Истина в твоем прикосновении

– Вполне возможно, что я все-таки умер, – шепчет он мне в губы, смеясь тихо, но искренне. – Это похоже на рай.

Мой смех звучит немного истерично, но мне все равно. Я фыркаю:

– Ты действительно мог бы придумать что-то более оригинальное для своих первых слов после воскрешения.

В ответ он обнимает меня крепче. Я прячу лицо на груди Кево и делаю несколько глубоких вдохов, пока он держит меня в своих объятиях, образуя вокруг нас защитную клетку. Кажется, что мы стоим так вечность. Будь моя воля, я бы никогда не отпускала его. Пусть время остановится, навсегда удерживая нас в этом моменте, я не против.

Наконец кто-то откашливается, и я неохотно отстраняюсь от Кево, но не отпускаю его полностью. По-видимому, Кево мыслит также, потому что он тут же обнимает меня за талию и крепко прижимает к телу.

Перед нами стоит Кэт, рядом с ней Зара и Кеннет. Анатолий тоже здесь. Понятия не имею, откуда он взялся. На нем ясно написаны следы последних нескольких часов. Очков на Анатолии больше нет, с подбородка идет кровь, к тому же он кажется каким-то скрюченным, будто толком не может опираться на левую ногу. Глядя на четверых своих друзей, я с болью осознаю, что Матео больше нет. От мысли, что он, вероятно, все еще лежит рядом с разбитой машиной, меня тошнит, и я обещаю себе, что выясню, кто виновен в его смерти.

– Что нам теперь делать? – спрашивает Зара, беря Анатолия за руку и кладя голову на плечо Кэт.

Кеннет тяжело вздыхает:

– Очищать. Улицы. И мир.

Я морщусь. При мысли о предстоящих неделях, месяцах и годах мне хочется взять Кево за руку и убежать с ним далеко-далеко. Куда-нибудь туда, где тепло, где нас не достанут заботы всего мира. Но если честно, я слишком долго пряталась под своим одеялом безразличия. Эти дни прошли, хотя мне и неприятно это признавать.

Милан, который до сих пор держался на заднем плане, прочищает горло и протягивает Кево руку:

– Я решил представиться лично. Когда мы встретились в первый раз, ты меня вырубил, и у нас не было возможности поговорить.

С трудом подавляю ухмылку. Кево морщится, но пожимает руку.

– Думаю, я должен извиниться за это. И поблагодарить тебя.

Милан отмахивается от него:

– Испеки мне пирог, когда все закончится.

Они продолжают говорить, но я перестаю слушать. Невольно поворачиваю голову и смотрю на улицу, наблюдая, как пара подростков шутит друг с другом, похлопывая друг друга по спине. Я не знаю их, они, вероятно, из Летнего или Осеннего Дома. Солнце медленно поднимается и купает окрестности в странном полумраке. Вот какой этот Ванитас. Скоро наступит весна и, надеюсь, сотрет некоторые из ужасных воспоминаний. У нас впереди много работы. Нам предстоит уладить кучу конфликтов и построить новую жизнь.

Кэт помогает мне убедить Кево прилечь. И все равно нам требуется не меньше получаса, прежде чем он наконец сдается и ложится на маленькую парковую скамейку, чудом уцелевшую в сражениях. Я бы с радостью отвезла Кево прямо в ближайшую больницу, но он наотрез отказывается и продолжает твердить, что с ним все в порядке. Мне же кажется иначе. В этом хаосе я так и не поняла, как именно Кево был ранен во время ритуала. Но Кеннет потом сказал нам, что это был осколок автомобильного окна. Одно представление об этом причиняет мне боль. Несколько дюймов ниже, и осколок пронзил бы сердце Кево. Тогда даже самый могущественный Хранитель Весны не смог бы ему помочь.

К моменту прибытия полиции те из нас, кто остался, разобрали большую часть завалов. Я не знаю, почему мне захотелось помочь убраться. Может быть, потому, что идея пойти домой и лечь спать просто странная. Я не готова к нормальной жизни, не готова столкнуться с последствиями сегодняшнего вечера. Что-то делать – это хорошо. Даже если это просто уборка мусора.

Кеннет, Милан и пожилая женщина, представившаяся Мастером Лета, встречаются и беседуют с полицейскими. Я уверена, что они знают о нас. Никак иначе я не могу объяснить, почему на месте происшествия не появилось ни одного спезназовца. Я знаю, что некоторые высокопоставленные политики знают о сезонных семьях, но никогда не интересовалась этим по-настоящему. Но я сомневаюсь, что они легкомысленно отнесутся к ночным событиям.

Зара подходит ко мне, тоже глядя на офицеров, которые бешено жестикулируют при разговоре.

– Как думаешь, что они будут делать?

Я пожимаю плечами и наклоняюсь, чтобы поднять крышку мусорного бака. Усталость перенесенной битвы начинает давать о себе знать. Сегодня я направила довольно много энергии и часто использовала свои силы. Если честно, я удивлена, что вообще стою на ногах.

Вздохнув, разминаю руки.

– Не знаю. Они не могут арестовать нас всех. И они знают, что мы сильнее их.

– Они не знают, что сейчас мы бессильны.

– Вот и хорошо, – с ухмылкой говорю я.

Зара пинает ногой пустую пивную банку, которая со звоном катится по асфальту и отскакивает от лежащей рядом автомобильной шины. Несколько секунд мы молча наблюдаем за ней, затем я чувствую на себе взгляд Зары.

– Они перевозят тела. Рагнар рассказал мне о дедушке.

Рагнар – наш двоюродный дедушка. Я понятия не имела, что он тоже здесь. Интересно, на чьей стороне он сражался. Но разве теперь это имеет значение?

– Прости, – тихо говорю я, сама не зная, за что извиняюсь. – У меня еще не было возможности сказать тебе об этом.

Зара отводит глаза и прочищает горло.

– Я не грущу, – резко говорит она. – Наверное, это делает меня довольно ужасным человеком.

Решительно мотаю головой:

– Это не так. Он делал ужасные вещи, к тому же много чего произошло. Дай себе немного времени.

Ее брови сдвигаются в складку, и она продолжает сжимать руки в кулаки. Очевидно, Зара хочет сказать что-то еще, но не знает, с чего начать. Поэтому я поднимаю с земли еще мусор, чтобы дать ей время. Наконец она расправляет плечи и смотрит на меня:

– Ты видела моих родителей?

– Нет, – неуверенно наклоняю голову я. – Может быть, они не захотели с нами воевать, Зара. Может, они передумали.

– Сандер умер за это, – задумчиво шепчет она. Мое сердце сжимается от ее слов и боли в ее голосе. – И мы даже не знаем, был бы он за нас или против.

Она права. Возможно, Сандер и не был первой жертвой в этой войне, но его смерть стала началом революции. И хотя мы никогда не сможем его спросить, я уверена, что он был бы на нашей стороне. Может быть, не сразу, может быть, ему, как и мне, понадобилось бы время, чтобы все понять. Но он сделал бы правильный выбор.

Я делаю шаг к Заре и нерешительно накрываю своей ладонью ее руку:

– Уверена, он гордился бы тобой. Всем, что ты сделала. И твои родители тоже.

Она вздыхает:

– Да, возможно. Думаю, это только время покажет, правда?

– Возможно.

Я чувствую, что она все еще о чем-то думает. Осторожно ищу ее взгляд, но ничего не говорю. Отношения между мной и Зарой пока не обрели под собой твердую почву. За последние недели мы стали единым целым, сражались бок о бок. Тем не менее не так просто оставить позади годы ненависти и соперничества. Я не знаю, станем ли мы когда-нибудь лучшими подругами или даже кем-то вроде хороших знакомых. Будущее перед нами чертовски неопределенно, но я надеюсь, что мы хотя бы не вернемся к тому состоянию, когда нам захочется выцарапать друг другу глаза.

– Блум? – наконец спрашивает кузина, обхватывая себя руками.

Я выпрямляюсь и убираю волосы со лба:

– А?

– Ты собираешься вернуться? – Она кусает губы, затем сухо смеется.

– Знаешь, я как-то даже еще не думала об этом. Пока мы жили вместе, я не думала о том, что будет потом. Но мы не можем вечно жить вместе в квартире, временно предоставленной каким-то знакомым или родственником. У нас нет денег, нам нужно ходить в школу. Мы должны вернуться в Зимний Двор.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Notes

1

Деятельность социальной сети Instagram запрещена на территории РФ по основаниям осуществления экстремистской деятельности (согласно ст. 4 Закона РФ «О средствах массовой информации»).

2

Сеть гипермаркетов в Норвегии.