Диверос. Книга вторая

– Вы сказали, что гибеноры были готовы применить силу для войны… со своими создателями, – вдруг сказал Девирг. – Не думаю, что вы рассказываете нам сказки, в этой комнате достаточно тех, кто смог бы это заметить, но это звучит странно.

Он взял в руки нож, который сам недавно отложил в сторону и показал его Сандару:

– Это очень хорошее оружие, можете мне поверить. Но если я ударю им в стену – лезвие просто сломается, а стена останется невредимой. Я это знаю, и поэтому никогда не стану этого делать. К чему я это говорю? Чего бы ни достигли гибеноры, какими бы знаниями они не владели – пропасть между ними и их создателями была непреодолимой. Все, что случилось потом – тому подтверждение. Ведь они исчезли все. Ни один не уцелел. Вы хотите сказать, что гибеноры при этом смогли создать оружие… или нечто такое, что могло угрожать тем, кто создал Диверос? При всем уважении, я не могу в это поверить.

– И будете абсолютно правы, ничего подобного им было не под силу, – кивнул Сандар. – Но я и не говорил, что это оружие было создано гибенорами.

– И кем же?

– Об этом я вам рассказать, к сожалению, не могу.

Девирг усмехнулся. Но Сандар покачал головой:

– Не могу, потому что это не моя тайна. Но если ее носитель пожелает – вы сможете узнать обо всем и без моей помощи. Ровно столько, сколько он… или она сочтут возможным сообщить.

Все взгляды как-то сразу обратились к санорра. Мэй Си покачала головой.

– Это не мы, – сказал Кин Зи.

– А кто? – удивилась Вейга.

– Это я, – вдруг сказала Грейцель

Она посмотрела в глаза Сандару.

– Но я не скажу ни слова, пока вы не скажете, кто вы и откуда смогли узнать об этом.

– Все честно, – кивнул тот. – И я обещаю исполнить ваше желание до того, как этот вечер закончится. Но – чуть позже.

– Позже?

– Все должно происходить в свое время, Грейцель. И в своем месте. Кому, как ни вам это знать.

Веки девушки дрогнули. Она отвела глаза.

– Саллейда в своих преданиях, полученных якобы от самой Иоллэ, называли их «Орвега», – сказала она, наконец. – Хранители, занятые поиском источника силы Хаоса, создали их из частей собственной силы, чтобы сдержать его проявления, если они вдруг усилятся. Это все, что известно. Мы не знаем, сколько их было, как они выглядели, были ли они разумными и вообще – живыми созданиями. Но мы можем предполагать, что силой своей они практически не уступали Энросу, Энлиан и их детям, и имели лишь одно предназначение, одну цель своего существования – защиту Дивероса и гибеноров от любой угрозы. Откуда бы эта угроза не исходила.

– Я лишь немного поправлю вас, Грейцель, – Сандар поставил опустевшую чашку на стол. – Во-первых, Саллейда действительно узнали об этом от самой Иоллэ. Во-вторых, Орвега обладали не только силой Хранителей. Они несли в себе их знания, их память. Но не их свободу. Поэтому в страшный день, когда Нойрэ объявила войну родителям, братьям и сестрам, и когда создатели Дивероса в ужасе увидели, что спасать уже некого – не осталось никого, кем бы не овладел Хаос; в день, когда им пришлось выбирать между жизнями своих созданий и существованием этого мира; в день, когда земля разверзлась, превратив в руины прекрасные города, огонь охватил то, что от них осталось, пожирая живых и мертвых, а вздыбившиеся волны рвали на части тех, кто пытался спастись – в этот день Орвеги исполнили то, для чего были созданы. Они нанесли Хранителям ответный удар. Нойрэ захлопнула ловушку, которую подготавливала долгие годы.

Он поднялся с кресла, подошел к окну и чуть раздвинул плотные занавески. Оказалось, что дождь закончился, тучи почти разошлись, и над городскими крышами светили звезды. Заложив руки за спину, странный ночной гость стоял, глядя через стекло в небо.

Наконец, он заговорил:

– Остальное тоже рассказывается в легендах. Энрос, Энлиан и Эшге вместе с Гиберами отбили нападение Орвегов, гибеноры были уничтожены, а Нойрэ… Нойрэ бежала. Это, пожалуй, все, что вам нужно знать. Прошу вас, воздержитесь от вопросов – мне, на самом деле, очень не хотелось бы об этом говорить.

Вопросов никто задавать не стал. Грейцель вдруг вспомнила ту ночь, что она провела в лесу, разговаривая с женщиной, которая назвала себя Хеттликой: «Вы, наверное, потеряли кого-то? Кого-то близкого? – Очень близкого, Грейцель. Очень.» Она опустила голову, впервые, спустя годы, осознав весь страшный смысл этих слов.

Тягостное молчание прервал голос Сандара. Отвернувшись от окна, он потер руки и снова уселся в кресло.

– Ну, хватит о грустном. Если вы еще не спите, продолжим, – он снова взялся за ручку чайника. – Тем более что дальше будет еще интереснее.

Глава 7

Спасть никто не хотел, напротив, все расселись поудобнее и очень внимательно слушали.

– Прошло много времени, прежде чем Диверос залечил свои раны. И еще больше – прежде чем на нем снова появились разумные существа. Будучи на этот раз осторожнее, Хранители не одарили их столь щедро, как гибеноров. Более того, на этот раз они предоставили им возможность набираться ума самостоятельно, договорившись между собой не вмешиваться в их жизнь. И поначалу все было хорошо: новые хозяева Дивероса жили относительно спокойно. Случалось, правда, что они хватались за оружие и даже проливали кровь – но не происходило ничего страшного или непоправимого.

– Действительно, – усмехнулся Девирг, – что может быть страшного в том, что какие-то мелкие букашки режут друг друга.

Сандар улыбнулся так, как будто именно таких слов он и ожидал.

– Позвольте мне, Девирг, рассказать вам одну короткую, но занимательную историю, – сказал он. – К нашему делу она, правда, не имеет никакого отношения, но на ваш вопрос, пожалуй, ответит. Давным-давно в одном маленьком гельдском поселении жил не очень умный и не очень смелый, но очень сильный и крайне наглый мальчишка по имени Кард.

Грейцель удивленно приподняла бровь, а с лица Девирга мгновенно пропала усмешка.

– И было у этого Карда любимое развлечение: ежедневно он подкарауливал на улице одного парнишку, уступавшего ему и годами и силой. А, подкараулив, хватал и швырял в яму с застоявшейся и заплесневелой водой.

– И при чем тут… – начал было Девирг.

– Сейчас для нас уже не имеет значения, как звали этого несчастного парнишку, так что я вспоминать его имя не буду, – продолжил Сандар, не замечая его возмущения. – Важно другое: он пытался поговорить со своим обидчиком, пробовал давать ему сдачи, но так получилось, что родители богато одарили Карда силой, а вот со способностью соображать явно обделили. Поэтому все попытки договориться с этим, будем говорить прямо, туповатым громилой, были бесполезны.

Девирг промолчал.

– Однажды отец мальчишки заметил, что творится что-то неладное. Он тайком приглядел за ним, и, увидев, что происходит, собрался было идти к родителям Карда. Но парень остановил его.

«Кому будет лучше оттого, что ты пойдешь и наорешь на него и на них в придачу? – спросил он отца. – Ну, высекут они его – а что дальше? От этого он еще злее станет и вообще проходу мне не даст». «Пусть попробует! Да я его тогда сам…» – раскипятился отец. «При чем здесь ты? – настаивал на своем сын. – Перестанет он ко мне лезть, пока ты рядом, и что? От того, что он будет тебя бояться, меня он больше уважать не начнет. Даже наоборот – на всю жизнь запомнит, что сам по себе я никто. И когда тебя рядом со мной не будет – как он себя поведет? Или ты собираешься заступаться за меня вечно? Я сам должен с этим разобраться. И если он ничего кроме силы не уважает – значит, я должен стать сильнее его».

Отец, хоть и был зол, но, подумав, согласился с ним, и не сказал ни слова ни Карду, ни его родителям. И жене эту тему поднимать настрого запретил.

– И чем кончилось? – спросила Винга

– Парнишка слов на ветер не бросал, и через какое-то время скрутил Карда и макнул его в ту же самую лужу. Только сначала проломил его головой лед, потому что была поздняя осень и вода замерзла. А, подержав мордой в грязи, еще и предупредил, что будет делать это с ним это каждый раз, когда услышит хоть одну жалобу на него. Притихший наглец урок усвоил с первого раза и больше ни с кем ничего подобного себе не позволял.

– Молодец, парень, – одобрительно хмыкнула Вейга. – Далеко пойдет.

– Ни на минуту не сомневаюсь в этом, – улыбнулся Сандар.

Затем он снова повернулся к Девиргу:

– К чему я рассказал это? Объясню. Так уж повелось, что есть правило, общее для всех: слабый либо покоряется сильному, либо уходит. Ни один хищник не может стать вожаком, не заслужив этого права в честной схватке, ни один мальчишка не станет сильным мужчиной, пока не набьет достаточно шишек и синяков, доказывая свою правоту соперникам. И ни один народ никогда не обретет мира, если не будет в состоянии защитить то, что имеет. Если не докажет своим соседям, что может существовать с ними на равных. Между неравными мир невозможен. За свое место в жизни нужно бороться. Если твой противник силен – стань сильнее его, если умен – стань умнее. Только так можно получить то, что называется жизненным опытом. Ни разу не оказавшись в темноте, нельзя начать по-настоящему ценить свет, не столкнувшись с жестокостью, не научишься милосердию. И если никогда не был слаб, то не сумеешь разумно распорядиться данной тебе силой.

Поставив на стол чашку, он продолжил:

– Гибеноры никогда не были слабы. Они никогда ни в чем не нуждались и не боролись за свою жизнь. Их создатели дали им совершенный мир, но, возможно, это и было их ошибкой. Ведь когда пришло время, гибеноры не смогли отличить даров от подачек. Они пошли по легкому и прямому, как им казалось, пути, даже не думая о том, куда он их приведет. Да, возможно потом они уже были бессильны что-то изменить, но в начале у них всех – у каждого из них – был выбор! Но не было жизненного опыта, чтобы этот выбор сделать. И в будущем такого не должно было произойти. Новые хозяева Дивероса должны были узнать жизнь со всех ее сторон – только тогда они научились бы защищать ее, в случае, если это вдруг станет необходимо. И они стараются этому научиться. А букашки, Девирг, ничему не учатся. Так что тут вы не правы.

К всеобщему удивлению, вместо того, чтобы продолжить по своему обыкновению спор, Девирг задумался и промолчал.

– Итак, миру и его обитателям больше не грозила смертельная опасность. Хаос не посягал на внешние границы, а на Диверосе его спрятанные некогда остатки взяли под контроль новые обитатели Эш Гевара, назвавшие себя «санорра». Между северными народами и гельдами наконец-то установился мир. Жизнь потекла столь спокойно и размеренно, что Хранители постепенно практически перестали наблюдать за своими созданиями, полагая, что они наконец-то прекрасно справляются сами и все опасности позади. Тиао Тэй легко доказал, как жестоко они ошиблись.

– Кто? – удивилась Грейцель. – Никогда такого имени не слышала.

– Не все можно узнать в Академии, – улыбнулся Сандар. – Многое, но далеко не все.

Он посмотрел на санорра:

– Вам ведь это имя знакомо?

– Тиао Тэй был одним из первых санорра, Одним из тех, кто пришел в Эш Гевар и сражался затем за Южные Леса, – ответила Мэй Си. – Он стал иворэ – посвященным. Изучал природу силы Хаоса, пытался найти способ освободиться от нее и освободить всех санорра. Но он не выдержал, потерял контроль над собой. Эн постепенно подчинил его, подавил его сущность, и, в конце концов, полностью поглотил ее. Тиао Тэй стал замкнутым, скрытным. Постоянно писал что-то. Когда стало понятно, что ему уже не помочь, его хотели остановить, но он бежал в Болота, убив тех, кто пытался ему помешать. За ним, конечно, снарядили погоню. Когда она вернулась, было объявлено, что он в припадке безумия убил себя.

– Это внутреннее дело санорра и за пределы Эш Гевара никогда не выносилось, – добавил Кин Зи. – Несмотря ни на что, Тиао Тэй был одним из тех, кто пожертвовал собой ради своего народа. А его история стала предостережением для каждого: хаос – это враг, с которым невозможно ни сотрудничать, ни сосуществовать в мире. Всегда нужно быть настороже.

– Все верно, – согласился Сандарр – Но я кое-что добавлю и к этому рассказу.

– И что же?

– Например, что изучая природу Хаоса, Тиао Тэй однажды решил установить связь со скрывшейся в Бездне Нойрэ. И ему это удалось..

– Что?! – хором воскликнули все.

– Именно так. Он рассчитывал заключить с ней договор, который позволил бы освободить санорра от той разрушительной силы, что они теперь носили в себе, снова запечатав ее глубоко в Эш Геваре.

– Это невозможно, – возразил Тэи Зи. – Природа Хаоса не позволяет…

– А что мы знаем о его природе, чтобы так говорить? – перебил его Сандар. – Что Хаос разрушителен? Но тогда почему он не уничтожил сам себя до сих пор? Что он не в состоянии созидать, творить, создавать – но это ведь не так. В Хаосе зародилась Гармония. Более того, одно из его имен – Эн, и, если вслушаться в имена Энрос и Энлиан, легко заметить это «Эн» в начале каждого. Можно сказать, что Хаос стал прародителем жизни, которую он же и стремится уничтожить. Почему? Вы знаете это, Тэи Зи? Эн безусловно враждебен нам, но он способен и исцелять. Я честно признаю, что всех граней его силы я никогда познать не смогу, а я, как вы, наверное, понимаете, посильнее вас. И еще – Хаос разумен и бесконечно коварен. Я уверен – Тиао Тэй даже не заметил, когда его благородное без сомнения желание превратило его в послушное орудие Нойрэ. К счастью, он не успел натворить ничего страшного.

– Так, а что он сделал? – Винга посмотрела на Мэй Си.

– Я знаю только то, что рассказала, – сказала она. – Судя по всему, вы, Сандар, знаете больше?

– Знаю. Тиао Тэй смог восстановить уничтоженные Катастрофой врата Нойрэ.

Девирг недоверчиво покачал головой.

– Верится с трудом. Точнее – не верится совершенно.

– Он сделал это не сам. Нойрэ давала ему четкие указания. Тиао Тэй лишь пришлось приложить усилия к тому, чтобы найти все необходимое. Он посвятил этому много лет и действовал настолько скрытно, что никто не обратил на его поиски внимания. Если бы не вечно подозрительный Сэйго, мы с вами не болтали бы тут за чашкой чая. Кстати…

Он запустил руку под плащ, вынул из-под него пару бумажных пакетов и принялся рассыпать из них по опустевшим тарелкам ароматное и горячее, как будто только из печи, печенье.

У Винги и Вейги, уплетавших угощение за обе щеки, заблестели глаза.

– Откуда это?!

Сандар посмотрел на них с откровенным удивлением:

– Как откуда? Вот из этих пакетов.

– Так оно же свежеиспечённое?!

– Ну, разумеется. А какая радость в том, чтобы жевать черствое печенье? – пожал плечами Сандар. – Разливайте чай, до конца нашей истории осталось совсем немного.

Когда все взяли со стола свои чашки, он продолжил:

– Итак, Сэйго… Кто знает, чем выдал себя Тиао Тэй, но с некоторого времени сын Энлиан держал его под пристальным наблюдением. В итоге у него не осталось сомнений в том, что именно собирается сделать санорра. Однако он полагал, что перед ним лишь исследователь, сбитый Хаосом со своего пути, но преследующий благородные цели. Поэтому он решил поговорить с ним лично. Но стоило Сэйго взглянуть на того, кого он хотел предостеречь, как он понял, что ошибся. Санорра смотрел на него с торжеством и не пытался бежать. Весь он был буквально пропитан Хаосом. Помочь ему было уже невозможно. «Ты пришел слишком поздно, – сказал Тиао Тэй, и Хаос заклубился вокруг него невидимыми смертоносными потоками. – Можешь убить меня, но ничего изменить ты уже не сможешь». Словно оружие, Тиао Тэй поднял перед собой книгу, которую держал в руках и повелитель ветров и один из творцов Дивероса отшатнулся – такая исходила от нее страшная сила. Он понял, кто стоит за всем этим, а, поняв, – действовал без всякой жалости.

– Значит, это Сэйго его убил? – спросила Грейцель.

– Сэйго погрузил тело Тиао Тэй глубоко в воду Болот. Он осмотрел сумку, которую тот нес с собой и обнаружил, что она наполнена древними синими камнями. Неизвестно, как Тиао Тэй смог найти их и сколько времени потратил на эти поиски, наверняка здесь без помощи Нойрэ не обошлось, но факт остается фактом – используя их, он уже, в общем-то, мог бы воссоздать врата. Покидая Болота, Сэйго оставил на земле плащ Тиао Тэй и пустую сумку, чтобы сбить со следа погоню. Дневник погибшего санорра и камни он забрал с собой. Нужно было срочно предупредить об этом остальных.

– И что случилось дальше с камнями и книгой? – Вейга подобрала с пола большую подушку и уселась, положив на нее подбородок, как будто слушая интересную и страшную сказку.

– Сэйго забрал их с Дивероса. Иолэ сразу же узнала те камни, которые в незапамятные времена отдала сестре для ее опытов. Но больше всего всех поразила книга. Это был личный дневник Тиао Тэй, в котором он записывал ход своих исследований. Были в нем и запись о том, как он решился искать помощи у Нойрэ, и о том, сколько времени и сил он потратил, и, наконец – о том, что он получил ее ответ. Дальше все начало меняться. Стройные и полные отчеты постепенно сменились отрывочными заметками, потом вообще превратились в незаконченные предложения с множеством набросков, помарок и подчеркиваний. В конце же они представляли из себя совершенно бессмысленный набор каких-то знаков и символов. Разум Тиао Тэй медленно и мучительно погибал, пожираемый Хаосом. О чем он думал в свои последние месяцы и дни? Прочесть это было невозможно. Но последняя фраза была написана хоть и сбивчивым почерком, но разборчиво: «Чтобы идти вперед, нужны камни, а чтобы возвратиться назад – ключ. Теперь найден и он. Отправляюсь в…»

Сандар замолчал, выжидающе глядя на слушателей.

– Ну, и куда «отправляюсь»-то?! – не выдержала первой Вейга.

– Этого, увы, узнать невозможно, – Сандар, развел руками. – Вместо трех последних страниц в дневнике были лишь обрывки листов у корешка.

– А сам Сэйго не мог вырвать эти страницы? – спросил Тэи Зи. – Прочесть дневник, увидеть, что в нем написано, и уничтожить самое важное. Чтобы уж точно никто и никогда этого не узнал.

– Отец и мать задали ему такой вопрос, – ответил Сандар. – Но Сэйго сказал, что если бы он хотел не принести книгу, а уничтожить ее, то не ограничился бы тремя страницами – книга исчезла бы целиком. Причин сомневаться правдивости его слов не было.

– Возможно, Тиао Тэй хранил их отдельно? – спросила Мэй Си.

– Или уже успел найти этот ключ? – добавила Винга

– Ни в его сумке, ни на его теле Сэйго ничего не нашел.

– А что за ключ-то вообще? Про него тоже ничего не известно: что это, как выглядит? – поинтересовался Девирг.

– Кое-что о нем известно. Скорее всего, это небольшой кристалл, который Нойрэ носила на шее как украшение. Он позволял ей переместиться назад к вратам из любой точки.

– «Чтобы возвратиться назад»… – пробормотал Девирг. – Что-то мне подсказывает, что это он не о себе говорил.

Сандар кивнул:

– Мы, конечно, не можем знать точно. Повторяю, не все записи из дневника Тиао Тэй удалось прочесть, – сказал он. – Но, вероятнее всего, ключ должен был попасть в руки Нойрэ.

– Значит, Тиао Тэй, записав в своем дневнике о том, где находится ключ, вдруг испугался, что записи у него могут отобрать или выкрасть, – Кин Зи потер подбородок. – Он вырвал страницы и уничтожил их. А без камней и информации о том, как правильно их задействовать, врата бесполезны. Ведь камни, конечно, уничтожили?

– Сомневаюсь, – пробурчал Тэи Зи

Сандар вздохнул.

– Ваша проницательность не имеет границ, Тэи Зи. Нет, камни не уничтожили.

– А почему? – спросил Девирг. – Нет камней – нет головной боли. И страницы никому не нужны. Или я не прав?

– Наверняка камни заряжены таким количеством чистой силы, что их невозможно уничтожить без последствий, – ответил за Сандара Тэи Зи. – А, учитывая, что даже спустя тысячи лет…

– О, много дольше, Тэи Зи! – рассмеялся Сандар. – Уверяю вас, много-много дольше.

– Тем более. Если спустя столько времени они ничуть не потеряли своей мощи – разрушение камней угрожает непоправимыми последствиями.

– Образуется вихрь такой силы, что из него даже свет Энлиан не сможет вырваться, – кивнул Сандар. – Диверос же будет поглощен и развеян мгновенно и безвозвратно. А за ним – все, что его окружает. Что же касается оставшихся страниц – уничтожить их нельзя. На них информация о ключе, и судя по тому, как Тиао Тэй упорно его разыскивал, без него он Нойрэ был не нужен.

– Значит, страницы спрятаны?

– Именно так. И, поверьте мне на слово, каждая пылинка, каждый камень, каждая капля в воде были перевернуты и осмотрены со всех сторон, чтобы обнаружить хоть какой-то их след. Потому что пока они существуют – не только Диверос со всеми его обитателями, но и его создатели находятся в опасности. Однако ничего обнаружить не удалось.

– Возможно, записи уже давно уничтожены временем, – заметила Мэй Си. – Ведь сколько веков с тех пор прошло.

– Поведя долгое время в поисках, Хранители и сами начали так думать. История Тиао Тэй осталась скрытой под сводами Эш Гевара, сам дневник был для обитателей Дивероса недоступен, а его страницы так нигде и не проявились. Спустя некоторое время камни были укрыты в тайнике Храма в Диверте, где находились под охраной… до недавнего времени.

Сандар понизил голос и добавил:

– Но несколько дней назад они были украдены.

Глава 8

Эти слова вызвали у слушателей оживление. Грейцель отодвинула в сторону подушку, у Девирга заблестели глаза, Мэй Си удивилась, а Кин Зи подвинулся поближе.

– Ничего невозможно украсть из Храма, – твердо сказала Грейцель. – Говорите мне что угодно, но в это я никогда не поверю.

– И, тем не менее, это так.

– Вы знаете, какая защита стоит на храмовых тайниках?

– Знаю. Но кто-то ее снял.

– Ее невозможно снять! – продолжала стоять на своем Грейцель.

– Грейцель, вы сами видели – Старый Город полон посвященными. Вы считаете, что они прибыли сюда сегодня утром, после происшествия у ворот?

С этим аргументом сложно было не согласиться.

– Они явно добирались до Аверда несколько дней, – сказал Девирг.

– И как вы думаете, насколько важной была причина, если оказалось мало тех представителей, которые уже находятся при Государственном Совете?

И на этот вопрос у Грейцель ответа также не нашлось.

– Некоторое время назад стража, обходящая подземные помещения Храма, обнаружила, что тайник, в котором хранились камни, пуст. Защита, которую на него еще в незапамятные времена ставили одновременно посвящённые саллейда, раг’эш, и даже гедарров, полностью снята. Никаких следов похититель не оставил.

– Это действительно невозможно, – вставил Тэи Зи.

– И, тем не менее, – это так.

– Тогда самое время поднимать тревогу.

– Старый Город так и поступил, – согласился Сандар. – Посвященные собрались в Аверд именно по этому поводу. Но у них на разговоры и обсуждения уйдет слишком много времени. Поэтому я пришел к вам. У вас не возникло никаких мыслей, в свете того, что я рассказал вам сейчас?

Он вопросительно посмотрел на слушателей. Те переглянулись. Первым заговорил Девирг.

– Есть, конечно, охотники за редкостями, – он покачал головой, – но в храмовые тайники никто из них не полезет ни за какие деньги. Безнадежное потому что это дело.

– Камни можно выкрасть, чтобы использовать как оружие… – заметила Грейцель.

– Кому нужно такое оружие, которое первым уничтожит своего владельца? – возразила Мэй Си. – Да и у кого хватит силы использовать такой камень?

– Разумный довод, – согласился с ней Сандар. – Какие еще есть предположения? Не стесняйтесь, дайте свободу фантазии.

– Хм, – Девирг задумался. – Что, кто-то снова хочет поиграть с Хаосом?

– Стоп! – Кин Зи поднял руку. – Я понял, что без недостающих страниц камни бесполезны? Записи нашлись?!

– Вот поэтому-то я и пришел к вам, – кивнул Сандар.

Он снова встал с кресла и подошел к окну.

– Пока никаких следов потерянных страниц обнаружить не удалось. Но тот, кто покусился на один из самых защищенных тайников Храма, не только знал, что затевает, но и имел возможности исполнить задуманное. Он знал, что рискует жизнью, и пошел на это. У него в руках была возможность так тонко и аккуратно снять защиту, что этого никто не заметил. Наконец, он не мог не знать, что и за камнями, и за их похитителем начнется охота по всему Диверосу, и вряд ли Старый Город будет стесняться в методах. Кое-кто, всерьез озабоченный происходящим, полагает, что это не тот случай, когда стоит тратиться на повозку, не имея пэва в стойлах.

– Другими словами, есть вероятность того, что кто-то получил доступ к утраченным записям Тиао Тэй и пытается довести до конца то, что не удалось ему?

– Именно! – воскликнул Сандар. – Конечно, возможно все. И вполне может быть, что это всего лишь какой-то безумец или одержимый идеей ученый, который наслушался древних легенд. Это неприятно, но поправимо. Мы пообщаемся с ним и отучим от запретных желаний без последствий для его здоровья. Но вот если эти листки вдруг возникли из небытия спустя столько времени – все несравнимо хуже. В этом случае ход событий предугадать невозможно, но, так или иначе, результат никому не сулит ничего хорошего.