пРоза мира. Проза и поэзия о природе мира и человеческой души. Книга 1

А.Ахматова. Леонид Феодор

Сергей Голышев

Я собираю жизнь в слова, словно цветы в букеты…

«Только слово владеет мыслью…»

Только слово владеет мыслью.Только мысли рождают чувства.А на чувствах стоит искусство.А начало искусства – слово.А за словом идет молчанье.И молчание та дорога,Где рукою подать до Бога.А от Бога дано нам слово.

«Я вам такое расскажу!..»

Я вам такое расскажу!Вам это пригодится.Ведь я по небу прохожу —Земля мне только снится.Ведь я по радуге иду,Как по родной тропинке.С небес могу я сдуть звезду,Как нежную снежинку.Пускай кружится головаВ небесной выси этой.Я собираю жизнь в слова,Словно цветы в букеты.И всё, что я наворожу,В стихи вдруг превратится,Ведь я по небу прохожу,Земля мне только снится.

«Все поэты живут на земле…»

Все поэты живут на земле.А вот этот один – на крыше.Он забрался чуть-чуть повыше,Чтоб звезду разглядеть во мгле.Где живет он – не все ль равно:В Магадане, в Москве, в Париже?Он выходит бродить по крышеЧерез старый чердак в окно.Он стоит здесь, задравши нос,Словно ангел ночей осенних.Кто он – выскочка или гений?Кто на крышу его вознес?Не судите его во зле.Что абсурдно, то явно свыше.Посмотрите – ему на крышеВсе же лучше, чем на земле.Он увидел звезду во мгле.Не мешайте ему – тише, тише…Все поэты живут на земле,Но хотят умереть на крыше.

«Москва без Пушкина – пуста…»

Москва без Пушкина – пуста.И без него нема Россия.И без него, как без креста,Поэты русские без силы.Живая фраза в нем – для нас.Святое слово в нем – от Бога.И у него всему не разМы все учились понемногу.То сходит медленно – на нет,То вырастает до пределаМолва, что в мире больше нетПоэта, равного по делу.Молва, быть может, и права.Но ясно с точностью до йоты:Москва без Пушкина – вдова,А мы без Пушкина – сироты.

«Красное слова скажу я – Москва!..»

Красное слова скажу я – Москва!Красная площадь и ныне права.Красный же Кремль, как заря – в небеса!Храмы белеют в нём, как паруса.Вечно бы плавать сему кораблю.Вечно бы славить Бога Кремлю.Верой, Надеждой, Любовью живаРусское сердце – святая Москва.

Дуэль

За то, что Пушкин к ПравославиюПришел свободно и светло,Под пистолет его подставилоЗемли мистическое зло.Сам сатана рукой ДантесовойНеотвратимо управлял.Поэт упал… На снежном месивеОн окровавленный лежал.Презрев смертельное ранение,Поэт поднял холодный ствол.Но ангел Божий руку генияОт смертного греха отвел.Так Божий промысел случается.Дантес – не цель. Он – подставной.Идут года, но продолжаетсяДуэль поэта с сатаной.

В Михайловском

Морозный лик луны не прочен.Под ним по-прежнемуЛежит Михайловское точно,Страница снежная.Читаю я страницу эту.По ней восторженноК великолепному поэтуТропа проложена.Тропа бежит по всей странице —Снежком припущена.И под луной легко искрится,Как росчерк пушкинский.

Памяти Николая Гумилёва

Он выглянул в окно – луна была кровавой,В ночной тиши – тревожная отрава…Душа была слышна, как вздох в пустынном храме.Теряло время смысл. Он прислонился к рамеОконной. Жизнь текла, как звезды во Вселенной.Все начато давно – все кончится мгновенно.Каленая луна в глазах его тускнела.И он закрыл глаза. И небо опустело.

Есенину

Никто не накладывает на себя

руки в одиночку.

(Винсент Ван Гог)

Когда казалось жить – невмочь,Когда казалось – все осмеяно,И подступала к горлу ночь,Тогда я думал о Есенине.Передо мной его лицоВ ожоге старой фотографииМерцало мертвенным свинцом,Как знак ужасной эпитафии.И я никак не мог понять,Принять о нем разноголосицу —Судьба иль рок, иль просто татьЕго ударил в переносицу.Как это было – суть одна.Но всё-таки кого приставилиПредательски, исподтишкаУбить его, как Каин – Авеля?Когда приходит в сердце грустьНевыносимая, осенняя,Тогда по-русски я молюсьЗа убиенного Есенина.

«Поэты «на бис» не выходят…»

Поэты «на бис» не выходят.Ни ночью, ни днем – никогда.Так дважды хоть с черного входаНе падает наземь звезда.Не все, может быть, это знают,Но правда приходит с небес.В поэта «на бис» не стреляют.Вам это докажет Дантес.Еще Маяковский докажет,Растягивайте себя высоко.Поэт вам «на бис» не расскажет —Зачем он нажал на курок.Докажет вам это Есенин.Докажет Цветаевой хрип.И тонкий листочек осенний,Упавший на землю, как всхлип.Ударит слезинка восходаО скользкий оконный карниз.Поэты «на бис» не выходят.Поэты не плачут «на бис».

«В неброский храм принес я душу…»

В неброский храм принес я душу.Струился свет свечей простых.И каждый слышал здесь, кто слушал —Слова молитвы о живыхИ мертвых. Словно Божья милость,Всё охватив собой кругом,Молитва длилась, длилась, длилась,Как летний ливень за окном.

«Уж год прошёл – как он не с нами…»

Уж год прошёл – как он не с нами.Точнее, год – как мы не с ним.И перед нашими глазамиЗвенит пространства звездный дым.Что говорить? Ведь наше дело —Молиться, каяться и ждать,Когда душа оставит тело —Пред очи Божии предстать.Что говорить… Стоит молчаньеУ невысокого креста.В слепую горечь молочаяУпала жгучая звезда.И я молчу… И лишь молитваСквозь сердце плачет и поёт.И смерть ломается, как бритва.И ангел радугу несёт.

Сергий Радонежский, мозаичная икона, работа Сергея Голышева

Об авторе. Сергей Дмитриевич Голышев, художник и поэт, академик Международной Академии «Русский Слог». Учился в Свято-Тихоновском Богословском университете на кафедре церковных художеств. Оформил крестильный храм в честь Всех Новомучеников Российских (настоятель – митрофорный протоирей Димитрий Смирнов, ныне почивший). За этот труд был отмечен наградой от Московской Патриархии – получил медаль в честь Патриарха Тихона.

Родился 14 марта 1955 года в Перми, с 1969 года жил в Крыму, где в городе Севастополе начал писать стихи. В 1974 году переехал в Москву. Принимает активное участие в общественной жизни Академии, в феврале 2022г. в ЦДЛ прошла персональная выставка его картин. В проекте БАРС (Библиотека Академии «Русский Слог») в серии «Золотое сечение» издана книга стихов «Где рукою подать до Бога» в авторском оформлении.

Глава 3. Цветы Молитв

Любимому родному Виталику моему, супругу в Вечности,

Итальянский Сонет после Перехода мужа на Тот Свет.

Там есть земля, я точно знаю – есть.

Однако, не такая же как здесь.

Там ярче свет, там четче каждый звук,

Там нет обид, сомнений нет и мук.

Ты это мне сказал вчера во сне,

Послал мне мысль, как делали мы тут,

И эта мысль вдруг расцвела во мне,

Я поняла, что и за мной придут.

Да, ты придёшь. «Любииимая, не спи,

Здесь тяжело, слезами окропи

Последних дней в иллюзиях плоды.

А тут светло, и тут цветут сады.

Я тоже тут возделывал, любя,

Цветы молитв, идущих от тебя».

Наталья Шахназарова

Неувядаемая Роза. Икона Божией Матери.

Виталий Бондарев (Каледин)

Я покажу тебе свои крылья

(8 сентября 1982 -2 ноября 2021)

Дети

(недетская песенка)

Бог Отец и Божья МатерьОдни на запертой планете,Мы все – потерянные дети.Наш смех слезами разукрашен.Мамочка, вернись.Мы не плохие и не злые,но рвем обои голубые.Нам просто очень-очень страшно,Мамочка, вернись.Нам надоели все игрушки:зверушки, клюшки и войнушки.Мы поломали кубик-рубик,Мамочка, вернись.Вернись, нам очень одиноко.Не важно: где ты, кто ты, что ты.Тебя мы очень-очень любим,Мамочка, вернись.

На смерть поэта С. Королёва

В белом небе, в сосновом шуме,Где-то в снегах дикой РоссииТы притворился, как будто умер,Мы встали за гробом, как будто живые.В шуме сосновом, в небе беломТолько снежинки друг другу не лгалиНи жизнью, ни смертью,Ни словом, ни делом,Летели, могилу твою заметали,И не было им тоски и печали.

Белые-белые стихи

Ко мне приходила смерть, стояла тихо в углу.

Это не бабка с косой, это тонкое облако, похожее на меня, похожее на тебя.

Я не боюсь, не жалею, что-то я вспомнить хочу… Солнечным зимним днём (было мне лет четырнадцать):

стог в глубоком снегу, широкое белое поле,

огромное синее небо, морозное жёлтое солнце,

и лето в душистом сене, таком – хоть заваривай чай. Что-то я вспомнить хочу…

Душит, сосёт меня страшная эта ночь.

Вот и опять пришла, стоит не в углу, – в дверях, светится молча. Косяк. Давит сильнее дом.

Если б ты знала, как вдруг стало мне жаль себя,

ведь это был я солнечным тем днём.

2016

О дураке

Хмурым утром облака печальныеУказали путь мне в страны дальные.Умный дал мне паспорт, нож и удочку,Дурачок дал маленькую дудочку.Взяв и тут же позабыв про дудочку,Крепче сжал я паспорт, нож и удочку,И пошел, чтоб разделять и властвовать,Чтоб златой подковой подпоясаться.Хмурым утром облака печальныеУказали путь мне в страны дальные,Умный плакал, гроб златой закапывал,Дурачок цыганочку надрапывал,Позабыв про паспорт, нож и удочку,Я летел и слушал его дудочку,И, весенним ветром подпоясанный,Вместе с ним смеялся и приплясывал.

Обрядовая песня

Ранним утречкомНе видати ярка солнышка,Не видати ярка солнышка,Серый дождик проливается.Серый дождик проливается.Плачет горько раскрасавица.А жених – то дожидается.А жених – то улыбается.ПрОщай матушка,ПрОщай батюшка,ПроОщай, братец мой,ПрОщай, дом родной.ПрОщай, дом родной.Плачет горько раскрасавица.А жених – то дожидается.А жених – то улыбается.Буду я жить далеко,С лЮдьми дрУгими,С лЮдьми дрУгими,Злыми чУжими.Злыми чУжими.Плачет горько раскрасавица.А жених – то дожидается.А жених – то улыбается.Больше мне не гулять,С подружками во полюшке,Больше мне ходитьДо тихой реченьки.До тихой реченьки.Плачет горько раскрасавица.А жених – то дожидается.А жених – то улыбается.Не печалься раскрасавица,Все пройдет, да все забудется,Не печалься раскрасавица,Всё да стерпится да слюбится.Всё да стерпится да слюбится.Плачет горько раскрасавица.А жених – то дожидается,А жених – то улыбается.Отгорело лето красное.Плачет горько раскрасавица.А жених – то дожидается,А жених – то улыбается.

Нежность

Любимой жене Нате

Руки мои канатыКрепко тебя сжимают.Руки твои котятаЛасковые играют,Теплые засыпают,В доме нас только двое.Нежность она такая,СчастьеОно такое.

***

Моей Любимой жене – Наташе Шахназаровой

      В твой день рождения небо затянуло тучами; А пошли гулять! Начнётся дождь – спрячемся под козырёк или крышу.      Из всех слов я подарю тебе только самые лучшие, Впрочем, а другие ты от меня когда-нибудь слышала?Впрочем, а что я тебе ещё не дарил, любимая,      Вот этих рук, которые тебя никогда не отпускали?Из всех девушек на Земле ты самая – самая красивая,      Ты рядом со мной, другие мужчины о таком счастье и не мечтали.      Сегодня вечером будем смотреть у меня дома диафильмы,      О том, как в волшебной стране живут незабудки, И если захочешь, я покажу тебе свои крылья,      Я их прячу в шкафу, где висят пальто и куртки.2004—2007

Букет

(стилистический авангард)

привет привет это тебе спасибо ты прекрасней звезд мне уже третий день цветов никто не дарил мы прошли парк проспект мост вдруг букет полетел поплыл ты сказала ничего нельзя изменить пусть плывут цветы по реке я ответил зачем же тогда жить поплыл по воде и вернул тебе букет ты давай ржать дурак для чего лучше бы букет прекрасно уплывал все равно он завянет и я выкину его я молчал в отчаянии потому что знал что больше вообще никуда не пойду пару недель буду жаловаться себе на мировую ложь а потом плюну на мир как на последнюю ерунду и побегу с цветами к дому где ты живешь

2004—2007

Об авторе. Виталий Васильевич Бондарев (Каледин). Осуществлял авторский проект – песенное краеведение. Создал большое количество мелодий, аранжировок, песен на стихи поэтов 16, 17, 18, 19, 20 и 21 веков всех российских губерний. Обрабатывал русский и славянский фольклор, обрядовые песни. Жанры деревенской, народной, духовной песни в приоритете в списке творческого наследия поэта и композитора. Родился 8 сентября 1982 года в городе Стерлитамак, Республике Башкортостан в семье Василия Константиновича Бондарева, гармониста и водителя, и Татьяны Ильиничны (в девичестве Калединой), педагога по математике. Проживал в Кумертау. Самородок, с ранних лет играл на гармони. Параллельно с Литинститутом учился в Московском колледже импровизационной музыки (МКИМ) по классу вокала. Затем поступил в ЯГТИ на актёрское отделение и на работу в Московский Молодёжный Театр Вячеслава Спесивцева, где с успехом сыграл Куприна в спектакле «Яма». Помимо песен писал статьи, заметки, дневники, философские эссе на разные темы, вёл блог на Яндекс Дзене. Есть у Бондарева и книга предсказаний в стиле авангардной Поэзии, лекции историко-культурологического и краеведческого плана к песням из разных губерний России. Как филолог успел проанализировать некоторые стихи Пушкина. Хотя «Мёртвые души» Гоголя держал настольной книгой. Есть у Бондарева (Каледина) и лирика. Песню «Плач Ярославны» по мотивам «Слово о полку Игореве», он посвятил любимой жене Наталье Шахназаровой, которая осталась с двумя детьми – Маргаритой и Дарьей. 2 ноября 2021 года Виталий Васильевич Бондарев (Каледин) после остановки сердца безвременно перешёл в Вечность.

Часть 2. В КУПЕЛИ ВЕЧНОСТИ

Смерти нет, господа! Это можно доказать.

Человеческая личность бессмертна!»

В.М.Бехтерев

Глава 1. Танец цветка

Природа – источник вдохновения танца

Айседора Дункан

Галина Дубинина (Россия)

Филологическая пРоза

Мечта души моей!

Отрывок из книги о Сергее Есенине «Дыхание вечности»

Не гляди на ее запястья

И с плечей ее льющийся шелк.

Я искал в этой женщине счастья,

А нечаянно гибель нашел.

Сергей Есенин.

За окном ночь прикрутила лампадку месяца, погружая мысли и чувства в звездную высь, где таилась юношеская чистота помыслов.

Звездочки ясные, звезды высокие!Что вы храните в себе, что скрываете?Звезды, таящие мысли глубокие,Силой какою вы души пленяете?..И почему так, когда вы сияете,Маните в небо, в объятья широкие?Смотрите нежно так, сердце ласкаете,Звезды небесные, звезды далекие!

Ослепительно яркая комета, прочертив темноту пространства, взорвала его сон… «Смотри, вон ту самую яркую звезду я назову твоим именем – „И – ЗА – ДО – РА“, – нараспев протянул он, – здорово, правда?»

Своим дыханием и теплым шепотом слегка касающихся губ он пытался отогреть ее… Они были тогда вдвоем, в этом же самом гостиничном номере, лицом к лицу постигая открывшуюся им глубину мироздания, в которой глазами звезд тосковали обездоленные души ее погибших малышей…

Завтра предстояло выступать в Мариинском театре перед рабочими и моряками «Авроры». С введением новой экономической политики Айседоре Дункан разрешили давать платные концерты, покрывающие расходы, связанные с содержанием школы.

Она была убеждена, что искусство должно служить народу, который в нем нуждается, поэтому и вырвалась из Европы в нищую Россию, чтобы подарить миру нового гармоничного человека. Она хотела дать детям красоту, свободу и силу через пластику танца. «Из всех правительств мира только Советы заинтересованы в воспитании детей», – считала Айседора. Однако советское правительство уже через месяц после создания ею школы в Москве сняло с себя все обязательства. Но даже когда ее личные средства иссякли, она не сдавалась: «Физический голод – ничто. Я боюсь духовного голода, который царит теперь во всем мире».

У неё в душе на всю жизнь остался светлый образ матери – бедной учительницы музыки, которая, имея много детей, не всегда имела возможность накормить их. И тогда она утоляла их голод произведениями Шуберта и Бетховена. Она играла, а дети танцевали. Именно эта музыка помогла им выжить и спасла от унижения голодом. Именно она вывела ее на мировую сцену.

Исида подхватывала тонкое тело братишки с огромными печальными глазами на худеньком личике и, увлекая за собой, кружила его в танце, пока бледные щеки не заливал румянец, и блеск восторга не рассекал искорками тихую безысходность глаз. «Ах, мой милый Августин, Августин, Августин, – приплясывая напевала она, – все прошло, да все прошло, все прошло…»

«Родная у тебя душа, наивная…, – он опустился перед ней на колени. Ты – моя утренняя звезда». И он окунулся в ее свет…, в свет богини античного танца. С нею он ощущал себя на счастливых берегах Древней Эллады, рождающей богов и героев.

Могучий Ахиллес громил твердыни Трои.Блистательный Патрокл сраженный умирал.А Гектор меч о траву вытиралИ сыпал на врага цветущие левкои.Над прахом горестно слетались с плачем сои,И лунный серп сеть туник прорывал.Усталый Ахиллес на землю припадал,Он нес убитого в родимые покои.Ах, Греция! Мечта души моей!Ты сказка нежная, но я к тебе нежней,Нежней, чем к Гектору, герою, Андромаха, —

Взахлеб прочитал он ей свои стихи.

Глаза Изадоры, повергавшие его в нежный трепет и волнение, сделались еще больше и прекраснее. Он притянул их к себе губами и целовал, целовал, пробуя на вкус их брызжущий синью влажный цвет.

«Боже, какие же они у тебя коровьи, – у него это была высшая степень превосходства. – Большие, бездумные, обпечаленные, как же они переворачивают душу – такие родные, родниковые, раздольные… Девочка ты моя милая…»

В эту ночь они так и не смогли уснуть.

Под его горячий шепот она тихонько, со всей неистраченной материнской лаской гладила и просеивала в нежности ладоней солнечные слитки его волос, рассыпающихся в зрелом мгновении любви золотым осенним шелестом. «За-ла-та-я га-ла-ва», – тянула она убаюкивающим голосом и, прислушиваясь к напевным звукам, снова повторяла: «За-ла-та-я га-ла-ва».

С ней было уютно и безмятежно, как младенцу у материнской груди. Она была бесконечно терпима к нему, возможно потому, что была значительно старше. Но кто может определить действительный возраст человеческой души? Недаром в любви, как и в творчестве, его просто нет. Есть только всеобъемлющая страсть в сверкающем водопаде чувств. Чувств, которые обмануть нельзя, а солгать словом она не могла, потому что не знала русского… И это было ее неоспоримое преимущество перед всеми женщинами, и особенно перед той, застрявшей в груди занозой лживого слова.

И еще одно несомненное достоинство было у нее – она понимала музыку стиха, она проникала в слова немыслимым внутренним чувством. Она мечтала создать великую школу искусства, посвященную не только танцу и выразительности пластических искусств, но и поэзии.

Как-то ему попался журнал «Весы» за 1904 год с «Письмами из Парижа» Максимилиана Волошина, в которых поэт восторженно отзывался о Бетховенском вечере Дункан, где она исполняла «Лунную сонату» и Седьмую симфонию…. Танцевать тогда под классическую музыку было ново и дерзко. Поэтическое описание Волошина покорило: «Это молодая девушка с пропорциями тела Дианы Версальской, волнистыми и мягкими линиями. Она вся как ручей, плавно текущий по бархатному лугу, в ней есть трогательность светло-зеленых весенних прутиков плакучей ивы, ее руки мерно качаются над головой, как ветви деревьев в глубине лазури, клонимые ветром…»

И он ощутил, что с этого мгновения в его душе поселилась женщина-Мечта с нежным изгибом туманных рук, в его судьбе появилась Муза, влекущая в неизведанные тайны мира.

Душа грустит о небесах,Она нездешних нив жилица.Люблю, когда  на деревахОгонь зеленый шевелится.То сучья золотых стволов,Как свечи, теплятся пред тайной,И расцветают звезды словНа их листве первоначальной…

* * *

Сна уже не было. За окном лунный язычок таинственного света полыхнул сильнее, слизывая хмурую ночную мглистость.

Ах, у луны такоеСветит – хоть кинься в воду,Я не хочу покояВ синюю эту погоду…

Ему припомнилась легенда о китайском поэте, гениальном лирике VIII века Ли Бо, в которого влюбилась сама императрица. Но тот бежал от этой любви, щедро вознагражденный императором. Среди проезжей дороги он раздарил все богатства прохожим крестьянам, а сам поселился у реки и по ночам на лодке выезжал на ее середину, любуясь лунным отражением. Оно было так прекрасно, что однажды поэту захотелось обнять это отражение. И тот, прыгнув в воду, утонул.

Он тоже отверг любовь непростой женщины, от которой бежал и мучительно возвращался вновь, и снова сбегал, «не жалея вязи дней прошедших», думая, «что прошло, то больше не придет. И луна, как солнце сумасшедших, тихо ляжет в голубую водь». Но физический разрыв не принес духовного избавления от этой привязанности…

Ах, луна влезает через раму,Свет такой, хоть выколи глаза…Ставил я на пиковую даму,а сыграл бубнового туза.* * *

… Сергей услышал за спиной легкий воздушный шелест, нежный едва уловимый аромат закружил голову. Он обернулся…

Милая, ты ли? та ли?Эти уста не устали.Эти уста, как в струях,Жизнь утолят в поцелуях.Милая, ты ли? та ли?Розы ль мне то нашептали?

Она стояла посреди комнаты распустившейся алой розой, в полупрозрачном красном хитоне, с красной керосиновой лампой над головой. Именно такой запомнил он ее там, на сцене Мариинки. Этот доминирующий красный цвет, вырванный отсветом керосинового пламени из темноты, в которую внезапно погрузился зал во время ее выступления. И она, скульптурно застывшая светящейся красной фигурой. Она не успела станцевать всю историю и жизнь человечества, услышанную ею в музыке великого русского композитора. Она успела лишь передать вечную борьбу за существование и обозначить неизбежность грядущих страданий, уготованных всем живущим на земле в скорбном лейтмотиве, повторяющемся в первой части шестой симфонии Чайковского.

Чтобы спасти положение, Изадора, освещая сцену вынесенной кем-то лампой, попросила зал спеть русские народные песни. Их было много, зал пел более часа… Но только когда прозвучали строки: « В борьбе за народное дело ты голову честно сложил», в прожекторах и софитах начал медленно зажигаться свет. Зал ликовал. А опустившийся занавес закрыл, наконец, окоченевшую босоногую Терпсихору, ставшую ярким новым символом революции, которую она воспринимала по-своему, как художник-новатор, стремящийся в танце движением души изваять новый мир свободного человека.

В гримерной он закутал рыдающую от нервного напряжения, посиневшую от холода звезду в теплую шаль и, крепко прижав к себе, отогревал в своих объятиях жаркими ударами ослепленного ее искусством сердца.

«Ее танец – танец цветка, который кружится в объятиях ветра и не может оторваться от тонкого стебля», – вспомнил он поэтическое определение Волошина. И удивился, что сам стал этим ветром…

* * *

Она обессилено опустилась на пол, обхватив руками колени и положив на них голову с васильковой бездонностью распахнутых глаз.