Джек Харт

– Ах, скорее бы всё это началось, а то у меня от волнения пальцы чешутся о курок.

– Послушай, сержант, а с каких пор ты стал таким несдержанным? Я тебя знаю не первый год, ты был всегда хладнокровным и спокойным. Что-то случилось, парень?

– Да как вам сказать, капитан, – ответил сержант, а потом после небольшой паузы продолжил: – Если честно, то у меня странное предчувствие, да ещё этот странный сон, который я вижу буквально каждую ночь. Он меня угнетает. Такое ощущение, что смерть где-то рядом, ходит за нами по пятам.

– Успокойся, сержант! Все мы когда-нибудь уйдём в иной мир. Если судьба уготовила нам умереть сегодня и здесь, пусть так и будет! Мы же солдаты, Кевин, и всё время ходим по лезвию ножа. Смерть – эта наша профессия! Да что я тебе тут мораль читаю, ты и сам всё прекрасно знаешь! Да и не нам это решать, когда жить, а когда умирать! Всё в руках бога!

– Да, капитан! Мне лучше не думать об этом, а то ребята засмеют, если узнают про мой дурацкий сон. Только вот просьба у меня будет к вам, капитан! Могу я попросить вас об одной услуге?

– Да, конечно, говори! – прошептал я.

– Если со мной что-то случится, отдайте, пожалуйста, вот это моей невесте, – сказал Кевин и протянул мне свой Орден боевого креста. – Она меня уже два года ждёт, мы с ней помолвлены, но, если мне суждено… ну вы понимаете! Пусть она знает, что я её…

– Не говори ерунды, сержант! Положи это обратно в карман, пока никто не увидел! Ты что раскис, солдат? Выше нос, сержант, и плюнь на все сны и предрассудки. Ты же моя правая рука, как ты можешь такое говорить?!

– Да, простите, капитан! Я сегодня что-то не в себе. Ну что там, где наши «друзья», пора бы им уже объявиться и получить от меня пару свинцовых пилюль!

– «Наши друзья», говоришь?! – глядя на монитор, повторил я, затем сказал: – Если верить нашему спутнику, они уже у ворот. Посмотри на экран, видишь, там, за холмами их техника прячется. Сразу видно, что профессионалы работают. Хорошее место выбрали для атаки. Объяви по рации готовность номер один. Они сейчас штурмовать начнут. Скажи ребятам, пусть первым делом займутся ликвидацией бронетехники. Она может создать нам большие проблемы. Сверху, с крыш домов им будет удобно её сбить!

Сержант передал мой приказ, и на какой-то момент наступила тишина. Такое происходит в африканских саваннах, перед тем как лев подкрадывается к жертве и неожиданно набрасывается на свою добычу. Но в нашем случае происходило всё иначе. Два льва находились в укрытии и готовились к схватке. Затишье было недолгим. Сильный взрыв прогремел у входа. Ворота, словно листы бумаги, взлетели в воздух и упали на территорию компании. Впереди у ворот стоял мощный бульдозер с большим ковшом, но несколько выпущенных по нему ракет превратили эту махину в груду металла. Вход нападающим был открыт, и первыми двинулись на территорию компании бронированные машины. Началась перестрелка.

– Сержант, стреляй же из гранатомёта скорей, бронетранспортёр движется прямо на нас! Сержант! – крикнул я, но когда обернулся, то увидел жуткую картину. Брайан лежал у гусениц бульдозера с простреленной головой. Из зажатого кулака торчала сине-красная лента – Кевин погиб, держа в руке Орден боевого креста. Мне не раз приходилось видеть смерть людей, но, когда погибали бойцы моей группы, я чувствовал себя виноватым. С ними я прошёл не один путь ада войны. В глубине души мы знали, что играем в прятки со смертью, но с каждым разом страх всё больше становился адреналином, и война тянула нас вновь к себе. Адреналин… Он как наркотик. Как подъём в горы… Каждый раз, когда ты поднимаешься по скалам, преодолевая сложные перевалы, несмотря на опасность, тебя всё равно тянет в горы, в эту бездну опасностей. Ты вновь идёшь, и вновь сталкиваешься с трудностями, идёшь по лезвию ножа. Если однажды ты поднялся на вершину, то горы вновь тебя потянут к себе! Это необъяснимое состояние души. И всё же ты снова идёшь на риск, подавляя свой страх, чтобы… наверное, доказать самому себе, что ты ещё жив и можешь что-то сделать невозможное! Я обнял Кевина и закрыл ему глаза, а Боевой крест положил себе в нагрудный карман. В эти минуты вокруг меня происходил хаос. Взрывались снаряды, со свистом пролетали пули, но я был в каком-то эмоциональной трансе и словно не замечал всего этого. Вскоре я пришёл в себя, утёр слёзы и вызвал по рации капрала:

– Капрал Адамсон, вы теперь моя правая рука, принимайте командование группой. Сержант Брайан погиб! В ответ я услышал холодное восклицание: «Есть, сэр». – Капрал, уничтожьте вторую бронемашину, а я разберусь с первой… Я взял с пола ручной гранатомёт, прицелился на идущую в мою сторону машину и открыл огонь. Ракета разнесла башню броневика, он тут же загорелся. Я обрадовался и высунулся из-за ковша бульдозера, чтобы увидеть подорванную машину. В эту минуту капрал Адамсон произвёл ещё один выстрел с крыши офиса и поразил вторую машину. Броневик загорелся, но в последнюю минуту ствол башни повернулся в мою сторону, и раздался выстрел. С этого злосчастного момента вся моя жизнь изменилась!

– Вас ранило этим выстрелом? – спросил журналист.

– Выпущенный снаряд был осколочным. В танках и бронемашинах имеются два вида снарядов – противотанковые или же противопехотные, осколочные для поражения живой силы. Когда был произведён выстрел, я увидел невероятное зрелище! Всё вокруг меня словно застыло. Я видел летящие свинцовые пули, они пролетали мимо меня, и я мог наблюдать за каждой из них. Они были словно подвешены на нити и медленно продвигались мимо моего тела. Я стоял как вкопанный и не мог пошевелиться. Если бы даже одна из этих пуль или её осколок долетели до моего тела, я бы не смог увернуться. И вот представьте себе, ты застыл на месте и видишь, как в твою сторону летит снаряд, знаешь, что скоро произойдёт взрыв, но ничего не можешь сделать! Ни укрыться, ни нагнуться, а только стоять и ждать своей смерти.

– Да, жуткая сцена! – воскликнул журналист и вытер платком пот со лба. – Такое и в страшном сне не увидишь!

– А я видел! – задумчиво произнёс я и продолжил свой рассказ: – И испытал на себе. Я смотрел на сцену боя, видел застывшие лица людей, и вдруг всё в один миг остановилось. Время замедлилось, и я только помню, как прогремел взрыв и меня отбросило куда-то далеко. Через некоторое время я пришёл в себя и открыл глаза. Надо мной было синее небо и тёмный густой дым, поднимающийся вверх. Тело своё я не чувствовал. Я хотел пошевелиться, но не ощущал своих конечностей, их словно не было. Я попытался крикнуть, но во рту был песок, а в горле сухо. Глаза горели от солёного пота, смешанного с кровью. Я ещё раз попытался поднять голову, крикнуть, но у меня закружилась голова, я закрыл глаза и потерял сознание. Вдруг я услышал голос. Не знаю, в каком состоянии я был, но меня словно кто-то будил. Это было такое чувство, что спишь, и в полусонном состоянии тебя кто-то зовёт, будит. Я приподнял голову, затем присел и, не открывая глаз, вдохнул свежий воздух. Как же я был рад, что могу двигаться, а всё страшное мне просто приснилось. Но в теле всё же чувствовалась усталость. Похожее чувство у меня было, когда нас, молодых курсантов, заставляли бегать по утрам несколько километров при полном обмундировании, с двадцатикилограммовым рюкзаком за спиной и оружием. После таких утомительных тренировок мысли были только об одном: принять душ и завалиться в кровать. А когда тебя вновь будят в шесть часов утра, мышцы ног ноют, болят, и тебе совсем не хочется вставать. То же самое со мной происходило и в эти минуты. Жуткая усталость и нежелание вставать из тёплой постели.

Но военная закалка всё же взяла верх! Я по привычке поднялся, открыл глаза и увидел перед собой белый туман и свет, пробивающийся откуда-то сверху. Он был настолько ярким, что мне пришлось прикрыть рукой глаза. Туман рассеялся, и я увидел сбитый мною горящий броневик. Затем я стал свидетелем боя. Сцена сражения разворачивалась в замедленном темпе, словно время приостановилось, и я мог видеть весь театр действий в мельчайших подробностях. Возле меня взрывались бомбы, я видел летящие осколки, пули. Одна из них пролетела рядом со мной, я даже хотел прикоснуться к ней, но пальцы проскользнули между свинцом, словно сквозь воду, и пуля продолжила свой полёт.

«В чём дело?» – спросил я себя и посмотрел на свои руки. К чему бы я ни прикасался, всё проходило сквозь пальцы, и я не мог ощутить материю. Опустив голову, я увидел на земле застреленного человека. Через некоторое время его тело раздвоилось, и я стал свидетелем жуткой сцены. Полупрозрачная сущность встала над своим двойником. Я понял, что наблюдаю за своим погибшим телом. В то время я не знал, что существует астральное тело, но я был шокирован увиденным. То же самое происходило и с другими убитыми людьми, павшими в том кровопролитном сражении.

Увидев расплывчатые силуэты людей, растерянно стоявшие над своими телами, я, наконец, осознал со всей ясностью, что я сам мертв, я умер и нахожусь по другую сторону мира. Я думал, что всё это страшный сон и хотел скорей проснуться, но когда я обернулся, то как-то разом очутился на том самом пустыре, куда меня отбросило взрывной волной. Там я обнаружил своё обезображенное тело, истекающее кровью, с оторванными ногами и руками – бесчувственное и безжизненное тело лежало на земле, словно это была туша мяса. Я с ужасом смотрел на самого себя и в панике закричал:

– Этого не может быть! Это не я!

Я плакал и понимал, что умер, и теперь нахожусь в ином мире. Но в тоже время мною руководило и другое чувство: я чувствовал, что это ещё не конец и жизнь продолжится. Это состояние невозможно описать словами, это такое состояние души, словно тебя заперли в закрытом пространстве, и ты должен ждать, когда кто-то придёт и откроет тебе дверь! Но вдруг сзади я услышал голос. Я повернулся и увидел Кевина. Сержант, озадаченно осматриваясь по сторонам, спросил меня:

– Капитан, что со мной произошло?! Где мы находимся? Я видел пулю, летевшую в мою сторону, меня словно приковали к стене и сказали, чтобы я смотрел на этот кусок свинца, не двигаясь. Пуля летела очень медленно, я наблюдал, как она, вращаясь, вонзилась мне в голову. Всё было как в замедленном кадре. Затем, будто в ужасном сне, я увидел своё убитое тело и вас, капитан. Вы стояли надо мной и плакали, а затем наклонились и закрыли мои глаза. Вы забрали у меня крест, мой боевой орден, потом вы взяли ручной гранатомёт и сделали выстрел по бронемашине. Я всё это видел! – воскликнул Кевин и задумчиво произнёс: – Что теперь будет с моей Кэтрин? Она ведь ждёт меня! Моё предчувствие было пророческим, капитан. Странно, моё тело убито, а я до сих пор жив, я думаю, вспоминаю и могу ещё о чём-то рассуждать, говорить. А я всю жизнь думал, что это тело и есть я, хотя это всего лишь моя оболочка. В Лондоне, на улице, я встретил как-то одну молодую англичанку, она была в индийской одежде и держала в руках книги, предлагала мне купить их. Меня привлекла её невероятная, очень искренняя улыбка. Мы разговорились, и она мне рассказала о боге Кришне, об инкарнации души. Она говорила, что наше тело – это всего лишь материальная оболочка, я немного поспорил с ней, но всё же купил книгу, которую она предлагала. Теперь, когда я вижу со стороны своё убитое тело, свою оболочку, я вспоминаю эту девчонку и её слова. Что теперь с нами будет, капитан? Когда мы живём, нам некогда думать о жизни, а теперь, когда наши тела мертвы, мы хотим знать, что нас ждёт, но так и не знаем, что произойдёт с нами! Где все эти идеалы, за которые мы сражались, и вообще, зачем всё это мы делали? Зачем мы убивали людей, и почему нас убили?

Я молчал и слушал своего бойца. Я не мог ему возразить или сказать что-то в поддержку, так как мы находились в ином мире, а законы взаимодействия там были совсем другими. Кевин смотрел на меня в ожидании объяснений, но понял, что я, как и он сам, был в растерянности от необъяснимого и непредсказуемого. Он посмотрел в небо и сказал:

– А ещё девушка сказала, если человек умирает, то это не конец, а всего лишь начало другой стадии жизни. Мы покидаем материальное тело, как поношенную одежду, и получаем другую, новую одежду. И как ты прожил прошедшую жизнь, какая у тебя жизненная карма, чего ты заслужил, то и получишь в новой жизни. Если эта девчонка была права, то сейчас мы с вами, капитан, находимся в астральном теле. Она объяснила мне, что астральное тело дано для перехода в другую стадию развития. Считайте, капитан, что это наш скафандр, без которого в этом астральном мире, как в открытом космосе, не выжить.

– А эта девчонка тебе не говорила, что за этим «скафандром» в нас таится? – спросил я у Кевина. На что он ответил:

– Душа, капитан! Она ещё привела пример с обычным куриным яйцом, сказав, что скорлупу можно представить как наше нынешнее тело, белок – астральной оболочкой, а желток – душой. Той тонкой божественной нитью, что связывает эти два тела – прошлое и новое.

Сгусток облаков над Кевином рассеялся и с неба устремился на землю поток света. Сержант посмотрел наверх, на лучи света, протянувшиеся к нему с неба, потом грустным взглядом посмотрел мне в глаза и сказал:

– Капитан, я почему-то верю, что вы продолжите жить в нашем грешном мире. Будете в Лондоне, прошу вас, разыщите Кэтрин и отдайте ей мой боевой крест. Пусть Господь будет благосклонен к вам, капитан!

После этих прощальных слов сержант Брайн исчез, словно растворился в пучине света.

– Кевин! – крикнул я вслед парню и, упав на колени, заплакал. В этот момент все чувства во мне смешались: боль, обида, страх и жалость к самому себе. Я не знал, что произойдёт со мной в следующее мгновение. Я не знал, куда мне идти, что делать, стоять или бежать. Я был в отчаянии и замешательстве. Но небо становилось светлее, и оставшиеся сгустки облаков, словно серые волки, умчались вдаль, за горизонт, разыскивая новые жертвы.

Глава вторая:

«Потусторонний мир»

Вскоре бой закончился. Несколько вертолётов британской армии всё же прилетели с ближайшей базы и отбили атаку противника. Я по-прежнему стоял в центре сражения и наблюдал, как враг отходил назад, а затем бросился бежать. Мои бойцы радовались, что смогли отстоять территорию компании. Поддавшись общему ликованию, я на какое-то время даже забыл, что со мной произошло, и пошёл навстречу капралу Адамсону, чтобы поздравить его. Он с печальным и усталым видом прошёл сквозь меня, затем приказал собирать трупы убитых и раненых. Я стоял на месте и с ужасом смотрел, как мои боевые друзья проходят мимо и не замечают меня.

– Ужас! Я даже не смог бы представить себе такое… – с горечью произнёс журналист, слушая мой рассказ.

– Да, в эти минуты мне как никогда было печально. Это действительно невозможно заранее представить, когда ты оказываешься в потустороннем мире. Всё происходит внезапно, спонтанно, а человек, привыкший к этой жизни, он просто не готов к переходу в другой мир. Там другие правила, другие законы и мы там гости, живущие по велению хозяина дома.

– А как вы выжили? Я имею в виду, как ваше тело выжило? Я даже не могу подобрать нужные слова к этой ситуации, – спросил Смирнов.

– Да, вы правы, ситуация непростая! Капрал Адамсон приказал найти меня. После долгих поисков бойцы нашли моё изуродованное тело. Но в последний момент, перед тем как уйти, капрал приложил к моему лицу небольшое зеркало и закричал:

– Быстро капитана в вертолёт! Он ещё жив!

Так меня и некоторых людей отправили в Лондон, где мне предстояло пройти через ад и долгие годы сна.

– Вы имеете в виду клиническую смерть? – уточнил журналист.

– Как хотите, так и называйте это состояние, но я был мёртв! Я был подключен ко многим приборам, конечностей у меня не было и даже меня самого, моего духа, в этом, простите за грубость, куске мяса, не было. Но нас – меня и моё тело – ещё связывала некая жизненная нить, похожая на тонкую сверкающую пуповину. Я висел, как надувной шар, над телом и не мог избавиться от этого истерзанного и обезображенного человека.

Может, странным это прозвучит, но я не хотел возвращаться в своё тело, мне было противно оно, я хотел, чтобы наша связь оборвалась, и я смог бы освободиться от него. Я даже чувствовал отвращение к моему человеческому образу, к этому жалкому телу, в которое я был облачён. Тогда я и осознал, что мы действительно заточены в наши тела. И вспомнил, как сказал сержант Брайан: «Мы одеты в некий скафандр и вынуждены носить его всю жизнь, боясь причинить ему вред!»

Сейчас, когда я стою на ногах и выгляжу как полноценный человек, вспоминая те мгновения, я со страхом задаюсь вопросом: а что было бы, если я не вернулся с того света… куда бы меня судьба занесла?!

Я произнёс эти слова и задумался. Журналист не решался задать следующий вопрос, но я, заметив смущённый вид гостя, продолжил свой рассказ:

– Буквально на днях на нашем бакинском бульваре я встретил одну очаровательную девушку. Она была в индийском сари и продавала книги. Вспомнив рассказ сержанта Брайана, я подошёл к ней, и мы разговорились. Она мне рассказала практически всё то же самое, о чём говорил сержант. Я не во всём соглашался с ней, и в ходе нашей дискуссии она вдруг спросила меня: «А вы счастливы в этой жизни?» На что я, немного подумав, кивнул головой, что да, счастлив. Но она с сомнением посмотрела на меня и шутливо ответила: «А по вам это не видно!» И тогда она привела мне пример, которым очень впечатлила меня:

«Тело, о котором мы привыкли думать, что это – я, на самом деле просто материальная оболочка и не нужно считать себя «глиняным сосудом». Душа – она как вода, может разместиться в любом сосуде и находиться там какое-то неопределённое время. Вода не может оставаться в кувшине вечно, она протухает и, в конечном счёте, просто испаряется из кувшина. Это материя, а материя, как известно, не вечна! Вернусь к кувшину с водой. Тепло испаряет содержимое сосуда, и вода, испарившись, поднимется к небу. А там превратится в облако и вновь упадёт на землю в виде дождя. И этот процесс круговорота воды в природе, чередование падения и возвышения, будет продолжаться вечно, пока существует жизнь на Земле. Это закон природы. Я привела вам пример с обычной водой, так как этот процесс очень похож на переход человеческой души из одной формы в другую. И подтверждение моим словам – рождение человека и его взросление. В этом жизненном процессе происходит трансформация тела человека из малого в большое, затем его старение.

– Да, это так, но причём здесь счастье? – спросил я девушку, на что она улыбнулась и спросила: – Откуда вы приехали? Я сказал, что из Лондона. И тогда она вновь спросила: – За какую футбольную команду вы болеете?

– Хм, интересный вопрос! Ну, вообще-то, многие лондонцы и военные болеют за «Арсенал». А почему вы спрашиваете об этом? – поинтересовался в свою очередь я.

– Когда ваша команда забивает гол или выигрывает матч, что происходит на стадионе? – продолжала она задавать мне вопросы, не отвечая пока на мои.

– Ну, это не передать словами, там надо побывать и почувствовать всё, как говорится, своим нутром! Это невероятное чувство радости, адреналина в крови и гордости за свою команду. Всё вместе!

– Прекрасно! Значит, когда вы все вместе – болельщики, единомышленники – испытываете чувство радости, сопереживания, вы как единое целое, становитесь счастливыми, выкрикивая слова поддержки вашим футболистам, не правда ли?!

– Да, это так! – ответил я. Девушка улыбнулась мне и сказала:

– Я не просто так привела пример с водой. Одна капля воды в океане – это ведь часть океана, не правда ли?! А если капля отделится от массы, ну, скажем, волна ударится о скалы и частицы капель окажутся на раскалённых солнечным зноем скалах, то, как вы думаете, эти капли воды могут быть вечными, как сам океан? И счастливыми, если сопоставлять эти капли воды с человеческими душами, а брызги на скалах это – участь и судьба этих душ?

– Я думаю, нет! Понятно, что они испарятся через пару минут, – ответил я.

– Верно! Но, испарившись, как я уже сказала, они превратятся в облако, а затем в виде капель дождя вновь упадут на землю. Вот только не каждой капле суждено упасть вновь в океан. Многие из них упадут на раскалённые скалы, испарятся и вновь уйдут в небо. И так будет продолжаться до тех пор, пока эта капля не окажется в более благоприятном для неё месте, где облака будут пролетать над огромным океаном. Вы понимаете суть моих слов?

– Да, я понимаю, что вы хотите сказать. То есть наша душа, как капля воды из океана проходит некое испытание, урок, и через какое-то время она вновь сольётся с Абсолютом, с Богом, где она вернётся к существованию в родной среде и будет чувствовать себя счастливо.

Девушка улыбнулась мне и пригласила посетить их храм, где они говорят о философии жизни и отвечают на все вопросы, завязанные с жизнью человека.

– А что произошло потом, мистер Харт, кода вы находились на операционном столе? Вы… то есть ваше астральное тело, какие чувства вы испытывали в те минуты, находясь за гранью нашей действительности?

– А что вы испытываете, находясь во сне? Вы можете на что-то повлиять или противостоять какому-то действию? В таком приблизительно состоянии был и я. Эта была грань между сном и реальностью. Я до сих пор не могу понять, что со мной происходило! Я смотрел сверху на своё растерзанное тело, и мне не хотелось возвращаться в эту разорванную и ненужную «одежду». Вся жизнь моя промчалась перед моими глазами, словно кинолента. Я увидел своё рождение, город, где я родился и вырос. Набережная Каспийского моря, бульвар, прогулочные катера и нашу квартиру в Баку. Затем я увидел смерть матери, аварию, что унесла её жизнь. Потом отъезд из Баку в Лондон. Учёба, знакомство с девушкой, учеба в Британской военной академии. Я увидел первое моё ранение и боевое крещение. Всё это промелькнулось в моём сознании, как молниеносная информация, и когда я очнулся от нахлынувших на меня воспоминаний, то увидел над собой свет. Облачное кольцо окружило меня и медленно стало виться вокруг меня. Когда я увидел сержанта, уходящего в небытие, поток света был быстрым, он стремительно захватил Кевина и умчал его ввысь. Но когда я сам оказался в светящемся туннеле, то поток света мне показался спокойным и утешительным! Возможно, это был момент перехода в иной мир, и он был предусмотрен так, чтобы душа, находящаяся в этом коконе света, успокоилась, осознала всю свою прошлую жизнь и настроилась на позитивное будущее. Я расслабился, забыв о плохом и хорошем. Вся прошедшая жизнь показалась мне бессмысленной и ненужной. Меня, как голубиное перо, подняло вверх, к свету, и, вращаясь в этом потоке света, я чувствовал себя свободным и счастливым. Не знаю почему, но свет сильно подействовал на меня. Это, к примеру, если тебе холодно и ты согреваешься у огня, это так приятно и комфортно – то же самое происходило и там. Мне было тепло, уютно, я испытал чувство безмерного счастья.

– Мистер Харт, вы можете сказать или хотя бы предположить, как долго длился ваш полёт в этом потоке свете? – поинтересовался Смирнов.

– Не знаю! Может быть, это длилось несколько часов, а быть может, всего лишь мгновение! Знаете, о чём я думал в те счастливые мгновения, вернее, что я говорил про себя?!

– И что же?

– Я читал стихи! Да-да, не удивляйтесь, стихи! Я их написал когда-то в молодости и почему-то в тот момент я вспомнил о них:

«Как же бежит время,

Может, годы стали месяцами?!

Детство – кратким мгновением!

Юность – воспоминанием!

Молодость – будто молния!

Прошлое покрыто забвением,

Настоящее – сомнением!

А будущее даётся терпением!

Что же такое время?

Почему оно бежит?

Может, в суету и бремя,

Человечество спешит?

Может, мы взрослее стали,

Время видеть перестали?

А оно всё тикает, бежит!

И над нами суд вершит!»

– Ну, как?

– Замечательные стихи! – высказал своё мнение Смирнов. – А когда вы их написали?

– В молодые годы, когда учился в военной академии! А знаете, там, между небом и землёй, когда поток света поднял меня вверх, мне казалось, что я кричал, выговаривая каждое слово из этого стихотворения, и это меня вдохновляло!

– А что вы ощущали, когда находились в этом состоянии? – спросил Смирнов.

– Это невозможно объяснить словами. Такое состояние возможно только во сне. Незадолго перед тем, как отправиться в командировку в Африку, я увидел сон. Я не рассказывал его никому, но видно, как и сон сержанта Брайана, он стал вещим! Во сне я летал. И когда я находился в световом туннеле, я вспомнил о своём последнем пророческом сне. Во сне меня, как пушинку, приподняло вверх, и сверху я наблюдал, как вёлся бой. Это был тот самый бой, где меня смертельно ранили. Все события были один в один, как мне привиделось во сне. Это я потом понял, когда оказался ранен и вновь увидел этот бой, но со стороны. Я рассказываю вам о своём сне, а в глубине души не могу понять, что было реальностью, а что сном. Пережитое состояние до сих пор не даёт мне покоя. Порой я задумываюсь о том, почему нам снятся сны? Что это, проявление какого-то предсказания, или это наша жизнь, но в другом, параллельном мире? И где вообще реальность: там, в наших сновидениях, или здесь, в мире, где мы живём? – спросил я, посмотрев серьёзно на Смирнова.