Путь Святозара. Том первый

Этим утром Керк проснулся необычайно рано. Бог Солнца Хорс еще не начал свой дневной путь по небу, он еще даже не пробудился. Сын правителя лежал с открытыми глазами и, уставившись в темноту, думал о надвигающемся дне. Сегодня они приступали с Эрихом к испытанию. Чтобы добраться до Сумрачного леса нужно потратить пять дней на дорогу. И на нынешнее утро был назначен отъезд. Разные чувства посещали Керка теперь, и страх провалить испытание, и сомнения в собственных магических и физических способностях, и вообще…. Он знал, что в Сумрачном лесу встретит иных духов…

Духов леса, болот, озер…

И это не домашние духи, такие как доброжил, баенник, амбарник, дворовой, овинник – духи, которые хоть и могут наказать нерадивого хозяина или хозяйку, все же живут и зависят от них.

Духи лесов, болот, рек, озер в основном были суровыми, сердитыми, и нетерпимыми. Вот, к примеру, боровой, хоть и живет в светлом бору, а похож на страшного, лохматого медведя, и коль попадешь к нему в лапы, задерет и человека, и зверя. А чего стоит пущевик, каковой, властвует в непроходимой чащобе. Сверкающие очи, косматые зеленые волосы, и прикидывается он, то кустом колючим, то корягой, а руки у него, как сучья, так и норовят глаза выколоть. А уж про лешака и подумать страшно. Он хозяин леса и зверей, только злобный хозяин. Пугает людей, сбивает их с пути. Попади к нему в сети и погибнешь. Есть, правда, и добрые духи. Например, дед Лесовик, он со своими помощниками – колток, деревяник, стебловик, ягодник, грибник – за лесом ухаживает, порядок наводит…. Да… много… много всяких духов лесных, озерных, болотных живет по вольным землям Восурии! С кем предстоит встретиться ему – кто знает!

Вдруг Керк ощутил, что на ложе кто-то появился, и хотя в опочивальне было темно, но он уже догадавшись кто это, тихонько спросил:

– Доброжил, здравствуй, ты пришел?

– Нет, хозяин, это не доброжил, это я дворовой. Зажги, пожалуйста, свечи, мне надо с тобой поговорить, – негромко пропыхтел в ответ хозяин двора.

– Да, сейчас, – торопливо отозвался на просьбу Керк.

Юноша протянул руку в ту сторону, где должен был находиться канделябр со свечами, и произнес присуху. И в тот же миг свечи ярко вспыхнув, загорелись. Керк захлопал глазами и увидел, что на краю ложа и впрямь восседает дворовой.

– Здорово у тебя – это получается, – довольно кивнул в сторону канделябра, молвил дворовой.

– Здравствуй, хозяин двора и всех домашних животных. С чем ты пожаловал ко мне? – склонив голову в поклоне, вопросил сын правителя.

– Здравствуй, добрый хозяин. Я кое-что тебе принес, – поспешно ответил дворовой.

Дух суетно засунул руку к себе запазуху и достал оттуда лоскуток льняной ткани. Хозяин двора уважительно положил ее на ложе и, нежно расправив, что-то пробормотал. Лоскуток вдруг на глазах дрогнул, точно живой шевельнулся, его углы встрепенулись, и, раскрывшись, он превратился в чудо-скатерть.

– Догадываешься что это? – спросил дворовой.

От изумления и неожиданности у Керка увеличились глаза, и он, задыхаясь от восторга переполнившим легкие воздухом, изрек:

– Да не, уж-то скатерть-самобранка?

– Она… она самая… самобранка, – довольно поглаживая скатерть по тканевому белому полотну, на коем были вышиты яркие голубые, полевые цветы, заметил хозяин двора. – Она у меня очень долго хранится, много-много времени. Еще с тех пор как я в другом доме дворовым служил. Ее какой-то подгулявший воин обронил, я уж и не помню, кто это был… Время все стирает, особенно имена…. Мне, то она без надобности, я ее так… как магическую вещь, хранил, так уж у нас заведено. Но я решил, что тебе, она в походе нужнее будет, ведь ты у нас рыбу ловил, а вот на зверя не охотился. Тебе, там, на испытании тяжело будет.

– Да, нет, отец мне обучил присухам, чтоб дичь подманить, – проговорил, восхищенно обозревая скатерть, Керк. И поспешно, чтобы не обидеть дворового, добавил, – но я буду очень, очень рад, если ты мне дашь на время скатерть.

– Нет, хозяин. Ты меня не понял, я тебе не дам скатерть, я тебе ее подарю навсегда. Ты ко мне только поближе наклонись, и я тебе слова заветные скажу, – и когда сын правителя, наклонившись, приблизил свою голову к голове дворового, тот тихонько зашептал ему на ухо. – Ах, ты, скатерть-самобранка, развернись, распрямись, да меня, доброго молодца, накорми, напои, подчинись именем могучего скотьего бога Велеса, – закончил дух, и на чуток стих, давай возможность юноше запомнить слова. – А когда потрапезничаешь, – дополнил он немного погодя, – прикажи ей просто: «Свернись». Запомнил? – спросил дворовой.

– Запомнил, добрый дворовой, – ответил Керк.

– И помни, хозяин, слова надо говорить все, нельзя выбрасывать не одного слова, а так же нельзя прибавлять слова по своему усмотрению, – и дворовой пронзительного глянул на сына правителя, своими маленькими черными крупинками глаз.

Керк еще раз повторил про заветное и, кивнув головой, молвил:

– Все понял и все запомнил.

– И еще, – добавил дворовой. – Никогда и никому не показывай скатерть, не раскрывай ее при посторонних глазах, иначе она потеряет свои магические силы.

Сын правителя сызнова кивнул головой, и голосом наполненным благодарности, сказал:

– Как мне, добрый дворовой, отблагодарить тебя за твой дар?

Дворовой ласково посмотрел на Керка, склонил голову на бок и сказал:

– Пройди обязательно, пройди испытание. Это и будет твоя благодарность. Счастливо тебе!

И в тот же миг исчез с ложа, словно растворился в воздухе, оставив после себя лишь пару, вспыхнувших белым светом, искорок. После того как дворовой, оставив свой дар, покинул опочивальню сына правителя, Керк аккуратно сложил скатерть, и она вновь превратилась в льняную тряпицу. Он, было, хотел прямо сейчас ее опробовать, но удержался, чувствуя, что подарки еще не окончились. И точно, на смену дворовому прибыл винный жихарь. Дух появился на том самом месте, где только что находился его собрат, и негромко чихнул, затем поднял свою голову, и добродушно посмотрев на Керка, молвил:

– Здравствуй, хозяин.

– Доброго здоровья тебе, винный жихарь, – ответил сын правителя, всматриваясь в лицо овинника, чертами который напоминал барашка. – Хранитель хлеба от бед и напастей, с чем ты пожаловал ко мне?

– Я принес тебе дар – лутовку, – сказал жихарь и раскрыв ладошку переложил с нее на ложе, очищенный от коры, кусочек липового дерева в виде восьмиугольника.

Лутовка была закреплена на тонкой свитой пеньке.

– Знаешь, что это? – спросил винный батюшка, не сводя своих глазиков с лутовки и вроде как любуясь ей.

Керк отрицательно замотал головой.

– Это старинный оберег, называется лутовка, – принялся пояснять жихарь. – Одень его на шею, когда пойдешь в Сумрачный лес. А если поймешь, что леший тебя сбивает с пути, или увидишь его, покажи ему лутовку, и он сразу оставит тебя в покое.

– Овинушко, добрый мой дух, – восторженно сказал сын правителя, и нежно посмотрел в баранье личико жихаря. – Чем я заслужил от тебя этот дар и как могу тебя отблагодарить?

– Благодарить меня не надо. Я принес тебе этот оберег, потому что вижу чистое и доброе сердце. И только такой человек может получить лутовку от винного жихаря. А тебе я желаю пройти испытание и вернуться с древком. Счастливого пути! – и дух исчез с ложа так же стремительно, как и появился.

Керк протянул руку, осторожно взял лутовку, и нежно погладил ее по деревянному, гладко выструганному полю, да одев на шею пеньку, спрятал под ночную рубаху тот дар. А когда поднял глаза, увидел домового. Доброжил сидел на ложе и посмеивался, глядя на довольного сына правителя.

– Кхе-кхе. Гляжу я, тебе понравились дары дворового и винного жихаря, – отметил, покашливая он.

– Еще бы! – восхищенно и одновременно благодарно ответил Керк. – А ты откуда ведаешь про их дары? – не преминул поинтересоваться он.

– А то, как же, они мне сегодня все рассказали. Сначала дворовой мне, как старшему брату, прошептал, а потом и овинник про лутовку рассказал. А ты знаешь, хозяин… что каждый овинник долгие годы делает вот такую лутовку и после хранит ее, вкладывая в нее сильнейшую магию Бога Велеса. Бога, от которого мы – Духи и переняли свою силу. А потом он дарит лутовку лучшему из людей, тому, которого выберет. У того, у кого чистое и доброе сердце, кто скромен и справедлив. Так-то!.. – Доброжил заерзал на месте, покачивая плечами и головой из стороны в сторону и, кряхтя, добавил, – он дюже долго хранил эту лутовку… Дюже…Много лет… десятилетий и надо же выбрал тебя. – Старичок посмотрел своими маленькими умными глазками в лицо юноши, улыбнулся и договорил. – значит это действительно ты!…

– Что я? – не поняв утверждения домового, переспросил Керк.

– Ты величайший ведун будешь…. Потому что овинники дают лутовки только великим ведунам. Они, овинные жихари, будущее видят. Понимаешь? – не менее торжественно заявил доброжил.

– Если честно, с трудом… тебя понимаю, – пожимая плечами, откликнулся Керк, и погладил пальцем тающуюся под рубахой лутовку. – С трудом…

– Овинник, – принялся пояснять домовой. – Увидел твое будущее, и в нем ты станешь великим ведуном… великим ведуном… и необычайным человеком… Только поэтому он и подарил тебе лутовку. Ведь, если ты заметил, то лутовка имеет форму восьмиугольную, как и перстень Богомудра, – добавил доброжил и радостно потер ладошки меж собой.

Керк торопливо отодвинул материю рубахи в сторону, и, воззрившись на свою грудь, углядел восьмиугольное поле лутовки, юноша согласно кивнул головой и ответил духу:

– Это-то я заметил, что она той же формы, что и перстень Богомудра. Но, батюшка, овинник ничего мне не рассказал о будущем и о вложенном в нее времени и труде.

– Ага, – сказал старичок. – Он такой…. Ничего из него не выудишь… ничего… хоть и брат мой младший. Да, и знаешь, тебе ведь не нужно знать своего будущего, надо жить только настоящим. Но я ведь пришел к тебе тоже не с пустыми руками. Я принес тебе заветный мешочек. – Домовой достал из-за пазухи малюсенький холщевый мешочек с человеческий ноготок, крепко перетянутый бечевкой, и передал его сыну правителя, со словами, – привяжи это мешочек на руку повыше кисти. И когда какой–нибудь нечистый дух, такой как езерица или болотная купалка, захочет забрать тебя с собой на дно, скажи мешочку: «Откройся именем Бога Велеса», и мешочек раскроется, зачерпни пригоршню сухой полынь травы да брось им в лицо. И они отпустят тебя… оставят живым и здоровым.

– О… – протянул Керк, принимая мешочек, и не менее восторженно обозревая новый дар. – Добрый доможил, нет слов, чтобы выразить мою благодарность и тебе, и дворовому, и овиннику. Чем мне вознаградить тебя за этот дар?

– Кхе-кхе, – закряхтел довольный доброжил, и вновь закачал плечами и единожды головой, только в этот раз взад-вперед. – Ты меня уже вознаградил, никогда еще я не видел такого уважения ко мне, какое проявляешь ты. И главное, что это у тебя не напускное, а идет из души твоей светлой, этим то еще приятней. Я желаю тебе добыть древко и скорей вернуться домой. Да, и самое главное, помни, что среди лесных духов главенствует лесное божество Свято–Бор. Именно он и охраняет Старый Дуб. Будь очень почтителен, открой ему свое сердце и помыслы. И у тебя все получится. Удачи тебе! – и старичок так же, как и дворовой, и винный жихарь, до этого, мгновенно исчез с ложа, оставив после своего ухода лишь три голубоватые искорки, которые упав на теплое укрывало, мигом в нем схоронились.

Керк глянул в окно и увидел, что Бог Солнца Хорс уже выехал на белых конях в небо и начал свой дневной путь.

Дорога была дальняя. В поход отец взял, кроме наставников Храбра и Дубыни, еще троих воинов из дружины – Беляна, Богдана и Ратибора. А с Эрихом ехал его слуга Нук – пожилой мужчина со смуглой кожей, резкими чертами лица и черными глазами, с длинными до плеч седыми волосами и такими же длинными седыми усами. Керк видел слугу брата впервые и был потрясен его злобным внешним обликом. Тур показал в сторону Нука и сказал:

– Это и есть Нук, помнишь, про него Дубыня рассказывал.

Керк кивнул в знак согласия головой, а сам подумал: « И не мудрено, что Эрих вырос таким неприветливым. Если все время видеть перед собой столь злобное лицо слуги, то поневоле сделаешься жестоким. И как только отец разрешил Нуку быть слугой брата?»

Керк в поход не взял с собой своего Борща. Вместо него ехал Тур, он целых три дня уговаривал отца взять его вместо Борща, клятвенно обещая во всем быть верным старшему брату, но когда об этом отца попросил сам Керк, то правитель уступил просьбам сыновей. И теперь Тур красовался рядом со старшим братом на своем гнедом жеребце, такой гордый, выпавшей на его долю удачей. Весь путь с редкими ночными остановками, чтобы могли передохнуть и подкрепиться кони и люди, братья разговаривали. Керк так волновался и, чтобы хоть как-то снять напряжение, рассказывал Туру о преданиях про Богов, которые слышал с детства.

– Бог Сварог – владыка земли и правитель Небесного царства Богов Сварги. Он творец Неба, Земли и Подземного мира. Это неутомимый Бог Сварог напоил Землю водой, наполнил все океаны, моря, реки, родники. Он заселил Землю людьми, дал им первые законы. Бог Сварог полюбил прекрасную Богиню Любовь Ладу – матерь богов и защитницу верующих – и взял ее себе в супруги.

Любимый сын Сварога – Бог битв и войны Перун Громовержец, именно он дает победу в кровавых сечах и следит за порядком на земле. Когда Перун рождался, земля разрывалась и шаталась, разрушая горы, а на небосводе гремели громы и сверкали в тучах молнии. В руках у Бога небесная радуга – лук, а колчан набит стрелами. Метнет Бог Перун в гневе стрелы огненные, и видим мы во время грозы, молнии в землю ударяют. Значит, Бог Перун на кого-то сердится и кем-то недоволен. Надо ублажить рассерженного Бога принести в дар ему масло и мед. Тогда смирит Перун свой гнев и в знойную пору прольет на землю живительную воду. Супруга Бога Перуна – Богиня лета, молодости и плодородия Земли – Дива-Додола-Перунница. Дочь Бога ночного неба Дыя и богини луны Ливии. У Додолы в засушливое лето люди просят дождя, водят хороводы, поют песни, приносят в дар мед и масло.

Живет в Небесной Сварге и Бог Огня Светозарый Семаргл. Когда Семаргл родился явившись в огненном вихре, то словно Солнце, озарил нашу землю. Вначале веков вместе с отцом своим Сварогом и братом Перуном победил он злобного Чернобога и разделил Землю на царство Яви, где правит Сварог и Семаргл, да царство Нави, где правит Чернобог.

Могучая Богиня Мать-Сыра-Земля лежит под нашими ногами и дает жизнь всему, что на ней растет и живет: деревьям и травам, птицам и зверям и, конечно же людям. Восуры всегда любили, уважали и берегли свою землю, называя ее не только Богиней, но и матушкой кормилицей, потому что без нее не будет ничего сущего, не будет и самой земли.

– А скажи, – перебивал неугомонный Тур Керка. – А почему говорят, что духи имеют силу от Бога Велеса?

– Слышал я от своего дяди Веселина, – продолжал прерванный сказ Керк, и улыбался своему младшему брату, колыхающимся травам и деревам стоящим повдоль дороги, мохнатым облакам плывущим по голубому небосводу и яркому солнечному светилу. – Что действительно духи, но только домашние, то есть те, которые живут вблизи с нами, переняли свою силу от могучего Бога Велеса. Бог Велес научил людей пахать и сеять, научил звездной мудрости и грамоте, и он так же является Богом богатства и скота, сторожит людское счастье. Сила у Бога Велеса великая, сам он похож на могучего медведя, и голова у него медвежья. Когда-то он стал соперником Бога Перуна на свадебном пире и его низвергли на Землю с Небесного свода. Упал Велес на Землю, и на мгновение выскочила из него вся его сила, а духи домашние эту силу поймали и к нему принесли, вот он с ними и поделился ею немного в благодарность.

И много еще чего поведал Керк Туру. И про страну Беловодье, которая раскинулась на Буян острове, омываемом Восточным холодным морем, в котором живут царь морской Черномор и светловолосые русалки. И про Небесную Сваргу, где пируют Великие и Славные Боги во главе со Сварогом. И про Богиню Макошь, что следит за соблюдением обычаев и обрядов и высоко в Небесном чертоге прядет нити людских судеб. И про Алатырь–камень – священную скалу в Рипейских горах, из-под которого текут воды живые и мертвые, каковые дают силу могучую.

– Ну, что такое Алатырь–камень я знаю, – перебил Тур брата. – А ты мне лучше расскажи, что такое Синь–камень.

– Синь–камень – это младший брат Алатырь–камня, – рассказывал Керк. – По преданию, младший брат Алатырь-камня – Синь-камень упал с неба, а на нем были написаны все законы Сварога и все заговоры от болезней и бед людских. Поэтому ведуны его и охраняют, чтобы не попали в злые руки обереги, присухи и заговоры…

Так неприметно за беседами, сказами и пролетела дорога…

Процессия съехала с небольшого пригорка, и все увидели легенду легенд – Сумрачный лес.

Дорога, по которой ехали правитель, его сыновья и дружинники, уходила вправо, огибая Сумрачный лес, а они напрямки через, раскинувшийся выгоревший под жарким летним солнцем, луг поехали к лесу, который со стороны казался самым обычным. Стан обустроили на лугу, потому как около леса было опасно останавливаться. Путники спешились, развели костер и устроили привал. Было решено переночевать всем здесь, а утром Керк и Эрих отправятся в лес, остальные же будут ждать их возвращения к седьмому дню.

В этот вечер Керку долго не удавалось уснуть, Тур было попытался его разговорить, но, увидев волнение на лице брата, оставил свои попытки и, пожелав доброй ночи, пошел спать. Керк лежал на спине возле костра и смотрел, как искорки от него улетают высоко в небо, как переменчиво мигают небесные светила, и думал о своих братьях Семе и Леле, о дяде Веселине и тете Ждане, о маленькой сестренке Желе. И так тоскливо было у него на душе, так хотелось увидеть их, обнять и уйти с братьями на лодке в море, чтобы крепкая волна ударяла в корму лодки, чтобы руки болели от сетей, чтобы под ногами билась живая рыба. От воспоминаний на глаза юноши навернулись слезы, и потому как его никто не видел, он разрешил им стекать по лицу. Слезы сняли напряжение, оное все это время владело им, и немного успокоили его, Керк повернулся на бок и сладко уснул так, как спится только в юности.

Глава девятая

Утром Керк проснулся одним из первых, оно как маленько озяб, он быстро поднялся на ноги и потянулся, стряхивая с себя дремоту. Все еще спали, воин Ратибор, дежуривший всю ночь у костра, поднял голову и, улыбаясь, кивнул юноше.

А Керк меж тем принялся собирать заплечный мешок, аккуратно сложил плащ и положил его на дно, сверху пристроил запасную рубаху, а поверх нее скатерть-самобранку – подарок дворового. Отец разрешил взять кремень для разжигания огня, но так как Керк знал присуху, то решил его не брать. На левую руку, как и учил доброжил, он крепко привязал волшебный мешочек, на груди проверил лутовку, переоделся в чистую шелковую рубаху. Подпоясался широким, кожаным поясом, на который повесил ножны с кинжалом и ножны для меча, поверх рубахи натянул короткий, но теплый, темно-зеленый кафтан, потому что уже было прохладно. Отряхнул штаны и надел сапоги, до колен с высокими железными подборами с множеством серебряных гвоздей по всей подошве.

А когда наконец-то закончил сборы, то заметил, что и другие стали пробуждаться. Первым поднялся отец, за ним Дубыня, Храбр и остальные воины. Затем слуга Нук разбудил Эриха. Последним проснулся Тур и первым делом глянул на готового к походу старшего брата. Подошел Дубыня и осмотрел, переминавшегося с ноги на ногу, Керка, потянул его за пояс и остался довольным проделанной работой. Правитель посмотрел на старшего сына и, засмеялся, подзывая его к себе:

– Керк, ты, я гляжу, уже готов. Но погоди… погоди сын… Еще надобно перекусить…. Прежде чем в путь отправляться… Поди ко мне.

Керк, все больше и больше волнуясь, суматошно подошел к отцу и сказал:

– Не-а, я есть, не буду, в рот ничего не полезет. Может, мы уже приступим.

– Все в свое время, сын. А поесть надо, ведь неизвестно, когда тебе удастся нормально потрапезничать, – заметил отец, все еще пряча в устах усмешку.

Керк, помнящий наказ дворового, никому не говорить о скатерти-самобранке, в знак согласия кивнул головой, и молвил:

– Как скажешь, отец.

Воины стали готовить еду, но старший сын правителя, несмотря на приготовленное так и не и не прикоснулся к еде. Эрих же в отличие от брата ел все с удовольствием и жадностью отчего глазеющему на него, Керку даже стало неудобно за свою тайну и за то, что его так одарили духи.

После завтрака отец отозвал старшего сына в сторону и показал ему небольшой осколок темно-синего камня, он повесил его на шею юноше со словами:

– Это оберег. Я нарочно ездил на Синь–камень, чтобы его тебе привезти. Ведун Велей заговорил его, чтобы тебя не коснулись черные помыслы твоего брата. А я наложил на него сильнейший родительский заговор от черных поступков твоего брата. Десять дней этот оберег будет защищать тебя от Эриха. На одиннадцатый день он потеряет силу, – правитель замолчал, и протяжно выдохнув. – Помни, ты должен вернуться на седьмой день, иначе ты провалишь испытание. Я надеюсь, у тебя все получится, – и он крепко обнял сына.

Выпустив Керка из объятий, отец пошел к Храбру и Дубыни и что-то сказал им. И тогда же Храбр обращаясь к братьям, крикнул своим низким, бархатистым голосом:

– Керк, Эрих, подойдите сюда! – Братья услышав наставника, поспешно приблизились, а он меж тем продолжал, – ваш отец дает вам право воспользоваться жребием и выбрать мечи. – Храбр присел на корточки перед, завернутыми в ткань, мечами, покоящимися на земле, уважительно и аккуратно раскрыл их и торжественно сказал, – Керк и Эрих, это два знаменитых меча. Один из них, что лежит справа, принадлежал вашему деду Лучезару, по реклу Благородный, а другой, что лежит слева, когда-то принадлежал великому ДажьБогу – прародителю восурского народа, сыну Бога Перуна, повелителю Белого Света. Долгие века этот меч хранил в себе сам Синь–камень, но недавно, когда ваш отец был там, он выпал к его ногам, верно для того, чтобы один из вас воспользовался им во время испытания в Сумрачном лесу. У меня в руке две тростинки – одна короткая, другая длинная, – наставник раскрыл ладонь и показал две тонкие, выструганные деревянные палочки. – Длинная – меч ДажьБога, короткая – меч Лучезара, выбирать будет Керк…

Однако, Эрих торопливо перебил Храбра и сказал, нагло да злобно глядя в лицо старшего брата:

– Почему это должен выбирать Керк?

– Потому, что он старший, – разумно заметил отец и лицо его слегка подернулось, словно на него набежала тень.

– Это не справедливо… не справедливо! – все, более раздражаясь и злясь так, что от обиды судорожно затряслись его руки, выкрикнул Эрих.

Керк посмотрел в лицо брата, покрывшееся красными пятнами и ставшее совсем безобразным, и, помня о Дарах, которые ему достались, миролюбиво сказал:

– Пусть выберет Эрих, я не против.

Храбр глянул на отца–правителя, а тот, нахмурив лоб, согласно кивнул головой.

Тогда наставник завел руку назад и через секунду вновь показал ее, в ней торчали две тростинки. Эрих мгновение молчал, взирая на тростинки, а после протянул руку и вытащил… короткую. Храбр открыл руку и показал длинную тростинку. Теперь Эрих побледнел, как полотно, наклонился и поднял, лежащий справа, меч правителя Лучезара, и, что-то шепча про себя, отошел к своему слуге. Лишь только недовольный брат ушел, Керк опустился на одно колено, взял за рукоять меч и поцеловав его в клинок. Юноша медленно поднялся на ноги, при этом ласково поглаживая меч, и разглядывая его небывалую красоту. Рукоять меча была сотворена из «красна золота» и украшена драгоценными камнями: изумрудами и сапфирами. А сам клинок был обоюдоострым, заточенным с двух сторон и светился необычным желтоватым светом. На самом клинке посередине его большими буквами было начертано имя ДажьБога. Керк поднял глаза на отца и наставников и, увидев их одобрительные взгляды, вложил меч в ножны.

– Керк и Эрих! – слово взял отец, и громко сказал. – Теперь вы можете отправляться в Сумрачный лес. Тропа, что ведет отсюда в лес, в скором времени разобьется на две, выберете каждый свою и следуйте своей судьбе. Помните, что вы должны вернуться к концу седьмого дня с древком для лука. И помните… вы должны быть храбрыми и смелыми. Да, прибудет с вами наш великий ДажьБог, сыны мои! Идите! – и он властно махнул рукой в сторону Сумрачного леса.

Первым в путь двинулся Эрих, потому как Тур в самый последний миг прибежал обнять старшего сына правителя и шепнул ему на ухо:

– Керк, счастливо тебе! И знай, у твоего меча есть имя – это знаменитый Меч Кладенец. Я подслушал разговор отца с Храбром. Это великий меч, и я очень рад, что он достался тебе! Я жду тебя! – Тур еще крепче прижался к старшему брату и поцеловал его в щеку.