Неидеальная история

– Пожалуй ты прав, – вздохнув, согласился доктор, – Так откуда у тебя ребенок?

Тут стиральная машинка зашумела сильнее, набирая обороты и я, как ни старалась, не смогла услышать, о чем они говорят.

– Идеальная, говоришь? – услышала я за дверью голос доктора, когда машинка стихла, – А сам-то что думаешь?

– Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть данное утверждение, – ответил Макс, – И поэтому пришел просить вас о помощи. Мне необходимо установить ее действительный статус для принятия решения о дальнейших действиях. Я не могу причинить вред человеку, вы же знаете.

– Ну что ж, – сказал доктор, – Я думаю, это вполне возможно.

Они замолчали.

–Эй! – закричала я, – Я уже все!

Доктор принес мне халат и полотенце. Полотенце я накрутила на голове, совсем как взрослая, а вот халат оказался мне совсем большим и волочился по земле как шлейф королевской мантии.

– Ну что, – спросил доктор, – будем обследоваться?

Я уверенно кивнула в ответ.

Доктор взял меня за руку и отвел в соседнюю комнату, которая оказалась кабинетом, точь-в-точь как в больнице. И тут началось. Доктор разглядывал мои зубы, уши, язык, всматривался в глаза через какой-то прибор. Потом уколол мне палец блестящим шипом (я даже ойкнула), выдавил капельку крови, размазал ее по стеклышку, а остальное засосал в стеклянную трубочку. Затем положил на холодный стол и подвел сверху что-то жужжащее. А потом и вовсе засунул в какой-то круглый ящик, похожий на ракету и велел не шевелиться. Макс все это время стоял в углу, внимательно наблюдая за происходящим. Я заметила, что чем дальше, тем серьезнее становился доктор.

Наконец, когда все закончилось, он посмотрел мне прямо в глаза, наморщил лоб и спросил:

– Ты, наверное, голодная?

Ну, конечно же, я голодная! С этого и надо было начинать. Накормить надо было ребенка, а не засовывать в ванну. Тоже мне доктор!

Он отвел меня на кухню и налил горячего чаю. А потом достал из холодильника…колбасу! Колбасу! Настоящую колбасу! Круглую розовую нежную колбасу! Он нарезал ее толстыми кусками и сделал мне бутерброд с хлебом. Я вонзила в него зубы и стала поглощать, урча как голодный кот. Это было… прекрасно. Замечательно просто это было! Нет ничего на свете прекраснее колбасы. И понять это ты можешь, только тогда когда тебе ее долго не давали.

А доктор сидел на другом конце стола и смотрел на меня, подперев щеку рукой, как бабушки смотрят на своих внучат, которых давно уже не видели. А когда я покончила с бутербродами, он дал мне половинку шоколадки. Да, день точно удался!

Когда я поела, доктор отвел меня в другую комнату, где были большой диван и телевизор. Доктор взял в руки пульт и, полистав каналы, нашел детский с мультфильмами. С мультфильмами! Я поудобнее улеглась на диване, доктор снова склонился надо мной, потрогал лоб, оттянул нижнее веко, заглянул в глаза, а потом оставил меня одну.

Я смотрела мультфильмы, лежа на диване, вся такая довольная, сытая и чистая, пахнущая цветочным шампунем. Мне было так хорошо, тепло и уютно. Скоро мои глаза начали слипаться и я, конечно же, уснула.

…Это снова был тот же человек в черном костюме. Он стоял в моей комнате и разговаривал с моими родителями. Папа внимательно слушал его, кивая головой, а потом отдал ему какие-то бумаги.

– Компания «Мэджик Экзистенс» благодарит вас за доверие, – сказал человек, убирая бумаги в свой портфель, – Уверяю вас, вы не будете разочарованы.

Потом он достал из своего портфеля халат, шапочку и маску, оделся во все это и стал похож на настоящего врача. После этого он наклонился ко мне и перевернул меня, положив на живот. Где-то за спиной охнула мама и я почувствовала сильную тупую боль в пояснице. Было очень больно, но у меня не было сил даже чтобы заплакать. Я лишь тихонько всхлипнула, чувствуя, как горячие слезы катятся по моему лицу. А потом все прекратилось. За моей спиной раздавались какие-то щелчки и шорохи, а потом очень тихий разговор, тихий настолько, что невозможно было различить слов. Я лежала на животе и ничего не могла видеть. А потом все стихло…

Я открыла глаза. За дверью разговаривали доктор с Максом.

– Что я могу сказать точно, – услышала я голос доктора, – так это то, что она создана на биологической основе другого человека. Она является его точной копией и развивается по тем же признакам и параметрам, что и ее прототип. Только какой смысл создавать такого близнеца? Разве что научный эксперимент…

– Клонирование человека запрещено законом, – отозвался Макс.

– Нет, клоном ее назвать тоже нельзя, – возразил доктор, – Она никак не попадает под это определение. Несмотря на то, что она состоит из плоти и крови, у нее скелетик из биосинтетики и гибридная нервная система, хоть и состоящая из нервных клеток, одновременно это еще и нейросеть. Довольно остроумное решение. Никакого противоречия закону. И выходит, она тебя не обманывала, когда рассказывала о том, что у нее внутри. И что самое интересное, она будет расти, развиваться и даже, как это ни печально, стареть как обычный живой человек.

– Какой из всего следует вывод? – занудно спросил Макс.

– Те, кто ее создал – просто гении! – воскликнул доктор, – Не знаю, как им удалось решить вопрос переноса сознания, это какое-то ноу-хау, абсолютно неизвестная технология. Но это гениально, черт побери, просто гениально!

– Каков ее статус? – спросил Макс.

– Ну не знаю, – неуверенно протянул доктор, – По сути, она – Идеальный человек нового поколения. Практически уже обычный живой человек. Да и личность, к тому же.

– И все-таки, – повторил Макс, – я прошу уточнить – каков ее статус?

– Этого я тебе сказать не могу, – вздохнул доктор, – У меня просто нет ответа на этот вопрос…

– Мне необходимо определить ее статус для принятия решения о последующих действиях по обеспечению ее безопасности, – отчетливо проговорил Макс.

– Да это понятно, – вздохнул доктор, – Но, боюсь, что с ней дальше делать – и так понятно.

– Прошу разъяснить, – сказал Макс.

– Ну не поведешь же ты ее обратно в лес, – сказал доктор, – Этого я тебе просто не позволю. Значит, она останется здесь, у меня.

– И как будут дальше развиваться события? – спросил Макс.

– А дальше, – ответил доктор, – мне придется вызвать полицию, которая в свою очередь передаст ее социальным службам. А уж те либо вернут ее родителям, либо направят в приют. Вот как-то так…

Вот тебе раз! Сон как рукой сняло. Я села на диване и, затаив дыхание, стала дальше прислушиваться к их разговору.

– Я возражаю, – сказал Макс.

– Очень интересно, – ответил доктор, – И почему же?

– Она попросила меня стать ее Идеальным папой, – объяснил Макс, – И я согласился. И этот социальный статус накладывает на меня определенные обязательства.

– Да неужели? – удивился доктор, – То есть ты, как Идеальный папаша, чтобы обеспечить безопасность своего ребенка, сделаешь все то, о чем я только что сказал, сам?

– Нет, – сказал Макс, – этого я сделать не смогу.

– То-то же, – сказал доктор, – значит все это придется делать мне. И не спорь. Ты же не хуже меня понимаешь, что все это делается для ее же блага…

Как бы не так! Я встала с дивана и на цыпочках подошла к двери. Опустив блестящую ручку, я потянула дверь на себя. Только бы не скрипнула! К счастью, дверь открылась бесшумно. Я выглянула в коридор. Дверь в соседнюю комнату, где сидели Макс и доктор, была приоткрыта. Я не дыша, ступая бесшумно, подошла совсем близко. Макс и доктор сидели в глубине комнаты за столом.

– Да ты не переживай! – сказал доктор, – Это хороший поступок. Тем самым ты защитишь ее. А значит, сделаешь то, что должен.

– Идеальные люди не умеют переживать, – сказал Макс.

– Да-да, конечно, – поспешил согласиться доктор, – Тогда скажем так: не ищи здесь противоречия. Его здесь просто нет. Все очень даже рационально.

Я задержала дыхание и прошмыгнула мимо приоткрытой двери. Сердце бешено колотилось в груди. Я схватила свои туфельки, стоявшие возле ванной, и стремглав бросилась к выходу. Прыгнув с разбегу, я повисла на массивной ручке, тяжелая дверь распахнулась и я оказалась в чернильной темноте ночной улицы. Как была босиком, я со всех ног побежала за угол дома и спряталась в густом аккуратно постриженном кустарнике. Длинный халат зацепился за ветки и мне пришлось немало повозиться, чтобы освободить его. К тому же я сильно исколола пятки.

Не знаю, сколько я так просидела. Сердце постепенно перестало ухать у меня в ушах и я совсем успокоилась. Ночная прохлада проникла за шиворот и я, зябко поеживаясь, закуталась в халат. Макс все не выходил. Входная дверь очень громко захлопнулась за мной и они, конечно же, обнаружили мое отсутствие. И сейчас, наверное, сидят и обсуждают, что же делать дальше. Стоящий неподалеку у дороги фонарь был похож на желтую луну и бабочки и мошки роем кружились вокруг него. А настоящая голубая луна висела прямо над ним и казалась такой холодной…

Наконец я услышала, как хлопнула входная дверь, затем послышались шаги и, показавшись из-за угла, мимо меня прошел Макс. Он пошел вниз по дороге. Я знала, что еще немного и он свернет, направляясь к лесу и растворится в ночной темноте. Я быстро натянула туфельки, подобрала полы халата и побежала вслед за ним.

Когда я догнала Макса, он уже успел свернуть с дороги и шел по ночному полю прямо по направлению к лесу. Если бы не полная луна, я бы точно потеряла его из виду. Услышав мои шаги и прерывистое дыхание, он обернулся и остановился.

– Мы с доктором решили, что тебе лучше остаться у него, – сказал мне Макс.

– Мало ли чего вы решили, – огрызнулась я, – Пошли.

И зашагала впереди Макса.

– В итоге, он оказался прав, – сказал Макс, – Это было бы рационально.

– Что – рационально? – обернулась я, – Чтобы меня полиция забрала? Чтобы меня в приют отдали? Ты этого хочешь?

– В любом случае, это лучше, чем наносить вред своему здоровью, – возразил Макс.

– Ничем это не лучше, – буркнула я, – Я все уже решила. И ничего вы со мной не сделаете.

Дальше мы пошли молча. Я все время цеплялась полами халата за какие-то коряги и один раз даже чуть не растянулась.

– У доктора осталась твоя одежда, – напомнил Макс.

– Завтра сходишь, – не оборачиваясь ответила я, – Высохнет как раз.

***

За моей одеждой к доктору Макс больше не пошел. Он сказал, что это нерационально. Вместо этого он отвел меня к одному из своих товарищей, в каталоге памяти которого содержались знания об изготовлении одежды. Потом они взяли со склада швейную машинку и, пока я сидела в своем ящике с синтетической соломкой, сделали из халата довольно симпатичный комбинезончик. В нем я сперва была похожа на булочника, но очень скоро он весь испачкался и я стала больше походить на фермера.

Макс говорил, что мне следует вернуться домой, к людям. Он сказал, что я – биологическая единица. И этим принципиально отличаюсь от Идеальных людей, которые не знают ни страха, ни голода и не боятся каких-то там вирусов и бактерий. И что в критической ситуации никто из Идеальных людей не сможет мне помочь. И поэтому он просто обязан сделать все для того, чтобы я снова оказалась среди людей.

Это, понятно, его доктор научил. Хотя, честно говоря, я и сама уже смертельно соскучилась по маме с папой. Однако того, как я могла бы к ним вернуться я, вообще, не представляла. Во-первых, как только я о них вспоминала, обида вспыхивала с новой силой и слезы сами наворачивались на глаза. Лучше бы они просто взяли и сказали, что я особенная. Уж как-нибудь придумали, что с этим делать. Вон Дени особенный и ничего, все его любят.

Во-вторых, а как я, вообще, вернусь? Просто приду и скажу: здрасьте, вот она я, нагулялась? И что они будут делать? А если просто разговаривать со мной не станут? Возьмут и на порог не пустят? И что тогда?

Макс в ответ на это говорил, что я слишком все драматизирую. Выдумываю, значит.

Все это время, пока мы с Максом спорили, сидящий неподалеку Идеальный человек пытался подняться с земли. У него ничего не получалось. С ним, вообще творилось что-то неладное. Он то словно засыпал, роняя голову на грудь, то валился набок, то едва приподнявшись, снова грузно шлепался на землю.

– Мой милый друг! – повернулся к нему Макс, – Ваше состояние близко к критическому. Вместе с тем, насколько я могу судить, неисправность ваша легко устранима.

Идеальный человек посмотрел куда-то сквозь Макса стеклянным непонимающим взглядом.

– Я готов вам помочь, – продолжал Макс, – Если вы, конечно, не против. Уровень знаний, содержащийся в моем каталоге памяти вполне это позволяет. К тому же, синтетические кожные покровы на вашей груди повреждены, что уже обеспечивает доступ к нужным узлам. Так что, дело за малым. Итак, вы позволите?

Голова Идеального человека безвольно замоталась из стороны в сторону, что было воспринято Максом как согласие.

– Вот и славно, – сказал Макс, раздвигая висящие у него на груди лохмотья синтетической кожи, – Так, что тут у нас?

Макс просунул пальцы в образовавшиеся на груди Идеального человека щели и принялся ловко орудовать там. Я с любопытством наблюдала за его работой. Вскоре Идеальный человек уже крепко стоял на ногах и, склонив голову, сам наблюдал за проворными действиями Макса.

– Еще немного, – приговаривал Макс, – осталось совсем…

Вдруг Идеальный человек вздрогнул, запрокинул голову назад и всем телом повалился на Макса. Охнув от неожиданности, я увидела, что у него из спины торчит ржавый металлический штырь. Холодея от страха, я медленно повернула голову и увидела их…

Это были большие мальчишки. Они стояли посреди нашей поляны хищной шеренгой и во главе их стоял Белая Смерть. Он неспешно обводил всех вокруг беспощадной улыбкой завоевателя и криво усмехался. В руке у него был тот самый ужасный инструмент.

Белая Смерть что-то крикнул, махнув рукой, и мальчишки разбрелись вокруг, сметая всех на своем пути. Они били Идеальных людей палками и железными трубами, отрывали им руки и головы и все время смеялись и улюлюкали. Им было весело.

А я стояла и, боясь пошевелиться, смотрела на весь этот ужас. Один мальчишка таскал по земле Идеального человека, схватив его за ногу. Голова Идеального человека подпрыгивала на кочках, а руки, скользя по траве, то сходились над головой, то разъезжались в стороны, словно крылья огромной птицы.

Убегающая Радегунда потеряла свою челюсть и какой-то мальчишка тут же подбежал и пнул ее словно футбольный мяч. Челюсть описала дугу и улетела куда-то вдаль среди деревьев, в самую темную чащу. Вряд ли Радегунда сможет теперь ее найти.

Другой мальчишка бегал с каким-то изрыгающим пламя баллоном и поджигал Идеальных людей. Один несчастный, видимо утратив способность двигаться, замер неподвижно, огонь съедал его синтетическую кожу и он становился все больше похож на закопченного металлического робота. А мальчишки, бегали вокруг него, подпрыгивая и корчась от смеха.

Я попятилась назад и спряталась за Макса. Белая Смерть заметил меня, заорал как ненормальный и, тыча в нашу сторону пальцем, ринулся вперед. Лицо его перекосилось злобой, светлые глаза стали совсем бесцветными. Макс беспомощно вытянул руки вперед и Белая Смерть вынужден был остановиться. Он отодвинул Макса и, тяжело дыша, склонился надо мной. Мне стало жутко. Я с мольбой посмотрела на Макса. Макс еле слышно произнес «не надо» и кончиками пальцев дотронулся плеча Белой Смерти. Лицо Белой Смерти стало бешеным от злости и он медленно, очень медленно обернулся в сторону Макса.

И тут я побежала. Задыхаясь от объявшего меня ужаса, обдирая руки и ноги о торчащие сучья, я кинулась прочь. Я бежала не оборачиваясь, бежала, пока не стихли звуки происходящего на поляне и меня не поглотил сумрак лесной чащи.

Я согнулась пополам, пытаясь отдышаться, и стояла так, пока у меня не престало стучать в ушах, а перед глазами не исчезли радужные пятна. Потом я выпрямилась и огляделась по сторонам. Меня окружали черные замшелые деревья, сквозь кроны которых едва пробивались лучи солнечного света. Где-то вдалеке изредка ухала какая-то птица. Я стояла и пыталась сообразить, что же все-таки происходит.

– Зачем они так? – думала я, – Что им сделали Идеальные люди? Ведь они же прекрасно знают, что они им даже ответить не могут. Не то, чтобы защититься, а и слова грубого сказать…

И тут я вспомнила, что мне однажды сказал дедушка. Вообще-то, дедушка постоянно говорил всякую ерунду и глупые шутки, из-за которых на него ворчит мама, но в этот раз…

– Люди – те же самые зверушки, – сказал мне дедушка, когда я как-то спросила у него почему он поругался с почтальоном, – Они сбиваются в стаи, мирно пасутся или охотятся друг на друга, заводят потомство и складывают запасы на зиму. И ровно до этого момента остаются зверушками. Но когда они задумываются о вечности, тогда-то и становятся людьми. Только тогда. Да, и еще когда мечтают. В каждом из нас сидит и зверушка, и человек. И хотя порою настоящие звери ведут себя как люди, бывает все же и наоборот… Запомни это, сокровище мое. Поймешь ты это потом, а пока просто запомни…

Я вздохнула полной грудью и на негнущихся от страха ногах пошла обратно. Вскоре сквозь редеющие деревья я увидела поляну. Постоянно скрываясь за черными стволами, перебегая от одного к другому, я подобралась совсем близко. Я увидела, как Белая Смерть орет на Макса, приблизив свое лицо к нему близко-близко и брызгая слюной. Макс что-то отвечал ему спокойно и неторопливо, отчего Белая смерть бесился еще больше. Потом он зашел Максу за спину и ударил его по ногам. Макс рухнул на колени. Белая Смерть набросился на Макса, прижал его спиной к дереву и стал душить. Макс смотрел куда-то в сторону и взгляд его был печален. Я подумала, что сейчас Макс зависнет, как обычно, Белая Смерть потеряет к нему интерес и все закончится. Мальчишки уйдут, я выйду из леса, тихонько постучу Макса по плечу, он очнется и все станет как прежде. Но ничего это не происходило. Макс как назло не отключался. Белая Смерть продолжал его душить, сопя и извиваясь всем телом. И тут наши с Максом взгляды встретились. Он виновато поднял брови, словно извиняясь, что ничего не может изменить.

Я вдруг поняла, что Белая Смерть вовсе не душит Макса. Идеального человека невозможно задушить. Белая Смерть принялся шарить в траве позади себя, пытаясь дотянуться до своего смертоносного инструмента. Я отчетливо, словно наяву представила, что еще чуть-чуть и он побредет домой в окружении своих дружков. А в руке он понесет голову Макса и она будет беззвучно шевелить губами. Моего Макса, который согласился стать моим Идеальным папой…

Я подняла с земли большую, почти с себя ростом сучковатую корягу, занесла ее над головой и рванулась вперед. Преодолев разделяющее нас расстояние в три прыжка, я со всей силы треснула Белую Смерть между лопаток. Раздался страшный хруст, Белая смерть повалился на Макса и заревел как маленький. Все вокруг замерли. Я стащила палку со спины Белой Смерти и на его футболке стали видны несколько проступивших пятнышек крови. Мальчишки стояли в нерешительности, не зная, что делать. Белая Смерть попробовал подняться, но не смог и только противно завизжал от боли.

– Только подойдите! – вдруг разревелась я, замахнувшись на них своей корягой, – Я вам всем тогда…

Я размахивала палкой и ревела, слезы застилали мне глаза. Неизвестно, сколько бы так продолжалось, но самый старший из мальчишек выставил вперед ладонь и осторожно, шаг за шагом ступая, подошел к Белой Смерти и перекинув его руку себе через шею, поднял с Макса. Белая Смерть взвыл от боли и сильно хромая, стал перебирать ногами. Мальчишки стали собираться вокруг них, недружелюбно поглядывая в мою сторону. Я, все еще всхлипывая, снова замахнулась на них корягой.

И они ушли. Понуро, словно побитые собаки, ушли, оставив свои трофеи. Я оглянулась на Макса. Он все еще сидел, прижавшись спиной к дереву и печально улыбался.

Посреди поляны дымился похожий на закопченного металлического робота обгорелый остов несчастного Идеального человека. Мне вспомнился усталый пожарный, который снял свою каску и остался стоять с непокрытой головой над обгорелым телом Идеального человека, спасшего из огня женщину и грузного мужчину. И еще громко мяукающий убегающий старый кот, которого он тоже спас, завернув в одеяло словно ребенка…

***

Среди Идеальных людей был один, самый старый. Он был весь сморщенный, сутулый и руки у него тряслись мелко, совсем как у настоящего старика. Не знаю зачем его сделали. Может быть, кто-то хотел дедушку. Но почему тогда такого? Заказали бы розовощекого старика, такого как Санта-Клаус. Видимо, кто-то хотел именно такого, определенного дедушку. Зачем тогда они отправили его в лес? Люди все-таки странные.

Зато у него был самый большой каталог памяти. И все к нему обращались по разным вопросам. Он считался самым умным. И вот сейчас он вышел на середину и встал рядом с обгорелым каркасом, еще недавно бывшим Идеальным человеком.

– Мы причинили вред человеку, – сказал он дребезжащим голосом, – И теперь они обязательно вернутся. Вернутся, чтобы уничтожить нас всех. Такова стандартная модель поведения обычных людей. Единственный для нас выход – переместиться на новое, неизвестное и недосягаемое для людей место. Для определения этого места мне нужны еще семеро, чей каталог памяти содержит любые сведения о данной местности, карты, координаты – все, что может быть использовано.

К нему подошли еще семеро. Макс был в их числе. Они встали в круг, лицом в центр, протянули друг другу руки и замерли, едва касаясь друг друга кончиками пальцев. Стало тихо. Они стояли и сосредоточенно смотрели куда-то вдаль. Вдруг Макс покачнулся и упал набок. Все опустили руки и обернулись на Макса.

– Оптимальное решение принято, – сказал старик, – Мы перемещаемся в соседний лес. Переход по открытой местности будем производить с наступлением темноты. До этого времени мы должны оказаться на границе леса. Приступаем к сборам.

И сразу же все превратилось в один большой муравейник. Я подбежала к Максу и, как обычно, слегка ударила его по плечу.

– Спасибо, – сказал Макс, – со мной уже все нормально.

Идеальные люди сновали по поляне, перетаскивали вещи со склада, выбирая самое необходимое. Тех, кто не мог ходить, укладывали на носилки, грузили в тележки, просто брали на руки. Макс тоже взял на руки Идеального человека, у которого не было ног. То есть, одной не было совсем, а другая болталась на проводах.

Тем временем, сгустились сумерки. Старик обошел всех, оглядывая внимательно, потом что-то крикнул и мы нестройной колонной двинулись сквозь лес. В лесу было совсем темно. Идеальные люди одинаково хорошо видят днем и ночью, как кошки, а вот мне пришлось туго. Я вцепилась в локоть Макса и шла почти наощупь, с трудом угадывая очертания деревьев и Идеальных людей в ночном лесу.

А потом началось самое страшное. Вдалеке послышался лай собак. А потом людские крики. Это была погоня. Сверху стал слышен звук стремительно приближающегося вертолета. Он все нарастал и вот уже оглушительно застучал над самой головой. Рядом, чуть не зацепив нас, скользнул луч прожектора. Старик опять крикнул и мы ускорили шаг. Ничего не было видно, сучья трещали под ногами. Вдруг моя нога попала в какую-то канаву, я оступилась и упала. Макс остановился рядом со мной. Я попыталась встать, но резкая боль пронзила ступню, я охнула и упала на землю.

– Сможешь идти? – спросил Макс.

– Нет, – ответила я и заплакала.

Макс аккуратно положил на землю безногого Идеального человека.

– Я должен помочь обычному человеку младшего возраста, – сказал он ему.

– Безусловно, – ответил тот.

Макс взял меня на руки и пошли дальше.

– Что с ним теперь будет? – спросила я Макса.

– С ним все будет хорошо, – ответил Макс, – Мы вернемся и заберем его при первой же возможности.

Тут над нами снова пролетел вертолет и луч его шарил совсем рядом и пару раз даже нас задел. Лай собак и человеческие голоса не стихали и, к тому же, стремительно приближались.

Тем временем мы подошли к краю леса. Перед нами открывалась бескрайняя, хорошо освещенная луной местность. В темном, усыпанном звездами небе, пролетел вертолет, пытаясь хоть кого-нибудь нащупать лучом прожектора. Лай собак стал слышен совсем близко. Я слышала, как перекрикиваются преследующие нас люди, как сучья трещат под их ногами, ревут моторы мотоциклов и сухо клацают оружейные затворы.

Я посмотрела на Макса. Он был спокоен и как-то даже мечтательно смотрел куда-то вдаль. Я положила голову ему на грудь и закрыла глаза…

Вертолет сделал еще круг над полем и прожектор его погас. Он с оглушительным грохотом пролетел над нашими головами и стих вдалеке. Собачий лай тоже стал постепенно удаляться. Мотоциклы, рыча моторами, умчались куда-то. Стало совсем тихо.

Старик махнул рукой мы вышли из леса. Извилистой нестройной колонной пошли мы под большой белой луной. Шелестела под ногами трава, поскрипывали колеса тележек, а мы все шли молча. Шли всю ночь, ни разу ни остановившись.