bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 6

– Отступите от этой твари!

Голос капитана Ленара! Но где же он? Девушки вздрогнули и переглянулись. Три наемника выскочили из главного входа в гостиницу и среди них был Джон Ленар. Капитан держал во вскинутой левой руке третий фонарь.

– Ну же! – крикнул Ленар. – Отойдите! Эта тварь еще может быть опасна!

Капитан и его люди были полностью одеты и вооружены мечами. Похоже, спать они не ложились, но почему ни они, ни лучники из «Перекрестка королей» не попытались остановить чудовище? Должны были охранять покой постоялого двора, а появились здесь, когда все было кончено.

– Отойдите же! – воскликнул Джон Ленар. Он и два других наемника держались от обугленной головы в десятке шагов.

Бонды, наконец, проявили благоразумие и отступили. Отошли на дюжину футов. Не очень-то хочется слушать чужака, тем более кондотьера, но он дело говорит. К тому же в «Перекрестке королей» на постое магичка. Сама архант темной силы! Чудища как раз по ее части! Да она ж его и прикончила! Вот пускай и разбирается! Других-то волшебников в таверне нет.

– Фрау Калиссандра убила его, – Илвет кивнула на чудовище.

– Больше некому, – согласилась Тиамет.

Эван закрыла глаза. Голова кружится. Девушке чудилось, что страх, что несколько мгновений чуть не свел с ума, уходит. Вернее, стекает с нее незримыми, но густыми каплями. Страх словно воплотился в осязаемое и теперь сбегает с нее невидимыми сгустками.

Крики стали громче, постоялый двор проснулся и шумел. В коридоре хлопнули двери, несколько человек побежали вниз. Должно быть, то люди Ленара – они тоже ночевали на третьем этаже. По лестнице загрохотали сапоги. Да, это они, наемники.

– Отойдем от окна, – сказала Эван. Не хочется смотреть на чудовище. Эван еще немного колотило, она не полностью оправилась от охватившего ее ужаса.

Подруги переглянулись, Илвет и Тиамет кивнули. Взяв Эван за руки, они отошли от окна и уселись на дальней от него кровати. Илвет и Тиамет тоже натерпелись страха, но все позади. По меньшей мере сейчас. Снаружи глубокая ночь, а постоялый двор наполняется голосами людей и огнями. Когда вокруг много людских голосов, то уже не страшно.

– Наверно, никто не спит, – произнесла Илвет.

– Еще бы, – хмыкнула Тиа, – а к нам кто-то идет.

Эван и Илвет тоже услышали шаги. Снаружи в замок двери вставили ключ. Дверь открылась.

– Фрау Калиссандра!

Девушки разом вскочили к кровати. Появление в их комнате декана темной школы было неожиданностью. В особенности для Эван, она с удивлением воззрилась на наставницу.

– Садитесь, – велела волшебница.

Девушки покорно сели на кровать, а Калиссандра ди Каллис вошла в их номер. Маг была не одна, за ней неотступно следовал ликтор. Телохранитель был облачен в дорожный костюм, будто не ложился этой ночью в постель. Зато наряд волшебницы оказался таким, каким должен быть глубокой ночью; и, признаться, именно это удивило и даже немного испугало Эван. Маг была одета точно также, как в недавнем страшном сне, что продолжился кошмаром в реальности.

На волшебнице была ночная рубашка, поверх которой маг накинула темную шаль. Волосы фрау Калиссандры были распущены. Она была в постели, когда на внутреннем дворе появилось жуткое нечто.

Декан темной школы подняла над головой металлическое блюдце с приплавленной к нему свечой, чтобы лучше осветить комнату.

Скрипнули дверные петли – это герр Патрик затворил за собой. Он был напряжен, словно сжатая пружина, и готов в любой момент выхватить из ножен меч. Не скажешь, что ликтор – однорукий калека. Увечье видно, если обратить на него свой взор, но в страже по-прежнему ощущалась грозная и смертоносная сила. Ранение не сломало его.

Вчера, когда была рядом с Эван, фрау Калиссандра обмолвилась, что узы с сильным магом делают сильнее и связанного с ним человека. Сказанное касалось ученика школы некромантии Хорта, который связан с Эван узами стража. Тогда волшебница в очередной раз задумалась о том, что же в итоге выйдет из этого; а сейчас слова наставницы вспомнились ее подопечной, когда подумалось о герре Патрике.

– Ученицы! – требовательно произнесла декан.

Девушки снова подпрыгнули, вытянувшись перед архантом темной силы, а блюдце со свечой взмыло в воздух, повиснув в одном футе от потолка. Огонек свечи сделался много ярче и осветил комнату, как десять свечей. Телохранитель волшебницы покосился на парящую в воздухе свечу и неодобрительно покачал головой. По его мнению, Калиссандра ди Каллис совершенно зря расходовала магическую силу.

– Ученицы, – повторила декан и на сей раз ее голос был спокоен, – я здесь, дабы убедиться, что с вами все в порядке. Ведь узы сотворены только с одной из моих трех новых подопечных.

Напитанная магией свеча светила ярко, но этот свет был всего лишь светом нескольких свечей. Эван показалось, что лица подруг налились краской. Они покраснели при упоминании о сотворении уз, да и она, наверно, тоже. Щеки-то горят! Но за окном ночь, и как не освещай комнату, а все одно внутри полно теней. Они укрыли стыдливый румянец, что в иной обстановке мог бы выдать смущение девушек.

– Илвет!

– Со мной ничего не случилось, фрау Калиссандра, – принцесса присела в изысканном реверансе, для которого ночная рубашка была почти что оскорблением.

– Тиамет!

– Я тоже в порядке, фрау Калиссандра, – рослая девица попыталась повторить движение подруги, да зря она это затеяла. Исполнение реверанса не входило в число ее достоинств.

– Эван!

Взор волшебницы вонзился в ученицу с рыжими волосами. Захотелось даже попятится, но Эван лишь присела, приветствуя наставницу, как сие подобает благовоспитанной высокородной девице. А внутри все сжалось от предчувствия разговора, которого она почему-то не желала. Калиссандра ди Каллис изучающе оглядела Эван и затем недовольно покосилась на двух других учениц.

Ликтор отворил только что закрытую дверь. В коридоре горел свет и слышался невнятный бубнеж; наверно, там был кто-то из слуг. Илвет и Тиамет переглянулись. Намек понятен, и подруги поспешили исчезнуть. Эван тоже хотела прошмыгнуть мимо наставницы, но она-то и нужна фрау Калиссандре.

– Скажи, – начала маг, – тебе снилось что-нибудь странное?

Эван закивала головой. Девушка заметила, что наставница вскинула бровь. Волшебница явно заинтересовалась продолжением разговора, а у Эван отчего-то в горле стоял ком. Только бы не разревется. Она ученица академии да пережила такое, что не всякому магу за всю историю Локонтелора довелось повидать! Но вот-вот расплачется, как деревенская дуреха.

– Говори, – волшебница хмурилась, – я спрашиваю всего лишь про сон.

– Да, фрау Калиссандра, только про сон, – пролепетала Эван. – Вы приснились мне.

Наставница потребовала подробностей, и ученица рассказала о, казалось бы, беспричинном страхе, который проник в ее сон. Потом поведала, что увидела фрау Калиссандру, пришедшую комнату учениц, и то, что она выглядела точно также, как сейчас. А еще девушка рассказала, что наставница жестом просила не будить Тиамет и Илвет.

Эван заметила, что маг снова внимательно оглядывает ее.

– Странно, – задумчиво произнесла фрау Калиссандра, – но мне привиделся похожий сон. Наполненный ощущением смертельной опасности, и в этом сне я увидела тебя. Мне приснилось, что ты знаками давала понять, что нельзя будить герра Патрика. Повторюсь, это все очень странно.

Волшебница подошла к окну. Внутренней двор наполнился рыцарями и сержантами из охраны посольства. Они собирались прочесать «Перекресток королей», и это разумно, если только не начался прорыв из чужого измерения – из обиталища козлорогих. Но Калиссандра ди Каллис не ощущала их силу, кроме остаточной магии, что еще витает подле обугленного чудовища. После сражения за Локонтелор ни один маг не спутают силу из другого измерения с магией этого мира.

Архант темной силы вздохнула. Сражение за город академия проиграла, но прорыв иномирцев навеки запечатан жертвой мессира ректора и его дракона. Так полагали все выжившие маги, и она в том числе. Но этой ночью появились сомнения. Она легко справилась с чудовищем. Только как оно очутилось здесь? Есть несколько предположений, и все они крайне неутешительные.

Обернувшись, Калиссандра ди Каллис подала ликтору знак, что они уходят. Нужно спуститься к чудовищу, возможно около него получится найти подсказу и понять, как он оказался здесь. Чуждая этому миру магия истончается, но еще достаточно времени, дабы изучить ее.

– Мы еще поговорим об этой ночи, – обронила волшебница, направляясь к двери, – но ученицы должны вернуться в постель. Завтрашний день будет долгим, а дорога трудной.

– Да, фрау Калиссандра, – Эван послушно склонила голову. Правда, трудно представить, как можно заснуть после случившегося да еще с таким гомоном за окном.

Волшебница покинула комнату, и через миг появились Тиамет и Илвет.

– Тебе тоже велено прыгнуть в кровать? – спросила принцесса.

– Да, – сказала Эван, устраиваясь в постель, – и мы сделаем, как велела фрау Калиссандра.

– Но вряд ли заснем, – буркнула Тиа.

Подруги рассмеялись. Новый день начинается не с утра, а прямо ночью.

Глава 3. Предчувствие


Тряхнуло так, тряхнуло! У всех, кто был в карете, клацнули зубы.

– Я ему покажу! – фрау Джора открыла оконце на двери и высунула наружу голову.

Эван, Тиамет и Илвет переглянулись и негромко захихикали, когда путешествующая с ними экономка разразилась в адрес возницы гневной тирадой с красочными описаниями его родства со змеями и прочими гадами. При этом фрау Джора умудрялась обойтись без грубости, отчего поток гневных слов и казался весьма забавным.

Как только фрау Джора выдохлась, возница попытался оправдаться, мол, дорога тряская и плохая, однако экономка не желала его слушать. Бросила в ответ еще пару неласковых, но в ее устах почему-то необидных словечек, и вернула себя на прежнее место. Сегодня она сидела рядом с Эван ди Рокк.

– Наглец! – фыркнула фрау Джора и подозрительно оглядела учениц.

Илвет и Тиамет невозмутимо посмотрели на нее и вернулись к созерцанию однообразных пейзажей за окном – поля и перелески, да то и дело хутора. Эван тоже глядела в окно – это спасло ее от необходимости притворяться равнодушной. Отвернувшись от экономки, она позволила себе легкую ухмылку. Да, фрау Джора порой забавна; и не зря Тиамет подметила, что та заглядывается на кучера. Утром Тиа еще сказала, что фрау Джора не раз заденет его «добрым» словом, и так и вышло.

Эван растянулась в широкой улыбке, помыслив, об экономке и усатом кучере. Он терялся, когда фрау Джора напирала на него, хотя с другими за словом в карман не лез; разумеется, если зубоскалил с ровней себе.

– Хам! – экономка не унималась.

Она возмущенно кудахтала еще минуту или две. Эван слушала ее, не отводя взора от оконца в каретной двери. Все-таки веселит их фрау Джора. Снова улыбнувшись, Эван подумала, что пусть она возмущается, сколько пожелает – хоть какое-то развлечение в их долгом путешествии.

Сегодня дорога особенно труда. Второй день пути, Эван засиделась и вдобавок не выспалась. Вон и Тиамет зевнула, ей тоже спать хочется. Ох, зря они с подругами шептались до утреннего подъема, пока «Перекресток королей» гудел растревоженным ульем. Сказала же им фрау Калиссандра, чтоб легли в постель и спали. В отличии от многих, кто в минувшую ночь оказался на злосчастном постоялом дворе, у трех учениц арханта темной школы имелась возможность продолжить сон. Да куда там! Разве после увиденного заснешь? Подруги обсуждали недавнее происшествие и снова вспоминали пережитое в тот ужасный день, когда погиб Локонтелор и тысячи его жителей, в числе коих столь много магов, ликторов и, конечно же, других учеников.

Мимо проскакал рыцарь, на его щите был атакующий кречет на алом фоне. За ним следовали два сержанта и оруженосец. Появление чудовища из иного измерения изменило порядок движения посольства. Поутру выступили из «Перекрестка королей» так, словно вокруг бушевала война – с изготовленными к бою рыцарями и сержантами. Вчера сопровождающая сотня скакала на конях позади трех посольских карет, и почти все ехали налегке: доспехи и большую часть оружия везли заводные лошади. Лишь дюжина рыцарей и сержантов да люди Ленара были снаряжены к бою – тогда этого казалось достаточно.

Сегодня все иначе. Впереди посольства шел дозор, а с двух сторон от дороги – отец сказал бы, что по флангам – скакали разъезды. Непосредственное сопровождение разделилось на две части. Половина рыцарей и их ратников шла перед тремя посольскими каретами, другая за ними. Периодически несколько конников скакали вровень с экипажами, будто прикрывали их, ожидая нападения с минуту на минуту.

Но пусть так, чем встретить опасность неготовыми к ней. Тем более что общая скорость не замедлилась. К вечеру посольство будет на новом постоялом дворе – он впереди, в дневном переходе от прежнего, а в полдень обещан небольшой привал. Дабы самим размяться и дать немного отдыха лошадям.

Эван вытянула ноги. Скорей бы привал. Полдень уже наступил.

– Что, лисонька, на травку хочется? – экономка с прищуром посмотрела на Эван.

– Да, фрау Джора, хочется, – ответила девушка.

– А спать ночью надо было! – экономка сердито покосилась на сидевшую подлее нее ученицу.

– Но как же! – возразила принцесса Илвет. – Где связь между желанием размять ноги и ночным сном?

– Я тоже не понимаю, – пробормотала Тиамет и по-мужицки хрустнула шеей. – Причем тут сон?

– Кабы спали ночью, то не маялись бы и не елозили задницами, не ведая, куда их пристроить, – укоризненным тоном произнесла фрау Джора. – И вообще! Приличные девицы так себя не ведут.

– Как так? – Тиа недоуменно посмотрела на улыбающихся подруг. Понятно, что надо было спать, но в чем еще она провинилась?

Эван не знала, как Илвет, а ее по-прежнему забавляло возмущенное пыхтение и косые взгляды фрау Джоры, которых удостоилась не только Тиамет, но и две другие ученицы – может, оттого, что уж больно смешным сталось лицо экономки, когда ее снова наполнил праведный гнев.

Фрау Джора наполнила легкие воздухом, чтобы обрушить новую обвиняющую тираду – теперь на безмозглых куриц. Да открыла рот лишь для того, чтобы громко клацнуть зубами. Карета наехала на очередную кочку, отчего вновь тряхнуло и гораздо сильней, чем прежде.

Забыв о несносных девицах, экономка отщелкнула замок, открывающий оконце двери, и снова высунулась наружу. Чтоб объяснить кучеру, как надо править лошадьми! Но снова пришлось молчать.

Посольский поезд остановился, и, надо ж так случиться, рядом с экипажем учениц фыркал жеребец капитана Ленара. Вскинув бровь, наемник многозначительно посмотрел на приставленную к ученицам служанку. Фрау Джора всунулась обратно в карету. Красная, как рак, она возмущенно фыркала, но молчала. Невозможно полоскать возницу при высокородном господине. Наброситься на учениц она тоже не могла – герр Ленар легко услышит и эту ее отповедь, он как назло держал своего коня на месте.

– Почему остановились? – спросила принцесса.

– Наверно, привал, – пожала плечами Эван.

Другой причиной для остановки могло быть только нападение на посольство, но нет ни встревоженных криков и громких команд, ни мельтешения охранников. Зато видно подходящее место для непродолжительного отдыха.

По левую руку от дороги началась дубовая роща, до которой с полсотни шагов. Между рощей и дорогой росла плотная сочная и невысокая трава. Эван захотелось пройтись по ней босиком. Аж пятки зачесались! Илвет и Тиамет тоже не терпелось поскорей выскочить из опостылевшего экипажа.

– Сидим здесь, – произнесла фрау Джора, она была насуплена. Увидев в глазах учениц немой вопрос, экономка добавила. – Выходить покамест не велено!

Капитан Ленар подвел жеребца к двери экипажа. Стянув перчатку, герр Джон постучал костяшкой пальца в стекло оконца.

– Фрейлейн! Фрау Джора! – позвал капитан наемников. – Выходите! Привал!

– Теперь можно? – с надеждой в голосе спросила Илвет.

Экономка недовольно поморщилась, но крыть было нечем.

– Раз велено, – сказала она, – то можно.

Девушки выпрыгнули из экипажа быстрей, чем оттуда могла бы вылететь стрела из разряженного арбалета. Ну, почти… Эван с упоением глотнула свежего воздуха и вместе с подругами шагнула на траву. В самом деле хотелось пробежаться по ней босиком или просто побежать, но негоже благовоспитанным девицам и ученицам самого арханта темной силы и декана оной школы скакать на лужайке, будто малолетним детям. Оглянувшись на экономку, Эван увидела ее осуждающий взор.

– Не разбредайтесь, лисоньки, – фрау Джора тоже спустилась.

Она еще хмурилась, однако чистый чуть прохладный воздух и возможность пройтись на своих двоих подействовали на настроение экономки наилучшим образом. Все-таки фрау Джора по натуре не была ворчливой и склочной женщиной. Но не признавать же поражение столь легко! Фрау Джора бросила на учениц укоряющий взор и с нарочитым осуждением покачала головой. Пусть все видят, что она недовольна!

Почувствовав вкус победы, фрау Джора почти успокоилась и направилась к экипажу, что предназначался для гардероба Калиссандры ди Каллис и также вез двух ее горничных.

Экономка думала обронить еще пару фразу, предназначенных для ушей трех девиц, да те позабыли о ней. Раз так, то фрау Джора тоже махнула на них рукой и последовала, наконец, по собственным необычайно важным делам. Как никак она старшая служанка в посольстве.

– Хорошо-то как! – сцепив пальцы в замок, Илвет вытянула вперед руки, и, запрокинув назад голову, подставила лицо солнечным лучам.

– Угу, – буркнула Тиамет, – прямо, как дома. Как будто опять на войне.

Эван удивленно посмотрела на нее. Пепельноволосая девица сложила руки на груди, закрывшись от окружающей благодати, и хмуро оглядывалась. Что на нее нашло?

– Не нравится мне это, – сказала Тиа.

– Ты о чем? – Илвет тоже заметила, что одна из ее подруг напряжена. – Что случилось?

– А вы не видите? – настала очень удивляться Тиамет. – Оглянитесь! Посмотрите на рыцарей и сержантов!

Эван и Илвет увидели, что охрана посольства спешилась. Воины окружили поезд цепью. Все при оружии и в доспехах. Кто-то косится по сторонам, кто-то переговаривается или ругает оруженосца, за то, что не спешит дать лошадям овца!

– Привал-то на час! Не более! Давай шустрей!

Не сказать, что рыцари и сержанты ожидают нападения с минуты на минуту, но они чего-то ждут, и это нечто определенно представляет опасность для декана темных, трех учениц и слуг. С сегодняшнего утра меры предосторожности повышены, Эван восприняла это буднично. Илвет тоже не придала им особого внимания – в королевском дворце и не такое, поди, видала. Но отчего столь сумрачна Тиамет?

– Не нравится мне это, – повторила рослая девушка.

– Забудь! – отмахнулась Илвет. – Что с нами станется? Посмотри сколько рыцарей нас охраняет! Да еще их сержанты и оруженосцы! И люди капитана Ленара!

– Магию фрау Калиссандры не забудь, – добавила Эван. – Эта сила легко побьет сотню с лишним латников.

– Но от случайной стрелы не убережет! – Тиа продолжала нагнетать. – Вы не подумайте, я не сумасшедшая, но иногда ощущаю… Как это объяснить… Словно кто-то сдавливает сердце, и тоска такая, что хоть плачь, хоть вой на луну.

Улыбка сползла с лица Илвет. Легкомысленное настроение Эван тоже исчезло. Видно же, что Тиамет рассказывает о терзающем ее предчувствии совершенно серьезно. Если она и ошибается, то точно верит в то, о чем говорит.

– В карете не было заметно, что тебя что-то беспокоит, – заметила Илвет.

– Ничего не беспокоило, – ответила Тиамет, – а как сделала первый шаг по траве, так и нахлынула тоска.

Пепельноволосая девица с подозрением оглядела округу. Дорога в оба конца оставалась пуста, в роще тоже никого не видно и не слышно. Сотня закованных в железо рыцарей, сержантов и оруженосцев на своем месте. Считай, при посольстве маленькое войско, и не каждый лорд Кольца в силах дать такому отпор. Разорившийся барон Огюст ди Рокк, седовласый отец Эван, к примеру, был способен вывести в поле не больше десятка всадников, из которых полный доспех был только у него. Собственно, он был единственным рыцарем на все баронство, которое выставляло на ежегодный сбор лишь одно рыцарское копье. Но зато отец с гордостью заявлял, что его копье ажно из десяти конных. Милый отец… Эван скучала по нему.

– Может… – она не знала, что сказать. Приятные сердцу воспоминания мешали Эван, а надо придумать, как успокоить подругу.

– Может все ерунда, – докончила фразу Тиамет.

– Я вовсе не это хотела сказать! – воскликнула Эван.

– Ничего, – вздохнула Тиа, – я не обижаюсь. Мне бы самой хотелось, чтобы эти предчувствия оказались пустыми девичьими страхами… Я вам расскажу… Потом.

Тиамет замолкла, погрузившись в себя, но задумалась она ненадолго.

– А ладно! – всплеснула руками Тиамет, отмахнувшись от собственных мыслей. – Чего тянуть! Сейчас и расскажу! Рассказать?

Эван пожала плечами. По правде говоря, она и Илвет не требовали от подруги этого рассказа. Не успели даже заинтересовать им. А сей рассказ был нужен прежде всего самой Тиамет.

– Со мной не часто такое бывает, – начала она. – Я уже говорила об этом? Что не так часто гложет под сердцем от плохого предчувствия?

– Говорила, – принцесса взяла подругу за руку. – и не волнуйся. Ничего страшного не произошло.

– Не произошло, – как бы нехотя согласилась Тиамет и с благодарностью посмотрела на подруг, а те ободряюще улыбнулись.

Эван старалась придать себе уверенности. Хоть бы глаза не выдали! Стало вдруг не по себе – от Тиамет передалась растерянность. Илвет тоже было неуютно. Принцесса вздрогнула, но не позволила слабости взять над собой верх. Нужно помочь подруге, и для этого нельзя показывать, что в душе смятение.

Но как Тиамет столь странно подействовала на нее и Илвет? Эван вымученно улыбнулась, чтобы снова приободрить Тиу. Хвала Девятерым! Она не заметила растерянности Илвет и Эван.

– Это бывает редко, – повторилась пепельноволосая девушка, – и раньше все по пустякам случалось. Хотя тогда мнилось, что произошло что-то очень значимое в моей никчемной жизни.

Эван показалось, голос Тиамет дрогнул. Неужели он сейчас расплачется? Что с ней?

– Не начинай, – произнесла Илвет, – самобичевание сейчас ни к чему.

– Не буду, – Тиа шумно втянула носом воздух и посмотрела исподлобья на подруг. – В общем, каждый раз мои дурные предчувствия оправдывались. Уж если начинала грызть тоска, то обязательно случалась крупная неприятность. Еще меня мамка порола!

– За что?

– Говорила, что это я такая-сякая глазливая. Будто я порчу на людей навожу.

– А ты?

– А что я? – вдруг рассердилась Тиамет. – Не было никакой порчи! Порча – это когда одному плохо. Ну или нескольким, коль уж я сглазила. Только в последний раз было все иначе! Я расскажу!

Высокая девушка оглянулась. Не хочется, чтобы кто-то кроме двух подруг услышал ее. Эван и Илвет тоже начали озираться, поддавшись настрою Тиамет.

– Сердце снова защемило полгода назад, – произнесла она, – и худо так стало, что не знала, куда себя девать. Даже озноб бить начал, но я никому ничего не говорила. Особенно матушке…

Тиамет снова замолчала, погрузившись в воспоминания.

– Что было потом?

– Потом? – встрепенулась Тиа. – Матушка оставила меня на денек в таверне, у которой стояла наша рота. Дабы я отлежалась, а потом нагнала остальных. Все уехали, а к вечеру я слегла с настоящей лихорадкой. Провалялась без памяти несколько дней. Не знаю почему, но матушка предусмотрительно дала трактирщику деньги на неделю вперед. Видно, тоже чувствовала что-то неладное.

Тиамет опустила взор.

– Когда пришла в себя через несколько дней, узнала, что наша рота попала в засаду и полностью перебита. Обоз тоже вырезали. Убили всех, и мою мать тоже.

– Прости, – вырвалось у Илвет, – мы не знали.

– Вы тут не причем, – горестно, не поднимая взор, вздохнула Тиамет.

Надо помолчать, хоть минутку, чтобы выразить сочувствие. Но кто-то тянул Эван за язык.

– Кто сообщил о маме? – едва слышно спросила дочь барона.

– Фрау Амниса. Желтый маг. Добрый трактирщик вызвал волшебницу, дабы попользовала меня своей силой, да я сама уже оклемалась от лихорадки, – Тиамет снова тяжко вздохнула. – Но фрау Амниса пришла не зря, она разглядела во мне способность к магии. Сперва я думала, что матушка была права и все мои способности лишь в дурном глазе, но фрау Амниса убедила, что это не так.

– Она устроила твою поездку на Испытание? – Илвет по-прежнему держала Тиамет за руку.

– А то! Правда, больше белые об этом пеклись, но иначе-то никак. Иначе обещали сжечь!

– Выжечь, – поправила Эван.

Тиамет рассмеялась.

– А я как сказала?

– Ты сказала, сжечь, – ответила дочь барона.

– Простите дуреху непутевую, – пошутила Тиамет; по меньшей мере попыталась это сделать.

На страницу:
2 из 6