Запретная магия

Сергей Куц

Запретная магия

Глава 1. Перекресток королей

Таверна «Перекресток королей» скорей походила на усадьбу, чем придорожную гостинцу. В центре просторного двора, куда заезжали экипажи, стояла каменная двухэтажная харчевня и рядом с ней дом с номерами в три ряда окон, тоже сложенный из камня. Слева от гостиницы был разбит небольшой садик для прогулок постояльцев из высокородного сословия. Дальше располагались три конюшни и дюжина иных построек – и все окружено стеной из бревенчатого частокола с двумя башенками.

Впервые за долгие-долгие годы они служили по прямому назначению. Днем и ночью на них теперь по два лучника. Времена нынче-то страшные.

Нанятые хозяином «Перекрестка королей» бонды следили за округой на слиянии двух больших южных трактов, которые дальше на север тянутся уже одной дорогой. Куда бы она ни вела, на север либо на юг, а все одно въезжаешь на постой мимо Главной башни – так ее называли – она высилась у Гостевых врат. Другая, или иначе Малая башня, охраняла ворота у дальней стены. Через них в таверну поступала снедь и прочие припасы.

Здесь, в дневном переходе от Локонтелора, располагались еще семь других постоялых дворов – на любой кошелек. Однако направленное в Сигмар посольство Академии высокой магии могло остановиться только в «Перекрестке королей».

В прежние времена, то есть какую-то неделю назад, к блистательному Фродону Первому выехал бы большой посольский поезд из двадцати карет и повозок под охраной сотни конников. Но ныне все иначе, и это при том, что у академии все еще много рыцарей. Их владения лежат окрест Локонтелора. Почти никто из вассалов академии не пострадал в катастрофе, что поглотила город. Поэтому с посольством отправили полагающееся число рыцарских копий, коих в этот раз была дюжина – сто два человека. Двенадцать рыцарей и их ратных слуг.

Вассалов у города магов достаточно, но сколь мало ныне магов! Времена изменились. Шепчутся, что наступила новая эпоха. Новое страшное время!

Эван ди Рокк вздрагивала, когда кто-нибудь вспоминал про новые времена. Обычно эти слова произносились с неприкрытой горечью. Лишь несравненная Калиссандра ди Каллис говорила о новых страшных временах, как о чем-то привычном. Словно она окончательно приняла их и не оглядывается в прошлое.

Архант темной силы и декан оной школы не имела права на слабость и ни разу не проявила ее на чужих глазах. Но Эван чувствовала, что фрау Калиссандре тоже очень тяжело: узы позволяли ощутить, что на самом деле внутри наставницы. Потерять одного из ликторов – это смерть части твоей души. Если начинать думать об этом, то начинает казаться, что крохотная частичка собственной души Эван тоже погибла. Треклятые узы! Все это ощущение утраты – все от них!

Дабы отвлечься от дурных мыслей, подопечная декана темной школы уставилась в окно экипажа, в котором вместе с ней ехали две ее подруги и экономка фрау Джора. После гибели наставниц Илвет и Тиамет они теперь тоже в ученичестве у Калиссандры ди Каллис. Девица с пепельно-серыми короткими волосами дремала. Усталость сморила и сидевшую напротив нее фрау Джору.

– Не буди их, – прошептала Илвет, поднеся к губам указательный палец.

Эван кивнула и продолжила смотреть в окно экипажа. Девушка осторожно коснулась силы. Магия! Она здесь! Боги! Дочь барона торопливо отпустила силу, пока никто не заметил, что она прикоснулась к ней. Но как же это… Трудно описать свое состояние, когда понимаешь, что магический дар вернулся. В тот кошмарный день в Локонтелоре, когда тьма легла на город, Эван едва не выжгла себя. Чувство силы вернулось только три дня назад. До сих пор трудно удержаться, и не проверить, что магия снова с ней. Наверно, фрау Калиссандра догадывается, зачем ученица по несколько раз на дню касается магии – узы говорят ей – но ничего не говорит на сей счет, и спасибо за это Девятерым. Лишние вопросы от наставницы Эван не нужны.

Снаружи уже смеркается, дневной переход по тряской дороге подошел к концу. Три кареты и девять наемников только что добрались до «Перекрестка королей». Для сотни всадников сопровождения оплатят места в тавернах попроще, а непосредственный покой посольства внутри «Перекрестка королей» обеспечат кондотьеры Ленара.

Посольство… еще громко сказано. Единственным магом, кто направился в Сигмар, была Калиссандра ди Каллис. Более никого, и это все, что академия смогла снарядить в южное королевство – на большее маги сейчас не способны.

Размер посольства не должен уязвить честь Фродона Первого. К нему едет сама декан темной школы! А при фрау Калиссандре дочь короля! Будучи ученицей темной волшебницы принцесса Илвет вместе с посольством направляется ко двору отца. Семь деканов академии должны навестить семерых самых могущественных властителей Кольца. Посольство темной школы выехало из лагеря магов первым – у темных дорога длиннее.

В первой карете ехала фрау Калиссандра и герр Патрик. Немолодой ликтор выжил в схватке с тварями иномирья, но потерял руку. Второму ликтору повезло меньше. Брюс погиб, и теперь у арханта темной силы только один телохранитель. Поговаривают, что такое положение, продлиться недолго. Но Эван-то какое дело до этого?

Девушка следила за первой каретой, которая только что свернула с тракта и въехала в ворота постоялого двора. Вид у экипажа арханта темной силы был неброский. Для дальней дороги яркая вычурность ни к чему, но внешне темно-синяя, почти черная карета выглядела добротной, прочной. Казалось, что ее не сильно качает на ухабах, но это обманчивое впечатление.

Карета учениц была точной копией экипажа фрау Калиссандры, только окрашена темно-зеленой краской. Эван думала, что дорога растрясла все ее внутренности. Девушка с тоской вспоминала отцовскую двуколку, на которой старый барон привез дочь в Локонтелор. Едешь без крыши над головой, зато трясет гораздо меньше.

Третий экипаж, полностью черный, был наполовину забит гардеробом фрау Калиссандры – по ее мнению, в посольстве надлежало иметь не меньше платьев, чем везут сейчас. Другую половину кареты отвели двум горничными декана темной магии. Третий экипаж въезжал в Гостевые ворота постоялого двора, куда уже вкатились две другие кареты.

– Где мы?

Эван оглянулась на голос Тиамет. Подругу разбудил шум снаружи – перекличка наемников Ленара, чьи лошади сейчас проходили через ворота, да возгласы трактирной прислуги. Вон и хозяин заведения, а с ним жена и три дочки. Спешат к карете фрау Калиссандры, чтобы лично засвидетельствовать свое почтение.

Экономка тоже проснулась. Почему-то фрау Джора приняла грозный вид. Нахмурившись, она сложила руки на пышной груди и попыталась рассержено оглядеть девиц. Получилось плохо, ее заспанная физиономия могла испугать разве что мышь в кладовке.

Сидящая рядом с ней Илвет отвернулась к окну, дабы скрыть улыбку, а Эван пришлось держать себя в руках, дабы не рассмеяться. Тиамет, которая тоже толком еще не проснулась, смотрела на фрау Джору со всей серьезностью, какая полагается ученице.

– Лисоньки! – шикнула на девиц экономка. – Не смейте высовывать наружу нос! Пока фрау Калиссандра не соизволит покинуть свою карету, все прочие остаются на местах!

– Да, фрау Джора, – Эван ди Рокк почтительно опустила взор. – Мы понимаем.

– Но мы и не думали выскакивать первыми!

Илвет все испортила! Снова за свое! За этот день, который почти полностью провели в карете, она несколько раз позволяла себе обронить лишнюю фразу, будто испытывая пределы терпения фрау Джоры. Будто вздумала перечить ей, но каждый раз останавливалась в шаге от черты, за которой экономка могла обрушить на своевольную ученицу праведный гнев. Фрау Джора лишь сопела и недовольно косилась златовласую красавицу с большими голубыми глазами, но всякий раз не находила повода, дабы основательно отругать Илвет либо пожаловаться на нее наставнице.

Ныне процесса снова дразнит гусей. Ну… то есть фрау Джору. Миловидную, чуть полноватую, но в общем-то добрую женщину. Илвет несправедлива к ней. Зачем все пытается ее задеть? Эван твердо решила поговорить с подругой на этот счет, когда останутся наедине.

– Думали вы или не думали, – ворчливо заметила фрау Джора, – а все одно сидим на местах.

Хозяин таверны с семьей и прислугой выстроились полукругом перед экипажем декана темной школы. Трактирщик был розовощек и грузен телом, ростом среднего. Жена и старшая дочка, напротив, были тощими и высокими, как оглобли. Две младшие тоже пошли в мать и через несколько лет догонят ее по росту.

Первым спустился герр Патрик. Ликтор был одет в темное. Он был уверен в себе, спокоен, и не сразу заметно, что левая рука стража оканчивается пустым рукавом камзола. Немолодой телохранитель фрау Калиссандры лишился левой кисти в тот жуткий день, когда пал Локонтелор. Пару раз Эван слышала, что герр Патрик еще легко отделался. Эти перешептывания злили девушку.

Он защищал ее! Магия залечила рану, но ликтор навсегда остался калекой!

Герр Патрик оглядел собравшуюся толпу и покосился на наемников. Кондотьеры Ленара, тоже облаченные в одежду темных тонов, окружили собравшихся и были готовы к любым неожиданностям. Ликтор удовлетворенно кивнул их капитану, и через несколько мгновений Калиссандра ди Каллис тоже спустилась вниз. Она была в черной шали, какую надлежало носить всем темным магам на людях за пределами Локонтелора.

Как только каблуки сапожек арханта темной магии коснулись земли, трактирщик, его семья и слуги поклонились госпоже магу, а затем хозяин «Перекрестка королей» начал изливать из себя высокопарные приветствия, не забывая при этом постоянно нахваливать свое заведение. Фрау Калиссандра терпеливо ждала, когда он закончит.

– Устройте меня и моих людей, – велела волшебница, едва хозяин заведения замолк, дабы перевести дух. – Подайте ужин для меня и еще пяти человек за одним столом. Накормите солдат и прислугу. Займитесь лошадьми. Завтра поутру мы должны продолжить путь.

– Конечно, конечно, – закивал головой трактирщик, – и не извольте беспокоиться за покой. Кроме вашего поезда в «Перекрестке королей» почти нет других постояльцев.

Владелец придорожного заведения сумел преподнести текущую неудачу постоялого двора за его достоинство. После катастрофы, постигшей академию, прочь от нее поспешили все, кто мог бежать, и почти никто не стремился посетить развалины Локонтелора. Разве что купцы, чьи товары оказались востребованы как никогда. Но торговцы не селятся в «Перекрестке королей». Постоялый двор стоял полупустым уже пятый день подряд, а перед недавним Испытанием в дорогой таверне было не протолкнуться.

Увы, но нынче все наоборот. Волшебница уверила, что скоро дела «Перекрестка королей» немного поправятся. Через сей постоялый двор на юг проследуют еще три посольства академии.

– Премного благодарен за эту весть, – произнес хозяин таверны. – Мы будем молить Девятерых, чтобы все посольства увенчались успехом.

Фрау Калиссандра в сопровождении герра Патрика, Джона Ленара и трактирщика направилась к харчевне. Хозяйка таверны с дочерями семенила следом. Но одного окрика госпожи трактирщицы хватило, чтобы хлопающие глазами слуги вспомнили о многочисленных обязанностях и брошенных делах.

Пространство вокруг посольского поезда опустело. Рядом с ним остались только наемники, возницы на козлах экипажей, а внутри карет горничные, ученицы и экономка.

– Можно, лисоньки, – выдохнула она.

– Что можно? – спросила Илвет.

Принцесса явно переигрывает! Покосившись на Тиамет, которая сидела слева от нее, Эван обнаружила недовольство и на ее лице. Зачем Илвет спрашивает? Ведь ясно, что можно выходить. Именно это имела ввиду экономка!

Фрау Джора оглядела златоволосую ученицу сверху вниз и сказала, чтоб следовали за ней да держали рот на замке.

– Как полагается добропорядочным девицам и ученицам самой Калиссандры ди Каллис! – добавила экономка.

Она первой покинула экипаж и, горделиво вскинув голову, повела в харчевню трех девушек и двух горничных. Фрау Джора шла неспешно, но с таким видом, словно она главный человек в посольстве. Хотя до нее никому нет дела. На служанок и учениц тоже не смотрители. Что на них глазеть-то?

В харчевне экономка направила горничных на второй этаж, где кормили худородных, а трех подруг подвела к столу, за которым уже устроились декан, ее ликтор и капитан наемников. Фрау Калиссандра сидела во главе стола, герр Патрик – по правую руку от нее, а герр Джон слева.

Волшебница отослала экономку и предложила ученицам сесть за стол. Эван заняла место рядом с Ленаром. Подруги сидели напротив, вместе с телохранителем новой наставницы. Эван старалась не глазеть по сторонам, но внутреннее убранство было воистину роскошным для дочери разорившегося барона из Восточного королевства. Стены закрыты лакированным деревом с искусной резьбой, на лампах под белым потолком видна позолота. В этой таверне не стыдно королей принимать. Должно быть, и кормят по-королевски!

Блюда подали почти мгновенно. Еда была незатейливой, вкусной и сытной – фрау Калиссандра настояла на простом ужине. Слуги поставили перед гостями горячий суп, потом второе блюдо из каши с кусочками мяса. Дополняла ужин зелень и фасоль в густом красном соусе. Трем девицами принесли напиток, сваренный из прошлогодних сушеных фруктов. Магу, ликтору и кондотьеру полагалось вино.

– Ученицы, – когда ужин подходил концу, фрау Калиссандра обратилась к девушкам, – советую вам не затягивать со сном. Мы должны добраться до Синей гавани через восемь дней. Посему каждый день будем выезжать с рассветом.

Волшебница перевела взор на капитана Ленара.

– Предупредите своих людей, – сказала она.

– Мы готовы продолжить путь в любой момент, – ответил кондотьер.

– Вот и славно, – тон декана темной школы был холоден.

Эван стало неуютно. После катастрофы Локонтелора она не видела наставницу в добром расположении. Через узы тоже чувствовалась отстраненность. Когда маг говорила с ней, всегда хотелось, чтобы беседа закончилась как можно скорей.

– Вы поели? – наставница спросила учениц.

– Да, фрау Калиссандра, – в один голос ответили они.

– Можете идти.

Девушки поднялись. На выходе из харчевни их снова ждала экономка.

– Ну, лисоньки, – фрау Джора с прищуром посмотрела на подруг, будто пыталась определить на глаз, насколько они сыты. – Не голодны?

– Нет.

Экономка повела девиц к гостинице. Трехэтажный дом с номерами для гостей был рядом с харчевней, меж ними не больше трех десятков шагов. Но Эван успела замерзнуть – с наступлением темноты основательно похолодало, а на подругах только ученические платья. Серые с красной полосой на подоле. Летом на севере Кольца они вдруг показались чересчур легкими. У Илвет тоже зуб на зуб не попадает, зато Тиамет вечерняя прохлада нипочем. Рослая девица словно не чувствовала холод. Фрау Джора тоже, но у нее на плечах шерстяная накидка.

– Наш третий этаж, – сообщила экономка. – Номер на троих.

Девушки переглянулись. Неужели будут спать без пригляда фрау Джоры? После целого дня, проведенного с ней в одной карете, подруги не сразу поверили такому счастью. Однако экономка оставила их одних в скромном, но уютном номере с тремя кроватями. Две стояли вдоль стены у окна, третья ближе к двери напротив шкафа. Скудный багаж учениц по-прежнему в карете, и посему шкаф им без надобности. На подоконнике в подсвечнике горели две свечи.

Тиамет упала на ближайшую кровать.

– Вы как хотите, – воскликнула она, – а я спать!

– Тебе не здоровится? – спросила Илвет.

– Есть немного, – поморщилась Тиа. – Сама не пойму, что со мной. Ломит внутри, и спать хочется.

– Простудилась, – сказала Эван.

– Да ну вас! – пепельноволосая девица вяло отмахнулась. Свесив с кровати ноги, она стянула платье и уложила его на деревянную спинку. Сняла туфли и тонкие чулки телесного цвета, оставшись в нижней рубашке. Развернула одеяло и с выражением неописуемого блаженства на лице устроилась на подушке, натянув одеяло до подбородка.

– Спокойной ночи, – произнесла Тиамет и через мгновение заснула.

– Спокойной, – молвила Эван. Она тоже уже на кровати – выбрала для себя место справа от окна.

Напротив возится принцесса, тоже собирается снять платье. Эван думала, что дочь короля наморщит носик при виде неновых простыней и узкой поскрипывающей кровати. Но нет, Илвет нисколько не волновала скромность их номера. Да, по правде говоря, простыни чистые, шерстяные одеяла и подушки тоже и ни чем не воняют, пол подметен. Почему Эван подумала о подруге как о глупой гордячке?

Наверно, потому что надо разозлить себя перед разговором о фрау Джоре.

– Ты придираешься к ней! – шепотом начала Эван, сложив на груди руки и сердито посмотрев на подругу.

– К кому? – Илвет удивленно посмотрела дочь барона. Принцесса тоже говорила приглушенным тоном.

– Я говорю о нашей экономке.

– Ах, это, – принцесса чуть заметно улыбнулась. – Ты о ней…

– О ней! Ты дразнишь ее!

– Прости, – вдруг сдалась Илвет и примирительно протянула подруге руку. – Я больше не буду. Обещаю!

– Обещаешь? – Эван старалась, чтобы в ее голосе пробилась недоверчивость, но, кажется, получается это плохо.

– Обещаю, – прижав ладонь к сердцу, произнесла Илвет. Девушка хотела, чтобы ее голос звучал торжественно, а как это сделать, если ты говоришь шепотом?

Илвет рассмеялась, Эван тоже. Подруги поделились переживаниями за сегодняшний день, но, право слово, что в нем особенного после тех событий, которые пережили буквально семь дней назад? Ничего. Скоро они тоже разделись до нижних рубашек. Принцесса задула свечи и умостилась на своей кровати.

Она быстро заснула. Эван же долго ворочалась. Девушка устала, сильно устала, но сна все не было. Иногда Эван проваливалась в дремоту, но ненадолго и снова потом пыталась заснуть.

Дочь барона лежала в тишине и темноте, как вдруг спина взмокла от липкого пота. Появился страх и ощущение смертельной опасности – еще не забытое по тому жуткому дню, когда в сгустившемся сумраке погибала академия.

Глава 2. После заката

В коридоре гостинцы послышались шаги. Кто это? Надо разбудить подруг, но оказалось, что Эван не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Тело стало чужим, непослушным. Девушка могла только головой мотать. Да еще часто-часто моргать и безмолвно, по-рыбьи, открывать и закрывать рот.

Эван старалась выдавить из себя хоть слово, хоть писк, но тщетно. Она совершенно беспомощна! Не способна предупредить Илвет и Тиамет о грозящей опасности. Шаги приблизились, и снова накрыло волной страха. Девушка с трудом удерживала себя от паники, и все пыталась пошевелиться. Завыть бы! Упасть бы с кровати! Но она все также немощна. Она немая! Не чувствует ничего кроме холодного липкого пота, от которого взмокла спина.

Шаги остановились около номера учениц. Подруги тихо и безмятежно спали, а Эван смотрела широко раскрытыми глазами в темноту. Туда, где за дверью затаился неизвестный. В щель над полом просочился слабый свет. Как будто у того, кто с той стороны, в руках свеча. А может так и есть? Свеча! И там вовсе не чудовище?

Дверь начала открываться… Но она должна быть заперта изнутри!.. Эван все же запаниковала, она по-прежнему не могла ни закричать, ни дернуться. Проем между дверью и стеной расширился. Эван увидела… Она увидела наставницу. С распущенными волосами. В ночной сорочке, поверх которой на плечи была накинута черная шаль. В левой руке волшебница держала перед собой блюдце с горящей свечой, а к губам поднесла указательный палец. Тихо, мол, не разбуди никого.

Эван шумно выдохнула и вдруг обнаружила себя, сидящей на кровати. Она смотрела в темноту. В дальнем углу комнаты ничего не видно. Дверь закрыта, потому что нет ни фрау Калиссандры, ни света от зажженной свечи. Что это было? Сон? Всего лишь сон, только отчего он так напугал? Почему у нее спина мокрая? Липкий пот самый настоящий! И сердце колотится, словно хочет вырваться из груди.

– Кто там? – раздался голос Илвет. Она спрашивала сквозь сон.

– Спи, – улыбнувшись произнесла Эван. – Никого нет.

Эван упала на подушку и прислушалась к сопению подруг. Принцесса уже спит, а Тиамет вовсе не просыпалась. Хорошо-то как! И страха нет, его напустил какой-то дурацкий сон. Всего лишь сон! Теперь бы удобней улечься в постели и скорей заснуть. За ужином фрау Калиссандра обмолвилась, что продолжат путешествие с рассвета. Значит, учениц разбудят еще затемно, чтоб успели привести себя в порядок и позавтракали.

Блаженная улыбка сползла с лица девушки. Со двора таверны послышалась жуткая считалочка.

Enna! Onna! Manna!

Раз! Два! Три!

Где ты? Где я!

Я найду! Где ты, там я!

Спина снова покрылась холодным потом. Эван замерла, уставившись широко раскрытыми глазами в потолок. Девушка не шевелилась и не дышала. Она боялась, что любой малейший звук привлечет к ней создание из чужого мира.

Korra! Vorra! Rglora!

Четыре! Пять! Шесть!

Очень хочется мне есть!

А кого мне съесть?

Неведомая сила подняла постели. Эван не заметила, как оказалась у окна, и узрела то, что боялась увидеть. Девушка закрыла глаза. Пусть оно исчезнет! Пусть это будет видением! Пусть она никогда больше не услышит эти страшные стишки, но считалочка продолжилась. Жуткая, как самый невыносимый кошмар. Она звучала картавым голоском злобного карлика.

Magga! Darra! Garra!

Семь! Восемь! Девять!

Двери отворяй!

Ты за дверь меня впускай!

Глаза открылись против воли. Сами собой. Эван смотрела на создание из чужого измерения. На кровожадного чудовище! На уродливую голову, кривые ноги-веточки и такие же руки. На горящие красными огоньками глаза. На длинный нос, непропорционально большой рот и столь же большие уши да редкие пучки волос.

Эванс следила чудовищем со смешанными чувствами – со страхом и брезгливым отвращением. Вокруг омерзительной твари на несколько шагов по земле стелилось красноватое свечение, отбрасывающее причудливую тень на и без того уродливое создание. Оно бродило по безлюдному двору таверны, а Эван смотрела на него и не могла отвести взгляд.

За спиной раздались шаги и тяжелое дыхание. Тиамет и Илвет тоже проснулись. Их тоже притянуло к окну.

– Что это? – чуть слышно прошептала принцесса.

Внутри Эван все оборвалось, а душа сжалась в маленький комочек. Нельзя говорить! Чудовище может услышать! Хвала Девятерым! Пронесло! Не услышало! Но что оно делает? Повело носом, втягивая воздух. Словно учуять хочет!

– Что это? – повторила Илвет. Она не забыла пережитое в Локонтелоре, когда мрак поглотил город. Но смогла произнести лишь тот же глупый вопрос.

– Тварь из прорыва, – шепотом ответила Тиамет.

– Замолчите! – воскликнула Эван.

Испугавшись собственного голоса, она закрыла ладонью рот. Страх полностью овладел девушкой. Все обратилось сном, но в сновидении была фрау Калиссандра, а здесь голова на сухих ножках-веточках.

Голова на ножках замерла. На несколько ударов сердца она словно окаменела. Застыла с наполовину поднятой ногой. Что происходит? Внутри Эван что-то кричало – нужно уйти от окна и увести от него подруг! А лучше бежать в комнату к наставнице! Только там спасение! Но Эван не могла сдвинуться с места. Страх парализовал ее.

Чудовище обернулось, его горящие красным глаза-угольки воззрились на Эван. Страх уступил место животному ужасу. Эван тщетно пыталась закричать и убежать, но была безмолвна и бездвижна.

Zarga!

Десять!

Вижу тебя!

Ты моя!

Жуткая голова разинула огромную пасть с плотным рядом острых акульих зубов. До чудовища было далеко, оно было окутано полумраком ночи и тенями от красного свечения, но каким-то невероятным образом Эван могла видеть каждый зуб, и она смотрела на них, а время будто замедлилось. Потом враз ускорилось. Адское создание подпрыгнуло и устремилось к Эван. Полетело, как снаряд камнемета.

Эван завизжала. Звонко, по-девичьи. К ней устремилась сама смерть! Распахнутый зев с акульими зубами!

В чудовище ударил ослепительный белый луч. Летящую голову мгновенно охватило огнем, отбросило в противоположную от гостиницы сторону. Чудовище оглушительно по-звериному заревело и рухнуло на утоптанную землю шагах в двадцати от гостиницы. Создание из иного мира заткнулось и попыталось подняться, но тут же упало и более не дергалось. Огонь спал, обугленное чудовище более не опасно. Бивший в него, не отпускающий жуткую голову луч погас. Красноватое свечение замерцало и тоже исчезло.

Сгустилась мертвая, почти осязаемая тишина. Эван оглянулась – на ее плече повисла Илвет. Он смотрела на дочь барона широко раскрыли глазами и безмолвно мотала головой. Тиамет была тоже здесь. Обхватив подруг руками, она выглядывала во двор и молчала.

Тишина внизу продержалась недолго. Послышались крики. Во двор вбежали два лучника из бондов, нанятых хозяином таверны. У каждого был фонарь на длинном шесте. В неровном отсвете двух огней обгоревшее чудовище казалось большим покрытым копотью камнем.