Терра 2.0

Запись была короткая, плохого качества, все время прерывалась, картинка смазывалась и действительно была собрана из фрагментов, эпизоды скакали с одного на другой. Толком понять, что происходит, было невозможно: экран рябил, были видны только силуэты людей, речь не разобрать… Но вдруг картинка выровнялась, звук стал отчетливым, и ко всеобщему изумлению на экране крупным планом появилось довольное лицо профессора Ричардсона, который четко произнес: «Семьдесят четвертые земные сутки полета, наконец мы достигли цели. Первый сход с орбиты на поверхность планеты. Командир шаттла – лейтенант Джек Смит, помощник командира – Рой Стюарт, бортовой врач – Брук Беннет, инженер – Питер Ревсон. Первая команда исследователей».

Зал затих. Если до этого тихо шептались, то сейчас все молчали и прислушивались к каждому слову, к каждому звуку.

В кадре на плечо профессора опустилась мужская рука с длинными узловатыми пальцами. На мизинце блестело кольцо из белого металла, ничем не примечательное, самое обычное, кроме тонких изогнутых волн по всей окружности.

Рой сразу узнал подарок отца: много лет он носил это кольцо, вдетое в золотую цепочку, на шее, пока оно не стало впору на безымянный палец. Кольцо ему передал доктор Адамс, тот самый друг семьи, который после смерти Ольги и Владимира заботился о мальчике до собственной смерти. Это единственная вещь, которая все эти годы напоминала об отце. Он умер молодым, от рака головного мозга, когда Рою было всего шесть лет. Он хорошо помнил отцовский голос и его громкий искренний смех, а ещё – счастливое лицо матери.

Непроизвольно Рой вертел кольцо на пальце, снимал, одевал и даже поднял руку вверх, чтобы удостовериться, что на экране именно оно.

На экране профессор Ричардсон медленно снимал всю команду, интервьюировал каждого по очереди. Бравый лейтенант Джек Смит отрапортовал о задачах первой разведывательной миссии. Беннет и Ревсон обошлись несколькими словами, а вот Рой Стюарт в кадр вовсе не попал – запись оборвалась, и дальше файл не удалось восстановить.

Больше всех был поражён профессор Ричардсон. Шевелил губами, хмурил брови воображаемому собеседнику, что-то доказывал, вскакивал со стула и выкрикивал: «Я же говорил! Я это точно знал», после чего извинялся и замолкал, правда, молчание длилось недолго. Профессора переполнял восторг, триумф непризнанной победы, но как только он понял, что все увиденное и услышанное здесь же и останется, что он не сможет ткнуть носом всех тех надменных и самоуверенных глупцов, не умеющих смотреть ни на дюйм дальше своего носа, смеявшихся у него за спиной, в очевидные железобетонные факты в силу заключенных соглашений, сразу стал страшнее грозовой тучи.

– Личный дневник профессора Ричардсона. Найден на корабле, – Элисон Феликс подняла со стола планшет.

Лицо Ричардсона тут же посветлело, глаза засияли, наполнились неподдельным интересом.

Феликс подошла к профессору и протянула планшет. Такой же у профессора лежал на коленях.

– Введите пароль.

– Какой? – растерянно спросил профессор.

– Тот, который вы используете для своего устройства.

Профессор быстро набрал двадцать символов и тут же открылся рабочий стол.

– Позволите? – профессор Ричардсон хотел открыть папку под названием «Личное».

– Позволю. Но позже, – Феликс взяла планшет из рук Ричардсона. – Теперь, что касается истинных причин, которые заставили нас собраться в этом зале. Она одна – вот эта, именно эта запись, – Элисон Феликс указала рукой на экран позади себя, на котором застыла картинка – крупный план профессора Ричардсона, на плече которого лежала рука Роя Стюарта.

– Я не буду лгать, что за вами не наблюдали, – продолжала Феликс. – Наблюдали, а когда требовалось – защищали и оберегали. Мы не могли позволить, чтобы кто-то из вас пострадал.

– Почему мы? – вмешался Рой в монолог Элисон Феликс.

– Мы пытались найти общую связь, нам казалось, что какая-то невидимая ниточка должна всех вас объединять. Но, к сожалению, или к счастью, ничего. Ни ваши профессиональные, ни личные интересы никогда не пересекались, вы даже по воле случая встретиться не могли. Никто из вас никогда не проживал в одном и том же городе одновременно, а если случалось, что кто-то на время приезжал, то другой в это время непременно уезжал.

– Может, вы поторопились собрать нас? Нужно было немного выждать, и тогда, может, все само стало бы на свои места, – высказалась Брук Беннет.

– Времени уже не осталось. В бортовом журнале указана дата старта – двадцать второе августа.

– В следующем году тоже будет двадцать второе августа, – колко подметил профессор Ричардсон.

– Верно, будет. Но в следующем году вам будет пятьдесят пять. А в медицинской карте записано, что на момент старта вам пятьдесят четыре, – возразила Элисон Феликс.

– Так, и что? —спросил профессор, но ему было уже ясно, что именно от них всех хотят.

– Не буду юлить, ходить вокруг да около, скажу прямо. Мы знаем точное время вылета – это первое, маршрут – это второе, состав команды – третье, и главное, у нас есть действующая копия корабля – это четвёртое и, наконец, пятое, – Элисон Феликс напряглась, набрала полную грудь воздуха, чтобы сказать самое важное, – можно бесконечно делать предположения, строить крайне фантастические гипотезы, спорить, но, в конце концов, это так и останется ещё одной необъяснимой загадкой. Нам представился уникальный случай совершить первый межзвёздный полет, быть первопроходцами.

Все молчали. Элисон готова была к шквалу вопросов, но нет, воцарилась полная тишина. Она миллион раз в уме прокручивала этот момент, сама себе задавала немыслимые вопросы и на них же отвечала. Тишина… Тогда она решила начать сама:

– Я руководитель научного проекта на корабле, полковник Вершинин – командир звездолета.

И опять ни слова.

– Главное, что все мы вернемся домой, – добавила Феликс.

– Плюс-минус три тысячи лет, – ёрничал профессор Ричардсон.

– Над ошибками мы работаем, но, к сожалению, специалистов у нас не хватает, поэтому мы рассчитываем на вас, профессор Ричардсон.

Элисон Феликс лукавила: специалистов у них хватало, её задача была заинтересовать именно профессора Ричардсона, сыграв на его профессиональном тщеславии. Она понимала, что в этой команде Ричардсон – самый изощрённый в подобных вопросах, и его профессиональное мнение повлияет на многих. Лестью или ещё какими-то средствами она должна была заполучить голос профессора. И профессор не заставил долго ждать, он тут же включился в разговор.

– Теперь что касается маршрута, – продолжала Феликс. – В этом направлении нам повезло больше. В базе бортового компьютера было пусто, все данные утрачены, но все же удача нам улыбнулась, кое-кого нам удалось отыскать и кое-что расшифровать. Маршрут корабля ведёт в созвездие Лебедя, к тройной звездной системе «16 Лебедя», точнее, к двум желтым карликам, похожим на Солнце. Третья звезда нас не интересует, у нее достаточно большая орбита вращения, и для создания жизни подобно нашей там слишком холодно. Группа из 22 экзопланет находится на расстоянии 70 световых лет от Земли. Нас интересует седьмая. По своей структуре и характеристикам приблизительно соответствует нашей Земле, но со спин-орбитальным резонансом, то есть она всегда обращена одной стороной к звезде. На планете кислородная атмосфера…

– Я не специалист в астрофизике, – Рой перебил Феликс, – но мне кажется, вы слишком много знаете о планете, которая находится на расстоянии семидесяти световых лет от нас.

Рой посмотрел на профессора Ричардсона и получил одобрительный кивок.

Элисон Феликс подошла к генералу Берду и что-то шепнула ему на ухо, на что получила одобрительный жест.

– В 1983 году Остапенко, Белова и Мюллер с помощью планетарного радиотелескопа отправили послание в направлении 27 звезд. Послание в созвездие Лебедя должно прибыть к 2053 году, примерно через 35 лет от сегодняшней даты.

– Боюсь даже предположить, – тихо произнес профессор, – вы получили ответ?

– Да, два года назад. Ответ был в той же форме, как и послание. Нам не составило труда понять его, – Элисон взяла небольшую паузу.

– И? – протяжно заскрипел профессор Ричардсон. – Что было в том ответе?

– Точный маршрут к седьмой планете звездной системы «16 Лебедя», со всеми деталями. Чертежи защитного экрана корабля, устройство искусственной гравитации, аналог генератора Красника и огромная высокотехнологичная установка.

– Это вызов. Если ваш вид располагает технологиями, чтобы все это создать, тогда добро пожаловать в «клуб». Не хотят общаться абы с кем, ровню ищут, – прояснил ситуацию Ричардсон.

– С вами, профессор, согласились исключительно все, – улыбаясь, ответила Элисон Феликс.

– Защитный экран, искусственная гравитация – это понятно. Генератор Красника в теории должен преломлять пространство, без него вся затея просто фарс, с этим тоже ясно. А что за огромная установка?

– Мы не знаем.

– И для чего она нужна, полагаю, тоже?

– Нет, не знаем.

– Как получилось, что так быстро пришел ответ? – спросил Рой.

– Все просто, они были где-то рядом, – пояснил профессор. – Скорее всего, корабль пришельцев перехватил послание.

– Значит, можно предположить, что они уже здесь?

– Возможно, – ответила Элисон Феликс.

– Так почему они сами не выйдут с нами на контакт? – спросила Брук Беннет.

– Думаю, что пока пришельцам мы не интересны, – сказал Ричардсон, отложив планшет в сторону.

– Поясните, профессор?

– Ну вот представьте, что будет, если наши цивилизации встретятся? – ответил вопросом на вопрос профессор.

– Не знаю, – Брук пожала плечами.

– Первое, что мы попытаемся сделать, – это вовлечь пришельцев в свой союз, в какой – не могу сказать, пока не знаю. Но, – Ричардсон поднял указательный палец вверх, – у землян в распоряжении имеется не одна сотня килограмм мозгов по созданию различных союзов и блоков. Я сейчас говорю не только об Америке, – усмехнулся профессор. – Что мы, люди-человеки, им можем предложить? Подумайте. Двигатель внутреннего сгорания, шипованную резину, электромобиль с подзарядкой на четыре сотни километров? Или у нас есть таблетка от всех болезней? Мы будем похожи на потерявшегося щенка с большими жалостливыми глазами, который увязался за прохожим и бежит за ним до подъезда в надежде на сытный ужин и теплую ночь. И что даст щенок хозяину? Может, любовь и преданность? – цинично рассмеялся профессор. – Только накой им наша любовь и преданность?!?

– Верно, профессор. Любовь им наша ни к чему, – отвечала Феликс, – и преданность им наша тоже не нужна. Но мы быстро учимся и по технологиям пришельцев уже собрали установку для хранения огромного количества энергии. Так что вскоре сможем стать достойными партнерами.

– Так вот что это! Хранилище энергии. И на кой оно им сдалось?

– Пока не знаем, но надеемся, что скоро узнаем.

День был долгий, закончили только после полуночи. Ответ не требовали сиюминутно, дали время подумать до утра. Никого не принуждали, напротив, оголили все подводные камни. Рисков было предостаточно, чтобы встать и уйти. Смысл затеи заключался в целостности команды. Нужно было смоделировать предыдущий полет. Если выбывает один – аннулируются предложения остальным участникам. Ключевой элемент будет потерян, и тогда и без того сомнительное мероприятие будет обречено на неминуемый провал.

***

Утро для Роя началось с мысли: «Все пойдут до конца или кто-то откажется? Профессор в игре – это однозначно. Брук Беннет – врач, команду не бросит и к тому же проявляла профессиональный интерес, она в деле. Элисон Феликс, с ней все ясно, ей отведена особая роль. Какая? Пока не знаю. Ник Радковский и Пите Ревсон с полным спокойствием приняли вчерашние новости. Или они уже были в курсе событий, или нервишки у них в порядке, чего не скажешь о Кэтрин – вся суетная до смешного. Остался последний – Лев Грачев, доктор философии в области археологии и антропологии. Хм, пока трудно сказать».

Выбор сделает каждый конфиденциально, тайно заполнит бюллетень. Все просто – поставить три галочки, и ты на борту.

«Просто на бумаге, а в голове множество сомнений, – Рой закусил губу и задумался. Пожертвовать всем? Ради чего? Авантюры, ведь план никудышный, сплошная туманность. Остаётся одно – банальная романтика. Да, не густо, – глубоко вздохнул Рой, потирая лицо руками. – К черту все! Прочь сомнения! Надо встать, принять холодный душ, потом чёрный кофе без сахара – и я в порядке».

Рой мог с лёгкостью переносить самые суровые трудности, подкинутые судьбой, но если цивилизация предоставляла блага, то от них он был не в силах отказаться, поэтому холодный душ перешёл в тёплую ванну с солью с запахом лаванды, а крепкий кофе без сахара – в какао с молоком и сладкой булочкой с изюмом.

После ванны стало ощутимо легче. Он попытался сделать что-то вроде зарядки, но не сложилось – стук в дверь расстроил все начинания.

У входа стоял молодой человек, совсем еще юный, с нелепыми очками в роговой оправе, в пиджаке на размер больше – Ник Радковский. Кем он был, никто точно не знал. Говорили – вундеркинд из Польши.

– Ты вообще ложился спать? – это был не вопрос, а скорее констатация факта, поэтому Рой ответа не ждал.

– Мистер Стюарт…

– Ник, прошу тебя, просто Рой. Хорошо?

– Хорошо. Не могу спать, услышал шаги, шум от телевизора.… Ну, и решил зайти, – Ник замялся в проходе, ему было ужасно неловко навязываться, но томиться в одиночестве не хотелось. Надо было с кем-то поговорить, но кроме Роя он ни с кем не успел познакомиться.

– Кофе будешь? Заходи, – Рой, не дожидаясь ответа, втащил Ника в комнату.

Через полчаса в комнате уже сидела почти вся команда. Для едва знакомых людей атмосфера стояла неожиданно непринуждённая, все вели себя легко и естественно. Врач Брук Беннет оказалась не таким уж сухарём. Что касается Кэтрин, то она была милым, нежным ангелочком, все время шутила и смеялась, рассказывала всякие забавные истории и косо поглядывала на Роя, ведь, по сути, все, что она говорила, было предназначено ему. Она не упускала повода встретиться с Роем взглядом или просто обменяться парой фраз. Ник для своих двадцати оказался поразительно начитанным и чертовски умным. Если не брать в расчет юный возраст Ника, можно было бы сказать, что у него за плечами целая жизнь, огромная жизненная мудрость. Доктор Грачев приехал с раскопок античной Фанагории и, кстати, был большим специалистом по древним языкам. Спокойный и молчаливый, он был из тех людей, которые не спешат раскрывать объятия для новых знакомств. Инженер Питер Ревсон дольше всех пробыл на базе – целых полтора года. Он был единственным из гражданских, которого специально готовили для миссии.

– Хорошо сидим, не хватает только профессора Ричардсона, – сказал Ник.

Кэтрин вскочила со стула и поторопилась к выходу:

– Если никто не против, можно, я приглашу профессора? Ему, наверное, одиноко, – её личико было полно невыразимого очарования.

Через минуту она вернулась с профессором, который тут же оказался в центре всеобщего внимания. У него были самые интересные истории с захватывающими сюжетами и непредсказуемой концовкой. Конечно, ему приходилось немного приукрашивать, но слушатель только выигрывал, настолько все становилось сочно, полно и легко. Он был безмерно рад, улыбка не сходила с его лица. Рой не ошибся: профессор точно поставит свои три галочки и этим потянет всех за собой на борт. Рой сомневался только в докторе Грачеве – какой-то он дерганый, что-то в нем не так.

После завтрака все время было отдано подготовке к полёту на Лунную станцию. Всевозможные инструктажи создали в голове невообразимую кашу, перепуталось буквально всё. Нескончаемые инструкции запрещали всё. Слова «не трогать», «не ходить», «не разговаривать» присутствовали в каждом предложении. От этого ужаса Роя спас Ник.

Друзья отправились искать ресторанчик или кофейню, где можно было приятно посидеть и немного отвлечься. По дороге к ним присоединился профессор Ричардсон.

Через десять минут тщетных поисков коридор вывел новоиспечённых друзей на перепутье трёх дорог.

– Да, если мы не можем найти закусочную, как мы собираемся искать другие миры? – с иронией произнёс Ричардсон. Профессор приподнял подбородок и хотел было двинуться вперёд первым, но потом остановился. – Налево, направо, прямо – предпочтения есть?

– Профессор, вам не кажется немного странной вся эта затея? – Рой повернул налево, увлекая за собой остальных.

– А конкретнее?

– Конкретнее… Меня беспокоит один вопрос. Почему мы?

– Не знаю. Есть несколько предположений, но в них много белых пятен. Выводы делать пока рано.

– Нам же всем объяснили, – вмешался Ник, – возможно, нас выбрала программа…

– Ник, не будь таким наивным. Ни один здравомыслящий человек в таком вопросе не доверится слепому выбору компьютера, – Рой немного возбудился. – К тому же, если придется выбирать, мы в этом списке не окажемся.

– Простые люди порой оказываются самыми надежными, – утвердительно произнес Ник, – да и вообще, лично я считаю, что мы не хуже любых профессионалов, каждый из нас – лучший в своей области, так что беспокоиться не о чем.

– Да, но все же мы пока не команда. Просто группа неглупых людей, – не соглашался Рой.

– Нужно собрать как можно больше информации. Поэтому не отставайте, – профессор двинулся вперёд по коридору, за ним Рой, следом Ник.

– А если на секунду представить, что те мы были не просто неглупые люди с улицы, а чётко спланированная и подготовленная команда. Тогда что? – спросил Рой.

– Тогда все плохо, – профессор указал пальцем вперёд. – Нам туда.

– Почему все плохо? – переспросил Ник.

– Потому что в таком случае нам ничего не светит, кроме, конечно, неприятностей. Кучке неподготовленных людей, то бишь нам, остается надеяться только на удачу.

– И все же я горд, что нам правительства всех государств доверили такую ответственную миссию, – продолжал Ник.

– Чушь! – резко выпалил профессор Ричардсон. – Правительством здесь и не пахнет. Больше похоже на авантюру кучки богатеев.

– Не верю, что кучке даже очень богатых людей по силам воплотить такой проект.

– Конечно, масштаб восхищает, но все же это авантюра, – утвердительно ответил профессор.

– И откуда у вас столько пессимизма? – спросил Ник.

– Стоп, – Рой остановился, – мы пришли. Давайте этот разговор отложим на потом.

Бар был до отказа забит солдатами, офицерами и служащими базы.

– Вот видите, профессор, правительственная армия, – Ник пытался переубедить профессора. – Солдаты с недоверием или скорее с какой-то осторожностью смотрели на молодого паренька.

– Это наемная армия, слепленная из отставных солдат со всего света, – Рой осадил Ника.

Рой, Ник и профессор пробыли в закусочной около часа, разговор не клеился несмотря на то, что Ник без умолку болтал. Спустя ещё полчаса было решено вернуться обратно, в гостевой блок.

– Почему вы все это время меня игнорировали? – Ник выдвинул обвинение Рою и профессору Ричардсону.

– И в мыслях не было, – Рой похлопал Ника по плечу. – Нам с профессором показалась неплохой идея послушать, о чем говорит местное население базы в неформальной обстановке, – с улыбкой сказал Рой.

– И о чем же? – язвительно с сарказмом спросил еще обиженный Ник.

– Вот здесь-то и странно, что ни о чем, – профессор, как всегда, отвечал в отрешённой манере, глубоко уйдя в себя, – словно все происходит в штатном порядке. Будто межзвёздные перелёты здесь происходят ежедневно.

– Может быть, три часа дня – это не совсем неформальная обстановка, – подметил Ник. – Возможно, если подойти, скажем, к десяти, результат будет более удовлетворительный.

– Может быть, – согласился профессор. – И нам нужна группа прикрытия.

Рой и Ник с недоверием посмотрели на профессора Ричардсона.

– Для конспирации, для большей реалистичности, нам нужны женщины, – Ричардсон продолжал. – Рой, ты возьмёшь Кэтрин Уиллер, вы с ней будете очень красивой парой, к тому же, ты ей определённо нравишься, она будет рада, не сомневайся. А ты, Ник, пригласишь доктора Брук Беннет.

– Не буду этого делать, – наотрез отказался Ник.

– Почему? – удивленно отреагировал профессор. Он не ожидал такого нелепого, по его мнению, отказа, да еще и в середине его совершенного плана, к тому же идеально продуманного.

– Мне крайне неудобно, и к тому же, профессор, вы, наверное, забыли, что я …, – Ник почему-то говорил шёпотом.

– И? – профессор понял, в чем дело, но не отступал.

– И…, я не хочу выглядеть полным лопухом в её глазах.

– Не обязательно её приглашать на свидание. Просто посидеть в баре, выпить чего-нибудь, поговорить.

– Да, но потом прозвучит вопрос, почему нет с нами Элисон Феликс, Льва Грачева, Питера Ревсона, на который я не смогу внятно ответить, потому что я не умею врать, и буду выглядеть глупо. Выглядеть глупо и при этом еще и краснеть, знаете ли, ужасно неприятно.

– Хорошо, – улыбаясь, фыркнул профессор, – я приглашу Брук. И для справки… – профессор хотел было прокомментировать слова Ника в развернутой форме, но вдруг осёкся, в последний момент отказавшись от этой мысли, опасаясь продолжить этот бессмысленный разговор ещё минут на тридцать. – Всё, точка. Сбор на этом месте, без четверти десять.

Вечер плавно переходил в ночь, весь экипаж спонтанно собрался в беседке в центре аллеи, именно там, где профессор предложил контрольный сбор для похода в бар. Последними к беседке подошли Брук Беннет и профессор Ричардсон. Профессор рассчитывал на Роя, Ника, себя и женщин – Кэтрин Уиллер и Брук Беннет – для прикрытия, но в беседке сидела вся команда, доктор Грачев о чем-то разговаривал с Питером Ревсоном, а Элисон Феликс шепталась с Кэтрин. Ничего не оставалось, как только импровизировать.

Оказалось, что сложившаяся ситуация даже лучше прежнего плана, не надо фантазировать, что-то придумывать, врать, оставалось только указать направление.

– Ник, ты не жалеешь? – профессор кивнул в сторону Брук.

Брук была великолепна!

Ник что-то хотел ответить, но не успел. Загудела сирена экстренного оповещения.

Глава 2

Старт к лунной станции прошёл совсем не так, как это представлял себе Рой. Никакой тебе прессы, телевидения, радио, никто не интересовался, какое настроение у экипажа перед полётом, все проходило в полной секретности, о полете старались вообще меньше говорить, более того, в этот день выписали увольнение всему младшему составу, чтобы на базе было меньше посторонних глаз. Да и вообще, перелёт прошёл достаточно быстро, сполна насладиться видами Земли из космоса не удалось, на всё ушло не более шести часов.

Снаружи лунная станция выглядела как огромный курган, всё сооружение было засыпано трёхметровым слоем грунта – только он способен удержать смертельные лучи солнечной радиации.

Внутрь станции вёл длинный туннель с шестью шлюзами через каждые 150 метров, у которых пришлось стоять по несколько минут.

Экипаж разместили на третьем уровне здания, в гостевых номерах. Всё скромно и без изыска, никакого обслуживающего персонала, во всяком случае, на этом уровне. Всё сами, каждый убирает своё жилье самостоятельно, в столовой шведский стол, после еды посуду очищаешь и кладёшь в моечную машину. Держать неквалифицированный персонал – слишком большая роскошь для станции.

Подписавшие контракт на работу купили билет в один конец, по крайней мере, сейчас дела обстояли именно так, возвращение было экономически невыгодно. Многие здесь нашли свои половинки. Поначалу были запрещены какие-либо отношения, даже в контракте было прописано несколько пунктов, а о детях и речи не могло быть, но на практике оказалось иначе. Даже такие просвещенные люди были бессильны перед самым непреодолимым инстинктом – неутолимая жажда к размножению в итоге поломала систему.

Лет десять назад обстановка на станции начала накаляться, люди перешёптывались, дальше – больше, уже вслух высказывали свои претензии, пошли волнения. С рождением первого ребенка все перевернулось. Администрация отказывалась оставлять новорожденного, руководитель станции грозился спустить ребенка на Землю. Народ вскипел и главе станции ничего не оставалось, как узаконить отношения родителей младенца, а уже через три года набралась первая группа детского сада. Количество жителей увеличивалось, и было принято решение начать строительство второго комплекса, по площади превосходящего этот. Так напряжение спало и люди потихоньку успокоились.

В ожидании рождения первого ребенка на станции устроили настоящий тотализатор: большинство ставили на то, что однозначно будет мальчик, жители настаивали, чтобы непременно родители назвали его Адамом. И какое разочарование постигло многих, когда родилась девочка, Каролинка. Одна только мама была рада, что их семью наконец оставили в покое. Но всё равно к Каролине было особое отношение – она была первая, первый человек, родившийся за пределами планеты Земля. Так наступила Новая эра для всех жителей станции и даже для землян, которые были ни сном ни духом, что уже исполнилось 19 лет городу на Луне.