Море и небо лейтенанта русского флота

«Весна не прошла, и жасмин еще цвел», – как пелось в модной тогда песенке, когда в начале июня Севастополь начало серьезно штормить после появления в городе ответной «делегации» Балтийских моряков с огромным грузом большевистской литературы. Большинство балтийских «делегатов» были переодетыми в матросскую форму профессиональными агитаторами-большевиками, получившими от Я.М. Свердлова приказ-напутствие: «Севастополь должен стать Кронштадтом Юга!» Горлопаны и крикуны в новеньких, со склада бушлатах и форменках привезли свои лозунги: «Долой войну! Пора домой!» Агитаторы «балтийцы» разъезжали по кораблям, произносили зажигательные речи, электризуя экипажи, вели активную пропагандистскую деятельность, провоцируя митинги, массовые выступления на улицах и площадях Севастополя. Звучали призывы отомстить офицерам за суровые приговоры, вынесенные военно-морскими судами двенадцать лет назад – в 1905 году и семь лет назад – в 1912 году участникам матросских бунтов. Офицеры стремительно теряли авторитет, их приказы фактически перестали исполняться. Попытки командующего флотом вице-адмиралом Колчаком восстановить дисциплину встречали противодействие нижних чинов. Обстановка накалилась до предела. И вот, 3 июня 1917 года участники митинга в полуэкипаже потребовали удаления со своих постов командующего флотом А.В. Колчака, начальника штаба М.И. Смирнова и других офицеров.

В этот день из Севастополя в Генштаб была отправлена телеграмма-молния:

«Положение в Севастополе резко ухудшается, вследствие направленной сюда агитации большевизма».

5 июня матросы Черноморского флота арестовали помощника командира Черноморского флотского экипажа полковника К.К. Грубера и нескольких высокопоставленных офицеров, что послужило поводом для обысков и арестов других офицеров. На митинге матросы вынесли постановление о сдаче офицерами холодного и огнестрельного оружия. Началось стихийное разоружение командного состава. 6 июня 1917 года командующий флотом Колчак был вынужден отдать приказ о сдаче оружия офицерами. По данным газеты «Русские ведомости», делегатское собрание флота и гарнизона, проходившее в этот же день, постановило отстранить от должности командующего флотом Колчака и начальника штаба флота Смирнова. Как писали «Русские ведомости»: «Делегатское собрание гарнизона, проходившее 6 июня, постановило отстранить от должности командующего флотом адмирала Колчака и начальника штаба флота капитана первого ранга Смирнова».

На флагманском корабле Черноморского флота «Георгий Победоносец», переименованном в «Свободную Россию», матросы спустили штандарт командующего флотом. В этот же день Колчак направил телеграмму Временному правительству с сообщением о бунте и о своей отставке. Не дожидаясь ответа Временного правительства, А.В. Колчак передал командование флотом контр-адмиралу В.К. Лукину. На следующий день 7 июня пришла телеграмма от Временного правительства:

«Временное правительство… приказывает адмиралу Колчаку и капитану Смирнову, допустившим явный бунт, немедленно выехать в Петроград для личного доклада».

Вечером 7 июня А.В. Колчак и М.И. Смирнов покинули Севастополь, отбыв в Петроград для отчета Временному правительству о положении дел. Лиловые лучи вечернего света прощально ударили в окна вагона. Поезд набирал ход. Солнце садилось прямо в воду, оставляя на ней извилистый красный свет.

– Прощай, Севастополь!

Назад в Севастополь Александр Васильевич Колчак больше не вернется.

Получив по агентурным каналам сведения об оставлении Колчаком должности командующего Черноморским флотом и отъезде его из Севастополя, вблизи наших берегов вновь появился германо-турецкий крейсер «Бреслау», разрушивший на острове Феодониси маяк с радиостанцией и пленивший его гарнизон. Война на Черном море продолжалась…

В июне 1917 года было учреждено Управление Морской авиации и воздухоплавания, на которое возлагались: Разработка вопросов морской обороны, разработка вопросов организации частей и учреждения авиации во флоте и морском ведомстве, рассмотрение и разработка всех технических вопросов, проектов, чертежей, смет и прочего по авиации, производство хозяйственных операций, наблюдение за исполнением заказов, заведывание и руководство школьно-учебным делом, личный состав морской авиации, разработка технических вопросов авиации, учет материалов и имущества, научная разработка вопросов по авиации.

Управление Морской авиации и воздухоплавания состояло из нескольких отделов: учебно-строевого, технического, хозяйственного, научно-опытного и общей канцелярии. Кроме того, в его ведение входили материальный склад морской авиации и испытательная станция.

Приказом Морского министра № 128 от 9 июля 1917 года авиационные школы и Воздушные дивизии были подчинены начальнику Управления Морской авиации и воздухоплавания.

Интересно, что в это же время 12 июля 1917 года А.Ф. Керенский издал приказ о формировании первой в России женской морской команды. На флоте всегда существовало поверье, что женщина на корабле – к несчастью. Но Керенский выступил инициатором создания женского флотского отряда. Морской министр капитан 1 ранга Б.П. Дудоров считал все это сумасбродством, но у него не было выбора, тем более что в армии был уже прецедент. Организованный Марией Бочкаревой женский «батальон смерти» воевал на фронте. Этот приказ подверг в шок флотских офицеров: «Ведь женщина на корабле – к беде, а если это корабль еще и военный…»

Коротко стриженные барышни из феминистской организации женщин-патриоток в матросской форме ходили строем, учили устав и даже курили. Приглашенным по распоряжению Керенского фотографам они позировали, нарядившись в тельняшки и бескозырки, держа в пальцах папироску, чтобы показать мужчинам, которые уклонялись от воинской обязанности, что даже женщины надели флотскую форму, дабы защитить свое Отечество. Женщин-матросов поселили в отдельной казарме в Ораниенбауме и поставили на довольствие. Командиром подразделения назначили учительницу дворянского происхождения Евдокию Скворцову. Женщины-матросы занимались строевой подготовкой, выполняли физические упражнения, изучали грамматику. Но уже к середине сентября 1917 года было принято решение расформировать женскую команду. Флот так и не признал женщин-матросов.

18 июля 1917 года Временное правительство официально отстранило от командования Черноморским флотом вице-адмирала А. Колчака и начальника штаба контр-адмирала М. Смирнова. Временно командовать флотом был назначен контр-адмирала Лукин. Но и при Лукине Черноморский флот продолжал разлагаться, еще больше усилив антагонизм между офицерами и матросской массой.

Последними назначенцами Временного правительства на высшие морские посты были: контр-адмирал Д. Вердеревский – морской министр, контр-адмирал А. Капнист – начальник Морского генерального штаба, контр-адмирал А. Развозов – командующий Балтийским флотом, контрадмирал А. Немитц – командующий Черноморским флотом. Но несмотря на новые назначения флот продолжал разваливаться. Небывалый и позорный для русского военного флота случай – в конце июля 1917 года миноносец «Гневный» возвратившись в Севастополь с захваченной турецкой шхуной, загруженной маслинами, орехами и табаком, отказался сдать груз в распоряжение Севастопольского Совета, и команда сама распродала груз прямо на площади Нахимова!

Временное правительство полностью себя дискредитировало. Оно оказалось неспособным провести кардинальные реформы в стране, не смогло организовать даже выборы в Учредительное Собрание, проведение которых все откладывалось. Энтузиазм первых месяцев революции прошел, а вместе с ним прошла и популярность Керенского. Его пафосно-истерические речи никого больше не вдохновляли. Безумное обожание толпы сменилось столь же безумной ненавистью. Почва уходила из-под ног Временного правительства во главе с Керенским. В результате бездействия Временного правительства в стране установилось троевластие, а по окраинам и четырехвластие. Первая власть состояла из Временного правительства и его комиссаров в губерниях. Вторая власть – советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Третья власть – командование действующей армии и флота. Четвертая власть – всевозможные националистические гособразования – сеймы, курултаи и рады…

Происходившие в стране и в Севастополе события напрямую коснулись и Таврической губернии.

Здесь, наверное, уместно напомнить, что перед войной Таврическая губерния, собственно как и вся страна, развивалась весьма интенсивно. Разрабатывался проект грандиозной транзитной стратегической магистрали, должной соединить Европейскую Россию через Крым с Персией. В рамках этой программы планировалась постройка Крымского моста в Керчи. В 1911 году был подготовлен проект и начато его финансирование. Железная дорога пришла в Западный Крым, в Евпаторию. К началу 1913 года на территории Крыма было построено 592 версты шоссейных дорог. Было построено Романовское шоссе – дорога между Ялтой и Алуштой. Самый высокий участок дороги проложили на высоте 1448 метров. Интенсивно шло строительство Керченского и Феодосийского морских портов, осваивалось Керченское железорудное месторождение, а в 1913 году началась нефтедобыча в районе Керчи. Строились авиационные заводы Карасубазаре и Симферополе. Развивались научные центры Крыма – Карадагская научная станция, Симеизская обсерватория, Ялтинский клинический туберкулезный институт. Но все эти проекты, планы и стройки были приостановлены с началом войны и окончательно похоронены в ходе Февральской революции 1917 года. События в стране и в главной базе Черноморского флота Севастополе в течение лета серьезно раскачали обстановку на Крымском полуострове.

Еще в апреле 1917 года в Киеве было создано сепаратистское правительство – Центральная Рада. Временное правительство в лице А.Ф. Керенского, прибывшего в Киев в середине июля, фактически признало власть Центральной Рады над Киевской, Полтавской, Подольской, Волынской и Черниговской губерниями. Но украинские националисты пытались создать Раду и в Крыму. Хотя украинского населения на полуострове проживало немного, зато среди матросов из малороссийских губерний националистов и «самостийников» хватало. 8 августа 1917 года в Севастополе было созвано собрание украинцев – солдат, матросов, офицеров и рабочих, которое потребовало учредить при штабе Черноморского флота должность генерального комиссара по украинским делам.

Как пишет в своей работе «Спор о Русском море» А.А. Широкорад: «Когда в Севастополь прибыл украинский комиссар флота капитан 2 ранга Е.Н. Акимов… Украинский войсковой комитет начал агитировать за полную «украинизацию» Черноморского флота и передачу его Украине на правах собственности». Очевидец вспоминал о Севастопольской бухте того времени: «Одни корабли еще стояли под Андреевскими флагами, другие под красными, третьи подняли «жовто-блакитные» самостийной Украины, четвертые – черные флаги анархистов».

В конце августа 1917 года в Крыму был создан «Объединенный комитет революционных организаций» из эсеров, кадет, советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, представителей татарских выборных организаций, принявших воззвание:

«Граждане Государства Российского! Грозный час настал. Еще минута – и брат кинется на брата. Соберите все мужество, весь разум, напрягите всю совесть, всю любовь к Родине и Свободе и скажите твердо: у России нет, и до Учредительного Собрания, не может быть никакой власти кроме Временного Правительства, созданного для проведения в жизнь воли революционного народа! Свержение Временного Правительства повлечет за собой гражданскую войну, гибель Родины и Свободы. Довольно крови!»

Насколько пророческое воззвание! Но большевики проигнорировали мнение жителей Крыма.

Пройдет немного времени, и они устроят в Крыму и в Севастополе настоящую гражданскую войну, когда разделения на «белых» и «красных» в стране еще не было и в помине. А развяжут эту войну, дорогой читатель, матросы Черноморского флота. В Севастополе к этому времени на кораблях флота и крепостных частях все еще находилось около 40 тысяч моряков, а на армейских и флотских складах – масса оружия и боеприпасов. И хотя Черноморский флот с февраля 1917 года стремительно нравственно и дисциплинарно разлагался, такая масса матросов и оружия представляли собой огромную опасность для Крыма и крымчан. К осени 1917 года разложение флота стало ужасающим. Матросы пьянствовали, третировали офицеров, дисциплины не существовало. Власть утратила контроль над населением. К этому времени наибольшую активность проявила татарская националистическая партия «Милли фирка». В сельской местности полуострова силами «татарских националистов» проходили погромы помещичьих усадеб. Крым погружался в хаос…

Войну никто не отменял. Война продолжалась… Несмотря ни на что, в начале осени 1917 года флот занимался перевозками, обеспечивая Кавказский фронт. Противолодочное охранение вели летчики 5-го дивизиона с воздушных авиационных станций в Сухуме, Батуме, где имелось по четыре гидроаэроплана, а на воздушных постах в Трапезунде и Ризе – по два колесных аэроплана. Флоту срочно требовались новые гидроаэропланы. Командующий Черноморским флотом контр-адмирал Немитц требовал передачи на флот всех изготовленных для Черного моря аэропланов.

Штаб Командующего «Секретно»

Черноморским флотом

Сентябрь 25 дня 1917 г.

Рейд Севастопольский

Потребности черноморской авиации в последнее время перестали удовлетворяться, чем окончательно парализована боевая деятельность. Заказанные и изготовленные аппараты «М-15» переданы в Балтику. В моем распоряжении имеются лишь устаревшие машины в небольшом числе, неспособные удовлетворять хотя бы потребностей только для разведки неприятельского побережья.

Докладываю о сем, прошу распоряжения Вашего, господин Верховный Главнокомандующий, о передачи всего изготовленного для Черного моря по прямому назначению, считая задачи Черноморского флота не менее важными, чем Балтийского и нужды его подлежат удовлетворению в равной мере.

Контр-адмирал Немитц

(РГА ВМФ Ф. 418. Оп. 1. Д. 111. Л. 233)

Черноморский флот готовился к Синопской десантной операции, планировавшейся на октябрь 1917 года. С этой целью провели разведку побережья на участке Инеболу – Синоп – Самсун. В ней участвовали гидрокрейсера «Республиканец», «Авиатор» и «Румыния», с 16 летающими лодками на борту, четыре эсминца и два катера. Оперативное прикрытие обеспечивал линкор «Свободная Россия», крейсер «Память Меркурия» и два эсминца. Понимая сложившуюся обстановку, Ставка решила отменить эту десантную операцию. Как вспоминал о том времени, времени полного хаоса и неразберихи в стране, военный летчик В.М. Ткачев: «Мне казалось, что все рушится и гибнет. В тылу ширилась анархия, фронт разлагался, в пехоте началось массовое дезертирство, исчезли остатки дисциплины в действующей армии. И только авиация все еще продолжала вести борьбу в воздухе с немцами».

Лейтенант С.Я. Ярыгин, пройдя специфическую школу военной подготовки – учеба в Морском Корпусе, служба на кораблях Черноморского флота, служба в морской авиации в годы войны, – был далек от политической жизни страны. Думаю, что я, как автор, за годы исследований изучивший биографию Сергея Яковлевича Ярыгина, с большой долей достоверности могу сказать, что вся его «политика» заключалась в горячей любви к Родине, и ради этой любви он постоянно рисковал жизнью на море и в воздухе, стремясь лишь к одной цели – победе над врагом! В эти осенние дни, охваченный тяжким душевным смятением, летчик лейтенант С. Ярыгин ждал приближения катастрофы. Он видел, что анархия, разложение и дезертирство охватили все воинские части. В голове Сергея царила полная сумятица. Он чувствовал, что все рушится, все летит в пропасть: революция заслоняет от него их с Ольгой счастье, их с Ольгой будущее. Так оно и случилось… О чем-то подобном, о своих чувствах в те дни, позже в своих воспоминаниях напишет летчик Ткачев: «Сомнения раздирали меня. Я не верил, что рабочие и солдатские депутаты справятся с задачами государственной власти. Мне чудилось, что большевики толкают Россию в пропасть…»

Сведения из Петрограда поступали смутные и отрывочные… И вот, 25 октября 1917 года, как гром – телеграмма: «В Петрограде произошел вооруженный переворот. Большевики захватили власть. Временное правительство арестовано».

Похоже, что дата 25 октября 1917 года выбрана была большевиками не случайно. На 26 октября в городе Лодзи была назначена встреча представителей Временного правительства с представителями Австро-Венгрии для переговоров о выходе Австро-Венгрии из войны. Тем самым Россия выигрывала Первую мировую войну, а учитывая, что на ноябрь были назначены выборы в Учредительное Собрание – обстановка в стране в корне менялась. Чтобы не допустить этого, большевики ускорили события. Может быть, именно этим и объясняется знаменитое ленинское выражение о сроках взятия власти: «Вчера – рано, завтра – поздно, надо брать сегодня!»

На следующий день после переворота 26 октября 1917 года на 2-м Всероссийском съезде рабочих, солдатских и крестьянских депутатов большевиками был учрежден «в качестве временного рабочего и крестьянского правительства» Совет Народных Комиссаров РСФСР под председательством В. Ульянова (Ленина).

В связи с установлением власти Советов после свержения Временного правительства «Главковерх» генерал-лейтенант Духонин подчинился распоряжениям Советского правительства. Запланированную на конец октября 1917 года крупную набеговую операцию под кодовым наименованием «Нахимов» на турецкий порт Синоп, подготовка к которой шла полным ходом, 27 октября 1917 года большевики отменили.

События в Крыму развивались стремительно. Уже 26 октября 1917 года, на следующий день после большевистского переворота в Петрограде, Центральный комитет Черноморского флота приветствовал смену власти. Командующий флотом контр-адмирал А.В. Немитц издал приказ о поддержке власти большевистских Советов.

– Допускаю даже республику, – в разговорах с сослуживцами горячился лейтенант Ярыгин. – Но пока республика есть – есть и всегда остается Родина. А Родину я буду защищать до последнего дыхания. И каждый русский осознает это. Только подлецы предают Родину!

Откровенно говоря, после октябрьского переворота большинство пилотов морской авиации, в том числе и лейтенант Ярыгин, надеялись, что «этот бардак» продлится две-три недели, «ну от силы месяц». А потом они смогут, по мере сил, продолжать выполнять свой воинский долг. Несмотря на растущую волну дезертирства и обвальное падение дисциплины среди нижних чинов, многие авиаторы по-прежнему совершали боевые вылеты и бомбили вражеские позиции. Но хаос и развал фронтов продолжали нарастать, и летчикам становилось понятно, что их боевая работа уже никому не нужна. Снабжение авиационных отрядов нарушилось, связь между частями и центром была потеряна. Люди понимали, что они брошены на произвол судьбы. В таких условиях авиаторам оставалось только ждать. Ждать неизвестно чего, защищая себя и свои аэропланы от бесчисленных шаек грабителей и дезертиров.

Все привычное рушилось, сметаемое Потопом большевистского переворота. Потопом, о котором Божественное Провидение предупреждало Россию, явив ей глазами русских летчиков в 1916 году на горе Арарат спасительный Ноев Ковчег. Но кто из живших тогда мог предположить, что сделается с Россией после этого страшного революционного Потопа…

Сообщение о вооруженном захвате власти большевиками в Петрограде привело к серьезному размежеванию позиций матросов Черноморского флота и крымских жителей. События в Севастополе, оказавшемся локомотивом социалистической революции, когда Центральный Комитет Черноморского флота («Центрофлот») обратился с приветствием к Петроградскому Военно-Революционному комитету, в котором одобрялся переворот, не нашли отклика в остальных советах в других городах Крыма, в том числе крымско-татарских. Все рабочие и фабричные коллективы Крыма, за исключением рабочих самолетостроительного завода «Анатра» в Симферополе и Севастопольского морского завода, восприняли октябрьский переворот резко отрицательно.

26 октября 1917 года собрание представителей общественных организаций избрало губернский Ревком, переименованный 28 октября в губернский Комитет Спасения Родины и Революции. Ялтинский Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов воззвал к рабочим, солдатам и всему населению Крыма воззванием:

«Кучка анархистов-коммунистов во главе с Лениным, Зиновьевым и другими, движимыми непомерным честолюбием и жаждой власти, поддержанная явными и тайными агентами германского штаба…посредством обмана, лжи и предательства увлекла часть Петроградского гарнизона и рабочих на путь вооруженного восстания против революционного правительства и Совета солдатских, рабочих и крестьянских депутатов».

Состоявшийся 1 ноября 1917 года Первый Таврический губернский съезд профсоюзов и фабричных комитетов Крыма вынес, как оказалось, пророческую резолюцию:

«Правительство большевиков, созданное путем братоубийства… перед самыми выборами в Учредительное Собрание… неспособно разрешить основные задачи революции, ибо основано на вражде и разногласии внутри самой демократии, не пользуется признанием всей революционной демократии, является правительством одной политической партии и может держаться только террором и насилием».

В начале ноября 1917 года ушел в отставку губернский комиссар Временного правительства Н.Н. Богданов. Обстановка накалилась. 7 ноября украинская Центральная Рада приняла III Универсал, провозгласивший образование Украинской Народной Республики в составе России. При этом в Украинскую республику были включены три северных уезда Таврической губернии (Бердянский, Днепровский и Мелитопольский), а также выражались претензии на Черноморский флот, что вызвало общее возмущение в Крыму. В этот момент усилились националистические настроения крымских татар, решивших сделать ставку на самоопределение Украины и поддержку ее Центральной Рады. Наибольшую активность проявила татарская националистическая партия «Милли фирки».

В Севастополе в здании бывшего Морского собрания 6 ноября 1917 года открылся 1-й Черноморский съезд. Матросы Черноморского флота, проведя 1-й Черноморский флотский съезд, направили В.И. Ленину и Совету Народных Комиссаров обещание поддержки Черноморским флотом. Съезд призвал всех матросов, солдат, рабочих и крестьян Таврической губернии сплотиться вокруг Советов и поддержать их в борьбе с контрреволюцией. Но значительная часть матросов просто не понимали лозунгов большевиков или понимали их в своем уже привычном анархическом ключе. В Севастополе практически ежедневно заседал большевистский революционный трибунал, изображавший видимость революционной законности, но не слишком контролировавший матросскую анархическую вольницу.

В ответ на это в Симферополе 16 ноября 1917 года крымский Губернский революционный комитет созвал Губернский съезд советов, на котором большевистский переворот в Петрограде назвали «преступной авантюрой» и констатировали необходимость передачи всей полноты власти в губернии «Таврическому съезду представителей городских дум, земств, демократических и национальных организаций» или «Демократическому совещанию Тавриды». 20 ноября делегаты от земств, советов и профсоюзов собрались на Таврический съезд и учредили орган управления губернией – Таврический губернский Совет Народных Представителей, куда вошли представители от великороссов, татар, украинцев, евреев, крымчаков, немцев, греков и армян, который имел свои вооруженные силы в виде частей, подчиненных Крымскому революционному штабу из 1-го и 2-го крымско-татарских полков и солдат бывшей императорской армии разных национальностей. Так ко второй половине ноября 1917 года в Крыму сложилось силовое конфронтационное двоевластие. С одной стороны – матросы Черноморского флота, некоторое количество рабочих Севастополя и городские маргиналы – за большевиков, с другой – все многонациональное население полуострова – против большевиков с центром в Симферополе.

После заключения 27 ноября 1917 года перемирия между представителями российско-румынского и германо-болгарско-турецкого командования боевые действия на Черноморском театре полностью прекратились.

Революционные матросы Черноморского флота на своем 1-м Черноморском съезде прияли решение о направлении на Дон вооруженных отрядов моряков для помощи в захвате власти и подавления сопротивления «контрреволюции». Командование флота и офицерский состав были против этого. Сводный революционный отряд из 2500 матросов был послан под Белгород, где его разгромили казаки. Вина за это была возложена на командование отряда – матросы расстреляли лейтенанта А.М. Скаловского, одного из четырех офицеров, входивших в Черноморский революционный отряд. 10 декабря тела восемнадцати погибших в боях матросов были доставлены в Севастополь. Похороны специально превратили в мерзкий фарс – тела убитых положили в открытые гробы, не обмытые, в крови, с зияющими ранами… Толпа матросни, оркестры со всего города и многочисленные городские отбросы общества, общим числом до сорока тысяч человек, таскала эти гробы по всему городу… «Траурная процессия» часто останавливалась на стихийные митинги, на которых толпа ревела, зверела и требовала немедленного избиения «золотопогонников» – офицеров и «вшивой» интеллигенции.