Фатум

– Так, – Миха поднял стакан для тоста. – Кроме перестановки вариантов нет. Я беру зал, на кассе Бес и Одноглазый, Моня, ты на дверях. Никто не против?

– Пойдет, – парни утвердительно заковали головами.

– Тогда, – Миха обвел взглядом парней. – Тогда завтра так и поступим. В семь, возле Продуктового. Когда пьяные лохи будут грезить о пятничном вечере, тогда мы и возьмем кассу. До приезда инкассаторов, конечно. Все остальное по плану. Ну. За завтра. Вздрогнули.

Миха резко выдохнул и опрокинул в себя содержимое стакана, уткнувшись после носом в рукав куртки. Подельники не заставили себя упрашивать, также скоро осушив стаканы.

Разговор не клеился, детали дела уже были обсуждены не раз, и сейчас каждый был погружен в обдумывание своей роли и варианты развития дела с Кисой. А Моня с Одноглазым, вообще, не смотрели друг на друга.

Дело предстояло в принципе не хлопотное. Зайти в магазин. Заблокировать вход, две кассы и передвижение по залу. Забрать деньги, которых, по прикидкам, на финал пятничного вечера, должно было быть не менее полтинника на каждого и быстро исчезнуть до приезда группы быстрого реагирования. Быстро, четко, без кипиша.

Вторая бутылка показала донышко, но настроение не поднималось. Говорить на отвлеченные от дела темы было тяжело. Моня покрутил в руках пустой стакан, поставил его на лавку, поднимаясь с корточек, слегка покачался, все-таки выпитое давало о себе знать, и пошел в сторону дороги.

– Я за куревом, – бросил он оставшимся у лавочки друзьям.

– Постой, – Бес встал вслед за ним. – Постой, я с тобой, а заодно и отолью.

– Не возражаю. Дорога общая, а с хорошим собеседником еще и короткая.

– Ну, тогда подожди. Я лучше с начала отолью, – Бес направился к ближайшим кустам.

Моня остановился подождать товарища. Наверное, из всех сейчас окружавших его парней, Бес был единственным, кого молодой воришка мог бы назвать другом, и с кем ему реально было о чем поговорить. С Одноглазым Моня не мог общаться в принципе, хотя вражды к нему не испытывал, только чувство какого-то раздражения в его присутствии, да и сам Одноглазый, так же не питал ответных симпатий.

А вот с Михой было сложнее. Моня относился к нему как к пахану. Миха был старше всех их, более спокойный, рассудительный. Это именно он и предложил взять магазин. Сам месяц пасся возле него, высматривая охранников, персонал, время приезда инкассаторов, наиболее удобный отход и самые денежные часы. Даже один раз завязал драку с посетителем, что бы посмотреть на реакцию единственного охранника. И был доволен полным отсутствием таковой. Даже разнять не попытался. Лишь на выходе очень строго посмотрел на Миху, когда тот, проходя мимо и утирая разбитую губу, сплюнул кровью прямо ему под ноги.

В мелкие дела Миха старался не соваться. И, наверное, поэтому Моня видел его не так часто, а то, глядишь, и записался бы в кореша. Но корешем был сейчас только Бес, мать которого в далеком восьмидесятом дала голубоглазому карапузу имя Николай, в надежде, что вырастит нормальный парень. Пусть не вундеркинд, пусть без особых талантов, но хотя бы просто нормальный, как все. Но, увы, вырос Бес, получивший кличку за очень вспыльчивый характер и за способность подбивать товарищей на какие-то не адекватные авантюры, типа его походов с Кисой на ларьки. Что там, и взять-то нечего, а, все равно подбил подельничка, уговорил. И так, раз за разом, удавалось ему провоцировать своих товарищей на какие-то, иногда даже глупые дела, как будто подсаживая им на плечо бесенка, который лил в открытые уши только нужные слова.

– Ты что приуныл? – Коля догнал Моню.

– Да чет, как-то некомфортно. Предчувствие какое-то.

– Ты по поводу завтра? – Бес похлопал друга по плечу. – Не ссы, прорвемся.

– Ага, главное не порваться. Слушай, – Моня остановился. – Я домой.

– Что так? – Бес непонимающе посмотрел на друга. – А как же пацаны? Они там ждут.

– Да знаю я, – Моня недовольно сгримасничал. – Извинись за меня. Скажи, что, мол, живот прихватило. Только до магазина и дошел, – он улыбнулся, от чего точеные черты его лица заострились еще больше. – А потом побежал.

– Ага! – тоже гыгыкнул Бес. – Придерживая штаны.

– Я в лежку, – вновь посерьезнел парень. – Спать хочу. Ты знаешь, что? – Моня побрел дальше по дороге. – Мы хоть и сговорились на семь с пацанами, но давай с тобой на полчаса пораньше подскочим. Сами все проверим. Ты как?

– Да почему бы и нет? Договорились.

Моня остановился, протянув руку напарнику.

– Все. Я домой.

– Ну, давай, до завтра.

Они крепко пожали руки и разошлись в разные стороны. Когда угол магазина скрыл их друг от друга, Моня, повинуясь, своему предчувствию и внутренней неуверенности, достал из кармана сотовый и набрал единственной уважаемой им девушке, которая понимала парня и оказывала ему всестороннюю поддержку. Выражаясь языком фраеров, Моня звонил своей любимой, а то, что они друг друга любят, он не сомневался.

***

Когда Бес зашел за угол магазина, то чуточку притормозил, доставая из пачки еще одну сигарету. Хотя выпил он немного, но ноги его отчего-то отказывались слушаться. Пытаясь на ходу зажечь огонь, он споткнулся о подвернувшийся под ногу кирпич. Споткнулся так, что, потеряв равновесие, пробежал пару шагов вперед, нагнувшись почти до земли, выронил и зажигалку из руки, и сигарету из-за рта, но сам все же сумел устоять на ногах.

Выругавшись самым непотребным образом, Бес начал всматриваться в окружавшую его темноту, пытаясь разглядеть лежащую на асфальте зажигалку. Редкого света, идущего от окон домов, стоящих в сотне метров в стороне, не хватало.

– На ощупь, что ли искать? – пробормотал парень себе под нос.

– НЕ УПУСТИ ИХ!

Бес аж подпрыгнул от неожиданности. Слова прозвучали над самым ухом. Но никакого движения рядом, он не почувствовал. Какой-то серый, не имеющий ни каких других оттенков голос.

– Кто здесь? – парень закружился на месте, пытаясь увидеть говорившего. – Кто здесь?

– НЕ УПУСТИ ИХ!

Вновь раздалось где-то сзади. Бес дернулся в сторону, и тут же резко развернулся.

– Кто здесь? Тварь, порву! Кто?

Парень крутился на месте, как волчок, пытаясь увидеть владельца этого серого голоса, и в одном из своих поворотов вновь налетел на кирпич, споткнулся, но равновесие на этот раз не удержал. Все еще раскручиваясь, он со всего размаха грохнулся на спину, едва успев подставить руки, чтобы не расшибить себе голову.

– НЕ УПУСТИ ИХ! – голос прозвучал вновь, и как понял Бес, говоривший должен был находиться четко перед ним, лицом к лицу.

Парень провел руками по асфальту, ища что-нибудь поувесистей, хотя бы тот же кирпич, из-за которого он и растянулся. Но под руку попал лишь небольшой продолговатый предмет со слегка закругленными краями. Зажигалка. Бес вскинул вперед руку, одновременно высекая искру. Маленький желтый огонек на удивление хорошо осветил пространство вокруг парня. Но рядом никого не было. Тишина и покой, лишь вдалеке прошумел проезжающий грузовик.

Бес осторожно поднялся, не переставая озираться по сторонам. Перевел взгляд от ближних кустов на дорогу и обратно на кусты, и в ужасе отшатнулся в сторону, случайно погасив зажигалку. Возле кустов, где мгновение назад никого не было, сейчас четко вырисовывалась темная фигура, сгорбленная и какая-то непропорциональная. В страхе пятясь назад, парень вновь зажег зажигалку. Но возле кустов уже никого не было. Не веря глазам, он мгновение стоял на месте. И убедившись, что впереди чисто, развернулся к дороге, сразу же замерев на месте с застывшим в легких криком. Прямо перед ним, уперев в него черные провалы пустых глазниц, застыла та самая фигура, которая померещилась ему до этого. Цвета лица стоящего перед ним Бес не рассмотрел. Да какой там цвет? Парень не видел и самого лица, только два провала из ничего в еще большее ничто. Одета фигура была во что-то темное. Как парень не всматривался, он не мог различить ни отдельно капюшона, ни полы какой-нибудь куртки или плаща. Фигура будто вся дымилась темным. Вроде бы и видишь что-то, но вот что именно, не понятно. И хотя стоящий перед Бесом был явно сгорблен, однако уровень его головы, точнее того места, где должна была быть голова, потому что парень не ручался за ее наличие, в общем, это место находилось выше Беса.

Парень, наверное, так и стоял бы на месте, не смея дышать, но тут фигура, не шелохнувшись, совершено беззвучно двинулась на него. И в момент, когда должно было произойти столкновение, Бес ощутил проходящий сквозь него холод. Тело сковала судорога. Парень начал падать на асфальт и перед глазами появились две фигуры. Вполне нормальные, человеческие. Два парня. Молодые. У каждого в руке по бутылке пива.

– НЕ УПУСТИ ИХ!

То, что голос прозвучал в самой голове, Бес не сомневался. И тут он почувствовал боль от удара об асфальт. Перед глазами замельтешили яркие звезды, а воздух из груди с силой вырвался наружу, заставляя парня издать ни то крик, ни то стон. Видение сразу оборвалось, возвращая его в реальность.

Вокруг было тихо. Ветер еле слышно шелестел листьями кустарника. И не было рядом никого, кто бы мог подтвердить Николаю, что произошедшее с ним только что было не видением, что эта фигура действительно присутствовала здесь и, не снисходя до объяснений, дала ему четкое и недвусмысленное задание.

– Белочка, что ли? – все еще лежа на асфальте, парень пытался проморгать внезапно налетевшую на глаза пелену. – Так ведь еще рано. Я еще не выпил столько.

Поднявшись с асфальта и кое-как отряхнувшись, парень несколько раз огляделся по сторонам, но вокруг было пусто. Сбивая с себя то мерзкое, ненавидимое и презираемое им чувство страха, которое было вызвано видением, он направился к своим подельникам, ни в коей мере не сомневаясь, что в действительности ничего не произошло. Не существует в природе такого, что смогло бы его напугать. А что он видел, существовать в принципе не может. А значит что? Все привидевшееся ему – ни что иное, как галлюцинация. Так, воображение лишь немного разыгралось от выпитого им спиртного и от сильного удара об асфальт. И единственное, что он хотел сейчас сделать, что бы окончательно освободиться от охватившего его страха, так это выпить еще, да не просто выпить, а очень и очень крепко.

4. Маша и Виктор

Вечер был довольно прохладный. Дождь за два дня успел сбить температуру чуть ли не на десять градусов. Хорошо хоть ветер дул не так сильно. Сырость вкупе с холодом, после двух недель жары, заставила многих людей зашмыгать носами. Простуда – вечно недолеченное, и потому, все чаще хроническое заболевание современного мира. Люди все время спешат куда-то, боятся не успеть сделать что-то, все время на нервах. А что вы хотели? Такой наш мир двадцать первого века. Стрессы, недосыпания, постоянные страхи, явные и скрытые и так далее и тому подобное. Вот люди, вместо того, что бы спокойно отлежаться у себя дома, выздороветь по полной, закидывают таблетку-другую на пустой желудок и уже спешат, торопятся, бегут куда-то. По пути заражают других и себя доводят до полного морального и физического истощения. Иногда даже не замечают, что заболели. И только тогда, когда болезнь принимает более серьезный характер и перерастает в какую-нибудь опасную форму, люди останавливаются, задумываются и решают немного подлечиться. Но многих и это не заставляет даже притормозить. Спешка, планы, работа.

И вот сейчас Виктор, вместо того чтобы тихо посапывать у себя в кровати, не забывая исправно принимать средство от простуды, несся через полгорода на встречу. Ну, может быть, его рвению все-таки было оправдание, ведь он направлялся на встречу к любимой.

Выйдя из метро на давно уже не свежий воздух вечерней Москвы, парень пошел к входу на ВДНХ. Аккуратно лавируя между идущими на встречу людьми и лужами, которые так и лезли под ноги, причем в одинаковой мере, как лужи, так и люди, он шаг за шагом приближался к монументальной арке. Сколько раз он ее видел? Сотни, а может и больше. Но каждый раз он с удивлением поднимал голову к двум фигурам на ней. Мужчина и женщина с высоко поднятым снопом пшеницы.

Достижения народного хозяйства. Серые колоны с обваливающейся штукатуркой, выцветшие краски. Растрескавшиеся статуи с торчащей из открывшихся дыр арматурой. Достижения народного хозяйства. Где же вы эти достижения? Если сейчас что-то и пытаются тут исправить, то пару лет назад, зайдя в торгово-выставочный центр, Виктор испытал лишь чувство отвращения. Бесконечные ларьки хот-догов, разваливающиеся павильоны стран бывшего союза, в которых продавали какой-то хлам. Но больше всего его тогда ужаснул павильон посвященный космонавтике. Ларьки с семенами цветов и рассадой, выстроившиеся вдоль всего павильона, пустые балконы. А под куполом, прямо по центру, перед смотрящим на весь этот ужас Юрием Гагариным, в обрезанной пластиковой бутылке стояли две гвоздички. Поминальные цветы всем бывшим достижениям народного хозяйства.

После этого похода Виктор больше старался не заходить на территорию ВДНХ. Запустение и разорение, царившее там, поселяло в душе парня чувство тоски, и ощущение потери прошлого, с которым, пускай, он и не был знаком лично, но которое казалось ему более чем великим. И вот сейчас, подходя к арке, Виктор опять в душе выругался:

– Эх. Такую страну просрали. Всей стране две гвоздички поставили. Уроды.

– Витя. Ты чего? Даже не смотришь в мою сторону?

Парень, немного зависнув в своих мыслях, не заметил, как к нему подошла девушка. Симпатичная брюнетка, среднего роста с карими глазами. Недлинные, чистые волосы были аккуратно уложены, вызывая ощущение, что на голову девушки надет парик. Черная приталенная куртка из дерматина и такие же черные джинсы в обтяжку очень хорошо подчеркивали все прелести ее фигуры, а закрытые классические туфли на каблуке весьма соблазнительно приподнимали и так подтянутую попку девушки.

– И что она во мне нашла? – подумал Виктор.

Он подошел к девушке вплотную. Притянул ее к себе поближе и нежно поцеловал в мягкие, всегда сладкие губы.

– Ну, здравствуй, здравствуй.

– Ты что тут ворон считаешь? Или других девушек рассматриваешь? – девушка смотрела в глаза Виктора, не пытаясь отстраниться.

– Других? Да по сравнению с тобой, других просто нет.

Парень потянулся было поцеловать девушку еще раз, но та, увернувшись, с притворной обидой возмутилась.

– Значит, все-таки смотришь и сравниваешь? Ну, хорошо, что я у тебя пока что красивее всех других. Верно?

Виктор подтянул девушку к себе еще раз и крепко поцеловал.

– Верно. Ты у меня всегда будешь красивее всех остальных, – парень провел рукой по краям ее волос, пытаясь завести их за маленькое ушко, но те сорвались и вновь заняли прежнее положение. – Ты у меня самая красивая, Маша.

Девушка чмокнула Виктора в нос, вырвалась из объятий, при этом, не выпуская его руки, и потянула за собой.

– Пойдем. Пойдем. Сегодня замечательный день. Сегодня один из самых лучших дней, – Маша усилено тянула парня от ВДНХ.

– Да уж и, правда, самый лучший день. То-то у меня сопли сегодня так радостно вытекают.

– Фу, какая гадость.

Девушка сморщилась, но руки парня не выпустила и продолжила его тянуть на себя. Виктор чуть-чуть отклонился назад, создавая ей необходимое сопротивление.

– Куда ты меня тащишь?

– Куда, куда? Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, – девушка обернулась, прищуриваясь, улыбнулась и добавила. – Ее большой, простывший шнобель.

– А не боишься, что я тебе тоже сейчас кое-что оторву? – Виктор подался чуть вперед и ущипнул ее за попу. Девушка слегка дернулась, тихо пискнув.

– Ну, знаешь. Я тоже могу тебе кое-что оторвать, – Маша заговорщицки вскинула бровь, проводя взглядом по парню снизу вверх.

Виктор вновь догнал Машу, обнял ее и тихо сказал на ушко:

– Жду с нетерпением.

– Ага, жди, – девушка рассмеялась, но при этом залилась краской по самые кончики волос. – У меня для тебя есть новость, но я тебе ее сейчас не скажу.

– Вот тебе и здрасте. Новость-то хорошая или плохая?

– У меня для тебя только хорошие новости. Пойдем быстрее.

– А куда мы идем? – Виктор наконец-то догнал Машу и шел с ней вровень.

– В метро, конечно. Ты на небо давно смотрел?

Парень только сейчас заметил, что сверху вновь начал накрапывать дождик. А в небе, со стороны выставочно-торгового центра, на них надвигалась огромная темно-сливового цвета туча. Вон, где-то у нее внутри и молния проблеснула, но грома Виктор так и не услышал. Видать гроза была еще далеко, но двигалась она явно к ним.

– В метро? Ну, как там в песне поется, – Виктор театрально раскашлялся и безбожно фальшивя, протянул – Поедем, красотка, кататься. Давно я тебя поджидал.

Маша в ответ лишь усмехнулась:

– Поехали, поехали. Там тебе все и расскажу.

Они зашли в метро и двинулись через турникет к эскалатору, который безустали затягивал на себя нескончаемый поток людей. Если бы к нижней его части приделать ножи, то получилась бы отличная мясорубка. Только вот качество вырабатываемого фарша, скорее всего, оставило бы желать лучшего.

5. Игорь

Голова была налита свинцом. Не открывая глаз, Игорь понял, что утро было давно.

Сколько сейчас?

Он перевернулся на живот, оказавшись у края кровати, и поднял с пола мобильник. Старый, но проверенный временем телефон показал на экране половину пятого вечера и десять пропущенных вызовов. Игорь откинулся на спину и стал листать список входящих звонков. Все пропущенные были от начальника смены.

– Начальник смены это не беда, смена только завтра. Может он хотел, что бы я кого-нибудь прикрыл, – мысли не путались, и в отличие от головы были ясными. Как будто бы кристально чистая вода в заляпанном графине. – Таблетку бы принять.

Игорь сел на край кровати. Опустил голову на упертую в колено руку, а второй набрал начальника и поднес трубку к уху в ожидании вызова. Гудок прошел три раза, и после раздался голос:

– Да, слушаю.

– Здравствуйте, Владимир Иванович, это Игнатьев. Вы звонили сегодня.

– Да, я звонил тебе сегодня, это я знаю, – голос начальника показался Игорю каким-то раздраженным. – А так же я знаю, что у тебя сегодня стоит прогул.

Игорь слегка опешил.

– Владимир Иванович. Мне в смену только завтра. Вы ничего не перепутали?

– Да нет, Игорь, это ты что-то перепутал. Ладно, ты хоть там жив? А то мы уже к тебе собрались ехать и ментов вызывать. Все нормально? На смену не вышел, трубку не берешь, пропал, понимаешь.

– Да? Я в порядке, – слегка удлиняя слова, в раздумье, сказал Игорь – Владимир Иванович. А какое сегодня число?

На конце трубки голос слегка рассмеялся.

– Игнатьев, ты, что там пьяный? Или еще под чем?

– Да нет, – оправдываясь, начал парень. – Пришел я вчера с ночи, это было пятое число, отдохнул, сходил на вокзал и лег спать, – при слове спать Игорь вспомнил свой сон. Странную пустыню, без каких-либо ориентиров и звуков. – Вот проснулся, сегодня шестое, вечер, – замолчал, а потом, потихоньку начиная понимать возможную ошибку в своих рассуждениях, добавил. – Наверное, шестое.

Начальник опять рассмеялся.

– Игорь, только не говори мне, что ты проспал двое суток. Не поверю. Завтра приходи на полчаса раньше, напишешь объяснительную, и в смену. Тебе завтра, кстати, в ночь. Помнишь?

– В ночь. Да, конечно, помню.

– Ну и хорошо. Давай до завтра. И не проспи.

Голос в трубке вновь рассмеялся и соединение разорвалось.

– Ничего себе, поспал, – только и смог сказать Игорь. – Двое суток.

Еще не веря в происходящее, парень посмотрел на экран сотового, на котором под крупным циферблатом в стиле ретро находилась маленькая надпись: «Седьмое июня. Пятница»

– Да уж, – еще раз удивился Игорь. А потом вновь вспомнил свой сон. Вспомнил его в мельчайших подробностях. От самого начала и до самого конца. И что странно, если другие сны он забывал буквально сразу после того, как просыпался, да и если вспоминал, то лишь частично, теряя какую-нибудь часть, то этот сон он прокручивал от начала к концу и обратно, как кассету в видеоплеере. Захотел этот фрагмент посмотрел, захотел тот. – Чертовщина какая-то.

Игорь наконец-то поднялся с кровати. Взглянул в окно. Небо было серое, мелкий дождь нудно барабанил по карнизу. На улице, перепрыгивая и обходя лужи, спешили по своим делам люди. Кто под зонтом, кто в капюшоне, а некоторые, либо самые закаленные, либо самые отмороженные, передвигались, вообще не прикрывшись от дождя. Игнатьев невольно поежился, глядя на них. Вспомнил про начавшийся вчера насморк, а нет, поправил сам себя Игорь, позавчера начавшийся насморк. Вспомнил, и в который раз удивился. Дышалось ему совершено свободно, и запахи он различал все четко.

Головная боль, донимавшая его после сна, как будто испарилась. Да и вообще, Игорь чувствовал себя превосходно, как будто был на пике своей физической формы. Он посмотрел в окно еще раз. Дождь, по-видимому, начал усиливаться. Парня же просто распирало от чувства жизни, чувства, что надо куда-то идти, что-то делать. И он решил, что как бы ни испортилась погода, но сегодня он обязательно выйдет погулять. Вот только поест сначала, а то голод тоже проснулся вместе с ним.

Голод – это не беда. Готовить Игорь научился сразу же, как стал жить один, переехав от родителей после дуратской ссоры с отцом. Отец не хотел признавать правоты сына и его права быть взрослым, а сын не желал уступать консервативным принципам отца. И теперешняя его холостяцкая конура, конечно, была без излишков, но и голодать не приходилось, да и делать он мог себе позволить все, что заблагорассудиться. И благо, что рассудительность и все же привитый годами жизни с родителями консерватизм победили молодую спесь, сделав существование парня спокойным и обдуманным. Но ссора с отцом так и осталась ссорой.

Суп, сваренный, как получалось, уже неделю назад, доверия у Игоря не вызвал. Быстро состряпав яичницу с салом, парень с удовольствием поел, запив еду горячим, в меру сладким чаем с мятным ароматом. Сколько настоящей мяты в этих пакетиках Игорь не задумывался, ему просто нравился вкус, а химия там или нет, этим он не интересовался.

Раздумий по форме одежды у него не возникло. Какие раздумья, когда на улице дождь, а выбор соответствующей одежды отсутствует. Темно-синие джинсы, серая водолазка с длинным воротником и такая же серая ветровка с капюшоном. Темные кроссовки непонятной фирмы, толи abibas, толи abidas. Единственное над чем задумался Игорь, было брать зонт или нет? Выглянул в окно. Прикинул предполагаемый маршрут, и принял решение, не заморачиваться с лишним грузом в руках. Если что, то капюшон на голову, руки в брюки, и пошел.

Так он и выскочил из квартиры, чуть было, не налетев на женщину лет пятидесяти, которая пыталась открыть дверь напротив.

– Здравствуйте, – Игорь удивился, увидев незнакомку. – Вам помочь?

Женщина прекратила, как видимо, бесполезные ковыряния в замочной скважине, посмотрела на Игоря уставшими и заплаканными глазами, слегка отодвинулась от двери и сказала:

– Здравствуйте. Помогите, пожалуйста, если вам не трудно. А то с утра закрыть-то закрыла, а открыть сейчас не получается.

Она подняла руку к лицу, толи загораживаясь от света мигающей лампы, толи потирая лоб. Внешне весьма опрятная, женщина выглядела очень уставшей и печальной.

– Извините, а вы Анатолию Викторовичу…

– Дочь, – опережая окончание вопроса, сказала женщина. – Я его дочь, Анастасия.

– Игорь. Сосед, – представился парень. – Очень приятно.

Молодой человек подошел к двери, взялся за ключ, торчащий из замочной скважины. Слегка приподнял дверь за ручку и плавно повернул ключ. Замок щелкнул, и дверь подалась вперед, готовая раскрыться. Игорь придержал ее, не давая распахнуться, вытащил ключ, протянул его женщине и задал вопрос, подозревая, что ответ ему не понравиться.

– А Анатолий Викторович? Он куда-то уехал?

Анастасия забрала протянутые ключи, на мгновение закусила нижнюю губу, затем резко взглянула в глаза Игорю.

– Отец в больнице, инсульт два дня назад.

Ожидая нечто подобное, Игорь все же смутился, почувствовав себя неловко.

– Извините, я не хотел.

– Да ничего, – женщина подняла стоящую на полу сумку и двинулась в квартиру.

– Просто мы с Анатолием Викторовичем неплохо общались. Можно даже сказать дружили, – Игорь и сам уже прикусил губу. – Он в порядке?

– Папа в коме, – не оборачиваясь, ответила женщина.

– Извините, – еще раз сказал Игорь. – Мне жаль.

– Вашей вины здесь нет, – сжатым голосом на выдохе сказала женщина. – Всего доброго.

– И вам.

Дверь квартиры захлопнулась. Но в последний миг Игорь успел рассмотреть в закрывающуюся щель лицо женщины, уже раскрасневшееся, со слезами на глазах. Она была очень похожа на Анатолия Викторовича.

Все хорошее настроение Игоря улетучилось, он постоял мгновение, вспоминая последнюю встречу с пенсионером.