Когда закончится зима

Тогда он, наспех одевшись, выбежал на улицу и бродил по городу до глубокой ночи.

Ему помогали только мысли о деде Егоре.

– Дед Егор, – так он сам представился Владимиру при знакомстве.

Так Владимир и называл его.

Именно с его появлением Владимир окончательно потерял почву под ногами. Именно он помог увидеть всю глупость и никчёмность проживаемой жизни. Он выпустил на свободу все страхи и сомнения, которые Владимир прятал за обычной для него непринуждённостью и шутливостью. И он помогал теперь от них избавляться.

Дед Егор говорил, что не стоит бояться происходящих изменений, что Владимир должен пережить их, принять.

Это было нелегко.

Неизвестное, неконтролируемое пугало его, особенно когда он оставался один.

Здесь, на работе, было спокойней и привычней. Днями он играл роль себя прежнего: принимал посетителей, делал вид, что интересуется происходящим вокруг, болтал с сослуживцами, играл на компьютере. Иногда ему даже удавалось отвлечься….

Вернувшись в кабинет, Владимир включил свет.

Он механически начал перебирать документы на столе, складывая их в ровные стопки.

За последнее время у него скопилась масса невыполненных заданий. Такого он никогда раньше не допускал. В прошлом он переживал из-за каждого документа. Теперь они все вместе были ему не просто безразличны, но даже противны…

На глаза попалось заявление Терещенко, он взял его и стал рассеянно читать:

«Сообщаю Вам, что 18 февраля директор ООО «Хлебодар» не вышел на работу. На телефонные звонки не отвечал, дома его не оказалось. Также пропал служебный автомобиль.

Данный автомобиль был приобретён ООО «Хлебодар» в кредит.

Автомобиль является залогом банка и гарантией погашения кредита, паспорт транспортного средства находится в банке.

В случае, если ООО «Хлебодар» по каким-либо причинам не сможет погасить кредит, автомобиль подлежит передаче банку. ООО «Хлебодар» обязано немедленно информировать банк о пропаже или порче автомобиля.

Замдиректора ООО «Хлебодар» передал сведения о пропаже в банк, где ему сообщили, что за три дня до этого директор ООО «Хлебодар» обратился к ним с просьбой выдать паспорт транспортного средства.

Свою просьбу он подкрепил заявлением, в котором указал, что ООО «Хлебодар» открыло филиал и передаёт автомобиль ему в пользование. В связи с изложенным необходимо снять автомобиль с учёта и поставить на учёт в органах ГИБДД по месту нахождения филиала, что невозможно без предъявления паспорта транспортного средства (ПТС).

ПТС был выдан директору лично.

Замдиректора ООО «Хлебодар» обратился в ГИБДД, где ему сообщили, что 17 февраля директор ООО «Хлебодар» снял автомобиль с учёта.

Директор явно совершил кражу автомобиля, поскольку о его действиях иным ответственным сотрудникам ООО «Хлебодар» не было известно, они ни с кем не согласовывались. Филиалов у ООО «Хлебодар» нет, как и нет планов их открывать в ближайшее время. Сведения о настоящем местонахождении директора и автомобиля отсутствуют…»

– Вы уже уходите? – в дверях его кабинета стояла недовольная уборщица. – А то мне здесь помыть надо.

– Да, ухожу.

Припарковавшись у своего подъезда, Владимир по привычке обошёл вокруг машины, проверил, всё ли в порядке, и остановился на тротуаре.

Постоял немного.

Ночь была тихая, в ясном небе переливалась светомузыка звёзд.

Владимир не собирался идти домой, хотя от подъезда отделяло несколько шагов.

Он ждал.

Лёгкий, едва ощутимый порыв ветра коснулся его.

Владимир определил направление и неспешно пошёл за ним.

Такие прогулки посоветовал всё тот же дед Егор. Он говорил, что если совсем трудно и становится невмочь, то нужно ходить, но не куда-то или за чем-то, а просто ходить и стараться ни о чём не думать, раствориться в самом движении.

Просто почувствовать направление ветра, разрешить ему вести себя.

Если бы такой совет Владимиру дали всего полгода тому назад, он бы покрутил пальцем у виска. А если бы сказали, что он будет не только прислушиваться к такого рода советам, но и беспрекословно им следовать, он наверняка рассмеялся бы.

Но теперь всё изменилось.

Владимир шёл, стараясь избавиться от докучливых мыслей.

Самое трудное – это ни о чём не думать…

Иногда Владимиру казалось, что его ум живёт самостоятельной жизнью. Особенно это чувствовалось во время ночных прогулок. Осколки дня и мысли сами собой всплывали в его голове – хаотично, бесконтрольно.

Возник образ икающего Сергея…

Совсем ещё пацан.

На смену пришёл другой образ – себя самого после института.

Да, он тоже был зелёный и глупый. Но другой…

Он вспомнил, как первый раз вошёл в свой кабинет. Это чувство гордости и восторга, что охватило его тогда.

Его интересовало всё. Он ждал завершения учёбы и пришёл после института окрылённый и воодушевлённый. Ему казалось, что окружающие ничего не понимают, погрязли в какой-то рутине, заняты совсем не тем. А он, молодой специалист со свежим взглядом, быстро наведёт порядок и многого добьётся. Он смотрел на жизнь легко и зачарованно.

Долгие и непростые семь лет, семь лет его жизни прошли с тех пор.

Чего он добился?

Ничего.

Навёл порядок?

Теперь он не мог навести порядок в собственной голове.

Хотя. Он был хорошим работником. Он старался.

Это быстро заметили, и работы всегда хватало. Вот только повышения за его работу получали другие. Но он не расстраивался, он думал, что всё впереди. Что у него столько времени в запасе, что он всё успеет.

На нём ездили, он замечал это, но молчал и вёз.

Постепенно он стал меняться. Сам не заметил, как стал циничным и грубым. Люди, которым он хотел помогать, стали безразличны.

Возможно, на его месте другой бы запил или увлёкся наркотиками. Он сам видел немало таких примеров среди своих коллег. Кого-то разъедало одно, кого-то другое, многие совмещали всё, что могли совместить.

А Владимир ещё больше ударился в работу.

Это стало его отдушиной, его способом не думать о том, что же творится вокруг на самом деле. Почему так происходило, он не знал. Но чем больше он ненавидел систему, в которой работал, своих коллег, свой образ жизни, тем больше он уходил в эту самую работу.

Он так привык, это была его жизнь. Тогда вся его жизнь.

Если бы у него была семья, дети, он мог бы, наверное, переключить своё внимание на них, стать хорошим семьянином, отцом. Но он старательно избегал серьёзных отношений. И думать не хотел о браке.

Почему?

Скорее всего, боялся.

Он потерял веру в людей. Он видел в людях только плохое, привык искать это плохое, за это ему и платили зарплату. Он стал подозрительным и осторожным.

Увлечения?

Хорошо делать своё дело было его единственным увлечением.

Так круг замкнулся.

Он достиг той точки, откуда, как ему казалось, нет возврата. Постоянное чувство безысходности. Ненависть – единственное чувство, которое двигало им. Он ненавидел каждого, каждого, с кем ему приходилось сталкиваться, но больше всех, в неизмеримое число раз сильнее он стал ненавидеть себя самого.

Вот тогда он и встретил деда Егора.

Сама судьба послала к нему этого человека, чтобы спасти.

И он спас.

Накал жгучей ненависти схлынул, оставив после себя пустоту.

Конечно, теперь ему тоже было нелегко. Но он, по крайней мере, получил надежду. Он знал, что может всё изменить. Вот только не мог понять, как и что ему делать, куда двигаться.

Он был опустошён.

Уйти с работы?

И что дальше? Он не видел, чем и как он мог жить.

Дед Егор говорил, что это нормально, это пройдёт.

Ему хотелось верить.

Владимир остановился. Он понял, что забрёл куда-то в путаные переулки частного сектора, на затишную улицу.

Падал редкий снег. Ветра совсем не было.

Он огляделся по сторонам.

Покосившийся деревянный забор, небольшая стопка кирпичей, сваленная у него. Низкий фонарь, освещавший полночную улицу.

Постояв немного, он присел и зачерпнул в ладони снег, умыл им лицо и шею. От резкого холода у него перехватило дыхание. Он встрепенулся. Опустив голову вниз, он чувствовал, как капельки растаявшей воды стекают с подбородка, медленно сползают по шее под свитер. Лицо стало мокрым и чувствительным. Его щеки коснулось лёгкое движение ветра, и он снова побрёл за ним.

Домой пришёл далеко за полночь.

Ноги гудели плавно и ритмично: левая, правая, левая, правая. Словно он продолжал идти. Уснул легко и быстро.

                                      * * *

Сергею было скучно.

Вот уже три часа тянулся рабочий день или, вернее, всё ещё рабочее утро.

На несколько минут забегал взъерошенный парень, представился программистом, он даже не назвал своего имени. Молча повозился с компьютером, потом позвал Сергея:

– Смотри. Стандартные программки я поставил, это адрес твоей электронной почты. Что-то дополнительно понадобится, пишешь служебную записку своему начальнику, он одобряет, я делаю. Кстати, ты у кого?

В ответ Сергей издал серию нечленораздельных звуков и задумался.

– Не знаешь, кто твой непосредственный руководитель? – удивился программист.

Выражение лица у Сергея не изменилось.

– Ладно, разберётесь. Что ещё? Да, интернет.

Сергей оживился и участливо заглянул в монитор.

– Твой пароль, запиши куда-нибудь.

Сергей быстро застрочил карандашом по листку бумаги.

– Для информации, – охладил его программист, – все данные по сайтам, куда ты заходишь, фиксируются, а потом передаются руководству. Понял, к чему клоню?

Сергей кивнул, сложил листок с паролем вчетверо и закинул его в ящик тумбочки.

– Всё, бывай! – бросил программист и ушёл.

Остальное время Сергей исследовал кабинет. В шкафу и тумбочке ничего не нашлось, кроме двух скрепок и ручки без стержня. На «территории» Светланы он не стал лазить.

Слонялся по комнате из угла в угол, разглядывая рисунок на линолеуме.

Выпил кружку чая.

Ещё походил по комнате.

Решил сделать перестановку.

Развернул свой шкаф и поставил его боком к стене. Теперь шкаф прикрывал стол от входящих в кабинет. Чтобы увидеть, чем занят Сергей, нужно было сделать пару шагов. Получилась вполне удобная ячейка: с одной стороны окно, с другой шкаф, позади стена.

Ещё минут двадцать ушло на то, чтобы определить, куда поставить хрустальную черепашку, она побывала на всех полках шкафа, на самом шкафу и, наконец, закончила свои странствия возле монитора.

Выпил ещё одну кружку чая.

Походил по комнате.

Сергея даже посетила крамольная мысль – подняться в приёмную и спросить у шефа, чем заняться. Но он сразу вспомнил о вчерашнем походе к Владимиру. Шеф может снова послать его «продвигать заявление», а Владимир пошлёт ещё дальше.

Лучше посидеть в кабинете.

До обеда оставалось полтора часа.

– Скучно! – протянул Сергей, обращаясь к черепашке.

Та ничего не ответила, она, как всегда, тянула вперёд свою длинную шею.

Через секунду компьютер Сергея пикнул.

На экране монитора появилась надпись: «У вас одно новое сообщение».

Сергей открыл его и удивлённо прочитал короткое послание:

– Сильно скучно?

Сергей огляделся по сторонам, выглянул из-за шкафа, на всякий случай даже посмотрел на черепаху. Она не ожила, по-прежнему была хрустальной, и её глаза, две зелёные точки, безучастно смотрели на него.

«Что это: просто совпадение или кто-то подсматривал за мной?» – размышлял Сергей.

Немного подумав, он написал ответ: «Кто это?» и нажал кнопку «отправить».

Компьютер пикнул: «У вас одно новое сообщение».

– Человек!

– Прикольный ответ! – прокомментировал Сергей вслух.

Компьютер тут же снова пикнул.

«Ответ как ответ», – прочитал он.

«Да что за ерунда! – думал Сергей, но на этот раз ничего говорить не стал. – Может, кто-то из сослуживцев развлекается? Здесь, должно быть, какой-то микрофон или камера».

Сергей вышел из-за стола и стал осматривать стены и потолок.

Резко открылась входная дверь. От неожиданности он вздрогнул.

– Привет, рабочий человек! Что, наверное, не ожидал меня больше увидеть?

В комнату вошла улыбающаяся Светлана.

– Привет! – отозвался он, приходя в себя.

– Я так, на минутку, – сообщила она, по-хозяйски присаживаясь за свой стол. – Представляешь, вчера на радостях забыла туфли забрать и так – мелочёвку всякую.

Она снова принялась тараторить о своей поездке, о том, что уже вечером оправляется в путь, а по Парижу она непременно хочет гулять в новых туфлях с высоким каблуком.

– Да, забыла тебя попросить про наш вчерашний разговор. Никому не говори, что ты знаешь о моём увольнении, хорошо?

– Хорошо, – согласился Сергей.

– Держи, это тебе на память! – Светлана протянула ему блокнот и настольный календарь. – Мне всё равно уже ни к чему, а тебе пригодятся! Ну а ты, смотрю, обустроился.

Сергей обрадовался, что ему дали слово.

– Тут сумасшедший дом какой-то!.. – показал он на монитор, но рассказать о странном происшествии не успел.

– Ладно! Помогу тебе, – прервала его Светлана.

Она поняла жалобу Сергея по-своему.

– Это с непривычки кажется, что здесь сумасшедший дом.

Светлана поправила причёску и с видом учительницы перед классом принялась рассказывать:

– Наша группа компаний – это условное объединение нескольких фирм. Каждая из них занимается своим направлением. Одни производством, другие реализацией: кто оптовой, кто розничной. С этим постепенно разберёшься. Все фирмы юридически независимы друг от друга, у каждой свой директор, свои сотрудники. Это наша сплочённая команда единомышленников!.. – Светлана замолчала на секунду, будто прислушиваясь к своим собственным словам, и рассмеялась: – Кошмар! Бред какой! И это я втюхивала бедным людям! В общем, так. Там, на четвёртом этаже, сидит человек, хотя не совсем человек – свинья, причём редкая. Все зовут его шеф, он человек маленький, ты его видел! В смысле – низкий во всех отношениях. Да и должности у него не очень. На каждой фирме он оформлен менеджером по связям с общественностью. Хотя на самом деле он хозяин всего здесь до последнего винтика. Но чтобы морочить людям головы, он придумал эту канитель с независимыми друг от друга фирмами. Если одна разорится или какие-то проблемы, то другие вроде как ни при чём, и там с налогами они что-то крутят. Ясно?

Сергей изначально хотел поговорить о странных сообщениях, но то, что рассказывала Света, увлекло его.

– Ясно! – кивнул он.

– Но видишь, какая история, – продолжила она. – Сейчас убыточны все фирмы. Только не произноси это вслух. Это вроде как тайна. Но как шеф ни пытается скрыть свою тайну, ясно одно: долго он не протянет. Ты не расстраивайся особо, ещё годик здесь поработаешь, опыта наберёшься, а больше… больше вряд ли. Я думаю, многие втихомолку работу подыскивают. Сейчас сотрудники разбегаться начинают. Вот Васька выдал, машину с учёта снял и свалил – подложил свинью. Так сказать, свинье свинью подложил, – Светлана рассмеялась над собственной шуткой и посмотрела на часы. – Так что такие дела! Ладно, мне пора.

Она была уже у двери, когда Сергей окликнул её:

– А камеры?

– Какие камеры?

– Ну в кабинетах, в здании. Камеры наблюдения есть? Или микрофоны? – спросил он полушёпотом.

– Да что ты! – снова рассмеялась она. – Наш (теперь уже ваш) шеф на дух всё это не переносит. Когда служба безопасности предложила, он так орал! Говорит: «Тут не тюрьма!» А сам трёх охранников нанял, слоняются по зданию!.. Счастливо оставаться!

Сергей снова остался один.

Компьютер практически сразу пикнул. «У вас одно новое сообщение».

«Хочешь узнать историю о Пятачке?» – прочитал он.

Сергей механически набрал «да» и отправил ответ.

Несколько минут компьютер молчал.

«У вас одно новое сообщение».

Сергей открыл его и принялся читать:

«Пятачок был редкой свиньёй. И дело даже не в том, что таким его создала природа. Это было его призвание, истинная сущность.

Когда он был маленьким поросёнком с розовым хвостиком, он с завистью смотрел, как огромные хряки, отпихивая друг друга боками и хрюкая, уминали за обе щеки. Он понимал, что только большие свиньи могут есть из кормушки, а его просто раздавят, сунься он туда.

Но Пятачок мечтал о кормушке.

Чтобы пробиться к ней, нужно было набраться сил, и он старался. Бегал между большими свиньями, тщательно подбирал за ними упавшую еду.

Прошло время, Пятачок подрос и окреп, иногда, когда большие свиньи отвлекались, ему удавалось проскользнуть к кормушке и полакомиться из неё.

Он был очень проворный.

Если надо было лебезить перед другими свиньями, – лебезил, надо было уступать им, – уступал, хитрить, – хитрил. Изворачивался как мог.

Со временем большие свиньи стали считать его своим, хотя относились к нему пренебрежительно из-за малого веса и трусливости. В шутку они прозвали его Олей.

Постепенно Пятачок сдружился с двумя матёрыми хряками, которых многие опасались или просто боялись. Он всюду бегал за ними и делал всё, что ему говорили. Так он стал для них своим. У этих хряков была своя кормушка, к которой другие свиньи не подходили. Тут Пятачок дорвался до еды, но ел много и жадно всё, что не успевали съесть два хряка.

Теперь у него была своя кормушка!

Вот только другие свиньи всё так же посмеивались над ним и всё так же дразнили за глаза.

И однажды всё изменилось.

Один из хряков, с которыми бегал Пятачок, пропал. Куда он делся и как это произошло, было неясно. Но знающие свиньи поговаривали, что исчезновение не обошлось без Пятачка.

Второй хряк был в бешенстве. Он пообещал свиньям, что отомстит Пятачку, раздавит его одним копытом. А Пятачок спрятался. Многие свиньи искали его, но не нашли. Пятачка нигде не было.

Вскоре пропал второй хряк. И опять исчезновение было покрыто тайной. Знающие свиньи снова приписали всё Пятачку.

Что и говорить, когда Пятачок снова появился в свинарнике, все относились к нему с опаской. Его право одному есть из кормушки двух хряков никто не оспаривал. Обидное прозвище Оля было забыто. Свиньи догадывались, где Пятачок прятался всё это время, и стали называть его Француз. Когда он приближался, они похрюкивали и уважительно расступались.

Пятачок всё жрал и жрал из своей кормушки, иногда отнимал еду у других свиней. Вскоре многие из них признали его превосходство и бегали за ним, куда он говорил им.

Всё было гладко в жизни Пятачка.

Но неожиданно для всех сменился хозяин свинарника.

Он сказал, что время свиней прошло.

Настало иное время – время овечек.

Тогда многие свиньи, которые не хотели ничего менять, погибли или разбежались.

Но Пятачок был хитрой свиньёй, он притворился овечкой, и ему поверили.

Он сохранил свою кормушку, общность овечек признала за ним право на неё.

Он вёл себя, как овечка, блеял, как овечка, но оставался при этом самой настоящей свиньёй. Нашлись свиньи, которые, как и он, приняли правила игры. Они вместе с Пятачком быстро подстроились под новые порядки. Они знали все кормушки, когда, где и что можно поесть, и руководили новой жизнью.

Они стали солидными и уважаемыми. Прошлое было забыто. Больше никто не осмеливался называть их свиньями.

Пятачок расслабился, зажирел, завёл свою команду, устанавливал порядки.

Но не всё так гладко.

Пятачок очень любил молоденьких свинок, поэтому часто, принимая их в свою команду, затаскивал к себе и веселился с ними. Это его и погубило…»

Напрасно Сергей ждал продолжения истории и слал сообщения с различными вопросами. Неизвестный собеседник больше не отзывался.

                                      * * *

Шеф сидел у себя в кабинете. Он развалился в кресле, закинув ноги на стол.

– Сука! Сука! Сука! – безостановочно твердил он себе под нос одно слово. В такт ругани он стучал карандашом по столу.

Всё пошло не так, как он планировал. Откуда у неё взялась эта блажь? Почему именно сейчас, именно сейчас?!

Входная дверь беззвучно открылась. Вошла секретарша Леночка с подносом. На нём стояли бокал и традиционная маленькая вазочка со свежими фиалками.

Шеф любил фиалки, и ей приходилось ежедневно обеспечивать для него это удовольствие. Цветочный магазин неподалёку от фирмы неплохо зарабатывал на этой его слабости.

Она подошла к столу и тихо поставила поднос.

Шеф замолчал и поднял на Леночку тяжёлый взгляд:

– Что это?

– Коньяк, – ответила Леночка, – как вы и просили.

Шеф снял ноги со стола и тяжело поднялся, опираясь на стол обеими руками.

– Коньяк? – переспросил он, взяв бокал.

Леночка кивнула.

Шеф опустил голову и непонятно к чему повторил:

– Коньяк!

Неожиданно он выпрямился, глаза его сверкнули звериным бешенством. Размахнувшись изо всех сил, он швырнул бокал. Тот, пролетев комнату, ударился о стену напротив и разлетелся вдребезги. Тогда шеф нагнулся к столу и одним движением смахнул с него всё, что было там. Поднос, документы, настольную лампу. Всё это со звоном и грохотом свалилось на пол. Он резким движением подхватил поднос с пола и ударил им несколько раз об стол. Поднос превратился в бесформенную жестянку.

Секретарша не дрогнула. За несколько лет работы она здесь и не такое видела.

Шеф тем временем взял то, что осталось от подноса, и скомкал, словно клочок бумаги. Лицо его налилось краской. Он тяжело дышал, сжимая это подобие шара двумя руками.

Закончив с этим делом, он снова опустился в кресло, выкинул шар в мусорную корзину и как ни в чём не бывало спокойно обратился к Леночке:

– Принеси мне бутылку, целую бутылку коньяка!

Леночка кивнула и вышла.

Шеф перебрался на один из кожаных диванов и лёг, закрыв глаза.

Он слышал, как снова вошла Леночка, слышал, как зашумел пылесос, позвякивая битым стеклом, как Леночка собирает бумаги с пола. Через несколько минут всё стихло. Открыв глаза, он вернулся к столу. Там стояли поднос с бутылкой коньяка, бокал, ведёрко со льдом и маленькая вазочка с живыми фиалками.

Сегодняшний день стал шоком.

Он не ожидал такого поворота событий. Утром ему позвонила жена и сказала, что хочет с ним развестись. Нет, он не был расстроен из-за этой новости.

Супруга его давно не волновала. В его жизни она была приложением к дому, обязательным лицом на официальных приёмах, как коллега по работе. Они даже не спали вместе уже.… Шеф задумался. Он так и не смог вспомнить, когда в последний раз спал с женой. У него хватало молоденьких девиц. Да и её вроде всё устраивало, обеспеченная всем, что её могло не устраивать?

Но она хотела не просто развода, она требовала деньги, выдвигала какие-то условия! Пыталась указывать ему!

Как она могла решиться на такое? Всегда тихая, покорная, она даже слова не могла сказать вразрез с его волей. И тут такое.

А больше всего его раздражало то, что она не захотела с ним разговаривать, даже не сказала, где она сейчас.

Назначила встречу не ему, а его адвокату!

Шеф налил полбокала и выпил его одним махом.

Постукивая карандашом по столу и пытаясь успокоиться, он снова завёл свою необычную мантру. «Сука!» – безостановочно твердил он.

Дожился! Он, который держал в беспрекословном подчинении несколько сотен человек. Он должен был сидеть и ждать, пока приедет Крот и расскажет ему, какие условия выдвинула его собственная жена!

Крота всё не было.

Уже много лет они старались не называть друг друга по кличкам. Крот был солидным человеком – Алексеем Юрьевичем. Но сейчас, когда шеф был по-настоящему зол, он ждал именно Крота.

Крота – его приятеля, помощника и давнего советника. Того, с которым они побывали не в одной передряге, того, кому можно было доверять. Доверять больше, чем другим.

Крот приехал ближе к полудню.

Высокий, уже с солидной залысиной, с бегающими глазами и нервными движениями, он сразу производил на людей впечатление опытного адвоката или большого пройдохи. Он был и тем и другим.

А ещё он был правой рукой шефа.

Они были знакомы с юности, вместе выпивали, гуляли в одной компании. Обычные ребята. Правда, потом их пути разошлись. Крот получил образование, зарылся в юридических делах, за что и получил свою кличку. В то время профессия не приносила особой прибыли. Когда он снова встретил друга своей юности, то с удивлением заметил, как тот изменился, возмужал, был при больших деньгах и связях. Правда, друг стал жёстким и властным.

Друг хотел, чтобы Крот работал на него.