Поезд-призрак. Фантастика

В своём купе Михаил разделся, и с наслаждением растянулся на чистой постели. Спать не хотелось, всё происходящее выглядело каким-то глупым розыгрышем, или страшным сном.

– Новоявленный, загадочный Капитан Немо, с прекрасными манерами и змеиными повадками. Зачем же тогда он запустил меня к себе – «это моя ошибка»? Ни хрена себе ошибочка, вся жизнь коту под хвост! Лучше бы меня милиционеры забрали, вместе с Сашкой! Дёрнул же чёрт нас лезть в эту пещеру! Отдыхал бы у родителей, без проблем и забот!

Михаил нашёл холодильник под столиком в купе, там оказалась бутылка Корна, нарезанная буженина, хлеб и какие-то овощи. Налив себе четверть хрустального стакана, выпил. Сна не было, долго смотрел в окно на проплывающие сопки, скалы и зелёные распадки.

В голове было пусто. Лёг на свою полку, долго смотрел на лучики заходящего солнца, мелькающие на потолке, и незаметно уснул.

Многослойное время

Утром его разбудил телефонный звонок. Телефон, спрятавшийся за шторой, мелодично звенел.

– Слушаю! – спросонья хрипло ответил Михаил, вовремя погасив желание, по привычке назвать своё воинское звание и фамилию.

Голосом Ганса телефонная трубка ответила:

– Доброе утро! Через сорок минут приглашаю на завтрак!

Принимая бодрящий душ, Миша, вспомнил вчерашний разговор, неожиданное страшное сообщение о том, что вернуться домой ему больше не суждено.

– «Для Вас это поездка в один конец!» – вспомнил он слова Вигмана, – да кто вы такие, решать за меня, куда мне ехать? – с нарастающим раздражением подумал Михаил. – На нашей земле какая-то «немчура» будет мною командовать. Я этого хилого в черепашьих очках, узлом завяжу, вместе с его глухонемым лакеем и вышвырну в окно!

Тут он вспомнил выброшенную и вернувшуюся ложку.

– Старый фокус с невидимой резинкой. В цирке видел, как клоун швырял в зал бутафорский кирпич и потом возвращал его назад. Сейчас проверим!

Миша опустил окно, в помещение ворвался прохладный, утренний воздух. Достал из мусорной корзины свой грязный, стоптанный ботинок и вышвырну его в окно. Через секунду ботинок влетел назад и Михаил с трудом от него увернулся. Миша не был бы русским человеком, если бы не предпринял попытку вновь. Размахнувшись, он с силой выкинул ботинок и мгновенно поднял стекло. Через секунду ботинок ударился о стекло и замер на нём. Слегка опустив стекло, Миша попытался оторвать вещественное доказательство неудавшегося эксперимента. Но ботинок приклеился намертво!

Отправившись на завтрак, он твёрдо решил поставить все точки над «и», добившись внятных ответов от Вигмана.

Ганс, в прекрасном настроении, ждал его за сервированным столом. Рядом стоял смуглый мужчина, восточной внешности, одетый, как житель Индии, держа на подносе два коричневых горшочка для горячего. Мужчина откланялся Михаилу, поставил горшочки на стол и после кивка Ганса, бесшумно удалился.

– Доброе утро! – приветствовал немец нового пассажира.

– Доброе! – хмуро ответил Миша, – откуда родом такой интересный персонаж? – спросил он, кивнув в сторону слуги.

– Вероятно индус, но судя по всему, выросший в Европе.

За завтраком Михаил напрямую спросил Вигмана:

– Я гражданин Советского Союза, мы находимся на территории моей страны. По какому праву вы насильно удерживаете меня здесь?

– Вас кто-то удерживает силой? – с деланным удивлением спросил Ганс, – вы связаны и прикованы цепью? Нет? Тогда в чём дело? Пожалуйста, я не буду вам препятствовать, – покиньте этот поезд! – подождав, пока индус заберёт посуду, расставит второе и уйдёт, продолжил. – К сожалению, я в таком же положении, что и вы! С одной лишь разницей, я знаю, куда мы едем, и что меня там ждёт!

– Так поделитесь этой информацией. Я не могу жить в неведении, – чувствуя, что «закипает», с трудом сдерживая себя, спросил Михаил. – В отличие от этого безразличного, молчаливого индуса, я могу слушать и говорить!

– А вам точно это надо знать? – внимательно посмотрев на собеседника, ответил немец. – Неужели вы до сих пор не поняли, куда вы попали? И не осознаёте того, что от знания интересующей вас информации, в будущем может зависеть ваше здоровье и сама жизнь? Как говорится в русской пословице – «меньше знаешь – лучше спишь». Давайте лучше начнём со знакомства. Я хотел бы познакомиться ближе и узнать о вас поподробнее, а потом я расскажу о себе.

Михаил, не останавливаясь на датах, сказал, сколько ему лет, что он инженер по эксплуатации автомобильного транспорта, работает в Горьком, холост, в этих краях находится в отпуске, на станцию приехали с другом, порыбачить в местной реке. Друг не успел сесть в этот проклятый поезд, на своё счастье.

– А что за люди, от которых вы прятались в кустах, и которые потом гнались за вами по перрону, сбили вашего друга с ног и, судя по всему, задержали? В чём причина? Это были представители власти?

– Мы впервые приехали в эти места накануне утром, переплыли на пароме реку и рыбачили за горой, что возвышается рядом с посёлком, – соврал Миша. – По незнанию забрели в запретную зону, которой, как оказалась, была окружена гора. Нас пытались задержать, но так как свои документы, по глупости, мы оставили дома, и нас могли задержать надолго, мы решили просто скрыться. Что из этого вышло, вы видели.

– Да я наблюдал за всем этим из своего «гнезда» – так я называю, самолётный колпак на крыше. Моя аппаратура дала внезапный сбой и для того, чтобы уточнить некоторые детали, автоматика нас остановила. Я же принял это за сбой в системе создания охранного магнитного поля вагона, разблокировал дверь тамбура, намереваясь что-то выбросить и проверить возвращение. В это время вы запрыгнули в вагон, и мы поехали.

Индус принёс чай и Вигман замолчал. Напиток был прекрасен, он напомнил Михаилу чай, заваренный мамой, большой чаёвницей и знатоком его сортов. Когда индус ушёл, разговор продолжился:

– Кстати, по поводу того, на чьей территории мы находимся? К нашему поезду можно применить понятие экстерриториальности. Мы вне рамок известных законов, по одной единственной причине, – что нас, нет! Мы невидимы для многих. Возможно, именно сейчас мы пронзаем прошлый век, или век будущий. Представьте себе огромный, многослойный туман – слой чистого воздуха, слой тумана и так много, много раз. Грубо говоря – видимый слой, это цивилизация, чистый воздух – временной промежуток. Честно говоря, я сам не очень понимаю, как это устроено, у меня другая специализация.

Но в какой-то момент, слои искривляются, наползают один на другой, образуют воронки, проходы. Такие места называются аномальными зонами, именно здесь могут находиться порталы – ворота в другое время, эпохи, другие цивилизации. Причём как вперёд, так и назад. Самое главное, найти, где этот вход и где из него выход.

Вот мы едем по землям, множество раз принадлежащими то одним, то другим. На планете Земля было много цивилизаций, не мы первые на ней, и не мы последние. Наш поезд идёт по существующим железным дорогам, мостам, тоннелям, станциям, а также маршрутам старых железных дорог, которые когда-то существовали, где в наше время уже нет ни шпал, ни рельсов, или напротив, мы мчимся там, где дороги, сооружения и города только ещё построят люди следующих поколений. Нашему паровозу не нужно ни угля, ни воды, ни машиниста, хотя для солидности он выпускает дым из трубы, мы едем, используя знания, энергию и опыт прошлых и будущих поколений. Вагон оборудован так, чтобы люди, едущие в нём, на всем протяжении маршрута были обеспечены всем необходимым. Это – только первые, пробные рейсы. На сегодня, наверное, и всё, что я могу без опасения вам рассказать. Извините, у меня много работы. Кстати, в этой вашей запретной горе, существуют какие-либо шахты и прочие пустоты?

– По-моему там есть угольная шахта, построенная ещё до революции, – снова соврал Михаил.

– Встретимся за завтраком, сегодня обед и ужин вам принесут в купе. До свидания!

Ломбардский тоннель

В эту ночь Михаил почти не спал. До самого рассвета по стенкам вагона царапали какие-то ветки, что-то скрежетало под полом, это походило на то, что поезд продирался по узенькой дорожке через густой дремучий лес. Скорость движения значительно упала, лёгкость в теле, напоминающая полёт, исчезла, вагон качался из стороны в сторону.

Он смотрел в тёмное окно, не видя за ним ровным счётом ничего, прислушивался к ударам веток по стенам вагона, в тайне надеясь, что они смогут каким-то образом нарушить невидимое магнитное поле, и у него появится надежда выбраться наружу.

Несколько раз его подмывало опустить стекло и попытаться, что-нибудь выбросить из вагона. Но выбрасывать было нечего, его грязную одежду уже унёс вышколенный индус, других посторонних вещей в купе не было. Миша вспомнил о холодильнике, достал кусочек хлеба и, когда ветки вновь застучали по стеклу, опустил стекло и выбросил в темноту хлеб. Хлеб не вернулся.

– Сломался, сломался ваш хвалёный магнит! Выберу момент, когда веток не будет, и вывалюсь в окно! Будь что будет!

Он только собрался поднять стекло, как хлеб, промелькнув перед самым носом, и плюхнулся на постель.

– Не вышел фокус! И то ладно, не дай бог прилип бы к стеклу, как ботинок, тогда трудолюбивый индус, делая очередную уборку, обязательно увидел бы его и «доложил по команде».

К столу он вышел хмурый и не выспавшийся. Ганс наоборот выглядел бодрым и прибывал в прекрасном расположении духа.

– Доброе утро! Как спали? Вы по-прежнему не теряете надежды успешно выбраться из этой железнодорожной тюрьмы? Мне докладывали о прилипшем ботинке. Даю слово, если вам это удастся, я последую вашему примеру, но не сейчас! – о чем-то задумавшись, он продолжил. – Гораздо более информированный, чем вы, зная, какая неминуемая участь вас ждёт впереди, я могу безбоязненно разговаривать с вами на любые, даже самые закрытые темы, не опасаясь их разглашения.

– Я буду убит? – как о ком-то другом, безразлично спросил Михаил.

– Вероятно, нет, но погибнуть, для вас было бы лучшим исходом в создавшемся положении. Впрочем, не будем загадывать! Вам, Михаил, не повезло, – вы оказались не в то время и не в том месте. Мне приятно беседовать с вами, вы прекрасный слушатель, но слишком неразговорчивый собеседник!

Вигман впервые назвал его по имени. Миша предположил, что до его прихода, Ганс уже приложился к графинчику. Скосив взгляд, он определил, что сосуд на половину пуст, хотя они выпили только по одной рюмке.

– Понесло немца на разговоры, – подумал Михаил, – буду поддакивать и слушать.

– Я молчу, почти месяц – разговаривать не с кем, связь с Берлином пропала давно, слишком далеко уехали. На чём мы вчера остановились?

– На моей биографии, – ответил Михаил, – и вы обещали рассказать о себе.

– Обещанное нужно выполнять, – посерьёзнев, ответил Вигман, – даже если что-то из прошлого не нравится и самому. Я готов вам исповедоваться, как говорят, облегчить душу, не опасаясь, что вы нарушите тайну исповеди. Если всё же вам посчастливится с кем-то поделиться услышанным, – вас примут за сумасшедшего!

– Неужели в молодости вы были таким хулиганом и повесой, – попытался пошутить Михаил.

– Что вы, учась в университете, я был скромен и дисциплинирован. На выпускном курсе женился на девушке однокурснице, у нас родились дочь и сын… – Внезапно, что-то вспомнив, изменившись в лице, немец замолчал. Переборов себя, голосом и дикцией преподавателя на университетской кафедре, Ганс продолжил, – скажите, приходилось ли вам, что-либо слышать о поезде, пропавшем в Ломбардском тоннеле?

– Нет! – в очередной раз соврал Михаил, хотя когда-то, что-то слышал о тоннеле, где пропал поезд с «несчастными богатенькими итальяшками», хотя и не запомнил название тоннеля.

– История произошла в июле 1911 года, – начал рассказ Вигман, – компания, специализирующаяся на экскурсиях, с интригующим названием «Санетти», совместно с Римской железной дорогой проводила рекламную акцию – демонстрировала новый прогулочный маршрут через недавно открывшийся километровый Ломбардский тоннель. Пригласительные билеты на первую поездку, за умеренную плату распространялись среди известных политиков, общественных деятелей и вездесущих журналистов. Под восторженные крики и бравурные звуки оркестра поезд отправился в свою первую и последнюю поездку с Римского вокзала. По рассказам очевидцев: – паровоз медленно тянул состав к чёрной дыре, в которой клубился странный белёсый туман. Из глубины доносился неясный нарастающий гул.

Локомотив погрузился в молочную мглу и словно растворился в ней. Женский панический крик, похожий на предсмертный животный стон, донёсся из жерла тоннеля, и всё стихло. Позже спасательная бригада и полицейские чины, с максимальными мерами предосторожности, обследовали злополучный тоннель, но никаких следов крушения не обнаружили. Новенький локомотив, три вагона, поездная бригада и более сотни пассажиров исчезли бесследно, – твёрдым голосом произнёс Ганс, и, уловив какое-то недоверие в ухмылке Михаила, продолжил. – Надо сказать, что это не единственный случай со «странными поездами». Шестнадцатый президент Соединённых штатов Авраам Линкольн, как известно, увлекался спиритизмом. В покоях Белого дома ему снились пророческие сны. Незадолго до выборов 1860 года он несколько раз видел в зеркалах свое раздвоенное отражение. Одно из лиц покрывала смертельная бледность. При попытке вглядеться в него, оно тут же исчезало. Мэри Тодд, жена президента, истолковала это, как знак того, что он будет избран на второй срок, но до его окончания не доживет. За десять дней до покушения Линкольн увидел пророческий сон и записал его в дневник: – услышав во сне сдавленные рыдания множества людей, он встал с постели, спустился по лестнице, прошёл анфиладу комнат. И на всём пути ему не встретилась ни одна живая душа. Лишь отовсюду слышались печальные звуки. Линкольн дошёл до Восточных апартаментов, где стоял катафалк в окружении почётного караула.

– «Кто умер в Белом доме?» – спросил он одного из солдат. – «Президент», – ответил тот.

Как он погиб в точности неизвестно. Траурный поезд доставил тело Линкольна домой в Спрингфилд, в штате Иллинойс, чтобы предать его земле. Говорят, что с тех пор ежегодно в апреле, в день убийства президента, призрак траурного поезда движется по рельсам из Вашингтона в Иллинойс, однако никогда он не доходит до пункта назначения. Итальянский поезд тоже безуспешно ищут до сих пор. Никто не знает, что случилось с самим поездом в тоннеле, но с тех пор, в разные годы он стал появляться на всех континентах планеты. При этом все свидетели появления этого поезда-призрака одинаково описывали его: – это паровоз без машиниста, три вагона и закрытые окна. И появляется он всегда одинаково – из белого туманного облака, исчезая так же внезапно, как и появился. Никто не знает, где поезд появится в следующий раз.

– Интересная сказка, – с трудом дождавшись конца тирады немца, улыбнулся Михаил. Заметив его иронию, Ганс продолжил:

– Если бы я не знал истины, то подобный рассказ тоже мог бы принять за бред. Но есть ещё одна интересная теория, теория «кротовьих нор», – это недостаточно изученный феномен перемещения объектов и людей в будущее, или в прошлое. Такой своеобразный временной провал – воронка, благодаря которому, возможно путешествие во времени. Если знать суть процессов, протекающих внутри таких аномалий, возможно их использование как в мирных, так и в военных целях. Есть случаи, когда время просто исчезало, и люди, думая, что прошло час, отсутствовали годами, десятилетиями или наоборот, прожив долгие годы в другом времени, возвращались в своё изначальное время, где отсутствовали всего лишь часы или дни.

– Получается, где человек провалился в эту кротовью нору, только там он и может из неё выбраться? – стараясь не выдать волнения и заинтересованности, как бы безразлично, спросил Михаил.

– В основном именно так и происходит, – ответил Ганс, – но я уверен, что со временем мы научимся появляться там, где нам необходимо! Даже само перемещение, и существование нашего поезда, – наглядная демонстрация того, что германские учёные дальше других продвинулись в реализации этих теорий. Мы научились перемещаться, во времени и пространстве, но к сожалению, сегодня только со скоростью нашего состав. Но это прорыв, громадный прорыв к новым технологиям и возможностям! Воронки возникают в аномальных зонах, чаще всего, это – горные хребты, малоизученные районы, таёжные леса, особые геологические и природные объекты, разломы земной коры, где из недр земли выходят могучие потоки неизвестной нам доселе энергии. Также они возникают в глубоких карстовых пещерах, различных сооружениях, созданных человеком в глубине скальных пород. И, как правило, имеют ярко выраженный временной фактор, то есть, периодически возникают в одном и том же месте, в одно и тоже время, и только в этом месте может осуществляться вход и выход из временного портала. Вот этими вопросами, дорогой друг, я и занимаюсь! – закончил Ганс Вигман. – Надеюсь, теперь вы понимаете степень секретности данных работ, и то, носителем какой информации вы теперь являетесь? Как и то, что обратной дороги после этого, для вас нет!

Михаил мотнул головой в знак согласия, про себя подумав, что многое из сказанного он уже знает из открытой печати, и даже из журналов «Юный техник» и «Вокруг света».

Ганс махнул рукой, и мгновенно, возникший буквально ниоткуда, услужливый индус, принёс кофе и забрал пустой графин.

– После исчезновения итальянского поезда, эксплуатация Ломбардского тоннеля была приостановлена, поезда пошли в обход. В начале тридцатых годов, по договорённости с Муссолини, тоннель с прилегающей территорией передали Германии для проведения специальных работ. Там был организован отдел по изучению этого загадочного явления, который так и называется «Исчезнувший поезд». Путём длительных наблюдений и опытов удалось установить в тоннели наличие портала, открывающегося раз в три месяца, в одни и те же дни, в строго определённое время, ровно на тридцать три минуты. Дважды за период наблюдения, исчезнувший итальянский поезд появлялся из тоннеля точно на девять минут. Визуально людей в вагонах и на локомотиве не наблюдалось. Попыток задержать состав не предпринимали. За это время поезд, по сообщению газет, наблюдали в Сибири, на Аляске, в Мексике и Аргентине, но в течение текущего года, он не появлялся ни разу. Одна из задач нашей экспедиции, используя сложнейшее оборудование, установленное в вагонах, определить особо аномальные зоны по пути следования и найти место возможного нахождения итальянского поезда. Как учёному, мне приятно делиться знаниями с другими людьми, многие годы я работал на преподавательском поприще. Благодарю за проявленный интерес! Если ничто не помешает, встретимся за ужином!

Михаил отправился в своё, осточертевшее за эти дни, купе. Полежал, пытаясь уснуть, но сон не шёл, долго смотрел в окно на проплывающие густые таёжные леса, зелёные берёзовые колки, широкие, ещё не тронутые осенью, распадки и тенистые расщелины между могучих скал. Он не знал, где поезд находится, куда движется и в какую сторону неизвестные немецкие «умельцы» его направят в дальнейшем. Более того, Миша не знал ни числа, ни месяца и даже года, в котором он сейчас жил.

– Пойду к Гансу, посмотрю, чем он занимается? – подумал он, – если не прогонит, может, что-то интересное узнаю. Многое из того, что он мне сейчас рассказывает под большим секретом, мне, как и многим жителям моей страны, давно известно, но не стоит раньше времени рассказывать, откуда я, из какого года, и кто по специальности. За окном, вероятнее всего, тридцатые годы и события происходят до Второй мировой войны.

Вигман в салоне вагоне, наклонившись над большим столом, что-то рассматривал через лупу, делая пометки в большой чёрной тетради. Увидев Михаила, он хотел было укрыть стол материалом, который в предыдущие посещения Миша принял за скатерть. Но потом передумал и пригласил взмахом руки.

Стол оказался большой картой Сибири, со схемой железных дорог. В одном месте на карте светилась маленькая яркая точка.

– Вы хотели бы узнать, где мы сейчас находимся? – спросил Ганс.

– Да! Конечно, хотелось бы узнать!

– Смотрите, вам должны быть знакомы вот эти названия.

Михаилу было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что маленькая светящаяся точка медленно движется от Новосибирска на юго-восток и приближается к городу Новокузнецк. Но он сделал глупое лицо и попросил, чтобы Ганс объяснил ему, что и где?

– Вы наверное слышали, как ночью мы пробирались через тайгу. Вероятно, если кто-то из местных жителей увидел, как поезд, не подминая кусты, движется по просеке, он бы сошёл с ума.

– Да шум и удары веток по вагону до утра не давали спать.

– Я почти до рассвета наблюдал за работой приборов и оборудования. Да, мы двигались по маршруту, где на сегодня ещё нет дороги.

– Я инженер, и никак не пойму, как может железнодорожный состав двигаться там, где нет полотна дороги? И поезд этот, то появляется, то вновь растворяется в тумане?

– Для того чтобы это понять, необходимо определённое знания в различных науках. И я боюсь, что с вашим багажом, мне не объяснить вам сути, а вы не сможете её понять. Примите всё, как должное, как свершившийся факт! Как аксиому, не требующую доказательств!

Чувствуя, что его мысль так и не пробила броню недоверия и непонимания в голове Михаила, Ганс спокойным голосом, как маленькому ребёнку, попытался объяснить ещё раз:

– Поймите, в той временной нише, где сейчас мы с вами едем, полотно, рельсы, шпалы, мосты, тоннели, вокзалы и прочие железнодорожные атрибуты существуют, они там есть, их уже построили, или собираются это сделать. А возможно, наоборот, разобрали и забросили. Мой вам совет чаще смотрите в окно, возможно, увидите что-то интересное. Наш поезд из нашего – тысяча девятьсот тридцать восьмого года, возможно, мчится сейчас в семидесятых, или девяностых годах. Мы, находясь в нём, видим окружающий мир, а люди, живущие там, в том времени, нас не видят. И когда наш поезд переходит из одного времени в другое, как по железнодорожной стрелке, он, для тех людей, внезапно появляется из тумана, как призрак. И так же внезапно исчезает! Вы наконец-то поняли?

Чтобы не расстраивать Вигмана, Михаил закивал головой, делая вид, что всё понял. Обрадованный Ганс, похлопав его по плечу, добавил:

– Я могу лишь удивить вас сведениями о том, что конечный пункт нашего путешествия находится в Южной Америке.

Насладившись полученным впечатлением, похлопав по плечу ещё раз, продолжил:

– Мои приборы регистрируют малейшие аномальные зоны. И сам наш маршрут, проложен там, где эти зоны вероятно есть. Что такая аномальная зона? Если сказать попросту, – аномальной зоной традиционно считают определяемые локацией территории, где в силу геологических, физических, геофизических и экзотических обстоятельств, структурные нити пространства искривляются. На территории Советского Союза имеется множество аномальных зон. Кстати, в районе населённого пункта, где вас чуть не арестовали, как раз имеется такая зона. Причём с таким мощнейшими выбросами энергии, что установленная в вагоне аппаратура, не смогла полностью определить её параметры и остановила поезд. Он провалился в текущее время, стал, виден, что и позволило вам в него сесть. Я вынужден вас ненадолго оставить. Потом отобедаем и продолжим наш разговор.

Вигман вышел в тамбур, и было слышно, как за ним захлопнулась дверь замыкающего вагона поезда.

– Пошёл проверять аппаратуру, – подумал Михаил. – Значит за окнами сегодня тысяча девятьсот тридцать восьмой год. Едем мы в Южную Америку – интересно посмотреть, на чём нас перевезут через Берингов пролив? Мы всё и всех визуально и через специальную аппаратуру видим, нас никто не видит. Двигаемся по уже существующим, старым, и построенным в будущем железным дорогам. Три года назад по летоисчислению Ганса, к власти в Германии пришёл Гитлер, он начал воссоздавать германскую армию. Судя по всему, Вигман сторонник фашизма, вероятно, не простая птица, коль занимается секретными разработками.

Михаил подошёл к столу с картой. Светящаяся отметка, оставляя за собой красную, виляющую нитку пройденного маршрута, ползла к крупной станции с немецкой надписью «Abakan».

– Знакомые места, – что-то вспомнив, усмехнулся Михаил, – насколько помнится, в шестидесятых годах туда можно было проехать с Транссиба только из Ачинска. – Взяв оставленную Гансом лупу, Михаил внимательно изучил топографические знаки и незнакомые обозначения, нанесённые на карту. Ошибочка вышла, – подумал он, – стол с картой и курсопрокладчиком должен был вызвать удивление у инженера тридцатых годов, за которого я себя выдаю. А инженер даже не удивился, так как подобные, но более компактные, навигационные приборы, он изучал ещё в военном училище. Это – оборудование ТНА «Янтарь – Трасса», позволяющее определять текущие координаты местоположения, а также наносить на топографическую карту пройденный маршрут. Комплекс оборудования устанавливался в то время на командирских машинах. Позже появились более современные разработки. – Вернётся Ганс, надо будет живо поинтересоваться устройством стола. И громко выразить восхищение передовой германской наукой. Вигман явно любит хвалебные возгласы и возвеличивание его самого и науки, которую он представляет. Неизвестно, что будет в конце маршрута? Глупо погибнуть от рук людей, которые умерли гораздо раньше, чем ты родился, – горькоусмехнулся Миша.                                                           – Необходимо наладить отношения с этим немцем, тем более, что он пока неплохо относится к своему вынужденному пленнику.