Двоемирье. Книга 5. За отражением

Любопытно: если сказать это вслух, его сразу отправят домой с направлением в лечебницу, или пока присмотрятся, чтобы понять, насколько он буйный? Стифу пришлось подавить желание проверить. Он нахмурился, состроил притворно грозную гримасу.

– Мне кажется, или Вы, профессор, решили в первый же вечер выведать у меня все наработки?

Искры от очага долетели почти до Стифа, так что пришлось отодвинуться подальше. Наблюдающий за этим Дамар улыбнулся краешком губ.

– Понимаю, не очень хочется делиться с другими плодами своего труда. Я и сам иногда этим страдаю, до сих пор. – Он в задумчивости поднял взгляд к потолку, будто решая что-то, прежде чем вновь заговорить. – А если я первым поделюсь кое-чем, чего не рассказывал еще никому? Как на это смотришь?

Слишком неожиданный вопрос поставил в тупик. Стиф только и смог, что растерянно протянуть:

– Никому? Даже Вашей ассистентке не рассказывали?

– Ага, поэтому советую слушать внимательно, чтобы ничего не упустить. Повторять я точно не буду. – Дамар заговорщически подмигнул, наклонился ближе. – Это место не зря позвало нас.

– Нас?

– Поверить трудно, но когда-то я был как ты: молодым, с неутолимой жаждой найти ответы на свои вопросы.

– Далеко же Вас эта жажда завела, – хмыкнул Стиф. Стало вдруг неуютно от ощущения, что незнакомый человек знает о нем больше, чем хотелось бы. Он поднялся, отошел к окну, за которым уже почти стемнело и над вершинами деревьев показалась целая россыпь звезд. Так похожих на те искры, что вырывались из печи, взгляд не оторвать. Но Стиф все же заставил себя это сделать, обернулся к профессору. – И как, удалось найти их?

– И да, и нет, – вздохнул Дамар. – Я подобрался так близко, но слишком много времени заняли поиски. Слишком мало времени осталось. Для меня, но не для тебя. Если сумеешь понять, что нашептывает огонь…

«И Вы, конечно, надеетесь, что я успею сделать это достаточно быстро?» – догадался Стиф. От мысли, что его попросту хотят использовать, пусть и пытаются завернуть это в красивую обертку, стало противно до тошноты. Лишь спустя несколько мгновений Стиф почувствовал сладковато-соленый привкус во рту. Поморщился от прикушенного языка.

– С Вашим опытом и моим упорством мы быстро разгадаем загадку. – Стиф натянуто улыбнулся и вышел из кабинета.

Глава 3. Заговорщики

Стена воды сомкнулась над головой. Фауль едва успел набрать в грудь побольше воздуха и начал погружаться на дно.

В носу защипало от соли. Не обращать внимание. Если поддаться нестерпимому желанию сделать вдох – будет хуже. Гораздо хуже. Фауль попытался оттолкнуться от воды ногами – туда, где был виден тусклый свет.

Бесполезно.

Повинуясь вопящему до хрипоты внутреннему голосу, он стал лихорадочно молотить обеими руками. Вода тут же попала в горло, и лишь до боли стиснутые зубы помогли не закашлять.

Глаза обжигало, будто огнем, но стоит закрыть их – потеряешь спасительный свет. Он уже так близко. Еще один рывок. Вынырнул… и накатившая волна вновь накрыла, не позволяя оставаться на поверхности. Руки уже почти перестали слушаться, но Фауль продолжал барахтаться, то и дело слыша над ухом глухие удары.

Казалось, это продолжалось бесконечно. Еще чуть-чуть, и сдастся. Так просто: позволить дну утянуть себя, оно ведь сильнее.

Тогда почему он до сих пор не опустил руки?

Кто-то схватил за шиворот и резко дернул наверх. Фауль мгновенно зашелся в судорожном кашле, почти выплевывая легкие…

…– И чем ты тут занят?

Голос подошедшего Шеппа помог вынырнуть из воспоминаний так же, как та крепкая рука. Фауль машинально поправил воротник, отломил от специально взятой с собой булки кусок и бросил в пруд.

– Да вот, как видишь, ныряльщиц озерных кормлю. – Фауль указал на стайку вцепившихся клювами в хлеб птиц. Кинул еще кусок.

– А ты прямо сама доброта, – усмехнулся Шепп. – Нам перерыв дан, чтобы себя покормить.

«Зачем сюда позвал?» – так и слышалось в этих словах. Вполне понятное недовольство, ведь работникам министерства приходится ценить каждую минуту редких перерывов.

– Ничего, свежий воздух полезен для здоровья. – Фауль поспешил отмахнуться от бессмысленных претензий. Не до того сейчас. Бросил опасливый взгляд на возвышающееся буквально в десяти минутах ходьбы здание министерства. Конечно, нет ничего подозрительного в том, что несколько сотрудников решили прогуляться чуть дальше, чем остальные, но все же… нет, даже те, кто вышел на крыльцо подышать воздухом, не обращали на них никакого внимания.

– Спасибо, конечно, за такую заботу, – не замедлил съязвить чуть припозднившийся Ридт. Наверняка опять руководство задержало, но ничего страшного. Теперь все в сборе. И, похоже, Ридт решил озвучить то, что не решался более осторожный Шепп. – Что-то срочное? До вечера подождать никак не могло?

Фауль мгновенно посерьезнел.

– Наши вечерние партии в баккон придется прекратить. Зирку тоже надо это передать. Думаю, он не сильно расстроится.

Хоть он и постарался сказать это как можно беззаботнее, но Шепп с Ридтом переглянулись с опаской.

– Насовсем прекратить? – снова Ридт задал интересующий обоих вопрос.

– Надеюсь, что нет. – Фауль пожал плечами. – Но пока идут проверки, придется быть осторожнее. Вид, конечно, делают, что это просто стандартная процедура перед выборами, только сомнительно что-то.

На их лицах отразилась смесь страха и недоверия. Обидно, но вполне понятно. И абсолютно правильно в их ситуации. Их общей ситуации.

– Проверки? – поинтересовался Шепп. – А отделу науки это откуда известно?

Если Шепп и пытался скрыть промелькнувшую зависть, то очень уж неудачно. Пресс-секретарю стоило бы лучше владеть своими эмоциями. Хотя, понять его тоже можно: как это так, всего пару лет работающий в министерстве щенок оказался информированнее правой руки премьер-министра.

«Может, ты просто начал терять хватку?» – мысленно ответил ему Фауль, а вслух лишь протянул неопределенно:

– Как хорошо, что хотя бы у одного из нас есть полезные связи, правда?

Рассказывать, как именно заполучил эти «связи» в предвыборном штабе и о том, что для молодого симпатичного парня это было довольно легкой задачей, он предусмотрительно не стал. Пусть помучаются в догадках.

Однако впечатлить Ридта оказалось не так легко. Он скептически усмехнулся.

– Ну-ну, не слишком гордись. Не ты один тут чего-то стоишь.

С этими словами он достал из кармана совершенно непримечательную кассету со столь же непримечательным номером на ярлыке.

– Я так понимаю, тут мы найдем что-то интересное? – Фауль взял кассету, взвесил ее на ладони, будто так можно было определить значимость хранящейся там информации.

– О, еще какое интересное! – протянул Ридт, вовсе не спеша делиться своим открытием. – Мы тут обновляли архивные записи. Старые, очень. Еще до падения Барьера. Есть там кое-что любопытное о прошлых «подвигах» нашего Перебежчика. Кое-что, оправдывающее его прозвище.

– Такое, о чем стоило бы узнать избирателям? – Шепп тут же оживился. Скорее всего, уже обдумывает, как бы кинуть наживку журналистам. И Ридт не стал его разочаровывать.

– Не просто стоило бы. Несправедливо, что это ото всех утаивали.

Однако Фауль не спешил разделять их энтузиазма.

– Еще до падения Барьера, значит? – Он почесал подбородок в задумчивости. – Правда считаете, людям будет дело до того, что было столько лет назад?

– Если правильно все преподнести… – начал было Шепп, но Фауль прервал его на полуслове.

– Вот именно, «правильно преподнести». Это то, в чем Перебежчику никогда не было равных. Что бы про него ни сказали, в чем бы ни обвинили – он выкрутится. Тут мы на его поле.

– Хочешь сказать…

– Хочу сказать: не стоит использовать против него то, в чем он сильнее нас всех.

– И что ты предлагаешь? – бросил Ридт раздраженно и протянул руку за кассетой. – Давай же, умник, наверняка у тебя есть варианты получше.

Фауль кивнул, но кассету отдавать не спешил.

– Не стоит так обижаться. Прибережем это на случай, если больше ничего не сработает. А пока попробуем воспользоваться его главное слабостью.

– Но у него, насколько знаю, только одна слабость, – начал Шепп, и вдруг широко раскрыл глаза в ужасе.

– Верно, – подтвердил Фауль. – Та же, что и у всех нас. Ну, у большинства, если точнее.

– Ты же не… – а теперь, похоже, и до Ридта дошло, о чем речь. Фауль на его предположение только отмахнулся легкомысленно.

– Конечно, нет. Мы не дикари и не станем пользоваться отсталыми грубыми методами. Надавить на человека можно гораздо аккуратнее. И эффективнее. Но что-то мы заболтались, перерыв подходит к концу.

Фауль кивнул на других сотрудников, которые уже заходили внутрь министерства. Ни к чему привлекать внимание долгими беседами. Да и посвящать «коллег по заговору» в свой план он не слишком хотел. Пока, во всяком случае. Чем меньше они знают, тем лучше. Фокуснику никогда не стоит раскрывать своих секретов.

– Очень надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – буркнул Шепп с явным недовольством.

Ничего, пускай, потом еще спасибо скажет за то, что не замарал свои руки в предстоящем дерьме. А человек с незапятнанной репутацией им ох как может пригодиться.

Понадобилось три минуты, чтобы почти бегом подняться по лестнице на двенадцатый, самый верхний этаж министерства. Можно было и быстрее, если воспользоваться подъемником, да только сотруднику отдела по науке было отлично известно, насколько эти устройства пока ненадежны. При Барьере таких проблем не возникало. Если, конечно, верить ностальгирующим «старичкам», сам-то Фауль те времена почти не застал.

– Еще не пришел ответ? – было первым, что он спросил, зайдя в просторный кабинет с прекрасным видом на возвышающиеся вдалеке горы.

– За полчаса ничего не изменилось, – бросил скрючившийся в три погибели Нэйк, не отрывая взгляда от планшета.

Похоже, реши Фауль вообще не возвращаться к работе после перерыва, его отсутствие вряд ли бы заметили. Это не могло не радовать. А вот отсутствие новостей начинало тревожить. Впрочем, пока не слишком. В дальних филиалах вообще часто возникали проблемы со связью, так что придется подождать.

– Хорошо. – Фауль и сам не был уверен, кого больше успокаивает: Нэйка или себя. – Но как только получишь отчет, скажешь, ладно?

Пришлось одернуть себя, поняв, что говорит чересчур приказным тоном, и добавить:

– Пожалуйста.

А вот это уже привлекло внимание Нэйка, который наконец соизволил обернуться.

– С чего такой интерес к доисторическим раскопкам?

– Это для нас они «доисторические». – Фауль присел на край стола. – А вот большинство наших сотрудников жили при той истории.

– Все равно не понимаю, – Нэйк пожал плечами. – Ну было и было, зачем старое ворошить? Только деньги зря тратим. Да и сотрудников лучше бы на новые разработки направлять, как по мне.

– Деньги, да, всегда все в них упирается, – согласился Фауль. – А тебе не кажется кое-что странным и… неправильным, что ли?

– Ты о чем?

– Да так, мысли вслух. Мы столько сил и ресурсов тратим на добычу граниума, на поиски его применения. А ведь еще двадцать пять лет назад в этом вообще не было бы нужды.

– Ага, как и в нашем отделе, – хмыкнул Нэйк. – Сейчас нам хотя бы есть чем заниматься.

– Наверное, – не стал спорить Фауль.

Но разделить его оптимизм по этому поводу никак не получалось. Стоило вновь подумать, что было бы, если… Нэйк вряд ли поймет. Он не знает, каково это: в один день потерять все. Счастливчик.

***

– Вот видишь, мам, тебе совершенно не о чем волноваться. – Стиф от всей души порадовался, что здесь, в глуши, переговорник не может транслировать изображение.

Вряд ли его усталый после бессонной ночи вид стал бы хорошим подтверждением словам. А уж спальня и вовсе привела бы маму в ужас. Чудом не разваливающаяся скрипучая кровать, малюсенькая тумбочка, в которой кроме коробки с граниумными кристаллами для стоящего на подоконнике светильника ничего не помещалось – вот и вся здешняя мебель, так что даже вещи из сумки не было смысла вытаскивать.

– Да, да, знаю. – Голос мамы показался растерянным. – Тебе точно ничего не нужно? Мы могли бы прислать.

Не отнимая переговорник от уха, Стиф достал из сумки календарь и приклеил его на стену поверх самого раздражающего из всех пятен, что остались от облупившейся краски.

– Тут есть все необходимое, правда. Для меня уж точно.

Дверь приоткрылась. Самую капельку, но Стиф успел заметить это краем глаза. Быть может, от сквозняка, ведь в щели в этом доме задувало нещадно? Или дело вовсе не в этом? Стиф хотел было прервать разговор, но тут же передумал. Чуть помедлил и добавил:

– Но для наших исследований помощь бы совсем не помешала. Финансовая. Небольшая благотворительность, вы же с бабушкой поддерживаете школы и колледжи.

Вот теперь прозвучало более правдоподобно. И для того, кто мог услышать разговор, и для самой мамы.

– Чтобы ты там еще дольше застрял со своими исследованиями? – недовольно фыркнула она, но сразу же смягчилась. – Ладно, я подумаю, чем можно помочь. Если будешь давать нам знать, что с тобой все в порядке.

– Постараюсь, – заверил ее Стиф. – Но обещать не могу, здесь бывают перебои со связью.

– Ну да, конечно. – Судя по скептическому хмыканью, в это мама не слишком-то поверила. Однако спорить не стала.

Стиф сквозь помехи услышал в отдалении отцовское удивленное: «Зелле? Вот ты где», и сразу вслед за этим мама протараторила полушепотом:

– Ладно, удачного дня.

– Ага, и отцу передавай привет, – едва успел сказать Стиф, как связь оборвалась.

Переговорник показался настолько горячим, что Стиф поскорее отшвырнул его прочь, лишь чудом не разбив о стену. Это мгновенно привело в чувство и помогло расслышать за дверью чье-то дыхание.

– Прятаться вовсе не обязательно. – Он уселся на край кровати, давая слушающему понять, что можно войти.

Пара мгновений на раздумья, и дверь отворилась, впуская в комнату Мариссу со светильником в руке.

– А я разбудить пришла. Вижу, что ты уже и так на ногах. – Она остановилась на пороге, переминаясь с ноги на ногу.

– Думала, наверное, что привык спать до обеда? – усмехнулся Стиф.

Марисса отнекиваться не стала, только пожала плечами.

– Сам понимаешь, веселая столичная ночная жизнь и все такое. Даже если в академии… особенно если в академии. Вы ж там явно не все время на учебу тратили.

Рассказывать, о том, как на самом деле «веселился», изо всех сил стараясь забыться в учебниках, в планы Стифа совершенно не входило. Как и о том, почему спешил еще до восхода поболтать с родителями: хотел убедиться, что за прошедшую ночь ничего не поменялось.

Ей ни к чему об этом знать.

А лучший способ избежать нежелательных расспросов – самому их начать. Годами проверено.

– И откуда вдруг такие познания? – Стиф поплотнее завернулся в одеяло, сделав вид, будто просто из-за промерзшей за ночь комнаты не мог уснуть. – Рассказал кто-то, или не понаслышке знаешь?

Безотказный прием сработал и на этот раз. Марисса поспешила сменить тему.

– Идем. Вчера тебе не успели рассказать, но мы здесь не только умственным трудом занимаемся.

«Ага, я уже догадался», – хмыкнул про себя Стиф, глядя на мешковатый потертый комбинезон Мариссы и два пустых холщовых мешка, один из которых был протянут ему. Вытаращил глаза в притворном испуге.

– Вот к этому меня жизнь точно не готовила. Срочно возвращаюсь домой и подаю жалобу в академию! Это же такое нерациональное использование ценных кадров.

Слово за слово, Стифа окончательно понесло, но останавливаться совсем не хотелось. Если бы только не нервный смешок такой угрюмой до сих пор Мариссы.

– Серьезно, если ты думала, что это меня отпугнет после того, как я в эту даль забрался… – Он взял у Мариссы мешок и пошел вслед за ней по узкой тропинке. – Что нужно делать?

Судя по кислой мине, она была разочарована. Неужели и правда рассчитывала, что городской неженка сбежит от трудностей?

– Если ты успел заметить, тепло в этом доме только от очага, – принялась она объяснять таким наставительным тоном, что стала похожа на большинство преподавателей академии. Стиф живо представил ее, растолковывающую паре-тройке десятков студентов разницу между устройством двигателя гранилака и старых, работающих на барьерной энергии моторок, и невольно улыбнулся. К счастью, идущая впереди Марисса этого не заметила и продолжала. – А огонь нужно постоянно подкармливать. Если, конечно, ты не знаешь другого способа не позволить ему погаснуть.

Стифу при этих словах вспомнилось совсем другое пламя, которое нужно было подкармливать. Сине-зеленое. Ненасытное. Он поежился, попытался выкинуть эти видения из головы. Спросил:

– Так значит, идем добывать пропитание? Это по мне.

– Уже пришли, – Марисса остановилась в центре поляны, куда только-только начали пробиваться сквозь деревья лучи восходящего солнца. – Огонь любит хворост, а его тут полно.

Что и говорить, обломанные ветки действительно валялись повсюду. То ли попадали после сильного ветра, то ли еще по какой причине – выяснять этого совершенно не хотелось. Поскорей бы сделать дело, да убраться отсюда. От еле уловимого запаха гари, смешивающегося с чем-то сладковатым. От ощущения чьего-то незримого присутствия.

Стиф поднял одну из веток, рассмотрел хорошенько. Мокрая от сырой земли, на которой лежала. Он отбросил ее в сторону, отошел на другой край поляны, где было сухо. Набрал в охапку сразу несколько веток, поймал на себе одобрительный взгляд Мариссы.

Это так воодушевило, что уже через несколько минут его мешок был полон. А вот тяжесть этого мешка Стиф не учел. Еле взвалил его на плечо, изо всех сил стараясь делать вид, будто все в порядке. Заметил, что Марисса тоже уже закончила сбор, спросил:

– Помочь?

В ответ Марисса недоверчиво фыркнула.

– Вот еще. Справься сначала хотя бы со своим, а там поглядим.

Стиф собрался было ответить, но едва не выронил мешок от раздавшегося прямо над ухом звона разбивающегося стекла. Стекла, которого здесь быть никак не могло. Розовый солнечный луч мелькнул, отразившись от несуществующего зеркального осколка.

Только присутствие постороннего, вернее, посторонней помогло сохранить невозмутимый вид.

А эта самая «посторонняя» вздрогнула, быстро огляделась по сторонам. Спросила дрожащими губами:

– Ты тоже это слышал?

«Сложно было бы не услышать», – собрался ответить Стиф. Лишь в последнее мгновение остановился. Что, если это очередная проверка от профессора? А даже если и нет, Марисса наверняка захочет рассказать ему о «маленьких странностях» нового сотрудника.

– Слышал что? – спросил он с осторожностью, которая с детства помогала выглядеть в глазах других почти нормальным.

Марисса неопределенно мотнула головой.

– Нет, ничего. – Она попыталась завязать мешок, но руки не слушались. Наконец сдалась и ответила на пристальный взгляд Стифа. – Плачет кто-то. Жалобно очень. Показалось, забудь.

Вот как, значит? Это становилось все любопытнее. Не то, что она сказала. Вовсе нет. А вот ее реакция… Было в ней кое-что совершенно неправильное.

– Вдруг не показалось? – Стиф поставил мешок на землю, огляделся. – Если тут и правда кто-то есть? Надо найти. Можешь сказать, откуда плач?

Он положил Мариссе руку на плечо, но та вдруг отшатнулась, процедила сквозь зубы:

– Никого там нет. Правда.

– Уверена, потому что раньше это слышала и уже проверяла? – догадался Стиф. – Теперь понятно, почему привела меня сюда, хотя и ближе можно было веток насобирать.

– Считаешь себя самым умным? – Похоже, Марисса окончательно пришла в себя. Сложила руки на груди в ожидании ответа.

Что ж, в эту игру можно играть и вдвоем.

– Тут нет ничего сложного на самом деле, – начал Стиф с легкомысленным видом. – Просто представил, что сделал бы на твоем месте. Я бы решил найти, кто плачет. А когда убедился, что никого нет, но я снова это слышу… Ну, мне бы захотелось понять, со мной ли одним такое.

– Ладно, твоя взяла, – вздохнула Марисса. – Идем обратно, нам здесь больше нечего делать.

«Я так не думаю». – Стиф решил не озвучивать эту свою мысль. Придется сюда вернуться. Одному. Может, еще не раз. Но это позже.

Он закинул свой мешок на плечо, подхватил второй и потащил волоком. Сделал несколько шагов и обернулся к идущей следом Мариссе.

– А что профессор говорит? Да ладно тебе, не отнекивайся. Ты не могла ему не рассказать.

– «Порой мы слышим то, чего боимся больше всего. Нужно суметь переступить через это, и тогда откроется истина». – Она очень точно скопировала интонации Дамара. Потом хмыкнула скептически и добавила: – Знать бы только, как это сделать.

– Вот сейчас и разберемся, – заверил ее Стиф. Заговорщически прищурился. – Разговорим профессора, как считаешь?

Марисса на это предложение только рассмеялась. Или это «героические» попытки Стифа справиться с тяжелой работой казались настолько забавными? В любом случае, она быстро взяла себя в руки.

– Ты пока плохо знаешь его, но… попробуй. Не стану тебе мешать набивать собственные шишки.

И начать Стифу пришлось почти сразу. Точнее, набивать синяки на коленках, которые при каждом шаге задевал один мешок с ветками, и на плече от тяжести второго. Обратный путь, казалось, занял весь остаток дня, хотя на самом деле солнце едва поднялось над кронами деревьев, когда они с Мариссой стояли на пороге дома.

– Вижу, уже приступили к трудовым обязанностям? – поприветствовал выглянувший из окна профессор. – Самое время, иначе остались бы без завтрака.

Как вскоре выяснилось, огонь здесь поддерживал не только тепло, но и саму жизнь. В самом деле, что за жизнь без горячей еды? А разогреть ее можно было только благодаря все тому же очагу, идущему к печи на кухне.

– Полнейшее безобразие, – проворчал Стиф, кидая сразу несколько веток в огонь. Тот вспыхнул с новой силой, и узор на обрамляющей очаг мозаике засверкал ярче прежнего. – Почему сюда не провели энергопровод?

– Ради трех калек? – усмехнулась Марисса. – Никто не станет этим заморачиваться, так что сами все, сами.

– А тебе, как вижу, не очень понравилась прогулка. – Дамар перевел взгляд со Стифа на Мариссу, в задумчивости постучал пальцами по столу. – Вам обоим не понравилась.

К удивлению Стифа, Марисса вдруг стушевалась, отошла к окну, так что пришлось самому объяснять, бросив в огонь последнюю ветку из охапки.

– Конечно, кому понравится слышать то, чего не должен?

– Снова, вот как? – Профессор едва заметно вздрогнул, когда огонь в очередной раз полыхнул, почти задев рубашку Стифа. – Марисса, не подогреешь нам чаю?

Отсылает ее, опять, как только назрел серьезный разговор. Судя по недовольно поджатым губам, сама Марисса тоже прекрасно это поняла. Уходить она не спешила, бросила на Стифа умоляющий взгляд. Попросить, чтобы осталась? Но тогда профессор не будет достаточно откровенен, он это еще в прошлый раз дал понять. Стиф засомневался лишь на мгновение, прежде чем прошептать ей одними губами:

«Иди».

– Объясните, что все это значит? – спросил он, как только за Мариссой закрылась дверь.

Только бы действительно ушла, не стала подслушивать. Что-то подсказывало Стифу, что профессор это непременно заметит.

– Обязательно объясню. – Дамар показался подозрительно покладистым. И не зря, потому что тут же продолжил: – Но только при двух условиях.

Ну конечно, всегда есть свое «но». Стиф поморщился.

– И каких же?

– Ничего невыполнимого, – отмахнулся профессор. – Всего лишь рассказать мне, что ты слышал там, в лесу. Тебя ведь тоже мучает вопрос, почему. Вот и попробуем вместе разобраться.

И впрямь, ничего невыполнимого. Он за тем и приехал сюда, чтобы во всем разобраться. Но…

– А какое второе условие?

– Не рассказывать Мариссе того, что узнаешь.

– Но почему? – Стиф не смог сдержать негодования. – Она же Ваша помощница, зачем что-то утаивать от нее?

– Мне? Незачем, тут ты прав. А вот тебе… Точно хочешь, чтобы она узнала, кто ты на самом деле?

От этих слов мороз пробежал по коже, и даже очаг рядом не спасал.

«А Вы что об этом знаете?» – чуть было не выпалил Стиф, однако вместо этого спросил совсем другое:

– Значит, Вам я могу доверить свою тайну? С чего бы?

– Это вовсе не вопрос доверия. – Кажется, профессора его сомнения совсем не удивили. – Всего лишь сделка. Расскажешь мне частичку того, что знаешь, чтобы узнать гораздо больше. Я подскажу, как.

– Идет. Пусть это остается между нами. – На миг показалось, что огонь в очаге стал зеленоватым. – Я слышал там совсем не то, что она. Разбитое стекло. Зеркало… одно из зеркал. Это сложно объяснить, но… как будто это наш мир разлетелся на осколки. Если так будет, если его место займет другое отражение… я не знаю, получится ли исправить на этот раз.