Бар

– В таком случае, до скорого. Не предпринимай ничего без меня, я буду ждать.

Я снял очки и почувствовал себя гораздо легче. Комната опустела и стала постепенно наполняться естественными оттенками. Я посмотрел на диван. Там, где недавно сидела Чакки, плед был ровно разглажен, а смят лишь подо мной. Я вновь почувствовал, что воображение играет со мной, и понял, что скучаю по реальности, к которой привык. Следовало взять себя в руки и успокоиться, а для начала просто выспаться. Кот запрыгнул мне на колени и начал ластиться, еле слышно урча.

– Завтра я позвоню твоей хозяйке и узнаю о тебе побольше, договорились? А сейчас проваливай, у меня был сложный день, – он спрыгнул на пол, а я, не торопясь, начал готовиться ко сну.

4

Сковородка с жареными яйцами уже остывала на столе, отдавая комнате ароматный пар. Я набросал туда все, что нашлось в холодильнике и, в конце концов, получилась довольно аппетитная палитра из яиц, сыра, помидор, зелени и картофеля. Я стоял посередине кухни и ждал, когда сварится кофе в турке. Завтрак заманчиво подзывал вкусить его, но я стойко придерживался принципа не садиться за еду без горячего напитка в правой руке.

Утро выдалось мрачным и пасмурным. В любую минуту мог пойти дождь, но это меня даже немного радовало. Мне очень хотелось ощутить что-то постоянное и неизменное. То, что всегда и везде одинаково действует на тебя – смывает все фальшивые запахи и дает почувствовать себя самим собой. Именно так бы сейчас на меня подействовал дождь.

Я вышел из кухни, прошел через коридор и оказался на крыльце. Над головой по-прежнему поскрипывал флюгер. Газон (в высоту уже сантиметров пять) неохотно изгибался под периодическими порывами ветра, а листья винограда, наоборот, податливо трепыхались, словно маленькие рыбки на суше. Пыль на дороге за забором кружила, создавая небольшие воронки. Я сделал еще пару шагов и остановился на лужайке, наслаждаясь порывами прохлады и уже ощущая легкую морось на лице.

Меня вновь посещали мысли о моей матери: «Приехал ли я сюда ради нее или ради себя? И что бы она сказала на это сама?» – мне хотелось услышать ответы, и единственный человек, которому я бы мог довериться в данных вопросах, была моя сестра. Но втягивать Лизу в ситуацию, в которой я сам до конца не разобрался, мне не хотелось. Вся эта история могла иметь самые непредсказуемые последствия, и пользоваться ее помощью было бы верхом эгоизма. Единственным веским рычагом, продолжающим толкать меня вперед, оставались слова Дэна: «Ты сможешь попрощаться с ней…» – это вновь напоминало мне о том, что я здесь не только ради себя. После того, что я видел и через что прошел, я понимал, что это не просто слова – это реальная возможность, которой я обязан воспользоваться. Цель, до которой должен дойти. И по достижении этой цели моя фантастическая история о целеустремленности, семье, доверии и любви сможет дать кому-то возможность раскрыть в себе потайные двери и увидеть, кем мы по-настоящему являемся.

Наверняка, если бы Чакки сейчас слышала мои мысли, она бы предложила превратить это в песню и плакать ее под гитару в электричках и подземных переходах. Но эти мысли давали мне возможность сосредоточиться и настроиться на неизвестность, которая чем ближе подкрадывалась, тем больше начинала меня пугать.

Капли дождя становились больше. Я поднял лицо к небу, закрыл глаза и стал наслаждаться падающими точками прохлады, растекающейся по коже. Какое-то время я стоял, не двигаясь, а затем спокойно вернулся к реальности. На мгновение выглянуло солнце, и в тот момент я понял, что нахожусь там, где должен находиться. А ощущение готовности к новому и неизвестному, наконец, взяло верх над неуверенностью и страхом. Я провел руками по мокрым волосам, разбрызгав радужную росу. Из открытой двери дома доносился аромат свежего кофе. Я поспешил внутрь, снять его с огня и позавтракать.

На часах было уже 11:00, когда я собрался выходить из дома. Очки остались лежать у закрытого ноутбука. Я посчитал, что для начала необходимо осмотреться собственными глазами и составить общую картину окружения, не прибегая к помощи Чакки. После моей утренней медитации дождь разошелся в полную силу и низвергся плотным потоком, затопив землю. Теперь же, небо успокоилось и сквозь тучи уже пробивались первые солнечные лучи, предвещающие теплый день.

Я вышел в коридор, где на меня со стен смотрели незнакомцы со счастливыми лицами, но мое внимание было приковано к Кэт. Задержавшись у стены, я неторопливо проходил от одной фотографии к другой. Здесь Кэт довольная плещется в воде (снимок немного размытый, видимо, вода попала на объектив). Она была совершенно счастлива в этом, навсегда остановившемся, моменте. Пройдя дальше, я увидел забавное портретное фото: темный фон, профессионально поставленный свет, проработанный макияж и прическа, но все это совершенно нелепым образом контрастировало со старательно скорченной гримасой. Кэт полностью отдалась этому кадру, без малейшей сдержанности скривив рот, высунув язык и сведя глаза к носу. «Эйнштейну такого и не снилось», – подумал я. Дальше шли многочисленные семейные фотографии празднований и застолий, фотографии из домашнего архива, детские фото. Здесь она играет с каким-то мальчиком лет семи, здесь – смущенно обвивает массивные плечи симпатичного парня, здесь – прогуливается по лесу рядом со старым заброшенным домиком. Будет ли здесь однажды висеть моя фотография? Я отошел от стены и начал обуваться, вновь заводя разговор с самим собой.

– Какого черта ты влез в жизнь этой девушки, кретин? – никакого ответа я не дождался, стены поглотили звук, и я вновь остался наедине с самим собой.

Мне нужно было позвонить ей прямо сейчас, пусть я и не знал, как себя лучше вести и что говорить, но ждать дольше я не мог. Выйдя за ворота, я направился в сторону своей машины. Капли утреннего дождя почти испарились с теплой голубой поверхности, заставляя сиять отполированный кузов еще сильнее. Автомобиль смиренно ожидал новых длительных поездок, но время для них еще не пришло. Я достал шляпу, которую Чакки бросила вчера на заднее сиденье, и, надев ее, пошел исследовать территории, попутно набирая номер Кэт, указанный на визитке ее мотеля.

– Алло! Привет, ковбой, я как раз о тебе вспоминала, – ее голос звучал радостно и сразу задавал настроение беседе.

– Здравствуй, Кэт. Я очень рад тебя слышать, – моя недавняя уверенность в себе исчезла без следа. Слова, робко и неуклюже вываливались изо рта, и меня это раздражало.

– Как добрался, Артур? Нашел дом? Познакомился с соседями?

– Добрался отлично, вечером уже был на месте. Соседи у тебя довольно странные, не слишком-то приветливый мужчина. Мне кажется, он меня в чем-то подозревает. Не удивлюсь, если он устроил за мной слежку. Хотя, едва ли я давал ему для этого повод…

– О да, к Ивану Карловичу нужен особый подход. Он убил свою жену пультом от телевизора и отсидел за это пятнадцать лет, теперь он не слишком разговорчивый.

– Что?!

– Я шучу, – она рассмеялась, – он просто одинокий человек, не нашедший для себя места в обществе. На самом деле, история про пульт ходила по поселку как правдоподобная легенда до тех пор, пока его жена не вернулась из командировки. Как Ложка?

– Кто? Что еще за ложка?

– Боже, он даже не сказал, как зовут кота, что за манеры… Познакомься, животное, которое ты изъял из рук угрюмого соседа – это Ложка. Довольно послушный и ласковый котик. Он позавтракал?

Я с размаху ударил себя по лбу, вспомнив, что не покормил кота. Нужно было возвращаться в дом.

– Ты про него забыл, да? – она с осторожностью задала вопрос, на который я уже приготовил ответ.

– Нет, с чего ты взяла, Ложка сыт и доволен.

– Артур, я слышала этот шлепок ладони о твое лицо. Он не попался тебе на глаза, и ты про него забыл, верно?

– Прости. Все именно так. Откуда ты знаешь? – я был удивлен ее проницательности.

– Я сама так часто делаю. Кот самостоятельный, и у него есть возможность выйти на улицу. Он наверняка уже гуляет в поисках пропитания, так что не беспокойся.

– Хорошо. В любом случае, признаю свой первый прокол. Я постараюсь больше тебя не подводить.

– Не бери в голову. Чем ты сейчас занимаешься?

Я оглянулся по сторонам, чтобы как можно ярче описать процесс прогулки.

– Прогуливаюсь вдоль дороги от твоего дома, осматриваю достопримечательности. Пока кругом частный сектор, причем все дома возвышаются над моей головой – это выглядит странно.

– Да, там все стараются забраться повыше. Во-первых, туристы ценят хороший вид, а во-вторых, внизу пустой земли почти не осталось. Если хочешь увидеть достопримечательности, есть пара неплохих заведений, где можно вкусно перекусить. Вдруг будет лень готовить. Ты, должно быть, скоро наткнешься на одно из них, называется «Вкусный хутор». Если говорить о море, то оно еще холодное, но прогуляться вдоль пляжа всегда приятно. Вокруг густые хвойные леса, там тоже хорошо иногда побродить, насытиться чистым воздухом и очистить забитую голову. Я не предлагаю тебе туристические экскурсии, они все сплошь фальшивые, ничего интересного в них нет. Посмотреть на древние каменные склепы, в которых молодежь вечерами напивается, или увидеть водопад, который тебе по колено… Бред. Просто наслаждайся природой и думай обо мне, – в ее голосе присутствовала ирония, но не в полной мере. Неужели эта девушка и правда заинтересовалась мной? У меня до сих пор не укладывалась в голове ее легкомысленная наивность.

– Спасибо за небольшую телефонную лекцию. Гида с таким милым голосом у меня еще не было.

– Рада помочь. И да, Артур… – ее голос зазвучал более серьезно.

– Я слушаю.

– Я знаю, что у тебя там свои дела, и я обещала в них не вмешиваться. Но если вдруг ты захочешь со мной чем-то поделиться, пожалуйста, не бойся это сделать. Я вправду хотела бы сократить нашу дистанцию. Прости, что я такая напористая. Мне кажется, когда я приеду домой, ты исчезнешь и будешь чертовски прав.

– Я никуда не исчезну. Я ценю все, что ты уже для меня сделала, и точно не останусь в долгу. Ты мне очень нравишься, Кэт. Я сегодня смотрел на твои фотографии в коридоре с мыслью, что всю жизнь по тебе очень скучал. Это странное чувство. И сейчас я нахожусь в предвкушении нашей встречи. И я вновь заверяю тебя, что никуда не денусь.

– Это очень приятно – слышать такие слова.

– А мне приятно их говорить, – моя улыбка растянулась до ушей сама по себе. То, что слова, произнесенные мной, доставляли ей удовольствие – вдвойне доставляло удовольствие мне.

– Черт, меня ждут постояльцы, нужно бежать. Кажется, гости с собакой снова что-то учудили. Позвони позже, целую.

– Обязательно, до связи.

Непримечательная, почти выцветшая вывеска «Вкусный хутор» красовалась над одним из частных домов (самом ветхом из всех, что я пока здесь видел), расположенном у дороги, по которой я прогуливался. Ни гостеприимного дворика, ни хвастливого зазывающего меню у входа я не наблюдал. Очень скромное, с виду, заведение, ассоциирующееся у меня, если уж не с сараем дяди Антона, то с его гаражом – точно. Так или иначе, раз Кэт назвала это место достопримечательностью, не зайти туда я не мог.

Внутри было довольно темно, но ухоженно. По залу витал аппетитный запах жареного мяса, который тут же заставил меня начать исходить слюной. Справа тянуло крепким пивом, которое попивал один из немногочисленных гостей. Я посмотрел в его сторону и увидел старика со стаканом в руке. Он что-то бормотал себе под нос, и я не стал задерживать на нем внимание. Внезапно, в дальнем углу холла хлопнула дверь, и я услышал журчание слива унитаза, доносившееся из-за нее. Крепкий мужчина кавказской наружности, вытирая о себя влажные руки, двигался в мою сторону, словно локомотив по рельсам. Я непроизвольно начал пятиться назад, опасаясь жесткого столкновения. Мужчина, не давая мне расслабиться, тут же метнул ироничную угрозу:

– Если уже решили, что будете заказывать, вам нечего бояться, – он рассмеялся в голос и тут же заорал на всю комнату. – Гарик, у нас посетитель, твою мать, готовь угли!

Слова звучали так, будто угли предназначались мне. Его акцент не резал слух, он был довольно обычным для человека его внешности (да и вообще, для большинства местных) – немного гнусавым, с четким произношением, но невнятно поставленным интонационным ударением. Он продолжал идти на меня словно сторожевой пес, спущенный с цепи, и вдруг остановился в шаге от меня, не соблюдая ни малейшей дистанции приличия.

– Прошу, любезный, будьте как дома, – обходительно, но настойчиво протянул кавказец.

Мои ляжки упирались в столик, и, не видя другого выбора, я упал на жесткий стул рядом. Мой взгляд нацелился на здоровяка. Я всем видом демонстрировал, что не доволен таким обслуживанием. Он это понял и слегка прищурился, как бы разглядывая, из какого теста я слеплен. Пора было что-то сказать, но в голову ничего не лезло. Кавказец выбил из меня толк своим горячим приемом, и из всего многообразия приветственных фраз я выбрал самую неудачную:

– Где у вас здесь туалет?

Его глаза округлились. Грудь надулась, и весь воздух, который он успел в себя набрать, тут же выплеснулся на меня в ужасающе громком гоготе.

– Гарик, у нас заяц! Повремени с углями! – вновь заорал громила сквозь смех.

– Заяц? – непроизвольно поинтересовался я.

– Ты и представить не можешь, сколько людей заходят к нам, чтобы справить нужду, будто у нас на входе написано «Бесплатный туалет». Садятся за столик, листают меню, идут в сортир и уходят довольные. Мы таких между собой называем зайцами. И в скором времени я собираюсь начать срывать с них шкуры и завяливать тушки.

– Никакой я не заяц. Я обязательно что-нибудь закажу, не переживайте. Хотя завтра у меня был совсем недавно, но перед этим запахом устоять невозможно. Гарик, готовь угли! – заорал я и услышал смешливый сдержанный «хмык» со стороны пожилого мужчины с пивом в углу.

Кавказец расплылся в натянутой улыбке. В его глазах не было ни грамма радости и приветливости. Всю его ложную любезность, появившуюся на лице, выдавал холодный расчетливый хищный взгляд.

– Туалет – вон там, – он указал в сторону, откуда только что вышел, – мы приготовим фирменный шашлык из бараньих ребрышек, приправленных аджикой. Лучшего блюда в этом городишке не подает никто.

Я кивнул и протиснулся между ним и стулом, направившись в уборную перевести дыхание. Кавказец провожал меня недовольным взглядом и, когда я захлопнул дверь, он вновь что-то громко прокричал и засмеялся.

В туалете было чисто и, на удивление, уютно. Яркий свет, большие зеркала, чистые краны и туалетная бумага. Я рассчитывал увидеть здесь рой мух и мерцающую лампочку – отнюдь.

Ополоснув руки, я посмотрел на себя: в зеркале стоял робкий неудачник в идиотской шляпе, которую я забыл снять перед тем, как зайти. Вид перебинтованной руки также добавлял странности в образ и мог навести на определенные вопросы, которые, однако, так и не были заданы.

– Ты выглядишь как клоун, Артур. Еще бы тебя воспринимали всерьез.

Я сдернул головной убор и вышел в зал. Мой «добродушный» официант куда-то подевался, но у меня было огромное желание начать заново наше неудачное знакомство. Он застал меня врасплох и не дал возможности отразить нападение. Это нелепое противостояние характеров было совершенно ни к чему, но, раз уж здесь такие правила, я собирался их соблюдать.

Я упал на твердое сиденье и, скрипнув ножками, пододвинулся к столику. Шляпа нашла свое место на спинке соседнего стула. Из двери кухни вышел кавказец. Я вновь встал со своего места и пошел в его сторону. Моя походка была быстрой и уверенной. Я не знал, что буду делать дальше, но в глазах официанта (и, по совместительству, владельца – данный факт был написан на его лице) появилось непонимание. Он на мгновение опешил, но вскоре собрался и тут же обозначил стратегию защиты.

– Ты что-то хотел? Заказ почти готов…

– Хотел узнать, – перебил я его, – где вас учили так чутко обращаться с клиентами? Если я вам так с ходу чем-то не приглянулся, можете сказать мне об этом в лицо. Не нужно тянуть лживую улыбку, пытаясь меня поддеть.

– Что ж, мое паршивое воспитание вполне позволяет рассказать, чем ты мне не приглянулся. Хотя, поверь мне, я очень старался быть любезным, – его голос звучал твердо и ровно, без лишних эмоций.

– Я весь во внимании.

Кавказец чуть наклонил голову:

– Я прекрасно вижу, что ты не местный. Это написано не только на твоем растерянном лице, но и читается по твоей идиотской кепке, – он небрежно кинул указательный палец на то место, где лежала шляпа, – еще я прекрасно понимаю, что ты не турист. Сейчас не сезон, да и вид у тебя как у человека, приехавшего с другой целью. Знаешь, в этих местах, если ты не принадлежишь к одной из двух этих категорий, ты автоматически становишься нежеланным гостем. Во всяком случае, для меня. Ты либо ищешь здесь какую-то выгоду, либо замышляешь темные дела. Поэтому, когда ты доешь свою порцию шашлыка, я предлагаю тебе убраться отсюда, и желательно, подальше.

– Я не местный и не турист, в этом ты прав. Я здесь по личным делам и живу у подруги, которую мне нужно дождаться. Мне совершенно не хочется оправдываться перед таким человеком как ты, но обстоятельства сложились так, что мне придется жить здесь какое-то время, а город слишком уж мал, чтобы исключить вероятность нашей повторной встречи.

– Что за подруга? – коротко уточнил кавказец.

– Кэт. Желтые ворота в начале улицы, – своей интонацией я, как бы, сделал ему одолжение.

– Кэти? Откуда ты ее знаешь? – не успел я ответить, как он продолжил. – Мы сейчас не много общаемся, но она мне ближе, чем ты думаешь. Она – хорошая девочка, моя Кэти… – его взгляд провалился куда-то очень глубоко. Я увидел, что это имя вернуло ему человеческое обличие. Но вскоре он сосредоточился и вновь смотрел на меня дикими глазами. – У нее на стене куча фотографий с ее друзьями. За много лет я успел изучить их вдоль и поперек, но готов отдать руку на отсечение, что тебя на них нет.

– Честно говоря, мы знакомы не так давно. Я жил в ее гостинице какое-то время (сутки), и мы сблизились. Она действительно хорошая девушка. И я думаю, ты не будешь спорить с тем фактом, что она не из тех, кто заводит легкомысленные знакомства с сомнительными личностями, – она была именно таким человеком, но я надеялся, что он проглотит этот блеф, – так что, если уж она доверила мне свой дом, думаю, ты можешь доверить мне место за столиком в своей закусочной.

– Раз уж ты с ней знаком, быть может, ты немного склоняешь чашу весов на свою половину, но я все равно не доверяю тебе, – тон кавказца стал чуть спокойнее и ровнее.

– Я не прошу тебя мне доверять, я просто хочу уважительного отношения и вкусный шашлык. У меня нет здесь грязных дел, и я не ищу никакой выгоды. Если ты узнаешь, что я тебе вру, разрешаю тебе первому прийти и выкрутить мне яйца. Что скажешь?

Молодой парень в белой футболке, фартуке и сетчатом чепчике, стягивающем густые волосы, вынес большое блюдо с мясом, передал его моему собеседнику и с многозначительным молчанием удалился.

– Ешь и проваливай, – он протянул мне заказ, и мы негласно сошлись на том, что на какое-то время можно прервать баталии. Я отнес поднос на свое место и приступил к трапезе.

Мясо было волшебное: прожаренное до последнего волокна и сочное, будто пропитанная губка. Ни пережаренной корки, ни жира, ни лишних специй. Аджика дополняла блюдо, придавая ему пикантности. Я умял целый шампур за несколько минут и отвалился на спинку, позабыв о неприятном разговоре, который еще должен был продолжиться.

Здоровяк подошел к моему столику, в руках у него был чек и стакан воды.

– С тебя двести пятьдесят. Вода бесплатно, – его акцент, который я в какой-то момент перестал замечать, вновь явно слышался.

Я тут же достал деньги из заднего кармана и положил на стол.

– Спасибо, было чертовски вкусно.

Он взял деньги и начал отдаляться, но я вновь его окликнул:

– Послушай, я вряд ли смогу удержаться и не посетить вас снова, поэтому хватит этих детских игр. Меня зовут Артур, будем знакомы, – я тянул руку, а он смотрел на меня, обдумывая свои дальнейшие действия.

– Гафу, – кавказец неохотно подошел и пожал мне руку, – но это исключительно из-за Кэти и никак иначе.

– О, Гаф, да ты наступил себе на горло, – усмехнулся старик, попивающий пиво.

– Сидр, старый алкаш, не лез бы ты в чужие дела! – рявкнул кавказец сквозь зубы.

– Я и не лезу. Просто с моего ракурса хорошо видно, что этот парень не сделал и, скорее всего, не сделает ничего дурного. Не стоило устраивать ему этот концерт.

– Ты не отличишь шум прибоя от журчания своей мочи в писсуаре, а теперь на тебя снизошло озарение? Или это просто стадия «семейного психолога», которая открылась после семи стаканов пива?

– Тебе нужно научиться держать себя в руках, Гаф, и постараться забыть про… И жить в обществе, как большинство нормальных людей. А стакан всего лишь шестой, – он встал из-за своего стола, бросил пару смятых купюр рядом с пустым стаканом и медленно направился к выходу.

– Я тоже, пожалуй, пойду, – я встал из-за стола, – не скажу, что было приятно познакомиться, но лучше уж закончить на фальшивой ноте, чем вовсе не спеть.

Кавказец анализировал мои слова, когда его внимание переключилось на входную дверь, в которую вошел очередной посетитель. В проеме появились две фигуры: полная пожилая женщина и такого же телосложения мальчик. Ее звонкий голос развеял напряжение, царившее в стенах закусочной.

– Гафу, солнце, мы проголодались. Сделай нам свои шикарные ребрышки, только сегодня побольше овощей, у меня игривое настроение! – она рассмеялась и, как у себя дома, прошла мимо всех столов, сев за строго определенный. Мальчик, немного замешкавшись, побежал вслед за женщиной.

Гаф оживился и расцвел. Он приблизился к посетительнице, совершенно забыв о моем присутствии, и мне это было на руку. Я начал неторопливо собираться, чтобы покинуть заведение.

– Лика, дорогая, тебя так давно не было! Садись, я принесу немного виноградного сока, или ты сегодня не за рулем?

– Мы с внучком едем в город, Гаф, так что сок…

Я вышел из шашлычной, до конца не понимая, насколько абсурдная ситуация создалась внутри. Либо здесь обитают очень странные люди, либо я неудачник, притягивающий гребаных маньяков.

Солнце уже начинало припекать в полную силу, и я посмотрел на шляпу, которую держал в руках. Надевать я ее не стал, чтобы не шокировать окружающих. Слишком уж здесь всё близко воспринимали к сердцу. На часах стрелки подползали к тринадцати тридцати, и в моих планах все еще оставалась прогулка в сторону моря. Я направился вдоль улицы, по которой шел ранее, и увидел ковыляющего впереди старика, самоотверженно отстоявшего мою честь в закусочной.

Мне не составило труда догнать его, даже не слишком ускоряя шаг. Я тактично кашлянул, и старик оглянулся. Тот элемент декора, коим он являлся, сидя за столиком в закусочной, при ярком дневном свете превратился в живого человека со своим запахом, мыслями и привычками. Я понял, что не обратил внимания ни на его одежду, ни на лицо, ни на голос (хотя он довольно громко выражал свое мнение). Потрепанная джинсовая жилетка, старая, давно не стираная рубашка, штаны непонятного цвета, которые уже не мог удержать ремень. Старик сказал Гафу, что выпил шесть стаканов пива. Но кроме характерного запаха этого факта больше ничего не выдавало – он держался ровно и уверенно. Мы оценивали друг друга несколько мгновений, но его интерес быстро пропал, и он направился дальше, ничего не сказав. Я последовал за ним, с трудом выдерживая его неторопливый темп.

– Прошу прощения. Спасибо, что заступились за меня там. Конечно, пик накала уже прошел, но было приятно осознать, что есть в этом городе люди здравомыслящие.

– Боже, парень, я просто не удержал язык за зубами, не стоит делать из меня национального героя, – его голос был изъеден табачным дымом и, с характерной звонкой хрипотцой, выходил из легких.

– Не хотел вам мешать, сам не знаю зачем подошел. Просто нам, похоже, в одну сторону, и мне нужна порция нормального общения, после того лаянья с Гафу.

– Это нормально для нашего цербера. Так он отпугивает нежелательных элементов.

– А откуда столько злобы?

– Парень, а откуда у тебя эта сраная шляпа?! Ты приехал в чужой город, где все друг друга знают, и хочешь за день понять, как здесь все устроено и для всех стать своим?

– Нет, но… – старик вырвал мои слова и продолжил.

– Конечно, то, что ты вывел из себя Гафу, это единичный случай за последнее время. Тебе просто не повезло. Но, на самом деле, его реакции есть оправдание.

– И какое же, если не секрет?

– Это довольно долгая история, и мне очень не хочется в нее погружаться.

– Что ж, дело ваше. Я просто хотел немного понять местный уклад. Возможно, это облегчило бы мое нахождение здесь, – мне действительно была интересна подноготная здешней жизни и, через истории проживающих здесь людей, я хотел ей проникнуться. Я часто так делал, когда посещал незнакомые места, и эта тактика меня не подводила. Главное было найти правильного человека с правильной историей. Украдкой наблюдая за стариком, я все больше и больше был убежден, что именно он поможет мне адаптироваться к окружающей среде.