Зигзаги судьбы

Известно, что, как писал кто-то из классиков, человек живет не больше нескольких жизней, и очень редко кто-нибудь из нас доживает до трехсот лет. Поэтому было бы глупо упускать представившиеся возможности. Тем более что у одного из его приятелей была свободная квартира всего в каких-то пятнадцати минутах езды от штаб-квартиры фирмы. Сейчас, хотя со времени их первой встречи тет-а-тет прошло уже около года, Фрэнк все еще не мог представить себе, как он будет обходиться без Джейн. И разговор с ней о возможном расставании на некоторое время он начал при их последнем свидании отнюдь не с легким сердцем.

Уже в конце, после того как они оделись, Джейн поправляла перед зеркалом в прихожей прическу и подкрашивала губы, Фрэнк позвал ее обратно в комнату, усадил в кресло и сообщил о предполагаемой поездке.

Оказалось, что для Джейн это известие не было новостью. Она слышала от мужа, что фирма собирается развернуться в Ираке. И что кого-то туда собираются послать. Из аналитического отдела. Со знанием арабского языка. И у нее были все основания предполагать, что речь идет о Фрэнке.

– Ну что ж, – сказала она, – если это тебе нужно, то поезжай. Мужчина должен быть мужчиной в постели и вне нее… Ты мне нравишься. И как любовник, и не только. Так что я буду ждать твоего возвращения.

Она встала, чмокнула Фрэнка в щеку и как всегда первой выпорхнула за дверь.

Джейн сказала то, что Фрэнк хотел от нее услышать. И несмотря на это, его охватило чувство грусти. Конечно, он не ждал душераздирающих сцен, но легкость, с которой Джейн отнеслась к тому, что самым непосредственным образом затрагивало не только его, но и ее жизнь, не способствовала подъему настроения.

Впрочем, после некоторого размышления он вспомнил недавно прочитанную или, вернее, просмотренную по диагонали модную книжку некоего Бегбедера. Книжка называлась «Любовь живет три года». В ней автор утверждал, что любая любовная история начинается со страсти, а потом переходит в спокойное и рациональное чувство. И что наше поколение предпочитает сравнительно мимолетные романы и короткую любовь.

«Может, так лучше», – подумал Фрэнк и решил выкинуть эту проблему из головы. По крайней мере на какое-то время. Сейчас надо было полностью и окончательно определиться с Ираком, а Фрэнк не был уверен на все сто процентов, что он хочет уезжать.

Прошел еще один день. А с ним и вся неделя, отпущенная Фрэнку для обдумывания предложения. И надо было дать ответ Кэмпбеллу.

На следующее утро Фрэнк пришел на работу на полчаса раньше, что было для него, да и для всякого уважающего себя человека, просто невероятным поступком, сел в кресло и принялся размышлять о смысле жизни. И в результате пришел к выводу, что смысла в этой жизни нет. Или нам не суждено его познать.

Потом он достал из кармана монету и загадал: если упадет орлом вверх, я еду, а если решкой, то остаюсь… Монета упала решкой вверх. Фрэнк вздохнул, сунул монету обратно в карман, поднял трубку телефона и набрал номер начальника Управления кадров.

– Мистер Кэмпбелл, – сказал он, – я подумал и решил принять ваше предложение. Возможно, занятие благотворительностью – это как раз то, чего мне не хватает для ощущения полноты жизни.

– Вот и прекрасно, – в голосе Кэмпбелла звучало явное удовлетворение. – Вы избавили меня от необходимости искать другую кандидатуру на эту работу. Теперь мы займемся подготовкой ваших документов, а вы заканчивайте свои текущие дела в отделе и готовьтесь к путешествию. Старайтесь не тянуть время, а то еще передумаете.

– Ни в коем случае, – заверил его Фрэнк, – тянуть не буду. И передумывать тоже.

Теперь, когда, как говорил кто-то из древних, Рубикон был перейден (Фрэнку так и не удалось вспомнить, кто упоминал эту речку и по какому поводу), ему вдруг страстно захотелось побыстрее закончить здесь свои дела и очутиться в Багдаде. Поэтому он с усердием взялся за текущую работу и к удовольствию начальника отдела закончил в кратчайший срок составление всех справок и докладных записок, которые числились за ним по плану месяца.

И вот наступил день, когда все формальности, связанные с командировкой, были завершены. Осталось последнее – встреча с кем-нибудь из совета директоров. Кэмпбелл сообщил Фрэнку, что его примет Герберт Хевит – директор по развитию. В назначенное время Фрэнк поднялся на тридцатый этаж и вошел в приемную Хевита. Его встретила секретарша – дама очень солидных размеров, которой было явно за пятьдесят. Она приветливо улыбнулась и сказала, что босс ждет. Фрэнк поблагодарил ее, заметив про себя, что когда и если он будет членом совета директоров фирмы, он никому не позволит подбирать себе секретарш.

Фрэнк был хорошо знаком с Хевитом, так как два раза ездил с ним в Эмираты в качестве переводчика и помощника. Они, естественно, жили в одной гостинице и даже несколько раз выпивали вместе.

Фрэнк вспомнил, что во время первой поездки он боялся не справиться с переводом – разговорный арабский резко отличается от письменного или литературного языка, и чтобы его понимать, надо прожить в стране длительное время, – но все обошлось. Все местные боссы, с которыми они встречались, говорили на английском, для бытового общения знаний Фрэнка хватало, и Хевит был убежден, что Фрэнк прекрасно знает арабский язык. А Фрэнк лишний раз убедился в справедливости утверждения: главное в профессии переводчика – наглость. Поэтому сейчас встреча носила неформальный характер. Хевит обошелся без привычной в таких случаях демагогии насчет защиты свободы и демократии в жизненно важном для Соединенных Штатов регионе мира, а просто сказал, что скоро начнется грызня за саддамовское наследство, все начнут делить иракский нефтяной пирог, и «Стандард ойл» должна постараться быть в первых рядах рвущихся к столу.

Особенно Фрэнку понравилось, когда Хевит отметил, что пока обстановка в Ираке далека от стабильной, и если у Фрэнка будут основания считать, что его жизни угрожает опасность, то он имеет полное право закрыть свою благотворительную лавочку и вернуться домой. А фирма не разорится, если выкинет несколько сотен тысяч долларов. Это может окупиться и позднее. На этом беседа закончилась.

Хевит встал, обошел свой громадный письменный стол и протянул Фрэнку руку.

– Ну, Фрэнк, желаю вам счастливого пути, и возвращайтесь назад целым и невредимым. Не попадайте в руки этих мрачных субъектов, которые имеют обыкновение показывать своих заложников по телевидению и к тому же отрезать им головы. А может быть, мы еще встретимся в Багдаде. Как говорят ваши арабские друзья, ин шаа лла.

– Ин шаа лла, – ответил Фрэнк, поблагодарил Хевита, повернулся и вышел из кабинета.

Вскоре наступил день отъезда в Вашингтон. В полдень Фрэнк приехал в здание аэропорта и направился к стойке регистрации. Здесь он был приятно удивлен тем, что его пришли проводить несколько коллег из аналитического отдела фирмы и товарищей по университету. Это было тем более трогательно, что Фрэнк уже простился со многими из них накануне по телефону. И вот, надо же, не поленились…

Расставшись с провожающими, он ждал в накопителе посадку в самолет, и ему стало так грустно, что он чуть не прослезился. Но затем неожиданное происшествие развеселило его.

Какой-то старик, стоявший неподалеку от него, ругал на чем свет стоит типа, попытавшегося в одной европейской стране провести взрывчатку в башмаках и из-за которого теперь все должны разуваться и показывать свои грязные носки. Фрэнк рассеянно слушал его и вдруг расхохотался. Соседи недоуменно посмотрели на него.

– Я думаю, – объяснил он, стараясь подавить смех, – что того типа вовсе не стоит ругать. Представьте себе, что было бы, если бы он провозил взрывчатку в трусах или в заднем проходе. Или какая-нибудь террористка провозила ее сами знаете где. Как раньше говорили, в польском кошельке. В штат аэропорта надо было бы ввести проктолога и гинеколога. А очередь ждущих посадки пассажиров стояла бы и смотрела…

Ему не дали закончить. Все вокруг разразились громким смехом.

Глава 7.

В Вашингтоне Фрэнк остановился в той же гостинице, что и в прошлый раз – «Ривер Инн», хорошо выспался, позавтракал и направился в штаб-квартиру фонда приступать к исполнению своих обязанностей во втором учреждении с момента окончания университета.

Оказалось, что найти нужный ему благотворительный фонд не так-то просто. До самого здания он добрался на такси. А потом начались проблемы. У центрального подъезда висели таблички с наименованиями различных фондов – в этом здании находилась чуть ли не дюжина их штаб-квартир, – но не было никаких указаний относительно их местонахождения.

Девушка, сидящая в холле за конторской стойкой, направила Фрэнка на третий этаж, где, как выяснилось, никто и не слышал о какой-то «Уэлфээ Интернэшнл». Его отправили на четвертый этаж, потом на второй, потом снова на четвертый, а оттуда в другой подъезд. Там шел ремонт, два резвых парня в синих комбинезонах чуть не сбили его с ног приставной лестницей, которую они тщетно пытались поставить в вертикальное положение. Он испачкал свой костюм свежей бежевой краской и, наконец, очутился перед дверью с искомой табличкой. Фрэнк вошел внутрь. В приемной сидело несколько особ женского пола различного возраста и окраса, звонили телефоны, гудели факсы и трещали какие-то незнакомые Фрэнку аппараты.

Фрэнк представился одной из дам, более других похожей на секретаршу, и его проводили в кабинет генерального директора фонда.

Последний оказался невысоким полным мужчиной лет пятидесяти в дорогом костюме – Фрэнк определил его стоимость в не менее чем три тысячи долларов. Поздоровался, представился, протянул свои бумаги, сел в предложенное кресло и огляделся. На одной из стен висела большая карта мира, утыканная разноцветными флажками. Заметив, что Фрэнк обратил внимание на карту, хозяин кабинета пояснил:

– Мы работаем в нескольких десятках стран: в Латинской Америке, в Африке, в Азии. В некоторые из них мы поставляем питание, в другие – медикаменты и медоборудование, в третьи, так сказать, полный ассортимент. В зависимости от договоренностей со странами-получателями и наличием товаров на складах.

Затем он попытался выяснить, что Фрэнк знает вообще об организации благотворительности странам третьего мира: кто и на каком основании определяет перечень стран, нуждающихся в помощи, какими законами, подзаконными актами и постановлениями это оформляется, какую роль во всем этом играет ООН и Совет Безопасности, кто ассигнует необходимые средства, через какие основные банки они проходят, кто и как контролирует целесообразность их расходования и так далее.

К чести Фрэнка надо сказать, что он не пытался изображать из себя видного эксперта по проблеме, а скромно объяснил, что он не понимает во всем этом ровным счетом ничего и согласился выехать в Ирак просто потому, что он арабист, хочет лично окунуться в жизнь этой страны и собрать материал для написания книги об Ираке и других странах Персидского залива. Вместе с тем он подчеркнул, что всегда с глубоким уважением относился к благотворительности и людям, которые ею занимаются.

Его откровенность импонировала генеральному директору «Уэлфээ Интернэшнл», и он не поленился потратить целых два часа на инструктаж Фрэнка по основным аспектам проблемы.

Самым существенным из его объяснений было то, что начальником Фрэнка, то есть директором-распорядителем по Ираку, будет мистер Дуглас Ричардсон, которому за шестьдесят лет, и что он общительный и дружелюбный человек с уживчивым характером, а кроме того, он провел на Ближнем Востоке полжизни и прекрасно знает язык и обычаи арабов.

Еще одним гражданином США в фонде был некто Джеймс Мур, молодой парень, в обязанности которого входило ведение финансовой документации и бухгалтерии.

Кроме американцев в фонде работали еще десять-пятнадцать арабов, которых Ричардсон набирал из местных.

В заключение беседы генеральный директор сообщил Фрэнку, что и здесь, в штаб-квартире, тоже хватает всяких разгильдяев и путаников. Так, несколько контейнеров, которые должны были быть направлены в султанат Оман для дальнейшей перегрузки на судно, следующее в иракский порт Басру, кто-то по ошибке отправил в эмират Дубай, и теперь эту ошибку надо исправлять.

Он попросил Фрэнка по пути в Багдад посетить Дубай и Маскат и выяснить судьбу грузов на месте. Администрация фонда обеспечит его необходимыми визами и подготовит новые документы на груз. А пока у Фрэнка будут несколько свободных дней, которые он может использовать по своему усмотрению.

Когда Фрэнк покидал здание фонда, ему пришла в голову мысль о том, что тот, кто придумал благотворительность, был очень и очень неплохим человеком.

Он вернулся в гостиницу, поднялся к себе в номер, уселся перед телевизором и стал думать, чем можно заняться во время непредвиденного отпуска. Прежде всего надо было позвонить Лэмсу и сообщить ему, что он принял предложение отправиться в Ирак. Что Фрэнк и сделал.

Оказалось, Лэмс был в курсе дел Фрэнка и даже знал о его визите в штаб-квартиру фонда и о том, что Фрэнк поедет к месту назначения через Эмираты и Оман.

– Вот и прекрасно, – сказал он. – В Омане, насколько я знаю, вы еще не были, так что будет полезно посмотреть на новую страну. Это расширяет кругозор. Вы летите через Каир. Было бы глупо не использовать возможность посмотреть на каирские пирамиды и луксорские храмы. К тому же вам необходимо встретиться в Каире с одним человеком. Я дам вам его координаты при встрече… Знаете что, давайте пересечемся через неделю где-нибудь в городе и пообедаем. Я угощаю. А пока один совет: было бы неплохо, если бы вы получили еще аккредитацию в Багдаде в качестве представителя прессы. Это может помочь вам в вашей работе. Хотя бы в плане свободы передвижения, встреч с официальными лицами и тому подобное. И если, не дай Аллах, вы попадете в какую-нибудь неприятность, на вашу защиту бросится вся журналистская рать: пишущая братия почему-то не любит, когда кому-нибудь из них наступают на хвост. Так что садитесь за компьютер и разыщите издателей газет на арабском языке здесь, в Вашингтоне, и в Нью-Йорке. Из тех, которые издает арабская диаспора. По крайней мере, будет чем заняться в ближайшие дни. Жду вашего звонка через неделю.

И Лэмс повесил трубку.

Идея стать корреспондентом американской газеты на арабском языке понравилась Фрэнку. На следующий день он отправился в библиотеку Конгресса, устроился за свободным терминалом и за час не только составил себе список арабоязычных изданий в Вашингтоне и в Нью-Йорке, но и посмотрел некоторые из них.

Выбрав вашингтонскую «Ахбар аль-Усбу» («Новости недели»), он позвонил в редакцию и переговорил с главным редактором. Фрэнк предложил свои услуги в качестве корреспондента газеты в Багдаде и сразу получил согласие. Единственным условием, которое ему поставили, было то, что он будет работать… бесплатно. Хотя не исключалась возможность небольших гонораров за его корреспонденции, когда он хорошо зарекомендует себя.

Такая наглость возмутила Фрэнка, и он открыл было рот, чтобы высказать все, что думает по этому поводу, но, сдержавшись, поблагодарил за оказанное доверие и обещал в ближайшие дни заехать в газету и получить удостоверение корреспондента. А про себя подумал, что не напишет для них и строчки, пока они сначала не заплатят.

Потом он дозвонился в Нью-Йорк издателю газеты с тем же названием. Здесь его ждал более радушный прием. Издатель, он же владелец газеты, внимательно выслушал его предложение и сообщил, что считает за честь иметь в штате редакции такого специалиста, как Фрэнк, хотя в настоящее время – Аллах свидетель – не может платить ему зарплату. Но зато все материалы, которые Фрэнк будет присылать, будут печататься на первой странице, а читатели – и в этом нет никакого сомнения – всегда будут ждать их с нетерпением. И как только Фрэнк появится в Нью-Йорке и посетит редакцию, ему сразу же выдадут все необходимые документы.

Иными словами, результат был тот же, но впечатление от разговоров разным.

Затем Фрэнк позвонил в штаб-квартиру фонда, попросил, чтобы ему заказали билет с учетом остановки в Каире на неделю, и поехал в редакцию вашингтонской газеты, которая располагалась в конце Вирджиния-авеню в трехкомнатной квартире многоэтажного дома.

Самого издателя на месте не оказалось, но он оставил соответствующее распоряжение, и секретарша, полная дама в возрасте, впечатала имя Фрэнка в подготовленный бланк. Еще через десять минут Фрэнк вышел из помещения редакции на улицу штатным корреспондентом газеты. Все удовольствие обошлось ему в тридцать семь долларов – плата за такси в оба конца.

После нескольких дней он уточнил в фонде дату отлета, зашел в ближайшее от своей гостиницы туристическое бюро и купил пятидневный тур в Каир и Луксор.

Ровно через неделю, как и договаривались, он позвонил Лэмсу и получил приглашение на ужин в следующий вечер. Лэмс был настолько любезен, что сам заехал за ним и отвез в один из пригородных ресторанов Джорджтауна. Судя по обстановке и вышколенным официантам, заведение было из весьма дорогих.

Лэмс сам выбрал столик у дальней стены, подальше от оркестра, и после замечания Фрэнка подошедшему официанту, что у него нет особых предпочтений к пище и что-нибудь с хорошим и сочным куском мяса его вполне устроит, сам сделал заказ. Фрэнк обратил внимание на то, что Лэмс говорил названия блюд на французском языке без запинки, почти не заглядывая в меню.

– Жили во Франции? – полюбопытствовал Фрэнк.

– В том числе, – ответил Лэмс. – Сначала усовершенствовал свой французский в Париже, а потом испортил его во французской Африке. У арабистов, насколько я знаю, положение еще хуже. В некоторых арабских странах нет или почти нет арабского языка. Столько всяких местных включений, например берберских или еще каких-нибудь, что вы вдруг обнаруживаете, что совершенно не знаете языка.

– Это точно, – согласился Фрэнк. – В арабском языке целая куча диалектов. Почти в каждой стране приходится переучиваться.

– Ничего, – усмехнулся Лэмс, – поработаете с нами и, если понравится, то сможете освоить не один диалект.

– А стоит ли? – Фрэнк взял сигарету из протянутой ему пачки. – Вы считаете, что в наше время лучше работать в такой организации как ЦРУ, чем в частном бизнесе?

– Трудно сказать, – пожал плечами Лэмс, – все сугубо индивидуально. Я думаю, у нас интереснее. Особенно если у вас есть жилка авантюризма. И если вы хотите служить своей стране. Хотя бы какой-то период своей жизни… Никогда не задумывались о том, почему, например, президент крупной корпорации с окладом в пять миллионов долларов в год соглашается занять пост министра и получать какие-то жалкие сто-двести тысяч?

– Ну, по-видимому, здесь играет роль многое. Честолюбие… Желание заняться политикой. Еще что-нибудь.

– Да. И не в последнюю очередь желание быть членом команды, которая принимает решения. Определяет курс государственного корабля.

– Если позволите, я хотел бы вас спросить, как вы сами попали в ЦРУ и на какую работу и зарплату может рассчитывать молодой сотрудник?

– В общем, существуют различные методы набора сотрудников, – Лэмс отложил вилку и откинулся на спинку кресла. – Я лично наткнулся на рекламу в каком-то журнале. По-моему, это был «Нью-Йоркер»… Я был тогда немного моложе вас. Тоже окончил университет, потом несколько лет работал в юридическом отделе солидной фирмы. А потом потянуло на приключения. Так вот, сначала со мной просто побеседовали, затем были всевозможные проверки и тесты. Скрупулезная проверка биографии, год учебы на, как мы говорим, ферме. Затем два года работы в должности офицера-стажера и только потом меня включили в штат. Что касается работы, то она может быть в Штатах и за границей. Большинство сотрудников стремятся работать за границей. Там больше платят, дают бесплатное жилье. Правда, в последние лет десять-пятнадцать работать за рубежом стало гораздо опаснее. Особенно для оперативных работников. Развелось огромное количество террористических организаций, для которых офицер ЦРУ – самая желанная цель. Поэтому ваш бывший тесть, мистер Виллер, отклонил эту перспективу.

Лэмс помолчал и продолжил:

– Как видите, ваше положение отличается от типичного случая. Как я говорил в прошлый раз, вам дается карт-бланш, то есть неограниченная свобода действий. И только одно направление: изучайте перспективных иракцев. Будущее руководство этой страны. Если захотите заняться чем-нибудь еще – занимайтесь. Хоть самостоятельными поисками оружия массового поражения. Захотите поймать бен Ладена – ловите. Добьетесь ценных результатов – можете получить хороший пост в нашей системе. Когда к нам на работу приходит новый сотрудник, ему сразу же назначают наставника, который направляет и контролирует его работу. Вы же работаете абсолютно самостоятельно. Я даю вам только один контакт. Держите, – Лэмс протянул Фрэнку визитную карточку, – здесь телефоны моего большого друга Джорджа Кларка. Он работает в аппарате советника по экономике в нашем посольстве в Багдаде. Но занимается он другими проблемами. К нему вы можете обращаться по любому вопросу. Он как-то сказал, что может помочь разрешить любую проблему в радиусе двухсот-трехсот миль от того места, где находится. Это было сказано в шутку, но правильно на девяносто пять процентов. Так что включите его координаты в свой мобильник. Обратите внимание: на обороте карточки записан номер телефона генерала Ибрагима Салима. Это бывший заместитель начальника военной разведки Ирака. Вот его фотография, сделанная несколько лет назад. Не правда ли колоритная личность? К его усам очень подошла бы ливрея швейцара. Пять лет тому назад он уволился и сумел перебраться сначала в Иорданию, в Амман, а потом и в Каир. Поскольку вы теперь еще и корреспондент газеты, напроситесь к нему на беседу, пообещайте ему за интервью сотню долларов. Путного он вам, я думаю, ничего сказать не сможет – мы его разрабатывали несколько лет назад, – но, чем черт не шутит, вдруг даст рекомендацию к кому-нибудь в Багдаде. В любом случае получите опыт общения с представителем арабской разведки. Причем высокопоставленным. Привыкайте работать с людьми. Обращайте внимание не только на то, что они говорят, но и на то, как они это говорят. Располагайте их к себе. Делайте подарки. Кстати, на вашей работе в фонде для этого будут прекрасные возможности. Особенно учитывая положение с продовольствием в Ираке и обнищание населения. В общем, не буду давать вам наставления. Работать с людьми вы научитесь. А в плане анализа обстановки вы сами дадите мне несколько очков вперед. Я в этом убедился, читая ваши докладные записки руководству компании. И еще… – Лэмс сделал большой глоток виски, поморщился, добавил в стакан несколько кусочков льда и продолжил: – Пожалуй, вам будет полезно встретиться еще с одним человеком. Это Салим аль-Хадиди. Журналист и специалист по межарабским отношениям. Сам он ливанец, но большую часть своей жизни провел в путешествиях по всему Ближнему Востоку. Одновременно владел чем-то вроде консультационной фирмы в Бейруте. Снабжал информацией половину разведок мира. Включая нас и русских. Потом рассорился с кем-то из ливанских лидеров. Тот шепнул словечко друзьям из «Хамаса», и бедный Салим получил две пули в живот. Позже, как оправился, он переехал в Каир и здесь пишет язвительные статьи о продажности и невежественности чуть ли не всех политических деятелей арабского мира. Причем делает это по заказу и за небольшой гонорар готов написать пасквиль на самого Господа Бога. Вот его визитная карточка. Нанесите ему дружеский визит. Как начинающий журналист более опытному коллеге.

– А он захочет меня принять? – Фрэнк взял карточку и прочел адрес. – Может быть, раздобыть какое-нибудь рекомендательное письмо?

– Не стоит, – Лэмс пренебрежительно махнул рукой. – Купите ему подарок или пообещайте пригласить в приличный ресторан. Этого будет достаточно. И попросите его дать вам совет, как надо и как не надо работать в Ираке. Ну а теперь хватит всех этих умных разговоров, примемся за еду. И выпьем за ваши успехи. Надеюсь, вам будет что отмечать в нашу следующую встречу.

Глава 8.

Еще через два дня Фрэнку позвонили из канцелярии фонда и сообщили, что все документы и билеты подготовлены. Помимо документов Фрэнк получил еще и весьма приличные командировочные и в радужном настроении нанес прощальный визит генеральному директору фонда, который на этот раз был почему-то настроен на более официальный лад. Прежде чем пожелать ему счастливого пути, он долго распространялся о благородных целях политики США в регионе, которые население стран-получателей помощи не всегда в состоянии понять, а некоторые работники фондов на местах ленятся вдалбливать это в головы местных жителей.

Фрэнк слушал его с возрастающим раздражением. Самолет в Каир, на который ему забронировали билет, вылетал из Нью-Йорка вечером следующего дня, а ему еще надо было рассчитаться с гостиницей, забрать свои вещи и уехать в Нью-Йорк, где до отлета на Восток еще надо было разыскать редакцию арабской газеты и урегулировать там свои дела. И вот теперь из-за этого краснобая он мог опоздать на запланированный поезд.