Перекрёсток. Рассказы+

– Вот предстанет пред нами Морозко в своей красной шубе, стукнет волшебным посохом и скажет: загадывайте желание! Что загадаешь? – с нарочитой важностью проговорил он.

– Ой, не знаю, – Загадочные смешинки взлетели из потаённой зелени глаз.– Но мигом придумаю!..– Она сощурилась.– Нет!.. Это долго!.. Бежим!

Румяная; тоненькая, как стебелёк; засеребрённая инеем, накинувшим невесомую вуаль на длинные ресницы и золотистые пряди, что выбились из-под шапочки… Вот – чудо! Что по сравнению с ней какой-то «сказочный дед»?

– Бежим, – прокричал он.

И они пустились взапуски, останавливаясь лишь для того, чтобы бросить друг в друга снежок, рассыпающийся на лету… А после снова бегали, взбирались на горку, скользили вниз…

Она смеялась: «Кубарем, кубарем! В самый сугроб!» Снег падал ей на лицо, кружился над ними. Он поднял варежку, натянул на тонкие пальцы нетерпеливой птахи-руки. А потом, не удержался, поцеловал её в холодный покрасневший нос.

– Снегу можно, а мне нельзя?

Загадочные смешинки…

– Тебе – можно!

– Что ты загадала? – Его слова всколыхнулись призрачной тенью, лёгким паром рассеялись в алебастровой мгле.

Она тут же стала серьёзной. Взяв его руку, притянула к себе, под тёплый соболий мех, прижала к самому сердцу.

– Ты вернёшься?

Он покивал.

– Я вернусь. Конечно… Самое больше – по весне…

Но война с Персией вышла долгой, очень долгой, едва ли не нескончаемой. А она… Она вышла замуж. За генерала, имени которого он не помнил. А точнее: не хотел вспоминать…

*

– …а эти племена не поддаются никакому instruccion… никакой силе… проповеди… так? Верно я произнёс? Тут миссионеров, я тебе скажу, побывало!.. Ни удобствам европейского обыкновения, ни явной пользе ремёсел… Не признают никаких выгод, порядка, денег…

– Извини, Луис, о чём ты? Я задумался…

Костёр пыхтел, ярился. Искры взлетали вверх, цеплялись за плети лиан.

– А, ну их, – пробурчал Луис, прихлопывая очередного здоровенного комара, усевшегося к нему на шею, – сейчас ужинать будем! Чем угостят? Не дай Господь, сызнова обезьяной жареной!..

– Обезьяной, так обезьяной, – Обухов пожал плечами.– Эй, Олонецкий! Где ты?

– Да вон – он. Индианок местных обхаживает, – ухмыльнулся проводник.

– Да, верно… Фёдор Андреич, иди к нам! Обезьяной потчевать будут…

Луис рассмеялся. Передразнил вероятную гримасу Олонецкого. К слову сказать, толковый он был парень – проводник этот. Смышлёный. Всё схватывал на лету. И языку русскому за полгода странствий выучился так, что прибаутками сыпал – любой рязанский обзавидуется. «А мне, чем труднее – тем интереснее, – приговаривал Луис в самом начале знакомства, когда Обухов и Олонецкий пытались заговаривать с ним на французском.– По frances я уже… уметь… был тут один из Марсэль… Мы с ним вино в Вальпараизо целый mes… месяц – так? – пробовали… Ха-ха… Так пробовали, что… Не interesante язык… Вот ruso!.. Да и похож русо на эспаньол!.. Вот, скажем, ночь – «ноче», день – «диа» и месяц – «месс»…

– А «корро» – «скорей»? – усмехались русские, хлопая его по плечу. Не ошиблись они в Луисе, не зря выбрали в проводники. Ведь помощь от того проистекала неизмеримая. И с местными властями, охочими до подношений, дружбу мог завести, и с индейцами, с коими бегло изъяснялся на миссионерском лингва-жерале. А самое главное – дорогу знал. Так что, почти не петляя, – где пешими, где на утлых лодчонках, а где на лошадях —перемахнули они через Анды и добрались в конце концов до северных пределов Венецуэлы, которую Луис упорно продолжал именовать Новой Гренадой.

Прекрасная это была страна, дивная! Не напрасно получила она своё имя! Речки, озерца… поймы – «льянос» и небо! О, небо! – хрупкая бирюза, забрызганная улыбками солнца! Раскинулось она морем-океаном необъятным, словно думая пролиться на землю. И дышала! Дышала итальянским liquor`ом, окутывала жасминовыми иголками, плескалась прохладой и светом. «Возможно, когда-то здесь находился рай, – думалось иногда Обухову, – но потом Господь выгнал отсюда людей и населил этот мир злобными крокодилами и свирепыми ягуарами. А уж совсем, совсем потом, через много веков – привёл сюда дикарей, которые, скорее всего, не знают греха…» И, думая так, он всякий раз запрокидывал голову, чтобы увидеть как на верхушках деревьев, словно гигантские свечи, важно восседают белоснежные цапли…

– У них же свиней полно! – Олонецкий подошёл к костру, смахнул золу с сучковатого чурбака, присел.– Отчего ж обезьян-то?.. Они уж мне поперёк горла стоят…

– Да шучу я, шучу, – проговорил Обухов, – верно, свинина будет. Или омлет с беконом… А на худой конец, как там, Луис? Пуду? Уэкемуль?

– Да, да, – улыбаясь, откликнулся тот, раскуривая прокопченную трубку.– Пуду – это маленький олень… Лань, да? Уэмуль – больше…

– А!..– протянул Олонецкий.– Опять ты мне колеру подпустил…

– Вон, – сказал Луис, – местный caudillo идёт. Сейчас у него спросим…

Но вождь (Олонецкий прозвал его «эрлкёниг») выглядел обеспокоенным.

– Коре, коре! – произнёс он скороговоркой, а потом залопотал что-то по-своему, повторяя: «ваукане, ваукане!!!»

– О, diablo! – Луис подскочил.– Уходим! Быстро! Немедля!

– Да, что? Что случилось?! – воскликнул Обухов.

– «Ваукане» – враги! Караупари сейчас нападут – другое племя! У них стрелы с отравой. Лучше – в лес, в сельву… подальше… – От волнения проводник с трудом подбирал слова на чужом языке.

Индейцы заметались: женщины голосили, подхватывали детей; воины, возбуждённо перекликаясь между собой, размахивали луками.

– Педро, Тео! Бежим! – Голос Луиса зазвенел тревожной струной.

Они поднялись, переглянулись…

– Я Кавказ прошёл, – медленно произнёс Обухов.– Под началом самого Тормасова Александра Петровича воевал… И он тоже.– Олонецкий полушутливо поклонился.– Мы от врага не бегаем… Brustwehr надо сооружать… быстренько… Но тебя, Луис, не принуждаю… Спасайся.

Молодой креол чуть помолчал, а после в отчаянии заломил руки и резко выдохнул.

– Я остаюсь, – твёрдо проговорил он, глядя Обухову в глаза.– И будь, что будет…

Втроём они наскоро накатали брёвен, связали их бечевой и лианами, укрылись, вытащили из сумок пистолеты.

– Заряжай! – скомандовал Олонецкий. – Умеешь?

– Не сумлевайтесь! – озорно выкрикнул креол. – Я к оружейному делу приучен! Лучше спеть да помереть, чем жить да тужить!..

И первая стрела – длинная, троепёрая – просвистела над их головой.

– Не посрамим чести русского оружия! – воскликнул Обухов.

– Не посрамим! – эхом откликнулся Олонецкий. – Эх, пошла потеха!..

И потеха пошла! – будто прежние времена вернулись, так и мерещилось: не караупари неведомые наступают, а турки под Гумры-Артиком. Русские палили сквозь чащу, всюду раздавались возгласы, стоны; сельва дрожала, наполнялась криками разбуженных птиц… Но минут сорок спустя – Обухов заглянул под никелевый корпус походных часов – всё стихло…

– Чья виктория? – пробормотал Олонецкий.

– Пойдём, посмотрим.

Прислушались – тихо. Выглянули осторожно – никого.

– Идём?

– Идём!..

Костёр догорал – хорошо лес не подпалили; на деревья гроздьями падала ночь.

– Слышишь? – прошептал Луис.

В паре саженей от них кто-то негромко постанывал. Не торопясь, стараясь не захрустеть валежиной, двинулись на звук.

– Кто ж тебя этак? – присвистнул Олонецкий.

Перед ними, привязанный к могучему стволу сейбы, стоял молодой индеец, истекающий кровью из многочисленных ран.

– Тебя б, дружок, перевязать надо, – сказал Обухов.

– И отвязать заодно… – добавил Олонецкий.

Отвязали. Луис сбегал за переносным лазаретом, что нетронутый так и лежал подле костра, промыли раны – сперва водой, после ромом. Индеец молча сносил боль, лишь что-то щебетал на своём – цокающем.

– О чём он? – спросил Обухов.

– Благодарит, – ответил Луис.– Что-то навроде… сейчас… ага! – я отныне ваш раб… И всегда буду с вами, пока не смогу отплатить тем же…

– Да, пустое! – Обухов поморщился, отмахнулся – Какой раб? Ты скажи ему…

Луис покачал головой.

– Обычай. Он освободится от клятвы только тогда, когда сможет спасти того, кто спас его. Или если его убьют… Или спасителя… Но это – позор.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.