Увещание к подвигам добродетели. Сборник бесед святого отца нашего Иоанна Златоустого духовно-нравственного содержания

Но дабы слова мои были действительнее и сильнее, то, став под руководство Павла, буду говорить вам вместе с ним: кийждо вас да полагает у себе сохраняя, еже аще что благопоспешится… Устроим в своем доме ковчежец для бедных, который пусть находится около того места, где ты становишься на молитву, и всякий раз, как приступаешь к молитве, наперед положи милостыню, и потом воссылай молитву. Как ты не начинаешь молитвы, не умывши рук, также не начинай ее и без милостыни. положить милостыню не меньше значит, как повесить Евангелие близ своей кровати; ибо если ты, повесив Евангелие, сам ничего не будешь делать, то не получишь столько пользы, а устроив такой ковчежец, ты имеешь оружие против диавола, окрыляешь свою молитву, освящаешь свой дом, сохраняя в нем царское брашно. Пусть стоит этот кочежец у твоей кровати, и ночь твоя будет без мечтаний; только не полагай в него ничего от неправедных стяжаний; дело твое есть милостыня, а милостыня не может происходить от жестокосердия.

Хотите ли, я кажу вам и источники, откуда заимствовать такие приношения, дабы таким образом сделать их легкими? Ремесленник, например, сапожник, кожевник, медник или какой-нибудь иной художник, продав что-нибудь из произведений своего искусства, пусть приносит начаток цены Богу, пусть отлагает некоторую часть в тот ковчежец и этой малой частью поделится с Богом; не большего требую, но столько, сколько приносили сыны иудейские, исполненные бесчисленных зол, столько же будем отлагать и мы, чающие неба. Впрочем, не поставляю этого законом, не запрещаю отлагать и больше, но только прошу отлагать не менее десятой части. Тоже самое делайте не только при продаже, но и при покупке. То же правило пусть соблюдают и владетели полей, при собирании с них доходов; то же и все, приобретающие праведно; не говорю о ростовщиках, равно и воинах, которые притесняют других и обогащаются от чужих несчастий, а говорю о людях, собирающих имущество трудами праведными. Если мы утвердимся в такой привычке, то потом совесть будет укорять нас, как скоро мы не станем исполнять этого правила; сами испытаем, что это дело не трудное, перейдем мало помалу к высшим добродетелям и, научившись презирать богатство и исторгши в себе корень зол, проведем спокойно жизнь настоящую и достигнем жизни будущей, которой да сподобимся все мы, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, вместе со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Беседа 19

О роскоши и пьянстве[20]

Великие блага происходят от двух добродетелей: от молитвы и поста. Ибо тот, кто молится, как должно, и притом постится, немногого требует; а кто требует немногого, тот не будет сребролюбив; а кто не сребролюбив, тот любит подавать милостыню. Кто постится, тот становится легким и окрыляется и с бодрым духом молится, угашает злые пожелания, умилостивляет Бога, и смиряет надменный свой дух. Посему-то Апостолы всегда почти постились. Кто молится с постом, тот имеет два крыла, легчайшие самого ветра. Ибо таковый не дремлет, не говорит много, не зевает и не расслабевает на молитве, как-то со многими бывает; но он быстрее огня и выше земли, потому-то таковый особенно является врагом и ратоборцем против демонов, так как нет сильнее человека искренно молящегося. Если жена могла преклонить жестокого начальника, который ни Бога не боялся, ни людей не стыдился: то тем более может преклонить Бога тот, кто непрестанно предстоит пред Ним, укрощает чрево и отвергает утехи (сласти). Если слабо у тебя тело, чтобы поститься беспрестанно: то оно не слабо для молитвы и для пренебрежения удовольствиями чрева. Если ты не можешь поститься, то по крайней мере можешь не роскошествовать; а это немаловажно и недалеко от пощения, и может укротить неистовство диавола. Ибо ничто так не любезно демону, как роскошь и пьянство – источник и мать всех зол. Сим-то диавол ввергнул некогда израильтян в идолопоклонство, сим-то возжег содомлян на беззаконные похоти! Ибо говорит Писание: сие есть беззаконие содомлян в гордости, в сытости, и в изобилии сластолюбствоваша (Иез. 16, 49). Это же самое и многих других погубило и предало геенне; ибо какого зла не производит роскошь!

Она делает людей свиньями и хуже свиней. Свинья валяется в грязи и питается калом, а сластолюбивый человек приготовляет себе стол отвратительнейший, придумывая непозволенные связи и беззаконную любовь. Таковый нимало не различается от бесноватого; он также бесстыдствует и неистовствует.

О бесноватом мы, по крайней мере, жалеем, а этого отвращаемся и ненавидим. А почему? Потому что он произвольно неистовствует, и обращает и рот свой, и глаза, и ноздри, и все вообще в проводники смрада и нечистоты. Если же заглянуть внутрь такого человека, то увидим, что душа в нем застыла и оцепенела, как бы среди зимы и мороза, и уже не может подать никакой помощи ладье по причине чрезмерной непогоды. Стыдно мне говорить, как много страждут от сластолюбия и мужчины и женщины. Это я оставляют на их совесть, которая точнее знает все. Что отвратительнее женщины пьяной, качающейся туда и сюда? Чем немощнее сосуд, тем жесточее сокрушение. Свободная ли то будет жена или раба: свободная бесчестит себя среди рабов, но и раба тоже делает среди рабов; а таким образом делают то, что дары Божии хулятся неосмысленными. Я слышу, что когда встречаются такие случаи, говорят: когда бы не было вина! О глупость, о безумие! Другие грешат, а мы презираем дар Божий. Что за сумасбродство?

Ужели вино, о человек, причиной такого зла? Нет, не вино, а невоздержание тех, которые злоупотребляют вином. И так лучше скажи: о, если бы не было пьянства! О, если бы не было роскоши! А если скажем – лучше бы не было вина, то можем и далее сказать: о, если бы не было железа, потому что есть человекоубийцы! Хорошо, если бы не было ночи, потому что есть воры; лучше, если бы не было света, потому что есть клеветники; лучше бы не было жен, потому что есть блудницы! Таким образом, ты все, наконец, захочешь истребить.

Но ты не поступай так, ибо это сатанинский дух. Не презирай вина, но презирай пьянство. Когда пьяный придет в чувство, опиши ему все его безобразие. Скажи ему: видно дано для увеселения, а не для того, чтобы безобразить себя; дано для того, чтобы быть веселым, а не для того, чтобы быть посмешищем; дано для подкрепления здравия, а не для расстройства, для уврачевания немощей телесных, а не для ослабления духа. Бог тебя почтил сим даром, для чего же ты неумеренным употреблением сего дара бесчестишь себя? Послушай, что говорит Апостол Павел: мало вина приемли, стомаха ради твоего и частых твоих недугов (1 Тим. 5, 23). Если и Святой, одержимый болезнью и частыми недугами, не употреблял вина, доколе не повелел ему учитель: какого же мы достойны будем осуждения, когда мы здоровые упиваемся? Ему сказано: мало вина приемли, сто-маха ради твоего и недугов твоих. А из вас каждому упивающемуся скажет Апостол: употребляй меньше вина, потому что от пьянства рождается блудодеяние. Если же потому не хотите воздерживаться от пьянства, то, по крайней мере, воздерживайтесь потому, что оно возбуждает гнусные похоти. Вино дано для веселья, ибо сказано: вино веселит сердце человека; а вы и это доброе его свойство порочите. Ибо, что за радость быть не в себе, мучиться множеством болезней, видеть все кружащимся, и все во мраке, подобно находящимся в горячке, иметь нужду в том, чтобы кто-нибудь намазал голову елеем? Я говорю не о всех, но для всех. Я не потому говорю, что все пьют, а потому, что непьющие не заботятся о пьющих. Потому я к вам особенно обращаюсь – к вам, находящиеся в здоровом состоянии! Ибо и врач, оставляя больных, беседует с теми, которые сидят около них. И так к вам я простираю слово, умоляю вас, не заражайтесь сей болезнью, а тех, кои уже заразились, исхищайте из беды, дабы не было между вами людей, которые хуже бессловесных. Ибо скоты не требуют ничего более того, что нужно; а сии становятся бессмысленнее оных, преступая границы умеренности. И подлинно, не гораздо ли лучше таковых людей осел? Не гораздо ли лучше пес? Каждое из сих животных и все прочие вообще, едят ли, пьют ли, знают пределы довольства, и не простираются далее нужды. И хотя бы тысячи человек принуждали их, никогда не дадут себе дойти до неумеренности. И так вы хуже бессловесных и в сем отношении. И что вы сами о себе думаете хуже, нежели о свиньях и ослах, это видно из того, что сих животных не заставляете есть сверх меры. Почему же это так, спросят? Ты скажешь, чтобы не нанести им вреда; а о себе ты и этой предусмотрительности не употребляешь. И так ты думаешь о себе хуже, нежели о скотах, и всегда обуреваемый не радишь о себе.

И не только в тот день, когда ты пьян, страдаешь от пьянства, но и после оного дня. Подобно, как и по прошествии горячки, остаются еще следы пагубного влияния оной; так и у тебя и по прошествии хмеля и в душе и в теле свирепствует буря. Бедное тело лежит расслабленно, как корабль разбитый бурей, а того беднее душа: ибо и в расслабленном теле воздымает бурю и возжигает похоть. Когда же, по-видимому, приходит в здравый смысл, тогда-то особенно безумствует, воображая вино, бутылки, стаканы, чаши.

Как по укрощении волнения во время бури остаются следы разрушительного действия ее, так и здесь. Как там товары, так здесь почти все доброе выбрасывается. Целомудрие ли стяжал кто-либо, стыдливость ли, кротость ли, смирение ли? Все сие пьянство повергает в море нечестия. А что еще после сего делает пьянство, того нельзя ни с чем и сравнить. Ибо там, по выгружении, корабль делается легче; а здесь новое отягощение. Ибо вместо оного богатства нагружается песком, соленой водой и всякой дрянью, от чего корабль и с пловцами и с кормчим тотчас погибает. Итак, дабы не потерпеть нам того же, устранимся от этой бури. Нельзя пьянице видеть Царствия Небесного. Не льститеся, говорит Апостол, ни пьяницы, ни досадители, Царствия Божия не наследят (1 Кор. 6, 10). И что я говорю, Царствия небесного?

Пьяный не видит и настоящих предметов; ибо пьянство дни превращает для нас в ночи, свет во тьму; пьяный, смотря во все глаза, не видит и того, что у него под ногами. И не это только зло рождается от пьянства, но и после пьяницы подвергаются другой жесточайшей казни: безумному унынию, неистовству, расслаблению, насмешкам, поношениям. Какого же помилования ждать тем, кои убивают себя такими бедствиями? Совершенно никакого. Итак, потщимся избегнуть себя недуга, чтобы получить нам настоящие и будущие блага, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Коему слава и держава со Отцем и святым Духом во веки веков. Аминь.

Беседа 20

О гордости[21]

Один мудрый муж сказал: начало гордыни незнание Господа (Сир. 10, 14). Диавол, не бывший прежде диаволом, не был бы низвержен и не стал бы диаволом, если бы не заболел этой самой болезнью. Она лишила его прежнего достоинства, она низвела его в геенну, она послужила для него причиной всех зол. Порок этот может сам по себе повредить всякую добродетель души – милостыню ли, молитву ли, пост или что-либо другое. Ибо сказано, что высокое у людей не чисто пред Господом. Не блуд только и не прелюбодеяние оскверняет тех, которые предаются ему, но и гордость, и даже гораздо больше. Почему? Потому, что блуд хотя и не простительное зло, по крайней мере, иной человек может сослаться на пожелание; а высокомерие не имеет никакой причины, никакого предлога, под которым заслуживало бы хотя тень извинения; оно есть не что иное, как развращение души и самая тяжкая болезнь, происходящая не от чего другого, как только от безрассудства. Подлинно нет безрассуднее человека высокомерного, хотя бы он обладал большим богатством, хотя бы получил обширное внешнее образование, хотя бы поставлен был на высшей степени власти, хотя бы имел у себя все, что для людей кажется завидным. Ибо, если гордящийся действительными преимуществами жалок и несчастен и теряет награду за все свои совершенства, то не смешнее ли всех надмевающийся ничтожными благами, тенью и цветом травы (такова слава этого века), – так как он поступает подобно тому, как если бы бедняк, нищий, постоянно удручаемый голодом, случайно в одну ночь увидел приятный сон, и тем стал бы тщеславиться?

Жалкий и несчастный! Душу твою снедает жесточайшая болезнь, и ты, убогий крайним убожеством, мечтаешь, что у тебя столько и столько-то талантов золота и множество прислуги? Да это – не твое. А если не веришь моим словам, то убедись опытами бывших прежде богачей. Если же ты так упоен, что не вразумляешься приключениями других; то подожди немного, – и ты дознаешь собственным опытом, что нет для тебя никакой пользы от этих благ, когда, при последнем издыхании, не будучи властен ни в одном часе, ни в одной минуте, ты невольно оставишь их окружающим тебя людям и, что нередко случается, людям таким, которым ты и не хотел бы оставить. Многие даже не имели возможности распорядиться о них, а отходили нечаянно, еще желая наслаждаться ими, но им уже не было это позволено, и быв увлекаемы, отходя из мира невольно, по необходимости, оставляли свои блага тем, кому бы и не хотели. Чтобы и с нами этого не случилось, мы, пока живы и здоровы, предпошлем их в свой (небесный) град. Только таким образом мы будем иметь возможность насладиться ими; а иначе никак; таким образом мы положим их в надежном и безопасном месте. Ничто, ничто не может их отсюда исхитить: ни смерть, ни доверительные свидетельства, ни наследники, ни клеветы и наветы; но кто сколько принес с собой, отходя отсюда, тем всем и будет наслаждаться непрерывно. А найдется ли такой несчастный, который бы не захотел вечно утешаться своим стяжанием? Перенесем же свое богатство и положим его там. Для того перенесения нам не нужно ни ослов, ни верблюдов, ни колесниц, ни кораблей; и от этих хлопот избавил нас Бог, а нужны будут нам только бедные, хромые, слепые, недужные. Им-то поручен этот перевоз, они-то пересылают богатство на небо, они-то владетелей богатства вводят в наследие вечных благ, которого да достигнем и все мы, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, чрез Которого и с Которым Отцу, вместе со Святым Духом, слава ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Беседа 21

О покаянии[22]

Покаяние имеет великую силу; оно может человека, сильно погрузившегося во грехи, если он захочет, освободить от бремени грехов и, когда он находится в опасности, поставить в безопасности, хотя бы он достиг самой глубины зла. Это можно видеть из многих мест Писания. Еда подаяй не востает, говорит Пророк, или отвращаяйся не обратится (Иер. 8, 4)?

Оно может, если мы захотим опять изобразить в нас Христа; ибо послушай, что говорит Павел: чадца моя, имиже паки болезную, дондеже вообразится Христос в вас (Гал. 4, 19); только мы должны приступить к покаянию. Посмотри на человеколюбие Божие: нас следовало бы наказать всеми родами наказания еще с самого начала за то, что, приняв закон естественный и получив тысячи благ, мы не познали Господа и вели жизнь нечистую; но Он не только не наказал нас, а еще даровал нам бесчисленные блага, как будто бы мы совершили великие подвиги. Потом опять мы отпали, но Он и после того не наказывает нас, а даровал врачевство покаяния, которое может уничтожить и изгладить все грехи наши, только если мы знаем, в чем состоит это врачевство, и как им нужно пользоваться. В чем же состоит врачевство покаяния и как оно употребляется? Во-первых, оно состоит из сознания своих грехов и исповедания их. Беззаконие мое, говорит Пророк, познах, и греха моего не покрых: исповем на мя беззаконие мое Господеви, и ты оставил еси нечестие сердца моего (Пс. 31, 5); и еще: глаголи ты беззакония твоя прежде да оправдишися (Ис. 43, 26); и еще: праведник самого себе оглагольник в первословии (Прит. 18, 17). Во-вторых, покаяние состоит из великого смиренномудрия; оно есть, как бы золотая цепь, которая, если взять ее за начало, следует вся. Так точно, если ты будешь исповедывать грехи, как должно исповедывать, то душа смирится; ибо совесть, терзая ее, делает смиренной.

С смиренномудрием должно соединять и нечто другое, дабы оно было таково, о каком молился блаженный Давид, когда говорил: сердце чисто созижди во мне, Боже (Пс. 50, 12); и еще: сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит (ст. 19). Ибо сердце сокрушенное не возмущается, не оскорбляет других, но всегда готово терпеть страдания, а само не восстает ни на кого. В том и состоит сокрушение сердца, когда оно, хотя само бывает оскорбляемо, хотя терпит зло, остается спокойным и не возбуждается к мщению.

После смиренномудрия нужны непрестанные молитвы и обильные слезы днем и ночью. Измею, говорит Пророк, на всяку нощь ложе мое, слезами моими постелю мою омочу, утрудихся воздыханием моим (Пс. 6, 7); и еще: зане пепел, яко хлеб, ядех, и питие мое с плачем растворял (Пс. 101, 10). После молитв столь усильных нужно великое милосердие. Оно в особенности делает сильным врачевство покаяния. Как во врачебных средствах, лекарство хотя много трав содержит в себе, но главную – одну: так и в покаянии подобной многоцелебной травой бывает милосердие, и даже от него зависит все. Ибо, послушай, что говорит Божественное Писание: дадите милостыню, и се вся чиста вам будут (Лк. 11, 41); и еще: милостынями и верою очищаются грехи (Дан. 4, 24); и еще: огнь горящь угасит вода, и милостыня очистит грехи (Сир. 3, 30). Далее нужно не гневаться, не памятозлобствовать и прощать всем грехи их; человек на человека, говорит Премудрый, сохраняет гнев, а от Господа ищет исцеления (Сир. 28, 3); отпущайте, говорит Господь, и отпустится вам (Мф. 6, 14). Также нужно отклонять братию от заблуждений; обращся, говорит Господь, утверди братию твою, дабы отпущены были тебе грехи твои (Лк. 22, 23). Еще нужно искреннее обращение со священниками; и аще кто, говорит Апостол, грехи сотворил есть, отпустятся ему (Иак. 5, 15). Нужно защищать обижаемых, не гневаться, переносить все кротко.

Теперь, когда мы узнали, каким образом совершается покаяние и отпущение грехов, и что мы можем избежать всего, если захотим воспользоваться им, как должно, можем ли мы получить прощение, если не станем думать о своих согрешениях? Если бы мы исполняли это, то все было бы сделано. Как вошедший в дверь уже находится внутри: так точно и помышляющий о собственных согрешениях. Ибо, кто ежедневно помышляет о них, тот непременно достигнет и до их исцеления; а кто только говорит: я грешен, но не представляет себе грехов своих порознь и не пре-поминает: в том-то и в том-то я согрешил, тот никогда не перестанет грешить; он часто будет исповедываться, но никогда не будет думать о своем исправлении. Нужно только начать, а все прочее непременно последует за тем, если только будет сделан приступ; ибо во всем трудны только начало и приступ. Итак, положим основание, и все будет легко и удобно. Начнем покаяние, увещеваю вас, один с усильных молитв, другой с обильных слез, третий с сердечного сокрушения; и последнее, как оно ни мало, не бесполезно; и опечалися, говорит Господь, и пойде дряхл в путех своих: пути его видех, и исцелих его (Ис. 57, 17–18). Все же вообще начнем с милосердия, с оставления ближним согрешений их, с забвения обид, с воздержания от злопамятства и мстительности, смиряя таким образом, души свои. Если бы мы постоянно воспоминали о грехах своих, тогда ничто из предметов внешних не могло бы возгордить нас, ни богатство, ни могущество, ни власть, ни слава; но если бы даже мы сидели на царском седалище, и тогда плакали бы горько. Блаженный Давид был царь и однако говорил: измею на всяку нощь ложе мое (Пс. 6, 7); ни багряница, ни диадима нисколько не причиняли ему вреда и не возбуждали в нем гордости; потому что он сознавал, что он человек; он имел сердце сокрушенное, потому и плакал. Что такое дела человеческие? Пепел и пыль, прах пред лицом ветра, дым и тень, лист и цвет, уносимые ветром, сон мечта и баснь, пустое колебание воздуха, легко возбуждаемое, перо возметаемое, течение непостоянное, и все, что только может быть еще ничтожнее этого. Посему, увещеваю вас, будем стремиться к горней славе, дабы достигнуться. Эта слава есть истинная слава; а от всего житейского будем удаляться, дабы нам получить благодать и милость во Христе Иисусе, Господне нашем, с Которым Отцу, вместе со Святым Духом, слава, держава, честь и поклонение, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Беседа 22

О том, что милостыню должно подавать прежде родным[23]

Многие полагают, что для спасения им довольно той добродетели, которой они обладают, и что если они хорошо будут располагать своей жизнью, то для спасения им уже больше ничего не будет недоставать. Но они думают неправильно, как доказал это тот, который закопал один талант. Ибо он принес его не уменьшенным, но возвратил целым и таким, каким получил. Тоже доказывает и блаженный Павел, когда говорит: аще же кто о своих, пачеже о присных, не промышляет, веры отверглся есть. Промышление разумеет всякое и о душе и о теле; ибо последнее есть тоже промышление. Тот, кто не печется о своих, паче же о присных, то есть принадлежащих к его роду, невернаго горший есть (1 Тим. 5, 8). Это говорит и Исаия, глава Пророков: от свойственных племене твоего не презри (Ис. 58, 7); ибо каким образом может быть милостивым к посторонним тот, кто презирает людей одного с собой рода и свойственников своих? Разве не называют все тщеславием то, когда кто, благодетельствуя чужим, презирает и не щадит своих? Или с другой стороны, если, наставляя первых, он оставляет в заблуждении последних, несмотря на то, что благотворить последним было бы для него и удобнее и справедливее? Без сомнения. Ибо разве не скажут тогда, что можно ли назвать милостивыми христиан, когда презирают они своих? И невернаго такой, говорит Апостол, горший есть. Почему? Потому что сей последний, если презирает чужих, то, по крайней мере, не презирает близких себе. Сказанное Апостолом имеет такой смысл: кто нерадит о своих, тот нарушает и Закон Божий, и закон природы. Если же не пекущийся о присных отказался от веры и стал хуже неверного; то куда должен быть отнесен и где займет место тот, кто обижает присных своих? Но каким образом он отказался от веры? Бога, говорит, исповедуют, а делы отмещутся его (Тит. 1, 16). Между тем, что заповедует Бог, в которого веруют? Не презирать тех, которые связаны с нами племенным родством. Каким же образом может веровать отрицающий сие? Подумаем, сколько нас таких, которые, сберегая деньги, презираем ближних. Бог для того и учредил родственные связи, чтобы мы имели больше случаев благодарить друг друга. Поэтому если ты не делаешь того, что делает неверный, то ужели ты не отказался от веры? Ибо не в том состоит вера, чтобы веровать только исповеданием, но нужно еще являть праведные дела.

Беседа 23

О пользе молитвы ночной[24]

Не для того дана ночь, чтобы мы во всю нее спали и бездействовали. Свидетели тому ремесленники, погонщики мулов, торговцы, Церковь Божия, восстающая среди ночи. Восстань и ты, посмотри на хор звезд, на глубокую тишину, на великое безмолвие, и удивляйся делам Господа твоего. Тогда душа бывает чище, легче и бодрее, бывает особенно способна воспарять и возвышаться; самый мрак и совершенное безмолвие много располагает к умилению. если взглянешь на небо, испещренное звездами, как бы бесчисленным множеством глаз, то получишь совершенное удовольствие, помыслив тотчас о Создателе. Если представишь, что те, которые в течении дня шумят, смеются, играют, скачут, обижают, лихоимству-ют, досаждают, делают бесчисленное множество зол, теперь нисколько не отличаются от мертвых, то познаешь все ничтожество человеческого самолюбия. Сон пришел и показал природу, как она есть; он есть образ смерти, он есть образ кончины. Если взглянешь на улицу, не услышишь ни одного голоса; если посмотришь в доме, увидишь всех лежащими как бы во гробе. Все это может возбудить душу и привести на мысль кончину мира.

Говорю это мужам и женам. Преклони колена, воздыхай, моли Господа твоего быть милостивым к тебе; Он особенно преклоняется на милость ночными молитвами, когда ты время отдохновения делаешь временем плача. Вспомни о Царе, как он говорит: утрудихся воздыханием моим, измыю на всяку нощь ложе мое, слезами моими постелю мою омочу (Пс. 6, 7). Какие бы ты ни имел удовольствия, не будешь иметь более его; как бы ты ни был богат, не будешь богатее Давида. Но он же в другом месте говорит: полунощи востах исповедатися тебе о судьбах правды твоея (Пс. 118, 62). Тогда не беспокоит тщеславие; ибо, как это возможно, когда все спят и не видят? Тогда не нападают леность и беспечность; ибо, как это возможно, когда столь многое возбуждает душу? После таких всенощных бдений бывают и сон приятный и видения чудные. Это делай и ты, муж, а не одна только жена. Пусть дом сделается Церковью, составленной из мужей и жен. Не считай препятствием этому то, что ты муж только один и что она жена только одна. Идеже бо еста два, говорит Христос, собрани во имя мое, ту есмь посреде их (Мф. 18, 20). А где присутствует Христос, там великое множество; где Христос, там необходимо бывают и Ангелы, и Архангелы, и прочие Силы. Посему вы – не одни, когда с вами Господь всех. И еще послушай, что говорит Премудрый: лучше един праведник, нежели тысяща грешник (Сир. 16, 3). Нет ничего бессильнее многих грешников, и ничего сильнее одного, живущего по закону Божию. Если у тебя есть дети, то подними и детей, и пусть во время ночи весь дом сделается Церковью; если же они малолетны и не могут переносить бодрствования, то пусть совершат или выслушают по крайней мере одну молитву или две, и успокоятся; только ты встань, только ты себе обрати это в навык.