Сказки при луне. Часть первая

Прошло секунд десять в полном молчании, пока наконец она не ответила:

– Получи спасибо за честность. Сдачу оставь себе. Поищи, может, кто тебе за такую цену совесть продаст.

Бросив последние слова, Алиса резко развернулась и побежала вниз по лестнице. На самой нижней ступеньке она поскользнулась и упала, больно ушибив ногу. Не проронив ни звука, встала и быстро пошла вперед. Она искала глазами массивную фигуру Серёжи, который всё ещё, как она надеялась, был где-то недалеко.

Увидев его и подойдя, она всё так же молча прижалась к груди друга детства, уткнувшись в неё носом. Своё красивое, но искажённое сейчас обидой лицо, она постаралась спрятать, оттянув на себя рубашку Серёжи. Кулаки её были сжаты, слышались судорожные всхлипы человека, который старается сдержать рыдания, но у него плохо получается.

Серёжа неловко и осторожно обнял девушку одной рукой за плечи.

– Что произошло? – спросила изумлённая Лада, стоявшая рядом.

Никогда прежде она не видела подругу в таком состоянии.

Многие смотрели в их сторону, недоумевая, что же могло превратить это светящееся от счастья создание в плачущую девчонку за каких-то несколько минут. Кто-то перешёптывался, обсуждая. Кто-то делал вид, что не замечает. Но в толпе явно чувствовалась атмосфера сожаления.

Алисе не нравилось это, поэтому она старалась как можно скорее взять себя в руки, но пока у неё это плохо получалось.

Серёжа в ответ на вопрос Лады пожал плечами. Та нахмурилась, но спрашивать больше не стала. Она положила руку на плечо Алисы и тихо произнесла:

– Не переживай. Всё будет хорошо.

– Всё чертовски плохо, – глухо отозвалась Алиса. – Я, видите ли, потеряла блеск в его глазах. Сдались мне его глаза… Урод.

Лада изумлённо взглянула на Сережу, но встретила такой же изумлённый взгляд, обращенный в её сторону.

– Ты говоришь про Никиту? – осторожно спросила она.

Алиса не ответила, но всхлипывать вдруг прекратила.

– Хочешь, я найду его и научу правильно разговаривать? – басом произнес Серёжа, сжав свободную руку в кулак и хрустнув пальцами.

Он чувствовал себя неуверенно, обнимая девушку и не понимая, как таким образом ей можно помочь. Ему было проще дать обидчику в глаз или нос, чтобы неповадно было.

– Нет, не трогай его, – произнесла Алиса, поднимая голову. – Пусть его совесть замучает. Если, конечно, она у него есть.

Впрочем, в душе ей очень хотелось, чтобы друг сделал именно так, как предложил.

Целый день Алиса была сама не своя. Вечно уверенную в себе и яркую, теперь её словно подменили. В ней не осталось ни капли хорошего настроения. Ей ни с кем не хотелось говорить, ей никого не хотелось слушать, даже слова утешения или заботы только злили её. Так продолжалось до тех пор, пока не закончились уроки и все не разбрелись по домам.

Пройдясь по всё такой же светлой и полной надежд весенней улице и наконец переступив порог своей квартиры, девушка вдруг почувствовала необычайный прилив энергии, словно всё хорошее настроение разом вернулось к ней. Она внезапно осознала, что в ней достаточно сил, чтобы пережить это предательство и счастливо жить дальше. Она будет держаться и ни у кого не попросит больше помощи. И не бросится ни к кому на грудь, рыдая.

– А всё-таки хорошо я ему сказала! – похвалила она себя, глядя в зеркало. – Молодец, Алисик! Так и надо! И что ты, собственно, расстроилась? Не достоин он, чтобы такое прелестное личико портило себя слезами! И вообще, никто этого не достоин! Ты сама по себе, – она улыбнулась и потянулась, любуясь собой. – Нечего плакать из-за мужчин. Пусть они по тебе плачут. А ты будь счастлива и свободна!..

Сделав лёгкий шаг к кровати, она прыгнула на неё животом, ожидая испытать пусть короткое, но такое вдохновляющее ощущение свободного полёта. Вот только ни живот, а также ни руки, ни ноги, ни другие части тела, так и не коснулись пышного покрывала. Девушка повисла в воздухе, словно марионетка, подвязанная на ниточках неумелым кукловодом.

Ошалев от происходящего, Алиса попыталась успокоиться и мыслить трезво. Медленно она выровнялась в воздухе, принимая вертикальное положение.

Ей с трудом верилось в то, что произошло. Некоторое время она думала, что сошла с ума: парить в воздухе – да как такое возможно?! Но прошла всего лишь минута, и девушка поняла, что ей это нравится. Она подумала даже, что ей всё равно, сошла она с ума или нет, ведь чувствовать себя лёгкой, невесомой, не обременённой силой тяжести так здорово, что она готова ради этого ощущения даже лишиться рассудка.

Но она, конечно же, не сошла с ума. И очень скоро, быстрее, чем все остальные, сумела принять и понять свой дар. И была по-настоящему счастлива от того, что приобрела его.

Глава 4. Гость, пришедший через окно

Начало октября, 2009 год

Мне не нравилась окружающая темнота. Я не боялась её, мне она просто не нравилась. Я была в лесу, но странно глухом, словно находящемся в огромном помещении, куда не проникал никакой свет.

Было так мрачно, что сложно было разглядеть хоть что-нибудь, кроме более тёмных, чем мрак, силуэтов, похожих на стволы высоких сосен. Но не только это заставляло меня думать о том, что я нахожусь в лесу. Был ещё отчётливый крик совы, перекликающийся с далёким волчьим воем.

Я шла, стараясь найти выход. Я точно помнила, что должна бояться всего этого: темноты, одиночества, страшных лесных хищников. Но не боялась и, сама поражаясь своей смелости, шла вперёд, от ствола к стволу.

Ноги были босы, и под ними чувствовалась мягкая трава. Она не шуршала, от неё не исходил ночной холод и влага. Она была похожа на ковёр, постеленный кем-то среди стволов в этом странном помещении.

Внезапно я чуть не налетела на преграду, неожиданно выступившую из-за стволов и больше всего похожую на огромный плоский шкаф метра два высотой, накрытый тканью. Я видела эту ткань так чётко, как ничто вокруг. Она была такой же тёмной, как стволы, но на ней можно было разглядеть складки и ворс. Кажется, это был тяжёлый бархат.

Мне стало интересно, что же скрывается под этой тканью: может быть, там выход? Одним резким движением я сорвала тяжёлый покров и тут же отшатнулась, испугавшись того, что увидела. Это был совсем не шкаф, а огромное зеркало с блестящей чёрной поверхностью. Именно зеркало, потому что в нём было моё отражение. Со странной тёмной кожей и чёрными волосами, с горящими глазами, но это определённо была я.

Мой образ напугал меня в тысячу раз больше, чем мрачный лес. А когда отражение оскалилось, выставляя напоказ белые острые клыки, я совсем запаниковала и попыталась убежать подальше. Но ноги запутались в чёрной ткани, лежавшей на земле, и я упала, больно ударившись локтями о твёрдую поверхность.

Я открыла глаза и поняла, что лежу на полу. Это уже не лес, и здесь совсем не так мрачно, как было там. Меня окружали тёмные, но узнаваемые предметы мебели, а из окна слышался далёкий и привычный шум города.

Я дома. И мне приснился кошмар. Видимо, сон был действительно страшным, потому что я впервые за последние пятнадцать лет упала с кровати во сне. Точнее, соскользнула, закрутившись в одеяле. А теперь ещё и что-то тёплое и пушистое лижет мне нос, сопит и поскуливает над ухом.

– Перестань, – попросила я хрипловатым от сна голосом.

Осторожно отведя морду пса от своего лица, я встала. Хелсинг тут же вскарабкался на постель, заняв там всё свободное место.

Хел, или Хелсинг, – этой мой пёс. Я нашла его в картонной коробке под ёлкой во дворе перед самым Новым годом. Маленький тявкающий от холода и голода щенок привлёк моё внимание. Мне стало жаль малыша, и я взяла его к себе домой, чтобы накормить и согреть. Я накормила и согрела его, да. Заодно и помыла. Очевидно, от радости щенок как заведённый носился по всей квартире, пока не было мамы. Потом мама пришла. Я слёзно упросила её оставить пса на денёк. Потом ещё на денёк. И ещё. И вот уже почти два года этот щенок помеси ховаварта с дворняжкой, давно превратившийся в огромного пса, живёт в нашей квартире, скрашивая моё одиночество в то время, когда мама бывает на работе, а папа на службе.

Вздохнув и покачав головой, я встала и подошла к окну, кутаясь в тёплое одеяло. На дворе тоже была ночь. Только не такая мрачная, как во сне. На небе, зависнув высоко над домом напротив, светила полная луна, такая далёкая и завораживающая. Почти полностью голые ветки деревьев, раскиданных по двору, костляво топорщились, ожидая, когда первый снег укроет их бархатной шубой. Октябрь в этот раз был неуютен и хмур. Он поскупился на солнечные деньки, позволяющие насладиться багрецом и золотом, о которых с такой любовью писал в своё время Пушкин. С самых первых дней октябрь спрятал солнце за тучами и зарядил дождями. Из-за них не успевшие толком пожелтеть листья напитались влагой, потяжелели и быстрее упали на землю.

Впрочем, сегодняшняя ночь обещала привести за собой наконец светлый день. Тучи закрывали небо лишь отчасти, кое-где можно было даже увидеть редкие звезды. Не слышно было стука капель по окнам и подоконникам, к которому за последние недели я уже успела привыкнуть.

Я стояла и смотрела во двор. Хел, полежав немного на кровати, вскочил и подбежал ко мне. Я почесала пса за ухом, радуясь, что рядом кто-то есть. Хелсинг встряхнул головой и высунул язык, часто дыша. Я улыбнулась. Ночь была тихой и спокойной, и меня так манило на улицу.

– Хелсинг, пошли гулять? – спросила я у пса. – Ты ведь меня спасёшь, если что?

Словно поняв мои слова, Хелсинг гавкнул. Я действительно могла бы уйти сейчас, если бы хватило смелости, ведь дома, кроме меня, никого не было. Но смелости не хватило.

Ругая себя за страх, я отправилась в гостиную, чтобы выйти на балкон. Хела потянула за собой – с ним было не так страшно в темноте. Я искренне недоумевала, как мне удавалось во сне оставаться такой спокойной в мрачном лесу.

Свежий ночной воздух, ворвавшийся в комнату, когда я распахнула дверь балкона, взбодрил, и мне показалось, что сегодня я уснуть уже не смогу. Я прислонилась к косяку, Хел сел рядом. Пару минут прошли в полной тишине, лишь гул редких машин доносился издалека.

Ночь – прекрасное время. Время сказок, волшебства. Время влюблённых и романтики. Время, когда можно мечтать. Ночь дарит нам яркие звёзды и загадочную далёкую луну.

Почему-то, глядя на луну, я вспоминаю одиноких волков. И сразу воображение рисует мрачную и грустную картинку: тёмный лес, обрыв, полная луна и воющий волк-одиночка на этом обрыве. Я иногда тоже хочу выть, глядя в чистое ночное небо, но если услышат люди, они могут неправильно понять. А мне очень важно, чтобы меня понимали правильно.

Поток далёких от реальности мыслей оборвал тревожный рык Хела. Мгновение спустя что-то неожиданно толкнуло меня в грудь, и я упала на пол. Дыхание сбилось, удар смягчило одеяло. Опомнившись, я почти сразу вскочила на ноги. Какой-то смутный страх и огромное желание бежать овладели мной.

Хелсинг рычал где-то рядом. Я обернулась, и сердце вдруг ухнуло куда-то вниз: недалеко от моего пса, оскалив клыки, стоял огромный и самый настоящий волк. Зверь с жадностью голодного хищника смотрел на меня, игнорируя настойчивое рычание Хела. Он сделал шаг ко мне – Хел гавкнул.

«Это сон? Откуда в моей квартире волки?! Или это игра воображения?» – в панике думала я, не отрывая взгляда от ужасного существа со вздыбленной шерстью и горящими глазами.

Я видела, как обнажаются, словно маленькие лезвия клинков, острые когти, как белеют в темноте волчьи клыки и собирается складками кожа на носу возле глаз. В сами глаза я смотреть не решалась.

Волк присел и приготовился к прыжку. И вдруг я, совершенно внезапно и мгновенно, почувствовала странное спокойствие и какую-то смиренность судьбе:

«Значит, так нужно. Возможно, я стану первым человеком, которого загрыз волк в его собственной квартире в центре города. Всё равно ничего нельзя поделать. Лишь бы не было больно…»

Ожидая нападения, неосознанно и совершенно неожиданно для себя, я всё же взглянула в глаза зверя. Они были красивые, карие, по-человечески знакомые.

Похоже, этот зрительный контакт ещё больше разозлил и подстегнул волка. Шерсть его вздыбилась сильнее, и он, оттолкнувшись сильными лапами, прыгнул вперёд, прямо на меня.

Стремительно надвигающуюся чёрную тень сбила другая, поменьше. Обе упали на пол, превратившись в бесформенное скулящее и рычащее чудовище. Затем послышался отчаянный, пугающий визг.

Схватка длилась всего несколько секунд. За это время я успела лишь отступить к стене и оглянуться в поисках какого-нибудь спасительного оружия.

Огромный тёмный силуэт волка вновь возник рядом со мной. Я вжалась в угол и зажмурилась. Совсем близко клацнули белые зубы, нос учуял душный запах пасти. Пронзительная боль в плече, близко к шее, заставила вскрикнуть. И вдруг волк снова отдалился.

Я распахнула глаза. Взгляд упал на пол, где в призрачном лунном свете отчётливо была видна тень человека, стоящего на четвереньках. Его спина была изогнута, волосы взъерошены, неестественно длинные руки и ноги скользили по полу и превращались в мохнатые когтистые лапы волка.

Меня охватил жуткий ужас, а от внезапной догадки даже закружилась голова:

– Оборотень, – губы пересохли и отказывались слушаться.

Волк всё это время вёл себя беспокойно и яростно крутил головой, словно стараясь сбросить что-то с глаз. Услышав мой голос, зверь сосредоточился, вновь обратил на меня внимание, зарычал и приготовился к новому прыжку.

– Не надо! – отчаянно вскрикнула я.

В этот момент в комнате заметно потемнело. Луна, освещавшая гостиную не хуже уличного фонаря, скрылась за тучей. Волк затих, карие глаза вдруг изменились: взгляд стал осознанным и каким-то испуганным. Я не успела даже ни о чём подумать, как вдруг зверь резко развернулся и спрыгнул прямо с балкона в пустоту сгустившейся ночи. Ему вдогонку залаял Хелсинг.

Мгновение я смотрела на то место, где только что был волк, не веря в произошедшее. Затем жуткая тяжесть в голове и слабость в ногах охватили меня. Я наспех закрыла балкон, задёрнула шторы и, придерживая рукой раненое плечо, заковыляла обратно в спальню.

Страх темноты пропал. Его затмили боль и потрясение от пережитого.

– Хелсинг!.. – позвала я, падая на кровать.

Ответное скуление где-то совсем рядом уже через секунду превратилось в водоворот ярких красок. В нём я и утонула, не в силах сопротивляться.

Глава 5. Сон наяву

Будильник с каждой секундой звучал всё настойчивее. С трудом выплывая из глубокого сна и чувствуя, как гудит голова, я медленно протянула руку и выключила звук. Наступила тишина, сопровождаемая лишь утренним шумом за окном.

Я лежала, и мысли мои постепенно прояснялись. Сон действительно был глубоким, поэтому я не сразу вспомнила, что произошло ночью. А когда вспомнила, сонливость как рукой сняло. Я распахнула глаза, резко села на кровати и огляделась.

Всё было как обычно. Ничего не напоминало о произошедшем, кроме жгучей боли в плече. Подняв руку, я осторожно прикоснулась к тому месту, в котором особенно сильно чувствовалось жжение. Под пальцами ощущалась рваная линия, сантиметров двадцать, с запёкшейся кровью. Края её припухли и болели больше всего. Рана проходила совсем недалеко от шеи, и всё внутри меня на мгновение похолодело, когда я вдруг осознала, что мне чрезвычайно повезло остаться живой сегодня ночью.

Боль жгла. Я испугалась, что когти огромного серого волка могли быть заражены, что в ране может оказаться какая-то страшная инфекция. Но очень скоро поняла, что это меньшее из бед. Ведь огромный серый волк был совсем не обычным.

– Бред, – не удержавшись, произнесла я.

Впрочем, если подумать… Вовсе не бред. Мир полон таких вещей, о которых некоторые могут лишь догадываться. Кто-то о них мечтает, а кто-то всеми силами их отрицает. Но эти вещи существуют, и существуют абсолютно и независимо от чьего бы то ни было мнения.

Магия есть. Я всегда чувствовала это, но убедилась в том, что не ошибалась, совсем недавно, когда Полина и Алиса рассказали о своих необычных способностях. Узнав, я почти не удивилась, а приняла всё как должное. Мне было волнительно и радостно: интуиция не подвела! В этом совершенно неволшебном мире непременно должно быть что-то волшебное, что объясняло бы многое. Например, что такое эта самая интуиция или то, откуда берутся сказки и легенды.

Немногие получают возможность так близко познакомиться с магией. Мне просто ужасно повезло, что мой привычный мир раскрылся передо мной в новом, ярком цвете. Была только одна мысль, что грызла меня временами: почему необыкновенный дар достался людям, находящимся рядом со мной, а не мне? Почему магия обошла меня стороной?

Однако этой ночью всё изменилось. Не стоит теперь думать о том, что чего-то не может быть и что в чём-то я была обделена. Вот оно – моё собственное прямое столкновение: самый настоящий оборотень в квартире на втором этаже, в центре города.

А может, это всё-таки было лишь сном? И царапину на шее оставил Хелсинг, а остальное придумало воображение?

Мысль о преданном чёрном псе, который так отчаянно защищал меня ночью, пусть даже и во сне, заставила встрепенуться, вскочить с кровати и выбежать в коридор.

– Хел! Хелсинг!

В ответ – гнетущая тишина, которую нарушил лишь резкий визг тормозов вдалеке и звук хлопнувшей подъездной двери.

– Хел! Ты где?

Я принялась обследовать квартиру, ища огромного чёрного пса, которому сложно было остаться незамеченным.

В дверном замке повернулся ключ.

«Мама! Что ей сказать?..»

Метнувшись обратно в комнату, я натянула домашнюю толстовку, чтобы скрыть рану, убрала выражение испуга со своего лица и вернулась в коридор. Мама уже стояла на пороге, держа дверь открытой и чего-то ожидая.

– Привет! – сказала она мне, обернувшись. – А я вот сегодня раньше после смены освободилась и решила с псом погулять, пока спать не легла.

Она работала в частной школе-интернате для одарённых детей. График её состоял из дневных и ночных смен. В дневные она проводила занятия, а ночью в основном ей нужно было следить за спокойствием и порядком. Нередко удавалось поспать на работе, но сон этот больше походил на дремоту, поэтому всегда, приходя с ночной смены домой, она позволяла себе пару часов отдохнуть в тихой и уютной обстановке. Сейчас вид у неё тоже был уставший, но она как всегда ласково улыбалась мне.

Через незапертую дверь в квартиру наконец ворвался чёрный лохматый пёс. Высунув язык, он встал на задние лапы, толкнул меня в живот передними, оставив грязные пятна на кофте, и помчался в ванную, готовый мыться после прогулки. За это время я успела заметить, что у него порвано одно ухо.

Кажется, мой внешний вид и озабоченное выражение лица насторожили маму, потому что она сказала, что я очень бледная и нездорово выгляжу, и предложила не ходить сегодня в университет. Но мне надо было обо всем рассказать! Непременно. Как можно быстрее. Поэтому, уверив маму, что всё в порядке и что мне просто плохо спалось, я отправилась мыть Хелсинга, умывать себя и собираться.

Хелсинг уже ждал в ванне. Я включила душ, сполоснула ему лапы и хвост, вытерла. Чистым мокрым полотенцем промыла рану с запёкшейся кровью на ухе, обработала перекисью, за что получила злой рык в ответ и предупреждающее клацанье зубов. Закончив, я аккуратно причесала взъерошенную шерсть и провела ладонью по чёрной голове.

– Бедняга, – сказала я тихо. – Натерпелся сегодня.

Пёс доверчиво посмотрел на меня, заскулил, а затем бросился в коридор, торопясь напиться вдоволь после прогулки. Посмотрев ему вслед, я занялась собой. И в первую очередь тщательно обработала и промыла царапину на плече, морщась от жгучей боли. Кажется, придётся обращаться к врачу, чтобы наложить швы. Такая рана без специального вмешательства заживать может долго. Пока что остаётся просто заклеить и забинтовать её. Кофта надёжно всё скроет.

Закончив с этим, я взглянула в зеркало, чтобы понять, насколько плохо можно выглядеть после ночной встречи с оборотнем в собственной квартире или после дурного сна о такой встрече. Овальное лицо с чёткими линиями скул было бледнее, чем я привыкла видеть, скорее даже сероватого оттенка. На нём отчетливо был виден обычно совсем незаметный старый шрам на щеке, оставленный осколком кирпича, которым в детстве в меня запустили глупые мальчишки во дворе. Они узнали, что друзья зовут моего отца Северным Псом, и стали дразниться, бегая за мной попятам, гавкая, высовывая языки и даже пытаясь укусить. Тогда я разозлилась и действительно зарычала на них в отместку. Моё вступление в игру раззадорило их ещё больше, и они стали закидывать меня листьями, собранными в кучу заботливым дворником, как если бы отгоняли собаку. Среди листьев попался обломок кирпича размером в четверть ладони. Я даже не поняла сразу, что случилось, почувствовала лишь, как засаднило в щеке под правым глазом, а затем липкие красные капли стали падать на кофточку. Помнится, разревелась я тогда как раз из-за этого, а не из-за боли: рисунок котёнка, который мне так нравился, испортился.

Мальчишки, увидев кровь, сразу убежали. Дерзости в них как-то поубавилось. А уж когда мой папа вёл с ними серьёзную разъяснительную беседу, они и вовсе стояли тише воды, не смея даже глаз поднять.

Вспомнив сейчас этот полузабытый эпизод из жизни, я лишь вздохнула и провела пальцем по тонкой линии шрама, тянущейся от скулы к самому уху. Шрам на несколько мгновений слился с кожей, а затем вновь проступил белой полосой на сероватом фоне.

Недовольно покачав головой, я всмотрелась в остальное. Синие круги под глазами стали заметнее и тяжелее. Сами же глаза, карие и грустные, в уголках непривычно налились кровью и слегка пульсировали, как иногда бывает при высокой температуре. Русые волосы, имеющие обыкновение становиться рыжими на солнце, сейчас были такого тусклого серо-зелёного оттенка, что стало даже немного тоскливо. Их обязательно нужно будет скрутить в косу, чтобы всё не выглядело так ужасно.

Я выдохнула, попытавшись максимально расслабить напряжённые плечи, и, ещё раз окинув себя оценивающим взглядом, наконец вышла из ванной.

Возвращаясь в свою комнату мимо гостиной, я заметила на растении в кадке на полу клок серой шерсти, а рядом на тёмном паркете – не сразу заметные следы крупных волчьих лап. Теперь точно можно сказать, что всё это не было сном.

Выпив чашку чая, мама приняла душ и отправилась спать, пожелав мне хорошего дня. Вряд ли она успела заметить шерсть волка и следы – слишком устала. Я неслышно протёрла пол. Уходя, взяла с собой клок шерсти, считая доказательством того, что со мной сегодня произошло нечто невероятно странное.

В университет в этом году все поступили почти без проблем. Огорчало лишь то, что теперь мы учились на разных факультетах и виделись реже, чем в школе. Я и Полина изучали иностранные языки, Алиса – русскую филологию. Лада же поступила на физико-математический, и оказалась в одном потоке с Матвеем, красивым, высоким и темноволосым. Ей, конечно, нравилась в школе математика, но, пожалуй, совсем не она сыграла главную роль при выборе факультета.

На большой перемене Полина, Алиса и я отправились через двор в соседний корпус, где как раз и училась Лада. Мне не терпелось рассказать о том, что произошло. Мы устроились у подоконника в отдалении от других студентов. Заинтригованные подруги в ожидании уставились на меня.

Дотянувшись рукой до плеча, я сжала ладонью царапину под кофтой и, вздохнув, рассказала свой сон и всё, что произошло сегодня ночью, предоставив в качестве доказательства клок шерсти и показав царапину.

Лада взяла клок из моих рук и внимательно осмотрела.

– Немолодой волк. Шерсть скаталась, ломкая, – медленно произнесла она с удивившим нас всех знанием дела.

– И ты думаешь, что это оборотень? – серьёзно поинтересовалась Полина.

Я кивнула.      Для меня было важно, что они воспринимают рассказ всерьез, как настоящие друзья. Не смеются, не смотрят с недоверием, не хлопают в утешение по плечу, как безнадежно больную. Все мы знаем, что Алиса умеет летать. В этом нет никакой подделки. Это необъяснимо, но это так. Нам ли удивляться тому, что что-то необычное всё же существует? Если оно существует, так почему бы нам не узнать об этом больше? Разве это не интересно?

– Можно я возьму клок себе? – попросила Лада.

– Он тебе нужен?

– Ну… – протянула она, не отводя взгляда от шерсти. – У меня же папа увлекается охотой. Покажу ему, может, что-нибудь ещё сможет сказать.

– А как ты ему объяснишь, откуда у тебя это?

– Так и скажу, – ответила она, пряча трофей в пенал. – На Дину напал волк в её же квартире, оставил после себя неизгладимые впечатления и клок старой шерсти. Кстати, ты говоришь, он просто выпрыгнул во двор?

– Да. Сбежал, когда луна спряталась за тучу.

– Интересно, где он сейчас… – задумчиво протянула подруга.