Зигзаги судьбы

Эдуард Рысь

Зигзаги судьбы

В основу книги положены реальные события, но все действующие лица являются плодом авторского воображения. Любое совпадение имен является случайным.

Глава 1.

– Львы, мавританки, бедуины – все это ложь и не стоит ломаного гроша. Нет больше турок. Остались одни проходимцы! – с этими словами Фрэнк Норман небрежно швырнул полиэтиленовый пакет с сигаретами в угол холла и тяжело плюхнулся в кресло.

– Что еще свалилось на вашу техасскую голову, Фрэнк? – Дуглас Ричардсон отложил в сторону «Ньюсуик» и с любопытством уставился на своего молодого коллегу. – И причем здесь львы и мавританки?

– Слава Аллаху! На мою голову ничего не свалилось. А что касается всего прочего, включая турок, то это цитата из какого-то француза. То ли Альфонса Додэ, то ли Бальзака, то ли Тартарена из Тараскона. Не помню точно… У героя его романа где-то на востоке тоже чего-то утащили. Как у меня полчаса тому назад. Хорошо, что я сохранил привычку не таскать в бумажнике много денежных знаков. Так что чистая потеря составила что-нибудь в районе пятнадцати-двадцати долларов, и неизвестный багдадский вор будет явно не удовлетворен результатами своего опасного труда. А возможно, и поймет, что не все западники Рокфеллеры. Есть и скромные приличные люди, которые приехали в эту страну с чисто благотворительными целями, и их не стоит грабить. Иначе они могут послать к чертям всю эту восточную экзотику и вернуться на свою любимую родину, где всегда есть электричество, а холодильники и кондиционеры не отключаются по десять раз в день из-за того, что какие-то идиоты взрывают электростанции или воруют провода.

– Ладно, Фрэнк, не расстраивайтесь. Утешайте себя тем, что, вероятно, благодаря вашему ротозейству какой-нибудь бедолага сегодня наестся досыта. А может быть, купит на ваши денежки порнофильм и удовлетворит свою духовную жажду.

– Вы знаете, Дуглас, я, кажется, начинаю временами испытывать какую-то неясную симпатию к мистеру Саддаму Хусейну. Конечно, у него были определенные недостатки, но при его режиме, как говорят, можно было безбоязненно ходить вечером по улицам, иностранных граждан похищали только его спецслужбы, а не все кому не лень. И если их потом убивали, то никто не устраивал из этого захватывающее дух шоу по телевидению.

Были и другие положительные моменты. Мало кому приходила в голову мысль раскурочивать чужие машины, а за увлечение порнофильмами можно было угодить в тюрьму. Лет на пять. Особо непоседливые и неугомонные граждане почти всегда могли отправиться на какую-нибудь войну – кажется, Саддам воевал со всеми в регионе – с курдами, иранцами, кувейтцами и еще черт знает с кем. Так что в стране существовала радушная, доброжелательная атмосфера. Те граждане, которые были на свободе, вели добропорядочный образ жизни и обожали своего правителя. Вспомните хотя бы их энтузиазм на всяких там демонстрациях и парадах! И чего мы только ввязались в эту заваруху?!

– А ну вас, Фрэнк, – Ричардсон отогнал журналом назойливую муху. – Вы редкостный циник. Ну, кто кроме нас мог бы покончить с террористами в этом регионе или остановить разработку оружия массового поражения. Или принести сюда принципы демократии. Так что наше вмешательство было неизбежно и предопределено. Мактуб, как говорят арабы.

– Вы, безусловно, правы, Дуглас. Наша политика в регионе разумна, продумана, дальновидна и так далее. Только, по моему мнению, надо было заранее договориться с Саддамом, чтобы он оставил для нас немного этого оружия массового поражения. И указал бы, где оно спрятано. Тогда миссия нашей страны и ее славных вооруженных сил была бы оправдана в глазах мирового общественного мнения на все сто процентов. А нам с вами не пришлось бы выслушивать упреки в том, что мы, якобы, захватили Ирак из-за его нефти, а не для того, чтобы восстановить здесь демократию. Хотя глагол «восстановить» вряд ли будет уместен в данном контексте. Демократии здесь не было по крайней мере две тысячи лет. А что касается нефти, то, как мы оба знаем, мы с вами пьем исключительно виски и джин. А не нефть. Кстати, где открытая бутылка «Дэниелса»? По-моему, вчера вечером вы были последний, кто за нее держался.

– А не рано ли? – Дуглас отложил журнал и потянулся. – Может быть, подождем до ужина?

– Я был бы не прочь пропустить глоточек за ланчем, а не ждать ужина. Как говорят англичане, Господь Бог создал пять часов, чтобы люди имели возможность выпить в это время. И если экстраполировать эту мысль дальше, то можно придти к выводу, что и двенадцать часов созданы для того, чтобы мы с вами могли промочить горло. Тем более что сегодня пятница, и нам не надо отправляться в контору.

– Ладно, – согласился Дуглас. – Конечно, я как ваш начальник должен следить за вашей нравственностью и моралью, но, учитывая, что ваша тяга к спиртному пока не носит устойчивого и необратимо характера, я не буду возражать против небольшой порции за ланчем. Иначе у вас может пропасть горячее желание продолжать работу в фонде, и я лишусь эрудированного, интеллигентного помощника, интересующегося жизнью страны пребывания и подающего большие надежды в плане овладения иракским диалектом арабского языка. К тому же сегодня исполняется ровно три месяца с момента вашего прибытия в Багдад. Вы что, забыли? Так что поводом для скромного банкета «а де персон» мы обеспечены. Скажите Ахмеду, чтобы он накрывал на стол.

Глава 2.

Человеческая память имеет странные особенности. В этом Фрэнк убедился на собственном опыте. Сначала он считал в уме каждый день пребывания в Ираке, потом стал считать недели, потом перестал считать вообще. Потом снова стал считать дни – это произошло после того, как недалеко от офиса фонда на улице Саадун взорвался очередной автомобиль, и осколки разбившихся оконных стекол поранили его соседа по комнате. Фрэнка спасло от травм только то, что в момент взрыва он находился у ксерокса, за шкафом. И вот надо же, забыл такую существенную дату.

После ланча Ричардсон отправился к себе отдыхать, а Фрэнк перешел в холл, уселся в кресло и начал от скуки просматривать местные газеты. Однако читать не хотелось. Он налил себе еще одну чашку кофе и задумался. О смысле жизни. И о превратностях судьбы. Как и почему он попал в это пекло?

Пожалуй, все началось со звонка Кэмпбелла, начальника управления кадров фирмы. Он пригласил Фрэнка к себе и предложил ему съездить на пару недель в Вашингтон: государственный департамент устраивал брифинг по положению на Ближнем Востоке для представителей американских деловых кругов, работающих в регионе. И руководство фирмы приняло решение послать на него Фрэнка. Поездку можно было рассматривать как поощрение – в Вашингтоне сейчас было не так жарко, как в Хьюстоне, фирма платила приличные командировочные, и была вероятность того, что госдеповские чиновники расскажут что-нибудь если не полезное, то по крайней мере интересное.

Поэтому Фрэнк воспринял предложение Кэмпбелла с глубоким удовлетворением и через неделю прибыл в Вашингтон. Как прилежный ученик он внимательно слушал и первое время даже пытался конспектировать то, что ему и еще двум десяткам молодых людей излагали ведущие сотрудники департамента из посольств США на Ближнем Востоке и ученые мужи из подведомственных ему центров стратегических исследований, фондов текущей политики и тому подобных учреждений.

Вскоре он понял, что все это мероприятие носит чисто рекламный характер и призвано показать, что государственный департамент проявляет заботу об американском бизнесе, а не просто проедает деньги налогоплательщиков. А то, о чем говорилось на занятиях, можно было найти в статьях, публикуемых в открытой периодической печати.

По-видимому, многие другие слушатели пришли к аналогичному выводу. Интерес к лекциям упал, а разговоры между ними стали все больше вертеться вокруг развлекательных заведений столицы.

Фрэнк проводил время с удовольствием и пользой: он несколько раз принимал участие в коллективных попойках, посетил национальную галерею искусств и сходил на экскурсию в Белый дом, где пришел к выводу, что не хотел бы стать президентом Соединенных Штатов. Поскольку даже этот самый могущественный человек на планете не имел возможности найти в своей собственной резиденции укромный уголок, чтобы трахнуть какую-нибудь взбалмошную девчонку из своей же собственной администрации. Впрочем, немного поразмыслив, Фрэнк пришел к выводу, что окончательно определиться в этом вопросе он сможет и позднее. Сейчас никто и не собирался выдвигать его на должность президента, а когда ему будет лет шестьдесят и вопрос о дамах будет стоять не так остро, как в настоящее время, можно будет вернуться к его обсуждению.

За два дня до завершения учебы его разыскала секретарь курсов и протянула ему листок бумаги, на котором был написан номер телефона и имя.

– Это из министерства энергетики, – пояснила секретарь. – Вас просили позвонить.

Когда после окончания занятий Фрэнк позвонил по указанному номеру и спросил мистера Ричарда Лэмса, приятный мужской баритон ответил ему, что это он и есть, и осведомился, кому он понадобился, а после того, как Фрэнк представился, пригласил его на встречу.

Учреждение мистера Лэмса находилось в получасе ходьбы, и Фрэнк воспользовался хорошей погодой, чтобы пройтись.

По указанному ему адресу находился четырехэтажный особняк, построенный в колониальном стиле. Фрэнк открыл довольно тяжелую дубовую дверь и вошел внутрь. Он очутился в небольшом холле, в противоположном конце которого стоял длинный стол с телефонами, где сидели два молодых человека в темных костюмах. Фрэнк сообщил им о цели своего визита, один из них кивнул, снял трубку, нажал какую-то клавишу и доложил о его приходе. Затем он встал и жестом пригласил его пройти к лифту. На четвертом этаже он провел Фрэнка до дверей кабинета, вставил в щель магнитную карточку и пропустил гостя внутрь, закрыв за ним дверь.

Хозяин кабинета – мужчина примерно пятидесяти лет, довольно спортивного вида – встал из-за стола и с улыбкой протянул руку.

– Лэмс, – представился он. – Садитесь и чувствуйте себя как дома. А то у вас какой-то напряженный вид. Как будто вы пришли к дантисту.

– Дело в том, сэр, – объяснил Фрэнк, – что я несколько удивлен тем, что Министерство энергетики заинтересовалось моей персоной.

– А причем здесь Министерство энергетики? – в свою очередь удивился хозяин кабинета. Потом он понял суть проблемы и рассмеялся.

– Мои помощники, очевидно, перестарались. Им сказали не афишировать нашу контору, вот они и не афишировали. Интерес к вам проявляет не Министерство энергетики, а Центральное разведывательное управление, в одном из подразделений которого вы и находитесь. И я хочу сделать вам некоторое предложение. Ни к чему вас не обязывающее. Захотите его принять – хорошо. Не захотите – тоже ничего страшного. Все будет исключительно в соответствии с вашим решением.

Лэмс помолчал и выжидающе посмотрел на Фрэнка, как бы ожидая его реакции на свои слова. Но Фрэнк воздержался, так как не знал, что, собственно, от него хотят.

– Для начала, – продолжил Лэмс, – я вам расскажу кое-что из того, что вы и сами знаете. Так сказать, для связности повествования. Устраивайтесь поудобнее, можете закурить и слушайте. И не пугайтесь. Я буду краток.

Лэмс сделал паузу, закурил сигарету и развил свою мысль дальше:

– Начиная с периода второй мировой войны наше правительство расходовало огромные средства на создание и поддержание современных разведывательных служб. Всего того, что мы называем разведывательным сообществом. То же делали наши друзья и враги. В годы холодной войны мы и Советы боролись друг с другом с переменным успехом. Где-то побеждали они, где-то мы. В общем и целом в области разведки, так же как и в области стратегических вооружений, существовал паритет. Но вот закончилась холодная война, и вдруг оказалось, что в новом изменившемся мире, в новых обстоятельствах вся наша разведка со всеми ее электронными, космическими и прочими архисовременными средствами никуда не годится. Достаточно вспомнить 9/11. А чего стоят все эти липовые данные о наличии оружия массового поражения у Саддама, на основании которых президент США принял решение о вторжении в Ирак? Можно привести еще кучу примеров, которые наглядно свидетельствуют о неспособности всего нашего разведывательного сообщества выполнять свою работу надлежащим образом. Не так ли? – спросил Лэмс. Впрочем, он и не ждал ответа своего визави и продолжал: – Долгое время мы не можем поймать или гарантированно уничтожить Усаму бен Ладена. Хотя для выполнения этой задачи задействованы значительные силы и средства. Наши и наших союзников. А аз-Заркави? Субъект, который, по общему мнению, является абсолютной бездарью, и если бы не эти сайты в Интернете с демонстрацией обезглавливания американцев и других заложников, его бы вообще никто не знал. Но правительство США обещает выплатить за его поимку двадцать пять миллионов долларов. Чушь какая-то, – Лэмс замолчал и взял новую сигарету, щелкнул зажигалкой и выпустил изо рта кольцо дыма. – Может быть, никто его не ловит по той простой причине, что не верит в реальность получения такой суммы за голову этого иорданского недоучки… Ладно, хватит о наших бедах. Не лучше положение и у наших русских коллег. Вспомните их Буденовск, захват чеченцами театра в Москве, абсолютную неспособность в течение длительного времени поймать лидеров незаконных вооруженных формирований. Кстати, вот придумали: незаконные вооруженные формирования. Раньше все было проще. Были банды и шайки разбойников и бандитов, во главе которых стояли атаманы или главари. А сейчас – эти самые формирования, и руководят ими полевые командиры. Интересно только, почему полевые? По логике их надо было бы назвать в зависимости от того, где они действуют – лесными, горными, речными, пещерными и тому подобными… У англичан дела складываются тоже не блестящие. Наглядный пример – Северная Ирландия. Сравнительно неплохо работают израильтяне. Но и они успешно уничтожают палестинских и прочих террористов уже после того, как те успевают устроить свои пакости. Так что и МОССАД немногого стоит… Вот вкратце то, что я хотел вам рассказать. Ну а теперь вы скажите мне, что из всего вышеизложенного следует? – Лэмс выжидающе уставился на Фрэнка.

– Что из этого следует, сэр?.. – повторил вопрос Фрэнк, стараясь угадать, какой ответ ждет от него Лэмс. – Полагаю, сэр, что в условиях резко изменившейся в мире обстановки надо и работать по-новому: менять организацию разведывательных служб, методы, подготовку людей, может быть еще что-нибудь.

– Вот именно, – Лэмс слегка хлопнул ладонью по крышке стола. – Это абсолютно ясно. А теперь, зачем я вам все это говорю? Как вы догадываетесь, у нас в стране есть куча людей, которые с усердием и даже с удовольствием взялись бы за реорганизацию чего угодно, кроме своей собственной жизни. Таких молодчиков полно и в конгрессе – вспомните все эти их комиссии по расследованиям, изучению всяких проблем и составлению всяческих рекомендаций. Полно их и у нас в Управлении, и в Министерстве обороны, и во всех других местах. Дайте им волю, и за каких-то несколько лет они создадут новую прекрасную систему разведки и безопасности. Еще более громоздкую, более дорогую и с большим количеством сотрудников. И эта новая система, возможно, будет эффективной. Какое-то время. Пока какой-нибудь идиот с двумя классами образования из какой-нибудь дремучей страны, успешно вступающей в каменный век, не соберет еще нескольких других идиотов, которые так же, как и он, ненавидят весь мир, и не устроит новый 9/11. Только в большем масштабе. У нас, или где-нибудь в Европе, или в Японии, или еще где-нибудь. А возможно, этот новый 9/11 в квадрате будет результатом того, что сейчас некоторые политологи называют столкновением цивилизаций… Иными словами, сейчас никто не в состоянии предвидеть, что произойдет на нашем шарике через месяц, год или десять лет. Соответственно, нет и людей, способных успешно противостоять будущим угрозам… – Лэмс испытывающе посмотрел на Фрэнка. – Так вот, Фрэнк, теперь я перейду непосредственно к делу. Зачем, собственно говоря, я вытащил вас на эту встречу? Возможно, вы знаете, что ваш тесть, теперь уже бывший, а мой старый друг, мистер Джеймс Виллер, был у нас в Вашингтоне. Как-то раз мы с ним славно пообедали, вспомнили, как обычно, старые деньки и обсудили кое-какие вопросы. Он попросил меня подумать о возможности вашего трудоустройства в нашем Управлении. Тогда этот вопрос повис в воздухе, поскольку Джеймс без восторга отнесся к предложению определить вас на работу в центральном аппарате – в сущности, речь шла примерно о такой же аналитической работе, какой вы занимались в своей фирме, только за меньшую зарплату и с большим количеством начальников. К тому же надо было для начала послать вас на год или два в одну из наших спецшкол. Иначе вам всегда бы указывали на то, что у вас нет спецподготовки, и вы бы лишились шансов на продвижение.

Лэмс сделал паузу и спросил:

– Я вас еще не утомил своим монологом? Если хотите, можем немного прерваться, и я попрошу, чтобы нам принесли кофе или чай?

– Благодарю вас, сэр, я с интересом слежу за тем, что вы говорите. Особенно сейчас, когда вы перешли к моей персоне, – Фрэнк на самом деле был весь внимание.

– Тогда продолжим. Был другой вариант: определить вас на оперативную работу. Но мы его всерьез даже не рассматривали. Во-первых, и в этом случае вас опять-таки надлежало послать на какие-нибудь курсы для обучения всяким шпионским штучкам. А во-вторых, на оперативной работе всегда много шансов получить пулю в лоб. Например, в какой-нибудь дыре типа Афганистана. Где, к тому же, пришлось бы жить черт знает в каких условиях, а о таких благах цивилизации, как горячий душ, пришлось бы только мечтать. Ну а о том, чтобы снять на вечер какую-нибудь даму, вообще говорить не приходится. Кошмар! Не правда ли? – Лэмс с невозмутимым видом посмотрел на заметно смутившегося Фрэнка.

– В общем, ни ваш тесть, ни я даже и не думали о том, чтобы создать вам благоприятные условия для сворачивания шеи на службе Соединенным Штатам. В результате вопрос о вашем трудоустройстве автоматически отпал. Вплоть до недавнего времени. А в недавнее время произошло вот что. Небольшая группа высокопоставленных сотрудников Управления, включая вашего покорного слугу, собрались в уикенд на очередной пикник. Такие встречи у нас устраиваются время от времени. Так сказать, в целях укрепления своего рода корпоративной солидарности между товарищами по работе или, если угодно, по оружию и, естественно, для обсуждения некоторых служебных вопросов в неформальной обстановке. И мы пришли к выводу, что высший эшелон сотрудников Управления, как и любой другой организм, нуждается в приливе свежей крови, то есть в новых людях, способных занимать должности выше среднего звена. Того звена, которое должно творчески оценивать постоянно изменяющуюся обстановку в мире, выдвигать новые идеи и способствовать их практическому применению. Разумеется, мы готовим кадры в своих учебных заведениях, а также берем на работу способных выпускников ведущих университетов и так далее. Но знаете, в чем их существенный недостаток? – Лэмс остановился, потянулся к пачке сигарет, но потом передумал. – Из них можно подготовить хороших исполнителей. Так сказать, хороших тактиков. Но они, в подавляющем большинстве, не могут быть стратегами, не в состоянии предугадать перспективы развития обстановки. Возможно, вы помните изречение, приписываемое то ли русским, то ли евреям, что специалист подобен флюсу – он односторонен. Разумеется, бывают исключения, но в основном… – Лэмс замолчал и проследил взглядом пролетающий недалеко за окном полицейский вертолет. – Я иногда думаю, что Эйнштейн никогда бы не создал теорию относительности, если бы он был в школе пай-мальчиком и стремился получать хорошие оценки. Кстати, приведу еще один пример подбора кадров – из американской жизни. Отец американского атомного подводного флота адмирал Риковер сам подбирал командиров первых подлодок. Один из кандидатов не произвел на него нужного впечатления – не смог толком ответить на, казалось бы, простой вопрос: что он читал за последний год? Адмирал отпустил его и принял решение не назначать на должность командира. Однако через несколько дней он получил от офицера письмо, в котором тот извинялся за то, что во время встречи не смог от волнения ответить толком. И чтобы адмирал не думал, что его подчиненные ничего не читают, он, вернувшись домой, сел и вместе с женой составил список всего того, что прочел за год. После он послал список адмиралу. Через неделю офицер был назначен командиром и отлично себя проявил… В общем, у нас родилась идея кадровой операции особого рода. Возможно, идиотская, а возможно, гениальная. Мы даже дали ей кодовое название – «карт-бланш». Суть ее проста. Мы подбираем в частном порядке небольшое число молодых людей вашего типа: образованных, в известной мере амбициозных, политически благонадежных. И немного помогаем им в получении подходящей для них работы. Причем делаем это практически бескорыстно.

– А что вы получаете или собираетесь получить взамен? – Фрэнк использовал паузу, пока Лэмс закуривал очередную сигарету. – В чем смысл этой вашей, если позволите, благотворительности?

– Подождите, – Лэмс остановил его жестом руки, – не торопитесь. Я скоро закончу. И потом отвечу на все интересующие вас вопросы. Так вот, мы помогаем им получить хорошую работу. Заметьте, помогаем частным образом. Никаких официальных обращений, ходатайств, переписки и тому подобного. Кстати, обратите внимание, вы пришли сюда как бы неофициально. Никаких обращений в бюро пропусков. Никто не смотрел ваши документы. Никаких записей о времени прибытия и убытия. Никаких упоминаний вашего имени. Ничего. Используются только собственные личные связи или личные связи наших друзей. В случае с вами речь шла о заграничной работе. Мы хотим предложить вам съездить в Ирак. Так сказать, в неофициальном порядке. Да и вообще, все делается в неофициальном порядке. Кое-кто подал руководству вашей фирмы идею о выделении средств на участие в благотворительном фонде в Ираке. Еще кто-то убедил совет директоров направить вас на работу в этот фонд и в дополнение к зарплате выделить вам определенную сумму в качестве гранта для продолжения вашей работы по изучению региона, чтобы вы могли удовлетворять свои и наши интересы за счет фирмы. А через полгода или, может быть, через год, когда вам осточертеет вся эта восточная экзотика и связанная с ней благотворительность, вы сможете вернуться на прежнее место работы или куда-нибудь еще.

– Да, но какой смысл? – начал было Фрэнк.

– Какой смысл для нас устраивать ваши дела? – Лэмс откинулся на спинку кресла. – Все очень просто. Мы предлагаем вам несколько расширить ваши исследования. Вы будете встречаться с различными людьми из различных социальных слоев тамошнего общества. Напишите о том, что они думают о политике правительства США. Что им нравится и что не нравится. Что они думают о повстанческом движении. Каково их отношение к субъектам типа аз-Заркави или Усамы бен Ладена. Установите связи с перспективными, по вашему мнению, людьми вашего возраста. Через десяток лет они могут придти к руководству страной. Напишите, что вы о них знаете и думаете. Вот практически и все. Да и это не обязательно. Если вы захотите, выполните наши просьбы. Не захотите – ну и бог с вами. В конце концов, мы не тратим на вас деньги налогоплательщиков. В любом случае, опыт самостоятельной, ни от кого не зависимой работы по изучению страны или региона позволит вам стать обладателем нового, стратегического стиля мышления, который невозможно получить в ведомственном учебном заведении, где действуют определенные правила, инструкции, традиции и тому подобное. А это может нам понадобиться не только в близкой, но и в далекой перспективе.

Лэмс немного задумался и продолжил:

– Что касается материалов, которые вы решите представить по окончании своей командировки, то мы, может быть, используем их, а может быть и нет. В конце концов, вы же не центр стратегических исследований. Если ваши данные окажутся интересными, то вы можете получить очень перспективную работу в Управлении – даже в плане вливания свежей крови в руководство. А когда-нибудь сможете стать директором Центрального разведывательного управления США. Только учтите, что кандидатуру на эту должность утверждает конгресс, и если там выяснят, что вы в молодости перетрахали половину Техаса, то ваши шансы будут не очень велики. Хотя, между нами говоря, если каждый раз, когда вы раздвигаете какой-нибудь даме ноги, вы будете думать о том, что скажет по этому поводу свора старых политиканов, спустя двадцать лет у вас член не встанет. А вот этого-то вам точно не простят!

Лэмс широко улыбнулся:

– Ну а теперь скажите, что вы обо всем этом думаете?