Проклятие Тёмного

Я слезла с кровати и накинула плащ, одежда прибавляла уверенности, а факт того, что на мне плащ Айдена, а под ним ничего, будоражило. Странно и слишком пикантно, но я была рада, что не пришлось рассекать по замку в неглиже. Распустив волосы, исправив потрёпанный после сна вид, я вышла к Раулю. Он жестом указал следовать в сторону выхода.

– Леди Катарина, – Рауль начал, но сделал заминку.

– Называй меня просто Катарина, и, если несложно, давай без формальностей.

– Я не могу, простите, такие правила.

– О, ну, может, когда нас никто не слышит? Я была бы признательна. Слишком много непривычного навалилось разом, эта жуткая формальность со всех сторон. Потому что я однозначно хочу звать тебя по имени.

Он неуверенно посмотрел на меня, не поворачивая головы. Я обезоруживающе улыбнулась, старалась показать, что настроена дружелюбно по отношению к нему, но он отвернулся так быстро, что я задумалась, чем могла его оскорбить. Спустя несколько минут Рауль ответил:

– Хорошо, Катарина, думаю, если никто об этом не узнает, то и нарушением это не будет.

– Точно! Так что ты хотел сказать?

– Хотел поблагодарить тебя за помощь. Я знаю, что ты занималась моим лечением и остановила кровотечение.

– Лишь отчасти. Всё же Рэйтан приложил более существенные усилия.

– И всё же. Они были заняты, если бы я потерял слишком много крови, прилагать усилия было бы незачем. Я благодарен… И если честно, удивлён.

– Удивлён?

– Мало кто помог бы гвардейцу при подобных обстоятельствах, скорее воспользовался бы общей заминкой, чтобы сбежать, или ликовал, что один из нас на грани жизни и смерти.

Его слова правдивы, и это печалило. Гвардейцев никто не любил, и Рауль прав, мало кто решил бы помочь. Я не нашла, что ответить, и дальше мы шли молча, каждый думая о своём, пока не дошли до центральной части двора, с которой можно попасть в замок.

Жители перешёптывались, толпясь возле чего-то, что скрыто от моих глаз.

– На что они все смотрят?

– Лучше тебе этого не видеть, идём.

Но я уже не слушала, а шла к толпе, любопытство одолевало, и хотелось чуть больше узнать о месте, где мне предстоит провести какое-то время. Рауль следовал за мной, но не слишком быстро, предпринимая слабые попытки остановить, мы оба понимали: если он на самом деле хотел не допустить, чтобы я достигла цели, ему бы не составило труда уволочь меня силой.

Проскальзывая мимо толпы, я слышала вздохи и обрывки фраз:

«За что его так?» «Говорят, за попытку мятежа». «Не может быть…»

Подходя к краю толпы, я уже знала, что увижу что-то неприятное, кого-то казнили?

На деле увидела лишь восковую скульптуру. Я нахмурилась, мне не удавалось связать перешёптывания горожан и картину перед собой. Неужели какая-то восковая фигура собрала столько зрителей? Ну, получилось хорошо, чучело выглядело очень правдоподобно, у мастера талант, тогда к чему эти печальные вздохи?

Скульптура взрослого, даже пожилого мужчины, всё продумано до мелочей: размеры, формы, изгибы, даже помятости на одежде были как настоящие.

Я всмотрелась в лицо, на котором дотошно переданы не только морщинки, но и ужас, как если бы он увидел саму смерть. По телу пробежали мурашки, стало не по себе от такой детализации.

Стоило встретиться с глазами мужчины, я отшатнулась, потеряв равновесие, он тоже смотрел на меня. В них было отчаяние и боль, но испугало не это – глаза абсолютно точно были живыми.

– Вот же бездна!

Кто-то крепко взял меня за предплечья, но я вывернулась и резко обернулась. Это был Рауль.

– Я же говорил, тебе не стоит на это смотреть.

– Это живой человек?

– Ему осталось недолго, – ответил Рауль.

Скульптура и в самом деле не была плотной: под ногами уже была блестящая лужа – он таял.

– Это что? Разве такое возможно? Это же живой человек.

Как вообще возможно человека превратить в восковую фигуру, но при этом оставить в живых? Как в принципе такое можно сделать с живым человеком? Негодование сменилось ужасом.

Рауль потихоньку вытаскивал меня из толпы, и, как только мы оказались на достаточном расстоянии, я снова вырвалась.

– Рауль, объясни!

– Это казнь, Катарина, – в его взгляде не было ни сожаления, ни печали, твёрдость, что значила его согласие с происходящим.

Мне нужно услышать объяснение, подсознательно я не хотела признавать, что Айден и гвардейцы жестоки и им абсолютно не близко сострадание.

– Я не могу рассказать подробности, но поверь, он заслужил это.

– Он кого-то убил? – на лице Рауля мелькнуло отвращение, мне оставалось гадать, что это могло значить.

– На его руках нет крови, он отнимал жизни чужими руками, пусть и казнён не за это.

– За что тогда?

– Советник готовил восстание, за это и был казнён таким образом.

– Разве нельзя просто сослать или запереть в темницу?

– Ты далека от политики, из-за этого тебе непонятны действия верховного правителя, но казнь должна быть показательной, каждый должен знать, с чем столкнётся, если нарушит закон или попытается восстать против, иначе потери могут стать слишком велики.

– Нет ничего, что оправдывает жестокость.

Рауль коснулся моей руки и сразу отдёрнул. Он сжал губы, как будто старался удержать слова, но всё же сказал:

– Катарина, ты девушка с добрым сердцем и спасла мне жизнь, поэтому позволь дать совет: не противься тому, что происходит, не пытайся восстать, ведь я вижу, будь сейчас перед тобой верховный правитель, ты бы точно высказала ему всё, о чем думаешь, но это только навредит тебе. Ты не в том положении, чтобы иметь право высказываться против и не нести ответственности за последствия, которые будут болезненны и плачевны. Просто старайся сберечь свою жизнь. Не имеет значения, женщина или мужчина, наказания для всех одинаковы, но для тех, кто покорился, здесь жизнь куда легче.

– Как? – он не понял, и я повторила вопрос: – Как ты живёшь с этим?

– Я давно усвоил: нарушения несут за собой наказание. Это знает каждый, кто служит повелителю. Советник пошёл на это, – он взглянул в толпу, где скрывалась восковая фигура, – значит, был готов понести наказание, если его замысел не удастся. Тебе не стоит печалиться о нем, поверь, он не был хорошим.

– А Айден?

Рауль слегка нахмурился. Вопрос был некорректен, но пока Рауль был довольно открыт со мной.

– Я не могу судить об этом. Я его гвардеец.

Это не дало мне прямой ответ, но ведь разве, если бы Айден был хорошим, Рауль не сказал бы мне об этом прямо?

Осадок от увиденного въелся глубоко в сердце. Может быть, этот мужчина и правда был виновен, но такая медленная и мучительная смерть не могла быть оправдана, просто не могла. Я поддалась Раулю и следовала за ним дальше молча, пытаясь переварить произошедшее, но, если быть откровенной, я не уверена, что когда-либо смогу забыть этот взгляд.

Центральная часть замка сильно отличалась от восточного крыла: не была вычурной, при этом всё здесь говорило о достатке. Она была мрачновата, как на мой вкус, но уж лучше так, чем эта странная пестрота цветов и сусальное золото. От воспоминаний о восточном крыле я поморщилась, там всё было слишком для той, что привыкла к простоте.

Я старалась запомнить весь путь, который мы проделали, и всё, что окружало меня, пока, не понимая зачем, но была уверена: однажды мне это пригодится.

Деревянную дверь покрывала резка, на ней был изображён дракон, извергающий огонь на ручку. Драконы, говорят, они существовали, пока Агнус Кровавый не истребил всех до единого, но я уверена, что это вымысел. Слишком грозными и сильными выглядели существа, чтобы их могло что-то убить, скорее, это всё походило на сказку для детей.

Дверь передо мной открылась, и я вошла в покои, где увидела его. Айден стоял подле стола, наливая напитки по бокалам, и даже не поднял взгляд, пока не закончил, а я так и осталась стоять у двери, не зная, смогу ли сделать хоть шаг.

– Привет, Катарина.

– Привет, – голос дрогнул.

Отогнав замешательство на грани страха, я посмотрела на Айдена уже более смело. Я не должна забывать, кто передо мной. Я вспомнила глаза того воскового мужчины. Стоит быть осторожной, если хочу выжить, но я не была ещё в таких ситуациях… Что говорить, чтобы не накликать беду? Молчать? Я видела перед собой его, и это мешало думать. Зачем он притворился гвардейцем? Было бы куда проще его остерегаться, будь он изначально для меня Айденом Аскаром, а не безымянным гвардейцем, что был дерзок, насмешлив и притом столько раз проявлял простоту и заботу.

– Признаю, этот плащ идёт тебе больше, чем то платье.

Моё лицо залил румянец при воспоминании, в каком виде я перед ним предстала в саду и сейчас.

– Плащ сидит как мешок, мой повелитель, неужели моя фигура настолько плоха, что ты считаешь, в нём мне лучше?

Я вновь покрутилась перед ним, как до этого проделывала в саду. Меня удивляла дерзость, которую я позволяла с ним, но в то же время не страшила. Уверенность, что его это не разозлит, была необъяснима логически, а скорее интуитивна. И не ошиблась, я снова услышала смех, бархатистый и слегка приглушенный, отчего-то этот звук стал приятен моим ушам, хотелось слышать его как можно чаще.

– Я всё не могу понять, чем вызвано твоё бесстрашие? – Айден подошёл ко мне и протянул бокал.

– Ты хочешь, чтобы я тебя боялась?

– Это было бы привычно для меня.

– Но Рэйтан же не боится.

– Ты ставишь себя на одну ступень с верховным магом?

– То есть всем этим я обязана Рэйтану? – я указала на плащ. – Вот же не ожидала.

– Всем этим ты обязана себе, не перекладывай ответственность за свою глупость.

Если продолжу, это может привести к скандалу, в котором я вряд ли выиграю, да и не хотелось мне спорить, поэтому я перевела тему.

– Что это? – поболтав жидкостью в бокале. – Похоже на нектар, но, судя по запаху, не он.

– И откуда деревенской девушке известен такой редкий и дорогой напиток на этой земле?

Айден внимательно смотрел, а я осознала, что сказала лишнего. И правда, откуда я могла знать, как пахнет и выглядит нектар? Уж точно не стоит говорить про Ансэля. Судорожно выдумывая вместо толкового ответа, я выдавала бессвязные звуки:

– Ну… Эм…

– Просто отвратительно, не стоит даже пытаться, ложь – это не твоя сильная сторона, Катарина. Ты пытаешься придумать ответ, это наталкивает на мысль, что правду мне знать не нужно, чем в разы подогреваешь моё любопытство. Так что?

Я зажмурилась и выдала, что пришло на ум:

– Я пробовала его у путников несколько лет назад.

– Ты лжёшь.

– Другой правды я сказать не могу, есть только эта, – я не пыталась открыть глаза, не хотела видеть этот пронзительный взгляд.

– И что ты пытаешься скрыть? – Айден коснулся моего лица. – Твоя деревня становится всё интереснее: девушка, разбирающаяся в целительстве, знающая вкус нектара, возможно, стоит почаще наведываться к вам?

– Не стоит, заурядная деревня, повелитель, – сказала я, всё больше теряя голос.

– Интересно, тот, кто обучил тебя, и тот, кто дал попробовать нектар, один и тот же человек?

Вопросы становились всё опаснее, нужно было увести его от этой темы, но я понятия не имела, как. Не могла же просто сказать, что не хочу отвечать на его вопросы?

– Это допрос?

– Видимо, ты никогда не была на допросе, раз задаёшь такой вопрос.

– Как-то не доводилось.

– Обычно допрос не начинается с флирта, Катарина.

– А мы флиртуем?

– Нет?

Айден коснулся моего затылка, слегка сжимая волосы. Большим пальцем свободной руки провёл по моей нижней губе, заставляя приоткрыть рот. Всё лицо горело оттого, насколько он близко, насколько неприлично было всё происходящее.

– Тебе придётся отвечать на вопросы, желаешь того или нет. Пока ты не осознала, где ты оказалась и перед кем стоишь, от этого и ведёшь себя столь упрямо и сумасбродно, но это изменится. Ты можешь отвечать по своей воле и не иметь причин для страха, или отвечать тебя заставят силой, всё зависит от тебя. От того, что тебе будет приятнее, – последнее он уже шептал мне на ухо, его голос был сладок, но речи страшны. – Надеюсь, ты меня поняла, Катарина?

– Да, – и я ведь на самом деле поняла, что он не шутит, но рассказать ему про Суту я не могла.

Я понятия не имела, где он сейчас. Даже человек недалёкого ума понял бы, что он скрывается и держит в тайне свои способности, не знаю, от кого-то конкретного или ото всех, но рассказывать о нём, имея шанс нагнать на него беду, равносильно предательству. Сута был мне очень дорог, чтобы ни заставило его скрываться, я не стану той, кто раскроет его тайну. Собственно, и про Ансэля я ни слова не скажу, к счастью, меня о нём и не спрашивали. Нектар я могла достать где угодно, но имеет смысл продумать ответы на вопросы, которые могут так или иначе коснуться этих двоих.

Пока меня терзали мысли, Айден отодвинул полы плаща и пролез рукой под него, аккуратно, но уверенно обхватив мою талию. Я дёрнулась, стараясь немного отдалиться от него, но Айден держал крепко, не предоставляя шанса к отступлению.

– Айден, что ты делаешь?

Он коснулся губами моей шеи, проводя по ней дорожку к мочке уха и закусывая её.

– Разве не очевидно? – не дожидаясь ответа, Айден впился в мои губы, вырывая изо рта глухой стон. – Я хочу взять то, что принадлежит мне.

– Прошу, Айден!

Я старалась высвободиться, упираясь руками в твёрдую грудь, а это лишь сильнее его распаляло. Айден перехватил мои руки, заведя их за спину, продолжая удерживать, пока расстёгивал плащ. Мне хотелось кричать, вырваться, убежать, я понимала, кем была в замке – наложницей… Его наложницей. И сейчас он действительно имеет право делать то, что хочет, то, что делает. Вот только я была к этому вовсе не готова.

Меня пугал его напор, пугала та беспомощность, которая сковывала. Что я могла сделать? Вырываться ещё сильнее? Укусить? Ударить? Может, упасть в обморок? Не будет же он продолжать осуществлять задуманное с бездыханным телом, или ему всё равно? А если за непокорность Айден также превратит меня в восковую фигуру и поставит на площади рядом с тем бедолагой… Смерть пугала меня куда больше, чем происходящее.

Я отбросила всё, что так или иначе могло привести к неприятным последствиям, подкрепляя свою решительность мыслями о безопасности, а со временем и свободе, возвращении домой. Я сделала то, что от меня хотели, возможно, где-то в глубине души желала я сама – ответила на поцелуй.

Полностью расслабившись и отдавшись моменту. Поначалу слегка неуверенно, не создавая препятствий, а затем смелее, местами перехватывая управление и углубляя поцелуй. Сердце колотилось как бешеное, дыхания не хватало. Айден сильнее сжал грудь, на грани боли и удовольствия, заставляя выгибаться от его напора, прижиматься к нему в надежде заглушить боль и продлить волну удовольствия одновременно. Я была открыта для него, а он не спешил избавляться от одежды. То, чего я так сильно боялась, стало желанно с такой же силой. Словно ощутив всё, что я испытываю, Айден сбавил напор, давая возможность отдышаться, но не позволяя остыть, секунда – и он снова берётся за своё. Это была своеобразная игра, не оставляющая мне шанса, обязывающая подчиниться и капитулировать перед ним.

Его рука коснулась бугорка между ног. С каждым новым стоном он ускорял движения, тело было напряжено, и, казалось, вот-вот всё внутри меня разорвётся на миллиард мелких частиц. Айден, видя моё состояние, протяжно выдохнул мне в висок, остановился и отошёл. Он смотрел на меня и ухмылялся. Внутри всё ныло, скручивало в плотный узел и требовало выхода, осознание происходящего приходило медленно, мучительно. Ноги сжимались, и от этого трения становилось ещё сложнее. Я подняла на него затуманенный взгляд. В его зрачках играло пламя, яркое и обжигающее. Я бы очень хотела знать, о чем он сейчас думает, услышать от него хоть что-то, но он молчал и не двигался, только смотрел на мои жалкие попытки унять эту тягучую пытку.

– Почему? – мой голос был сиплым, хотелось плакать или кричать от злости, непонимания, зачем он так поступил.

Ответа я так и не дождалась. В дверь постучали, а после разрешения вошла девушка. Красивая высокая брюнетка, кажется, я не видела её раньше, но наряд говорил, что она наложница. Дорогой, красивый, чересчур откровенный.

Девушка поклонилась и прошла в сторону Айдена, игнорируя моё присутствие. Айден улыбнулся и заставил её опуститься перед ним на колени, не проронив при этом ни слова. То, что происходило дальше, было за гранью: расстегнув штаны, она принялась удовлетворять его прямо у меня на глазах. А он не сводил глаз с меня. Надеюсь, он не видел всю ту бурю во мне. Смесь обиды и боли, однажды я уже пережила подобную ситуацию и молилась никогда не оказаться в ней снова.

Сейчас всё было иначе. Айден не был моим мужчиной, я не любила его, но отчего-то в сердце отдавало неприятной резью. Сдерживая подступающие слезы, совершенно растерявшись, я резко отвела взгляд. Мне претило такое зрелище. Я ощущала себя униженно и мерзко, но не оттого, что позволила ему обращаться со мной подобным образом. Моё противостояние привело бы к более неприятным последствиям. Мне было отвратно, потому что я сама тянулась к нему, испытывала желание, и это при столь кратковременном контакте. Это было необъяснимо, словно морок, захвативший сознание.

– Можешь идти или предпочтёшь остаться и досмотреть?

АЙДЕН. ТЕНЕБРИС

Я закрыл глаза, а перед ними всё равно стояла она. Бездна. Это же нужно было так распалить. Так и не понял, её наказал или себя. Нужно было взять её, и дело с концом. Чем больше старался не думать о Катарине, тем отчётливее были её черты, эти щеки, что выдавали желание и смущение, хочет казаться смелой и дерзкой, но на деле совершенно неопытна и невинна. Эти губы, налитые от поцелуев, золотые глаза, когда она увидела, как меня начала ублажать другая, ей стало неприятно, судя по мокроте, заполняющей глаза. Но с чего бы?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.