Истории из клиники

Сотни пациентов лечились и были излечены за это время, и эта милая девочка из крохотного трехлетнего ребеночка превратилась в большую девочку девяти лет. Мама терпеливо ждала, когда я отвечу ей «да». Я старалась, как могла, вспомнить, потому что обычно у меня хорошая память, но на этот раз у меня не вышло. До того как я об этом узнала, я ответила: «Да, конечно же, я помню». И как же благодарна была эта мама за то, что я не забыла ее ребенка, и как жаль было мне, что я сказала неправду. Она просто знала, что я не забыла, поэтому я не смогла бы ее переубедить. Если бы здесь был доктор Бейтс с ретиноскопом в руке, то он обнаружил бы, что я сделалась близорукой, говоря ложь. Когда человек говорит неправду, ретиноскоп всегда это распознает.

Глаза Марджори смотрели прямо, как и мои, но все, кто был в клинике в тот день и общался с этой мамой, узнали от нее историю о том, как мы излечивали ее ребенка от косоглазия.

Катерина

Ее семилетняя сестра Катерина стояла рядом, интересуясь тем, что же мы собираемся с ней делать. Обе девочки были одеты с величайшей заботой, а Катерина сильно походила на большую французскую куклу с головой, покрытой кудряшками. Доктор Бейтс осмотрел ее и сказал, что у нее миопия, но это не тяжелый случай. Я расположила ее в десяти футах от проверочной таблицы, и она прочла каждую букву правильно, спускаясь все ниже и ниже к сорокафутовой строке. Когда я шла к тому месту, где висела таблица, чтобы помочь моей маленькой пациентке, мама обогнала меня и, с мягким тоном в голосе, велела Катерине пальмить и вспоминать последнюю букву на сорокафутовой строке проверочной таблицы. Катерина сделала это, но она закрыла глаза лишь на минуту, а потом убрала руки и открыла их, для того чтобы прочитать снова. Я хотела сказать ребенку, что такого короткого пальминга было недостаточно, но, прежде чем я смогла что-либо произнести, она начала читать следующую строку букв, в то время как мама указывала на каждую из них. После того как каждая буква была прочитана, мама, очень нежно, велела ей моргать, и это помогло девочке увидеть следующую букву без напряжения.

Когда Катерина закончила чтение всей тридцатифутовой строки, ни разу не ошибившись, мама не остановилась, а продолжила двигаться вниз по таблице, указывая на букву следующей строки, а затем переходя к другой букве, до тех пор, пока Катерина не прочитала все буквы на двадцатифутовой строке.

Затем мама попросила Катерину делать повороты тела из стороны в сторону и замечать, что ей кажется, что все в комнате движется в противоположном направлении. Когда мама говорила ребенку, что нужно делать, девочка делала все, что только она могла, для того чтобы прочитать таблицу. Мама улыбнулась, когда увидела меня, изумленную тем, что она улучшает зрение Катерины без моей помощи. Я спросила:

– Где вы этому научились?

Она ответила:

– Из ваших статей из «Лучшего зрения». Я уже много лет выписываю этот журнал.

Несколько месяцев спустя я увидела их снова. Зрение Катерины было 10/10 в каждом глазу. Интересно констатировать тот факт, что ребенок был излечен исключительно при помощи своей мамы.

Пял

Пял (сущ. от гл. «пялиться») – одно из самых коварных зол. Снова и снова мы замечаем, что дети его имеют.

Маленькая еврейская девочка приходила к нам в течение года. В первый визит она рассказала нам о том, что школьная медсестра настаивает на осмотре ее глаз с целью выписать ей очки. Мама девочки была с нею и умоляла меня не надевать очков на ребенка, потому что она их очень не любила. Она также была уверена в том, что очки не смогут вылечить ее дочь. Я была рада, что мне не придется тратить времени на то, чтобы пытаться убедить маму, что ее маленькой дочери не понадобятся очки.

Я проверила зрение ребенка с помощью таблицы: она видела 20/70 правым глазом и 20/100 – левым. Девочка постоянно пялилась в процессе чтения букв, и я обратила внимание мамы на это. Я велела ребенку отводить взгляд от таблицы, после того как она прочтет одну или две буквы в строке; тогда она улучшила свое зрение обоими глазами до 20/50. Мама оказывала неоценимую помощь: она помогала мне следить за тем, чтобы ребенок практиковал дома. Что бы ни делала девочка, но когда она читала книгу или занималась уроками, мама велела ей не пялиться.

Указания для лечения дома и в школе были простыми. Например, когда ее просили что-либо прочитать с доски, ей нужно было не смотреть на все слово или предложение сразу. Ей было необходимо смотреть на первую букву слова и моргать. Тогда буква прояснялась и девочка могла увидеть все слово, не пялясь. Для того чтобы прочитать предложение без пяла, ей нужно было посмотреть на первую букву первого слова, а затем посмотреть на последнюю букву последнего слова предложения и часто моргать глазами при этом.

Я очень ею гордилась, когда она перешла в следующий класс, не пользуясь очками. Она была очень признательна за то, что мы сделали. Ее школьная учительница, у которой была очень высокая степень миопии, была настолько потрясена заметным улучшением зрения своей ученицы, что тоже стала пациенткой доктора Бейтса и теперь наслаждается хорошим зрением без очков. И в подтверждение ее излечения можно посмотреть на те чудесные предметы ручной вышивки, которые она способна создавать.

Память

Школьная медсестра привела к нам девочку, доставлявшую ей очень много беспокойств по причине того, что она не могла ничего запоминать. Медсестра думала, что, возможно, очки помогут школьнице. Девочка была очень нервной, и ее лицо ясно показывало наличие напряжения. С расстояния десяти футов буквы на нижней строке проверочной таблицы казались ей черными пятнами. Этот маленький ребенок не любил пальмить, поэтому я попросила ее посмотреть на букву нижней строки – это была буква «С» – и с закрытыми глазами представить, что верх у буквы прямой. Она сказала, что она лучше представила бы, что он закруглен. Затем она обнаружила, что может представлять и две другие стороны буквы: одну – закругленной, а другую – открытой, и когда она открыла глаза, она отчетливо увидела букву «С». Я также заметила, что она перестала щуриться.

С помощью того же самого метода она смогла прочитать все остальные буквы на нижней строке, демонстрируя то, что ее несовершенная память была вызвана напряжением глаз. Она бессознательно видела буквы, но напряжение глаз подавляло ее воспоминание этих букв. Когда она закрывала глаза, напряжение исчезало и она становилась способной вспоминать или представлять буквы.

Нужно подчеркнуть, что регулярный пальминг – это колоссальная помощь не только зрению, но и помощь для ума. Поэтому очень жаль, что не все школьные медсестры знают о том, что на самом деле можно делать ежедневно по пять минут в день для того, чтобы устранять напряжение глаз у школьников. Учителя также благодарны, когда их ученики излечиваются от напряжения глаз, потому что после того, как дети излечены, их гораздо легче обучать.

Как воспоминание помогло Дженни

Маме Дженни сообщили о том, что ее дочери нужны очки. Я сказала маме, что доктор Бейтс не прописывает очков в клинике и для того, чтобы их заказать, ей нужно прийти в другой день и к другому доктору. Мама говорила по-английски не очень хорошо. Ее первым вопросом было:

– Очки я получить бесплатно, да?

– Нет, – ответила я, – мне очень жаль, но вам придется за них заплатить.

Она уже направилась к двери, чтобы покинуть комнату, когда я попросила ее вернуться, для того чтобы я смогла проверить зрение Дженни. Мне было жаль маленькую девочку, потому что она была очень красивой, за исключением ее глаз, которые почти все время были полузакрыты.

– Я не люблю носить очки, – сказала она. – Я носила их две недели, а потом разбила. Пожалуйста, помогите мне сделать так, чтобы никогда их больше не надевать.

Мама сначала сделала недоумевающее лицо, но затем, с внезапно завладевшим ею чувством уверенности, она сказала:

– Знаете, сестра, если бы очки быть даром, то я бы подсуетиться. Но все время деньги, деньги за очки, когда она ломать их постоянно.

Я сказала бедной матери, чтобы та не беспокоилась, потому что ребенка можно вылечить, и очки ей не понадобятся, если она будет делать то, что я ей скажу.

– Конечно-конечно, – ответила она. – Все в порядке, мадам. Вы исправить глаза моей Дженни, да? Если мы не покупать очки, у нас быть больше денег купить что-нибудь поесть, да?

Ирландская женщина стояла неподалеку и умирала со смеху. Для того чтобы сохранить спокойствие в кабинете, мне пришлось использовать некую тактичность, и я подумала, что лучше всего было бы препроводить ирландку за пределы помещения, пока я осматриваю маленькую девочку, которая к тому же оказалась очень интересной пациенткой. Дженни никогда раньше не видела проверочной таблицы. После пальминга она смогла прочесть тридцатифутовую строку с расстояния пятнадцати футов. Ниже этой строки таблица была для нее пустой. Я велела ей следовать взглядом за моим пальцем, в то время как я быстрым движением указывала на большую букву на верхней строке таблицы, и так далее – вниз, до десятифутовой строки. Я попросила ее сделать пальминг и, указывая на последнюю букву десятифутовой строки, которой была буква «F» (она была довольно маленькой), спросила ее, может ли она представить некую букву, которую ее учительница написала на школьной доске в тот день. Она ответила:

– Да, я могу представить, что вижу букву «О», белую «О».

– Держи глаза закрытыми, – сказала я, – и представь, что буква, на которую я указываю, имеет закругленный верх. Можешь все еще представлять букву «О»?

– Нет, – сказала она, – я не могу сейчас ничего представить.

– Ты можешь представить, открыт ли ее верх или он прямой? – спросила я.

Ее обуял восторг и она сказала:

– Если я представляю, что ее верх прямой, я все еще могу помнить белую букву «О».

– Замечательно, – сказала я. – Можешь представить ровную линию внизу?

– Нет, если я это делаю, то теряю букву «О». У меня лучше получается представлять, что низ у буквы – открытый.

– Хорошо, – сказала я. – Он открытый. Теперь представь левый бок открытым или прямым.

Она ответила:

– Я могу представить, что он прямой. Я думаю, что это буква «F».

И, открыв глаза, она отчетливо увидела букву. Дело было в том, что, хоть она и не могла видеть букву сознательно, бессознательно она все же видела ее в течение доли секунды и не могла представить, что это было чем-то другим, без напряжения, вызывавшего утрату ее контроля над воспоминанием. И когда она представила букву правильно, это принесло ей такое расслабление, что, открыв глаза, она смогла ее увидеть. Дженни продолжала приходить на приемы до тех пор, пока не излечилась. Месяц спустя ее зрение стало нормальным, и больше у нее не возникало проблем. Было бы замечательно, если бы у всех пациентов было такое же хорошее воображение. В таком случае излечение от несовершенного зрения происходило бы гораздо быстрее.

Элис

Девятилетняя Элис уже давно жаловалась на головные боли. Она не любила носить очки, и ее мама тоже была против них. Зрение Элис каждым глазом по отдельности было 10/20. Я сказала ей, что ее можно легко вылечить, и велела немного поделать пальминг. Тут она расплакалась, и тогда я задала ей несколько вопросов. Я узнала, что она боится своей учительницы, но вскоре я поняла, что ее страхи были ни на чем не основаны. Она сказала:

– По утрам перед школой я чувствую себя идеально хорошо. После того как я поиграю с друзьями на улице, я тоже чувствую себя хорошо. Но когда я вхожу в класс и начинаю заниматься, у меня начинает болеть голова. Также она болит, когда я делаю домашние задания, но не так сильно.

Я снова попросила ее прочитать проверочную таблицу с расстояния десяти футов и ненарочно слегка повысила голос. Тут же я увидела в ее глазах такой сильный испуг, что казалось, что ее кто-то до смерти напугал. Я сразу же догадалась, в чем причина, и, делая голос чуть тише, я сказала ей так нежно, как только могла, что бояться нечего.

– То, что ты не можешь прочитать на проверочной таблице сегодня, ты прочтешь в следующий раз, – сказала я.

Я дала ей указание делать пальминг и покинула ее на какое-то время, оставив ее одну. Возвратившись через несколько минут, я велела ей убрать руки от глаз и сказать мне, что же она может прочитать. Я говорила так тихо, как только могла, ненамного громче шепота. На этот раз я разместила ее в пятнадцати футах от таблицы, и она прочла все буквы без единой ошибки. Ее зрение было лучше нормального, и она сказала, что боль прошла. После этого она приходила в клинику несколько раз, для того чтобы сообщать о том, что головные боли не возобновлялись. Она практиковала пальминг много раз в день и не забывала моргать все то время, что она бодрствовала.

Элис рассказала мне по секрету, что один непослушный ученик в ее классе не любил учительницу и этим оказал влияние на Элис. Я спросила ее, может ли она назвать количество учеников у себя в классе.

– Да, могу. Около шестидесяти, – ответила она.

– Хм, – сказала я. – Если бы у твоей мамы было шестьдесят детей, разве она бы не нервничала, разве не беспокоилась бы она? Не горела бы ты желанием помочь ей всем, чем ты могла бы ей помочь? Представь, что учительница – это твоя мама, и попробуй помочь ей всем, чем только ты сможешь.

Это оказало положительное влияние на Элис. Когда она пришла в следующий раз, казалось, что ее отношение к учительнице полностью изменилось. На каждом последующем приеме она всегда рассказывала что-нибудь хорошее про свою замечательную учительницу.

Джим и другие

Хотя работа с детьми интересна всегда, но иногда к нам приходит пациент, чей случай настолько замечателен, что выделяется на фоне остальных.

У Джима было несовершенное зрение и постоянные боли позади глаз. Он не любил поднимать голову, потому что его очень беспокоил свет. Проверив его зрение – а оно составляло 15/70, – я разместила его в кресле и велела не открывать глаз ни на секунду. После того как я подошла к нескольким другим пациентам и вернулась, я попросила его открыть глаза. То, что произошло, было как будто бы чудом. Он выглядел совершенно другим ребенком. До этого полузакрытые глаза были широко раскрыты, и без какого-либо замешательства он прочитал нижнюю строку проверочной таблицы с расстояния пятнадцати футов. Когда я похвалила его за это, он улыбнулся и спросил: «Когда мне прийти снова?» Я полечила его солнцем и велела ему сидеть на солнышке с закрытыми глазами всегда, когда у него выдастся такая возможность.

На следующем приеме он прочитал 20/10 обоими глазами и сказал, что свет больше не причиняет ему беспокойства.

Позже Джим привел друга, которому было двенадцать лет и который носил очки два года или дольше. Когда друг Джима вошел в кабинет, он не стал дожидаться своей очереди, а в каком-то рвении прошелся, встал прямо передо мной, снял очки и сказал:

– Вы вылечили глаза Джимми. А меня вы вылечите?

– Конечно, – сказала я, – если ты подождешь своей очереди.

Как только я освободилась, я проверила его зрение и обнаружила, что он может видеть без очков так же, как и в них – 15/20. Я велела ему пальмить, и, прежде чем он покинул клинику в тот день, он отчетливо увидел несколько букв на нижней строке таблицы с расстояния пятнадцати футов. Это было даже гораздо более замечательным, чем в случае с Джимми, потому что пациенты, носившие очки, обычно излечиваются с бо́льшим трудом, нежели те, кто никогда не носил очков.

Иногда мамы приходят с детьми, и в этом случае я всегда стараюсь заручиться их помощью. Если они носят очки, я пытаюсь убедить их излечиться самим, для того чтобы дети не перенимали их пагубные зрительные привычки и не были подвержены влиянию напряженных людей. Не так давно одна мама, у которой были проблемы с глазами, привела своего ребенка на лечение и согласилась помогать последнему дома. Я сказала, что это было бы хорошо, а затем попросила дочку помочь мне вылечить ее маму.

– После того как мама полечит тебя, – сказала я, – вели ей закрыть глаза, накрыть их ладонями рук и оставаться в таком положении до тех пор, пока она не почувствует себя отдохнувшей. Веди себя очень тихо, так чтобы не потревожить ее, и когда она откроет глаза, ты, конечно же, обнаружишь, что мама может видеть лучше.

Обе совершали быстрый прогресс. На первом приеме зрение ребенка, которое было 15/50, улучшилось до 15/30, а через шесть недель оно стало 20/15. Теперь мама с гордостью демонстрирует друзьям свою способность вдевать нитку в иголку без очков.

Только одно по поводу этой работы с детьми навевает мне грустные мысли, а именно то, что мы имеем возможность делать лишь малость. Многие дети приезжали из других районов, и диспансерный клерк отправлял их обратно. Но даже если бы правила больницы не требовали от него этого делать, мы все равно не смогли бы принять всех приходящих. Существовало ограничение на количество пациентов, которых мы могли лечить, и места в глазной комнате было так мало, что тех, кто не помещался в кабинете, нам приходилось лечить в приемной. Мне хотелось бы, чтобы учителя и медсестры в школах были обучены этому очень простому искусству – искусству сохранения зрения будущего поколения.

Исправление зрения у детей дошкольного возраста

Воспитательница из детского сада попросила меня помочь одной из ее маленьких подопечных, у которой было косоглазие. Она сообщила мне о том, что малышка была из бедной семьи, поэтому я порекомендовала воспитательнице привести ее ко мне в клинику.

Для того чтобы узнать друг друга получше и послушать, как она занималась с ребятишками, эта воспитательница по моему приглашению пришла в клинику. Интересно отметить, что она сделала, особо не вдаваясь в подробности о нашем методе.

У нее был жизнерадостный характер, и мне не составило труда отчетливо представить, как дети каждый день приветствуют ее в классе. Она отдавала всю себя своим маленьким ученикам, а также очень любила природу. Со всей свойственной ей любовью она объясняла классу, как растут цветы, и делала это так, чтобы они понимали, что же происходит, прежде чем первые ростки высовывают свои носики из-под земли.

Эту учительницу зовут Сесилией Эшбах, а детский сад связан с сиротским приютом в Бруклине. Некоторое время назад я получила от нее письмо следующего содержания:

Дорогая миссис Лиерман!

Несмотря на еще холодное дыхание северного ветра, малыши из детского сада знают о том, что Весна – уже здесь. Их сады демонстрируют это, потому что крокусы уже распустились, у желтых нарциссов появилось двенадцать увесистых бутонов; гиацинты и тюльпаны тоже подросли. Для того чтобы начать разговор о просыпающейся Весне, я положила восемь цветочных горшков в бумажный пакет. Тот, кто открыл пакет, был назван садовником. Он выбрал восьмерых ребят и дал каждому из них имя цветка, который был в горшке.

Каждый ребенок был знаком со следующими цветами и мог их назвать и определить те, что были настоящими: крокус, тюльпан, одуванчик, нарцисс, гиацинт, белая лилия, гвоздика, роза. Маленький садовник решил раздать свои цветы, но не смог вспомнить названия восьмого цветка. Я сказала: «Сделай пальминг, Уильям». Он сделал и через минуту сказал: «Гвоздика».

Дети научились делать пальминг с хорошими результатами. Двое имеющих протезы в глазах играют в игру в повороты и смотрят в потолок. Иногда мы поем или поворачиваемся в ритм музыке, исполняемой на пианино. Они добиваются улучшений.

Надеюсь, что этот отчет будет Вам интересен, и благодарю Вас за Вашу доброту.

С искренним уважением,

Сесилия Эшбах.

Маленькая учительница

Десятилетнюю Дженни доктор Бейтс и я всегда будем вспоминать. Для своего возраста она была очень сообразительной маленькой девочкой. Из тех детей, кого я знала, она могла сказать больше всех остальных. Большинство из повествующих тебя не впечатляет, разве что утомляет, – но не Дженни. Ее левый глаз уже давно причинял ей много мучений и боли, поэтому она была готова сделать все что угодно для того, чтобы излечиться. Пальминг и моргания помогли ей. Вначале ее зрение было 10/10 в правом глазу и 10/200 – в левом.

После ее первого визита к нам у себя в школе она была готова вылечить всех, у кого были проблемы с глазами. Когда она пришла к нам во второй раз, она рассказала о своем опыте с некоторыми из учителей и учеников. Сначала ее наказали за нарушение дисциплины в классе. Но потом, когда учительница увидела, как та с идеальной легкостью читает задания с доски без очков, она начала задавать ей вопросы.

В результате Дженни разрешили пальмить в течение нескольких минут перед началом каждого урока, а затем это было позволено делать и всем остальным детям из ее класса. Было интересно услышать ее описание того, как она улучшала зрение своей учительницы, носившей очки для чтения. Мы так и не смогли разузнать, как долго учительница проходила в очках, но Дженни сказала, что по окончании лечения она больше не видела учительницу в очках.

Зрение Дженни решительно улучшалось и она больше не чувствовала боли, но несмотря на то, что она излечилась, она все равно пришла в клинику, как обычно. Пока я была больна и не могла приходить на работу в течение нескольких месяцев, Дженни, к счастью, туда захаживала. Она была такого низенького роста, что ей приходилось вставать на стул, для того чтобы дотягиваться до букв на проверочной таблице кончиками пальцев. Доктор Бейтс просил ее указывать на различные буквы, которые он хотел, чтобы другие пациенты увидели, и это было огромной помощью как для пациента, так и для доктора.

Однажды шестнадцатилетний мальчик пришел проверить зрение. Он вел себя плохо, он ехидничал, потому что хотел быть где угодно, только не в клинике. Так как кабинет был полон пациентов, Дженни принялась помогать. Она заприметила этого мальчика и взрослым голосом сказала: «Теперь не бойся, маленький мальчик, буквы тебя не обидят. Скажи мне, сколько ты можешь увидеть». На это высказывание мальчик рассмеялся так громко, как мог: он воспринял это как шутку. В конце концов ей удалось убедить его в том, что она сказала это со всей серьезностью, и, прежде чем он покинул клинику в тот день, у него было нормальное зрение. У мальчика была миопия и его зрение в обоих глазах было 15/70. Когда он покидал кабинет, его зрение улучшилось до 15/10. После этого он приходил несколько раз, но больше проблем с тем, чтобы видеть с нормальным зрением, у него не возникало.

В другой день Дженни продемонстрировала свою сообразительность, когда вылечила доктора, приехавшего с Запада, с тем чтобы разузнать все про лечение. Естественно, она не знала, что разговаривает с доктором, потому что если бы она знала об этом, боюсь, она потеряла бы контроль над собой. Доктор стоял там, где лучше всего было находиться пациенту во время лечения. Дженни осторожно подошла к нему со словами: «На какие проблемы с глазами вы жалуетесь?» Можете представить, как улыбнулся доктор, увидев маленькую девочку, желавшую что-то сделать с большим дядей. Не улыбнувшись ему в ответ, она прошлась к стулу, задрав носик вверх, как будто бы она была принцессой, и, указывая на букву, спросила доктора, может ли он ее увидеть. Пациентов это забавляло, но Дженни от этого ничуть не смутилась. Доктор, который выступал в качестве пациента, ответил, что нет, он не может увидеть букву, на которую она указывает, – букву, находившуюся на семидесятифутовой строке. Он стоял на расстоянии пятнадцати футов от таблицы. Дженни велела ему пальмить, и он подчинился. Сначала в шутку, но когда он увидел, что маленькая девочка действительно старается ему помочь, он сделал то, что она велела ему сделать. Результат был таков, что зрение доктора улучшилось до 15/15. Дженни научила его давать отдых глазам при помощи пальминга и поочередного закрывания и открывания глаз. Теперь доктор использует метод Бейтса, когда лечит своих пациентов от несовершенного зрения.

Улучшение зрения с использованием увеличительного стекла и яркого солнечного света

Другой пациенткой была Мери, темнокожая девочка двенадцати лет. Она жаловалась на настолько интенсивные головные боли, что она больше не могла посещать школу и лежала в кровати почти все время. Школьная медсестра порекомендовала очки, и девочка пришла для того, чтобы ей их прописали. Мери держала голову опущенной бо́льшую часть времени, но когда я начала проводить с ней лечение, она попыталась приоткрыть один глаз и посмотреть на меня. Усилие было настолько огромным, что все мышцы ее лица сократились. Поскольку свет причинял ей боль, я решила провести с ней лечение солнцем, то есть сфокусировать лучи солнца на верхней части глазных яблок с помощью увеличительного стекла. Я усадила ее на стуле там, где солнце не светило ей в глаза, но когда я попыталась использовать увеличительное стекло, она до смерти испугалась. Чтобы убедить ее, я попросила пациентку, которая уже получала лечение, позволить мне повторить это на ней. Когда Мери увидела, как та пациентка наслаждается солнечной ванной, она тут же захотела попробовать сама. После этого ее глаза широко раскрылись и я смогла проверить ее зрение. Она видела 10/50 обоими глазами. Я показала ей, как нужно делать пальминг, и когда спустя десять минут она открыла глаза, ее боль прошла, а зрение улучшилось до 10/20. Я даже немного гордилась тем, что мы с ней сделали так много за время одного приема.