Странная суббота

– Да, дружим мы.

– Вижу, что влеготку хочешь ее взять, а девка внимания требует. Вот надысь наместо цветов конфект надо было принесть. Какой наклад с твоего букета? А то бы чай попили не вприкуску, а с конфектами. Любаша еще егоза, а ты соловьем перед ней заливаешься, а она и верит. Да и старый ты, вон уже плешивый.

– Почему плешивый! – возмутился я.

– Очи свои раскрой. А она хоть и сирота, а абы за кого не выдам!

Слова Прохора о плешивости запали мне в душу, в общем-то он был прав, в нашем роду все рано лысели. И занялся я укреплением волос, чего только ни втирал в голову, и лопух запаренный, и сок лука. Заметил через месяц, что волосы стали расти, только не на голове, а, извини, на заднице. Бросил я свое занятие по улучшению внешнего вида, и решил брать интеллектом.

Надо сказать, что Прохор любил играть в шахматы, а я на заводе ходил в шахматный кружок, и результаты у меня были неплохие. И стал я к Прохору искать подход через его любимую игру. Что ни вечер, мы хоть партию, но сыграем.

– Да не торкай ты ферзем! – сердился он, когда я неуверенно двигал фигурой туда-сюда.

– Ты норовишь с кандачка играть, а надо покуменить, прежде чем фигуры торкать, – учил он меня.

Два года ухаживал я за Любашей, а позвать замуж боялся. И вот настал день, когда я решился сделать предложение. Люба знала, что я приду, нарядилась и тихонько сидела в спальне. Я тоже для торжественности момента надел костюм.

– Справная одежка, – встретил меня Прохор, – прям жаних. А чтой-то там висит, – потянул он за цепочку, что свисала из маленького кармашка пиджака. – Ишь ты, брегет у него!

– Прохор Николаевич! Я прошу руки Вашей внучки Любы! – решился я произнести.

– Ась? Шибко тихо молвишь, – начал подтрунивать дед. – Куда жену поведешь, в свои хоромы?

– Конечно в свои!

– Это с кандачка не решается, – как-то с хитринкой заговорил Прохор, замолчал на пару минут, а потом и выдал:

– А у меня уговор, выдюжишь три партии в шахматы, да чтобы ты три раза выиграл – отдам за тебя Любу!

– Лады! – ответил ему в тон.

Скажу, что сложнее для меня не было условия. Мы играли молча. Когда все три раза я выиграл, Люба, не чаявшая такого исхода, выскочила из комнаты и стала рядом со мной.

– Бабка, неси штоф и чеплажки, да яствы разной! За внучку выпьем, выросла она.

А потом уже в мою сторону добавил:

– Но знай, ты еще пожалеешь, что взял ее в жены, но в обратку не приводи, не приму!

Я засмеялся, потому что понимал, что это ревность в нем говорит, уж больно любил он свою внучку – касатку. С тех пор я всегда говорю:

– Интеллектом надо брать, интеллектом!

Петрович с шумом высыпал фигуры из шахматной доски.

Красный велосипед

Весть о том, что Славка, пятнадцатилетний подросток, спас от пожара троих малолетних детей Людки-пьяницы, моментально облетело село. Дети бегали на пожарище, а взрослые собирались небольшими группами и ругали Людку почем зря, что додумалась детей запереть снаружи и уйти, а догадаться убрать спички не смогла.

– Ах, если бы не Славка…– размахивали они руками и хватались за сердце. – За какие грехи деткам малым такая мамка досталась!

Знакомые толпились у дома Славы, пожимали руки и матери, и отцу, и самому парню. Некоторые тормошили его голову, а Славка стеснялся, изворачивался.

К вечеру в гости к герою дня завалила толпа народа: и глава районной администрации, и журналисты, и директор школы. За ними потянулись соседи. Всем не хватило места и предложили выйти на улицу.

И сам Слава, и его родители были красные от смущения, но отец для важности момента надел пиджак, а мама то поправляла волосы, то оглаживала подол платья.

– Уважаемые жители села! Все вы уже знаете, что сегодня произошло, – начал свою речь Глава. – Про Люду мы здесь говорить не будем, с ней отдельная история. А вот про этого героя, – он обнял подростка за плечи, – нам приятно говорить! Это наше будущее! Он сегодня совершил подвиг и, рискуя своей жизнью, спас малолетних детей из огня!

Все хлопали, радовались, а Славке хотелось убежать, но тут какой-то мужчина подкатил красный велосипед, и Глава радостно объявил, что Слава награждается этим ценным подарком. Парень расплылся в улыбке, глаза его засияли, как и хромированные детали велосипеда. Слава схватился за лакированные черные ручки, а они будто прилипли к нему, такие были удобные, а камера снимала все это.  На другой день по местному телевидению вышел репортаж, и у Славы началась другая жизнь. Его приглашали в школы, писали статьи, одноклассники хлопали по плечу. Постепенно он привык к интервью, держался уверенно, складно отвечал, улыбался в камеру. Заготовленная речь уже лилась легко и слегка отстраненно, как будто он говорил о ком-то.  Ему стал нравиться образ этого парня и его поступок спасателя.

– Пойду после девятого класса в пожарное училище, там каждый день подвиги, – мечтал он, – Глава обещал направление дать.

Иногда Слава вспоминал тот день, когда заметил горящий на окраине дом, как побежал туда и увидел в окно три искривленные от страха и крика мордашки, и ему стало за них страшно, но дверь была закрыта на навесной замок, а огонь уже выбивался из худой крыши. Как кирпичом разбил соседнее окно, залез в дом сам и вытащил детей, старшему было пять, а маленький даже не ходил. Как потом его порезы мама мазала зеленкой. «Где дети теперь? Куда-то всех увезли!» Да никто и не вспоминал семью погорельцев, как появились, так и пропали, «чужие заезжие». Вся эта история крутилась только вокруг Славки, которого уже и звать стали Славка- спасатель.

Наступило лето, последние каникулы школьника. Славу возили в школьные лагеря района, где его с интересом слушали ребята поменьше. Он добавлял в свой рассказ литературные образы про полыхающий огонь, про меткий кирпич, про легкий прыжок в окно и тяжелых детей. Но постепенно интерес к мальчику-спасателю стал пропадать.

Недели тянулись, а его никуда не приглашали. Парень стал раздражительным, грубил родителям, но те терпели, «переходный возраст», – успокаивала мать, а отец уверял, что их сын «звезду словил». «У него другая судьба будет, не как у нас, он герой», – возражала мама.

Его короткие светлые волосы выгорели на солнце, а сам вытянулся, плечи развернулись, да и постоянная гонка на велосипеде сделала сильными ноги и руки. У него остался один преданный друг – его красный велосипед. С ним парень беседовал, намывал его и следил за шинами, чтобы те всегда были накачаны. Славка гонял на красном велосипеде, представляя себя на пожарной машине, а его глаза искали что-нибудь горящее, чтобы затушить, спасти, или хотя бы оказать помощь.

Как-то вечерком Слава решил искупаться. Возле пруда бегал мальчик с их улицы, от природы инвалид, к тому же умственно отсталый, вместо слов изъяснялся слогами – ма-ма, ти-ти, та-та. Мальчику было уже десять, но он был такой маленький и худой и выглядел лет на семь.

– Генка, ты с кем здесь? – спросил Слава, хотя знал, что мальчик с утра до вечера предоставлен сам себе.

– Ма-ма, ма-ма, – помахал в сторону поселка мальчик, —та-та, – показал он на велосипед.

– Хочешь, я тебя покатаю?

Гена радостно закивал головой. У Славы засияли глаза от пронесшейся мысли:

– Вот он, мой новый шанс! Обо мне скоро опять заговорят!

Он помог малышу вскарабкаться на багажник, и они помчались. «Только бы никто не видел!». Генка сзади смеялся, расставив широко ноги. Вот уже село далеко позади, дорога бежала вдоль леса, потом свернула в лес. Ехать было тяжело, но Слава крутил педали изо всех сил. Мальчик сзади пытался что-то произносить, но парню некогда было прислушиваться к его междометиям, он через плечо кричал «еще немного» и продолжал гнать. Наконец он остановил велосипед и помог слезть Гене, взял его за руку и потянул за собой. Тот сопротивлялся, сквозь слезы произносил «ма-ма…ти-ти».

– Перестань реветь, скоро придем, —сердито посмотрел на Гену.

Малыш глянул испуганно, но плакать перестал. Слава искал глазами хорошее место, и вот ему приглянулся подходящего размера овраг. Он прыгнул туда сам и потянул мальчика так, что тот завалился и засмеялся.

– Вот так-то лучше, а то вздумал реветь, как маленький. Посиди тут, я тебе ягод принесу, только никуда отсюда не уходи, слышишь? Я обязательно приду за тобой!

Генка согласно покивал головой, лежа на траве и раскинув свои ручонки.

Была ночь, когда к ним в окно постучали. Мама испуганно подскочила с кровати, отец вышел на улицу. В их дом ворвалась с криком и плачем Генина мать.

– Слава, помоги! Найди Гену, я все село оббегала, всех знакомых, родных—нет нигде! А вдруг он утонул…

Слава ждал ее прихода, он не спал, только делал вид, а в голове прокручивал, как бы действовали спасатели.

Он уверенно озвучил план спасения, что надо разбудить и привлечь как можно больше народа. Откликнулись многие, Славу слушались и подростки, и взрослые. Разбились на группы, определили наиболее возможные участки, где мог быть мальчик. Слава с пятью мужчинами направились в сторону леса. Он на своем красном велосипеде оторвался ото всех и на ходу крикнул, что пойдет потом им навстречу.

Он торопился, как и тогда, когда увозил малыша. Вот и овраг, но Гены там не было. Слава стоял в растерянности, а потом начал метаться по лесу и звать мальчика. Он не замечал времени, не чувствовал усталости, забыл, где оставил свой велосипед. Стало светать. На его голос подошли люди. Славка размазывал по лицу слезы, перемешанные с кровью ободранного лица.

– Да не убивайся ты так, спит где-нибудь, – успокаивали его.

Парень отмахнулся и пошел дальше один. Он искал до вечера, пока не наткнулся на тело Генки. Тот лежал, свернувшись калачиком, а на лице застыл ужас, как у тех детей из пожара.

– Дурак, как ты мог уйти, я сказал, что вернусь, спасу тебя, – истерично кричал парень и тряс бездыханное тельце. —Ну и лежи тут, пусть тебя другие находят, а я спасатель. Мертвых не спасают.

Слава развернулся и пошел искать свой красный велосипед, он надежный, он обязательно дождется.

Слава вернулся в село ночью. Мать увидела его, катящего свой велосипед, кинулась навстречу, обняла, а сквозь его рыдания только слышалось «ма-ма…та-та».

Недолюбленная

Рита проснулась среди ночи с ощущением чего-то не исполненного, но очень приятного. Опять снился он, как, впрочем, очень часто последние полгода. Она развернулась к мужу лицом. Олег безмятежно посапывал, приоткрыв рот. Рита зачем -то погладила его по голове, затем рука потянулась вниз. Муж зашевелился, убрал ее руку, перевернулся на другой бок, продолжая спать. Рита вздохнула, понимая, что не заснет теперь до утра. Ей было жалко и своего недосмотренного сна, и себя, страдающую от бессонниц в последнее время. Она знала причину этого состояния, но все держала глубоко в себе, не смея ни с кем поделиться. В памяти осталось чувство наслаждения, но совесть побеждала, заставляя заглушить память, забыть, убедить себя, что этого не было, что все фантазии неудовлетворенной, хотя и замужней женщины.

Они с сыном ехали в отпуск к родственникам в западную Украину. С билетами была проблема, достались только два боковых места в плацкартном вагоне. Поезд не проехал и полчаса, как им стал оказывать знаки внимания молодой парень. Он был общителен, сразу вступил в беседу сначала с сыном, потом с Ритой. Пришлось познакомиться. «Да что же ты прицепился, неужели никого моложе не нашел!» – думала Рита. Парень же быстро очаровал сына, и вот они уже вместе ужинают, пьют чай. Уже к вечеру она знала, сколько ему лет, где работает, куда и зачем едет и его семейное положение! Рита подумала, как хорошо, что они живут в разных городах. «Красавчик, да и не скучный, скоротаем эти сутки в поезде, да и разбежимся в разные стороны!»

Рите пришлось вкратце рассказать о себе.  Попутчик расспросил о селе, куда и к кому едут, и даже полюбопытствовал, как их фамилия. Так за разговорами наступила ночь.

Рита сыну постелила на верхней полке, и он быстро заснул. Постепенно заполненный до отказа вагон погрузился в сон, она тоже легла. В вагоне погасили свет. Женщина уже засыпала, когда почувствовала, что к ней сбоку примостился Борис. Рита сжалась вся от такой дерзости, но что-то ее остановило, чтобы не прогнать нахала. Узкая лавка позволяла лежать только на боку. Борис крепко обнял Риту под одеялом, и они лежали не шевелясь, боясь свалиться. Некоторое промедление с ее стороны позволило ему действовать уверенней. Одной рукой он умудрился за что-то держаться, а вторая уже расстегивала ее и свои брюки, спускала трусики… Женщина почувствовала, что теряет голову, да и этот парень был настойчив, силен, к тому же хорош собой.

– Что я делаю, господи, прости меня! – зашептала Рита, – плацкартный вагон…сын наверху…

-Расслабься, – только и сказал Борис. Их страсть разгоралась, но вагонная полка и лежащие вокруг люди напрягали. Борис повел Риту в тамбур. В любой момент могли войти.

– Да не бойся, ты со мной, и это самое главное!

Почему-то его слова успокоили, и Рита полностью, потеряв весь стыд, отдалась любовному порыву. Спать уже пошли под утро. Вскоре люди в вагоне стали просыпаться, звенеть стаканами с чаем, а на нее только навалился сон. И не хотелось вставать, и было стыдно смотреть в глаза сыну и соседям по вагону, но пришлось.

– А ваш муж пошел умываться, – услышала она голос женщины. Рита улыбнулась.

« Как здорово, что нас приняли за семью, не так стыдно!»

Они опять втроем завтракали и разговаривали. Но скоро их город, Рите с сыном выходить.

– Дай мне свой телефон! – попросил Борис.

– Не надо. Все было замечательно! Мы далеко живем друг от друга. Я запомню это приключение в поезде навсегда!

Он вышел на платформу проводить. Борис взял с собой скейтборд, который захватил в командировку, и теперь демонстративно гарцевал перед Ритой. Он продолжал производить впечатление, а Риту все больше мучили комплексы.

«Мальчишка, совсем мальчишка…, да я против него старшая сестра, – продолжала изводить себя Рита, – ну слава богу, сейчас расстанемся, да из сердца вон – он меня утомил своим напором».

До села надо было ехать в автобусе часа два. Природа западной Украины поражала и восхищала: цвели маки, и бесконечные холмы утопали в разноцветье. К вечеру они были на месте. Встретили их хорошо, хлебосольно. Дом имел традиционный уклад южных деревень: огромное подворье с разными постройками. Основной дом утопал в саду с фруктовыми деревьями. Всё было очень красиво и романтично. Первые три дня прошли быстро за разговорами, знакомством с деревней. К вечеру Рита с сыном просто падали в кровать и мгновенно засыпали. Так было и в тот вечер, в свой третий вечер отдыха.

Она уже засыпала, когда вошла племянница и стала взволнованно трясти ее за руку.

– Тетя Рита, там вас спрашивает какой-то парень, приехал на огромной машине!

Рита в недоумении вышла на улицу и сразу попала в объятия Бориса. За ним стеной стоял огромный трейлер.

– Откуда ты взялся? – Она была ошарашена. – Как ты меня нашел?

– У меня хорошая память! Все остальное – мое обаяние! Оказывается, в вашей деревне несколько Петрачуков. Как только сказал, что нужны те, к кому гости из Москвы приехали, так сразу показали ваш дом.

– У меня нет слов!

– Да чего тут разговаривать, я тебя нашел, а это самое главное…иди ко мне, я соскучился…я всего на час, нам надо ехать.

– Я же с тобой попрощалась навсегда…

Рита уже тонула в его объятиях и поцелуях. Опять был секс ненормальный, неправильный, бесстыдный, как считала Рита, прямо в машине, в кабине которой сидел водитель. Борис завалил её на какие-то мешки, на которых было мягко, как на перине. С ней рядом был мужчина, который дарил любовь такую страстную, какой у нее не было за все одиннадцать лет замужней жизни, и не будет никогда.  Была спасительная темнота ночи, которая скрывала грех ее похоти, скрывала дом, где спал сын, где были родственники. Когда они оторвались друг от друга, Рита заплакала и стала стучать кулаками по его груди.

– Зачем ты приехал, я бы забыла тебя и все…Ты опять проник в меня, в мою голову, в мое сердце…

– А я этого и хотел!  Разве тебе плохо со мной? Ты теперь скажешь свой телефон?

– Мне с тобой было так, как никогда не было в моей жизни, но именно поэтому не скажу. Я замужем, и разводиться не собираюсь.

– Да и я не собираюсь, чего ты сразу о разводе заговорила! Понимаешь, я родился таким ненасытным, мне постоянно нужен секс, каждый день, а если бы и можно было, то и несколько раз в день. Да и вы, девчонки, такие недолюбленные…

– Значит, я тебе просто подвернулась, чтобы утолить твой голод?

– Ну что ты! Я тебя еле отыскал, свернул с нашей трассы в эту деревню, водителя уговорил…

– Ладно, не обижайся. Я оценила твой поступок и поверила, что ты меня возжелал.

– Как-как, возжелал? – Борис стал хохотать. – Да, именно так, я тебя возжелал! Какое смешное, но точное слово.

– Тише, деревню разбудишь!

– Да я ее уже разбудил, когда ехал по ней в поисках тебя, знаешь, какая машина шумная, прямо зверь. А теперь деревенские не спят, прильнули к окнам в темноте и подглядывают за нами. Да еще завидуют!

– Ты вот все смеешься, а мне домой идти, объясняться с родней, кто ко мне приехал, да зачем.

– А ты им вот что подари, – и Борис поднял огромный мешок, – ты разве не поняла, на чем мы лежали? Это же мешки с мукой!

Только сейчас Рита заметила, что они все перепачканы мукой, даже волосы были белые. Они стали хохотать.

– Мы с тобой как привидения!

– А может мы с тобой просто привиделись друг другу? – сказала Рита.

– Я тебя обязательно найду, – ответил Борис и сел в машину.

Машина взревела мощным рыком и уехала. На крыльце остался стоять мешок.

– Недолюбленная…, как он прав, – подумала Рита, вставая с постели. Было уже не заснуть, и она это знала. Она подошла к окну, отдернула штору:

– А вдруг правда найдет!

За окном кружил снег, подсвеченный огнями фонарей.

Пианино и Дед Мороз

– Запиши меня в музыкальную школу! – Дима посмотрел на маму и деловито

добавил. – Мы же потянем с тобой учебу?

Олю не удивила озабоченность сына – они жили вдвоем и вместе планировали важные дела.

– А на чем хочешь играть?

– На пианино.

И Оля стала мечтать, как сын вырастет и будет музыкантом. Теперь по вечерам они готовились к экзаменам: отстукивали разные ритмы, разучивали песни, их было две – жалостливая про котенка и громкая про барабанщика. Решили, что лучше петь про барабанщика, она не такая детская.

Вот и экзамены. Мама дала сыну отглаженные брюки, помогла застегнуть белую рубашку и под воротник пристегнула кружевное жабо, которое накануне шила полночи.

– Это еще зачем? – спросил он.

– Ты же будущий музыкант, они обязательно надевают бабочки или жабо.

– Слово какое смешное – жабо, – сгримасничал сын.

В школе уже собралась группа детей с родителями. Дима внимательно огляделся и повернулся к маме:

– Сними с меня этот веер!

– Какой веер?

– Вот этот! – потянул он за жабо. – Ни у кого такого нет, а то не пойду на экзамены!

Мама вздохнула и исполнила приказ.

Вскоре детей забрали в класс. Взрослые переживали, топтались под дверью, пытаясь что-либо услышать. Дети по одному стали выходить. Родители кидались к ним с расспросами. И вдруг через дверь Оля узнала голос сына, он пел не про барабанщика, а про котенка, жалостливо выводя слова.

– Наконец-то! – встретила его мама, когда тот появился уставший и счастливый.

– Как все прошло и почему ты пел не ту песню?

– Мальчик до меня пел про барабанщика. Я подумал, что тетям будет скучно еще раз слушать то же самое, и спел про котенка.

– Какой же ты у меня умный и рассудительный! – Оля обняла сына.

В сентябре Дима пошел в первый класс двух школ. Но вот беда, пианино мама не осилила купить, и заниматься Дима ходил к знакомым.

– Потерпи, сынок, вот выплатим кредит и оформим новый на пианино!

Дима был понятливый мальчик, и понимающе кивнул головой.

Незаметно наступила зима. Как-то мама за завтраком сказала:

– Ну что, Дим, хоть ты уже большой, не будем нарушать традицию: иди к окну, покричи Деду Морозу, какой подарок хочешь на Новый год.

Участковый полиции Павел каждое утро начинал с обхода своего участка. Проходит как-то раз мимо пятиэтажки и слышит детский крик: «Дед Мороз! Я хочу пианино!»

Павел поднял голову, потом подошел к группе бабушек, что топтались по снежочку.

– А кто живет в этой квартире?

Бабушки наперебой стали рассказывать. Все остальное о семье участковый узнал сам, применив профессиональные навыки. И так они оба ему понравились, что решил «убить двух зайцев»!

На Новый год Дима в рубашке с жабо и Оля в кружевном платье под звон курантов чокались фужерами, кто с лимонадом, кто с шампанским. Стол был нарядным от маминого пирога, салатов и мандаринов. Вдруг запищал домофон.

– Бабушка с дедушкой приехали! – Дима бросился к трубке, но услышал чужой голос:

– Оля и Дима! Вас на улице ждет сюрприз!

Мать с сыном наспех накинули куртки и побежали вниз. Там стоял настоящий Дед Мороз, а за его спиной огромные длинные сани, на которых что-то темнело.

И тут Дед Мороз вытянулся по стойке смирно, приложил руку к отороченной белым мехом шапке, отдавая честь, и заговорил по-военному:

– Я рад вас приветствовать и уполномочен вручить подарок! – и протянул руку в сторону санок.

– Мама, это же пианино! –восторженно и громко закричал мальчик, но кругом уже гремели салюты, и его голос утонул в общем веселье.

А потом этот странный Дед Мороз позвал нескольких мужчин из дома, и они, совершенно не возражая, затащили пианино в их квартиру. Дальше праздновали втроем, а Дима маме и Деду Морозу играл этюды. А когда он ушел спать, Павел снял дед-морозовские атрибуты и превратился в приятного парня, и рассказал Оле историю про пианино, которое ему отдали просто так жители с его участка, потому что переезжали в новую квартиру. Мечта мальчика осуществилась, да и мамина тоже!

Полёт наяву

Больной развлекался – воевал с мухой. Муха не сдавалась! В тот момент, когда полотенце готово было прихлопнуть врага, вертлявая выскакивала целая и невредимая. Муха метнулась к окну, и тут человек застыл на месте. «Бей! На стекле сидит!» – кричали ему собратья по палате, а он только тыкал вперед руку с зажатым полотенцем. Остальные тоже подскочили. Перед ними висел огромный оранжевого цвета воздушный шар. Корзина шара уже коснулась земли, и из неё вылезли двое.

– Пришельцы! – закричал кто-то.

– Это ко мне, я знал, что они прилетят! – опомнился борец с мухой.

Серёга с Ромкой опрокинули корзину на бок, красивый шар превратился в не менее эффектную тряпку, заняв полдвора участка. Они оглянулись. Из окон двухэтажного дома их разглядывали любопытные лица.

– Куда нас занесло, капитан? – с издёвкой в голосе спросил Серёга.

– Разберёмся! – деловито ответил Роман.

– Я выиграл этот полёт по лотерее, мне обещали приключение!

– Похоже, ты его получишь, смотри на вывеску.

Он прочитал: «Психиатрическая больница».

– Капитан, ты специально сюда метил? К психам!

Ромка не успел ответить, в это время к ним бежали женщины в белых халатах и парочка в чёрных костюмах с дубинками в руках.

– Это закрытая территория, здесь больные! – кричала одна.

– Кто вам позволил? – вторила вторая.

– Сейчас позвоним в полицию! – грозил охранник.

– Давай, капитан, разруливай!

–Товарищи! – торжественно начал Роман. – Это недоразумение, что мы попали на территорию столь серьезного учреждения.

Он протянул руку в сторону вывески, и спокойным тоном продолжил:

– Вот этот весёлый парень, кстати, студент циркового училища, выиграл в лотерею на студенческой вечеринке полёт на воздушном шаре. Но что-то сегодня пошло не так, ветер распорядился посадить нас здесь. Мы скоро улетим!

– Нет уж! – раздался возглас крупной женщины. – Я заведующая, и коли уж вас занесло ветром, мы ждем от вас концерт! Вы же циркач?

Она повернулась к Сергею.

– Какой концерт? – растерялся он.

– Какой хотите, чему вас научили, то и показывайте!

– У меня нет атрибутов!

– Сделаем! Жонглировать можете? Яблоки вас устроят? Или сливы?