Неидеальная история

– Нет, – сказал он, – спектакль еще не окончен.

Он снова встал перед телевизором, а я убежала обратно на диван.

– Он был один достойней остальных,

На Цезаря поднять посмевших руку, – снова загудел дедушка, -

Из всех, из власти алчущих других,

Он честен был один перед собою.

И как, скажите, статься так могло,

Что нет в границах Рима благородных,

Кто мог бы соответствовать ему?

Что лишь о нем, одном мы можем вспомнить,

Чтобы воскликнуть: То был человек!

Дедушка замолчал. Какое-то время он смотрел на меня в наступившей тишине, а потом поклонился. Я захлопала в ладоши. Дедушка поклонился еще раз. Я все хлопала, а дедушка кланялся и кланялся. Я заметила, что по его щекам опять бегут слезы. Может быть, он отчего-то расстроился, а может, это из-за кашля, кто знает.

– Вот теперь все, – сказал дедушка.

Он забрал свой чемоданчик и отправился в свою комнату. Он как-то сразу опять превратился в прежнего дедушку, сгорбленного, кряхтящего и шаркающего ногами. Он долго возился в своей комнате, а потом вышел одетый в свой привычный халат, сел свое кресло и укрылся пледом. Он посмотрел на меня и грустно улыбнулся.

Я хотела расспросить его обо всем этом, но тут вернулись родители. А мы сидели с дедушкой рядом точно так же, словно ничего и не произошло за все это время. Мама посмотрела на нас, улыбнулась и сказала, какие мы все же молодцы. А дедушка незаметно подмигнул мне. Теперь у нас есть своя тайна.

***

Мы с Лилит возились у нас во дворе. Мы взяли стеклянный кувшин и лимон и решили сделать лимонад. Я попросила маму разрезать лимон пополам. Потом мы с Лилит взяли по половинке каждая и стали давить из лимона сок в кувшин. Сока получилось совсем чуть-чуть, какие-то капли, хотя мы рассчитывали, что выдавим где-то полкувшина. Я вернулась на кухню и попросила у мамы нож, чтобы нарезать лимон кольцами. Нож мне мама не дала, а взяла и нарезала лимон сама. Затем мы с Лилит добавили в кувшин воды и попробовали, что получилось. Получилась страшная кислятина. Лилит сморщилась так, что ее стало не узнать. Да и мне тоже сильно свело скулы. Пришлось снова вернуться на кухню и насыпать в кувшин сахар. Теперь получилось очень даже ничего. Но мы с Лилит решили, что неплохо было бы добавить в кувшин льда. Льда нам мама не дала. Сказала, что нечего делать и еще не хватало простудить горло перед самой школой. Пришлось нам с Лилит по очереди пить наш лимонад теплым.

Вдруг мы увидели, что в небо подымается столб черного дыма. Это было совсем рядом, где-то на соседней улице.

Глаза у Лилит загорелись.

– Побежали, посмотрим!

Мы оставили свой лимонад и побежали смотреть что же там такое случилось. Пробежав немного по дороге, мы свернули за угол и увидели, что горит дом. В этом доме было три этажа. Первый этаж был весь объят пламенем. Там была дверь и большая стеклянная витрина, наверное, магазин или аптека. И за стеклом было видно как бушует пламя. А из двери валил густой черный дым и иногда вырывались языки пламени. На втором этаже были узкие зарешеченные окна. Они тоже горели. А на третьем этаже из открытого окна огонь стремился вырваться наверх, словно хотел лизнуть крышу.

Внизу собирался народ. Я увидела мальчишек. Среди них был Дени.

– Привет, – сказала я ему, – Что тут случилось?

– Привет, – ответил Дени, – Дом загорелся. Там, наверху, кажется, кто-то есть.

Действительно, из распахнутого горящего окна доносились какие-то непонятные звуки, похожие на крик.

– Если там кто-то есть, – с серьезным видом сказал Дени, – самим им не выбраться. Весь первый этаж горит. Сейчас приедут пожарные и всех спасут.

Вдруг из толпы вышел молодой парень, подошел совсем близко к горящему дому, задрал голову, что-то высматривая наверху, а потом ловко, как паук, цепляясь за выступы и карнизы забрался по стене на третий этаж и скрылся в горящем окне. Толпа ахнула. Огонь полыхнул еще сильнее, на мгновение заполнив собой все открытое окно. Над улицей повисла мертвая тишина.

Но тут парень снова появился в окне. На руках он держал женщину. Она была маленькая и худая, словно подросток. Он перекинул ее через плечо, вылез из окна и повис на руках, пытаясь найти ногами опору. Голова и руки висящей у него на плече женщины безвольно болтались. Не найдя опоры под ногами, парень разжал пальцы и прыгнул вниз. Он на удивление ловко приземлился на ноги, хотя потом очень сильно на время зажмурился. Наверное, ему было больно.

Подбежавшие к нему люди сразу же унесли женщину подальше от горящего дома. А парень снова повернулся лицом к стене, ловко вскарабкался наверх и исчез в проеме горящего окна.

В этот раз его не было гораздо дольше. А когда он появился, стало видно, что он держит, обнимая, большого грузного мужчину. Мужчина был очень крупный, едва ли не вдвое больше самого парня. Его безжизненное тело, словно бесформенная глыба бултыхалась в цепких объятьях парня. Не выпуская мужчину из рук, парень выглянул из окна вниз. Стало ясно, что спустить его вниз он не сможет. Пламя снова полыхнуло с новой силой, на мгновение объяв их.

Тогда парень взял мужчину покрепче, повернулся к окну спиной и полетел вниз.

Никто не успел понять, что произошло. Раздался страшный хруст. Толстый мужчина лежал на земле, раскинув руки. Находящегося под ним парня даже не было видно. Подбежали люди, схватили толстого мужчину за руки – за ноги и, натужно кряхтя, унесли в сторону. Парень остался лежать на земле неподвижно. Кто-то подбежал к нему, наклонился и стал внимательно разглядывать. Парень открыл глаза, сел, потряс головой. Потом встал на ноги, посмотрел наверх и, снова вскарабкавшись по стене, исчез в горящем окне.

Его не было долго, очень долго. Наконец, когда он появился в окне, над улицей раздался вздох облегчения. Парень держал, прижимая к груди что-то, завернутое в местами обгоревшее одеяло. Огонь снова полыхнул сильно позади парня, оставив у него на спине язык пламени.

– Прыгай! – кто-то надрывно крикнул ему, – Прыгай, ты горишь!

Парень взобрался на окно, покрепче прижал к груди сверток из одеяла и прыгнул вниз…

Он неудачно приземлился, нога его вывернулась вовнутрь. Он неуклюже прошел пару шагов, упал на колени и замер. Подбежавшие люди расцепили ему руки, чтобы забрать сверток и тут… из глубины свернутого одеяла, извиваясь, выкарабкался кот. Обычный серый перепуганный насмерть кот. Он спрыгнул на землю, обернувшись, посмотрел на своего спасителя, громко мяукнул и пустился наутек.

В это время приехала большая пожарная машина. Выбежавшие из нее пожарные рассыпались вокруг дома, разматывая шланги. Следом, завывая сиреной, подъехала машина скорой помощи. Приехавшие на ней медики бросились было к парню, но тут же развернулись и поспешили на помощь другим пострадавшим на пожаре.

Парень покачнулся и рухнул на землю лицом вниз. Находившиеся рядом люди подошли ближе и обступили его вокруг. Мы с Дени оказались ближе всех. Все стояли и смотрели на него, опустив головы. И молчали.

Голова его сзади вся оплавилась, волосы сгорели совсем. Сквозь прогоревшую синтетическую кожу местами тускло поблескивал металлический скелет.

– Бедняга, – сказал кто-то, – Стоило ли так рисковать из-за какого-то старого кота?

– Конечно, стоило, – отозвался сердитый пожилой мужчина с бородкой, – Все-таки тварь Божья, живое существо.

– А он – не живое? – попытался возразить кто-то из толпы.

– Нет, – твердо ответил мужчина, – Он – не живое.

– Зато он герой, – вдруг сказал Дени.

– Что же с ним теперь будет? – тихонько спросила я у него, – Может, его починят?

– Кто же его будет чинить? – усмехнулся услышавший меня мужчина с бородкой, – Утилизируют его и все дела.

Тут толпа расступилась, потому что сюда шел один из пожарных. Сопровождавшая его тетенька указала пальцем на лежащего на земле парня. Пожарный подошел к нему совсем близко, тяжело вздохнул и снял с головы свою каску…

***

– Ну вот, – подумала я, – сейчас я допью свой чай и меня обязательно отправят спать.

Ужин сегодня был позднее обычного. У мамы все никак не подходил пирог и за стол мы сели уже затемно. И вот сейчас, уже поужинав, я нарочно медленно ковырялась ложкой в своем пироге и отхлебывала чай невозможно маленькими глотками, лишь бы растянуть время.

Мама суетилась между столом и плитой, а папа с дедушкой искоса поглядывали в телевизор. Шла какая-то ужасно скучная передача.

– Ну и как вы себе это представляете? – вдруг спросил дедушка.

Все недоуменно посмотрели на него. Дедушка в ответ обвел всех недовольным взглядом.

– Что представляем? – спросила его мама.

– Эту чертову свадьбу, – проскрипел зубами дедушка.

– Ну а что тут такого? – пожала плечами мама.

– Что такого? – вдруг закричал дедушка, – Это и есть конец света, неужели вы не понимаете? Если твоя полоумная сестра выходит замуж за этого…

– Харальда, – подсказала мама.

– Ну да, – кивнул дедушка, – Что же будет дальше? Может и мне тогда жениться вон на той кастрюле? Чем я хуже, в конце концов?

– Ну ты же знаешь, – попыталась возразить ему мама, – Она несчастная женщина. И если уж жизнь ее сложилась так…

– Черта с два! – перебил ее дедушка, – Ничего там не сложилось! Никто ей не виноват, что она всю жизнь корчила из себя недотрогу, а теперь выходит замуж непонятно за что. Ты хочешь сказать – у нее возможности не было? Не мне тебе рассказывать, какие женихи по ней сохли! И все они в итоге стали уважаемыми людьми, а эта дура осталась на бобах! В нашем маленьком городке все это видно словно под увеличительным стеклом. И что дальше? Подумать страшно! На этой свадьбе такие же старые кошелки будут ловить букет невесты, чтобы узнать, кто из них следующая выйдет замуж за какой-нибудь холодильник. Тьфу, даже думать противно!

Папа сидел, молча уставившись в одну точку, и лишь только все время кивал.

– А все они! – дедушка указал пальцем в сторону серьезного дяденьки на экране телевизора, – Как можно было принять закон, допускающий такую мерзость? Кто пишет такие законы? Для кого?

– Ну, вообще-то, законы пишутся для людей, – неуверенно сказала мама.

– Для каких людей? – опять закричал дедушка, – Ты сама-то себя слышишь? А если слышишь, веришь ли в то, что сама говоришь? Что это за люди такие, чья жизнь проходит как у твоей ненормальной сестры? И единственный выход под закат своей жизни они видят в том, чтобы сочетаться с бытовой техникой. Вся беда в том, что случись единожды, очень скоро это может стать нормой. И вот уже скоро люди начнут просыпаться по утрам в одной постели с этими манекенами. Хорошо, что не дожила до такого позора твоя покойная мать!

Дедушка с силой бросил на стол вилку и она задребезжала, задевая посуду. Возникла неловкая пауза.

– Таким образом, можно утверждать, что терпимость и понимание происходящего со стороны общества постоянно возрастают, – раздался в наступившей тишине голос из телевизора, – И это позволяет обществу, хоть и медленно, шаг за шагом, но все же постоянно развиваться и самосовершенствоваться. И я с радостью хочу сообщить вам, что в настоящее время рассматривается законопроект, позволяющий смешанным семьям или даже семьям, полностью состоящим из Идеальных людей, при выполнении необходимых условий и после определенных установленных процедур даже усыновлять детей.

– Ну что я говорил? – хлопнул себя по коленям дедушка, – Вот и дожили мы до самых счастливых дней!

– Ты уже поужинала, доченька? – подойдя со спины, тихо спросила меня мама, – Беги, поиграй в свою комнату. Тем более, что скоро уже ложиться спать.

Я выбежала из комнаты и спряталась за дверью.

– Нет, вы слышали? – снова закричал дедушка, – А знаете, что будет дальше? Ну так я вам скажу. Сперва усыновит ребенка какая-нибудь нелепая семейка из человека и тостера, вроде той, которую пытается создать твоя сестра. Потом разрешат усыновлять и воспитывать детей любой паре электрических приборов, которые нарекут себя семьей. А потом ничего другого уже и не будет. Люди будут просто рожать детей и тут же отдавать их в эти жестяные семейки. И через какие-то сто лет (а сто лет в истории человечества – это просто тьфу!) уже не останется человека, воспитанного своими родными живыми родителями. Я-то, слава Богу, уже точно не доживу до этих времен. Но вам неужели не страшно, если не за себя, то за детей своих?

Тут почему-то все сразу перешли на шепот. Я постояла за дверью еще немного и, поняв, что больше уже ничего не услышу, убежала к себе в комнату.

***

– Иди, дочка, кавалер к тебе! – позвала мама.

На пороге стоял Дени, весь такой аккуратный и причесанный. Он пришел за мной. Его родители решили съездить в молл и взяли Дени с собой. Молл – это такой огромный стеклянный дом, похожий на дворец. Там, внутри, под прозрачной крышей находится несметное количество магазинов, кафе и всяких развлечений. Я там была один раз с родителями. А теперь туда едут родители Дени. И они разрешили, чтобы ему не было скучно, взять с собой кого-нибудь из друзей. Но Дени, как ни странно, не стал звать кого-то из мальчишек, а выбрал меня. Мне это было очень приятно. Я даже загордилась. Родители Дени попросили у моих разрешения взять меня с собой, и мои согласились. Они считают, что у Дени серьезные родители.

Мы сели с Дени на заднее сиденье их машины. Всю дорогу мы с ним переглядывались и хихикали. Нам было очень весело.

Родители у Дени уже старые. Нет, конечно, они не такие старенькие как мой дедушка, но намного старше моих родителей. Папа у Дени совсем седой, можно даже подумать, что у него просто белые волосы, но его выдает слегка серый цвет. А мама у Дени красивая. Издалека можно подумать, что это молодая девушка. Но у нее морщинки вокруг глаз и вокруг губ тоже много очень маленьких морщинок. Родители Дени очень добрые и всегда спокойные.

Когда мы приехали в молл, родители Дени пошли подписывать какие-то бумаги, а нас отвели в парк развлечений. Мы с Дени набесились от души. Полдня мы катались на каруселях, играли в аттракционы и просто бегали друг за другом. А потом мы увидели дверь, возле которой стоял человек во фраке и цилиндре. С первого взгляда было понятно, что это Идеальный человек. Над дверью была вывеска, но буквы на ней были слишком уж какие-то изогнутые, так что прочитать их мы не смогли. Нам стало любопытно и мы подошли поближе.

– Добро пожаловать в музей компании «Мэджик Экзистенс», – сказал человек во фраке, – Вход свободный. Не желаете ли совершить увлекательное путешествие в Идеальный мир? Я буду вашим проводником.

Мы с Дени согласно закивали.

– Ну что ж, тогда прошу!

Он галантно поклонился и указал на дверь рукой, приглашая нас пройти.

Внутри было темновато. В центре первой комнаты, в которую мы вошли, на огромном кубе стоял… утюг.

Мы с Дени удивленно переглянулись.

– Да-да, – заметив наше удивление, сказал человек во фраке, – История компании «Мэджик Экзистенс» начинается именно с этого утюга. Это был первый шаг в попытке создания Идеального мира. Робкий, но тем не менее, успешный. Этот старый электрический утюг был первым предметом, который значительно облегчил повседневный быт обычного человека. И сделала это компания «Мэджик Экзистенс».

В следующей комнате было уже светлей и намного интересней. Она была вся заставлена электрическими чайниками, блендерами, микроволновками и стиральными машинами. Человек во фраке хвалился, что раз от раза жизнь обычного человека становилась все легче и легче и все это благодаря компании «Мэджик Экзистенс».

В следующей комнате, которая была еще светлее, начались всякие чудеса. Самим нам было уже не разобраться и мы спрашивали обо всем человека во фраке.

– Что это? – спрашивали мы, показывая пальцем на странную оранжевую штуку, похожую на дорожный конус.

– Это один из первых бытовых роботов, – отвечал человек во фраке, – Проще говоря, это просто пылесос.

Тут он похлопал в ладоши и оранжевый конус, тихо зажужжав, стал ездить по комнате.

– А это что? – снова спрашивали мы, – А это?

Человек во фраке вежливо отвечал нам, что все эти шары, ящики и пирамиды тоже роботы, которые моют окна, стригут траву, убирают снег и чистят бассейны. И все это, конечно же, благодаря компании «Мэджик Экзистенс».

В следующей комнате, залитой ярким светом, были настоящие роботы. Мы с восхищением глядели на робота, который был похож на железного дровосека, но был одет в белый фартук и поварской колпак. Здесь были робот-парикмахер и робот-водолаз, робот-альпинист и робот-садовник. Это было очень интересно.

В углу комнаты сидел большой рыжий кот с зелеными глазами. Он был очень красивый.

– Зачем он здесь? – спросили мы человека во фраке.

– Это Томас, – ответил он, – первый Идеальный кот, – Однако данная модель не нашла своего покупателя и практически сразу была снята с производства. По этой причине планируемый следом проект по выпуску Идеальной собаки даже не был допущен к реализации.

– Конечно, – тихо сказала я Дени, – Зачем дома нужен дохлый кот на батарейках? Бр-р-р.

Дени в ответ звонко засмеялся. Человек во фраке сделал вид, что не заметил этого и повел нас в следующую комнату.

– И, наконец, – торжественно произнес он, – венец творения компании «Мэджик Экзистенс»…

Следующая комната была освещена так ярко, что даже немного было больно глазам. Посреди нее, подперев щеку рукой, со скучающим видом сидел человек.

– Патрик, – тихонько позвал его человек во фраке, – у нас гости.

Человек в комнате сразу же вскочил на ноги и повернулся к нам, широко улыбаясь. Громко заиграла музыка, а белая стена у него за спиной превратилась в огромный цветной экран, на котором тут же запрыгала реклама «Мэджик Экзистенс».

– Добро пожаловать в Идеальный мир компании «Мэджик Экзистенс», – широко раскинув руки, начал человек в комнате, – Мир, в котором все, находящееся в нем подчинено одной цели – служить человеку, делая его жизнь легкой, спокойной и приятной. Идеальный мир компании «Мэджик Экзистенс» – среда беззаботного существования…

Он говорил, не переставая широко улыбаться, и это выглядело так, словно он делает это через силу. Стало даже как-то немного жутковато.

– Мы хотим наружу, – вдруг сказал Дени.

Человек в комнате сразу замолчал, музыка стихла, экран у него за спиной снова стал белой стеной. Человек во фраке показал рукой в сторону выхода и проводил нас.

– Благодарю вас за посещение музея компании «Мэджик Экзистенс», – сказал он, когда мы вышли, – Надеюсь, вам понравилось.

– Спасибо, – сказала я, – Было очень интересно.

Этому меня научила мама. Только если, тебя где-нибудь угощают, после того как встанешь из-за стола нужно говорить «Спасибо, все было очень вкусно».

А Дени ничего не сказал.

Мы пошли к выходу из парка развлечений потому, что Дени сказал, что прошло много времени и его родители, наверное, уже освободились. Мы вышли из парка и стали смотреть по сторонам, высматривая родителей Дени, но их еще не было. И тут у меня внутри похолодело потому, что я увидела…

Это был Белая Смерть. Я схватила Дени за руку и не давала ему двигаться, чтобы Белая Смерть не заметил нас. Но он нас все равно увидел. Он медленно повернул голову и взгляд его, как назло, остановился на нас. Как будто он знал, что мы здесь. Он уставил в нас взгляд своих бесцветных глаз и лицо его стало словно каменное. Только ноздри стали большие. Он медленно пошел к нам и с каждым его шагом сердце мое билось все сильней, гулко отдаваясь в ушах.

Я сразу вспомнила, как он хотел отнять у меня колечко, когда мы с Лилит сидели под деревом. Я словно снова ощутила его медленно сжимающиеся пальцы на своем горле. И вот-вот перед глазами поплывут тусклые разноцветные круги…

– Ой, – вырвалось у меня.

– Не бойся, – вдруг сказал Дени и заслонил меня собой.

Белая Смерть раздраженно сморщился, сделал еще пару шагов и встал как вкопанный. Потом посмотрел куда-то сквозь нас, сплюнул и ушел прочь. Я оглянулась и увидела, что поодаль, за нашей спиной стоят родители Дени.

Я снова посмотрела на Дени. Он стоял, закрывая меня собой от Белой Смерти. Стоял, расставив руки колесом, чтобы Белая Смерть видел, какой он большой и сильный. Он не видел, что его родители стоят за нашей спиной и все равно закрыл меня собой. И ничуть не испугался. И мне стало так приятно. Я, прямо, принцессой себя почувствовала…

***

Мои родители очень любят друг друга. Конечно, иногда они ругаются, и кричат друг на друга и говорят очень обидные слова. Но я-то знаю, что они друг без друга жить не могут. Папа всегда, при первой же возможности покупает маме цветы. Когда мы возвращаемся с ним откуда-нибудь домой, он пройти спокойно не может мимо цветочной лавки или какой-нибудь старушки, которая продает цветы из стоящей на земле корзины. И мама всегда радуется этим цветам потому, что видит, что папа до сих пор ее любит. И мне она как-то шепнула, чтобы я тоже искала себе мужа такого, который бы мне всю жизнь дарил цветы. Просто так, без повода.

Сегодня у мамы с папой праздник. В этот день много лет назад они познакомились. Каждый год в этот день они нарядно одеваются и идут отмечать в маленький ресторанчик на соседней улице. Сегодня они решили взять меня с собой потому, что решили, что я уже достаточно большая.

Мама надела длинное платье до самого пола, а папа костюм и галстук. Меня снова нарядили в розовое платье, а на голову прицепили похожие на белые георгины банты. И мы все вместе встали у зеркала, чтобы посмотреть, как мы выглядим. Получилось очень красиво.

Потом мы вышли из дома, свернули за угол, пересекли улицу и оказались в маленьком ресторанчике. Там было светло и уютно. В дальнем углу музыканты негромко играли на скрипке и рояле. К нам подошел официант, лысый мужчина с короткой седой бородой, в белой рубашке, жилетке и с бабочкой. Папа сказал ему, что у нас заказан столик и он проводил нас до самого места. На нашем столике стояла алая роза в узкой длинной вазе. Мы сели и официант дал каждому по книге, которая называется меню. По ней нужно было выбирать то блюдо, которое ты собираешься заказывать. При этом он назвал меня юной леди, чем очень меня смутил.

Мы выбрали блюда каждый себе, официант поклонился и ушел.

– Смотри-ка, – сказала мама, – какой он…

– Чопорный, – подсказал папа, – Как английский лорд. Они все больше и больше удивляют меня.

– Кто – они? – спросила мама.

– Идеальные люди, – ответил папа.

– Ты думаешь – это Идеальный человек? – удивилась мама.

– Тут и думать нечего, – сказал папа, – Он принял наш заказ и ему даже повторять ничего не пришлось. Причем мы столько всего заказали. Обычному человеку запомнить это все с первого раза вряд ли под силу.

– Ну и пусть, – пожала плечами мама, – Он довольно милый.

Тут официант вернулся с нашими блюдами. Передо мной он поставил большую тарелку, на которой было мясо на косточке и печеный картофель. Это выглядело так аппетитно, что у меня потекли слюнки.

Официант, убрав свободную руку за спину, налил маме с папой шампанское в узкие бокалы, снова поклонился и исчез.

– Какой молодец, – сказала мама, – он мне нравится.

– Дзынь! – зазвенели бокалы.

Тут папа стал говорить маме как он ее любит с того самого дня, когда они встретились. И с каждым днем все сильней и сильней. А мама сидела такая счастливая и вся словно светилась изнутри. А я думала, как же все-таки сильно я их люблю. Я засмотрелась на маму и уронила кусочек мяса себе на колени. Мама вздохнула, укоризненно покачала головой, а потом салфеткой убрала этот кусочек. На платье осталось жирное пятно. Я виновато посмотрела на родителей. Но они не стали меня ругать, а принялись дальше вспоминать свою молодость. Я облегченно вздохнула про себя. Видимо, они просто не хотели портить себе праздник. В другой раз мне бы обязательно нагорело.

Официант несколько раз подходил к нам и, слегка поклонившись, вежливо справлялся, все ли у нас хорошо и не хотим ли мы чего-нибудь. А мы говорили: нет, спасибо, ничего больше не надо, все просто замечательно.

А потом он принес десерт. Это были разноцветные шарики мороженого в стеклянной вазочке. Ананасовый, фисташковый и еще непонятно какой, но тоже очень вкусный. А еще разные фрукты и клубнику. Я объелась так, что мне трудно было дышать.

Потом мы собрались уходить и официант принес счет.

– Большое спасибо, – поблагодарил его папа, – Обслуживание было просто замечательным. Следовало бы оставить щедрые чаевые, да только для чего они вам?

– Простите? – удивился официант.

– Я хочу сказать, – пояснил папа, – что Идеальным людям деньги ни к чему, а отблагодарить вас все-таки хотелось бы.

– Идеальным людям, может быть, и ни к чему, – едва заметно улыбнулся официант, – а я давно хочу приобрести саженцы бельгийской розы, если вам это интересно, конечно. К тому же, дети скоро пойдут в школу, – он подмигнул мне, – а это опять же определенные расходы. Так что, если вы серьезно насчет щедрых чаевых…