пРоза мира. Проза и поэзия о природе мира и человеческой души. Книга 1

***

Тот самый остров «где-то в Ионии», как пишут отечественные православные знатоки церковной истории, зовётся Кефалонией. Кефалония славна прежде всего тем, что в 59 году римский корабль, перевозивший апостола Павла из Кесарии в Рим на суд, настигла недалеко от её берегов буря, и святой отец, спасаясь от гнева стихии, высадился и побывал на острове. Как говорят, Кефалония со времён апостола Павла изменилась не слишком сильно. Она и теперь – самый большой остров из семи Ионических островов. Климат здесь мягкий. Зима практически не ощущается. Мелькнёт – и нет её. Опять лучезарное море, вечное нескончаемое лето. Остров холмист, каменист, местами покрыт лесом, но больше – оливковыми рощами, привычными тут ещё со времён гомеровой «Одиссеи». Величественные белоснежные скалы стремятся к светлым песчаным берегам. Их уступы ласкает тёплое лазурное море. Столица Кефалонии – Аргостоли – небольшой городок с двухэтажными домиками, крытыми черепичной кровлей крышами. Цивилизация проложила по острову безупречные дороги, пустила по ним машины, впрочем, нечастые, ввиду малонаселённости острова. Здесь хорошо молиться, рыбачить, сеять и сажать, словом, заниматься всем тем, к чему приучен здешний житель тысячелетиями. Недалеко от Аргостоли находится часовня. Греки её называют «Панагия ме та кринанья», то есть Богоматерь с лилиями. Лилии по-гречески «парфенокрини». Весной, накануне праздника Благовещения здешние «парфенокрини», цветущие веточки жасмина, розы, горные эдельвейсы, как и много столетий назад приносят и ставят перед иконами Богоматери Неувядаемый Цвет и Неувядаемая Роза (есть и такая икона). С марта и по август цветы совершенно увядают и усыхают, а поливать и ставить их в воду запрещено. И вот, как и много веков назад, на праздник Преображения Господня и до самого Успения Богородицы высохшие лилии, розы вдруг начинают необъяснимым образом цвести, хотя стебли их остаются сухими. Наливаются новой силой и раскрываются бутоны. Когда-то в древности это чудо побудило местных иконописцев написать богородичную икону Неувядаемый Цвет. Позднее списки её привезли на материковую Грецию, и разошлись по всей Византии, а в конце ХVII столетия попали с запозданием даже в Москву. Перед иконой, как правило, молятся о семейном счастье молодые девушки. Чудо, свершившееся однажды в горах Кефалонии запомнилось надолго. Но здесь к нему давно уже привыкли. После святой литургии в день Успения Богородицы священник раздаёт вновь процветшие цветы прихожанам как благословение Богоматери. В недальних от Аргостоли деревнях – Маркопуло и Аргиния на праздник Преображения Господня в местных храмах являются змеи. Змеи эти ядовитые и всякий раз спускаются с гор. Но они никого не жалят и легко даются в руки. Змейки упругие, бархатные со сверкающими глазками. В храмах от змей с 6 августа – дня Преображения и до 15-го августа – празднования Успения Богоматери буквально нет прохода. Они ползут на аналой и лезут к иконам Богоматери, окружают Распятие. Змеи легко обвивают запястья прихожан и словно котята лижут язычком пальцы. В это время Кефалония напоминает Эдем, райский сад, где всё живое мирно уживается друг с другом, всё цветёт и плодоносит. Тут часто можно встретить священника, идущего со змеёй в руках, или стоящего на службе ребёнка, буквально увитого дружелюбными змейками. Если внимательно присмотреться к этим змеям, то на их голове и на языке можно обнаружить крестики. Это особые змеи – змеи самой Богородицы. Рассказывают, что очень давно, в 1200 году пираты хотели захватить и пограбить здешний женский монастырь. Но вышедшие навстречу им змеи обратили злодеев в бегство. Недалеко от деревни Маркопуло есть церковь Успения Богородицы. Там хранится ещё одна чудотворная икона Богоматери – Фидуса (от слова «фиди», что по-гречески означает змея). Панагия Фидуса изображается вместе со змеёй. Каждый год с волнением местные жители ожидают появления змей. Если змеи спустились с гор – значит, всё хорошо. Это хороший знак.

***

Во всё это трудно поверить, но это не сказки, всё это происходит на самом деле, и остаётся только удивляться величию и разнообразию окружающего нас мира. Многие ищут чудес и не находят, хотя вот же они, происходят буквально на глазах твоих современников. И, что называется, иди и смотри. Впрочем, паломничество в далёкую от нас Кефалонию не всем возможно, не каждому по карману. На острове Крите и на горе Фавор в монастыре Преображения Господня рассказывают об одном благочестивом греке – Георгии Назиракисе, который очень хотел помолиться на Святой Земле, но так и не смог туда добраться. Георгий Назиракис, живший на острове Крит, нашёл, как ему казалось, остроумный выход из положения. В середине 1950-х годов он купил у себя на острове большую бумажную икону Божией Матери Неувядаемый Цвет – так называемую Акафистную. Это была обычная недорогая чёрно-белая гравюра. Он её свернул в трубочку и поместил в бутылку. Ещё он сунул туда свечку, кусочек ладана и записку, в которой он выразил желание, чтобы икона попала на Святую Землю и просил нашедшего молитв о себе, недостойном, о здравии раба Божия Георгия. Бутылку он хорошо запечатал и пустил в море. Долго ли, коротко ли, но бутылку через три месяца всё же прибило к берегам Палестины. Её заметили два православных араба и приняли светящийся предмет за плавучую мину. Не долго думая, они швырнули в неё камень. Но «мина» не взорвалась, а только треснула. И потому арабы пошли на риск: выловили её из воды и извлекли содержимое. «Герои» были родом из Назарета, а бутылка попалась им на морском берегу недалеко от Яффы. По-гречески они читать не умели, и сочли за лучшее передать находку православному священнику в своём родном Назарете. Священник отнёсся к дару со всей серьёзностью. В 1958 году он счёл за лучшее передать икону в греческий монастырь Преображения Господня на горе Фавор. И тут от иконы неожиданно пошли чудеса. Игумен монастыря отец Иларион много лет спустя, в 1973 году решил разыскать Назиракиса на Крите. Тот уже был тогда стар, жил аскетом. И трудно поверить, что умер он уже в нашем веке, в 2002 году, когда ему уже перевалило далеко за сотню лет. Но не это чудо, не это главное. Кому довелось хоть однажды побывать на святой земле Палестины, кто хоть раз поднимался на 600-метрую высоту горы Фавор, кто отворял двери Преображенского храма, изнутри очень похожего на такой привычный глазу русский собор где-нибудь в российской глубинке, тот не мог не заметить иконы Божией Матери Неувядаемый Цвет. Вся она увешена серебряными пластинками с изображёнными на них исцелёнными частями тела: ногами, руками, туловищем, головой… Это приношения исцелившихся у иконы паломников. Тут и нательные кресты, и браслеты, и цепочки, и другие дорогие дары. А вы говорите чудес не бывает… Жалко конечно, что чудотворная икона находится от нас за тридевять земель. Но что не сделает горячее молитвой сердце, на какие подвиги не решится. Всю жизнь собирался на Святую Землю паломником Николай Гоголь, задолго готовился к этому подвигу и наконец решился. Побывал. Но, странное дело, перо его не поднялось описать увиденное и услышанное. Уста не разомкнулись, онемел язык. Другое дело – Бунин. Бунин видел много, а написал мало. Зато как написал. По-бунински. Гениально. Кто не читал его «Розу Иерихона». Её, крохотную новеллу, так и хочется цитировать всю: от начала и до конца. «В знак веры в жизнь вечную, в воскресение из мертвых, клали на Востоке в древности Розу Иерехона в гроба, в могилы». Роза эта – «клубок сухих, колючих стеблей», подобный нашему перекати-поле. Годы эта «роза» может лежать сухой, серой, мёртвой. Но будучи положенной в воду, этот волчец, обитатель мёртвой пустыни, «начинает распускаться, давать мелкие листочки и розовый цвет». Я видел этот сухой клубок сплетённых, сплочённых, сжатый в жилистый кулак крепких извилистых стеблей на фото в интернете. Видел стрелки зелёных, обращённых к земле неровных, зазубренных побегов, видел маленькие розовые цветочки, никак не напоминающие привычные нам розы, и даже шиповник. Но всё равно – это чудо. Чудо жизнелюбия. Иногда таким вот чудом может процвесть и человек на выжженной и вытоптанной, опоганенной разными вандалами и недругами родной земле. Долго так он мимикрирует, прячется, прижимая голову к самой почве. А потом вдруг возьмёт и распустит всем на удивление свои цветочки…

***

«Опомнись, о поэт, к чему стремишься ты? Она не слушает, не чувствует поэта; Глядишь, она цветёт; взываешь – нет ответа.» Всякий раз приходят на память эти пушкинские строки, когда лицом к лицу соприкасаешься с цветущей прелестью живых, благоухающих роз: не в цветочном магазине, выбирая букет, и не за пасхальным застольем, ловя взглядом вечную их красу, запечатлённую кистью художника на фарфоровой чашке, а, допустим, где-нибудь в розарии или Ботаническом саду, где только и место живой красоте, где она невозбранно и беспечно радуется краткому мигу жизни. Но Пушкин писал о девах, о девах-розах, чья цветущая пора также мимолётна и преходяща, как и радость розы: была – и нет. Но всякий раз почему-то она не ощущается проходящей, заключая и тая в себе вечный свет. Может быть, поэтому молодость не верит старости, а жизнь – смерти.

Среди чтимых икон Божией Матери Неувядаемый Цвет есть и такая – Неувядаемая Роза, где в нетлении вечности благоухают только розы. Ну да, скажет читатель, всё славно, но так… неощутимо, так далеко от нас, а хочется ведь подобно евангельскому Фоме прикоснуться к чуду собственными перстами…

16 апреля 2002 года – в день празднования иконы Неувядаемый Цвет в селе Черновке Сергиевского района Самарской области в доме Екатерины Ивановны Малыгиной произошло чудо. В этот день, почувствовав приход настоящего тепла, она сняла клеёнку с одного из окон (клеёнка помогала уберечься от холода) и обнаружила на стекле изображение Богоматери Неувядаемый Цвет. К вечеру образ исчезал, а утром снова проявлялся. Точно цвет расцветал… Икона эта Нерукортворная. И явление Её – тайна нашего времени. Известно, что преподобный Серафим Саровский молился перед иконой Неувядаемый Цвет. Она почиталась чудотворной и хранилась до своего исчезновения в одной из церквей городка Кадом Рязанской области. Её особо почитали незамужние девушки и молодожёны.

В Москве, на западной её окраине, в Рублёво с недавних пор появился храм, освящённый в честь иконы Божией Матери Неувядаемый Цвет. Он выстроен в формах и традициях богомольного ХVII века, когда икона впервые пришла на Русь, в стольный её град Москву.

Май 2022 года

Формула цветка. Леонид Феодор

Владимир Стоянов

(г. Варна, Болгария)

Одуванчики из слов

Иеромонаху Роману

Взорвутся одуванчики из слов —Отринутые крики дерзновенны.Слепящим светом озарит наш кровИ души, и глаза огнём нетленным.Он здесь остановился ночевать,Среди листов, исписанных знаменьем?Подобен истине, просящейся в тетрадь,Туманом – ниве, воздуху – теченьем?Благую весть несёт средь темнотыСвеченьем неба – над болотом топким.Монашествуя, повилики-сныБлагословил, склонившись над истоком.

«Я потерялся в городе родном…»

Я потерялся в городе родном,И это продолжалось лишь мгновенья.Он был так беспощадно незнаком,Я цепенел от страха пробужденья.Глаза смежило море, став угрюмым,И чайки таяли, крича во мраке.Разорванным клубком молчали думыОкрест меня и выше, в Зодиаке.Я потерялся среди мест привычных,Усталым в городе был найден я.Как орфики мистерии античнойХор в масках страхом обступил меня.

По воде ли писал

Твоё воспоминанье обо мне —Уставшая от гона олениха.Дыханием оленя распростёртМой возглас, что преследует тебя.Я следовал повсюду за тобой,Тебе стихи слагая, Эвридика.А стрелы, мной отравленные ядом,Иным оставил, смертных возлюбя.Я полонён, подобно зеркалам,Воскресным светом солнечным и смехом,Впервые ощущая на губахВкус жизни, победившей ожиданье.Со мною рядом ты присела вдруг,Твоя душа бела, и с чутким эхомПриходит мысль, что ты со мной должнаУкрыться от потопа мирозданья.Писал ли по воде, на зыби яркой,Пророчествовал дерзко в храме слов,Или я в скальной переплётной мастерскойПрожаркой литер утолял свой голод?Доносится неутолимый войХулу распутывающего снов.А в наших упокоенных глазахЖених улыбчивый спустился, молод.

«Как много жизни в пересчитанных минутах!..»

Как много жизни в пересчитанных минутах!Огромным ситом кто-то сеет мрак.Из ночи урн сочатся звёзды в утро,Чтоб ночи прах я нёс среди зевак.Дай мне приют воспоминанье рая.Не ты ль пустые мысли отсекло?Благодаря тебе я постигаю:Моя душа – небесное стекло.Шагну из нивы под небесный каменьИ песни вам спою  неслыханные тут.Спаси меня, любовь, под облаками.Безмерна жизнь среди земных минут.

«Море близко и так далеко – предо мной…»

Море близко и так далеко – предо мнойЗамирает, внутри меня стонет мятежно,Там разливы, где берег мерцает иной,Где мой дух не захочет пропасть и исчезнуть.Там кафедрально закаты горят,Безымяннейший ктитор – песок вековечный.Дамба от пьяных набегов – земля,Берег безмолвных прогулок под вечер.

«Пришёл, чтоб собирать во мраке крошки…»

Пришёл, чтоб собирать во мраке крошкиАкростиха утраченного лада.Зачем смотрюсь я в душу осторожно.Что недопонял, что мне знать не надо?Что мною названо не по летам?И я ли в ухо пел земной пустыне?Так имя тишины доступно нам,Лишённое тоскующей гордыни.Я верю, тишина проступит в нас,Но кто прощает, кто прощён словами?Взываю к памяти, что воскресит сейчасВсех предков, обнимающихся с нами.

Дерево предков

Как белоснежный ястреб остроклювый,Дождь налетает жёлтым тростником,Что стрелами усеял побережье.На древе предков изумрудный шторм,Молчит гнездо, повиснув над безбрежьем,Осуждено на высылку без птиц.А лесорубы машут наугад,Прицелившись в сердечные мгновенья,Как Откровение, поведавшее ад,Закат бросает за порог прозренья.Но для чего сверчок неброский в сенцахОсколки ищет песни не спеша?Зачем апостолы передают младенца, —Чтоб ни одна не взорвалась душа?

«Душу зажгу, освещая дорогу…»

Душу зажгу, освещая дорогу,стану искать я во мраке обитель.Звёздам надкушенным стал я подобен,ты же сегодня питбуль-победитель.Мраком повеяло, солнце безмолвнотает в картонной коробке мгновенья.Глазами ищу я его осторожно —в них ли надежда рождает спасенье?Благу теперь день за днём посвящаю,пусть так со мною навеки останется.Я не повержен, но вырастаю.Завтра Господь в наших лицах покажется.

Перевод с болгарского Алексея Филимонова

Об авторе. Владимир Стоянов Стоянов – болгарский поэт, музыкант-исполнитель, литературовед, переводчик, действительный член международной Академии литературы, науки, искусств «Русский Слог», за активную миротворческую деятельность удостоен звания «Посол Мира». Он первым представил болгарскому читателю стихи классиков русской литературы Владимира Набокова и Варлама Шаламова, духовный стих иеромонаха Романа, перевёл многих современных поэтов России. Владимир Стоянов автор болгаро-русского издательского арт-проекта «Солнечные кресты», в котором выступает как составитель, поэт, переводчик, музыкант, представляя творчество значимых современных деятелей русской культуры: картины Леонида Феодора, заслуженного художника России; поэзию: о. Романа; бардов Лидии Анискович, исследователя творческого наследия семьи Цветаевых, и Сергея Бачинского, замечательного поэта-переводчика; Алексея Филимонова, журналиста, переводчика, исследователя творчества Владимира Набокова; Галины Дубининой, редактора издания с русской стороны, переводчика, автора филологической прозы о Сергее Есенине. Книга «Солнечные кресты» (издатели – Фонд «Устойчивое развитие Болгарии» и Международная академия «Русский Слог») удостоена Гран-при в номинации «уникальная книга» международного форума культуры «Музы на русском Парнасе». Доставлена на передовой рубеж в госпиталь Донецка для восстановления духовных сил воинов света.

Алексей Филимонов

(г. Санкт-Петербург)

Орхидеи искусства

***

С рожденья слышу голоса пророков, —Не выучив навязанных уроков,Я постигал земное на пути,Куда призвали вестники идти.Так, ангельским внимая голосам,Шагая иногда по небесам.И в щебете, и в мановенье духаНезримый Судия пророчит глухо,Неразличим, когда поют цветы,Предвечным ароматом налиты.

***

Ты уходишь сейчас?Я впадаю в безумство,Потому что из насКто-то бредит изустно.Ты роняешь слова,Я теряю предметы.И материя снаЦепко помнит об этом,Возвращая стихиБлагородному чувству,Где на грани стихийОрхидеи искусства.

Роза – Миру

Речь ангела, ребёнка и прибояНа языке пророка говорит,Как волны, приносящие иноеНа берег постижений и обид.Никто в Итаку возвращает словоСтрелою синевы и миражей,Чтоб мир над бездной воцарился сноваИ жёны обрели своих мужей.Поэт из звёзд настраивает лиру,Где эхо смерти – таже пустотаЧужого неприкаянного мира,Когда Голгофа вознесла Христа.Но только бард, но только бардЗемные тронет струны,Как оживут в переплетенье строкМиф о Христе, мучительный и юный,И Роза Мира – пламенный цветок.

***

Омывшись елеем,Христа выбираем.Сначала лелеем,Потом распинаем.И ждём возвращеньяПрощения, раяПро суд и отмщениеНе вспоминая.

Следы канала

Христос, бредущий по каналу,по водам тёмным…И синева Ему внималаи всем бездомным.Домов глазницы так пусты,но крестовиныхранят терновые венцыбылой Пальмиры.На Севере, где тишинапровидит Слово,Христос, восставший ото сна,зовёт нас снова.Где холодеет кровь зарипред жаром бездны —путь по каналу повтористихом воскресным.

***

По реке сплавляют душина невидимых судах.Остаются тут, на суше,Сон, сомнение и прах.До небесного пролива —двадцать вёрст, как по Неве.Вон застыли сиротливопароходы в синеве…

***

Мечтал Колумбом ГумилёвОтплыть в Китай.Из поднебесной слышал зов«Тяни, катай,Смоли и мачты возноси,Ставь паруса!»Корабль облекали синьИ бирюса.На острове его друзья,Где павильонФарфоровый, – туда нельзя,Там спит Дракон.Он охраняет сто небес,Тревожный путь.Нет, капитан в ночи воскрес…Когда-нибудь.

***

В Пекине по ночам уже прохладно,А в Петербурге осень на пороге,Мы говорим о том, что верить надо,На конференции, в поэзию дороги.Соединяет путь души бессмертьеС тревожной красотой родного края,Где мы так долго, может, не бывали,Но просим у отчизны милосердья,Прощения, и молимся стихами,Ведь прошлое усеяно грехами,Но листопад медвяный и багровыйИх закрывает жертвенной обновой.

***

Ахматова и Ахмадулина:Две стороны одной души,Потерянной, подкарауленной,Раздробленной на миражи.Фонарь до праздника сутулится,А в праздник питерская гладьМерцает кумачом, и улицаКровавой кажется опять.Не газ в светильниках, но истина,Дух, предъявляющий праваНа немоту души единственной,Преображаемой в слова.

Об авторе. Алексей Олегович Филимонов – поэт, литературовед, переводчик. Член Союза писателей России. Живёт в Санкт-Петербурге. Родился 22 мая 1965года в г. Электросталь Московской области. Окончил факультет журналистики МГУ и Высшие литературные курсы при Литературном институте им. А. М. Горького. Автор семи книг стихотворений, в том числе книги «Сиреневая гроза» на русском и болгарском языках в переводах Владимира Стоянова и книги переводов из Владимира Стоянова «Глоток жизни» на двух языках. Создатель литературного направления «вневизм». Лауреат ряда премий.

Глава 2. Венок русской Словесности

Пушкин у Чёрного моря, картина Айвазовского и Репина

Русская Победа – это неповторимая наша словесность, Золотой век с великанами: Пушкиным, Толстым, Достоевским. И Серебряный богооткровенный век с Блоком, Гумилёвым, Ахматовой…

А. Проханов

Александр Блок, художник Леонид Феодор

Татьяна Хатина

Экзотика дивных цветов…

Болдинская осень Пушкина

Сижу затворником, ушедшим в осень,Наш барский дом с верандой так красив.Гуляю в парке, с неба льётся просиньСквозь кружево дубов и кроны ив…Пруды светлеют в золоте кувшинок,Горбатый мостик через верхний пруд.К любимой роще с именем «Лучинник»,К «Беседке сказок» мысли всё ведут…Сплю мало, в семь часов побудка,Пью кофей, окна настежь распахну.Шальная осень мне, вздыхая чутко,Божественную дарит тишину.Перо, чернила, белый лист бумаги…Пишу без устали, так многое успел,А Болдинская осень – чудо магий,Мне дарит золотой свой беспредел…Сажусь верхом, скачу, душой ликуя…И утопаю в кружеве листвы,А ветер мне приносит поцелуиДурмана осени и дурнопьян травы…Наш храм Успенья, возрождённый дедом,Стоит, одетый солнечной парчой.Он освящён в мой год рождения, летом…Вхожу сюда с молитвой и свечой…Село родное, русская глубинка,Ты от мирской далече суеты.Чудесной осени волшебные картинкиЛистаю, замерев от красоты…

Домик Лермонтова

Низкий дом под камышовой крышей,Белых стен простой и строгий вид.Пред грозою тучи ниже, ниже,А одна в окно моё глядит.Утром створки распахну пошире,Запах разнотравья и цветов.Солнце ластится, как будто в миреКаждый день рождается любовь.С запада Бешту красою манит,Пять вершин окутаны в туман.С севера Машук, и строгих гранейСтоль прекрасен призрачный обман.А с востока весь, как на ладони,Пятигорск зовёт, приди, я жду…Я на Водах, сердце грустью стонет,Словно в детство с бабушкой иду…А в окне раскрытом куст черешниНа мой стол роняет лепестки.Как красив Кавказ порою вешней,Так легко здесь пишутся стихи.На столе кусок ржаного хлебаС крынкою парного молока…И вмещает этот дом и небоЛермонтова жгучая строка.

Парижская любовь Владимира Маяковского

Париж… Монпарнас… Ваша встреча…Мгновенье… Тот бурный роман…Легенда, иль сказки предтеча,Парижский любовный обман…Ему тридцать пять, ей за двадцать.Он модный советский поэт.В любви ей так жаждет признаться,В стихах, что кидает ей вслед.Ты слушала страстные речи,где рифм опьяняющий плен.Вы вместе почти каждый вечер,Стремителен пульс ваших вен.В вас плавились молодость, пламяЖеланий, восторгов и встреч…Но время прошло между вами,любовь не смогла уберечь…

***

Ты – Ледокол страны Советов,Так безумно любил Татьяну,Много лет посылал букеты:Орхидеи, розы, тюльпаны…В дверь Татьяны в любую погодуУлыбаясь, входил посыльный…Роскошь дивных цветов в угодуДаме сердца красивой, стильной.И одна лишь звучала фраза:У посыльного: «От Маяковского»…И тогда настигала сразуПамять встреч с ним,Поэтом московским…

Владимир Маяковский, художник Леонид Феодор

Анна Ахматова

Чёткий профиль греческого типа,Тонких губ пленительны черты.Глаз печальных отсвет сердолика,Таинство лица – всё это ты.Лоб высок и рук изящен почерк,Как любила в белизне листаСреди тонких фраз и многоточийНаходить волшебные места…Шёлк стиха то холоден и снежен,То сжигает алостью огня,Лёгок и таинственно небрежен,Души от бездарности храня.И горят ахматовские строчкиПламенем Серебряного века….Гениально – строгой одиночки,Душу согревая, человеку!

Комарово Анны Ахматовой

Запахи сосен с могучими кронамиДышат экзотикой дивных цветов.Будит с утра колокольными звонамиСтарых соборов пленительный зов…Нежность сирени красуется летом,Ивы шарами стоят вдоль дорог.Сосны высокие залиты светом…«Будка» Ахматовой, старый порог…Дух старины, где Серебряный векС Анной Андреевной жил здесь и верилВ то, что свободой горит человек,Честью и Совестью жизнь свою мерил…Старые стены хранят дух времён,Голос Ахматовой слышится, слышится…Крыши усталой шёпот и стон…Осень… Дожди, да стихами здесь дышится…

Об авторе. Татьяна Майевна Хатина, по профессии учитель географии, член СП России, действительный член международной Академии «Русский Слог». Автор пяти сборников стихов, опубликована в журналах: «Невский альманах», «Новые Витражи», «Муза», «Золотое Руно», «Парад литератур» при проекте «Белые журавли России», участник проектов «Осиянная Русь», «Современные писатели России», «Литературная республика» и других. На её стихи написано много песен.