Странная суббота

Зоя Белова

Странная суббота

Взятие Вастилии

– Христос воскресе! – услышал Миша и поднял голову от телефона. Перед ним стояла красивая взрослая женщина и держала кулич.

– Воистину воскресе! – ответил парень.

– Он освящен, – женщина отломила от кулича кусочек и поднесла к его рту. Миша механически открыл рот и стал жевать, почему-то совсем не удивляясь такой фамильярности от незнакомой женщины. Он даже попытался вспомнить, уж не учительница ли это бывшая, которую сразу не узнал, и вскочил, жестом приглашая сесть. Незнакомка села.

– Вастилия, если коротко, Васа! – произнесла женщина.

– Не понял, – засмущался он.

– Я с Вами знакомлюсь.

– Михаил!

И тут его пронзила мысль, что все это уже было, и кулич, и это имя, принадлежащее той женщине из далекого детства, матери его одноклассника. Когда она приходила в школу, Миша чуть не лишался чувств: тоненькая, черные волосы, то завязанные в тугой хвост, то заплетенные в косу, и большие зеленые глаза. А еще она всегда улыбалась и была обладательницей имени, которого не было ни у кого – Вастилия. И однажды на пасху она угощала его куличом вот так же, из своих рук. А потом они переехали, и образ матери друга постепенно стерся из памяти. И вот через столько лет встретиться и узнать! Конечно же, имя помогло, но ее глаза имели тот же колдовской зеленый цвет, да и волосы такие же роскошные, только прическу сменила. Миша на какое-то время ушел в воспоминания, как вдруг услышал:

– До свидания, Миша, еще встретимся, я тоже в этом квартале живу.

Она исчезла так же стремительно, как и появилась.

Михаил ловил себя на мысли, что эта женщина сидит в его голове, как заноза, попавшая туда давно, и вроде зажившая, а сейчас ее снова тронули, и она стала болеть. Стал искать ее в социальных сетях и, благодаря имени, нашел.

– Миша, ты ровесник моему сыну, тебя не смущают цифры сорок и шестьдесят пять?

– Вы мне приятны, и возраст ни при чем.

Каждый вечер после десяти они выходили на связь. Миша про их давнее знакомство не напоминал. Он не писал о семье, Васа спросила сама.

– Женат, дочь и сын.

Тогда Васа написала, что вдова.

Темы постепенно стали горячее, Миша стал присылать картинки интимного содержания. Васа сначала смущалась, а потом привыкла и даже чувствовала волнение, рассматривая. Правда, расстраивалась, когда в зеркале видела свои морщины, лишние складки в области талии и живота.

И вот пришло письмо, которое Васа со страхом, но ждала: «Вастилия, пригласи меня в гости!»

Она ответила не сразу: «Завтра в семь!»

Васа плохо спала, утром померяла давление – оно было высоким. Она выпила таблетку и занялась собой: приняла ванну, сменила лак на руках и ногах, причесала свои черные без седины волосы, доставшиеся в наследство от отца-молдаванина. Чем ближе приближалось назначенное время, тем сильнее стучало сердце. Васа понимала, что встреча не ограничится ужином и беседой, ее это и заводило, и пугало. После смерти мужа у Васы не было мужчин, и желание само собой пропало, а тут что-то вдруг проснулось в ее организме.

– Он же сам меня добивается! Вот сегодня все и решится, как только увидит меня близко, так и убежит. И буду я жить, как прежде.

Без пяти семь она уже стояла возле трубки домофона. Волнение нарастало, лицо покрылось испариной, звонок…

Дверь была открыта, Михаил вошел. Женщина сидела на банкетке мертвенно-бледная, держалась за сердце и виновато улыбалась. Мужчина опешил. Несколько секунд он был в растерянности, потом достал мобильник и набрал «112»

– Скорая, женщине плохо, сердце…сколько лет? Думаю, много, запишите адрес…

Он наклонился к Васе:

– Прости, Вастилия, что влез в твою жизнь, как…как слон!

Миша вышел и сел на скамейке возле дома, убедился, что «Скорая помощь» приехала и быстро пошел прочь.

За это и люблю!

– Виктор, ты знаешь, кого я сейчас встретила? —еще не закрыв дверь, с порога взволнованно заговорила Тая.

– Даже боюсь предположить, – шутливо отозвался муж, забирая сумки из ее рук, – я могу накидать варианты, Папу Римского там, президента, но это все мелочи, так ведь, ну что тебя так могло поразить?

– Ты все с шуточками, а я почти шок испытала, как она изменилась!

– Может, скажешь уже!

– Аллу Марееву! Я с ней училась в институте, симпатичная такая! Мы даже дружили когда-то.

– Да помню ее прекрасно, и семью ее помню. А что с ней не так?

– Ты бы ее не узнал, располнела, лицо одутловатое, вся неухоженная. Да дело даже не во внешности, все мы стали не лучше. Она изнутри другая, и взгляд с прищуром, как будто ждет нравоучений, и сразу становится в оборону.

– А ты к ней цеплялась?

– Я только спросила, где она теперь работает, их же НИИ закрыли, а она была ведущим инженером. Так у нее сразу появился этот взгляд и вызов в голосе – «лифтером в ЖЭКе!», а потом: «А что, мне нравится, среди мужиков работаю! В конце смены бутылочку разопьем, хорошо так делается!» И захохотала! Мне жутко стало от ее смеха. Вот тебе рассказываю, а смех этот в ушах стоит.

– Уж больно ты впечатлительная. У всех своя судьба, сама говоришь, что ей нравится, значит, это ее планка.

– Нет, Витя, у нее просто надлом внутренний, я с ней еще поговорю, мы телефонами обменялись.

– Ну зачем тебе надо к ней в душу лезть?

За домашними делами Алла не выходила у нее из головы, вспоминались моменты институтской жизни, как подруга, здорово разбирающаяся в точных науках, помогала с сопроматом, как она «щелкала» задачи по теории механизмов и машин. Стройная, всегда с красивой стрижкой русых волос, уверенная в себе девушка. Все у нее складывалось удачно – и хорошая работа после института, и замужество по любви, и дочка умница. А вот удача дала сбой, и она надломилась, замкнулась в своем мирке, сузила его до лифтерши. И радости осталось, что в конце смены распить бутылку. «Я ее вытащу оттуда, это не ее планка, не прав Виктор!»

И Таисия начала действовать! Она записалась на прием к директору, и он пообещал, что возьмет подругу на освобождающуюся должность инженера по охране труда. Дома с радостью поделилась с мужем.

– Она тебя просила о работе? – удивился Виктор. – Ты мне этого не сказала!

– Да нет, не просила, она же гордая, но не лифтершей же ей куковать!

– Ну-ну, – пробурчал муж.

Новость о возможности устроиться в завидную организацию Алла восприняла сдержанно, это даже немного обидело Таю. Однако, стала приводить себя в норму, пить прекратила, красиво постриглась. От волнения и предстоящих перемен потеряла пару-тройку лишних килограммов. Она решительно взялась за новую работу, да и коллективу понравилась.  Казалось, все стало налаживаться, но Таисия, заходя в ее кабинет, видела, как та прощалась с кем-то наспех и клала трубку. Как-то раз спросила, с кем говорила. «Да со старой работы звонят, скучают!»

– Ты тоже скучаешь?

Алла неопределенно покрутила в воздухе рукой. На самом деле она тосковала, в свой выходной заходила в гости к «своим», как звала лифтеров. Собираясь на новое место, силой усаживала себя к зеркалу, нехотя выбирала наряд, вспоминала, как, натянув незамысловатую униформу, пригладив волосы под косынкой и наспех нанеся помаду, бежала к милым ею сердцу людям. По воле случая, там собрались такие же, как она, потерявшие свою привычную работу, вынужденные пойти хотя бы на эту. Они любили поговорить про «ту» жизнь, но и в «этой» их все устраивало и не хотелось ничего менять, а вот выпить за все хорошее, что было и что будет, надо было обязательно.

  Время шло, и было оно на пользу Алле. Ее внешность преобразилась, она стала позволять себе красивую одежду, дочке то и дело покупала подарки. На работе все ладилось, больше к «своим» не заходила, постепенно и их звонки прекратились. Алла стала задерживаться после работы, не раз Тая заходила за ней, предлагая куда-нибудь сходить, а в ответ слышала «не могу, дел много, скоро проверка», а глаза светились.

«Извините! – Алла уверенно распахнула дверцу такси, опередив собирающегося это сделать мужчину, а затем, так же быстро вскочив в салон, скомандовала водителю, – гони! Двойная плата!» Он погнал. Группа человек из пяти возмущалась вслед, а прозевавший свою очередь, оправдывался: «Ну вы же видели …, может, вопрос жизни и смерти!»

 Алла достала телефон и перечитала сообщение: «Постарайся! Скучаю! Жду!» Она постаралась, нашла предлог – день рождения подруги, и теперь мчалась в свой выходной на встречу с ним! Уже в который раз перечитывала короткое, но емкое послание, а внутри от горла до живота бежал холодок. В свои сорок шесть она влюбилась как девчонка, искала предлог для «случайной» встречи на работе, ждала тайных свиданий. В ней проснулись все нерастраченные чувства, которые мешали о чем-либо здраво рассуждать. И муж, и дом ушли на второе место, даже на третье, на втором была ее новая работа. А на первом – он, Алексей!

– Быстрее можно, я опаздываю!

– Да гоню я, – раздраженно ответил таксист.

На работе была традиция отмечать дни рождения небольшим фуршетом – по бокалу шампанского и фрукты.

Тая принимала поздравления, хлопали пробки бутылок и воздушные шарики. Среди этого шума неслышно прозвучал голос вошедшего охранника:

– Извините, Таисия Михайловна, сейчас позвонили родственники, Алла Николаевна Мареева погибла!

Кто-то услышал, кто-то не понял.

– Тихо! Повтори, что ты сказал! – попросила Таисия. Охранник повторил, и добавил, аккуратно подбирая слова:

– Разбилась на такси, когда ехала на работу. Машину занесло на встречку и ударило в столб… скользко, март все-таки, да и скорость большая была. Вроде, перелом позвоночника в области шеи. Смерть мгновенная, сказали.

– У нее выходной, какая работа! – не осознав главного, произнесла Тая.

– Ну да, муж так и сказал, что поехала на день рождения.

Все повернули головы на именинницу, а она почему-то стала оправдываться:

– Она вчера мне звонила, извинялась, что не приедет.

Женщина заплакала, сотрудники, понурив головы, вышли из кабинета.

На похоронах Тая была с мужем.

– Я боюсь к ее родным подходить.

– Надо, – сказал Виктор и уверенно повел к ним жену.

Старенькая мама сама обняла Таю, и они плакали, обнявшись:

– Вот же, судьба какая у моей Аллы! Хоть последний год жила как заслуживает.

С мужем молча обнялись, дочь же отвернулась демонстративно, а потом догнала при выходе из кладбища, и на ухо Таи прошептала:

– Из-за вас мама погибла, работала бы лифтером, осталась бы жива, да еще этот ваш день рождения!

– Послушай…, – но она гордо удалилась, молодая и красивая, в черном шелковом платке, в норковом полушубке, царапая лед каблучками сапожек. Все это совсем недавно Тая с Аллой покупали, и тогда она сказала: «Надо же, теперь могу позволить такие подарки сделать доченьке!»

Дома Тая выпила водки «за помин души подруги», и уже в постели жаловалась мужу:

– Меня считают «косвенно» виноватой в ее смерти, а дочь прямо в лицо мне это сказала. А Алла не ко мне ехала, у нее, оказывается, был роман с энергетиком, к нему она спешила, да разве ж это скажешь семье! Пусть муж ее хорошо помнит!

– Всем-то ты хочешь сделать хорошее, – ответил Виктор, укрывая одеялом засыпающую жену, и добавил, – за это и люблю!

Завещание

Нина, как ей посоветовали, сорок дней после смерти мужа не трогала его вещи. Смерть стала неожиданностью для всех – он однажды просто не проснулся в результате оторвавшегося тромба. Накануне, когда семья собралась помянуть Юрия Николаевича, сын вдруг спросил: «Мам, а папка никакого письма, или завещания, не оставил?». Нина, хоть и ответила сыну, что он у них один, какое еще завещание может быть, но задумалась.

На другой день, наспех позавтракав, она пошла в кабинет мужа. На стене висел его портрет, написанный масляными красками местным художником. «Как живой!»– говорили об этом портрете все, кто его видел. Нина обратилась к портрету:

«Ты прости, Юра, что я буду в твоих вещах копаться, но сын просит посмотреть, не оставил ли ты нам письма какого».

Женщина для себя решила, что муж позволил. Письменный стол был большой, с двумя тумбами, весь забитый папками, бумагами. Она никогда не лезла за спину мужа, когда он что-то строчил шариковой ручкой, никогда не читала письма, которые он получал. А писал он писем много, да и получал немало. Может быть потому, что уважали интересы друг друга, жили они дружно, и прожили вместе почти пятьдесят лет. У сына была своя семья и свой дом.

Нина села на крутящееся кресло, повертелась немного, чтобы потянуть время. Что-то ее смущало в предстоящем мероприятии. Она стала перебирать папки. В некоторых папках были вырезки из газет и журналов на разные темы, в других – черновики писем, в самой толстой папке стопой лежали полученные письма. Женщина стала рассматривать конверты. Почтовые штампы были солидные: Правительство Москвы, Комитет по культуре при Правительстве Москвы, Администрации разных городов. «О, Господи, – вслух подумала Нина, взяв один из конвертов, – Администрация Президента России! Куда его понесло…».

С возрастом муж стал ворчливым и раздражительным, и часто высказывал своё недовольство происходящим в стране, но Нина никак не предполагала, что эти недовольства он отправит адресатам и еще получит от них ответы. Она стала их читать.

Письмо в Администрацию Ленинградской области с требованием привести в соответствие название области Ленинградская с названием областного центра Санкт-Петербург. А вот в Администрацию Свердловской области, с таким же требованием привести в соответствие название области с областным центром Екатеринбург.

Нина прочитала письмо Губернатору Брянской области с предложением разработать новый Герб с правилами геральдики с регистрацией в Государственном геральдическом регистре

России, в Правительство Москвы по вопросу оказания содействия в изготовлении скульптуры-талисмана, в Комитет по культуре при Правительстве Москвы с предложением установки памятной доски Крупской Н.К., в многочисленные Банки с предложением разработать логотип…

«А этот конверт какой солидный, – Нина посмотрела на адресата, – Боже ж ты мой, «Патриархат Русской православной церкви»». Нина прочитала его.  «Ну додумался, Патриарха Кирилла призвать на воссоединение с католиками для празднования единого дня Пасхи и Рождества! – засмеялась Нина.

 Она повернулась к портрету: «Тут вопросы планетарного масштаба решались, а сын о каком-то письме или завещании волнуется, да, Юр!». Нине показалось, что муж с портрета улыбнулся, лукавые огоньки засветились в глазах, густо покрашенных темно-коричневой с золотом краской.

Она открыла последний ящик, самый маленький, посередине стола. Там лежал один конверт. У Нины почему-то задрожали руки, она почувствовала, что здесь что-то личное, именно то, что она искала. «Сын! – начиналось письмо торжественно. – Я уже немолод, и смерть моя никого не должна удивить. Береги мать до самой ее смерти и похорони нас рядом. Все, что мы нажили с твоей матерью, завещаем тебе, а ты потом завещай своим детям. У тебя их двое, все раздели между ними поровну, чтобы не затаили они обиду на тебя, а, значит, и на нас с матерью. И еще завещаю тебе продолжить мои незаконченные дела, о которых ты узнаешь, прочитав мои письма. Нельзя ограничиваться только семейными проблемами, живи шире, участвуй в делах государственных по мере сил своих. Я на тебя надеюсь, сын!».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.