из магазина. Все были на местах.

– Молодой человек, вы будете что-нибудь пробивать? – молодая кассирша выжидающе посмотрела на Беса.

Николай нервно шмыгнул носом.

– Ага. Голову тебе, – а затем выдернул из-за пазухи травмат, направив его на остолбеневшую девушку.

Одноглазый на другой кассе, видя, что Бес начал, резко развернулся и врезал в ухо мужику лет сорока, который как-то уж очень сильно толкнул его, когда тот ломился к кассе, а потом вытащил из кармана ствол, похожий на ТТ, и направил его на дородную бабу, сидевшею на кассе.