Зивелеос. Книга вторая. Поляна Лысой горы

В зал быстро входили, направляясь к сцене, санитары с носилками. Но перед ними стояла, приводя в смущение своим видом странная, почти обнажённая девушка в шляпе и с наушниками на голове, из-под которых рассыпались длинные красивые волосы, и с широким поясом на ночном платье. На руках и ногах её были видны повязки. Поражал решительный взгляд девушки. За санитарами следом шёл полковник Скориков. Да, он успел уже надеть погоны полковника, которые теперь были скрыты таким же белым, как у санитаров, халатом.

Скориков и санитары, то есть переодетые солдаты ОМОНа, не видели Соелевиз, хоть и слышали о ней. Но представить себе, что вот эта девчушка в ночной комбинации с перевязанными руками и ногами и есть всемогущая подруга Зивелеоса они даже в страшном сне не могли, поэтому, ни о чём не думая, кроме приказа взять Зивелеоса, пока он бессилен, и отнести в машину, они решили просто оттолкнуть препятствие, как пушинку. Но так можно было только хотеть.

Таня резко выдвинула вперёд кулак и волной сшибла первого солдата, которого к счастью для него успели подхватить остановившиеся в изумлении его напарники.

– Ни с места или я разобью вам головы! – сердито сказала она. – Я Соелевиз, жена Зивелеоса. Запомните это.

Назвать себя женой Зивелеоса пришло в голову Татьяне совершенно неожиданно для неё самой, как только она влетела в окно и увидела в зале огромное количество людей, в числе которых, как она сразу заметила, были репортёры со съёмочной техникой в руках. Она подумала, что, назвав себя женой Николая, она как бы получает больше прав на его освобождение и защиту. Да ведь она почти не грешила против истины, так как собиралась выйти за него замуж всего через три дня.

– А вы никакие не санитары. У вас галифе заметны, – добавила она не для того, конечно, чтобы показать свою наблюдательность, а чтобы поставить сразу все точки над «и».

Но из-за спины Скорикова выглянула женщина и извиняющимся тоном сказала:

– Я врач скорой помощи. Пропустите меня к больному. Ему нужно оказать помощь.

И, может быть, её бы пропустили на сцену, но к этому времени Зивелеос уже встал на ноги и, явно приходил в себя. Окончательно ощущение реальности вернулось к нему, когда он услышал знакомый голос Тараса Евлампиевича, приказавший официальным тоном:

– Зивелеос, немедленно со сцены, бегом!

И следом прозвучал голос любимой девушки:

– Коленька, скорей ко мне!

Николай сделал несколько шагов, подойдя к краю сцены, и буквально упал в объятия своей невесты, которая отключила защиту лишь на секунду, чтобы принять дорогого ей человека в свои руки.

Скориков рванулся вперёд, но секунда отключения прошла, и Татьяна с Николаем уже были в воздухе. Зависнув у выхода из зала над головами ОМОНовцев, крепко держа Николая за талию, Таня спросила у Николая, может ли он командовать. Николай улыбнулся и вместо ответа громко спросил:

– Тарас Евлампиевич, вы не рискнёте лететь с нами?

– Нет, что вы, дорогие мои, – ответил Наукин. В глазах его светилось счастье. – Такие полёты не для моего сердца. Буду признателен, если вы проводите меня к машине.

– А где она?

– Я покажу, вы проводите меня. Но сначала я хочу попрощаться с коллегами.

Наукин повернулся к залу и сказал:

– Дорогой Сергей Сергеевич, дорогие коллеги и собравшиеся сегодня журналисты. Я очень вам признателен за то, что вы не дали нас в обиду. Я по-настоящему счастлив тем, что встретился с вами, рассказал немного о своей работе, и меня охватывает необыкновенное чувство гордости за наших людей, с которыми можно делать открытия. Здесь, правда, среди вас был только что человек, называвший меня когда-то своим учеником, но сегодня предавший меня. Ему, видимо, хотелось отомстить мне за то, что не он, а я сделал открытие, которое позволит переделать мир. Вполне возможно, что мстительность характера объясняется его фамилией Мстительский. Только он, человек, с которым мы вместе сотрудничали, который знал многие мои замыслы, в состоянии был догадаться о влиянии одних магнитных полей на другие. Думаю, это была его идея создать на сцене сильное магнитное поле, в которое и попал Зивелеос. Во всяком случае, в его руках я случайно увидел пульт дистанционного управления, но не знал в тот момент его назначения. Теперь знаю. Правительство должно наградить иуду за эту выдумку. Такие люди бывают, но к счастью плохих людей гораздо меньше на земле, чем хороших. Было бы иначе, мир превратился бы в сплошную бойню. Спасибо вам, хорошие люди! Я уверен, что мы ещё встретимся. А сейчас я очень устал и потому прошу прощения за то, что не буду отвечать на ваши вопросы. Скажу только ещё пару слов генералу Дотошкину, с которым мы лично встретились впервые.

Генерал, отозвавший к себе полковника Скорикова и его команду, приготовился услышать проклятия в свой адрес, но из уст Наукина прозвучало совсем другое, чего генерал никак не ожидал:

– Вы хотели сегодня взять нас голыми руками – и не удалось. Теперь вы активно будете пытаться завершить подкоп под нашу поляну на Лысой Горе. Вам, конечно, уже доложили об аварии с электрическим кабелем и непонятным взрывом дизельной установки. Уведомляю вас, что это наших рук дело. Вы не пройдёте в глубину горы ни на метр больше. Успокойтесь и займитесь чем-нибудь другим. Мы не хотим ломать всю находящуюся у горы технику, дабы не загрязнять ещё больше окружающую природу новыми машинами. Уберите те, что стоят, и всё будет в порядке. Отстаньте от Лысой горы, чтобы самим не лысеть от новых беспокойств.

Эти слова поразили Дотошкина, как гром с ясного неба. Рухнула ещё одна операция.

Президент академии обнял Наукина, вытирая с глаз навернувшиеся слёзы:

– Извини, друг, что так получилось. Мне клятвенно обещали не устраивать сцен, и я поверил, глупый. Завтра же напишу заявление об уходе на пенсию, но сначала выгоню этого мерзавца Мстительского. Каков подлец! А я-то думаю, почему он вскочил и как заяц стрельнул из зала. Уйду совсем, не дожидаясь юбилея.

– Знает кошка, чьё сало съела, – рассмеялся Наукин. – Но не беспокойтесь, Сергей Сергеевич. Всё хорошо, что хорошо кончается. А перед юбилеем, мне кажется, уходить не стоит.

Говоря это, он направился к выходу.

Зивелеос и Соелевиз опустились поближе к стене, чтобы не разбрасывать стулья, и, взявшись за руки, пошли, расчищая путь своему создателю и наставнику. Все, кто стояли впереди, быстро расходились в стороны. В коридоре соратники поменялись местами. Наукин шёл первым, а за ним уже каждый сам по себе – Зивелеосу Маша включила его собственную защиту – шли Николай и Татьяна.

Выйдя через служебный вход в сопровождении своих подопечных, не позволявших никому приблизиться к Наукину, Тарас Евлампиевич сел в машину и махнул рукой молодым людям, давая добро на их самостоятельный полёт к Лысой Горе.

Все готовятся к свадьбе

В этот вечер обитатели научного центра Лысой Горы собрались за обеденным столом для серьёзного разговора. Приём обильной пищи беседе не мешал. Понятно, что все были уставшими и голодными. Но есть, не говоря о том, что случилось, никто не мог. И пока тётя Катя раскладывала салат по тарелкам, Тарас Евлампиевич начал обсуждение с констатации фактов:

– Сегодня, друзья мои, мы были на грани катастрофы. Я едва перенёс этот кошмар. Не хочу ни сгущать краски, ни смягчать их. За нас серьёзно взялись, и мы должны об этом постоянно помнить. Самым большим молодцом сегодня была наша милая Танечка, хотя пережить больше всех пришлось Николаю, если не считать меня, когда у меня чуть сердце не выскочило из груди. Нужно признать, что во всём этом моя вина.

– Ну, причём здесь ты, дедушка? – возмутилась Маша, в сердцах отбросив от себя вилку. – Кто мог знать, что они поставят мощный магнит?

– Внучка, не злись, пожалуйста. Держи себя и вилку в руках. – Тарас Евлампиевич улыбнулся своей шутке. – Я должен был предусмотреть всё, в том числе и тот факт, что наши оппоненты знали заранее о том, где и когда мы появимся, а потому должны были подготовиться, что и произошло. Пока я не увидел в руках Мстительского пульт дистанционного управления, мне в голову не приходило, что мой бывший соратник додумается до, во-первых, того, чтобы выступить против меня, и, во-вторых, до создания магнитного поля, скрытого потолком и полом сцены. То есть я не подумал об этом, а обязан был подумать. Почему я на этом делаю акцент? Да потому, что нам и дальше придётся оказываться на публике, и дальше мы будем что-то делать в местах, где нам будут готовить ловушки. Не будем же мы запираться и жить улитками в раковинах? Не для того живём и работаем. Собираемся же на днях свадьбу праздновать с официальной регистрацией. А это значит, что о нашем появлении власти тоже будут осведомлены заблаговременно и что-нибудь новенькое постараются придумать. У них штат консультантов огромный. Умных голов хватает. Но на коне пока что мы, потому нам немного легче. Попадаться к ним в руки больше нельзя.

– Ешьте, пожалуйста, Тарас Евлампиевич, – вмешалась тётя Катя, – а то вы говорите, а есть некогда.

– Да и по рюмочке выпить не мешает после такого стресса, – вставил дядя Лёша. – Коля чуть не с того света возвратился, как я понимаю.

– Это верно, – подтвердил Тарас Евлампиевич, имея в виду, что Николай в момент вращения волчком был чрезвычайно близок к смерти.

Дядя Лёша понял слова, как подтверждение необходимости выпить по рюмочке и побежал к холодильнику за водкой для мужчин и белым вином для женщин. Словом, застолье пошло, как и принято на Руси, со звоном бокалов, тостами, солёными огурчиками, горячими мясными блюдами и к чаю пирогом, который успела загодя испечь тётя Катя.

Вспоминая разные подробности встречи с учёными, Тарас Евлампиевич поставил пустую чашку на блюдце и вдруг спросил вслух, но как бы самого себя:

– А что это мне сказал Сергей Сергеевич при встрече, будто я выгляжу стариком старше него, хоть я на самом деле лет на десять моложе? Я недавно открыл восьмой десяток, а он скоро перейдёт к девятому, собирается отмечать восьмидесятилетие. Неужели я худо выгляжу со своей белой бородой?

– Не знаю, дедушка, мы тебя каждый день видим, и ты нам не кажешься старым, – запротестовала Маша. – Но со стороны твоего коллеги говорить подобное не этично.

– Мы же не женщины. Сергей Сергеевич, очевидно, искренне был удивлён. – Наукин провёл рукой по почти лысой голове. – Здесь вообще-то почти нет волос, хотя, действительно, пару лет назад ещё была шевелюра. Я давно замечал, что сыплется волос. Но не до него пока. Я последнее время не часто смотрюсь в зеркало. Сбриваю только усы, а борода и без зеркала видна.

– А какое это имеет значение, Тарас Евлампиевич? Кому-то показалось, что он моложе. Так с бородой все люди кажутся старше.

– Ты, Танюша права, но частично. Слова академика могут иметь значение вот какое. Я над этим не задумывался, а следует Машеньке как специалисту глянуть на всех нас с позиции того, не влияет ли наше защитное энергетическое поле каким-то образом на организм человека. Это тебе, внучка, чудный материал для научной статьи. Ни у кого такого опыта нет и быть не может, а мы у тебя под руками. Проанализируй. Может, и нет влияния. Может, мой волос посыпался от нашей местной воды. Надо посмотреть на ощущения всех наших обитателей. Ну, тебя учить этому не надо.

– Я поняла, дедушка. Странно, что мне самой не пришла эта мысль в голову. Так ведь и некогда было даже подумать. Теперь, если будет полегче, займусь вами. Но не пищать: определять придётся много факторов.

Тарас Евлампиевич тяжело поднялся со стула.

– Да, – сказал он, вздохнув, – заговорили о старости, и вот уж она даёт себя знать.

– А, может, это не старость, а водка вас тяжелит? – сказал Николай.

– Может и она, – согласился бородатый хозяин, слегка качнув головой. – Однако не будем унывать. И всё же времени у тебя, Машенька, пожалуй, пока не будет. Завтра мы обсудим мою новую идею и, если примете, придётся браться за работу, засучив рукава не по локоть, а по самые плечи. А сейчас всем спать. Завтра же занимаемся и нашими молодыми.

      _________________________________

В ведомстве генерала Дотошкина царило мрачное настроение. Шефа бесили провалы операций, которые казались такими надёжными. Всякий раз думалось, что вот уже этот проклятый Зивелеос в руках, и вдруг всё срывалось в одно мгновенье. Тогда как у самого Зивелеоса всё вроде бы получалось, как он хотел.

В Оренбурге такой та-ра-рам начался. Создаются народные советы, комитеты контроля, смещают с постов тех, кому почему-то не доверяли, кого ненавидели, но вынуждены были это скрывать. Власть имущие, которые чувствовали себя совершенно свободно настолько, что не боялись ни брать взятки в огромных суммах, ни их давать, кому следовало, не страшились показывать своё богатство кутежами в ресторанах и швырянием денег на зарубежных курортах, стали бояться появления у них представителей новых товариществ, объединений. В другое время плюнул бы на них и двери бы им не открыл, а как же сделаешь это теперь, не зная, не появится ли за ними Зивелеос собственной персоной или его красавица с красивым именем Соелевиз, чтобы потребовать в отместку все сбережения? Все боялись и всё начинали делать для перестройки жизни в Оренбургской области.

Генерал слушал сообщения из Оренбурга, скрежеща зубами. Можно сказать, в секунде от победы был в том подвале банка, и сорвалось. Да и здесь в Академии наук. Как всё отлично сложилось. Такая прекрасная получилась мышеловка. Сколько пришлось вложить в неё денег и сил! Два дня занимался только устройством магнитов, которые предложил этот весьма толковый членкор Мстительский. И получилось же всё, как он предвидел. И свалили этого Зивелеоса. Значит, не такой он всесильный? Но и тут не вышло. Опять появилась эта девчонка. Дотошкин вспомнил историю, когда рассматривалось её дело в суде, и тогда Зивелеос прилетел к ней на помощь, точно так же разбив оконное стекло и влетев в зал заседания. А в этот раз она его вытащила из беды таким же образом. «Если не справимся с этим научным гнездом сейчас, – подумал Дотошкин, – то может получиться, как в термоядерной реакции, вышедшей из-под контроля, когда процесс становится необратимым».

Зуммер телефона оторвал от размышлений. Докладывал дежурный.

– К вам полковник Скориков.

– Пусть заходит, – коротко скомандовал Дотошкин.

– Товарищ…

– Ладно-ладно, не тянись, не на плацу собрались. Садись, потолкуем.

Скориков сел за стол и начал без обиняков:

– Сергей Сергеевич, я работы под горой сворачиваю. Смысла нет завозить новый кабель и новую технику. Снова сломают.

– Это правильно. Пусть они видят, что мы от них отстали. А то уже и в газетах, и телевидение зажужжали об этой Лысой Горе и наших предполагаемых планах. И то, что было вчера, так расписывают, что впору вешаться. С самого утра звонил премьер из Америки. Он не торопится возвращаться, узнав о вчерашнем провале, но меня торопит. Предлагает крайнюю меру. А я напомнил, что у нас ещё один вариант есть с пожаром, который предлагает наш эмчеэсовец. Он одобрил, но бекает и мекает, чтобы быстрее поджигали. Думает всё, как в сказке с золотой рыбкой: скажешь – и всё само получается. Короче говоря, кошмар, а не жизнь.

– Да, положение у нас такое, – покачал головой Скориков, – что нас съедят журналисты во всех случаях. Убьём Зивелеоса – съедят, и не убьём – съедят.

– Вот именно. У них профессия такая – всех поедом есть.

– Погоди-ка, я хотел спросить. Что тебе известно относительно поляны Лысой Горы? Думаю до крайней меры надо всё же попробовать вариант с пожаром, но в качестве запасного. Хотелось бы всё же найти что-то другое. Где они покупают продукты? В поселковый магазин не приезжают?

– В магазине никого с поляны не видели. Где отовариваются, нам неизвестно. И вообще, у нас нет данных, сколько их там проживает на поляне и кто ещё кроме Зивелеоса, Соелевиз и Наукина.

– А где они берут воду?

– Это мы знаем. Лесник рассказывал, что на поляне есть источник, откуда сбегает ручей, но забраться по нему вверх практически невозможно, так как там скалистый участок.

– А альпинисты?

– Они, конечно, поднимаются всюду, но наверху, скорее всего, тоже защита стоит.

– Так бы можно было просто отравить воду.

– Да, но ручей течёт в реку.

– Понятное дело.

Генерал так сказал эти слова, что трудно было догадаться, согласен ли он с тем, что не получится отравить ручей, или сознаёт, что отравится и река с катастрофическими последствиями не только для жителей посёлка.

– Кстати, – спросил он, вспомнив ещё что-то, – ты не интересовался, есть ли у жителей Зареченки люди, знакомые с кем-нибудь из обитателей поляны?

– Два дня назад Зивелеос прилетал в посёлок и все видели, как он катал мальчишку по воздуху.

– Кто такой? Фамилия? Имя? Сколько лет?

– Сергей Толковый. Прозвище Серый.

– Значит бестолковый, серятина какая-то, ни то, ни сё.

– Не совсем так. Парень сообразительный, видать. Да и фамилия толковая.

– Что ты говоришь? – с напускным восхищением сказал генерал. – У этого Серого, значит, толковая фамилия, а моя Дотошкин бестолковая? Так надо понимать?

– Извините, Сергей Сергеевич, я не так сказал. Фамилия парня Толковый и сам он толковый, а прозвали Серым, потому что Сергей, а Сергеев часто зовут серыми.

– Толковый, бестолковый. Ты меня совсем запутал. Куда летал этот толковый с Зивелеосом?

– Говорят, покружили над посёлком, чтобы все видели, а потом то ли вокруг горы полетели, то ли просто над лесом, но показывали в ту сторону, где мы копать начали.

– Стало быть, мальчишка и навёл на нас?

– Вполне возможно, однако, когда я спросил Серого, то есть Толкового, зачем туда летали, он, по-моему, соврал, сказав, что хотели посмотреть, можно ли находить в лесу грибы сверху.

– Небось, хвалится всем, что летал с Зивелеосом?

– Ну а как же, пацан ведь. Говорит, что является представителем Зивелеоса в посёлке и будет летать с ним, когда нужно.

– Последить бы за мальчишкой. Что если через него попытаться узнать о поляне.

Опять зажужжал зуммер телефона. Дотошкин включил громкую связь.

– Товарищ генерал, только что звонили из районного ЗАГСа, сообщили, что у них собираются регистрировать брак Самолётов и Иволгина.

– Что-о-о? Когда? – закричал Дотошкин.

– Сказали, что послезавтра.

– Как так? У них нет очереди? И не даётся месяц на размышления?

– Заведующая сказала, что сначала не поняла, о ком речь. Фамилия Самолётов не очень редкая. И она заявила, что не может так быстро зарегистрировать. Но с этой просьбой звонили из редакции газеты «Московская невралька», и они объяснили, что регистрироваться будет Зивелеос и его невеста Соелевиз, у которых мало времени и много возможностей. Словом, убедили заведующую не выкаблучиваться, а соглашаться регистрировать, продиктовали все паспортные данные и определились со временем – суббота в двенадцать часов дня.

– Где этот ЗАГС?

Дежурный назвал адрес.

– Ты всё понял? – отключив телефон, спросил Дотошкин. – Это новый шанс, который мы не должны упустить. Они оба будут в одном месте. Если им захотлось официальную регистрацию произвести, то тут и подписи ставят, и кольцами обмениваются. Чувствуешь? Возможно, и кафе для свадьбы заказали или ресторан. Денег, наверное, куры не клюют. Всё бросай в сторону. Сейчас только это. Пан или пропал. Дуй в этот ЗАГС, осмотрись. Насчёт ресторанов поблизости поинтересуйся. И не пригласить ли снова этого академика Мстительского?

– Боюсь, что второй раз так не получится. Зивелеос такая рыба, что дважды на одну и ту же приманку не ловится.

– Пожалуй, ты прав. Надо хорошенько подумать. Приступай. Справишься, буду ходатайствовать у премьера о генеральских погонах тебе.

“Интересно, – подумал Скориков, – что он себе выговаривает. Уж не целится ли на маршала? С него станется. Может и получить. Есть ещё однако две ступеньки впереди, но с этим Зивелеосом можно и перепрыгнуть».

– Как что узнаешь, сразу докладай.

У генерала была привычка, говорить «докладай», а не «докладывай» в тех случаях, когда у него было хорошее настроение или он нацеливался на хорошую добычу и, как охотник, начинал дрожать от нетерпения, и тогда все исполнители становились как бы не подчинёнными, а первейшими друзьями, а, значит, и разговаривать с ними можно не очень официальным языком.

– А я пока позвоню нашей фрау Иволгиной. Не может она не знать о готовящейся свадьбе любимой внучки, – сказал Дотошкин, разыскивая в записной книжке служебный номер телефона Надежды Тимофеевны.

Однако на работе её не оказалось. Секретарь сообщила, что профессора сегодня не будет, она появится лишь в понедельник.

– Что так? – полюбопытствовал генерал. – Опять в командировке?

– Нет, не в командировке, – сухо ответила секретарь. – У профессора есть и другие дела, о которых она мне не обязана сообщать. Может быть, готовит доклад к теоретическому семинару и взяла пару дней для творческой работы. Она большой учёный, ей можно.

– Извините, я только хотел узнать, в Москве ли она.

– Это уж, пожалуйста, вы узнавайте у неё самой. Мне не докладывают, где она проводит своё время.

«Да, с таким секретарём работать можно, – подумал Дотошкин, – никакую информацию не выудишь. Придётся звонить домой».

Ему повезло. Надежда Тимофеевна оказалась на месте.

– О, генерал-лейтенант! – услышал он не то восторженный, не то, наоборот, сердитый голос Иволгиной. По телефону трудно было угадать интонацию, хотя хотелось, чтобы она была всё же восторженной.

– Ну что ж вы меня так официально привечаете? – обиженно ответил Дотошкин. – Я ведь, честно говоря, не хотел вам никакого зла. Мы так хорошо с вами сидели тогда, я даже думал, что мы успели подружиться некоторым образом, а этот Зивелеос нам всю обедню испортил и так меня напугал, что я хотел за вами спрятаться.

– С пистолетом в руке? Кстати, как ваш палец?

– С пальцем всё в порядке. Пришили, и заживает как на собаке. Я собственно, о пистолете и хотел вас спросить. Он, надеюсь, у вас. Это моё личное оружие, но терять я его не имею права. А выхватил я его тогда чисто автоматически. Воинская привычка браться за оружие в минуту опасности.

– Я поняла. Ваше личное оружие уже несколько дней покоится в моей тумбочке. Хотите за ним приехать или мне следует его привезти?

– Ну что вы? Не смею беспокоить вас такими пустяками. Я бы, конечно, хотел приехать, но боюсь, что вы меня больше не примете, да и некогда. Если можно пришлю своего порученца. Вы сейчас не очень заняты? Может у вас внучка в гостях? Могу прислать в другое время.

– Какой вы внимательный, Сергей Сергеевич. И очень догадливы. Да, внучка у меня, примеряет свадебное платье, так что немного недосуг.

– Свадебное платье? Она что же, замуж выходит?

– И опять вы угадали. Конечно, раз свадебное платье, то и замужество.

– Но ведь ваша внучка уже объявила во всеуслышание о том, что она жена Зивелеоса.

– Да, Танюша только что рассказала эту историю, когда она спонтанно назвала себя женой Николая, которого вы опять хотели схватить.

– Мы собирались отвезти его в больницу.

– Обычно, генерал, это делают медики, а не люди в военной форме.

– Уверяю вас, Надежда Тимофеевна, мы тут были совсем ни при чём. Как выяснилось, у Наукина оказался соперник, решивший свести с ним счёты. Это их проблемы, а мы, естественно, были там и хотели помочь, но появилась ваша Соелевиз, которая теперь собирается официально зарегистрировать свои отношения с Зивелеосом. Это замечательно! – Дотошкин был рад, что начал выпутываться из сложной ситуации и с энтузиазмом продолжал уводить разговор от скандала в Академии наук: – Я поздравляю вас. Думаю, это будет прекрасная пара. Где же они хотят сочетаться браком?

– Сергей Сергеевич, вы же не собираетесь приходить к ним с подарком?

– Отчего же нет, Надежда Тимофеевна? Если они, как добропорядочные граждане, собираются стать нормальной семьёй, завести детей и жить, как все, не нарушая закон страны, то я с удовольствием приду с подарком.

– Детей не заводят, Сергей Сергеевич, а рожают. Это я вам говорю как женщина. И боюсь, что вас в качестве гостя молодожёны хотели бы видеть, извините, в самую последнюю очередь, так как ваши подарки им уже хорошо известны.

– Вы меня обижаете, милая Надежда Тимофеевна, но я вынужден терпеть вашу упрямую логику и признать, что мы с вами, увы, пока ни до чего не договорились. Поэтому, если позволите, вернёмся к началу нашего разговора. Я могу прислать к вам моего ординарца за пистолетом? Вам не обязательно пускать его в квартиру, если это неудобно. У него будет удостоверение и портфель, куда вы просто положите оружие, и он удалится.

– Ладно, генерал, что с вами поделаешь? Присылайте, раз я дома. А то ваш наган или пистолет меня пугает.

      ____________________________________