Недоброе солнце

Следуя собственному желанию, коснулась белой кожи губами. Наградой мне стал судорожный вздох. Ничего, еще немного и этому хваленому образцу самоконтроля не удастся сдерживаться. Против ожидания Нарин легонько попробовал меня оттолкнуть. Так не пойдет, хороший мой.

– Мы не можем…

– Почему? – меня это уже порядком достало. Кинула быстрый взгляд на выдающиеся скульптурные части мужского тела и убедилась, что я в своем желании не одинока. – Как я вижу, мы очень даже можем. Ну, прямо изо всех сил.

– Сначала нужно пройти обряд, только потом можно, – на лице Нарина было какое-то мученическое выражение. Может, эти его обряды и правда страшно важные и без них никак? Или наоборот, какая-то общепринятая ерунда?

– Обряд? Это типа «клянусь любить, оберегать веки вечные и так далее»?

– Нет, это проверка, действительно ли моя реакция на тебя, – Нарин закатил глаза, стараясь отступить чудь дальше вглубь кабины, подальше от меня.

– А у кого-то есть сомнения? – ну, в самом деле, Сумудин свои проверки, как я поняла, чуть ли не каждый день проводил. То меня, то Нарина иглами тыкал. Сколько можно? – И что, без этого обряда кто-то может не дать нам быть вместе?

– Нет, конечно. Кто посмеет идти против Судьбы…

– Тогда хватит пудрить мне мозги! – я поняла главное, нам никто за пренебрежение к традициям ничего смертельного не сделает. Максимум пожурят. Так, какого демона?! Хватит уже. – Я думала, там что-то совсем серьезное, а тут традиции… Это не мои традиции, Нарин. Я не валорка. И если Сумудин сказал правду, тебе придется очень скоро надеть мое кольцо. Так что, перестань мучать нас обоих.

Нарин открыл глаза и удивленно посмотрел в ответ, соображая. Мысль про мою непричастность к валорским традициям ему в голову явно не приходила. Потом он чуть улыбнулся и поднял мою ладонь, демонстрируя колечко на пальце. То есть, это не просто подарок? Это что получается…

– Это?…это… – никак не могла оформить свое потрясение в слова. Даже мысли такой не было. Но как так. Или я не поняла? – Но откуда?…

– Через твой кивер. Связь плохая, так что много узнать я не успел, но про кольцо читал. Только, кажется, что-то перепутал…

Он хотел сделать все по традициям моего народа. Сердце наполнилось ликованием. Какая прелесть. Он подумал об этом. Как мило. Полная умиления сняла колечко с мизинца и водрузила на законное место. Вот теперь оно было определенно по размеру. Покрутив ладонь, восхитилась, как замечательно оно смотрится. Определенно, смысловая нагрузка сделала украшение на порядок прекрасней. А еще в голову пришла замечательная мысль. Это же значит, я теперь невеста! А еще, а еще…

– А это значит, хороший мой, что по законам моей Земли, мы помолвлены. И я имею на тебя все права.

– Точно? – с надеждой спросил этот в высшей мере деликатный мужчина.

– Абсолютно.

– Тогда, возможно, нам следует действовать сегодня согласно земным традициям, что скажешь? – глаза валора наполнялись светом, плечи расслабились, и на лице прочно обосновалась улыбка.

– До этого мы следовали порядкам, принятым на Валоре. Определенно, сейчас моя очередь.

– О, какое сладостное предвкушение.

Глава 21

Прижав к себе, Нарин медленно принялся расстегивать мою рабочую форму. Заметив отсутствие нижнего белья, валор судорожного выдохнул, широко улыбаясь и опаляя светом синих глаз. Удивительно, но под этим внимательным горящим взглядом, я не чувствовала смущения. Комбинезон упал с плеч, открывая грудь. Большая, чуть шершавая ладонь осторожно коснулась нежной кожи, оценив тяжесть и форму, обхватив. Вторая рука прошлась между лопаток, спустилась на поясницу и прижала теснее к крепкому мужскому телу.

– Ты такая нежная, мягкая и пахнешь… Твой запах, он сводит с ума, не позволяет думать, – Нарин шептал мне в висок, стягивая руками и хвостом насквозь промокший комбинезон с бедер. Хвост прошелся по оголившимся ногам влажной кисточкой, вызывая дрожь в коленках. – С первой встречи ты как дурманящий цветок под самым моим носом. И не сорвать, и не отойти, и другому не позволить. Мучение. Искушение.

Выдохнув последнее слово, валор, не сдерживаясь, прижался к губам в остром, жгучем поцелуе. Ухватившись за крепкие плечи, чуть приподнялась на носочки, чтобы быть ближе, полнее, ярче. По телу перекатывались волны, следуя за движениями рук, хвоста, реагируя на поцелуй теплом и напряжением внизу живота.

Прервав поцелуй, судорожно дыша, Нарин с весьма решительным лицом и легким лукавством в глазах окинул взглядом мое тело, вызвав волну тепла от кончиков пальцев и до самой макушки. Подхватив на руки, валор осторожно вынес из кабинки и комнаты с бассейном, плавно опустил на кровать. Чуть отстранившись, мужчина отступил на шаг, медленно оглядывая снова.

– Ты изумительно смотришься в моей кровати, дарье, – обращение было произнесено с нажимом. Я почувствовала легкое смущение и желание прикрыться ладонями. Только руки были пойманы в самом начале движения. Нарин улыбался и, прикрыв глаза, прошелся носом вдоль шеи, выдыхая струйку теплого воздуха, отчего волоски на мокром теле встали дыбом. Передернула плечами от приятных, острых ощущений. Попыталась освободить ладони, зудящие от желания пройтись по всему доступному великолепию. Меня не отпустили, самодовольно хмыкнув на сбившееся вконец дыхание, собирая поцелуями капли воды с ключиц, груди, живота. Спустившись к бедрам, Нарин все же отпустил ладони, пройдясь руками по ногам. Уткнувшись носом в развилку бедер, валор глубоко дышал, втягивая аромат и бормоча нежные слова. Запутавшись в белых волосах, потянула мужчину вверх, не желая больше ждать.

Нарин поднял на меня свои удивительные глаза. Радужка разошлась практически на всю поверхность, черный зрачок расширился, как омут. Сияние отбрасывало отсветы на скулы, придавая лицу валора потусторонний, фантастический блеск. От осознания, что это я с ним сделала, тело наполнилось каким-то не соответствующим моменту торжеством. Прижавшись к телу, придавливая к постели, Нарин снова вернулся к губам, нежно, едва ощутимо касаясь. Повинуясь плавным, мягким движениям, вызывающим покалывание в губах и трепет во всем теле, разомкнула губы. Горячий язык коснулся моего, наполняя рот непривычным терпким, сладковато-пряным вкусом. По телу проскочила молния, выбив все дыхание, заставляя закрыть глаза.

Нарин стал целовать напористо, неудержимо, воруя остатки дыхания, заставляя все тело дрожать от возбуждения и почти нестерпимого желания. Пробежав ладонями по рельефным рукам, огладив плечи, пройдясь ладонями по спине, наткнулась на высоко поднятый гребень. С нетерпением провела по тонким, таким нежным перепонкам, исторгнув из горла валора хриплый стон.

Неугомонный хвост обвил одну ногу над коленкой, приподнимая. Повинуясь направлению, закинула конечность на крепкое бедро, не обращая внимания на окружающую действительность. Первое движение было плавным, неотвратимым, наполняющим до самого основания. Почти задохнувшись от остроты ощущений и жжения, ухватилась за плечи, уткнувшись носом в шею.

– Дыши, девочка. Дыши, – едва слышно выдохнул Нарин, не двигаясь. Целуя скулы, покусывая за мочку уха, валор бормотал ласковые слова. – Ты невозможно сладкая, горячая. Дарье. Теперь моя. Будешь вся моя…

Чуть расслабившись под этими нежными касаниями, подняла глаза на синее сияние, погружаясь, утопая в этой глубине. Нарин сделал плавное глубокое движение, неотрывно следя за сменой эмоций на моем лице. Разбежавшийся по телу жар выбил из моего тела тихий, сладострастный стон. На лице мужчины растеклась самодовольная улыбка. Мягкие, нежные движения сменились резкими, глубокими толчками на грани боли и искрящегося, обжигающего удовольствия. Тело, крепко удерживаемое за плечи руками и за талию хвостом, сотрясалось от удовольствия, достигающего краев, выплескивающегося, воспламеняющего. Вспышка перед глазами была как взрыв нейтронной звезды, заставив ослепнуть и оглохнуть на несколько мгновений. Пальцы на ногах онемели, по телу проносились судороги, удовольствие качало мягкими волнами, растапливая кости, выбивая мысли из головы.

Сумев открыть глаза, наткнулась на внимательное, слегка обеспокоенное сияние синевы.

Радужка чуть уменьшилась, все еще занимая большую часть глаз. Нарин, покрытый испариной, улыбнулся, проведя по моим волосам ладонью.

– Мне очень повезло, – сообщил низким голосом. Плохо соображая, решила уточнить.

– П-почему? – горло немного саднило, пришлось откашляться.

– Не будь ты моя, пришлось бы украсть. Такой страстью нельзя разбрасываться.

Немного смутившись, попыталась вывернуться из-под мужчины, только кто мне позволит. Оказывается, кто-то жуткий тиран. А так сразу и не скажешь. Медленно коснувшись губами уха, оставив легкий, будоражащий укус, мне шепнули с тихим обещанием.

– Мы еще не закончили, хорошая моя, – и Нарин, находясь все еще в моем теле, медленно качнулся, выбивая из неостывшего тела долгий стон. По телу прошлась сладкая судорога…

Глава 22

Лени

Утомленные, взмокшие и удовлетворенные мы лежали, обнимая друг друга. Нарин оказался невероятно внимательным и страстным любовником. И выносливым. Это определенно. После второго захода я уже совершенно готова была сделать некоторый перерыв, только кто бы мне позволил. Создавалось впечатление, что изголодавшийся мужчина намерен утолить свои потребности за один присест. Я было попыталась заикнуться, что перебор, но под неудержимым напором сбилась на первом же слове. Из горла вырывались только сиплые полустоны-полукрики валорского имени.

Теперь же, когда кто-то утолил первичную острую жажду, как он сам сказал, меня прижимали к теплому боку, не прекращая ни на мгновение ласкать тело нежными, плавными движениями хвоста и рук. Довольно долгое время обделенная тактильными удовольствиями, совершенно не сопротивлялась этим действиям, подставляя наиболее нуждающиеся в ласке части тела. Пока Нарин был в столь благодушном настроении, решила выяснить несколько непонятных мне моментов.

– Могу я спросить про Марано? – валор слегка напрягся при моем тихом вопросе, но через минуту выдохнул.

– Да, думаю, ты имеешь на это право.

– Почему он так поступил? То есть Сумудин пересказал мне его слова. Однако Марано не показался мне настолько глупым, чтобы действовать подобным образом. И откуда вообще он узнал, что мы… что у нас…

– Что у нас взаимное влечение? – усмехнулся капитан моему косноязычию. – Он видел нас в тренировочном зале. После спарринга с Таалем. А что касается его решения… здесь ты права. Раньше за ним подобных необдуманных поступков не водилось. Конечно, ему свойственна чрезмерная приверженность валорской идеологии… Была свойственна…

– Ты не мог поступить иначе. Я видела лица присутствующих, Нарин, – осторожно коснулась груди валора, опечаленного событиями.

– Да, не мог. Так, про поступок. Это было ему не свойственно. Мы разговаривали с его медиком и стражем, но они ничего не заметили. Все, что мы зафиксировали, это послания на Валору и обратно в тот день, когда ты пропала. Но пока не сумели разобрать ни текст, ни второго адресата. Все же Марано был оджи. Умел управлять информационными потоками. И прятать следы.

– Ты думаешь, что кто-то на Валоре?…

– Не думаю. Меня периодически ставят в ситуацию с угрозой для жизни или пытаются убрать в дальний сектор, где практически отсутствует связь с домом. Последние два-три года это становится постоянной неприятностью.

– И у вас есть варианты?

– У нас?

– Не поверю, что Сумудин не в курсе. Есть что-то, чего не знает твой друг?

– Кое-что есть, – чуть лукаво усмехнулся мой жених, слегка коснувшись виска губами, – но речь о другом. У нас есть варианты, но пока не удается найти весомых улик.

– Не буду спрашивать, все равно никого не знаю кроме пары обитателей «Парадокса». Тогда, может, ты знаешь, из-за чего на тебя ополчились?

– Перемены. Мы с матушкой, при молчаливой поддержке Палета, пытаемся изменить будущее народа. Это нравится не всем. Особенно тем, кто может лишиться власти в ходе этих изменений.

– Такое было во все времена, когда… – мою фразу оборвало громкое урчание желудка. Да, со всеми этими событиями, даже не вспомнить, когда последний раз удалось полноценно покушать.

– О, я и не подумал. Определенно, нам пора подкрепиться.

Через несколько минут я, завернувшись в покрывало, поглощала самый вкусный в жизни завтрак. Или обед. Нарин сидел рядом в одних мягких спортивных штанах, больше наблюдая за мной, чем утоляя голод.

– Можешь не глазеть? – чуть не подавившись под этим внимательным взглядом, в конце концов попросила валора. Тот с улыбкой покачал головой.

– Это значит, когда они посветлеют, – я указала на ярко-лиловые пятна на груди, с которых уже пропали черные лучи, – ты не перестанешь ко мне приставать?

– Нет, не перестану. Но у тебя определенно появится время для твоих исследований. Да, тут Сумудин просится к нам наведаться, проверить состояние обоих.

– Тогда мне нужно одеться, – я попыталась выпутаться из покрывала и не вывернуть на постель остатки еды. Нарин усмехнулся, поглядев на мое копошение в ткани несколько снисходительно. Потом подошел, поднял на руки вместе с покрывалом и вынес в первую комнату, местный вариант гостиной. Тем меня усадили, как мифическую русалку со спутанными ногами, в кресло.

– Оставь, он уже с полчаса под дверью ждет. Еще немного и скрестись начнет.

– Но Нарин, я же не одета… – попыталась я вразумить жениха.

– Ты достаточно прикрыта. А в остальном, привыкай. Сумудин – больше, чем брат. А еще он медик, – с этими словами валор открыл двери, впуская в помещение одного доктора с фанатичным блеском в глазах. Сумудин принес кейс, портативный анализатор и чуть ли не руки потирал, поглядывая то на меня, то на Нарина. Он так и замер, переминаясь с ноги на ногу, не в силах принять решение, с кого начать, пока капитан не издал предупреждающий рык.

– Проводи свои исследования, пока не выгнал. Селена смущается.

– Тогда начнем с тебя, – решил медик, устанавливая на столе свой кейс. Оттуда появилась какая-то цветовая схема и местный аналог линейки. Сумудин принялся внимательно, чуть ли не под лупой изучать следы, несколько поблекшие, но все еще очень яркие на фоне белой кожи. Попутно доктор задавал вопросы, от которых у меня пылали не только щеки и уши, а все тело от макушки до пят.

– И сколько раз?

– Четыре, – Нарин подмигнул пунцовой мне поверх плеча медика.

– А время?

– Два часа. С последнего прошел почти час.

– Ощущения?

– Еще печет, но меньше. Смазать их уже можно?

– Да, дам чем. Раз процесс пошел… Очень хорошо.

– Прогноз?

– Ну, дня три-четыре до нормализации состояния.

– Максимальный допустимый интервал?

– Думаю дней пять-шесть, но пока точно не скажу, – Сумудин все время брал какие-то анализы из плеча, из вен, из следов. Даже слюну на какую-то палочку набрал. Закончив все эти манипуляции с Нарином, доктор повернулся ко мне. На его лице расцвела такая хищная улыбка, что стало страшно. Миг и Сумудин дернулся вперед, получив ощутимый подзатыльник от Нарина. Капитан стоял, сложив руки на груди и спокойно глядя на друга.

– Будешь ее пугать – прогоню. И пойдешь свои исследования без материалов проводить. Все понял? Больше не буду повторять.

Медик, обиженно ворча, приблизился к моему креслу.

– Ой, могла бы уже так на меня и не реагировать. Будто я тебя хоть раз обидел, – бормотала эта вредность, осторожно беря кровь на исследование. – Шуток вы не понимаете. А мне может тоже скучно. Единственное развлечение на этой громадине. Ты бы свою мордашку видела, тоже бы не удержалась. Как самочувствие?

– Н-нормально, – слегка запнулась я. Ну, в самом деле, не говорить же, что в определенных местах саднит, и мышцы на внутренней стороне бедер сводит.

– Под кожей не печет? – на мой непонимающий взгляд доктор пояснил. – Нарин передал тебе часть токсина. По идее, реакция должна быть, только мы пока не знаем какая. Но судя по улучшению его состояния, все идет как надо. Хотя, следов на тебе, кажется, нет. Можно?

Сумудин медленно приспустил мое покрывало, открыв ключицы и верхнюю часть груди. Нарин шагнул вперед, тоже внимательно всматриваясь, будто не видел мое тело раздетым совсем недавно. Кожа была привычно чистой, без каких-либо изменений. Кажется, оба валора были слегка расстроены таким поворотом.

Взяв анализ слюны и сложив свои емкости в кейс, Сумудин направился к выходу.

– Результаты скину на кивер. Пока ничего вам колоть не буду, посмотрим, как реакции пойдут.

– Хорошо. И Сумудин, – Нарин остановил друга уже в дверях, – займись конфликтом геномов, пожалуйста.

– Конфликт геномов? – спросила своего валора, когда доктор ушел.

– Ну, наши дети должны рождаться без "поломанных" хромосом. Это лучше рассмотреть уже сейчас. Правда, моя дарье?

Нарин

Пока моя землянка принимала душ, быстро просмотрел отчеты помощников и отдал самые основные распоряжения. Умение так работать в данный момент было весомым преимуществом. Можно было прижимать к себе дарье и попутно следить за зачисткой двух толонских баз, обнаруженных во время поиска Селены.

Девочка оказалась не просто подарком, а настоящей половинкой души. Да и тела тоже. Усмехнулся собственным мыслям. Не поверил бы, что бывает такая совместимость, если бы кто-то рассказал. Просто удивительно. Конечно, приходилось сдерживать себя, чтобы дать ей отдых, но эта необходимость не слишком угнетала. Пока девочка отвечает на мои ласки с удовольствием, можно и большие перерывы делать. Вот когда все наладится, когда меня немного отпустит, будет обоим проще.

Сумудин по частям присылал отчеты своих исследований. Все было неплохо. Концентрация моего токсина в теле Селены была несколько выше, чем хотелось бы, но организм побочных реакций не давал, так что можно было не волноваться. По крайней мере, пока. Больше всего, против ожидания, меня расстроило отсутствие следов на теле дарье. Умом я понимал, что это было очень маловероятно, но возмущение такой несправедливостью поднималось из глубины души. Хотелось заклеймить ее, написать поверх каждой клеточки тела, что она моя и только моя. Инстинкты выли и требовали, слабо реагируя на доводы разума. Придумав пару вариантов, которые должны были решить мой внутренний конфликт, отправил запрос на склад.

Через несколько минут внутренний транспортник замигал красным огоньком, оповещая о посылке. Открыв контейнер, вытащил небольшие тонкие браслеты со свеженанесенной гравировкой. Комбинированный материал снежно-белого цвета с золотистыми буквами смотрелся весьма привлекательно. Надеюсь, у моей девочки не будет слишком много возражений.

Селена вернулась из душа, облачившись в одну из моих длинных рубах. Смотрелось великолепно. Моя одежда на моей девочке. Присоединившись на застеленной кровати, дарье с любопытством посмотрела на два браслета.

– Наденешь? – спросил с надеждой.

– Нарин, я знаю что это, – нахмурилась она.

– Да? Мне расскажешь?

– Уверена, тебе тоже известно. Но раз просишь… Это элманский брачный браслет. У моей подруги есть такой, она показывала, – кивнул на это объяснение, соглашаясь. Все верно. Супружеское парное украшение элмов. – Зачем он мне?

– Для меня. Там есть небольшой маячок внутри, чтобы мне было спокойней. Наденешь? – не говорить же, в самом деле, что у меня животная составляющая требует.

– Он довольно красив, – задумчиво произнесла землянка, разглядывая вещицу. Да, очень красивый, и тебе подойдет, и вообще, вещица дорогая и редкая, у нас на судне почти случайно оказалась. Такую обязательно надо носить. – И если тебе спокойней будет, тогда ладно.

С облегчением выдохнул, пряча торжествующую улыбку. Осторожно разъединив две половинки, надел на тонкое запястье. Браслет тут же сцепился, запаяв места стыков и крепко обхватив запястье.

– А ты наденешь? – с любопытством спросила Селена. Еще бы. Сигнал-то только с моим браслетом стыкуется. Тем более, все должны видеть, кто парный носит. Моя девочка. Только моя.

Лени

Следующие три дня пролетели практически одинаково. Нарин не покидал свои комнаты и не выпускал меня, постоянно прикасаясь, обнимая, лаская. Большую часть времени мы разговаривали о детстве и прежних годах жизни. К моему удивлению валору оказалось сорок два года. Ген и способности оджи у него обнаружились практически сразу после рождения, тогда и началось обучение. А лет в пять к нему привели играть маленького валора из рода медиков. Сумудину было около трех, и с того момента мальчики росли вместе, учась друг другу доверять и понимать. В семнадцать Нарин получил под командование свое первое судно с экипажем в тридцать подчиненных. Чуть раньше стало совершенно понятно, что необходимо что-то предпринять для сохранения народа. Программу предложил начать отец Нарина, поручив это валлине Рамии, введя ее в совет. Все шло хорошо и программу с успехом развивали, опираясь на валорок и не привлекая излишнего внимания их мужей. Вот только девятнадцать лет назад отец Нарина внезапно скончался. При очень подозрительных обстоятельствах. Расследование дало весьма смутные результаты. Ни виновных, ни ответственных.

Валлине Рамия впала в состояние такой тяжелой тоски и апатии, что это поставило под угрозу весь проект по переселению и будущее Валоры. Пришла в себя валорка только лет двенадцать назад.

– И что же помогло твоей матушке вернуться к жизни? – тихо спросила я, сидя в объятиях жениха.

– Думаю, все изменилось после одного визита. После одной из самых тяжелых для меня военных операций к нам в гости наведался Палет. Конечно, они встречались раньше, но это был первый раз, когда мама уже была одна. И в спокойной домашней обстановке… знаешь, они просто разговаривали, а у нее стали светиться глаза. Едва заметно, но первый раз за пять лет она будто проснулась.

– И что, они теперь вместе? – мне было очень интересно. Валлине Рамия выглядела великолепно и, кроме того, была решительной, очень способной дамой. Палета я не видела, но чего стоил один только голос. Однако Нарин усмехнулся и покачал головой немного печально.

– Нет. Только перемигиваются и улыбаются друг другу, когда никто не видит. Как маленькие. Мама опасается, что ее посчитают ветреной и это помешает развитию проекта.

– Твою маму? Ветреной? – не поверила я. Прикинув в уме, и вовсе выпала в осадок. – Валлине Рамия вдовствует уже сколько? Почти двадцать лет? Ветреной, серьезно, Нарин?

– Тут я согласен. Но Палет не торопит ее, а меня в этом вопросе матушка не слушает. Говорит, что я не имею права на подобные советы, не обзаведясь подругой. Хотя, – валор нежно провел шершавой ладонью по моим волосам, – теперь, думаю, она может и услышать. Ведь я приведу в дом тебя.

– Кстати, о доме. Твоя мама тут отправила запрос, как там «об отторжении меня из населения Земли». Или что-то подобное. Я думала, это связанно с контрактом на «Парадоксе», а тут, мне кажется… – прервал меня страдальческий стон Нарина. Валор сидел с трагическим выражением лица, прикрыв глаза ладонью. – Что такое?

– Мама. Я просил ее не вмешиваться в развитие наших отношений. Это она выполнила. Вот только я не учел, что она такая деятельная. Она решила, по-видимому, не оставить тебе вариантов для побега.

– М-м-м, знаешь, я, конечно, понимаю всю важность наших с тобой отношений и для нее, и для твоих валор. Но все же хотелось бы принимать участие в решении хоть каких-то, основополагающих вопросов в моей жизни. Нет, я, в целом, даже не против. И вполне могу понять. Но все же, Нарин, – не придумав более серьезной аргументации, просто развела руками. Жених задумался и серьезно кивнул.

– Обещаю. И с матушкой поговорю.

Нарин

Проведя вместе почти три дня, закрепляя связь и изучая друг друга, я почувствовал тонкие нити вибрации, тянущиеся от дарье ко мне. Хотя они были еще очень слабыми, вкупе с улавливаемыми эмоциями, перспективы были многообещающими. Раз процесс пошел по всем направлениям, можно и прогуляться.

– Хочешь, познакомлю тебя с Бони, – навскидку предложил Селене. Зверушку, кроме того, требовалось еще и поблагодарить за помощь в поисках. Меня окатило волной восторга и предвкушения. Дарье чуть подпрыгнула на диване, выскакивая из моих объятий.

– Бони? Это то милейшее шестилапое существо, с которым вы меня искали? Да?

– Только лакомство возьмем.

– Бони – это фарата. Они обитают на границе пустыни и тропических лесов. Эти очень необычные чешуйчатые умницы без потерь могут обитать в обеих климатических зонах. А еще, они отменные следопыты, – Селена с интересом слушала мои объяснения, неся в руках упаковку, полную угощений. – Но на самом деле, это все не главное. Они очень умные. И общительные. Да и просто, я привязался к своей девочке.

Стоило нам открыть двери отсека, как нас чуть не снесло с ног буйство фаратской радости. Чешуйчатые малышки соскучились. Большие зверушки скакали и топали, поднимая тучи песка и издавая счастливое повизгивание. Дарье очень понравился такой прием.