Выродок. Часть первая

– Неплохое начало дня,– протянул опешивший варщик и, заправив в наспех напяленные штаны ночную сорочку, спустился с крыльца.

***

Охающий Детинушка в рыбацкой Касамовской накидке, сидел на табурете у окна. Арая и Юллин суетились, готовя целебные примочки. Вид у пострадавшего был ещё тот, а после того как Касам с Фильтом, поднатужившись буквально выдрали остаток шеста из крепких объятий громилы, его руки и ноги просто были усыпаны порезами и ссадинами. Грошик коротко обсказав случившееся, всё же умчался на реку, предварительно накинув на могучие плечи Детинушки свою накидку – светило уже припекало, и в ней отпала нужда. А вот верзиле наоборот она была необходима – после принудительного расставания с шестом его одежда превратилась в рваньё.

–Нет, ну на кой нам эта напасть, – Касам сидел за одним из столов, наблюдая за суматохой. – Отправили бы его восвояси, да и дело с концом. От него ж одни убытки, – стал загибать пальцы варщик. – Изгородь продырявил – раз, шест сломал – два, рыбу из-за него не наловили – три, да и здесь всё кровищей изгадит…

–Не ругайся, хозяин. Судя по рассказу Грошика, он его спасти хотел, – попыталась вступиться за бедолагу Арая. – он же не думал….

–Он вообще не думал, судя по всему, – проворчал варщик. – Нет, ты объясни нам, обалдуй этакий, как тебя на шест-то занесло?

–Быстро, – тут же ответил «обалдуй». – Очень.… И, поморщившись от боли, стал рассказывать.

Оказывается, с позором покинув первый раз двор кашеварни, далеко Детинушка не уполз. Спрятавшись под разбитой телегой «…ну, которая, там, за мостками…», он тяжело переживал своё бегство. Сильно надеялся, что Лохмоть с Крючком его найдут, но никто не пришёл. И тогда он решил ночью пробраться назад во двор и поискать своих друзей. Пролез через дырку, что проделал утром и долго осматривался. Кошака нигде не было, и он пошёл на крыльцо. А там-то как раз кошак и сидел! Детинушка стал отступать, и повторилась дневная история, только кошак теперь перекрыл дырку, и удрать не получилось. На четвереньках Детинушка пополз назад и уткнулся в шест,… дальше он помнит плохо, только то, что его сильно мутило, и он очень боялся упасть, а позвать на помощь ему и в голову не пришло…

– А ещё тебе в голову не пришло, что коты очень неплохо лазают по деревьям! – раздался уверенный голос от порога. Увлечённые рассказом, скорее даже формой его изложения, никто и не заметил появления нового лица. Худощавый мужчина, улыбаясь, стоял у двери и с видимым интересом слушал горестное повествование Детинушки.

–Моё почтение, знахарь Кун, – стал подниматься с табурета Касам, но пришедший только махнул рукой и тут же буквально подлетел к раненому.

– Так…угу… гм…, – он осторожно рассматривал кровоточащие ссадины,– интересно.…Это кот его так?

–Это палка,– сообщил Детинушка. Было видно, что он страшно рад появлению знахаря.

–Ага… – пришедший попытался разжать руки верзилы, но добился только нескольких бранных слов, невольно сорвавшихся с Детинушкиных губ.

–Всё понятно. Арая, эти примочки отложи в сторону, они от глубоких ран, а нам надобно…

Он перекинул сумку, висящую на его плече, порылся в ней и достал небольшую склянку с жидкостью чёрного цвета.

–Настой прилипы…вот, что его спасёт!– он гордо потряс микстурой. Эльма явно расслышала в его словах усмешку, но продолжала наблюдать за знахарскими манипуляциями. Осторожно открыв пузырёк, Кун схватил чистую тряпочку, которыми Арая перевязывала раны, капнул на неё несколько раз и быстро приложил к ближайшему порезу.

Рёв, изданный громилой, переполошил даже ковырявшегося на скотнике Фильта.

–А что ты хотел, мой друг? – Кун ловко промокнул ещё две ранки, не обращая внимания на вопли пациента. – Да пожжёт, конечно, но это для твоего же здоровья…

–Выведи ты его во двор, – взмолился Касам, – боюсь, последнее ухо оглохнет! И главное задницу ему смажь, там тоже порезы должны быть… ещё вчерашние…

–Вот как? – знахарь уставился на Детинушку. – Никогда бы не подумал, что такой…исполин…может бояться простых котов.

–Ага,– простонал раненый,– смотри сам в штаны не наделай, когда его увидишь! Я вот не наделал!– последние слова были сказаны с явной гордостью.

–Ничего не понимаю, – Кун недоуменно посмотрел вокруг. – Может мне кто-нибудь объяснит…

– Да от грайса он драпал, – усмехнулся варщик,– не слышал вчера, что Юллин его подельникам сказала…первым со двора смылся.

–Грайс?!– Кун даже подскочил. – Грайс на свободе?!!– Вы что тут с ума посходили что ли? Если эту зверюгу не поймать, она же здесь такого натворит.…А Грошик? Где Грошик? Он что, не в доме? Надо срочно его найти, может ещё не поздно…

– Да не трепыхайся ты, – Касам дёрнул знахаря за полу его пыльника, – один вон уже мальчишку «спас», – он кивнул головой в сторону продолжающего охать Детинушки, – теперь сам видишь…

– Ты хочешь сказать, что эта орясина пострадала в схватке с грайсом? – Кун рассмеялся и с видимым облегчением опустился на ближайший табурет. – Ну и шутки у тебя, Касам…тоже выдумал. Уф, а я уж и вправду … – он опять хохотнул. – Ты хоть представляешь себе кто такой настоящий северный грайс? Это не то милое создание, которое по вечерам запрыгивает тебе на колени и удирает, если ты на неё прикрикнул. Грайс-это…, – было видно, что Кун сел на любимого конька и готовится прочитать целую лекцию собравшимся.

–Да видел я его, – неожиданно брякнул Детинушка. – И сам посмотри, если хочешь,…они его в хлеву прячут!

–Браво, браво! – знахарь даже зааплодировал. – Он конечно в хлеву, а рядом бедняжка анопа…

–Анопа в сарае, в хлеву мул,– сообщил знахарю Касам.

…и Фильт, спокойно разгуливающий по скотнику, – не слушая Одноухого, закончил Кун. – И чем же, по-твоему, питаются грайсы? Сеном? Он открыл рот, собираясь вывалить на присутствующих новую порцию сведений о лесных котах, но его прервало появление немого, держащего в руках за хвост какую-то тварь.

–О. гнусь попалась! – обрадованный Касам даже привстал с табурета. – В какую ловушку, ту, что за хлевом или у бочек?

Фильт отрицательно покачал головой и жестом пригласил хозяина выйти во двор. Заинтригованный варщик направился за ним, а затем и все остальные, включая ковыляющего кое-как Детинушку, вышли к притвору скотника, где Касам уже что-то разглядывал на земле.

–Ай, молодец, ай умница! – Одноухий чуть не приплясывал от радости. У его ног, выложенные в ряд лежали ещё четыре гнуси, и у каждой отсутствовала голова. Однако у той, что продолжал держать Фильт, голова была на месте, и Юллин удалось рассмотреть зверька поподробнее.

Нет в южных городах и деревнях напасти страшнее гнуси. Завезённые в далёкие времена из ещё более далёких земель эти грызуны стали настоящим бичом всего приречья. Размером с локоть взрослого мужчины, противного болотно-бурого цвета гнусь отлично обустраивалась рядом с любым жилым строением и начинала заниматься своим любимым делом – жрать, что ни попадя. Острые зубы, торчащие из её пасти во всех мыслимых направлениях, позволяли ей прогрызать любую преграду, стоящую между гнусью и её целью. От полного уничтожения фуража и провианта южан спасали моры, постоянно вспыхивающие среди грызунов. (Кстати, знахарь считал, что гнуси просто пожирали друг друга, когда уничтожали всё остальное). После каждого такого случая все вздыхали с облегчением, в течение нескольких лет гнуси если и появлялись, то небольшими группами и слишком сильно не досаждали.

Как только не боролся Касам с прожорливыми грызунами. Ставил капканы, покупал у заезжих торговцев всяческие яды и сыпал в гнусьи пролазы, но больше одной-двух тварей за седмицу поймать не удавалось. А здесь пять штук за одну ночь! Вот и хвалил Касам грайса, вот и пританцовывал рядом с его добычей.

– А чего они без башки? – поинтересовался запыхавшийся Детинушка, с трудом дотащившийся на скрюченных ногах до скотника.

–Гарлин так охотится… первое, что он поедает – голова добычи,– пояснила эльма, под пристальным и несколько недоумённым взглядом, наконец-то обратившего внимание на новое лицо, Куна.

–А эта чего с башкой? – не унимался Детинушка.

–Видимо больная. Гарлин чувствует такие вещи, – объясняла ему эльма – и…

–И что? – неожиданно вмешался знахарь.

–Просто убивает,– пожала плечами Юллин.

То, как буднично это было сказано, заставило Куна поёжиться, но он тут же справился с собой и задал следующий занимавший его вопрос.

– А Гарлин – это у нас…?

–Ух ты! – второй раз за сегодня знахаря невежливо перебили. Пробравшийся между стоящими Грошик во все глаза смотрел на лежащих гнусей. – Это он, ба…Юллин, это он?

–Он, он… кто ж ещё, – ответил за эльму довольный Касам. – Детинушку в наказание на отлов отправить надо было, да ему видишь несподручно, в пролаз не протиснется… – ирония так и сквозила в словах Одноухого. – Да, совсем забыл… Гарлин твой жрать то их будет? – поинтересовался он у эльмы.

–Ну он же съел головы, – улыбнулась Юллин, – значит и остальное пойдёт в дело. А здесь он их выложил,…ну как бы сказать…делится он с нами, мол, выбирайте себе, но и меня не забудьте…

–А я, дурак, на ловлю ходил, – засмеялся Грошик,– теперь можно дома сидеть! Гарлин прокормит,…а готовить он случаем не умеет? А то б мы его на кухню вместо Ракушки…всё, поди, вкуснее состряпает…

Среди общего смеха раздался скрип дверцы хлева и грайс, которому видно надоело ждать, вышел в скотник, немного постоял и направился к ним.

–Держите Детинушку, – завопил Касам, но события развивались очень быстро. Скрюченные ноги верзилы ещё очень плохо слушались своего хозяина. Попятившись назад, он запнулся и приземлился на пятую точку, ударившись спиной о стену кашеварни. Не почувствовав боли он в ужасе смотрел, как страшный кошак приблизился к нему и стал пропихивать свою голову в кольцо его ещё плохо слушающихся рук. Детинушка зажмурил глаза но, неожиданно вспомнив слова эльмы, завопил во всю силу своих лёгких: – Я больной…меня нельзя жрать…– и тут же замолчал, почувствовав, как шершавый кошачий язык лизнул его лицо, уничтожив следы страха, боли и унижения, катящиеся из глаз.

На кухне вовсю скворчала жарящаяся рыба. Аппетитный запах наполнял кашеварню и заставлял голодного Грошика глотать слюни и ждать пока тётка позовёт к столу. Во дворе был слышен голос бранившегося Детинушки. После нервного потрясения его конечности стали гораздо подвижнее (чему немало удивился знахарь, сказавший, что ждал противоположного результата), и поэтому ему всунули склянку с прилипой, отправив на улицу самостоятельно обрабатывать свои царапины. Сам же Кун сидел за столом напротив эльмы и прихлёбывал крепкий душистый отвар, затравку для которого, он также достал из своей лекарской сумки. Перед Юллин стояла такая же дымящаяся кружка, но она словно забыла про неё, задумчиво постукивая по столешнице пальцами. На самом деле она исподтишка рассматривала своего соседа. Некрасивое, но вместе с тем волевое лицо знахаря привлекало внимание какой-то внутренней силой и, вместе с тем, в глазах Куна явно читалась застарелая боль. Он постоянно лохматил свою короткую, с упорно пробивающейся сединой причёску, что не давало возможности приглядеться к нему более внимательно. К тому же, терзающее знахаря любопытство, заставляло его постоянно ёрзать на табурете, что тоже мешало наблюдениям эльмы. В конце концов, Кун не выдержал и учтиво произнёс:

–Я так понимаю, что барна – новая постоялица? Хотя…

–Хотя очень удивительно, что выродку был предоставлен кров, так что ли? – закончила за него Юллин.

–Ни в коем разе! – замахал руками знахарь. – Я, знаешь ли, широко смотрю на жизнь, и для меня не существует этих предрассудков. В своё время, я сталкивался с твоими…э-э-э… родственниками и меня немало удивляло, как совершённая когда-то глупость, привела к такому…э-э-э… повальному умопомрачению.

–Считаешь это глупостью, знахарь? – эльма смотрела ему прямо в глаза. Её взгляд был таким тяжёлым и пронзительным одновременно, что Кун растерялся и, чтобы скрыть это, уткнулся носом в кружку. Но молчал он недолго:

–А вот грайс? Давно он у тебя?

Эльма кивнула, продолжая смотреть лекарю прямо в глаза.

– Нет, я, конечно, ничего такого не имею в виду, – засуетился Кун, – просто мне интересно, как же ты с ним путешествуешь? Он же ведь не может рядом с тобой бежать по дороге – встречные в обморок попадают…

Последняя фраза развеселила Юллин и помогла сломать барьер между ними. Видя, что знахарю действительно интересно, она ответила:

–Днём он обычно в повозке спит. А ночью охотиться. Дороги-то, в основном лесами идут, вот он в них и орудует. А затем назад-теперь уже я в повозке располагаюсь, а он сторожит.

– И что, никто ни разу даже не проверил, что ты везёшь?

–Почему? Пытались пару раз. Первый раз стражий разъезд привязался, пришлось показать им кое-что. Они и отстали.

–Благоразумно с их стороны, – усмехнулся знахарь, успевший перекинуться парой слов с Касамом и поэтому уже осведомлённый о том, кем на самом деле является новая постоялица. – А второй?

–Ничего интересного. Пара разбойничков решила, что мы с мулом – самая подходящая добыча. Объяснить, что они ошиблись, так и не удалось толком – больно быстро бежали. Особенно тот, за которым Гарлин погнался.

–Догнал? – Куна распирал смех.

Юллин отрицательно покачала головой.

–Я запретила. Они и так, скорее всего на дорогу не выйдут больше. Один точно. Чего ему там без правой руки делать-то?

Кун не нашёлся, что ответить на это. От замешательства его спасло только появление варщика, ввалившегося в едовую.

–Едут к нам,– поднявшееся после подвигов грайса настроение Касама, опять заметно ухудшилось. Он понимал, – очередная встреча с подручными Рыжеблуда вот-вот состоится, но всё же в глубине души теплилась малюсенькая надежда, что после вчерашних событий старший опять отложит решающий разговор. Он стал нелепо суетиться, начал зачем-то протирать столы, вынудив эльму с Куном подняться. Крикнул Араю и велел принести из погреба холодного вина, отругал подвернувшегося под руку Грошика и вообще вёл себя как-то потерянно, толком не осознавая своих действий.

Юллин посмотрела в окно. Сначала она услышала колёсный скрип, а затем в поле её зрения появился небольшой закрытый возок, который тащили две разномастные анопы. Сзади у возка было приделано что-то вроде небольшого ящика для пожертвований, вот только взносы эти, вряд ли были добровольными. Правящий анопами Шкипер, натянул вожжи, и животные послушно остановились напротив кашеварного двора. Из возка, бранясь вполголоса, вылез Лохмоть, и тут же подставил плечо под руку того, кто олицетворял власть в этой части Заводи. Опираясь на своего подручного, на всеобщее обозрение вылез сам Рыжеблуд. Коротконогий, довольно упитанный, с рыжими волосами, постриженными под « горшок», он вызывал скорее некую брезгливость, чем уважение и определённую боязнь со стороны местного люда. Но это впечатление было обманчивым. Рыжеблуд железной рукой держал приречников, и, вместе с тем, был неплохим дипломатом. Сочетание этих качеств, позволило ему пережить уже двух Верхних, в своё время владеющих Дальней пристанью и сохранить при этом своё положение.

Опираясь на искусно вырезанную из кости какой-то громадной рыбы трость, поданную ему Лохмотем, немного прихрамывая, Рыжеблуд направился к воротинке, ведущей во двор «Сивоусого Сома». Касам, всё так же суетясь, побежал на крыльцо встречать старшего, по пути указав на один из столов, который следовало накрыть для предстоящей беседы. Широко распахнув входную дверь, он выскочил во двор и устремился навстречу прибывшим, пытаясь изобразить на лице подобие радости. Идущий следом за старшим Лохмоть усмехнулся и неожиданно подмигнул эльме, всё ещё стоящей у распахнутого окна.

–Смотри-ка, вся братия прибыла, – удивлённо протянул знахарь, стоявший сзади Юллин. – Даже с а м пожаловал, владыка рек и берегов, чтоб его…

–Что, не по нраву гость? – поинтересовалась Юллин, не поворачиваясь к собеседнику.

– Верно подмечено-не по нраву, – Кун встал так, чтобы видеть лицо эльмы. – Этот, с позволения сказать, местный упырёк, не просто так получил своё прозвище…

–Что он рыжий, я вижу,…эльма пожала плечами. – А остальное?

–Гулена,…да ещё и не брезгует ничем, если хочет добиться чьего-то расположения…

–Обычное поведение самца, – ухмыльнулась Юллин,– можно подумать, что барн знахарь не погуливал, даже если бы был женат…

–Моя жена умерла, – медленно проговорил Кун. – Она была моей помощницей и когда, здесь, в Заводи вспыхнула очередная эпидемия от занесённой беженцами болезни, она заразилась и…

–Прости, – эльма сочувственно посмотрела на знахаря, а затем перевела взгляд куда-то за его плечо – знаю, каково это …помочь другим и не спасти ближнего…

–Да? – знахарь взглянул на собеседницу и пожал плечами. – Может, ты и действительно понимаешь.…Уже немало лет минуло, а я всё живу здесь, будто надеясь на что-то,… Он задумался, потом встряхнул головой и опять уставился в окно.

–Так что насчёт прозвища? – Юллин сменила тему, надеясь отвлечь, знахаря от грустных размышлений.

–Да-да, – попытка явно удалась, Кун оживился и опять был готов посвящать новую постоялицу. – Что касаемо Рыжеблуда…приведу один пример…как-то здесь, у Касама, остановился зареченский торговец. Прибыл он надолго, со всей своей семьёй, задумав найти место на здешних торговищах. Поначалу дела его пошли в гору. Но на беду у него была дочь, и она приглянулась Рыжеблуду. Жениться на ней он само собой и не собирался, а вот…э-э-э…завлечь её в свои сети…

–Затащить в койку, проще говоря, – ухмыльнулась эльма попытке Куна избежать неловкости.

–..Ну, да, – знахарь смущённо кашлянул и продолжил:– Так вот, для начала Рыжеблуд негласно запретил покупать у её отца товары, а когда тот обратился к старшему с вопросами, прямым текстом заявил, чего он от его дочери хочет. Купец возмутился и попытался напасть на сластолюбца, само собой этого ждали и ничего у него не вышло. Торговца тут же скрутили, свидетелями старшего выступила вся его братия, и бедолага через пару седмиц уже стоял на невольничьей площадке. Жена купца сошла с ума, а этот рыжий мерзавец пришёл к его дочери, пообещал выкупить отца и отправить их назад в Заречье, если она…э-э-э…ну, того…

– Понятно,– эльма уже не усмехалась, по бокам её рта возникли жёсткие складки, а странно прищуренные глаза не отрывались от фигуры старшего, разговаривающего во дворе с Касамом.

–Он его выкупил,– она не спрашивала, а утверждала.

–Да нет,– горько усмехнулся Кун. – Добившись своего, он продал торговца, а спустя некоторое время и его дочь. Заступиться-то за неё было некому, да и кто поверит отпрыску раба и помешанной…Мать-то её до сих пор бродит по местным торговищам… всё ищет их… – знахарь говорил буднично, и именно это заставляло верить ему.

–Ты про Ивию?

–Да… про неё, – знахарь тяжело вздохнул. – Ты что, знакома с ней?

Эльма отрицательно покачала головой.

– Грошик показал…ещё по дороге сюда…

Её пальцы судорожно сжали подоконник, голова повернулась к лекарю, и Кун увидел перед собой мёртвые глаза убийцы. Ему стало невыносимо страшно, и он понял, что окажись сейчас на его месте Рыжеблуд, для него всё навсегда было бы кончено: эльму вряд ли остановили бы все кодексы всех Охотников Обители. Кун отшатнулся, но Юллин глубоко вздохнула и вздрогнула, словно отгоняя наваждение.

– И что же, им всё так и сошло с рук? – знахарь сперва даже не понял, что эльма продолжает начатый разговор.

–Почему же? – через паузу ответил Кун. – Земляки торговца обратились к Чаголу, но Рыжеблуд вывернул всё дело так, что оказался в нём чуть ли не пострадавшей стороной. Торговец-то действительно ему угрожал. Правда, его подручные всё-таки получили своё. Рыжеблуд сам распустил слух о том, что именно они виноваты в истории с дочерью Ивии, мол, хотели отомстить за хозяина. Чагол не стал вдаваться в подробности, главным для него было не испортить отношений с заезжими купцами и, он обрушился на всю ту мелочь, что крутилась возле старшего. Кого казнили, а кто и до сих пор гниёт в остроге…

–Смотрю, некоторые всё же отвертелись, – эльма кивнула в сторону окна.

–Справедливости ради хочу отметить, что Лохмотя и этого, второго… как его…?

–Шкипер, – подсказала Юллин.

…да-да, Шкипера тогда в Заводи ещё не было, а Детинушка… ну что с него взять, – улыбнулся знахарь. – Его и не расспрашивали,…да и вряд ли он тогда вообще находился в Троедомье…

–Где?

– В Троедомье… так кличут жилище старшего…

–А почему Троедомье?

–Ну, своё название пристанище Рыжеблуда получило, благодаря его недюжинной коммерческой жилке,– Кун, казалось, знал о старшем всё. – Он в своё время умудрился задарма прикупить строения, прилегающие к его собственному дому с обеих сторон: бывшую кашеварню, хозяин которой отправился в Коррор и пропал там, и заброшенный склад, непонятно кем, когда и, главное, зачем построенный – слишком далеко он от пристани. Буквально за пару лет он перекроил их полностью, объединив со своим старым двором в одно целое. Это не означало, что Рыжеблуд так уж стремился упрочить свой статус – хотя таких больших жилых построек здесь не так много,– уточнил знахарь. – Просто надо было где-то содержать своих приспешников, взятое за долги имущество и скотину, принимать просителей (чем, в основном, и занимается старший), а также важных гостей…

–О чём же его просят? И что за гостей он принимает? – со стороны могло показаться, что Юллин разбирает любопытство, но, если бы на месте лекаря был собеседник з н а ю щ и й, он сразу бы сказал, что эльма проводит рекогносцировку будущего объекта.

– Да о многом,– продолжил ничего не подозревающий знахарь. – Побыстрее загрузить или выгрузить товары, нанять охрану, если на городских стражей не хватает средств, помочь обустроиться на местных торговищах… да ещё много чего…. А гости? … Приезжие и местные богатые торговцы и барны, капитаны кораблей… иногда приходят старшие с других пристаней решать какие-то свои дела…

–Что за дела? – спросила Юллин, якобы только для того, чтобы поддержать разговор.

Знахарь виновато развёл руками. – Увы… я не так близко знаю старшего, чтоб быть посвящённым в такие подробности,– Кун огорчённо вздохнул и уставился в окно. Его видимо сильно задевало, что не всё, творящееся в Заводи, было ему известно.

Тем временем во дворе разворачивался нешуточный спор. Горячился в основном Одноухий, указывая то на сломанный шест, то, на глядевшего на него с открытым ртом, Детинушку. Было понятно, чего хочет варщик: поскольку верзила входил в кодлу старшего, причинённый Детинушкой ущерб должен был возместить Рыжеблуд.

Старший с мрачным видом слушал, время от времени вставляя какие-то замечания, из-за которых Касам горячился ещё больше. Наконец Рыжеблуд раздражённо махнул рукой и направился к Детинушке, чей вид косвенно подтверждал сказанное Одноухим.

–Всё что рассказал варщик, правда? – он пристально смотрел на пытающегося подняться подручного.

–Да,– громила усиленно закивал головой.

–Смотри, башка оторвётся от усердия, хотя… – старший опять махнул рукой, – тебе, похоже, всё одно – что с ней, что без неё! И что ты теперь собираешься делать, балбес?

–Лечиться, – Детинушка сунул под нос Рыжеблуду склянку с прилипой. – Вот, барн знахарь дал, мазать велел…

–Ты бы лучше задницу себе намазал, смотрю, свербит у тебя в ней… – с издевкой заметил старший.

–Так я уже, – ирония отскочила от Детинушки, как от стенки и он стал разворачиваться – Сейчас покажу… там уже и подсохло всё…

–Сиди, придурок. И так заметно, – Рыжеблуд улыбнулся. – Я, когда тебя увидел, подумал было, что тебя пытали,…горящие лучины об тебя тушили,…а это ты лечишься у нас.… В голосе старшего явно зазвучало раздражение, но раненный этого не замечал, как и знаков, которые показывал ему за спиной Рыжеблуда Лохмоть.

–Ещё вот одёжка порвалась, – сидящий простодушно сунул под нос старшему свою драную рубаху, всю в крови и прилипших грязных ошмётках. – Надо новую достать,– Детинушка уже явно распланировал свой сегодняшний день, и никаким Касамам с Рыжеблудами места там не предвиделось.

–Ты что им за спасение пообещал, скотина? – старший навис над так и не сумевшим подняться верзилой.

–Рыбу…много, – ошалело оглядываясь по сторонам, пробормотал Детинушка. Было видно, что он лихорадочно пытается понять, в чём его вина и за что на него так злится старший. Со стороны это казалось смешным: огромный детина, могущий прибить Рыжеблуда одним сильным щелчком, явно боялся его и пытался найти защиту хоть у кого-нибудь. Но никто не смеялся, наоборот, во дворе стало очень тихо, а у Юллин, всё ещё стоявшей за окном, даже в горле запершило от вспыхнувшей к Детинушке жалости. Но тут Рыжеблуд показал, что не зря он так давно носит титул старшего над Дальней пристанью.

–Шкипер,– Рыжеблуд сделал шаг назад. – Бери это чучело и вези домой, оттуда прямиком на Приовражную сторону.…На торговище возьмёшь снеди, всякой – а не только рыбу – и портки с рубахой для… – он указал пальцем на испуганного Детинушку. – А заплатит за всё про всё… – он резко развернулся и уставился на Лохмотя,-…а заплатишь за всё, ты, Лохмоть! (И не вздумай перечить – Детинушка твой подручный, значит, и отвечаешь за него ты…). Одёжку, Шкипер, отдашь придурку, – он опять указал на Детинушку,– а жратву привезёшь барну Касаму, за спасение дружка… Понятно?