Путь Святозара. Том второй

– Стоян, пусть Горазд сходит, и я тогда все тебе расскажу, так как мне будет нужна твоя помощь, – ответил Святозар.

Внезапно из наступившей темноты осеняемой светом далеких звезд и искорками костров выступил Дубыня, он едва слышно хмыкнул и сел рядом с наследником, да искоса на него глянул.

– Отец, – обратился к нему резво встрепенувшийся Стоян. – Вы уже вернулись? А где Храбр?

– Храбр и правитель в шатре, а я увидел, что там наследника нет, пошел его поискать, – ответил Дубыня, посматривая то на Святозара, то на поигрывающий светом костер.

Стоян тотчас поднялся на ноги, и, оглаживая книзу штаны да куртик, молвил:

– Святозар, пойдем я тебя провожу, да переговорю с Храбром.

– Нет, иди один, я пока здесь посижу, за костром погляжу, пока ты не вернешься, – отнекался Святозар.

Он протянул руку, и, взяв несколько поленьев, лежащих справа от него, медлительно положил их сверху на прогорающие угли. Сочное пламя немедля перекинулось на новую свою жертву, долгим рыжим языком облизав деревянную его поверхность.

– Хорошо, тогда я схожу, а погодя сменю тебя около костра, – согласился Стоян, и, по-доброму похлопав Святозара по спине, бесшумно пропал в темноте, направившись в сторону шатра правителя.

– Это.., – начал Дубыня, лишь только в темноте пропал его сын. – Я, что тебе хотел сказать…

– Дубыня, не надо… не надо ничего говорить, – тяжело дыша, прошептал наследник. – Все и так у меня в душе разрывается. Знал бы ты как, знал бы…как мне плохо…

– Да, нет, сынок, я не о том, – очень мягко заметил Дубыня. – Отец тебя твой искал, больно он расстроен и беспокоиться за тебя. Поди в шатер, а я дождусь Стояна… Поди, мальчик, не тревожь отца.

Святозар поднял руку, потер пальцем бровь, но не встал. Он продолжал сидеть, обдумывая то, что хотел предпринять, чтобы вернуть спокойствие отцу, и снять со своей души хотя бы этот камень. Потом он повернул голову, зыркнул на наставника, который вдруг улыбнулся ему, и, протянув руку, ласково погладил его по волосам, да благодушно произнес:

– Эх, ты, молодо-зелено.

А Святозар и сам нежданно улыбнулся и почему-то вспомнил Бабу Ягу… Встречу с ней, когда-то, во время испытания в Сумрачном лесу… И ее обращение к нему вот такое же… молодо-зелено. А засим по-теплому усмехнулся, подумав, что это еще и неизвестно, кто был молодо-зелено, она – Баба Яга, или он – отец молодой, красивой девы Дарены. И тогда, приняв окончательное решение, поднялся на ноги, и, испрямившись, да расправив плечи, пошел к шатру.

В намете, предназначенном для правителя и наследника, стояли два небольших деревянных ложа, по правую и левую сторону, посередине находился квадратный стол, да несколько табуретов, как всегда все по-походному просто. Около шатра горел большой костер, и сидели два ратника, один из дружины, а другой из воев, охранявшие шатер. Когда Святозар подошел к шатру, ратники воззрились на идущего, а признав наследника, кивнули ему головой.

Святозар вошел вовнутрь намета и увидев отца да Храбра, сидящих за столом и разговаривающих, порывчато опустив голову, направился к своему ложу. Однако стоило ему поравняться со столом, как правитель торопливо схватил его за руку, и тем самым удерживая подле себя, встревожено вопросил:

– Сын, тебя хоть други накормили? Ты же ничего не ел с утра?

– Я не голоден, – ответил Святозар, все еще не поднимая глаз.

– Ну, тогда, сядь с нами, поговорим. Обсудим наши военные действия, тебе чего не интересно? – спросил миролюбиво Ярил.

Святозар поднял глаза, посмотрел в столь дорогое ему лицо правителя и натужно дернувшимся голосом молвил:

– Я, отец, приложу все свои силы, чтобы не было никаких действий, и чтобы ни одна капля крови восурской не капнула.

– Ну, это ты, Святозар не прав. Одно дело победить Нука, а другое нагаков, – отметил раздумчиво Храбр. И погодя придвинув табурет, уже более строго добавил, – да, сядь ты, наконец, отец тебя просит.

Наследник без задержу опустился на табурет, сев как раз напротив Храбра. Он положил руки на стол и стал, молча, их разглядывать. Левая ладонь уже зажила и теперь была покрыта уродливо-выпуклыми, красными шрамами, казалось то корни деревьев впились в длань и пальцы, перемешавшись там с кожей.

– Ужас, – вдруг сказал Храбр, Святозар поднял глаза и посмотрел на наставника. – Погляди какие шрамы у него Ярил, смотреть страшно. Я в жизни многое видел, но такого никогда.

Святозар улыбнулся, и, встав, отодвинул табурет, да пошел к своему ложу, за спинкой которого лежал обернутый в ткань щит. Наследник бережно развернул щит и взял его правой рукой, а вернувшись к столу, повернул внутренней стороной так, чтобы было видно отцу и Храбру. И тогда протянул в направлении него левую руку. И как только левая ладонь коснулась двух кожаных ремней, окрасившихся после заговора в красный цвет, не мешкая из шрамов, словно живые корни деревьев вытянулись тугие, шевелящиеся отростки. Они крепко оплели ремни, создав с ладонью и кожаными лямками одно единое целое.

– О, Боги! – прошептал правитель. – Что это?

– Это, отец, – широко улыбаясь, и перемещая щит из стороны в сторону, точно любуясь им, ответил Святозар. – Дар Семаргла. Я же говорил в щит вложена магия Богов… Эх, отец видел бы ты этот щит в руках самого Семаргла. И я думаю, что удивлю вас не меньше, когда буду биться с Нуком.

– Хм! – хмыкнул Храбр, восхищенно обозревая наследника. – А, что если Нук не пожелает с тобой биться. Я бы вот, увидев это, не пожелал.

– Да, куда же ему Храбр деваться, – сказал наследник, и, положив щит на стол, убрал руку, при этом отростки-шрамы распутались, и, выскользнув из ремней, вновь втянулись в ладонь. – Он же беку Турусу обещал помочь колдовством. И так всегда было раньше положено, прежде бились ведуны…

– Нет, Святозар, – перебил его наставник, и покачал головой. – Вначале бьется сильнейшие воины.

– Уж, ты мне поверь, – усмехнулся наследник, и, оперся руками о стол. – Когда земля была наша молода, когда бился на ней ДажьБог с Кащеем-Чернобогом… И во время битвы прародитель наш был сначала сброшен в Пекло, посем, обращен в камень, а позже распят на Алатырской горе, то землю нашу заметала пурга, и погребали лютые морозы. И пришли на помощь ДажьБогу отец его Бог Перун и Богиня весны Жива. А когда ДажьБог все же одолел Кащея, добыл золотое Яйцо, в котором была заключена смерть Кащея, и кое явилось при сотворении Мира, да расколол его, тотчас нарушилась целостность Яви. Умер Кащей, погибло зло, тьма, смерть… Однако без зла нет добра, без смерти нет жизни, без тьмы нет света. И чтобы вернуть Миру смерть и зло Род наслал на Землю огонь, да воды. Когда же сошли с земли воды великого потопа, то на земле сызнова возродилась жизнь, а великий наш Коляда принес ведические знания и книгу « Вед». В те далекие времена Боги не просто помогали людям в жизни и борьбе, они бились вместе с ними на ратном поле. Первый восурский правитель победил народ фантуров при помощи Богов, а после ДажьБог даровал народу ведунов, окропив лучших людей медовой, солнечной Сурьей, которую варил Бог Квасура, во Небесной Сварге. И так появились на земле восурской ведуны, знахари и кудесники. И именно после этого ведуны уже наравне с ратниками стали участвовать в войнах. Потому-то за восурскими людьми и была сила, ведь им помогали их великие Боги, истинно сущие и живые, а не пустые изваянные образы, да старые, покрытые плесенью кости. Ведуны первые вызывали на бой ведунов враждебной стороны и бились с ними до победы, мечом и магией.

– И откуда, ты только все это знаешь? – удивленно спросил Храбр, не сводя серых лучистых очей с лица наследника. – Наверно, сам был в прошлой жизни таким ведуном.

Святозар тревожно глянул на Храбра, словно пробудившись от собственного сказа, тут же перевел взор на отца и наморщил лоб, явно выражая недовольство собой, да спешно взяв щит правой рукой, понес его к своему ложу, чтобы укрыть в ткань и убрать на прежнее место.

– Чего замолчал, Святозар, – обратился к нему Храбр, и, развернувшись на табурете, посмотрел ему в след. – Знаешь, одно в тебе мне стало нравиться после возвращения из Беловодья, уж такие ты вещи стал рассказывать, которые я нигде никогда, и не слышал… – Наставник широко заулыбался, – может, еще чего интересного поведаешь? Мне любопытно послушать, а Святозар?

Наследник уже убравший на место щит, опустившись на ложе, сел и отрицательно покачав головой, ответил:

– Нет, сказывать больше не буду, буду спать.

– Ну, ладно, раз спать, так спать. Раз уж ты не голоден, как я понял, так хоть поспи, – благодушно заметил Храбр. Он отодвинул табурет, поднялся из-за стола и обращаясь к правителю сказал, – и правда Ярил ложитесь. У тебя сегодня тяжелый день был, а я, как мы и решили, пошлю лазутчиков в стан к нагакам.

Наставник повернулся, чтобы уходить, но на мгновение задержался, обернулся и посмотрел на наследника долгим взглядом, будто желая, что-то спросить, но верно передумав, махнул рукой, и, спешно вышел из шатра.

Святозар снял куртик, положил его на рядом стоящий табурет, и принялся снимать сапоги.

– Сын, – поспрашал его правитель все еще продолжающий сидеть возле стола. – Скажи, ты зачем Горазда отправил с лазутчиками? И почему меня не попросил, думаешь, я бы отказал твоей просьбе?

– Нет, отец, я знал, что ты не откажешь… но просто… Просто я так грубо вел себя с Жировитом… Я, думаю, ты на меня гневаешься, и потому мне было бы тяжело тебя о чем-либо попросить, – вздохнув, пояснил Святозар, пристраивая сапоги подле ложа.

– Нет, сынок, я на тебя не гневаюсь, – произнес правитель, и, поднявшись, подошел к ложу сына да сел рядом с ним. – Я тебя понимаю, как никто другой. Но все же не стоило так бить дверью и уезжать, ты же наследник престола, должен уметь сдерживать свой гнев…Мне то известно, что твориться в твоей душе, я ведаю как тебе, мой мальчик, тяжело, но другие это не знают. И не надо, не надо, мальчик, чтобы они это знали или видели, и ты уж пожалуйста, мой дорогой, постарайся держать себя в руках. Не стоило так кричать сынок, я бы и сам Жировиту ответил.

– Ах, отец, чтобы ты ответил, что? – раздраженно спросил Святозар, и с болью в очах зыркнул на правителя. – Что? Что… что твой ненаглядный наследник, которого так любит народ и про которого сказывает сказы, что это он повинен во всех твоих бедах и в бедах народа?.. Или может быть ты скажешь, что Эрих ни причем, потому как его душа в полоне у злобного Нука и это опять же по вине дорогого наследника?… Или может быть стоило рассказать, что я, подлое такое существо, совершил с твоей женой? – Святозар не в силах больше говорить, упал на ложе и уткнулся в подушку сжигаемый стыдом и ненавистью к себе, да схватив ее руками, зашептал, – нет!.. Нет отец!.. Нет в тебе тех слов, что могут потушить жар в моей груди, нет!.. И у меня нет к себе оправдания, чтобы ты не говорил и, как бы меня не успокаивал.

– Не говори так сынок, – сказал правитель и принялся гладить наследника по волосам. – Мне казалось, что мы выяснили с тобой этот вопрос, и ты успокоился. Мне казалось, что ты перестал себя мучить этими мыслями и даже как-то повеселел, а ты сызнова запрежнее.

– Ах, отец, разве можно такое забыть, – шептал в ответ Святозар, все крепче и крепче сжимая руками подушку. – Разве я не вижу, как ты страдаешь из-за Эриха, я смотреть в твои глаза не могу.

Правитель обхватил наследника за плечи, поднял, и, повернул к себе, он взял его лицо в ладони, и, поглядев прямо в небесно– голубые глаза сына, молвил:

– Что, ты собрался сделать, скажи? Я потерплю, Эрих тоже… Ты, не должен подвергать свою жизнь опасности, потому как мне не победить Нука, ты нужен своему народу, своей земле… Оставь пока все мысли о страданиях своей семьи, думай только о своем народе… Слышишь, меня, мальчик мой?

– Отец, я никогда не сделаю ничего такого, что может поставить под угрозу жизнь моего народа, – ответил Святозар. – Я знаю, как я нужен своей земле, именно для этого я и вернулся. Но, я, правда… хочу помочь Эриху, и тебе… Хочу хоть на немного уменьшить ту ношу, которую возложил на ваши плечи.

– Тогда расскажи мне, – попросил отец и в глазах его промелькнул неподдельный страх за жизнь сына.

Святозар покачал головой, а когда правитель отпустил лицо сына, медленно проронил:

– Пока я не могу ничего сказать, но придет время, и я все тебе поведаю. Может, быть, мне понадобится твоя помощь.

– Ну, что ж сын, хорошо… Пусть будет как ты решил, – заметил правитель и поднявшись с ложа сына, направился к своему. – Давай тогда укладываться на покой. И еще сынок… Жировит был очень расстроен, что тебя обидел. Он когда узнал от слуги, что ты уехал, хотел поехать за тобой следом… Миролюб и Храбр убедили его, чтобы он дал тебе время остыть и не тревожил покуда. Поэтому, я тебя прошу, если он к тебе подойдет не гневись больше на него. Ты наследник, но он пожилой человек и заслуживает уважение не меньше, чем ты.

– Конечно, отец, – положив голову на подушку, откликнулся Святозар. – Неужели ты думаешь, я доволен своим поступком.

– Послушай, мальчик мой, твой поступок, поступок любящего сына, все воеводы так и решили, – пояснил отец, сняв с себя верхнюю одежу и сапоги. И вмале, уже затушив свечи, очень тихо и благодарно молвил, – спасибо тебе сынок, за твои добрые чувства ко мне.

Глава двадцать третья

Утром Святозар проснулся раньше правителя, поднялся с ложа, натянул на себя сапоги, одел куртик, и, оправив ложе, бесшумно так, чтобы не разбудить отца вышел из шатра. Воины, охранявшие шатер приветственно поздоровались с наследником, а тот кивнул им в ответ. Святозар поднялся пораньше, так как хотел осмотреть место, где войско правителя стало станом. И посему решил, пока отец спит, пройтись и оглядеться. Святозар шел по стану, где возле невысоких походных шатров, в которых спали воины, горели костры и сидели ратники. Подойдя к самому краю стана, он остановился. Прямо за спиной наследника на севере около реки лежал город Лебедянь, со своими широкими, чистыми улицами, деревянными, крашеными домами, лавками, да крупнейшими на юге базарами. А впереди, насколько хватало глаз, простиралась бескрайняя степь, снег уже сошел с земли, и та теперь стала покрываться зелеными травами. Наследник стоял и смотрел вперед, точно ощущая, что там где-то совсем близко находится его брат Эрих, с измученной и забитой душой, подвластной злобному Нуку. Солнце уже поднялось высоко, а Святозар продолжал смотреть вдаль, вроде взглядом своим хотел послать брату послание: «Жди, жди меня, я приду за тобой». Внезапно сзади себя он услышал чей-то раздраженный возглас и оглянулся. Навстречу ему бежал Искрен с недовольным лицом, и, не добежав до него пару шагов, порывисто остановился, и сердито крикнул:

– Святозар! Вот ты где? Стоишь тут, смотришь… тебя там обыскались все…. Правитель проснулся, а тебя нет, послал к нам, у нас тоже нет. Ну, ты даешь, хоть бы кого предупредил, что ли… Пойдем, заждались тебя.

– Да, куда же я денусь Искрен, – откликнулся Святозар. Да стремительно сорвавшись с места подойдя к другу, спросил, – Стоян отправил Горазда с лазутчиками?

– Отправил, отправил… не беспокойся, я сам ночью видел, как он ушел, – ответил запыхавшийся Искрен, когда они быстрым шагом шли по стану.

Не успел наследник в сопровождении Искрена подойти к шатру правителя, как из него вышел сначала отец, погодя Храбр и Дубыня. Правитель увидел идущих, сына и Искрена, и, улыбнувшись, по-доброму сказал:

– Вот молодец, Искрен, нашел нашу потерю… И где же ты был Святозар? Мы тут все избегались, так искали тебя.

– Отец, – подходя ближе, молвил наследник, чуя раздражение на собственные поступки. – Да, что со мной случится, я ходил стан оглядывал.

– От… молодец, – заметил недовольным голосом Храбр. – Стан он оглядывал, а предупредить, чё никого ни мог… взять кого с собой… Ну, ты Святозар, даешь, ты же на войне все же, можно разве быть таким легкомысленным.

– Ох..! Отец, прости не подумал я, – расстроено молвил Святозар и тягостно искривил губы.

– Ну, да ничего, – заступился правитель за сына, и торопливо протянув руку, ободряюще похлопал его по плечу. – Поди, мальчик мой, покушай. Вячко в шатре все приготовил, а после пойдем вместе с воеводами осмотрим наше становище. Скоро приедет Жировит, он нам покажет, где лучше встать войску, – пояснил отец, однако узрев, что сын не торопится исполнить его повеление, погруженный в свои мысли, потянул его за плечо и насильно втолкнул в шатер.

Правитель, наследник, воеводы и други отца обошли весь стан, и, пройдя по степи далеко вперед, осмотрели ее, выбирая место, где надо будет расположить войско, да потом направились к шатру правителя. Жировит все время беспокойно поглядывавший на наследника, лишь они вошли в стан, подошел к нему, и, придержав за руку, сказал:

– Наследник, дозволь с тобой словом обмолвиться.

Святозар остановился и негромко заметил Стояну, который также встал рядом с ним, видно собираясь не оставлять его один на один с воеводой:

– Стоян, иди, я поговорю с Жировитом и догоню тебя.

Старший дружины наследника, продолжал стоять и смурно зыркать на лицо Жировита, он еще немного погодил, точно раздумывая, стоит ли покидать друга, но засим протяжно выдохнул и неспешно пошел вслед за воеводами, при том изредка оглядываясь на Святозара.

– Наследник, – начал Жировит, так и не успев отпустить руку Святозара. – Ты, уж на меня не серчай. Да, разве я думал, что мои слова так тебя обидят… Уж если бы знал, то никогда бы и не сказал. Ты, уж мне поверь, наследник я нашего правителя очень уважаю. Но народ у меня спрашивает, как же так воевода сын правителя и на стороне врага. Никогда, никогда у восуров такого не было.

– Эх, Жировит, – перебил воеводу Святозар. – Да, откуда ты знаешь, как было, откуда? Что же ты думаешь, никогда в Восурии не было предателей, татей и изменников? Что ты будто дитя, а не седой муж… такое говоришь. Да, на земле всегда билось добро и зло… всегда, вечно. И была победа то на стороне добра, а то на стороне зла. Однажды Чернобог захватил всю Землю, и сковали ее великие Льды, и переполнилась Земля злом. Но Всевышний снизошел на нее, отделил зло от добра и выделил наш мир среди иных, неведомых нам миров. Но Всевышний не уничтожил Чернобога, хотя мог, потому как Кащей вечно сражающийся со Сварогом и его воинством, является важнейшей силой нашей Яви, силой уничтожения и силой поддержания равновесия в нем. Поэтому и восуры, и любой другой народ всегда защищал то, что ему дорого. Нам восурам дорога наша вера, наши Боги, народ и земля. И хотя и рождались среди нас изменники и тати, но мы умели с ними бороться и защищать то, что нами любимо. Вот и сейчас и я, и мой отец пришли сюда проливать свою кровь за то, что ценим больше жизни, и ты Жировит не имел права называть моего отца, своего правителя … предателем.

– Да, я же, – попытался оправдаться Жировит, не сводя расстроенного взгляда с наследника.

– Погоди, не перебивай меня, – волнуясь, и крутя на пальце пылающий белым светом перстень, сказал Святозар. – Да, не имел право, особенно говорить это при мне, потому как только я знаю, что подтолкнуло Эриха перейти на сторону нагаков. Но, я надеюсь, что скоро брат изменится и вернется к нам… потому что… просто я в это верю. И тебе Жировит советую то же самое, верить, что мой брат никогда не станет предателем.

– Да, что ж наследник, раз ты советуешь, я тоже тогда буду верить, – согласно кивнул головой воевода, и отпустил руку Святозара, да помолчал малеша. – Такой ты молодой наследник, а столько в твоих словах мудрости, словно не шестнадцатилетний юноша со мной говорит, а седой взрослый муж, даже удивительно….Так ты на меня серчать не будешь?

– Нет, конечно, Жировит, – более спокойно молвил Святозар. – И ты меня тоже прости, за мой гнев, не следовало мне так себя вести.

– Уж, это точно, – улыбаясь, протянул воевода, и по-доброму посмотрел на Святозара. – Дом то у меня наследник старый ужо, ты так еще раз дверью стукнешь, да-к он то и развалится.

– Ну, что ж, – улыбнувшись в ответ, спокойно-беззаботным голосом проронил Святозар. – Сам развалю, сам и починю, ты же знаешь я ведун так, что не составит труда.

Жировит громко засмеялся шутке наследника, и вместе с ним пошел догонять правителя и воевод.

Весь день Святозар был сам не свой, очень тревожась за Горазда, и обдумывая свои действия, которые помогут спасти Эриха. Поэтому, как только воеводы ушли из шатра, после обсуждения военного расположения войска и его действий, Святозар сославшись на то, что плохо спал ночью, лег на ложе и заснул. Проснувшись глубокой ночью и почувствовав как нетерпение и тревога, все сильнее и сильнее охватывают его душу, он приподнялся на ложе, а увидев, что отец спит, оделся, вышел из намета и огляделся. На высоком ночном небе, усыпанном звездами, сиял серповидный серебряный месяц, по-видимому, только… только нынче народившийся. Прохладный, весенний ветерок скользил где-то недалече, касаясь не только кожи лица, но и приподнимая кудри каштановых волос, наследник посмотрел на одиноко сидевшего возле костра дружинника, который при виде Святозара поднял голову и поприветствовал его, и сказал, обращаясь к нему:

– Я, пойду, пройдусь.

– Так, ночь уже… Куда же ты, наследник, на ночь глядя, пойдешь? Не спится? Садись рядом к костру, поговорим, – беспокойным голосом молвил дружинник и указал рукой на место подле себя.

– А, ты, что Ярмир, один сегодня? А где из воев человек? – поинтересовался Святозар и сел рядом.

– Да, он пошел по нужде, скоро вернется. – Ярмир наклонился, и налил из большого глиняного кувшина с крышкой укутанного в утирало напитка в чашу, и подал Святозару. – На наследник попей сбитня, он, правда поостыл немного, но он и теплым вкусен. – А когда Святозар взял чашу и принялся пить спросил, – а ты, чего наследник такой смурной, невеселый ходишь, ты не болен часом?

Святозар посмотрел на Ярмира, это был уже пожилой воин, очень красивый, статный и крепкий мужчина с темно-пшеничными волосами и бородой. Когда-то Ярмир был воином в дружине деда Лучезара, но после смерти вошел в дружину отца, и, несмотря на свой возраст, сохранил былую силу и мощь и был опытным ратником и мудрым человеком. Наследник знал Ярмира не очень хорошо, встречая его на пирах, да на совете правителя, но всегда чувствовал к нему какое-то тепло и уважение, словно тот был ему очень близким другом.

– А, что Ярмир, – не отвечая на вопрос дружинника, вопросил Святозар. – А у деда моего ты долго служил?

– Да, нет, не долго, наследник, – ответил Ярмир и огладил свою густую, почти до груди, длинную бороду. – Не успел я к нему в дружину вступить, заменив павшего в бою друга, как мы ушли на войну с игниками, да его там и потеряли. Я то сам не из Славграда, я из Лучедара, что на границе с неллами стоит на реке Суря. Оттуда меня твой дед и привез, потому как я по молодости славно меч в руках держал, как Храбр. Да беда только со мной была, начну коли с кем биться так никого кругом и не вижу, многим я дружинникам кости поломал…. – Задорно засмеявшись, и поглядывая на наследника, добавил Ярмир, – не одному тока Храбру досталось… Но посем повзрослел ума-разума набрался, остепенился.

Святозар засмеялся следом, представляя себе Храбра с поломанными костями от меча Ярмира, и незлобливо сказал:

– У меня тоже такой дружинник есть, его Звенислав зовут.

– Это, который василиску голову отрубил? – спросил Ярмир.

– Он самый, Звенислав, – гордясь своим другом, произнес Святозар, и в подтверждение своих слов кивнул головой. Наследник сделал пару больших глотков сбитня, да после поинтересовался, – а, что до войны с игниками, дед с кем-то воевал?

– Да, то и боем то назвать нельзя, так стычка с неллами. Все они подлые норовят на тихую кусок от нашей земли оторвать, все время надо их в страхе держать. Я по молодости бывал в их престольном граде, мой отец старшим дружины воеводы был, ну и ездил туда повеления воеводы исполнять, да меня с собой брал. Видел я как они живут, нелюди одно слово, ну про их царей я и не говорю, но народ– то чего терпит не понятно… Ведь он – этот народ больше всего и страдает от них, в жертву приносят только простой народ, все ими выращенное воины ихние забирают до последнего кусочка, так что им и есть ничего не остается, а все же терпят, молчат… У них же вера такая, терпи значит царя, поклоняйся ему, восхваляй его и ни в коем случае не прекословь, будто они ни люди и думать не умеют, не умеют видеть, во что их жизнь превратилась… Эх…! – презрительно молвил Ярмир, и протянув руку взял небольшое поленце да аккуратно подложил его в костер. – Как так можно жить, не понимаю. Твой дед вывел дружину на границу с неллами, а ихний царь подвел свое войско, но отказался биться когда его Лучезар на бой вызвал. Тогда наша дружина двинулась на неллов… да они такие воины, были, что их не просто смяли, а будто растоптали всех. Царь же их бросил войско, меч и утёк с поля боя. Да, только ему не удалось убежать далеко, так как его же свои люди и убили, то ли племянник, то ли брат… Не помню, уже кто это сделал, но он погодя сам царем стал и приезжал к правителю Лучезару мира просил.