Проклятие Тёмного

– Разве это сейчас так важно, отец? – мне придётся объясниться, но пусть это произойдёт позже, с него достаточно переживаний.

– Господа, значит, вопрос решён.

Так считали только мы с отцом, ни один из гвардейцев не пошевелился. Вперёд выступил тот, что стоял возле вешалки. Когда он заговорил, всё внутри оборвалось, я узнала голос гвардейца, с кем имела честь общаться на торговой площади.

– Всё могло быть так. Если бы наш визит был связан только с налогом, ты же понимаешь, о чём я, Катарина?

Отец бросил на меня непонимающий взгляд.

– О чём он говорит, дочка?

Я изучала потёртость деревянного пола, не рискуя поднять глаза, оттянуть момент не получилось, а жаль.

– Пап, ты главное не переживай, я просто не успела тебе рассказать, – теребя платье, я выдала почти скороговоркой: – Я вовремя не продлила лицензию и вчера при проверке получила за это штраф, срок уплаты за который сегодня, – а затем, пока отец не переварил сказанное, обратилась к гвардейцу: – У меня же есть ещё время?

Он смотрел в мою сторону, ну, по крайней мере, его капюшон был направлен на меня, медленно повернул голову в сторону вешалки, провёл рукой по накидке, а после, присев к сумке, заглянул и в неё. Я не видела, что он делал внутри, но, когда встал и потёр свои пальцы, вновь заговорил:

– Как ты заработала такую сумму меньше чем за сутки, Катарина?

Это была очень скользкая тема. Заработать четыреста золотых так быстро для такой, как я, нереально, если только украсть или нарушить закон. Собственно, как-то так я их и получила.

– С чего вы взяли, что я заработала это за день? Я давно копила.

– Всегда носишь золото пристёгнутым к поясу?

– Конечно, нет, но я не знала, в какой момент нужно будет платить за налог, и решила, что лучше они будут со мной.

– У тебя нет времени, оплатить необходимо сейчас.

– Но почему? День только начался, я внесу нужную сумму до конца заката.

– Способы, которые ты используешь, могут сделать только хуже. По сути, уже достаточно причин, чтобы этот разговор проходил совсем иначе. Нет смысла оттягивать неизбежное, – гвардеец покосился на сумку. И сомнений не осталось, это не пустые намёки. Он, может, и не знал на сто процентов, но точно догадывался и даже был уверен в своих предположениях.

– О чем вы говорите? Катарину не в чем обвинить! Да, она просрочила лицензию, но ведь это первый раз, разве есть причина для подобных разговоров? Выписывайте уже пеню и уходите, достаточно. Мы оплатим всю сумму, не сомневайтесь. Мы честные граждане!

Гвардеец, который говорил со мной, бросил взгляд на стоящего около двери всё это время и получил едва заметную отмашку.

– Катарина отправится с нами.

Отца пошатнуло, я еле успела подхватить его и усадить.

– О чём вы говорите? Куда отправится?

– В замок Айдена Аскара, правителя этих земель.

Теперь осела я.

– Зачем?

– А ты считаешь, причин недостаточно?

– Меня берут под стражу?

– Нет, если не будешь делать глупости.

– Когда я смогу вернуться домой?

Многозначительная тишина была более чем красноречивым ответом.

Отец вскочил и дёрнулся вперёд, оставляя меня за спиной.

– Нет! Катарина никуда не поедет! Я отвечу перед Тёмным. Тем более золото на штраф у неё было, а вот у меня на уплату налога не было, значит, вина полностью на мне, и я должен ехать с вами.

Изумление исказило моё лицо не от сказанного отцом, а от подрагивающих плеч того, кто стоял у дверей. Он что, смеялся? Ему всё это кажется забавным?

– Тебе не за что переживать, старик, с ней ничего не случится, опять же, если она будет вести себя благоразумно. Не имеет значения, кто из вас не внёс плату, она в любом случае идёт с нами.

Это всё было слишком нереально, начиная со вчерашнего дня.

– Что значит идёт с вами?

– У этого слова есть другие значения?

Мы все поняли, о чём речь. Решение было принято, и неважно, кто и что скажет.

Отец не собирался отступать, он был решителен, как никогда, что видела не только я, двое молчаливых гвардейцев отодвинули плащи, освобождая мечи, это было немое предупреждение, которое отец проигнорировал. Он схватил стоящую недалеко кочергу, ещё больше задвигая меня назад.

– Я не отдам вам свою дочь! Я не позволю ему… – то, что он недоговорил, повисло серым облаком надо мной.

Так не должно происходить, всё могло быть иначе. Мы бы отдали все деньги, и они ушли, а наша жизнь продолжала бы течь своим ходом. Но случилось не так, совсем не так. Я знала, отец не отступит, будет бороться за меня до конца. Вот только шансов у него нет, даже против одного гвардейца, не то что четырёх. Это нужно было заканчивать и молиться, что отца не накажут за неповиновение.

Гвардеец прав, если не лезть на рожон, всё должно быть менее болезненно, в любом случае противостоять сейчас в открытую глупо, отец в этом случае пострадает.

Я выпрямила спину и шагнула вперёд, так, чтобы быть между отцом и гвардейцами.

– Я пойду с вами, куда скажете. Прошу лишь немного времени, чтобы собраться и попрощаться с отцом, – они ничего не ответили, я говорила почти шёпотом. По моему мнению, именно так звучит покорность. – Пожалуйста, с нашей стороны не будет никаких проблем, мне нужно совсем немного времени.

Я вздрогнула, когда дверь захлопнулась за одним из них, но ответ получила:

– У тебя есть пятнадцать минут, вещей много не бери, они тебе не понадобятся, – он сделал паузу. – Не заставляй нас пожалеть об этом времени.

– Да, господин.

Я бросилась на шею отцу. Меня пугала неизвестность, но ещё больше страшило оставлять его одного.

Глаза обжигало, но позволить себе плакать я не могла, мои слезы сделают только хуже.

– Катарина, дочка, ты не должна ехать с ними, мы что-то придумаем. Пусть заберут мастерскую за неуплату, мы обязательно придумаем что-то, – он шептал и гладил мои волосы. – Мы можем спрятать тебя, времени достаточно, если выйти через окно твоей комнаты и скрыться в лесу, они не найдут, по крайней мере, не так быстро, ты успеешь укрыться, а потом перейти на другую землю, тогда Тёмный тебя не достанет, никто из них.

Я чувствовала, как он дрожит, это было похоже на панику, пока ещё тихую, но опасную. Даже если мне удастся выбраться, отец не сможет идти быстро и не захочет оставлять дом, я даже боюсь подумать, что с ним сделают за это.

Собравшись с силами, я отступила, взяв отца за плечи, от вида его красных влажных глаз становилось больно.

– Папочка, ты же знаешь, что это не выход. Это только всё усложнит. Со мной всё будет хорошо, я обещаю. Я вернусь к тебе целая и невредимая, но ты должен позаботиться о себе. Должен меня дождаться, пообещай мне.

Он медленно кивнул, чем не добавил уверенности, что слышит меня и понимает.

– Пап, обещай, что дождёшься меня, позаботишься о себе, скажи это.

– Я обещаю, обещаю.

Он согнулся и закрыл лицо руками. В таком состоянии я не видела его никогда.

– Я сдержу обещание, но и ты должен сдержать своё. Мне нужна причина вернуться, причина, чтобы бороться, понимаешь?

Кажется, эти слова на него повлияли, отец собрался и посмотрел на меня.

– Я буду ждать тебя, Катарина, я буду здесь, пока ты не вернёшься, – он сказал это твёрдо, и его решимость передалась мне.

На душе была дикая пустота, но он должен знать – во мне нет страха, только уверенность в том, что делаю. Пусть это и ложь.

Оставить его совершенно одного я не могла, кто-то должен был присмотреть за ним. Как жаль, что времени на это не было совсем. Как поступить, я решила быстро, надеюсь, Ансэль простит, что раскрою место его расположения, я не видела другого выхода. Даже после всего Ансэль был тем, кому я могла доверять и на кого могла положиться, жаль, что так долго избегала этой мысли.

Я написала записку на скорую руку и запечатала.

– Отец, а теперь тебе нужно выслушать меня очень внимательно.

Я вложила записку в его руку и передала монету, которую Ансэль мне вернул. Это была монета Биаты. Именно её нужно кинуть в дупло, чтобы те, кто под землёй, знали: на поверхности их хотят видеть свои. Я рассказала, куда идти и что делать.

– Ты должен найти Ансэля. Он будет рядом, и если что случится или тебе потребуется помощь, ты должен обратиться к нему, Анс поможет, хорошо?

– Вы общаетесь?

Отец знал, что мы встречались, и был в курсе расставания, хоть причина ему неизвестна. Отец изначально был настроен к нему негативно, ведая, кто он, но со временем его отношение изменилось. Несмотря на то, чем занимался Ансэль, он заботился о нас, не только обо мне, об отце тоже.

– Мы виделись с ним недавно. Он поможет, ты знаешь Ансэля, остальное не так важно, я не хочу, чтобы ты оставался один, мне будет спокойнее, если я буду знать, что тебе есть на кого положиться. Ты сходишь к нему?

– Схожу, не сейчас, может, позже, но я встречусь с ним. Не думаю, что стоит беспокоить его просто так.

Я лишь помотала головой, но спорить нет смысла, я сама обратилась к Ансэлю, только когда оказалась в безвыходной ситуации. По крайней мере, он знает, где его найти.

Времени оставалось совсем мало, а нужно было ещё собраться. Я переоделась в обтягивающие штаны, что не сковывали движения, и фиалковую приталенную тунику, застегнула тёплую накидку с капюшоном, брать вещей больше не стала. Волосы завязала в высокий хвост, обмотав его дополнительно лентой по длине, чтобы пряди не выбивались в пути, дорога была не ближняя.

Тяжелее всего было оставить книги, которые достались от Суты. Хотелось забрать все книги до единой, но вместо этого я спрятала их под половицу – если никто не будет разбирать дом, найти не должны. Я же к ним обязательно вернусь. Захватив с собой тетрадь, в которой записаны выборочно рецепты и прочие полезные вещи, я завернула её в палантин – было непонятно, что может пригодиться, но спокойнее, если она будет со мной.

Обнявшись на прощание с отцом, я покинула дом. На улице топтались несколько всадников, они развернулись ко мне, видимо, ожидая моего дальнейшего действия.

По итогу, пусть у меня был один, и я по нему шагнула, но, оказавшись ближе к лошадям, остановилась, не понимая, что делать дальше.

Всадник протянул руку, я секунду сомневалась, но вложила свою. Он помог забраться на коня, хотя, скорее, поднял меня, усадив перед собой. Обе мои ноги оказались по левую сторону, и, когда я почувствовала, как руки всадника напряглись на поводьях, решила, что раз уж так сложилось и мне придётся проделать с ним на одном коне длинный путь, то никто не будет против, если я сяду удобно.

– Секунду.

При маленьком пространстве для манёвра я взялась за седло и стала сгибать ногу, чтобы перекинуть, стараясь не зацепить ни коня, ни всадника. Задача была невыполнимой, когда я уже было психанула и вернулась в прежнюю позу, меня крепко обхватили за талию и потянули на себя, прижимая мою спину к груди, я охнула и замерла, совершенно растерявшись.

– Может, уже перекинешь ногу, или тебя устраивает такое положение? – голос был с лёгкой хрипотцой, немного приглушенный и совершенно незнакомый. Было непонятно, насмехается он или раздражён. Чтобы не выяснять это, я, не мешкая, перебросила ногу, удобнее устраиваясь в седле.

– Спасибо, – всё, что смогла сказать полушёпотом с надрывом, и сразу прочистила горло.

Бросив последний взгляд на дом, мы отправились в путь. Я знала, что отец смотрел и не вышел только из-за моей просьбы. Я не хотела, чтобы он снова предпринял какие-то действия к моему освобождению. Уже мало на что можно повлиять. Мы шли по городу. Я то и дело ловила на себе взгляды прохожих: сочувствующие, любопытствующие. Хотелось провалиться сквозь землю, чтобы никто не видел меня и я не притягивала эти взгляды. С каждым пройденным метром я сильнее вжималась в седло.

– У тебя есть капюшон, если ты забыла.

Я быстро перебросила волосы и накинула капюшон, про него я совсем не подумала, стало немного проще. Конечно, я продолжала привлекать внимание, и все понимали, кто едет, но я чувствовала себя лучше, могла представить, что этих взглядов нет.

Так, мы ехали, пока солнце не стало палить невыносимо, прошло часа четыре от начала пути, тело затекло, всю дорогу я сидела как палка, ведь стоит расслабиться, и я почувствую своего спутника, от этого спина ныла, а про мягкое место и говорить нечего. Не знаю, как они держатся в седле весь день.

Я ёрзала с каждым шагом всё больше, накидка была сброшена ещё час назад, при этом все гвардейцы были по-прежнему укутаны, как будто солнце жарило только меня. Более того, за всё время пути они не проронили ни слова.

Невыносимо мучила жажда, да и голод тоже, я не ела со вчерашнего дня, а последняя жидкость, что была в моем рту, – нектар. Дома в стрессе это не ощущалось так, как сейчас. Просить воду или остановиться не хотелось, возможно, это было глупо, но я не была готова получить отказ, да и пока не придумала, как себя вести с ними, вот и решила, что лучше терпеть и молчать. Рано или поздно они должны остановиться или ощутить жажду, в конце концов, у нас же одни потребности, по крайней мере, я надеялась на это.

Я не знала, кем были гвардейцы, может, они вовсе ни в чем не нуждаются, такая вероятность была, это работало не в мою пользу.

В какой-то момент я увидела перед собой лес, точнее, вначале был лес, а потом он начал походить на зелёный туман: сильнее растекаясь перед глазами. Тело практически не ощущалось, только лишь то, что больше не сижу вертикально.

Приятный прохладный ветер обдувал кожу, шум листвы успокаивал, на секунду мне даже удалось забыть обо всех событиях, произошедших сегодня. Всё правдивее была мысль, что стоит открыть глаза, и ничего этого не было – я просто задремала на свежем воздухе.

Между тем в сознание начал пробиваться запах еды, живот предательски заурчал, притворяться дальше спящей было большим соблазном, но именно сейчас я начала ощущать, что по мне кто-то ползёт.

Я открыла глаза, сдула в траву нарушителя покоя и осмотрелась: лошади паслись на поляне под солнцем, рядом с ними был один гвардеец; в другой стороне был разведён костёр, возле которого сидели ещё двое, и по-прежнему они не сняли свои капюшоны, что теперь, вдали от жилых селений, казалось странным.

– Если ты, таким образом, решила избежать своей участи, всё напрасно, это тебе не поможет.

Я вздрогнула от неожиданности и повернула голову на звук. Чуть за моей спиной, оперевшись о дерево, сидел четвёртый гвардеец, по голосу определила, что именно с ним ехала всю дорогу. Он бросил мне флягу с водой. И я не без удовольствия её приняла. Хотя жажда мучила уже не так сильно, как в дороге, возможно, меня пытались напоить.

– Спасибо. Как долго я здесь лежу? – мои вопросы гвардейца интересовали мало, он не ответил и вообще сделал вид, будто и не слышал.

– Твои потребности абсолютно никого не интересуют, но ты должна сообщать, если тебе нужна вода, еда или справить нужду. Каждый раз откачивать тебя и ждать твоего пробуждения у нас нет ни времени, ни желания.

– Я поняла. Я думала, что дотяну до момента, когда мы остановимся.

– А ты уверена, что нам нужны остановки?

– Нет.

– Кто бы сомневался. Занятное чтиво, – он поднял с колен тетрадь, и я перестала дышать. Это была та самая тетрадь, которую я взяла с собой. Я не знала, что сказать. Кажется, когда я думала, что всё плохо, я не ожидала такого поворота. – Интересно, откуда у деревенской девушки без магических способностей подобные знания? Я же не ошибся, что писала это ты?

– Я не… Это не то…

– Могу предположить, что все подозрения в отношении тебя нашли своё подтверждение, силы в тебе нет, но твоя тесная связь с травами о многом говорит. Так кто и за что заплатил тебе четыреста золотых?

– Эти деньги я накопила. Это всё совсем не то, чем кажется.

– Я послушаю твою историю на заседании, хотя вряд ли оно потребуется: преступление налицо.

Видимо, так себя чувствует загнанный зверь, ситуация усугублялась всё больше, и я сама этому способствовала. Он прав. Вот ведь дура, иначе не скажешь. Взяла с собой тетрадь и надеялась, что её никто не найдёт, просто глупо.

– Зачем вы так? Я не преступница!

– Можешь тешить себя этой мыслью, хотя это опять же ничего не меняет. И как сильно ты преуспела в этом деле?

Это уже было похоже на какую-то насмешку.

– Могу приготовить чай или отравить, – как это сорвалось с языка, не понимаю, но что сказано, то сказано. Я обещала отцу вернуться, а такими темпами доехать бы до замка.

Из мысленного самобичевания меня вывел тихий смех, и, кажется, его трясущиеся плечи вполне могли быть теми самыми плечами, которые стояли в моём доме около двери. Ну, либо у нас собралась крайне весёлая компания.

Гвардеец встал и направился к лошади, я не сводила с него глаз, пока мужчина открывал свою сумку и клал в неё тетрадь. Затем он развернулся и направился к уже затушенному огню.

Меньше чем через минуту ко мне подошёл другой гвардеец, тот, с кем общалась на рыночной площади. Вообще, неплохо было бы узнать их имена, чтобы хоть как-то их различать. Возможно, стоит дать им прозвища, чтобы хотя бы в моей голове они не были безымянными? Он протянул мне мясо на самодельном шампуре и кусок хлеба.

– Поешь, следующая остановка будет уже после заката.

Либо я была чрезвычайно голодна, либо мясо было очень вкусным, хотя, скорее, первое, так как и хлеб не сильно ему уступал.

В этот раз я не ждала приглашения, а сама подошла к лошади, решив ждать там. Конь был вороной масти, его шерсть играла на солнце, длинная гладкая грива, на ощупь хоть и была жёсткой, но она и близко не сравнится с тем, что я видела у других лошадей. Конь стал переминаться с ноги на ногу, за ним хорошо ухаживали, это было видно. В деревне были лошади, но ни одна из них не выглядела так благородно.

Я любовалась и поглаживала коня, стараясь не придавать значения тому, как он искоса поглядывал на меня, при этом фыркая. Видимо, он мне нравился больше, чем я ему. Но заняться мне было нечем, поэтому ему пришлось смириться.

Рядом со мной оказался один из гвардейцев, он дал мне яблоко для коня. Осторожно протянув яблоко к морде, я обрадовалась, когда конь с удовольствием его умял, кажется, я могу рассчитывать на его благосклонность.

– Как вас зовут? Не очень удобно, что все знают моё имя, а я не знаю даже, как обращаться к кому-то конкретному.

– Тебе это не нужно, можешь обращаться к тому, кто к тебе окажется ближе.

Вот и поговорили, ну и ладно, больно надо.

– Нам пора.

Остальные тоже вернулись, я решила, что не совсем беспомощная и смогу забраться в седло сама, и, пока они о чем-то говорили, обошла коня и начала взбираться. Схватившись за гриву и засунув ногу в стремя, я залезла на коня, уже было загордилась своей изворотливостью, как конь начал брыкаться и подниматься на дыбы, он топтался, намереваясь меня сбросить.

Я взвизгнула, прижалась к его шее, обхватив крепко руками. Поводья то и дело хлестало меня, но ухватиться за него я не могла, просто боялась отпустить шею. Казалось, вот-вот, и сил держаться больше не будет, я упаду, конь меня затопчет, и всё, из всех ожидающих меня опасностей умру такой глупой смертью.

Спасение пришло, откуда не ждали, вру, конечно, очень ждали. Мой всадник остановил коня какими-то незамысловатыми движениями: сначала он мелькнул сбоку и заставил животное опустить передние ноги на землю, затем ухватил стремя и потянул на себя, заставил сделать шаг. Конь фыркнул, но послушно выполнил все указания. Когда я убедилась, что тот ведёт себя спокойно, оторвалась от шеи, выпрямилась и только заметила, как сильно дрожали руки.

– Видимо, яблоком его расположение не заполучить…

– Мы едва отъехали, а это уже твоя вторая попытка попрощаться с жизнью.

Это было неприкрытым упрёком, брошенным перед тем, как запрыгнуть на коня за мою спину.

Мы тронулись, и, как только покинули лес, понеслись галопом, лицо приятно обдувало, пусть и тряска вызывала дискомфорт. Я старалась держаться крепче, но оттого, что я была в седле не одна, было спокойнее.

Зелёные леса сменялись полями: сначала были цветы, затем снова леса, и вот виднеется поле пшеницы, значит, не так далеко будет поселение. Так и было, вдалеке вырисовывались крыши домов, мы проезжали их на достаточном расстоянии, постройки мелькали перед глазами и временами сливались в красочное пятно.

Моя потеря сознания не сильно восполнила то, что я не спала уже вторые сутки. Держаться удавалось всё хуже и хуже, голова постоянно склонялась набок, и я заваливалась.

Ощущение крепкой руки на талии, прижавшей меня к себе, в первую секунду смутило, но я поняла, что меня держали, и отпустила ситуацию, позволив себе отклониться назад, на мужскую грудь, и положить голову на плечо. Под размеренное сердцебиение и топот копыт я погрузилась в крепкий сон.

Несколько недель в пути выматывали, особенно без подготовки. Мы делали пару коротких остановок в день, а ночные привалы длились часа четыре от силы. Всё чаще мне приходилось спать в седле. Мои спутники, казалось, не испытывают усталости от такой дороги, если бы не лошади, и правда могли бы не совершать остановок вовсе.

За всё это время мне так и не удалось узнать их имён и даже увидеть лиц. Они не отличались особой разговорчивостью, но, по крайней мере, я успела привыкнуть к тому, кто ехал со мной. Теперь я не задумывалась, как соблюсти дистанцию в седле, а ехала, как мне было удобно. Подозреваю, что, когда наш путь будет окончен, я ещё долго не смогу сидеть нормально.

На границе с пробуждением я услышала разговор:

– Остановимся за Долиной, возле озера Луар.

– Может, в трактире, что перед Долиной?

– Не в этот раз. Нужно попасть в город как можно быстрее. Если не пересечём Долину сегодня, завтра придётся ждать полудня. Ты будешь рад вспомнить, как это – спать на земле.

– Не могу сказать, что успел забыть, но кто я такой, чтобы спорить с тобой?

– Тоже верно.

Сквозь сон не удавалось разобрать все слова, и не уверена, что это мне и вовсе не приснилось. Но дальше стало интереснее.

– А что с девчонкой?

– А что с ней?

– Её увлечения вызывают вопросы. Как далеко она зашла в этом? А ещё интереснее, откуда эти знания. Тетрадь, что ты показал, в ней слишком точные знания, как по учебнику, а некоторые сноски явно взяты из опыта практикующего мага, но в деревне таких магов нет, кто ей это передал?

– Тоже задаюсь этим вопросом. По приезде запроси списки всех, кто мог так или иначе владеть этими знаниями и находился в той части Тенебриса.

– Сделаю. Но ты же знаешь, что помимо этого она имела тесный контакт с корнем венума. Следы были свежие, подозреваю, именно это и помогло ей раздобыть такую сумму за короткий срок.

– Уверен, так и есть. Когда средство всплывёт, мы узнаем об этом, и кто изготовитель, вопроса не возникнет.

– И что тогда?

– То же, что происходит в этих случаях, разве она чём-то отличается от остальных?

– А пока под стражу?

– А пока не распространяйся. Я ещё не решил, как с ней поступить.

Это точно был не сон, потому что после упоминания обо мне я проснулась окончательно, но продолжала лежать с закрытыми глазами. Страх сковывал тело и мысли – они знали о венуме. Я вспомнила, как гвардеец внимательно изучал мой прилавок на рынке, как его привлёк шалфей и ступка, а после – что именно он стоял возле вещей, с которыми я вернулась. Значит, он прекрасно разбирается в травах, скорее всего, он маг.

Их разговор был странным, они общались без имён и статусов, но не были равны, возможно, тот, с кем я еду на лошади, командир? Но почему он будет решать, что со мной делать, если меня везут к Тёмному? Тысяча мыслей и вариантов проносились в голове, одна была хуже другой. Они обо всём знают, наказание за это может быть очень суровым, тогда почему они не хотят об этом распространяться? Почему не взяли под стражу, как пленницу? Я точно была пленницей, но мне не предъявили никаких обвинений, хотя у них были неопровержимые доказательства.

– Твоё сердце стучит громче копыт, – шёпот командира возле моего уха.

Я открыла глаза, поднимая голову вверх, в таком положении я по-прежнему не видела его полностью, лишь резко очерченный квадратный подбородок и губы, мне хотелось увидеть больше, но капюшон не позволял.

Заметив мой взгляд, на его лице появилась улыбка с белыми ровными зубами. Его рука по-прежнему держала меня за талию, а я не спешила принимать другое положение. Он знал, что я не сплю, а слушаю, тогда почему продолжали обсуждать мою судьбу, а до этого едва ли говорили при мне?

Я не уверена, правильно ли я поступаю, но тянуть дальше не было смысла, поэтому я решила узнать хоть что-то.

– Что со мной будет? – я старалась говорить тихо, чтобы слышал только он. В этом не было нужды, когда он заговорил, маг отъехал вперёд и поравнялся с тем, кто уже был там, ещё один ехал где-то за спиной, о чём свидетельствовал топот копыт, но, судя по звуку, не сильно близко.