Радиоволна, или Соло втроем

– И не подумаю! Абсурдно объяснять то, что очевидно!

– Ладно. Не хочешь объяснять, сам разберусь. Сколько месяцев ребенку?

– Нисколько! Ясно? Ни-сколь-ко! – по слогам повторила она, а потом попыталась вывернуться и стряхнуть с плеч его руки. – Отпустите меня немедленно и не смейте больше касаться!

– Ничего не понимаю, – Аркадий в замешательстве потряс головой, а потом порывисто притянул её ближе к себе: – Маргарита, объясни нормально, это какая-то проверка, которую я не прошел, вернее, прошел как-то не так, как хотелось тебе? Как я должен был отреагировать на твои слова о сыне? Закатить сцену ревности? Или не поверить тебе и посмеяться, уверенный, что ты не с кем в отличие от меня не спала? Это что, месть за мои отношения с Софи?

– Нет, теперь я знаю, что именно с ней ты не спал, хотя усиленно делал вид, по совету Марка провоцируя меня на ревность. Даже в её контракт внес этот пункт, что она согласна оказывать тебе сексуальные услуги. Кстати, можешь его поблагодарить и выписать ему премию, его план сработал, я повелась.

– Откуда ты это знаешь? Никак ты снова стала ведуньей? Так? – не спуская с нее испытующего взгляда, Аркадий сильнее сжал её плечи.

– Мне больно! – тут же недовольно вскрикнула она.

– Извини! – Аркадий моментально отпустил её плечи, но только для того, чтобы в следующее мгновение подхватить на руки и крепко прижать к себе. – Извини, ласточка, не рассчитал. Так не больно?

– Отпусти меня немедленно и поставь на землю! – Маргарита с раздражением хлопнула его по плечу.

– И не подумаю, моя дорогая. Ты моя жена и раз теперь твои способности к тебе вернулись, не чувствовать, как я к тебе отношусь, ты не можешь, поэтому хватит злиться на то, что я способен простить тебе любой адюльтер. Не было его и прекрасно, я счастлив. Конечно, так шутить со мной с твоей стороны было немного жестоко, но я не в претензии. Пошутила и пошутила… поцелуй меня лучше, ты чертовски здорово умеешь целоваться.

– Я не шутила… – качнула она головой. – Я знаю, что у нас действительно будет сын.

– То есть ты на полном серьезе это сказала? – Аркадий осторожно опустил её на землю и, притянув к себе, заглянул прямо в глаза.

– Полнее не бывает. Через девять месяцев родится, и можешь ему анализ ДНК сделать, чтоб последние сомнения снять.

– Ничего я делать не буду, – судорожно сглотнув, Аркадий отвел взгляд.

– Боишься? А зря… – усмехнулась в ответ Маргарита.

– Ничего я не боюсь! – повернувшись к ней вновь, гневно выдохнул он. – Я верю тебе и твоих слов мне достаточно. Ясно?

– Ясно-то мне ясно, но я теперь боюсь, что вдруг ты все ж не до конца мне поверил и свою способность стать отцом решишь проверить еще с кем-то кроме меня, а я, как выяснилось, ревнива до жути. Так что по мне уж лучше бы ты анализ сделал…

– Ревнивица ты моя любимая, – Аркадий вновь порывисто подхватил её на руки и закружил по прибрежной гальке, – ну как я могу тебе изменить, если уже пообещал хранить верность, а? К тому же с твоими способностями, когда ты теперь враз меня изобличишь, ежели что… Так что, и не надейся, дорогая, причин для обвинений меня в измене ты не получишь. Особенно в свете того, что ты намерена сына мне родить. Вот зачем мне еще кто-то в этом случае кроме тебя? – остановившись, он поставил её рядом с собой и крепко к себе прижал.

Обвив руками его шею, Маргарита сама прильнула в ответ и, положив голову ему на плечо, тихо выдохнула:

– Я очень тебе благодарна… мне так легко и в тоже время надежно с тобой рядом… но я все равно боюсь…

– Чего? Того, что я закручу с кем-то кроме тебя роман?

– Нет, – замотала она головой. – Я себя боюсь…

– Себя? В каком смысле? Боишься, что ошиблась, и сына не родишь? Так этого не стоит бояться. На все воля Божья. Даст, будет сын, а не даст, так и только с дочкой неплохо проживем.

– Нет, этого как раз не боюсь. Вряд ли я ошиблась. Уж больно четкая картинка была, в таких случаях я еще не ошибалась, хотя, конечно, всякое возможно. Но не это меня пугает. Понимаешь, мне кажется я уже люблю этого не рожденного малыша, а дочь до сих пор не могу полюбить… Умом понимаю, что это неправильно, что я должна, обязана её любить, а не могу, хоть тресни… И я боюсь, что увидев мое отношение к брату она почувствует и поймет, что к ней у меня иные чувства… А если и у тебя к ней отношение изменится, то вообще кошмар будет…

– Маргарита, Маргарита, – Аркадий негромко рассмеялся, при этом ласково поглаживая её по плечам, – кто выдал тебе диплом психолога? Их нужно дисквалифицировать немедленно из педагогов, а тебя из дипломированного специалиста. Ты что забыла, что именно страх это основа любой фобии? А твое отношение к Катюше все больше и больше на фобию под названием «боюсь, я плохая мать» походит. Кстати, чем больше ты опасаешься, тем больше во всем этом вязнешь. Это замкнутый круг. Кстати, не ты ли несколько лет назад мне это объясняла?

– Чаще всего именно сапожники без сапог и ходят, – усмехнулась она в ответ.

– Я бы посоветовал тебе с Марком пообщаться, но боюсь, ты проговоришься, что Катюша не моя, а мне не хотелось бы, чтобы хоть кто-то кроме тебя это знал. Поэтому не надо, не говори с ним на эту тему, просто постарайся вести себя естественно, не заставляй себя и не делай ничего напоказ. Что есть, то и есть. Даже если не любишь или думаешь, что не любишь, ты заботишься о ней и делаешь все возможное, чтобы ей было хорошо. Я же вижу, как ты отслеживаешь и её состояние, и режим, и то чем с ней занимаются и как. Так что не вини себя, не надо. Ты замечательная мать в любом случае. Кстати, пообещай мне, пожалуйста, что Катюше никогда и ни при каких обстоятельствах не скажешь, что не я её отец. Даже если мы или вы с ней поругаетесь.

– Обещаю, что не только ей, а и никому больше не скажу об этом никогда. Я не враг своей дочери. А ты для нее идеальный отец, правда, порой даже слишком любящий, но может это и неплохо, кто-то ведь должен баловать ребенка, если собственная мать не в состоянии этого делать.

– Какие дифирамбы мне как отцу, я польщен. А совсем недавно грозилась увезти от меня дочь.

– Это я от злости, что счел меня особой легкого поведения. Меня прям переклинило, когда ты посчитал, что я не пойми с кем здесь ребенка нагуляла.

– Не сердись, я никем тебя не посчитал, я просто очень сильно тебя люблю…

– Кстати, а когда это ты в меня влюбиться успел? Когда я об афере со сделкой тебя предупредила?

– Нет. Если честно, ты мне нравилась давно, но я знал, что всех мужиков ты на расстоянии держишь, и поэтому даже не тешил себя мыслью, что меж нами что-то может быть, особенно в свете того, что ты обо мне знала. А вот когда увидел тебя там, в ресторане, совсем другую, потерянную какую-то и очень беззащитную, сердце аж защемило. Подумал, что сама судьба мне шанс подарила, и я не я буду, если ты не станешь моей в сложившихся обстоятельствах. В лепешку разобьюсь, а добьюсь… Ну а дальше, чем дольше добивался, тем сильнее ты меня к себе привязывала. Я на других уже и смотреть не хотел. Лишь ты в голове была… ну и Катюша твоя. Кстати, если Софи тебя так раздражает, давай уволим ее, я не против. Её наем это полностью идея Марка, и именно он её настроил, что у нее есть шанс взаимности от меня добиться и что-то дополнительно с меня поиметь, а с меня слово взял, что я не стану её в этом разубеждать.

– Не надо её увольнять, она девочка неплохая, да и Катя к ней привязалась. Просто дай ей понять, что с тобой ей ничего не светит, поэтому её дальнейшие эскапады в твою сторону будут расценены как повод для её увольнения. Надеюсь, она сообразительная и все поймет как надо.

– Договорились. Ты кстати не замерзла? С моря ветер прохладный, да и руки у тебя прям ледяные. Может, в дом пойдем?

– Не откажусь.

Аркадий обнял её за плечи и повел вверх по ступенькам, окаймленным рядом невысоких фонарей в кованом ажуре лиан, причудливо изогнутых вокруг их ножек.

Усадив её в мягкое кресло в гостиной, Аркадий опустился в кресло напротив:

– Слушай, мне в голову отличная идея пришла. Что если нам на несколько месяцев отправить Катюшу с Софи в какой-нибудь хороший детский санаторий… И Катюше интересно будет новые места посмотреть и с детками пообщаться, и ты немного без нее и соскучишься, и к своему новому состоянию адаптируешься.

Задумчиво помолчав немного, Маргарита неуверенно повела плечами:

– Даже не знаю, что тебе ответить… С одной стороны, очень заманчивое предложение, особенно если ты еще и Марка вместе с ними пошлешь для дополнительной страховки, чтобы приглядывал за Софи и не давал ей возможности отвлекаться и вместо прямых обязанностей романы на стороне крутить. А с другой, вроде как получается, что я от дочери на время избавляюсь…

– Маргарита, у тебя действительно фобия. Многие родители на все лето детей одних в лагерь или в санаторий отправляют и не переживают ни минуты. А мы хотим отправить с гувернанткой, которая ей, между прочим, нравится, и при этом ты вновь готова изводить себя мыслями о том, что ты плохая мать. Все, прекращай! Не понравится Катюше, пожалуется нам по телефону, что плохо ей там, вернем. Дел-то… К тому же я могу ездить её навещать.

– Её или Софи? – не удержалась от ироничного вопроса Маргарита.

– Ты все еще ревнуешь, хотя уже знаешь, что причин для ревности нет? – Аркадий, хитро улыбаясь, потер руки. – Я польщен. Может, и правда, Марку премию выписать? Уж больно здорово он тебя на эмоции развел. Я даже не ожидал. Надо будет взять на заметку такой способ.

– Бери, конечно, только учти, что с таким способом ты рискуешь начать нуждаться в помощи адвоката по бракоразводным делам.

– Да, ладно тебе, я шучу. Я знаю, ты у меня птичка гордая, чуть что не по тебе, враз упорхнешь какой бы золотой не была клетка. Так что это лишь шутка. К тому же, если бы я хотел пользоваться таким способом, разве бы сказал тебе об этом? Так что не принимай близко к сердцу глупые шутки безумно влюбленного в тебя мужа. Это я чтобы хоть как-то скомпенсировать твое прохладное ко мне отношение.

– Ничего и не прохладное. Ты уже давно стал очень близким и дорогим мне человеком.

– Но не любимым, – грустно усмехнулся он.

– Я не знаю, какой смысл ты вкладываешь в это слово. Возможно, на твой взгляд, я вообще любить не умею. Чувства у меня не превалируют над разумом, и ради секса с тобой, хоть не скрою он мне и доставил удовольствие, на безумства я не решусь. И жить только твоими интересами я не способна, так же как и раствориться в тебе полностью, став чем-то вроде аллегорического ребра… А еще я в любой момент готова все оставить и уйти, лишь почувствую, что нам больше не комфортно вместе. Однако если тебе потребуется моя помощь, с радостью подставлю плечо и сделаю все, что в моих силах. Ну и не предам и играть за спиной не стану. Назовешь ты это любовью или нет, тебе решать.

– Мне все равно как это назвать, меня устраивает такое твое отношение, ласточка моя… Как же я мечтал когда-нибудь так тебя назвать. Моя ласточка, – чуть подавшись вперед, он подхватил её руку и стал нежно целовать каждый пальчик. – Моя свободолюбивая, независимая и гордая птичка. Меня, наверное, и цепляет больше всего в тебе, что тебя постоянно удерживать надо. Добиваться твоего уважения и гордиться собой, видя одобрение в твоих глазах… Как же я счастлив, что сумел заполучить тебя. Я приложу все силы, чтобы тебе было хорошо со мной. Конечно, раз дар твой к тебе вернулся, сделать это будет гораздо сложнее, но ведь чем труднее задача, тем интереснее её решать… К тому же иметь под боком дружески настроенную ведунью такого уровня, это ли не мечта любого бизнесмена. Нет, чем я больше размышляю по этому поводу, тем больше прихожу к выводу, тебя мне послала сама судьба, и ждал я именно тебя, раз только с тобой получил возможность стать отцом. Хотя как это случилось, ума не приложу, наверное, любовь творит чудеса. Ты как считаешь?

– Никак не считаю, я не врач. Сходи к ним и проверься, пусть они тебе объясняют чудо это или нет, – Маргарита раздраженно отдернула руку.

– Ты чего опять как ежик ощетинилась, лишь я про отцовство заговорил? Боишься, что в него не поверю или опасаешься, что обвиню в несбывшемся пророчестве?

– Я не пророчила тебе умереть бездетным. Я говорила, что на тот момент детей ты иметь был неспособен, и твоя подруга наставила тебе рога, желая обзавестись потомком и выдать его за твоего. После чего посоветовала тебе обратиться к врачам. Их неутешительные прогнозы не на моей совести. Это ты мне о них рассказал, а не я тебе. Так что не надо мне приписывать несуществующие предсказания.

– Да ничего я тебе не приписываю, я интересуюсь, с чего ты опять иголки растопырила? В чем причина?

– Не знаю, – Маргарита, нервно сглотнув, повела плечами, – наверное, никак простить тебе не могу, что в мои слова о твоем отцовстве сразу не поверил…

– Признаю, виноват, не сразу поверил в чудо. Скажи, как я могу искупить эту провинность, и я постараюсь исполнить, о будущая мать моего ребенка, – он снова подхватил её руку, потом нервно сжав, решительно покачал головой: – Нет, так не пойдет. Я в любом случае уже отец Катюши, так что ты уже мать моей дочери, а в будущем возможно еще и сына. Так вернее. Ладно, говори, что желаешь. Готов выступить в роли доброго волшебника, чтобы умилостивить тебя. Яхту хочешь? Или колье бриллиантовое? Какая у тебя заветная мечта?

– Аркадий, оставь эти султанские замашки. Я не наложница, осчастливившая тебя наследником, и вообще не из тех, кто зарится на подарки. Так что не суетись.

– Ты гораздо лучше любой наложницы, ты – жена. Тебе вообще половина моего имущества полагается. Так что не стесняйся, озвучивай желания.

– Мне по закону принадлежит лишь та половина, что нажита во время нашего брака, вряд ли это много, но даже на это я не претендую. К чему мне твои деньги? Мне твое внимание, забота и любовь дороги, а не деньги или имущество.

– Ласка, любовь и забота, говоришь… Прекрасно! – тут же оживился Аркадий. – Значит, едем с тобой в круиз. Только я и ты. Это будет наше свадебное путешествие. Ведь у нас его не было. Говори, куда хочешь. Или пальчиком ткни на карте, остальное я беру на себя.

– Да никуда не хочу. Мне и тут неплохо.

– Тогда выберу я. Лучший океанский лайнер… или нет… яхта экстра-класса, и плывем, куда захотим… Да, именно так и сделаем.

– Ну уж нет. Никаких яхт. На них укачивает сильно. Для беременной, с возможным токсикозом – это пытка, а не отдых. Хочешь по океану плавать, пусть будет большой лайнер, но ненадолго, недели две не больше.

– А больше я и выкроить не сумею, ласточка моя. Две недели это максимум, насколько я могу себе позволить отойти от дел.

– А зачем тебе от них отходить? На лайнерах что, спутниковая связь не работает?

– А затем, что это время я хочу посвятить только тебе. Только ты и я, и никакой спутниковой связи. Согласна?

– Почему бы нет… – улыбнулась она. – Согласна.

***

На следующий день за обедом, ближе к десерту Аркадий лукаво подмигнул дочери:

– Моя принцесса, я приготовил тебе сюрприз.

– Какой, папочка? – тут же повернулась к нему Катя, отодвигая уже пустую тарелку. – Мои любимые пирожные?

– Нет, принцесса. Я нашел сказочно-прекрасное место, в котором должна побывать каждая принцесса, и хочу, чтобы ты туда поехала вместе с Софи. Там очень красиво. Парк, качели, карусели, бассейн с водными горками как в аквапарке, где мы были в прошлом месяце. Помнишь, тебе там очень понравилось? Так вот там хоть немножко поменьше разных горок, зато можно каждый день кататься. И еще маленький зоопарк есть и пони. Тебе ведь нравятся пони? Так вот на них там можно ездить. Ну как, рада? Нравится сюрприз?

– Пони, это хорошо, – глаза у Кати разгорелись, – и горки тоже… А ты со мной поедешь?

– Я к сожалению не могу поехать с тобой, моя принцесса, – ласково улыбаясь, качнул головой Аркадий, – но я буду звонить тебе, и ты мне про все-все свои приключения будешь рассказывать.

– И мама тоже со мной не поедет? – на лбу Кати собрались хмурые складки.

– Не расстраивайся, моя принцесса, тебе и без нас с мамой будет весело. С тобой Софи поедет и Марк, все будет хорошо и скучать, и грустить тебе не придется. Там очень весело и много детишек твоего возраста. Вы будете играть, петь песенки, соревноваться, ну и иногда доктор тебя посмотрит и какие-нибудь процедуры для того, чтобы ты всегда себя хорошо чувствовала и была здоровенькой, назначит. Например, над ингалятором подышать или на солнышке в специальной кабинке погреться, но это нечасто. А так играть там будешь и развлекаться. Там очень интересно. Любой принцессе, хоть разочек, но побывать там надо.

– С тобой поеду, без тебя нет, – капризно наморщив нос, решительно выдохнула та.

– Катюша, солнышко, ну я никак не могу с тобой поехать. Да и зачем я там тебе? Тебе и без меня там весело будет, моя принцесса. Да и время быстро пролетит, еще просить не забирать тебя оттуда будешь.

– Ничего и не буду. И без тебя не поеду. Не нужен мне никакой парк с понями.

– С пони, – тут же поправил её Аркадий.

– Все равно не нужен, хоть с пони хоть нет!

– Принцесса, пойми, это очень хорошее место. Ты отказываешься, даже не увидев его. Давай ты туда приедешь, побудешь там пару деньков, а вот если тебе там не понравится, то оставаться там вы не станете и вернетесь обратно. Давай так договоримся? Ладно?

– Нет, не ладно! Не поеду туда без тебя! Ты поедешь со мной, а вот если мне захочется остаться, я тебя отпущу.

– Ну я никак не могу поехать с тобой, моя принцесса.

– Значит, я не поеду! Не нужен мне такой сюрприз! – голос Кати сорвался на крик.

Маргарита, наблюдающая за их общением, раздраженно отвернулась. Порой дочь вызывала в ней такой прилив гнева, что она с трудом сдерживалась, чтобы не накричать на нее, одновременно внутренне недоумевая, как у Аркадия хватает терпения выдерживать подобные закидоны абсолютно чужого для него ребенка.

– То есть ты даже посмотреть не хочешь ни на пони, ни на зоопарк? А там между прочим еще лисички маленькие живут, – не оставил своих попыток по-хорошему уговорить дочь на поездку Аркадий.

– Не хочу я на них смотреть!

– И павлины. Ты хочешь павлинье перо? Ведь каждой принцессе необходимо иметь павлинье перо в коллекции. А там тебе обязательно его подарят. Из него ведь что угодно можно сделать: и веер, и заколку для волос. Ты что больше хочешь: веер или заколку для волос?

– Ничего не хочу!

– Как так? Всем принцессам надо, а тебе нет. Ты что ненастоящая принцесса?

– Пусть ненастоящая! Мне не надо и отстань. Я никуда не поеду! Останусь дома с тобой и не нужны мне перья!

– Так меня дома не будет. Мы с мамой тоже уедем. И ты останешься тут так же лишь с Софи и Марком, но без развлечений и перьев. Ты этого хочешь?

– Нет! – отчаянно замотала она головой. – Я хочу поехать с вами.

– Это невозможно. Туда, куда мы едем, маленьких девочек не берут.

– А я не маленькая, а большая уже! И я хочу с вами! – в её голосе послышались слезы и зазвучали истерические нотки.

– Во-первых, большие девочки так не кричат, а во-вторых, это невозможно.

– Возможно! Я хочу! Ты меня не любишь, раз с собой не берешь! Я хочу поехать с тобой! – в гневе она отпихнула тарелку так, что та полетела на пол и тут же со звоном разбилась, потом соскочив со стула, оттолкнула, свалив и его, после чего, заливаясь слезами, стала топать ногами, крича: – Возьми меня с собой!

– Катюша, Катюша, ты что?! – Аркадий порывисто встал и, подхватив её на руки, прижал к себе. – Что с тобой? Принцессы так себя не ведут!

– Не хочу быть принцессой, хочу поехать с тобой! – вырываясь и стуча кулачками по его плечам, начала вопить она. – Пообещай! Пообещай, что возьмешь!

– Я бы с удовольствием пообещал, если бы это было возможно, но это невозможно, моя радость. Зато возможно, чтобы я тебе какую-нибудь куклу красивую купил или медвежонка плюшевого. Ты ведь любишь больших плюшевых мишек? Нет? Не хочешь? А можно вообще пони купить. Пони хочешь? Если там тебе понравиться кататься на пони, то я куплю тебе такого же, как там, ну или другого. Сама выберешь. Тебе вообще-то какие нравятся: белые или коричневые с черной гривой? Или в яблоках? Ты знаешь, что бывают пони серые в яблоках?

– Не хочу пони! Нечего не хочу! Хочу с тобой! Я не отпущу тебя! – еще сильнее зашлась она в рыданиях, проигнорировав все попытки Аркадия переключить её на обсуждение покупок или мастей пони.

Не в силах больше наблюдать за этой истерикой, Маргарита резко встала, намереваясь привычно уйти и предоставить Аркадию возможность очередной раз самостоятельно выяснять отношения с дочерью, но возникшая перед глазами картинка вероятного развития событий, остановила ее.

Решительно шагнув к ним, она уверенным движением схватила дочь за подбородок и, развернув её лицо к себе, громко и с напором произнесла:

– Это мой дом и в нем так отвратительно, как ты, себя не ведут! Если ты сейчас же не извинишься за свои крики, не поднимешь стул и не соберешь, чтобы выкинуть, осколки тарелки, тебе придется отсюда уйти! Потому что терпеть здесь подобное я не желаю.

Увидев, что дочь испуганно затихла на руках Аркадия, она разжала пальцы, которыми сжимала ей подбородок и, повернувшись к Аркадию, безапелляционно распорядилась: – Опусти Катю на пол и не вздумай вмешиваться! Будет хуже всем.

Не став спорить, он молча поставил Катю на ноги и сделал шаг в сторону. Та нервно облизнув губы, насуплено взглянула на нее, а потом убежденно проговорила:

– Ты не можешь меня выгнать, я твоя дочь, и я тут живу тоже.

– Моя дочь не может вести себя подобным образом! Поэтому или ты прекращаешь подобное поведение и извиняешься за него или ты не моя дочь и тогда делать тебе в этом доме нечего!

– Я твоя дочь, но извиняться я не буду!

– Хамка и истеричка моей дочерью быть не может. Поэтому или извиняйся за недостойное поведение или уходи!

– Пап… – Катя в замешательстве обернулась к Аркадию, – меня мама выгоняет.

– Извинись, – тихо проговорил он, – ты действительно вела себя не лучшим образом.

– Не буду, – еще больше насупилась она.

– Тогда тебя и вправду придется уйти, потому что хозяйка этого дома – мама, и она вправе решать, кому здесь жить, а кому нет, – перехватив мрачный взгляд Маргариты, окончательно встал на её сторону Аркадий.

– Ну и уйду, а вы еще пожалеете, что выгнали меня! – дочь решительно направилась к выходу.

– О ком жалеть? О неблагодарной девочке, не ценящей, что для нее делают родители и хамящей им в ответ? О таких не жалеют! – резко выдохнула ей вслед Маргарита. После чего, дождавшись, чтобы дочь отошла по коридору настолько, что не могла их слышать, шагнула к испуганно замершей за столом гувернантке:

– Софи, Вы получите дополнительно еще один оклад, если сейчас последуете за моей дочерью со словами, что ближайшие несколько дней бросить её не можете, так как Вам за них уже заплатили. А потом поводите её по самым грязным окраинам и помойкам соседнего поселка и, хорошенько напугав разговорами, что жить ей отныне предстоит на улице или в детском доме, подведете к мысли, что ей стоит вернуться и извиниться. Сумеете?

– Я постараюсь, – кивнула та и, быстро поднявшись из-за стола, поспешила следом за Катей.

– Не боишься так рисковать? – шагнув к Маргарите и тронув её за руку, по-русски, чтобы не понял обедавший вместе с ними Марк, спросил Аркадий.

– Я не рискую, – так же по-русски ответила она. – Я знаю, что все закончится хорошо. Пока не знала, сидела и молчала в тряпочку, наблюдая, как ты своей вседозволенностью калечишь психику ребенка. А теперь знаю, как то, что будет в одном случае, так и то, что будет в другом. Так вот честно скажу, второй вариант меня не порадовал, поэтому я и вмешалась.

– Понял. Что ж, доверимся твоей интуиции, возможно, я и вправду немного избаловал Катюшу, и ей не повредит узнать, что есть определенные рамки дозволенного поведения. Хотя мне ужасно жалко ее. Почувствовать, что ты вдруг стала не нужна, и тебя выгоняют из родного дома самые близкие люди, жуткий стресс для ребенка.

– Намекаешь, что я злая и бессердечная мать? Возможно, не спорю, но я поступлю еще более бессердечно, если позволю искалечить её будущность, вырастив из нее эгоцентричное никчемное существо, способное лишь паразитировать. При этом я ей четко объяснила, что она не нужна лишь такая: эгоистично-капризная, поменяется – примем с распростертыми объятиями.

– Ты считаешь, это так легко сделать, особенно маленькой девочке?

– В детском возрасте такие вещи даются несказанно легче, к тому же стресс, страх и Софи помогут ей сделать первый шаг, а потом уже мы будем поддерживать и помогать. Так что не драматизируй, все не так ужасно.

– Возможно, возможно… но я все равно очень волнуюсь за нее. Вдруг Софи захочет воспользоваться ситуацией, наговорит ей что-то на тебя… или еще что…