Бар

Она с недоверием нахмурила брови, и я продолжил:

– Послушай, я скажу честно. На самом деле, мне есть что скрывать, и когда мы увидимся с тобой через полторы недели, я все тебе расскажу. Но пока у меня самого много вопросов и делиться ими в этой обстановке я не готов. Просто поверь, что так будет лучше.

– В Джанхот по работе… – она покачивала головой, всем видом выказывая недоверие. – Вот ключи, – Кэт протянула мне увесистую связку, – дом в самом начале Черноморской, единственные желтые ворота в округе. Зайди к моему соседу Ивану Карловичу, оповести о приезде, чтобы он не поднял шум. Скажи, что ты мой приятель, и попроси, чтобы он отдал тебе моего кота. Я оставляю его там, когда долго отсутствую, но раз уж дома кто-то будет… В общем корми его два раза в день и можешь отпускать на прогулки, он самостоятельный.

– Я твой должник, – я прильнул губами к ее щеке и почувствовал напряженные мускулы лица, – спасибо.

– Чувствую себя наивной дурой, – она улыбнулась, – но в то же время я ощущаю, что это одно из самых правильных решений, что мне доводилось принимать.

В моем багажнике волшебные очки, а сам я направляюсь в волшебный бар.

– Я очень на это надеюсь…

Моя шляпа легким взмахом руки села на макушку, и произошло неизбежное перевоплощение в шерифа:

– Мэм, ваше благополучие для меня на первом месте. Я уезжаю, но сердце оставляю в ваших руках.

– До встречи, Артур. Уж не знаю, ковбой ты из отцовской коллекции или бравый мушкетер, но на героя моего романа ты похож очень сильно.

– Надеюсь, ты не ошибаешься, ведь иначе это разобьет мне сердце.

– Вот визитка мотеля. Звони по этому номеру, когда доберешься, – она протянула белую карточку, которую я тут же сунул в задний карман.

Мы снова обняли друг друга, и я ощутил мягкую бархатистую влагу ее губ на своих губах. Не размышляя ни секунды, я поцеловал ее в ответ. Она не сопротивлялась, даже напротив, прильнула еще ближе. Прервав нежное прощание, мы оба покрылись скромной краской и улыбались, как неопытные подростки на школьном вечере.

– До встречи, Кэт.

– До связи, Артур.

Я завел мотор и, просигналив пару раз, поехал в рощу, скрывавшую лесную дорогу. Кэт еще какое-то время мелькала в зеркале заднего вида, но вскоре пропала, и я вновь остался наедине с самим собой.

Шляпа не спасала меня от высоких солнечных лучей, проникающих через лобовое стекло. Мне приходилось хмурить брови и напрягать веки, чтобы спрятать свои восприимчивые к свету зрачки. Дорога периодически виляла и давала мне отдыхать от этого напряжения. Глядя по сторонам, я созерцал живописные виды природы: зеленые луга, на которых паслись стада коров, бесконечные ряды яблочных насаждений, ковры набирающих цвет подсолнухов и беспокойные горные реки. Все это наполняло меня жизненной силой. Городская суета выжала меня, а сейчас я впитывал необходимую и забытую энергию красоты.

Вдруг меня осенило, я будто был в отключке, а сейчас кто-то нажал кнопку включения. Все, что крутилось у меня в голове, можно было выразить лишь одним словом, которое лезло наружу, словно мыльная пена изо рта. Не в силах сдерживаться я выдавил его:

– Чакки.

Тут же я ударил по тормозам и свернул на обочину, даже не убедившись, что сзади меня никого нет. Я вышел из машины, не захлопнув дверь. Казалось, любое лишнее движение потратит мое время и силы, которые были мне необходимы. Я рывком открыл багажник и достал из портфеля ее очки. Не в силах держать их в руках я положил их на крышу «Фиата» и отошел на большое расстояние, после чего попросту замер, будто ожидая какого-нибудь фейерверка.

– Зачем ты это сделала? Неужели, по-твоему, у меня мало вопросов? К чему подливать масло в огонь? – я болтал сам с собой в полный голос, пока не начал обращать на это внимание, после чего тут же замолчал.

Паранойя мне ни к чему. Это всего лишь очки. Просто предмет коррекции зрения. Причем он чужой, и именно поэтому я положу его подальше, чтобы не сломать. А при первой возможности – верну. Да, пожалуй, это будет наиболее рациональное решение.

Я подошел к машине и поднял их с гладкой голубой поверхности. Очки были легкими и крепкими. Стекла не имели никакого искажения, кроме цветового. Я покрутил их, разглядывая со всех сторон, взялся за дужку (которую Чакки перебирала пальцами) и надел их на себя. «Кого я обманываю? Раз она положила их в мою сумку, она хотела, чтобы я их примерил», – убеждал я сам себя.

Я оглянулся по сторонам в поисках необычных явлений. Кроме антибликового эффекта ничего не было. Диоптрии, которые бы напрягли мои глаза, отсутствовали. Я видел идеально, и никаких физических неудобств не ощущалось. Я снял их и, сев в машину, положил на приборную панель, зафиксировав дужки в прорези воздуховода печки.

Спустя какое-то время я ехал дальше, напевая мелодию из дурацкой рекламы чистящего средства. Иногда я поглядывал на фиолетовую оправу и пытался понять логику действий ее хозяйки: «Зачем эти игры? – не утихал в голове вопрос, – я искал Чакки перед отъездом, а она, тем временем, провернула операцию по внедрению инородного объекта в мою машину. Неужели нельзя было нормально поговорить?» – размышлял я. Похоже, ее ребячество было попросту естественным явлением. Переходный возраст – когда ты элементарно не знаешь, как вести себя в определенной ситуации. По телевизору говорят одно, родители говорят другое, учителя – третье. Что можно, что нельзя, и как сделать правильный выбор? Мы все это проходили и все прекрасно понимаем, что взросление – это непросто. Возможно, я пробудил в Чакки определенный интерес, может быть, даже раскрыл женские инстинкты, которые раньше были ей неизвестны. То объятие у сливового дерева было проявлением близости и доверия. А на фоне предстоящих «приключений» это могло восприняться ею еще более искаженно. Однако в силу возраста, она просто не знала, как себя вести. Она хотела помочь, но не хотела, чтобы я видел, какое значение это для нее имеет. Ох, уж эти дети.

Близился вечер. Судя по электронной карте на моем телефоне, я проделал большую часть пути, и оставалось всего ничего. Машина сожрала почти весь бензин, да и мой желудок не отличался оригинальностью и требовал питательной энергии. Я свернул под знаком населенного пункта, даже не прочитав название. Моей целью были лишь заправка железного коня и перекус в кафе. Первое не заставило себя долго ждать. Я залил полный бак на первой попавшейся АЗС и начал поиски местечка с аппетитным названием.

Городок оказался еще меньше, чем я мог ожидать. По-видимому, его пересекала одна единственная улица, и ее небольшая протяженность давала возможность бегло пройтись глазами по всем магазинам, парикмахерским и заведениям общественного питания.

Мой выбор пал на небольшое кафе, которое носило название «В гостях у Луизы». Внутри меня приняли тепло: каждый из молодых официантов (по большей части мужского пола) посчитал своим долгом приветственно натянуть улыбку и почтительно кивнуть. Вокруг царила уютная домашняя обстановка. Посетители спокойно ужинали, не обращая ни малейшего внимания на движения, происходившие вокруг. Я не стал выискивать место, просто прошел в сторону окна, чтобы видеть парковку.

Когда я уселся на мягкую зону «на четверых», надо мной уже склонялся коренастый загорелый официант, протягивающий мне плотный буклетик, в котором разместились все предложения их кухни. Немного подумав, я ткнул пальцем в некоторые из пунктов меню: отбивная в сливочном соусе, две порции жареной картошки с разбитым в нее яйцом, стакан томатного сока.

– Благодарю за заказ, через десять минут все принесут, – он улыбнулся и исчез.

Где-то в стороне кухни я услышал названия блюд, которые заказал. Начавшееся вскоре шипение свидетельствовало о том, что процесс пошел, и это не могло не радовать, так как я изнемогал от голода.

Я сидел за столиком, наблюдая за посетителями и обслуживающим персоналом. Загадочная Луиза с вывески перед входом так и не попадалась на глаза. Мне вдруг представилась странная картина: королева Луиза сидит в подсобном помещении на огромном троне, украшенном гигантскими листьями салата, молодые официанты прислужливо подходят к ней и снисходительно передают заказы, которые она, в свою очередь, исполняет силой «кулинарной» мысли. Вокруг жрецы, готовые выполнить любое ее поручение, и охрана в золотых доспехах, стоящая у дверей с надписью: «Вход для персонала (только в бахилах и чепчиках)».

– К сожалению, томатного сока нет, – официант выдернул меня из странной фантазии и снова стоял надо мной, изображая сожаление. Я слегка замешкался от его неожиданного появления.

– Простите, а где Луиза? – неожиданно для самого себя поинтересовался я.

Мое замешательство, словно заразное, пристало к лицу коренастого паренька, и он промолвил:

– Луиза? Но Луизы не существует. То есть она существует – это жена нашего директора, но она здесь не работает. Вам позвать менеджера?

– Нет, что вы, никого не нужно… Налейте любой, кроме апельсинового.

Всемогущая Луиза – всего лишь часть моей фантазии, очень жаль…

Парень снова скрылся, и я повернул голову к окну. «Фиат» смотрел прямо на меня и ожидал возвращения водителя. Очки Чакки выглядывали из-за приборной панели, скромно напоминая о себе. Создавалось ощущение, что они собираются завести машину и, хорошенько разогнавшись, протаранить этот славный кафетерий со мной внутри. Тут же в памяти всплыл сегодняшний жуткий сон, и я вспомнил, что хотел позвонить Лизе. Я прошелся пальцами по экрану телефона и стал слушать длинные гудки.

– Алло.

– Привет, Лиз, как ты долетела? – я был рад ее голосу. Казалось, я не слышал его вечность.

– Здравствуй, братик! Все нормально, полет прошел быстро и безболезненно. Сейчас готовлюсь к завтрашней встрече, штудирую свои заметки.

– Хорошо, – я уже узнал все что хотел – она была в порядке, и продолжить разговор оказалось не так просто. – Мне приснился плохой сон, вот я и забеспокоился.

– Вот оно что. С каких это пор ты начал обращать внимание на дурные сны? Где ты сейчас?

– Дядя Антон одолжил мне свою машину, – я поправился, – нашу машину. Помнишь тот голубой «Фиат»?

– Он еще на ходу? Я потрясена. Гоняешь по дворам?

– Вообще-то я уже второй день в пути, сейчас остановился отдохнуть в одном кафе и, честно говоря, даже не знаю, где нахожусь. Просто свернул с дороги, перекусить.

– Если ты думаешь, что я осталась довольна твоими сказками про рабочий выезд, ты ошибаешься. Выкладывай, что у тебя на уме.

– Признаю, что недооценил твою проницательность. Тебя непросто провести. И сейчас я не стану юлить и врать тебе, скажу, как есть на данный момент.

– Я внимательна.

– Я еду в Джанхот – небольшой курортный хутор у моря. Мне нужно уединиться ненадолго и подумать о некоторых вещах. Смерть мамы толкнула меня в сторону, в которую я раньше даже не смотрел. Все что я говорю – правда, но сказать подробнее я не могу. Так будет проще. Можешь быть уверена, что поводов для беспокойства у тебя нет.

Она внимательно выслушала меня и кашлянула, подготавливая голос к серьезному ответу:

– Делай, что считаешь нужным. Но волноваться за тебя я не перестану.

– Лиза, – я помедлил, обдумывая упоминать ли про Кэт.

– Да?

– Я люблю тебя, и мне пора, человек принес тарелку с едой.

– Тогда до связи, братик. Удачи в постижении самого себя. И приятного аппетита.

Парень в белоснежном фартуке, оголив такого же цвета зубы, направлялся в мою сторону. В руках он держал горячее блюдо, которое он, с неподдельной радостью, стремился поскорее представить моему взору.

– Ваша жареная картошка, прошу. Отбивная на подходе, еще пара минут, и наши ребята ее сделают.

– Что ж, надеюсь, они справятся.

Он был довольно странный, но, тем не менее, вполне доброжелательный, хотя его любезность уже начала надоедать. Мне пришлось посмотреть на парня с долей настойчивости, чтобы удалить его из зоны своего комфорта. Как только он ушел, я с истинным наслаждением приступил к поеданию гарнира.

Порции Луиза выдала отменные. После такого сытного обеда передвигаться было тяжело, и дорога от кафе к машине казалась вечной. Я убрал кошелек в задний карман, мысленно пересчитав наличные. По доброте душевной я оставил лишнюю пару сотен официанту и считал, что такой бонус с одного посетителя вполне приемлем.

Сев за руль, я взглянул на экран почти разряженного телефона и перешел в «навигатор». До конца маршрута оставалась пара часов, и я успевал прибыть засветло. Ключи от дома Кэт валялись на переднем сидении, напоминая мне о ее идеальной улыбке, мягкой походке и сильных густых волосах. У меня возникло до боли жгучее желание обнять этого человека. Прямо сейчас. Прижаться к ее телу и впитывать аромат ее духов, пока этот запах не сольется с моим. Я вдруг захотел развернуться и послать все к чертям. Вернуться назад, вытащить ее из этого одинокого захолустья и уехать вместе далеко-далеко, забыв обо всем.

Все эти сцены из дешевых мелодрам бесследно растворились, когда мне на глаза снова попались фиолетовые очки. Они притягивали меня к себе, я это чувствовал и не мог сопротивляться. Я мог бы выкинуть их на асфальт этой парковки, и одной загадкой стало бы меньше. Но вместо этого рука потянулась в их сторону, и вот я уже смотрел в зеркало заднего вида, наблюдая там свое лицо с идиотской оправой на носу. Я больше походил на придурка, собравшегося на маскарад, чем на преподавателя энологии. Тем не менее, снимать я их не стал, а просто провернул ключ зажигания и тронулся в сторону пункта назначения.

Дорожная разметка успокаивающе мелькала, забегая под колеса «Фиата». Сквозняк, залетавший в форточку, приносил с собой равномерный гул, который расходился по моей голове мягкой музыкальной вибрацией. Линзы, сквозь которые я наблюдал дорогу, приятно фильтровали яркость окружения. В эти минуты я находился в состоянии полной безмятежности и надеялся оставаться в нем до конца пути. Поля винограда сменялись полосами леса, а затем и они постепенно растворялись, наконец давая возможность взглянуть на могущественную стихию спокойного моря, сливающегося с горизонтом.

Я осознал, что мой скромный автопробег подходит к завершению, а это означало, что начинается новая глава моих приключений.

Я потянул плечи и зажмурился от появившегося облегчения в мышцах. Открыв глаза, я успел заметить, как справа от меня промелькнул красный дорожный знак. Не придавая этому значения, я ехал дальше, придерживаясь прежней скорости. Вдруг вдалеке показался еще один красный знак. Сократив расстояние, я прочитал большие белые буквы «STOP» и пролетел мимо. «Странное предупреждение для прямой автострады», – подумал я. Никаких преграждающих путь объектов я не наблюдал: ни железной дороги, ни ремонтных работ поблизости не было. Не успел я опомниться, как вновь увидел восьмиугольный запрещающий сигнал, а за ним еще несколько.

– Что это еще за шутки? – тихо промолвил я.

Вдоль линии дороги знаков становилось все больше и больше. Чем дальше я проезжал, тем плотнее друг к другу они располагались и, по-видимому, не собирались заканчиваться. Линзы очков начали превращать недавно цветущее окружение в пасмурный мрак, увлекающий несчастный голубой «Фиат» в свою бездонную, источающую ужас, пасть. Растения пожухли, жаркое марево сменилось холодным туманом, а дорожное полотно будто закручивалось в бесконечную спираль, отчего мне становилось не по себе.

Я продолжал движение, а красные таблички частоколом провожали меня вдоль дороги. В конце концов, началось красно-белое мельтешение, и я почувствовал, как картошка Луизы просится наружу. Я встряхнул головой и вдавил педаль газа в пол, будто стараясь пробить стену этой странной магии.

– Я не остановлюсь, вашу мать! – мой крик заполнил салон и стал неожиданностью для меня самого.

Мои пальцы случайно зацепили рычаг включения дворников, и произошло невероятное – тонкие щетки чудесным образом стали очищать лобовое стекло от сумрачной погоды, возвращая пейзажу за окном привычный солнечный облик.

Через мгновение я увидел, что вдалеке знаки заканчивались, а за последним из них стоял человек с протянутым большим пальцем. У него были длинные волосы, которые развевались на ветру. Черная толстовка с капюшоном, джинсы, кеды. По мере приближения я замечал больше и больше деталей, пока вдруг меня не осенило. Это была она. Чакки.

– Черт меня дери, этого просто быть не может…

Подъезжая к последним знакам, я замедлился и притормозил прямо напротив нее. Девочка подошла к пассажирской двери, и я потянулся, чтобы вытащить защелку, но не успел. Чакки дернула за ручку, беспрепятственно открыв дверь, и незамедлительно села в машину, как ни в чем не бывало, обратившись ко мне:

– Выглядишь глупо.

– Что? – у меня просто не было слов. Состояние можно было описать как сильный удар под дых, только вместо боли по телу разливалось недоумение.

– Я говорю, ты выглядишь как придурок. У тебя вид идиота. В этой шляпе, еще и с моими очками, – она хихикнула.

– Я понял тебя, я имел в виду… Как ты здесь… Что ты здесь делаешь? И вообще, что сейчас произошло? – я осознал, что на мне все еще были эти чертовы очки. Казалось, они прибавили в весе несколько килограмм, и моя переносица вот-вот треснет.

Я потянулся к оправе, чтобы сбросить ее, но Чакки меня остановила:

– Нет, стой. Не трогай. Ты видишь меня только благодаря им.

– Боже мой, – я нервно одернул руку, – я так и знал. Почему все так сложно? Что за представление сейчас было на дороге? Откуда все эти стоп-сигналы?

– Прости, я забыла распечатать инструкцию, – в ее голосе слышались саркастичные издевательские нотки. – Я понятия не имею, что ты видел, эта вещь индивидуальна. И вообще, ты нацепил их, будучи за рулем! – Чакки начала повышать голос. – Ты мог поймать такие галлюцинации, после которых твои кишки размотало бы на несколько километров вперед! Как тебе в голову пришло надеть их за рулем автомобиля?

– А тебе не приходило в голову предупредить меня об их возможностях? Да я даже представить не мог, что они имеют такой эффект!

Она опустила голову и выдохнула:

– Возможно, я посчитала, что ты более подготовлен. Я действительно виновата. Но зато все получилось, – она широко улыбнулась, – ты видишь меня, а это значит, что эксперимент можно считать удачным.

– Я не понимаю. Ты реальна, ты не какая-то голограмма. Как это происходит?

– Артур, это сложный механизм, и я сама не понимаю, как у меня получается здесь находиться. Я такого еще не делала. Но я здесь и чувствую все вокруг, каждую деталь, – она провела пальцами по стеклу, затем пощупала пластиковую дверцу бардачка, – я чувствую твое дыхание, пыль в салоне, тепло солнца, но в тоже время – я в своей комнате. Вот мой стол, вот моя книга, которую я читаю прямо сейчас, лежа на своей кровати. И все это происходит одновременно. Поверь, я себя ощущаю не менее странно, чем ты.

– Хорошо. Я правильно понял, что сейчас ты здесь не по своей воле?

– Абсолютно. Это ты меня сюда притащил. Хотя я, конечно, не отказалась бы составить тебе компанию.

– Это круто. Действительно круто. По жизни я скептик и реалист, но когда происходит такое, – из меня вырвался нервный смешок, – приходится плевать на все законы физики. Вот только чем заполнить образовавшийся пробел… Ты не против, если мы поедем и поговорим по пути? Я планировал приехать в Джанхот до заката.

Чакки кивнула, и мы неспешно тронулись с места.

Я держался совершенно невозмутимо. Все недавние переживания куда-то ушли. Возможно, в этот момент у меня началась стадия принятия. Или просто мой мозг был так перегружен последними событиями из разряда «не объяснимо, но факт», что блокировал лишние волнения, даже не спросив моего мнения. В любом случае, я продолжал двигаться. И пусть на моем пассажирском сидении находился призрак шестнадцатилетней девочки, я продолжал двигаться.

Быстрой езде я предпочел размеренное вождение. Мы проехали скудную, не гостеприимную стелу, обозначившую границу моего местонахождения на ближайшие десять дней (как мне казалось). Чакки без умолку лепетала на всевозможные темы, которые я мог смело пропускать мимо ушей. Но когда речь зашла о ее жизни, мое внимание сразу устремилось в сторону рассказчика. Я наконец-то узнал, что она жила в доме своего отца, через одну улицу от дяди Антона. Ее отец был военным и часто находился на службе. Этот факт послужил причиной того, что ее мать уехала из города с любовником в направлении северной столицы. Все связи с матерью были принципиально разорваны. Обида девочки переходного возраста – это обида навсегда, тем более, когда дело касается предательства родителей. Чакки была очень самостоятельным ребенком. Об этом говорили и учителя в школе, и соседи, и, конечно же, так думал ее отец, который был безмерно рад такому качеству дочери. «Он неплохой человек и любит меня, но прививать чуждое ему чувство заботы уже поздно. Он не приемлет проявления отцовских чувств, даже к своему единственному ребенку», – говорила она. В любом случае, ей было комфортно одной – наедине с собой и своими мыслями. В таких условиях проходило ее детство, не предвещавшее вселенских перемен в жизни. И, тем не менее, однажды они наступили.

В один из привычно обыденных дней Чакки (хотя тогда ее звали иначе) гуляла по центральной части городка. На тот момент ей было одиннадцать лет, и она скопила немного денег, пропуская школьные обеды, чтобы необычно провести досуг в выходные дни. Гуляя по именитым улицам, она, не переставая, ела мороженое, забегала в игровые автоматы, ходила по книжным лавкам, любуясь на интересующую ее литературу. День проходил гораздо лучше, чем она могла представить. Глупые прохожие суетливо бегали со своими проблемами, озабоченно выпучивая глаза, а маленькая девочка с интересом наблюдала за этими людьми, радуясь теплой погоде и холодящим ощущениям во рту. Когда она нырнула в очередной закоулок, ей на глаза попался бездомный пес.

«Я затаила дыхание и огляделась по сторонам в надежде на то, что никто его не спугнет. Это была старая оборванная дворняга, давно возненавидевшая весь белый свет. Но мне она показалась милой: большие уши, шустрые глазки-пуговицы и светло-рыжий окрас. Она с деловитым видом спешила по своим делам, уверенно семеня лапами. Я заинтересовалась и решила проследовать за ней. Мне казалось, из этого получится целое приключение. Первые полчаса мы бродили по подворотням, заостряя внимание на каждом из мусорных баков. Затем выбрались к цивилизации и совершили рейд по мясным магазинчикам, рядом с которыми один раз даже удалось выхватить окровавленный кусок из пакета покупателя. В конечном итоге я потеряла счет времени, а когда опомнилась, поняла, что нахожусь в совершенно незнакомом месте. Собака была неподалеку, и, как ни странно, это меня успокаивало. Но случилось то, чего я боялась больше всего. Какой-то вшивый черный кот свалился с дерева и дал деру. Мой пес убежал так быстро, что я даже рта не успела раскрыть. В ту же секунду все погрузилось во мрак. Я осталась совершенно одна. Вокруг были старые складские помещения и ни единой живой души».

Я, кажется, знал, о каких местах шла речь. Мне приходилось подрабатывать на территории городской промзоны во времена летних каникул в школе. Но я не стал посвящать Чакки в этот факт, а просто продолжал слушать ее повествование:

«Я бродила среди огромных незнакомых ангаров и старых брошенных фур. Я надеялась наткнуться на охранника, который позвонит моим соседям (папы снова не было в городе) или, хотя бы, посадит на автобус до дома. Но никто не появлялся. Лишь черные птицы громко смеялись над маленькой глупой девочкой. Начинало смеркаться, и паника уже одолевала меня в полную силу. Я крикнула что-то в пустоту, затем еще раз, и скоро просто начала громко визжать, выплескивая страх, охвативший меня целиком. И в момент, когда я уже полностью отчаялась, рядом со мной возник человек – мой ангел…»

Девочка прервалась и перевела тему:

– Отличные места, – Чакки огляделась по сторонам, – можно я открою окно?

– Отличный момент, чтобы закончить рассказ. Просто идеальный.

Она быстро крутила ручку на двери, ехидно оскалив зубы.

– Потерпи! Таймаут, антракт, обеденный перерыв. У меня в горле пересохло, я уже двадцать минут не затыкаюсь.

Чакки вскарабкалась ногами на сиденье и, свалившись на колени, по пояс высунулась в окно. Я убедился, что по близости нет машин, и не стал ее одергивать, дав возможность насладиться иллюзией полета. Она забралась обратно, и ее «новоиспеченная» прическа вызвала у меня искренний смех. Но уже через секунду, произведя умелые манипуляции руками, Чакки вновь обрела привлекательный внешний вид и сказала:

– Артур, я хочу провести эксперимент.

– Может быть, расскажешь сначала, чем все закончилось?

– Погоди, эта история грустная, а мне сейчас очень весело. В общем, сними очки, а потом надень снова, мне кое-что нужно попробовать.