Князь Тьмы и я. Книга вторая

– Прекрасный внутренний монолог. Я оценил. Овации требуются?

– Я не в цирке, обойдусь, – ответила раздраженно.

И поняла, что с трудом сдерживаю слезы.

– Я рад, что ты понимаешь разницу между цирком и моим домом, – своеобразно даже похвалил Даркан.

Но от этой похвалы страх начал подниматься в душе, и уже не мутный и пугающий – а леденящий и замораживающий. Мне казалось в груди все покрывается изморозью, и вот еще пару секунд и ледяные иглы проткнут сердце.

– Поэтично, – счел необходимым отметить князь.

Сволочь, а помолчать нельзя? Обязательно комментировать, да?

– Да, – холодно ответили мне.

И мыслей вдруг не стало. Никаких. Вот только что было страшно, и обидно и в целом да сколько можно уже, и вдруг – пустота. Как на северном полюсе – только белая покрытая вечными снегами пустыня и свист ледяного ветра… и все. Вообще все. Лишь удары сердца отдаются в висках.

И это было жутко!

– Впечатлилась? – поинтересовался Даркан, возвращаясь к еде.

И ледяной пустоши не стало…

Моргнув, я посмотрела на князя, который элегантно ел, огляделась по сторонам, взглянула на свою тарелку…

Черт, что все это было?

– Демонстрация, – галантно уведомили меня.

Кажется, я перестала дышать, да и сердце замерло тоже, оставив артерии в полном недоумении, а вены в тихом охненении.

– Мужик, – у меня голос дрогнул, – я всего лишь по глупости села в твою машину и все! На этом моя вина заканчивается, не успев начаться.

Даркан молча поднял на меня взгляд своих пугающих серо-асфальтовых глаз. И я увидела, как в его глазах медленно загорается бешенство. А я… я была слишком напугана только что случившейся «демонстрацией», чтобы на чем-то там настаивать и что-либо доказывать. Поэтому, все, на что хватило меня, это лишь на тихое и практически жалобное:

– Отпусти меня… пожалуйста.

Я знала, каким будет ответ. Я знала это, еще до того, как эту просьбу произнесла. Я все знала, и все равно вздрогнула, услышав спокойное:

– Ни-ког-да.

Вообще – это жутко, оказаться вот в такой ситуации. В полиции говорят, что даже самые отбитые на всю голову садюги и маньяки собственной смерти боятся до одури, и готовы на все, только бы выжить. И не важно, в каких условиях жить, главное это оставаться живым. Я не могла их понять, особенно сейчас.

– Каиль, – Даркан сделал глоток вина, – давай смотреть на ситуацию объективно – если бы ты не села в мою машину, тебя бы уже не было в живых. Навьен, тот самый, с которым у вас внезапно образовались вполне мирные рабочие отношения, убил бы тебя в тот же вечер, под хруст твоего догрызаемого Малисент кактуса.

Судорожно сглотнула, вспомнив взгляд Навьена в тот вечер… да, убил бы. Это точно. Он в бешенстве был.

– Зато убил бы быстро, – почему-то решила вступиться за тысячника я.

– С этим спорить не буду, – согласился со мной князь. – Тебе повезло, что Навьен не интересуется женщинами, так что да – убил бы быстро.

И тут… тут офигела уже я.

– Что? – голос вышел чем-то средним между визгливым и писклявым.

Даже не подозревала, что моя гортань способна на подобные звучания вообще.

– М? – предложил уточнить вопрос Даркан.

Но я уточнять не рискнула. И вообще чувство такое возникло, словно хожу по тонкому льду, и… и где-то на горизонте маячит либо ледяная пустошь полного безмыслия, либо… секс с Дарканом, и второе точно хуже.

– Уверена? – насмешливо поинтересовался князь. – Я могу удерживать твое безмыслие и до, и после, и частично даже во время исполнения супружеского долга. Впрочем, нет – во время не стану, предпочитаю концентрироваться на удовольствии.

И вот он назрел страшный, но действительно крайне интересующий меня вопрос:

– А что, ваша трансформированная форма позволяет получать удовольствие?

И тут бы мне заткнуться, наверное, стоило бы, но как вспомню вполне милые груди княжны Мортем на нечеловеческом и невампирском теле хрен его ведает чего…

– Кстати, чуть не забыл, – Даркан посмотрел мне в глаза и сообщил, – семья Мортем настаивает на твоем присутствии во время похорон княжны.

– Идут нахрен! – сходу ответила я.

Едва заметно улыбнувшись, князь сообщил:

– Что ж, я был гораздо более сдержан, но смысл ответа был примерно тем же.

И я почему-то улыбнулась, но померкла улыбка быстро, едва я вспомнила, что рядом с головой княжны, на пороге стояла и голова кэпа Маера… Да и голова княжны тоже не радовала.

– Ну почему же? Ведь ты хотела ее смерти.

– После следствия и суда, – высказала, стараясь больше не думать о Маере в принципе.

И о том, кто его убил.

– Считай что я судья, а следствие не потребовалось – ты превосходно справилась и сама, – еще одна похвала от Даркана меня напрягла.

И я не знаю, в чем дело – то ли в страхе, что он заставил ощутить в полной мере, то ли в намеке на другие «следствия». Но стало жутковато.

И так, если посмотреть со стороны – то напротив меня сидел аристократичного вида совершенно потрясающий парень, такой фантастически-нереально-красивый, уверенный в себе и словно окруженный ореолом этой уверенности, харизматичный и располагающий к себе с первого взгляда… И этот парень весьма своеобразно, но тактично обо мне заботился – помог моей маме, послал нахрен Мортемов, Грэю приставил ко мне, и даже еще ни разу не изнасиловал, хотя мы уже три дня как женаты, и плевать, что я замуж не хотела от слова – вообще. Но в целом – красивый же парень, заботливый очень… Только вот одна мааааленькая деталь – он гребанный вампир и манящая нежность его обаятельной улыбки, способна смениться хищным звериным оскалом в любой момент.

– Знаешь, – Даркан смял салфетку и бросил ее на стол, – кажется, с меня достаточно!

Это называется – хотела наладить отношения с князем.

– А ты хотела? – с вызовом спросил он. – Неужели? Возможно, ты удивишься, Каиль, но я что-то ни одной попытки наладить хоть что-то не заметил.

Мне хотелось ответить что-то язвительное, но очень напугало пребывание сознания в ледяной пустоши абсолюта безмыслия, и вообще, внутри начала нарастать паника… Да меня просто затрясло от этой паники!

– Каиль, – Даркан определенно хотел встать, но почему-то остался на месте, – давай попытаемся начать все с начала.

Это с какого? Нет, вслух я этого не говорила, полностью парализованная ужасом, но так, в целом, реально интересно стало.

– Это с сейчас, – уточнил князь. – Полагаю, все прежние счета мы сравняли.

Это какие?!

Нелепые вопросы, понимаю, но, мать его – какие счета еще?

Даркан выглядел так, словно реально заслужил премию за Терпение и Благодетель. Хотя с благодетелью это я явно зря, благодетели тут не наблюдалось.

– Хорошо, я поясню, – почти прорычал Даркан. – Ты обманула меня, солгала, практически глядя в глаза, и исчезла, оставив дожидаться тебя у дверей аптечного туалета. Не могу назвать это приятным времяпрепровождением. Особенно когда из упомянутого помещения вышла женщина неопределенного возраста, и, вероятно, неопределенного веса, так как не все весы способны измерить то, что с трудом протискивается в двери.

И тут я представила себе картину – прекрасный парень, словно сошедший с облоги какого-нибудь супер глянцевого издания стоит близ не самого приятнопахнущего помещения в ожидании идиотки, которая по тупости не заметила в какую машину села, а тут появляется ОНА.

– Это была я, – даже не знаю, зачем солгала, – просто корсет сняла! И белье утягивающее!

И губы князя дрогнули. Всего на миг, но я точно видела. И стало ясно по какой причине он улыбнулся, едва Даркан добавил:

– Что ж, в таком случае должен заметить, что ты значительно выросла в плане гордости, этики и морали. Потому как та… дама, обратилась ко мне с просьбой о деньгах, коих ей не хватало на бутылку, и предложила расплатиться за «займ» практически не сходя с места, причем речь шла об оплате натурой.

– Надо было соглашаться, – высказала свое мнение я. – Интим практически на халяву, где еще такое встретишь?

– В браке, – мрачно и с намеком уведомил князь.

Черт.

И да – всегда знала, что вампиры жмоты.

– Это ты все еще налаживаешь наши отношения? – любезно поинтересовался Даркан, но я точно знала, что он вот прямо сейчас издевается.

Но издевался князь недолго.

– Каиль, – взгляд его темно-серых глаз стал более чем серьезным, – я понимаю, что это тебя пугает. Я понимаю причины. Я постараюсь быть максимально нежным и аккуратным.

Охренеть, да.

То есть это значит – насиловать мы тебя, деточка, будем, но, мы добрые и заботливые, так что для начала водочки нальем.

– Плохая аналогия, – прокомментировал Даркан.

Несколько секунд я сидела, глядя на него, а после не выдержала:

– Я никогда, просто вот НИКОГДА не соглашусь на подобные отношения с вами!

Похолодевший взгляд и ледяное:

– У тебя нет выбора.

Мне хотелось сказать: «У тебя тоже. Тоже нет выбора. Потому что у тебя нет меня! Нет и никогда не будет!». И я могу лгать самой себе, могу лгать Даркану, могу лгать всему миру, но я точно знаю правду.

– Ты ничего не знаешь, – как-то бесконечно устало, вдруг произнес князь.

Несколько бесконечных секунд он молчал, я резонно опасалась издать хоть звук, не говоря о мыслях. Кажется, ледяное безмыслие я практически научилась вызывать у себя сама.

– У тебя выбора нет, – продолжил Даркан, – выбор есть лишь у меня, Каиль. Так было, есть и будет. А ты… привыкнешь.

«Уже!» – мрачно подумала я.

И князь это услышал.

Внимательный взгляд на меня, легкая усмешка в уголках губ и… все вдруг как-то изменилось. Из позы Даркана исчезла усталость и опустошенность, из глаз пугающая пристальная внимательность, и вот спустя миг передо мной просто потрясный парень. Немного наглости, много уверенности, толика галантности, изысканность манер, скрывающая силу изящность движений. И притягательность до такой степени, что я не смогла отвести взгляда и пялилась на Даркана как завороженная.

– Давай поиграем… в любовь, – голосом, от которого по всему телу побежали мурашки, вкрадчивым, немного хриплым, очень проникновенным, произнес князь.

Но я вдруг очень отчетливо поняла – это не игра. Это и есть любовь. Когда на тебя смотрят так, словно вся вселенная сжалась до маленького солнца, и это солнце – ты. И любовь, она похожа на сияние солнца, на бесконечную нежность, и на теплое, тягучее желание стать ближе, ближе и ближе…

– Знаешь, я всегда любил скорость, – произнес Даркан, не отрывая от меня по-настоящему любящего взгляда. – Если бы кто-то спросил меня, что лучше, секс или скорость, я бы ответил – скорость. Фантастическое ощущение полета, силы, уверенности в том, что сумеешь справиться с автомобилем или мотоциклом в любой ситуации и зашкаливающий адреналин, когда действительно справляешься. Я всегда любил скорость, Каиль, фанатично любил… до того мгновения, как в моем автомобиле появилась ты. Ты, возможно, не помнишь, но с тобой я тащился на двадцати километрах в час, и мне хотелось ехать еще медленнее.

Почему-то я судорожно сглотнула.

– Меня не покидало ощущение, – продолжил князь, не сводя с меня полного нежности взгляда, – что едва ты выйдешь из машины – я тебя потеряю. Знаешь, я ведь впервые в жизни испытывал страх. Странный, совершенно иррациональный, ничем не объяснимый страх тебя потерять. Это ведь глупо, ты не находишь?

Я не находила. Я все так же в полнейшем оцепенении смотрела на князя, и видела что-то жуткое… любовь, превращающуюся в одержимость.

– Одержимость… – задумчиво повторил Даркан, – да, в этом что-то есть. Забавно, но сейчас, глядя на тебя, я не могу понять, как мог жить, как мог дышать без тебя. Забавно, но немного пугающе. Мне кажется, что я и не жил вовсе. Все было как в тумане, часы, дни, месяцы, года – сумеречные, бесцветные, беспросветные. И вдруг мир обрушился на меня красками, звуками, запахами… Я словно проснулся. Выплыл из какого-то беспросветного кошмара, и начал дышать… тобой, Каиль.

У меня похолодели руки, и по спине тоже прошелся холодок… Стало не по себе. Захотелось встать, выйти и забыть все, что я услышала.

– Нет, – очень спокойно произнес князь, – ты не встанешь, не уйдешь и не забудешь. Но есть момент, который тебе придется мне объяснить. Почему я до сих пор ощущаю страх? Почему не покидает ощущение, что я потерял тебя в тот миг, когда ты вышла из моего автомобиля? Ты моя. Ты принадлежишь мне. Мои сила и положение не оставляют тебе никакого выбора – ты не сможешь уйти и никто не сможет тебя у меня отнять. Но почему-то страх никуда не уходит, он только растет. Я боюсь потерять тебя даже сейчас. Почему, Каиль?

Напряженно глядя на князя, я вдруг высказал:

– Это ваше «поиграем в любовь», как-то больше похоже на допрос.

Даркан улыбнулся.

Потрясающе красивый парень, от одной улыбки которого сердце замирало, вызывал во мне неловкость. Неловкость от ситуации, от слов, от положения, в котором я оказалась. Если отбросить все подробности моего брака, то, вот если совсем честно, мне здесь не место. Я обычная девушка, меня вполне устраивает вечер с пиццей перед теликом, а не изысканный ужин с платьем, драгоценности и нереально красивым вампиром. Это все не мое, и не для меня, и…

– Ты себя недооцениваешь, – с нежной чуть снисходительной улыбкой произнес Даркан. – Нереально красивая здесь ты. Нереально нужная – тоже ты. Безумно необходимая – снова ты. Забавно, я всегда презирал мужчин, готовых отказаться от всего ради любви женщины. Теряющих честь, гордость, положение. Я этого не понимал. Считал слабостью, недостойной настоящего мужчины. Но вчера ночью я поставил под удар себя, свой дом, положение своего дома, только лишь потому, что ты решила поиграть в народного мстителя. И знаешь, что в этом самое чудовищное?

Я не знала. Но мне уже было страшно.

Даркан усмехнулся, и совершенно искренне произнес:

– Самое ужасное в этом то, что я не жалею. Ты была счастлива в этот момент. Ты улыбалась так, как не улыбнулась ни разу со дня нашей свадьбы. Ты почти сияла… А я оказался одержим тобой настолько, что был готов убить всех представителей всех княжеских домов ради одной твоей улыбки. Любовь оказалась страшной штукой, Каиль, я бы даже сказал – чудовищной. Но мне плевать. Я готов вынести все, выдержать любой удар, ввязаться в любую схватку, но я не готов потерять тебя. И все же не могу понять, почему, несмотря на все исходные данные, чувствую, что теряю…

Всем что я сейчас ощущала – был почти безотчетный ужас. А чувства князя… Черт, я как-то вообще не виновата в том, что кого-то там переклинило на мне. В подростковом возрасте я увлеклась солистом одной мальчуковой группы. О, я была влюблена по уши. Я покупала плакаты с его мордой на все свои последние деньги, я слушала альбомы, его голос крутился в моей голове, кажется, даже когда я спала… Но мне как-то вообще даже не приходило в голову выкрасть своего кумира, запереть его где-то в подвале и трындец как любить. Это был мой выбор – любить или не любить, и я свой выбор никому не навязывала, тем более не навязывала насильно. И, в общем мне, конечно, было немного жаль сейчас Даркана, но будем откровенны – кому из нас сейчас хуже? Мне, запертой и скованной по рукам и ногам, вырванной из моей нормальной жизни и притащенной в эту вампирскую психушку с перспективой самой стать психованной вампиркой, или ему, который вдруг взял да и влюбился.

И, в общем, решительно выпрямившись и вскинув подбородок, я четко ответила:

– Любовь – это обоюдное чувство. Его не навязывают. Им не угрожают. И…

Темный взгляд князя стал еще темнее, и вампир тихо произнес:

– Скажи это тому, у кого отнимают кислород, лишая возможности дышать.

Черт, вот это постанова вопроса.

Но дальше все было только хуже.

– Как его звали? – отстраненно и даже несколько безразлично спросил Даркан.

– Кого? – не поняла я.

Легкая усмешка, остро-бритвенная опасность проскользнувшая в серо-черных глазах и уточнение:

– Того, в кого ты была влюблена.

Ааа… Твою мать!

– Я тут подумала, – торопливо проговорила, – идея поиграть в любовь очень даже интересная. Пожалуй, присоединюсь… дорогой.

И усмешка князя стала какой-то горькой, надломленной, что ли. Я себя даже на секунду мразью почувствовала – мне ведь в любви признались, а я… А я никогда не забуду оторванную голову кэпа Маера.

– Забудешь, – холодно произнес Даркан.– Но, – насмешливый взгляд на меня, – мы ведь играем и ты в игре, не так ли? Что ж, постарайся. Ведь на кону теперь стоит жизнь.

Я отвела взгляд, несколько секунд смотрела на свой бокал с алым спиртоисключенным напитком, сдерживая нервную дрожь. Я была в панике, паника вообще нарастала с каждой секундой этого «семейного ужина», а теперь, кажется, заполнила все пространство до краев. Прямо как это фальшивое вино заполняло мой бокал. Надо было выкручиваться! Срочно! И понимая, что играть сейчас придется на грани, я представила себе что… напилась. Вдрызг. И, в общем, я представила себе, что я пьяная. И тупая. Идеальное сочетание, особенно когда собираешься раскрыть заговор, и при этом еще играешь в любовь. Вообще охрененная тема – «Влюбись в меня, если сможешь». А если не сможешь, то каюк всем и вся, кому не посчастливилось. Не посчастливилось многим – я потом была влюблена в одного блогера, и в сержанта в полицейской академии, и еще в парочку парней, но там влюбленность была дня на два-три. И я просто ходила себе никого не трогая, безответная любовь вообще моя тема, ибо у меня ни разу смелости не хватило признаться объекту чувств в этих самых чувствах, а теперь… им всем запросто могут оторвать голову, только потому что одной больной на всю голову мне довелось испытывать к ним что-то. Да я даже не уверена, что любила – так, просто увлечения. Ну, или восхищение на расстоянии – тоже бывало.

– М-да, – только и произнес князь.

Так только между прочим, он был красивее, умнее, увереннее и сильнее всех, кого я когда-либо любила, но при этом я сильно сомневалась в том, что сумею испытать к нему хоть что-то кроме панического ужаса.

– Мы играем. Ты не забыла? – вернул мои мысли в «здесь и сейчас» Даркан.

Сто пудово уверена, что эту идею ему предложила Грэя. Психотерапевт гребанный. Но я в игре, да, и выбора у меня особо нет. И я похлопала ресничками, сексуально улыбнулась… не уверена, что это было прямо секси, но Даркана не перекосило, мне воды никто не предложил, и в психушку никто не звонит, а значит, работаем дальше, офицер Каиль Меттланд. И я невинно произнесла:

– Князь, а…

– «Любимый», – издевательски поправил меня Даркан.

Тварь, да чтоб ты сдох! И я тебя может тогда даже полюблю, посмертно.

Но выдавив улыбку, я мило продолжила:

– Любимый, а где… твой личный секретарь?

Даркан отреагировал приподнятой левой бровью, затем одно едва заметное движение рукой и дверь открылась, впуская остальных участников «спектакля». Вампиры вломились к нам беззвучно и почти незаметно – как тени. И рассредоточились тоже как тени – их вообще не было видно.

Еще одно движение и из сумрака, а в этом зале освещался только наш стол, вышли оба секретаря разом – личный с залысиной, который уже был знаком мне, и второй, который деловой или как его там. Тэранс замыкал шествие.

Что ж, кто-то хотел игры? Сейчас сыграем. По моим правилам.

Итак, передо мной имелось трое подозреваемых – два секретаря и тысячник. И всего одна попытка, чтобы раскрутить их на эмоции. Точнее не их – мне нужен был один. И вот этого одного нужно было раскручивать.

– Ближе подойдите, – цепко оглядывая каждого, приказала княгиня Даркан.

Я хорошо натренировалась за ночь, и повелительно-приказной тон вышел что надо – они подошли. Оба секретаря и остановившийся на середине пути Тэранс. Тысячник нервно оглянулся на князя, но Даркан не отреагировал, с мрачной настороженностью ожидая моих дальнейших действий. Что-то заподозрил? Ну, не зря.

Я внимательно посмотрела на каждого из секретарей и четко произнесла:

– «Твой шанс».

Честно говоря, ожидала, что как-то отреагирует лысик с папкой, но… но… внезапная бледность до трупной синевы накрыла второго секретаря, и тот час же в него практически вонзил взгляд князь Даркан.

Однако меня бледность второго секретаря как-то не убедила. И даже его падение на колени перед князем. И даже задрожавшие руки. И…

– Нет, это как-то слишком просто, – я откинулась на спинку стула, сложила руки на груди, и посмотрела на князя.

Даркан, ощутив мой взгляд, повернулся ко мне и вот тогда:

– Это точно не он, – не то чтобы я была точно в этом уверена, но – как-то слишком очевидно все было, как-то… фальшиво, что ли.

И я обратилась ко второму тысячнику:

– Тэранс, вы не могли бы передать мне телефон первого секретаря?

Тысячник посмотрел на хозяина, получил утвердительный кивок от князя, быстро и профессионально обшманал карманы вампира, и вскоре подал мне белый телефон. Гаджет был мгонофункциональным, с забитым расписанием, записной книжкой, информацией и… среди всего этого было бы сложно разобраться, но я вбила номер Ивгены Женьер, и в удаленных сообщениях нашла то самое: «Передай леди М. «Автомобиль черный, тонированный, старый, полустертые номера».

Нашла и стерла. Уже окончательно. И вместе с тем – никаких иных сообщений не было. На телефоне Ивгены Женьер сам номер не определялся, там было только это поднадоевшее «Твой шанс», зато номер почившей уже вампирши был более чем определен, и на него с этого конкретного телефона отправили всего одно сообщение… Вопрос, с какого тогда поступали все иные?

Я посидела, нервно постукивая накрашенными, причем виртуозно накрашенными, Греей ноготками – в любом салоне красоты ее бы с руками оторвали, уникальная девушк… вампирша в смысле, и посмотрела на князя.

– Вердикт? – вопросил он.

– Подставили, – ответила ему.

– Уверена?

– Процентов на девяносто.

Первый секретарь повернулся и посмотрел на меня. В его взгляде было многое – удивление, потрясение, благодарность, и страх. Страх, потому что рядом с князем страшно было всем.

– Я слушаю, – произнес Даркан, и вопрос был обращен не ко мне.

Вампир средних лет с темными, короткими волосами, не поднимая головы, судорожно сообщил:

– Запись была обнаружена мной после всего… после… вашего скоропали… в смысле очень продуманного и, безусловно, более чем обоснованного заключения брачного союза и…

Оговорочка была в тему. Более чем в тему, и она сама по себе несла достаточное количество информации – то есть первый секретарь все еще считал меня сладкой, или чего там у них, что-то вроде избранной, не важно. В любом случае, он был уверен, что я что-то значу, а те кто пытался меня убить, уже были осведомлены о том, что я пустышка. И лично я снова посмотрела на личного секретаря.

Неприметный полулысик стоял с безучастным выражением лица. Как любой простой человек я бы сказала – не виновен, а как полицейский со стажем могла уверенно сказать «вот он наш предатель».

В этот момент открылась дверь, без стука, и меня мгновенно окутало аурой спокойствия – о том, что вошел Навьен, я знала, даже не оборачиваясь. И я отслеживала каждый из его практически неслышных шагов, с трудом подавив желание обернуться, едва он подошел ко мне, и вовсе постаралась выкинуть любые мысли из головы, когда тысячник поставил передо мной стакан с ягодным смузи и трубочкой.

– Я, полагаю, княгине требуется некоторое время, чтобы привыкнуть к новому… прикусу, – произнес он, объясняя и свое появление и свою заботу.

– Спасибо, – выдохнула я.

И подавилась фразой, едва заметила взгляд князя на себе.

Черт, а что вы знаете о рентгене?! Кажется, я теперь знала о нем все.

– Оставьте нас, – вдруг приказал Даркан.– Тэранс, личного секретаря под стражу.

Полулысый вампир было вскинулся, но на него никто и не смотрел – все снова беззвучно покидали столовую, и уходили из нее вампиры, а вползали, казалось тени, жутким сумраком жуткого предзнаменования.

Я с трудом подавила желание попросить Навьена, чтобы он остался – но просить не пришлось, тысячник стоял по правую руку от меня, и даже не сдвинулся с места.

А Даркан продолжал смотреть на меня. Пристально, изучающе… паршиво.

И так ровно до той секунды как захлопнулись двери, как задернулись шторы, как нас троих отрезало от всего мира. И мне хотелось заорать от надвигающейся паники, но рядом молча стоял Навьен и я… я тоже заставила себя сидеть, не дергаясь.

– И-так… – медленно произнес князь.

Меня начало трясти. Просто трясти. Жуткая мысль «Он все знает! Он все знает!» пульсировала в висках, сердце колотилось безумно, пальцы стали ледяными, ладони дрожали.

«Он все знает»! Он…

А потом вдруг в голову пришла совершенно другая мысль: «А что конкретно он знает?». Конкретно – что?

Неизвестность напрягала. Неизвестность вдруг начала напрягать куда сильнее, чем страх. Неизвестность требовала действий, слов. Неизвестность давила. Неизвестность…