Первая раса. Высоко над радугой

– Что случилось? – учительница оторвалась от конспекта под взрыв хохота. – Риса? Что-то не так?

– Всё… нормально, фрау Хольм, – Риса обхватила голову руками, зажмурившись от боли.

– Прости-и-и, – Энди позади неё сморщился.

– Ты какая-то бледная…

– Я всегда так выгляжу, фрау Хольм, – напомнила Риса.

Одноклассники прикрыли рты, подавляя смешки. Естественно, если ты не похож на остальных, грех над тобой не посмеяться.

– Нет, ты не поняла… У тебя всё в порядке? – участливо спросила классная. – Может, тебе стоит обратиться к медсестре?

– Да нет, – девочка заёрзала на стуле. – Всё нормально, нормально.

Фрау Хольм кивнула. Рисе она нравилась: молодая учительница с кожей цвета персика, с затянутыми в пучок на затылке волосами и круглых очках, она была мягкой и спокойной. И очень любила детей.

Урок продолжился, а Риса, с трудом подавив зевоту, уставилась в окно.

– Ответственность за последствия лежит на обоих подростках, – продолжала урок классная, – но при этом основная тяжесть этих последствий ложится на девочек, и она может сильно покалечить жизнь…

– Фрау Хольм! – рука Рисы взметнулась вверх. – Можно мне всё же выйти?

До конца урока оставалось ещё как минимум полчаса, и коридоры школы были пусты. Рисе удалось выскочить на улицу незамеченной, и она сразу же сбежала на задний двор, за спортивную площадку. Слушать о каких-то последствиях совершенно не хотелось.

Октябрь выдался на удивление жарким, и земля была совсем тёплой. Риса упала в траву на холме и уставилась в небо. Ветерок приятно щекотал лицо, в небе проплывали облака, похожие на ленивых тюленей. Риса прикрыла рукой глаза, чтобы солнце не слепило.

Тонкая розовая полоска на ладони попала в поле зрения, и Риса отняла руку ото лба. Мерцающая кожа была рассечена шрамом. Он украшал её примерно столько, сколько Риса себя помнила – шесть лет. Что было до этих шести лет, девочка не могла вспомнить, как ни старалась.

Она даже обращалась к герру Райеру за помощью. Думала, он умеет гипнотизировать или вводить в транс. Он бы запросто мог помочь покопаться в забытом прошлом. Но мужчина лишь снисходительно улыбнулся ей: «Ри, есть вещи, в которые мне не стоит вмешиваться».

Вот к кому она бы сейчас отправилась с огромным удовольствием! Но герр Райер ушёл в незапланированный отпуск, и вот уже две недели кабинет его был закрыт на ключ. Так странно! Девочка привыкла, что за шесть лет жизни в стенах интерната она могла в любой момент прибежать к нему, поделиться чем-то.

Герр Райер был не просто кем-то из персонала, кто готов был выслушать. Он стал самым настоящим другом. У них были свои тайны.

Риса достала из кармана крупную коралловую бусину – подарок герра Райера. Закрыла глаза и прикоснулась к шарику губами.

С тех пор как девочка начала интересоваться камнями, мужчина периодически радовал её небольшими гостинцами. Самым первым в её коллекции оказался шарик из зелёного «кошачьего глаза».

– Он научит тебя быть более благоразумной, – сообщил герр Райер, а Риса про себя посмеялась: как камень может научить чему-то?

Затем к зелёному шарику присоединились ещё три: из горного хрусталя, обсидиана и нефрита. На успешное окончание учебного года Риса получила свой последний, кроваво-красный.

В справочнике герра Райера, который теперь прописался на её столе, она прочла, что коралл является мощной защитой своего хозяина. В чём крылась эта защита, девочка не знала, но по опыту, пусть и небольшому, знала: нужно лишь подождать, и осознание придёт.

Свет солнца что-то загородило, и Риса приоткрыла один глаз.

– Мадемаузель, вы выбрали не лучшее время и место для сна, – заметил склонившийся над ней Хитоми.

– Мадемуазель не приходится выбирать, – усмехнулась Риса, поспешно пряча шарик в карман. – Тебя что, опять выгнали?

– Ах, там всё равно ничего нового, – Хитоми сел рядом, – всё как всегда. А с тобой что? Опять неинтересный урок?

– Что в этом может быть интересного? – пожала плечами Риса. – Мальчики и девочки, пестики и тычинки, и краснеющая фрау Хольм. Всё как всегда.

– Уже дошли до механики? – Хитоми учился в параллельном классе, и занятия по половому воспитанию им ещё только предстояли.

– Нет. Если я правильно поняла, это будет позже. Пока только лирика, цветочки и бабочки. – Она закрыла глаза, подставляя лицо солнцу. – Ты как меня нашёл?

Хитоми сорвал маргаритку, чьи сёстры в изобилии цвели на холме, и, протянув её Рисе, продекламировал:

– Меня вели сюда глаза и сердце.

Риса окинула его неверящим взглядом, спросила с усмешкой:

– Ты чего это? Только не говори, что влюбился. Мы друзья, нам нельзя.

– Вовсе я не влюбился, – Хитоми мягко ударил её в плечо. – Просто ты шуток не понимаешь.

Риса снова подняла глаза к небу. Ветер как будто ладошкой провёл по лицу и волосам. Солнце припекало. А впереди была целая жизнь.

– Черепаха! – вдруг вскрикнула девочка, задирая вверх ладонь со шрамом, стараясь дотянуться до облака.

Хитоми проследил за тем, куда указывала Риса. Действительно, по небу, перекатываясь с боку на бок, плыло большое земноводное. Мальчик про себя в очередной раз отметил, что если бы не подсказка подруги, он ни за что не разглядел бы в облаке черепаху.

– Какая же ты фантазёрка, – хмыкнул он, приподнимаясь на локте.

Риса заложила руки за голову. Сама она совсем не понимала, как можно не видеть столь очевидные вещи, будь то фигура из облаков или картинки в причудливых узорах на пледе. Хитоми иногда был совсем как взрослые! С тоски можно удавиться, только подумав, что Риса тоже могла бы быть такой.

– Через неделю приедет отец.

– Ого, наконец-то, – присвистнула Риса. – Давно его не было, верно?

– Угу, – Хитоми кивнул, а после паузы нехотя добавил: – Мне кажется, он скоро совсем перестанет приезжать.

– С какой радости? – Риса села. – Почему ты так думаешь?

– Ну, – парнишка откинул от лица длинные пряди фиолетовых волос, – он намекнул мне в прошлый раз. Сказал, у него новая подружка, которая не в восторге, что он её оставляет. – Хитоми хмыкнул. – Стерва.

– Думаю, ты преувеличиваешь, – Риса заложила цветок маргаритки за ухо. – Он так не поступит. Тем более, не бросит тебя из-за подружки.

– Конечно нет, – с горечью отозвался Хитоми. – Он уже бросил меня с бабушкой, а сам уехал. Работа была важнее. Даже не потрудился найти няньку, чтобы забрать меня с собой. – Мальчик невесело усмехнулся. – Я ему уже ни в чём не верю.

Солнце на миг заслонил проплывающий по небу мастодонт. Риса зябко поёжилась – в тени стало необычно прохладно. Она встала, поправила футболку.

– Пойдём, пройдёмся.

Подростки двинулись по территории интерната, уже не боясь быть увиденными. Хитоми всё равно выгнали с урока, а Риса вполне могла сказать, что медсестра рекомендовала ей выйти на свежий воздух.

– Помнишь, мы в мае уезжали с группой? – спросила девочка, чтобы как-то отвлечь Хитоми от грустных мыслей.

– Ещё бы не помнить, – буркнул Хитоми. – Вы ездили в Альпы, а нас отправили в пансион за город.

– А помнишь, нам задали «Маленьких дикарей» на внеклассное чтение? Мы с Аби как раз тогда дочитали, и ехали с мыслью, что и мы всю неделю будем жить на природе, совсем как индейцы.

– Не читал, – буркнул Хитоми: если уж взялся обижаться, так ничему не даст сломить себя на этом пути.

– Мы надеялись, что и у нас всё будет так же интересно, как у Яна с Сэмом. Что будем вести дикий образ жизни, жечь костры, сплавляться на байдарках. Ведь это было так здорово! – Риса мечтательно улыбнулась. – Мы конечно не надеялись, что будем сами строить типи, или шить мокасины. Но, по крайней мере, ждали, что нас научат чему-то полезному. Типа собирать травы, или фильтровать воду…

– Ну?

– Гну. Никто об этом и не подумал, – вздохнула Риса. – Зачем всё это городским детишкам? В походы мы ходили, не соврать, два раза. Костёр жгли только в специальном очаге. Даже воду пили из бутылок. И что толку выезжать в горы, когда то же самое можно было сделать и у нас?

– Действительно.

– Знаешь, не всегда всё идёт так, как мы того хотим, – девочка положила руку на плечо Хитоми. – Но это не значит, что всё плохо. Нужно уметь видеть и хорошее. Аби вот поймала белку и принесла её в кампус.

– Она не рассказывала, – нахмурился Хитоми.

– Конечно, потому что бедняга с перепуга обгадила ей руки. Кто захочет такое рассказывать?

Девочка засмеялась, вспомнив выражение лица Аби. Но Хитоми не разделял её веселья. Вместо этого он тяжело вздохнул и забросил руки за голову.

– Эх, ну почему всё всегда должно быть так сложно? Без лишних проблем, волнений? Захотел жить с отцом – пожалуйста. Захотел, чтобы бабушка не болела – да на здоровье. Почему нельзя: раз – и всё?

– Но если бы всё всегда было легко и просто, жить было бы не так интересно?

«Так ведь, кажется, говорил герр Райер?»

– Полная туфта, – фыркнул Хитоми. – Какой идиот это сказал?

Слова друга зацепили Рису, но она деликатно промолчала. А парнишка был настолько сердит, что даже не заметил, как подруга убрала руку с его плеча.

– Все эти басни про «что не убивает, делает сильнее», или «человеку не даётся свыше его сил» – бред сивой кобылы, – распалялся он. – Тот, кто верит, что всё, что с ним происходит, помогает – настоящий кретин. Как мне может помочь то, что отец меня бросил?

Риса снова проглотила обиду. Вместо этого решила подбодрить друга:

– Но он ведь не бросал тебя! Просто пока обстоятельства сильнее.

– Ты такая наивная, Ри. До сих пор веришь в сказки.

Девочка застыла.

– В каком смысле?

– Ты живёшь в каком-то тошнотно-радужном мире, и никак не смиришься с тем, что окружает тебя вовсе не сказка. Всё вовсе не так, как ты думаешь.

– Может, и так, – тряхнула головой Риса. – Да даже пусть будет так, нельзя прекращать надеяться! Надежда всегда даёт силы…

– Надежда – слово глупцов, которые боятся…

– Подожди-ка, хочешь сказать, я тоже… глупая?

Только теперь Хитоми заметил, что идёт один, и обернулся. Риса стояла, уперев руки в бока. Теперь пришёл её черёд обижаться.

– Что плохого в том, чтобы надеяться на лучшее? Или нужно жить, постоянно брюзжа и жалуясь, как всё плохо? И, по-твоему, это я дура, раз не хочу поддаваться унынию?

– Эй, я вовсе не это хотел сказать.

– Да, но вышло именно так, – теперь уже девочка закусила удила.

– Хорошо, твоя надежда на то, что мамочка с папочкой найдутся, много тебе дала?

– Я же сказала: она придаёт сил, – начала было Риса, но Хитоми не дал закончить, оборвав твёрдым:

– Смирись уже, она такая же пустая, как и моя на то, что я нужен отцу.

Риса не сразу осознала услышанное, а когда до неё дошёл смысл слов Хитоми, девочка помрачнела ещё сильнее.

– Спасибо, – выдохнула она. – Ты мне здорово помог увериться в том, что всё полное дерьмо.

– Вы что тут делаете?

Оба подростка вздрогнули от неожиданности: широко шагая, к ним приближался директор Флаушиг. Следом, словно мячик-попрыгунчик, летел Татти. Стоило хозяину ускорить шаг, как собака тут же залилась звонким, раздражительным лаем.

– Надеюсь, у вас есть хорошее объяснение, почему вы не в кабинетах! – крикнул директор так, чтобы его услышали.

– Полнейшее дерьмо, – раздосадовано буркнул Хитоми.

***

– Долго же тебя не было, – заметила Аби, отрываясь от девчачьего журнала.

– Я чистила картошку.

Риса прыгнула на кровать, зарываясь лицом в подушку. Абигель вернулась к чтению: раз подругу не пытали и истязали, значит, всё в порядке. Чистка картошки не самое ужасное занятие. Да и повар на кухне очень даже ничего…

– Мы повздорили с Хитоми, – глухо проговорила Риса: подушка приглушала голос.

Аби нехотя отложила журнал в сторону. Ладно уж, интервью с бэк-вокалистом любимой группы подождёт. Утешить подругу сейчас куда важнее.

– Ах, дитя моё, – девочка опустилась на кровать рядом с Рисой, – ты же знаешь Хитоми: он обижается по поводу и без…

– Нет, Аби, тут другое.

Ри села, прижимая подушку к груди. Она рассказала подруге о том, что произошло. Вот только Абигель это вовсе не впечатлило.

– Знаешь, Ри, у каждого из нас есть своё мнение о происходящем, – она подпёрла голову рукой. – Хитоми может называть твою мечту фуфлом, ты в ответ можешь не разделять его надежд. И даже больше: вы оба можете считать друг друга полнейшими идиотами. Вот я, например, так и считаю.

Риса запустила в неё подушкой, но подруга ловко увернулась.

– Обижайтесь сколько угодно, мне плевать, – легко и просто заявила Абигель. – Вы абсолютные противоположности, и на чём ещё держатся эти отношения – даже сказать трудно. Но я считаю, что вам нужно научиться принимать друг друга такими, какие вы есть. Иначе пессимист сожрёт оптимиста, или наоборот.

– Я не оптимист, – проворчала Риса. – Я реалист.

– А вот и нет. Ты во всём и во всех ищешь только хорошее. Даже если дело – дно, до последнего отказываешься это признать. Так что до реалиста тебе ещё расти и расти, дитя моё.

– Ты тоже считаешь, что моя мечта яйца выеденного не стоит? – пробубнила Риса.

– Нет. Но я считаю, тебе нужно смириться с тем, что некоторые думают иначе.

Риса отвернулась к стене. Она никогда не думала, что её друзья могут считать её надежды на поиски семьи пустыми.

Нет, сама она никогда не думала, что Хитоми зря надеется на воссоединение с отцом. Или… всё же думала?

За ужином Риса не произнесла ни слова. Она вяло ковырялась в тарелке, и когда воспитательница фрау Йенчок спросила, всё ли в порядке, девочка молча кивнула. Аби тоже молчала, давая подруге возможность самостоятельно переварить возникшие мысли.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.