За дверью. Часть 2

Для начала я повредил следящее устройство агентов КОЛО, расплавив несколько важных деталей электросхемы. Пока агенты разберутся, что это не обычная поломка, пока заметят, что в квартире их подопечного появился гость, пока свяжутся с начальством, получат инструкции и позовут на помощь, у меня будет достаточно время для разговора.

Как я и ожидал, трое агентов, увидев почерневшие экраны мониторов, не слишком торопливо оторвались от еды и телевизора. Ругая поломку совершенно непечатными выражениями, один из агентов начал по старинной колосской традиции постукивать по следящему устройству и мониторам сначала ладонью, а потом и кулаком. Остальные двое, не вставая с дивана, лениво комментировали его действия и советовали проверить надёжность проводки. Всё это меня вполне устраивало.

Я вызвал перед собой изображение кухни в квартире Савелия Афанасьевича. Появляться из черного проема магической двери прямо перед глазами старого целителя я не рискнул. Пара шагов – и я покинул холодную мокрую крышу.

Каменный браслет на руке Савелия Афанасьевича на магическом уровне засиял ярким светом, а на физическом уровне нагрелся до такой степени, чтобы привлечь внимание своего хозяина, но не обжечь ему руку. Так я выяснил одно из свойств браслета: он улавливал магическое излучение и превращал его в тепловую энергию. Примерно так же драконы усваивали магию на клеточном уровне и использовали ее для питания. По-видимому, радиус действия браслета был ограничен, ведь на крыше соседнего дома он меня не «почувствовал». Кроме того, он не мог сообщить своему владельцу, с какой стороны расположен источник магии.

Надо отдать должное магу по обучению, он не вскочил с дивана и не запаниковал. Савелий Афанасьевич неторопливо сложил газету, с помощью пульта дистанционного управления выключил телевизор. Затем спокойно произнес, глядя прямо перед собой:

– Раз ты вошёл в мой дом незваным, то ты не оборотень. Значит, ты маг. Где ты? Покажись!

– Я на кухне! – без промедления отозвался я и пошел в комнату, лавируя в узком коридоре между нагромождениями всевозможных подставок, статуэток и экзотических безделушек.

Савелий Афанасьевич встретил меня стоя. Его глаза бегло оглядели мою одежду, скользнули по лицу. Острый цепкий взгляд запечатлевал меня и как будто просвечивал рентгеном. Но это была не магия, а профессионализм врача, целителя.

Я же в это время бросил магический взгляд в сторону книжного шкафа, чтобы вблизи рассмотреть спрятанные в нишах книги с заклинаниями, но «зацепился» глазами за корешки нескольких совершенно обычных книг, стоявших на полках. Точнее, обычными их можно было назвать только потому, что они не содержали в себе никакой магии. Но вот надписи на корешках свидетельствовали о том, что книги изданы на Земле. Все они были написаны по-русски и касались, в основном, философии и религии. Я узнал сочинения Канта, Гегеля, Декарта, Шопенгауэра, Маркса, Фрейда, Тейяра де Шардена, Поппера. Были тут и Библия, Коран, сокращенный пересказ Махабхараты, история и сущность буддизма, а также «История веры и религиозных идей» Мирча Элиаде.

Не могу похвастаться тем, что все эти книги я прочитал «от корки до корки». Основные содержащиеся в них идеи были мне известны из различных философских сборников и учебников, и только заинтересовавшие меня главы я вычитал непосредственно из первоисточников. Я с удовольствием «проглотил» их ещё в младших и средних классах школы, в отличие от моих сверстников, которые слишком умные тексты с большим количеством букв не прочитали даже тогда, когда это стало обязательным в старших классах. Должно быть, кровь магов уже с детства диктовала мне склонность к расширению знаний в ширину и в глубину.

Конечно, основную часть шкафа занимали книги, написанные и изданные в Изначальном мире. И земные книги стояли лишь на одной из полок вперемешку с местными философскими трактатами, словно их сравнивали друг с другом.

Тем не менее, я мог заключить, что Савелий Афанасьевич в первую очередь интересовался именно спектром мировоззрений жителей Земли. И хотя собрание книг было далеко не полным и не вполне равномерно отражало разброс мнений от иррационализма до постпозитивизма, кто-то взял на себя труд переместить их с Земли в Изначальный мир. И если тут не были представлены книги по медицине, истории, науке, а также художественная литература, то либо эти темы хозяина квартиры не интересовали, либо неизвестный собиратель не мог доставить сразу всё желаемое.

Земные книги выглядели относительно новыми, хотя некоторые были изданы более чем двадцать лет назад. Это могло означать, что кто-то приобретал их непосредственно в книжных магазинах, и тогда контакты между Изначальным миром и Землёй оказались бы более продолжительными, чем я ранее предполагал. Вполне возможно, что когда группа оборотней явилась на Землю, чтобы меня уничтожить, это было далеко не первым сообщением между двумя мирами посредством открытий и изобретений смертных учёных. Впрочем, могло случиться и так, что книги вывезли с Земли недавно за один раз, скупив всю «тематическую» литературу в каком-нибудь букинистическом магазине.

В любом случае, вряд ли оборотни из ОЕП стали бы одаривать старого целителя, обладателя магических артефактов, специально привезённой с Земли литературой. А это означало, что контакты между Изначальным миром и Землёй, а предположительно и с другими мирами тоже, были весьма активными, по крайней мере до тех пор, пока маги с горы Меру не уничтожили две из трёх установок для перемещения.

Почему раньше я считал, что технологии КОЛО и ОЕП совсем недавно развились до того, чтобы открывать двери между мирами? А что если такие опыты ставились и успешно осуществлялись учёными Изначального мира ещё 20, 50, а то и 100 лет тому назад? Но только сейчас, когда технология перемещения между мирами начинала массово использоваться простыми смертными, хозяева магических энергий озаботились тем, чтобы поставить на место «низших существ», осмелившихся овладеть силами, ранее доступными только магам. В конце концов, древние маги по крови не отличались быстротой реакции…

«Да и я, кажется, тоже становлюсь таким же», – прервал я собственные размышления, заметив, как затянулась пауза. И, чтобы сгладить возникшую неловкость, вежливо произнес:

– Добрый вечер, Савелий Афанасьевич!

– И тебе добрый вечер, маг, – отозвался старый целитель. – Или ты предпочёл бы, чтобы я называл тебя богом?

Я слегка поднял брови, демонстрируя лёгкое недоумение:

– Почему «богом»? Я – маг, и этого вполне достаточно.

Савельев проговорил:

– Тот, кто пришёл в наш мир под именем Калки, явно не собирается оставаться просто магом.

– Пока это не входит в мои ближайшие планы, – уклончиво произнес я. – И раз уж вы знаете моё имя, то, наверняка, вам известно, что я не выбирал его по собственной воле.

Старый целитель проигнорировал моё замечание, то ли не поняв его, то ли сделав вид, что не понял. Он только кивнул головой и указал мне на диван:

– Присаживайся, пожалуйста! Хочешь, я заварю чай из двенадцати трав?

– Нет, спасибо.

Если бы я сел на диван, то мне пришлось бы вполоборота повернуться к собеседнику, и между нашими коленями осталось бы расстояние менее полуметра. Я не хотел, чтобы моё личное пространство пересеклось с пространством человека, который, возможно, косвенно или прямо был причастен к смерти моих родителей. Поэтому я сотворил стул с невысокой спинкой и уселся прямо на том месте, на котором стоял. Савельев опустился на свой диван почти одновременно со мной.

Сев, я спросил, как ни в чём не бывало:

– Вы раньше никогда не встречались с настоящими магами, с магами по крови? Ведь тут, в этом мире, их жило немало… и жили они недавно. И они тоже не претендовали на то, чтобы люди считали их богами.

– Я не стремился к встречам с теми, кто шел высшими путями. Я занимался своим делом, по мере моих сил и знаний.

Судя по тому, что о целителе Савелии Афанасьевиче Савельеве ни разу не упоминали тётя Вика и Отшельник, с моими родителями он, действительно, не был знаком напрямую.

– Вы лечили людей?

– Я старался их исцелять.

– Исцелять, то есть не только лечить физически, но и делать целостными, цельными?

– Да, именно так, – в голосе Савельева мне послышалось облегчение, – я по мере моих скромных сил старался облегчить их страдания от несовершенства.

– И чтобы сделать людей совершеннее, вы обучали их заклинаниям левитации? – с беззлобной усмешкой спросил я.

Должно быть, старому целителю большого труда стоило даже сейчас не посмотреть мне в глаза.

– Сашка?… – сдавленно вскрикнул он и подался вперёд.

Я махнул рукой:

– Да нормально всё с вашим внуком. Бегает по крышам, иногда летает. – Я успокаивающе улыбнулся. – По крайней мере, три часа назад, когда мы с ним расстались, он был жив и здоров. Собственно, от него я узнал ваш адрес. Но на самом деле, честно говоря, вы уж не обижайтесь, мне бы очень хотелось через вас связаться с вашим сыном. Со старшим. С Савелием.

Старик нахмурился и после небольшой паузы задумчиво, растягивая слова, произнёс:

– Конечно, я должен был сразу понять. Не я тебе нужен, а его работа…

Я заговорил быстрее, чтобы ускорить беседу:

– Я уже как-то раз имел удовольствие встречаться с вашим сыном, Савелием Савельевичем. Но та наша беседа слишком быстро завершилась, и мне показалось, что мы не успели сказать друг другу всё, что хотели. Кроме того, недавно произошли важные события, которые я считаю необходимым с ним обсудить. И встретиться мне бы хотелось так, чтобы это не было связано с его, как вы верно заметили, работой.

– Ах, вот оно как, – целитель снова задумался. – Я могу дать его телефон.

– Все его телефоны, наверняка, прослушиваются. А мне бы хотелось встретиться с ним лично, один на один, без привлечения всех возможностей его организации. Не могли бы вы под каким-нибудь предлогом, позвонить ему и назначить встречу? И ничего обо мне не говорить?

– Прямо не магия, а какие-то шпионские истории, – усмехнулся Савелий Афанасьевич.

Его слова меня удивили. Неужели сын не рассказывал своему отцу о КОЛО и о событиях, связанных со мной?

– Это очень важно, – со всей возможной убедительностью проговорил я. – Не могли бы вы связаться с ним прямо сейчас?

Я ни на секунду не забывал о засаде в соседнем доме. Как долго агенты КОЛО ещё будут возиться со сломанным устройством слежения? Знает ли о них Савелий Афанасьевич и не постарается ли каким-либо образом подвести меня под выстрел шприцем?

Целитель не торопился выполнить мою просьбу.

– Видишь ли, Калки, дело в том, что я даже и не знаю, что бы такого сказать Савелию, чтобы он всё бросил и поехал на встречу со мной. Он – взрослый человек, и хотя я его отец, у него всегда найдутся более важные дела.

Я вспомнил, что, по словам внука Сашки-Акробата, отношения между Савельевым-старшим и Савельевым-младшим давно уже были далеки от идеальных. Как сообщить Савелию Савельевичу, что я хочу с ним поговорить, и в то же время не упоминать обо мне ничего, что может вызвать подозрения его коллег из КОЛО?

Книги с Земли подсказали мне один из способов решения этой проблемы.

Я указал рукой в сторону книжного шкафа:

– Я увидел у вас книги, которые привезены из другого мира.

– Да, это сын подарил их мне.

По его тону, смеси гордости и затаённой грусти, я догадался, что этот подарок был одной из попыток примирения.

– То есть вы знаете, какой работой занимается ваш сын?

– Вообще-то это тайна… Впрочем, КОМУ я это говорю! Да, он занимается изучением других миров, других цивилизаций. Вот он и мне подарил часть того, что его команда привезла из экспедиций на планету Земля.

– А вы прочитали эти книги? Язык вам понятен?

– В основном. Разница нашего великоколосского языка и того языка, на котором они написаны, не так уж велика, но есть некоторые несоответствия, так что оттенки мыслей не всегда ясны.

– Тогда позвоните сыну и скажите ему, что у вас в руках сейчас находится русско-великоколосский словарь! И что вы хотите ему его передать как можно скорее.

Савелий Афанасьевич несколько секунд смотрел на меня и постепенно понимал суть моего предложения.

– Савелий знает, что ты тоже бывал на Земле. И поймёт, что русско-великоколосский словарь у меня может оказаться либо от него самого, либо от тебя. И, значит, ты через меня хочешь с ним договориться о встрече. Но к чему такие сложности?

– Это долгая история. Если вы и правда ничего не знаете, то, может быть, и не стоит мне про это рассказывать.

– Это как-то связано с моим сыном?

Я утвердительно кивнул головой.

Савелий Афанасьевич нахмурился:

– Я так и знал, что все эти экспедиции в другие миры до добра не доведут. Когда люди в свой собственный космос летают – это понятно и естественно. А вторгаться в параллельные цивилизации, тайно изучать их – это как-то непорядочно.

Я едва не фыркнул от смеха. Слово «непорядочно» показалось мне таким слабым для выражения ситуации, когда уже погибли мои родители, когда все миры стояли на грани глобальной войны или полного уничтожения.

Но целитель, погруженный в свои раздумья, не заметил моего мрачного веселья.

– Прежде чем я позвоню, – сказал он мне, – я хочу знать, когда ты встречался с моим сыном, и почему сам не можешь позвонить ему.

– Это очень длинная история… – начал я, но по решительно сдвинутым бровям Савелия Афанасьевича понял, что пока он не выяснит, не грозит ли его сыну какая-нибудь опасность, он не выдаст его ни магу, ни богу. – Если коротко, то организация, в которой работает ваш сын, не только исследует иные миры. Она ещё уничтожает всё и всех, кто связан с магией. Потому что это, по мнению некоторых влиятельных политиков и военных, может составить им конкуренцию на межмировой арене. Я хочу встретиться с вашим сыном, потому что он один из немногих, кто посвящен во многие тайны и пока ещё не участвовал в жестоких преступлениях.

– …В жестоких преступлениях, – эхом повторил старый целитель, и руки его дрогнули.

– А вы вообще знаете, что сейчас происходит в Колоссии, в Изначальном мире, во многих связанных между собой мирах? И что может произойти? – спросил я с самым зловещим видом.

– Когда долго чего-то ждёшь, и вдруг оно настаёт, то часто сразу не можешь понять, что это именно то самое… – Савелий Афанасьевич прервал себя на полуслове. – Значит, это ВСЁ?

– Если под словом «всё» вы понимаете «конец света», то хочу вас успокоить. Он не неизбежен. И возможно, моя встреча с вашим сыном его отсрочит или отменит. – Я не стал добавлять, что она же может его и ускорить. – Позвоните ему прямо сейчас, пожалуйста!

Наконец-то решившись, старик протянул руку и снял трубку старого проводного телефона. Он набрал по памяти номер, и через несколько гудков я услышал голос, который не забыл за прошедшие месяцы:

– Да, отец! Что случилось? Я сейчас на работе и очень занят!

И правда, тон у Савелия Савельевича был совсем не таким, каким разговаривал бы почтительный сын с пожилым отцом. Он как будто сразу хотел ускорить и сократить беседу до минимума.

– Здравствуй, Савелий! – неторопливо произнес целитель, и я на секунду испугался, что сейчас на другой стороне линии послышатся гудки брошенной трубки. Слишком уж в разном темпе жили и разговаривали отец с сыном.

– Ну, что случилось?

– У меня к тебе очень важное дело.

– Какое дело? Ты не представляешь, что у меня сейчас творится на работе!

Савелий Афанасьевич, действительно, не представлял, а вот я вполне мог догадаться, что КОЛО и ОЕП гудят, словно растревоженный улей, лишившись двух своих баз и начиная понимать, в какую игру и с какими противниками они ввязались.

– Ты помнишь книги, несколько книг, которые ты мне подарил? Ну, те, которые на ПОХОЖЕМ языке.

– Да, отец. Но извини, новые я тебе пока достать не смогу…

– И не надо! Послушай, у меня появился словарь. С того языка на наш. Понимаешь?

На той стороне установилась тишина. Потом медленно, ещё медленнее, чем говорил отец, Савелий Савельевича произнёс:

– Так ты говоришь, что нашел словарь?

– Не то, чтобы нашёл. Он у меня сам появился. Неожиданно и почти случайно. Он сейчас у меня.

– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас!

Снова пауза. И снова медленные, тщательно подобранные слова:

– Ты не представляешь, отец, как мне нужен этот словарь.

– Тогда приезжай ко мне домой!

Я напрягся. Не хотелось мне встречаться с Савелием Савельевичем в квартире под прицелом агентов КОЛО. Если всё это ловушка, заранее отрепетированная отцом и сыном, а я сам в неё залез…

– Я немедленно к тебе приеду! – тем временем всё быстрее и быстрее говорил Савелий Савельевича. – Выезжаю прямо сейчас! До Муравы мне всего час езды, так что у тебя буду через час двадцать – час тридцать. Ты уж дождись меня, никому словарь не отдавай.

Старик вопросительно посмотрел на меня, я согласно кивнул.

– Хорошо, словарь пока побудет у меня.

– И вот ещё что. Зашторь-ка окна поплотнее!

– Что? – удивленно переспросил Савелий Афанасьевич.

– Я говорю, окна зашторь плотнее. Ночью будет морозно, я беспокоюсь, как бы сквозняком тебя не продуло. Всё, до встречи, я выезжаю!

Послышались короткие гудки. Целитель положил трубку и посмотрел на окно:

– При чем здесь сквозняки? – задумчиво произнёс он. – Да и шторы я давно задвинул, когда стемнело, и я свет включил… – Потом повернулся ко мне: – Это что-то означает?

Я не исключал, что меня проверяют: знаю ли я о засаде, или нет. Поэтому я равнодушно пожал плечами:

– Я тоже не понял.

Савелий Афанасьевич поднялся:

– Раз полтора часа ждать придётся, я тебе свой лучший чай предложу. Теперь не откажешься? А с чаем и с беседой время движется быстрее.

– Хорошо, я от чая не откажусь! – согласился я.

Я остался в комнате, а старый целитель отправился на кухню и завозился там, ставя на плиту старинный чайник, открывая и закрывая дверцы шкафов. Я ни на миг не ослаблял контроль, анализируя содержимое коробочек и баночек, из которых целитель составлял заварку. Это на самом деле были сушеные лепестки цветов и листья, которые не могли причинить вред ни мне, ни человеку.

Поэтому, когда Савелий Афанасьевич принёс в комнату и поставил на стол поднос с двумя большими чашками, я безбоязненно сделал глоток ароматного напитка.

– Спасибо! Это, действительно, великолепный чай!

– Ну, тогда услуга за услугу! – улыбнулся целитель. – Сына я для тебя вызвал, чаем напоил. Ответь и ты мне на пару вопросов.

– Я попробую, – неопределённо согласился я, пока не зная, к чему ведёт речь мой собеседник.

– Первый раз в жизни общаюсь я с магом по крови. И хочу задать давно мучающий меня вопрос.

Савелий Афанасьевич сделал паузу, отпивая чай из своей чашки. Я заметил, что он уже вполне овладел собой после некоторого смятения, вызванного моим внезапным появлением, и ожидал, что мне будет предложено рассказать всю мою историю.

Однако я ошибся.

Целитель посмотрел прямо на меня и спросил:

– В чем сущность бытия?

Я едва не поперхнулся. Впрочем, подборка книг в библиотеке должна была подготовить меня к тому, что интересы Савелия Афанасьевича связаны совсем не с суетной политикой и смертельными приключениями. Что ж, если от целительства он на старости лет решил перейти к философствованию, то у меня имелось немало знаний на эту тему. Я мог «побаловать» старика тем, что мне рассказывали, а также тем, что я сам прочитал в книгах по магическим наукам, собранным из разных миров в подземелье Браспасты.

– По-моему, сущность бытия заключается в том, что бытие не имеет никакой сущности.

– Твоя фраза заставляет меня задать сразу несколько вопросов. Первый: что означает «по-моему»? Ты говоришь от своего имени или представляешь точку зрения сверхъестественных существ, к которым относишься? Второй: как может бытие не иметь сущности, если мы его ощущаем, мы в нём существуем?

– Дело в том, что и ваш вопрос не имеет однозначного ответа. Само понятие «бытие» по-разному определяется в разных мировоззрениях. – Я повернулся и указал на книжный шкаф. – Вот там хранятся сотни книг, миллиарды слов. И на самом деле ни одно из них не соответствует действительности.

– Да, – важно покивал головой Савелий Афанасьевич, – бытие гораздо сложнее…

– Наоборот, оно гораздо проще. А всё философствование – всего лишь искусство говорить сложно о простом. И чем толще книга философа, чем более сложны для понимания, витиеваты и запутанны его теории, тем дальше они от простоты истины. Это я заявляю от себя лично и от имени современного знания об устройстве бытия.

– Молодость не должна отрицать мудрость всех прошедших эпох.

– Почему же это? Если прошедшие эпохи накопили не мудрость, а ложное мудрствование? Если своё незнание люди облекали в сложные мифологии, религии, теории? Это не мудрость, а горы мусора, который остался на дороге к мудрости. И эти горы надо не тащить за собой, а оставить в прошлом. Надо помнить о том, что было предложено много ложных, не подтвердившихся теорий, и надо обладать теми достоверными знаниями, которые получены в процессе изучения и познания бытия.

Я взял чайную ложку и провёл ею сквозь чашку, в которой ещё оставался чай. Конечно, она прошла, не разбив чашки и не вылив чая.

– Кто-нибудь из тех, кто написал толстенные книги о сущности бытия, мог так понимать бытие, чтобы им управлять?

– Ты – другое дело. Ты маг по крови, и тебе подвластна материя. Я же говорю о том, что стоит ЗА материей. Или КТО стоит.

– А, так вы имели в виду такой смысл бытия? Тогда мне надо начать издалека. Когда-то давно знания о мире мало чем отличались у магов и простых смертных. Собственно, разделение на магов и не магов произошло в результате эволюции. Это была примерно такая же мутация, как и разделение приматов на людей и боблинов. А люди потом уже разделились на просто людей и магов. Поэтому мысли, эмоции, страсти у нас примерно одинаковые. Только возможности разные. Так вот, в начале разумной жизни маги творили магию так же бездумно и естественно, как ели и дышали. Никто из магов не изучал происхождение магии, как никто из не магов не изучал процессы дыхания и пищеварения. И вообще того способа изучения мира и самих себя, который мы называем «наукой», тогда ещё не было.

– Ты хочешь сказать, что маги в начале были племенными шаманами, колдунами?

– Нет, совсем не так. Я говорю о том, что происходило миллионы лет назад и продолжалось миллионы лет. Никаких племён тогда не было. Были большие семейные кланы или попросту стаи всеядных приматов – добывателей и охотников. И маги, и не маги ещё мало отличались от животных, и их образ жизни был примерно таким же, как у современных обезьян.

– То есть мы, как ты считаешь, всё-таки произошли от обезьян?

– Это не я считаю, это факт. Точно так же можно сказать, что мы все произошли от одноклеточных. И с насекомыми, рыбами, рептилиями мы тоже состоим в родстве, только в более дальнем, чем с млекопитающими. И произошли мы не от обезьян, а от того одного-единственного древнего примата, который родился с чуть более развитым мозгом, способным к абстрактному мышлению, к обобщениям. Это впоследствии стало основой обучения, передачи информации. Ведь до этого действия приматов были не более осмысленными, чем плетение гнёзд птицами. Как я уже сказал, маги произошли от людей. Но генеалогическое древо носителей магии, происходящих от первого мага, разрасталось очень медленно. Магов всегда было значительно меньше, чем людей, так как магические способности не всегда передаются от родителей потомкам, тем более, если к магии способен только один из родителей. Однако те кланы, которые вели свой род от магов и в которых рождались новые маги, получали преимущество перед остальными людьми, а тем более перед боблинами. Дело в том, что маги не только обладали способностями, помогающими клану добывать больше пищи и лучше защищаться от опасностей, но и изначально жили дольше простых людей благодаря своему особому метаболизму.

– Так в чем же заключается отличие магов от людей? – заинтересовался Савелий Афанасьевич.

– Я постепенно приближаюсь к этому объяснению. Чтобы было лучше понятно, сначала я должен закончить рассказ об истории магии. В те времена обычные люди из-за болезней, травм, холода и голода жили 25-35 лет. Получалось, что одна отдельная семья состояла из двух поколений: родителей и детей. Передача знаний о лучших способах охоты и защиты, о местах сбора растительной пищи была недостаточно эффективной. Случайно полученная полезная информация тогда ещё не осознавалась, не воспринималась в виде знания, которое нужно хранить и приумножать. Поэтому долгоживущие маги не только использовали свои личные способности, они же стали из поколения в поколение передавать те знания и умения, которые нужны были простым людям. Точнее, не столько сами передавать, сколько следить за тем, чтобы эта передача состоялась. Если с помощью метания камней и палок клан отбивался от нападения хищника, то через несколько поколений использование этих предметов становилось не случайным, а постоянным. Если человек, ненамеренно ударив камнем по камню, вдруг получал острый край, которым удобнее было копать землю в поисках съедобных корней и резать эти найденные корни, то это открытие не забывалось, а передавалось потомкам и становилось осознанным целенаправленным действием. А когда человек впервые накинул на себя шкуру съеденного животного, начал связывать листья и побеги, а потом и плести ткани из волокон, то победа над холодом и непогодой стала основой сохранения здоровья. Маги, ранее управляемые инстинктом патерналистского обучения потомства ради выживания, с течением времени превратили передачу знаний в осознанную деятельность. А когда маги и люди научились использовать огонь, то тут уже можно начинать отсчёт разумной цивилизации.