Лисёнок и прочие неприятности бандита

– Да напились, внуча, – не согласилась со мной бабушка. – Бока, поди, друг другу намяли и сидят, мирятся. Или твоё приданое обсуждают, – засмеялась она, подмигнув мне.

– Да нет, – повторила я, затравленно посмотрев в окно.

На дорожке, ведущей к нашему дому, так никто и не появился.

– Сходи сама посмотри, – посоветовала мне бабушка. – Только учти! Пьяных сюда не тащи! И утром похмелять не вздумай! Привыкнут – на шею сядут! Я твоему деду всегда по утрам так и говорила: где пил, там и похмеляйся! У меня не рюмочная!

– Так прадедушка вообще не пил же… или пил? – заинтересовалась я, прекрасно помня его.

Всегда строгий, всегда с трубкой на крылечке. Даже на праздниках я помню в его руках лишь стаканы с компотом.

– Не пил, – подтвердила бабушка. – В моём доме, потому что не наливают! Ленивый был, жуть! Спаси господи его душу. До соседа идти за стопкой лень было, вот и не пил. А я не наливала. Я ж не рюмочная.

– И то верно, – кивнула я ей, против воли посмотрев в сторону шкафчика с домашним вином.

– А это мне, – доверительно шепнула мне бабушка. – От давления. Медпункт на дому, – хохотнула она. – Но не рюмочная. Нет, нет и ещё раз нет.

Запомнив бабушкину тактику, я решила больше не мотать себе нервы пустым ожиданием и сходить в дом Василия. Дорога не заняла много времени. И чем ближе я приближалась, тем больше подтверждалась версия бабушки.

Остановившись у входной двери, я покачала головой, обменявшись сочувствующим взглядом с Полканом. Бедный пёсик. У папы и Василия абсолютно не было слуха. Но это никак не мешало им орать во всё горло “Чёрный ворон”.

Радовало меня одно. Женского противного голоса в их песне слышно не было. А значит…

– Ой, Алиса, привет! А я как раз к тебе шла… – дверь распахнулась прямо передо мной, являя мне…

Нет, не Ирку.

Ни грамма косметики, собранный в строгий пучок волосы. И даже (невероятно!) джинсы, вместо мини-мини юбки и совершенно обычная футболка. Даже не просвечивающая накаченную грудь!

– Вот это метаморфоза, – не удержалась я от комментария, пытаясь пройти в дом. – Пропусти…

– Алиса, подожди! – Ирка схватила меня за руки. – Мне правда очень нужно с тобой поговорить.

– Мою таксу ты можешь обсудить с моим папиком, – усмехнулась я, пытаясь избавиться от её цепкой хватки, – к счастью, ты с ним уже плотно сотрудничаешь…

– Но я же не со зла это всё сказала! Я растерялась! – начала оправдываться Ирка. – Я очень люблю Мишу. Твоего папу, то есть! Он такой…

– Такой мешочек? – подсказала я ей, наконец-то вырвавшись и проскочив в дом. – Денежный мешочек. Ты бы дописала в записной книжке.

– Алиса, пожалуйста, ну…

– Спасибо, до свидания! – крикнула я ей, уверенно направившись в сторону источника несинхронного пьяного пения.

Принимать её извинения я не собиралась. Зачем? Тут и ежу понятно, что она сейчас из кожи вон лезть будет передо мной. Потому что я дочь “Мешочка”. Потому что, по мнению Ирки, могу как-то повлиять на папу.

Может и могу, конечно. Но, я знаю своего отца. Он, как никто другой, умеет отличать зёрна от плевел. И с Иркой разберется как-нибудь сам.

По крайней мере в том, что он не притащит её домой и не заставит называть “матушкой” – я была уверена.

Открыв дверь какой-то кладовки, я понуро осмотрела открывшийся глазам вид.

– Вась, а давай нашу, любимую… давно не пели, – папа сидел на полу, весь перепачканный какой-то странной смесью, напоминающей ошмётки помидорок и рыбьи хвостики.

– А давай… чёрный ворон… ой, Лисёнок пришла! – Василий сидел рядом с ним, расфокусированным взглядом смотря куда-то мимо меня.

Права была бабуля. Они были пьяны. А ещё она угадала про драку. Что у папы, что у Василия, на лицах были следы от кулаков друг друга. У отца наливался синяк на скуле, а у Василия была разбита бровь.

– Вам не стыдно? – решила я призвать к их совести. – Ну ладно, ты, – махнула я рукой в сторону своего бандита. – Тебя я вылечу. Но всё равно, каким бы не было твоё тёмное прошлое, вот это, – я с укором посмотрела на валяющиеся на полу пустые бутылки, – не выход. А ты, папа?

– А я папа, – заторможенно отозвался отец, с широкой улыбкой обращаясь к Василию и мотнув в мою сторону головой. – Моя.

– Твоя, – кивнул он ему. – И моя.

– Красивая, – вернул кивок головой отец. – Вся в меня. Характер… – он с третьей попытки сжал кулак, продемонстрировав его Васили. – Во! Во где тя держать будет!

– И дети красивые будут, – мечтательно протянул Василий.

– Мальчика чтоб Мишаней назвали, в честь меня, – авторитетно заявил отец.

– Да я всех сыновей в честь тебя назову, Миха!

– Вася!

– ***! – громко вырвалась из меня первая версия слова “капец” – Полный, причем.

Но этого даже никто не заметил. Мужчины решили обняться. К сожалению, это у них вышло плохо. Нет, в объятия друг друга они практически упали. Да с такой силой, что я отчетливо услышала потрескивание чьих-то костей. Вот только разделиться обратно у папы и Василия не вышло. Вмешалась гравитация, с грохотом завалив их на пол.

Впрочем, мужчин это не расстроило.

– Мих, а давай нашу споём?

– А давай! Чёрный ворон…

Закрыв дверь, я медленно выдохнула, досчитав до десяти. Главное, что они оба целы. А воспитательные беседы с ними мы с бабулей завтра проведём. Прямо с утра. Когда у них будет самый пик раскаяния!

– Алиса…

– Изыди! – рявкнула я на пытающуюся поймать меня на выходе Ирку.

– Да куда ты вечно убегаешь!

– Облома кормить, – отмахнулась я от неё. – Могла бы уже привыкнуть. Облом, Ирка! Об-лом.

Глава 36

Дубинин Василий

Мне плохо. Вот что я понял, приходя в себя. Не просто плохо, а очень плохо. В голове адский гул, во рту полная срань, остальное тело и вовсе отказывалось слушаться.

Я открыл глаза и тут же их закрыл. Солнце светило от души.

Беру свои слова обратно про очень плохо. Мне смертельно плохо.

– Ну привет, Дубок, – зазвенел голос.

– Тс-с-с, – я выдавил из себя шипение.

– Не шикай на меня!

– Алис, – выдохнул я. – Христом богом умоляю, говори тише. Я или умру, или меня сейчас вывернет к чертовой бабушке.

– Не вывернет, – сказала блондинистая.

– Сомневаюсь, – я проглотил мерзкую слюну.

– Уж поверь. Вчера все вышло. Килькиными хвостиками вперед. Не помнишь?

– Нет, – признался я. Хотел помотать отрицательно головой, но боялся даже вздохнуть глубже. – Только не говори, что ты на это смотрела.

– Нет. Это бабуля рассказывала…

– Еще лучше, – простонал я, отрывая ладонь от простыни и прикладывая к голове. – Капец у меня руки холодные.

– Сосуды. Возраст. Алкоголь. Вот и результат, – отчитывала меня блондинистая.

– Слушай… – просипел я. – Дай что-нибудь от головы и попить.

– Еще чего! – возмутилась она. – Вот с кем пил, тот пусть тебе и помогает.

– Маленькая злючечка. А если я умру?

– Вчера нужно было думать! – отчитала она меня.

– Ну сдохну же, Лисен, – тишина. Зловещая такая. Я прям даже не знал отчего у меня больше скручивало желудок. От молчания или от вчерашнего самогона с вином. – Дай хоть взгляну на тебя, – приоткрыл один глаз и медле-е-енно повернул голову на предположительное месторасположение блондинистой. Сидела на стуле, нога на ногу, шортики едва прикрывали попу.

– Мое лицо выше, – фыркнула она.

– А ты специально так оделась, да? Чтоб я мучился проклятый и думал, какую красоту могу потерять.

В ответ надменный хмык, подтверждающий слова. Я с трудом поднял взгляд к личику. Хмурое, кабздец просто, какое. Ну точно попал…

– Так мы на поле сегодня не едем, одеваюсь как хочу. А хочу я вот так! – она встала и продемонстрировала себя со всех сторон, крутанувшись на месте.

– Ох, ёбэжэ… не мельтеши, – Алиса сложила руки на груди, отставила одну ножку. Тук-тук-тук пяточкой. – Беру, – прохрипел я.

– Что ты берешь?

– Тебя беру. Вот говорят, хочешь понять, жениться на женщине или нет, посмотри на ее осуждающее лицо, если не бесит – бери. Так вот я тебя беру. Ты меня не бесишь.

– Так ты меня бесишь, Дубинин! – пискнула блондинистая и вылетела из комнаты.

– Это значит “нет”? – прохрипел я чуть громче в сторону распахнутой двери. – Видимо, нет… – констатировал, когда ничего кроме топота ступней по лестнице не услышал. Громкого, к слову. Как слон пробежался. Маленький зловредный слоненок. – М-м-м, – простонал. Точно сдохну если сейчас не попью. Я приподнялся на локте и с трудом разлепив губы, сипел: – Лисенок… – тишина. – Лисе-е-енок.

Ушла. М-да, умнее надо быть, Дуб. Не сразу вываливать свои недостатки, а дозировано. Нет, я точно не алкаш. И подобные заплывы бывают крайне редко, но… Шлеп, шлеп, шлеп, – хлопки босых ступней вернули меня в реальность. Я рухнул на кровать и продолжил изображать полную недееспособность организма.

А если это Ирка?! Нет, слава богу.

– Пей, – блондинистая протянула ладошку с двумя таблетками.

– А если отравишь?

– Ты сам вчера себя отравил. Не хочешь, я верну их в аптечку.

Сейчас точно был не тот момент, чтобы выпендриваться.

– Хочу, – Алиса небрежно закинула таблетки мне в рот. Швырнула двумя пальчиками, словно в пасть тигру.

– Запивай, – протянула стакан с прохладной водой. И не просто водой, а минеральной.

– Ты моя богиня! – у меня даже сесть получилось, как манила прозрачная посудина с испариной на стенках.

– Примерно то же самое я слышу, когда выхожу из магазина, а мужчины маргинальной внешности просят у меня полтишок.

– Ругай. Я на все согласен, – сказал я, делая большой глоток воды. А за ним еще один и еще. Как же хорошо!

– Ты вчера видимо забыл, но алкоголь тебе запрещен!

– Черт, – ругнулся я, отрываясь от живительной влаги. Совсем забыл про уколы от бешенства и запрет на спиртное. Проклятые енотовидные собаки… – И что теперь со мной будет?

– Все… – блондинистая вытаращила на меня глаза.

– Что все?..

– Все! Все!

– Кирдык?

– Я не знаю, что такое кирдык, но могут быть очень серьезные последствия.

– Я сбегу в лес, начну кусать енотов и там же и помру? – уточнил я осипшим голосом.

– Нет. У тебя могут обостриться хронические заболевания. Или быть жуткая аллергия. Или реакция со стороны желудка, – она эмоционально размахивала руками.

– Понос?

– Диарея!

– Это я переживу.

– Ну и пожалуйста, – Алиса обиженно поджала губки. – Раз ты приходишь в себя… шутишь… то мне тут делать нечего! – виль попой и топ-топ-топ пяточками. – Пупкова, – позвал я, – давай жить вместе? – предложил и офигел.

Это я серьезно что ли?..

Сам сказал?!

Ничего себе похмелье!

– Я подумаю, Дубинин!

М-да-а-а…

Это вот подумаю не очень-то и приятно, я бы сказал, совсем неприятно.

В этот раз Алиса точно ушла. Ее голос доносился с улицы.

– Привет, Полкаша…

Хлопнула калитка.

А мне только и осталось лечь и ждать, когда мир перестанет водить хороводы вокруг моей кровати.

– Вась, – теперь в мой сон вклинился голос Годзиллы. Но удивительно кроткий.

– М-м-м, – промычал я в ответ.

– Я пришла поговорить…– голос исходил от того же места, где пару часов назад сидела Алиса.

В этот раз я открыл глаза уже без титанических усилий.

Мама дорогая, какие метаморфозы. Ни тебе макияжа в стиле вождя африканского племени, ни наряда а-ля я – королева бала.

– Женщина, куда вы дели Ирину?

– Ой, да хватит уже. Я пришла не за этим.

– А за чем?

– Я на развод подала, – она выдохнула, недовольно закатила глаза, помолчала. – Прими, – поднялась и протянула мой телефон. – Забыл в кладовке…

– Серьезно?

– Мне что больше делать нечего как шутить с тобой?

Я не с первого раза смог ввести правильно пароль и убедиться в том, что Ирина не врет.

– Что это так на тебя повлияло?

– А то ты сам не знаешь… Свидетельство я заберу, не беспокойся. Квартира за мной, машина и дом за тобой.

– Добро, – прохрипел я, скрывая радость, а то мало ли передумает, а я счастлив был раньше времени.

Вот теперь осталось поговорить с Алисой. Сколько прошло? Три с половиной часа? За это время вполне можно подумать, хочешь ты жить с кем-то или нет. А если блондинистая не приняла решение, так я ей помогу.

Я принял душ, с остервенением почистил зубы, оделся прилично, все же с семьей своей женщины встречаться собираюсь. Плохо только что цветов негде купить… а с бутылкой вина меня погонят ссаными тряпками через всю деревню.

Шел к дому Марь Иванны, а руки подрагивали. И не поймешь, от похмелья или волненья…

На улице зной и тишина. По шее за воротник стекали капли пота. Борода чесалась как проклятая. Ступни сжимали ботинки…

Только от большой любви можно было нарядиться в плюс сорок как жених на свадьбу.

Низкий деревянный домик, гардина на входе. Вроде бы все, как и всегда, но отчего-то страшно.

– Доступ к карточкам я тебе вернул, – услышал я голос Михи и остановился. – Квартира тоже твоя никуда не делась. Можем хоть сейчас возвращаться в город, дочка. Рада?

– Безусловно, – ответила Алиса.

Глава 37

Алиса

– Ну хоть ты не начинай, а, дочь, – с укором посмотрел на меня папа, как только я закончила высказывать ему о пагубном влиянии алкоголя на организм в его возрасте.

– Внуча всё по делу говорит, – поддержала меня бабушка, весь день игнорируя присутствие отца в доме. – Не этому мы с твоей матерью тебя учили, Миша. Ой, не этому…

– Хватит, – строго произнёс отец, впрочем, тут же сменил тон на более покладистый: – Бабуль, я знаю, что не прав. Подобного больше не повторится.

Ба лишь негодующе покачала головой, уходя на кухню и оставляя меня с отцом наедине. Жаль, что я у папы не пользуюсь таким авторитетом как она. Передо мной он так каяться никогда не будет. И правоту не признает.

А ведь нам с ним ещё многое нужно обсудить…

– Ну что мордашку скривила? – заметил мои эмоции папа. – Садись, Алис. Поговорить нужно.

– А нужно ли? – переспросила я, послушно опускаясь на диван рядом с ним.

– У тебя наверняка много вопросов, – немного замялся папа, беря меня за руки и, с несвойственной ему нерешительностью, опуская взгляд. – Я не думал, что ты познакомишься с Ириной при таких обстоятельствах и…

– Это меня не касается, – перебила я его, освобождая свои ладони и вскакивая на ноги. – Но если ты хочешь моё мнение, тогда слушай. Дырка эта мне не нравится.

– Какая дырка?..

– Ирка, – я начала мерить шагами комнату, зло топая босыми ступнями. – Ты у неё в телефоне записан как “Мешочек”! И я очень сильно сомневаюсь, что это производная от твоего имени…

– Ты меня совсем дураком считаешь? – неожиданно улыбнулся папа. – Что я в зеркало себя никогда не видел? Знаю, что деньги ей нужны. Точнее, они были первым, что привлекло её во мне.

– Ты так говоришь, словно потом что-то изменилось, – нахмурилась я, остановившись и скрестив на груди руки. – Она при мне отказалась с Василием разводиться! Пока тот ей половину своего имущества не отдаст…

– Вот жадная баба, – покачал головой папа. – Ладно, Алиса. Не переживай. В матери тебе я её не набиваю. Да и в ЗАГС, как видишь, не тащу. Вообще никого не тащу. И тебя, кстати, тоже. Можешь вообще никогда не выходить замуж.

– Какие разительные перемены, – протянула я, прекрасно понимая, в чём причина такого резкого негатива к моему теоретическому браку. Точнее – в ком причина. – А не ты ли мне подсовывал своих перспективных партнёров и грозил лишить материальной поддержки? Не ты ли отправил меня сюда на… как ты тогда выразился? “Посидишь, осмыслишь и передумаешь”?

– Считай, я сам посидел, осмыслил и передумал, – серьёзно ответил отец, поднимаясь с дивана. – Я не буду мешать тебе строить свою жизнь.

– Неожиданно, – честно выдохнула я.

– Выросла ты, – аргументировал папа, подходя ко мне и снова беря за руки. Я даже напряглась немного. Раз прикасается – значит, следующие его слова мне не понравятся. – Доступ к карточкам я тебе вернул. Квартира твоя тоже никуда не делась. Можешь хоть сейчас возвращаться в город, дочка. Рада?

– Безусловно, – хмуро ответила я, резким движением вырывая свои ладошки из папиных рук.

Так и знала, что есть подвох.

– Ну что не так, Алиса? – тихо спросил папа, шумно вздыхая. – Замуж не отправляю. Всё вернул…

– А может теперь я хочу замуж, – ответила ему, отойдя к окну и устало оперев руки на подоконник. – Может, я уезжать не хочу…

Я замолчала, заметив идущего по дорожке Василия. Даже с мысли сбилась, оценивая, в каком виде был сейчас Дубинин.

Мамочка моя… брюки, белая рубашка…

Я так зависла, гипнотизирую взглядом обтянутую тканью мужскую попу, что не сразу сообразила, что Василий идёт не к нам, а… от нас! Как говорится: “Скорость хорошая, но направление путает!”

Ещё и выкинул что-то похожее на букет у забора.

– Только не говори, что за Дубинина замуж собралась! – зло рыкнул на меня отец, стоило мне развернуться к нему лицом.

– А если и за него, то что? – я нашла взглядом сандалии, спешно надевая их на себя.

Кто-то же должен подсказать Василию, что он не в ту сторону идёт!

А кто, если не я?!

– Алиса…

– Ну что? Что? – практически закричала я перегородившему мне выход из комнаты отцу. – Ты сам сказал, что я взрослая. Сам сказал, что не будешь мне мешать. И сам отправил меня сюда!

– Но не к Дубинину же! – рыкнул отец. – Он старый для тебя! Да ещё и женат! А ещё…

– Тогда Ирка для тебя тоже, папуль, слишком молода, – холодно отчеканила я. – Да и замужем к тому же. А Василий мне сегодня предложил съехаться. И отказывать ему я не собираюсь…

– Алиса!..

– И, кстати, – проскочив всё же на выход, я обернулась на папу через плечо, – твою просьбу про имя для первенца, я, так и быть, исполню. Если будет мальчик, разумеется.

– Какой мальчик… дочь, ты о чём?!

– Как это о чём, – хмыкнула я. – Сам же нас с Василием просил сына в твою честь назвать. Так вот – радуйся. Назовём.

– Кого просил?! Я просил?! – папино лицо было настолько удивлённым, что я бы обязательно сбегала за телефоном, чтобы запечатлеть этот момент. Вот только бежать мне нужно было сейчас за Василием.

– Ты просил. Вчера. У Василия, – пояснила я, добавляя уже на бегу: – Сразу после того, как благословил нас на брак!

Возможно, я чуть-чуть преувеличила суть их разговора под градусом, но цель была достигнута – папа впал в ступор и не стал меня догонять и останавливать.

А я вот с трудом догнала Василия. Практически у самого его дома. Ну и скорость же у него… хотя, с такими ножищами…

– Василий, – подбежав, я вынудила его остановиться, вглядываясь в хмурое лицо мужчины. – Что-то случилось?

– Ничего, – сухо ответил он. – Тебя уже можно поздравить?

– С чем? – тихо уточнила я, пытаясь понять причины такого апатичного настроения.

– С переездом, – коротко ответил он, после чего продолжил шагать в сторону дома. – Поздравляю.

– Какое долгое похмелье, – протянула я, после чего догнала Дубинина, с трудом подстраиваясь под его шаг. – Вообще-то я на переезд к тебе ещё не согласилась…

– Не нужно ничего объяснять, – не дал он мне договорить. – Я и так всё понял. Рад, что ты можешь вернуться домой. Жизнь в деревне… действительно не для тебя.

– В смысле не для меня?! – вскрикнула я, останавливаясь. – И как давно ты это понял? Хотя нет, подожди, – я зло встряхнула волосами, смотря, как Василий останавливается в нескольких шагах от меня. – Я поняла. Предлагая мне жить вместе, ты ещё был пьян. А сейчас вот посмотрел на всё…

– Алиса, я слышал ваш разговор с отцом, —перебил меня Василий, шумно втянув воздух. – И про карточки, и про квартиру. И про то, как ты этому рада. Не нужно сейчас делать меня крайним за твой выбор. Я же не подросток с гормонами в заднице. Переживу.

– Да, Василий, – протянула я. – У тебя в… упомянутом месте точно не гормоны. Там, кажется, здравомыслие…

– Что?..

– Мозги, – пояснила я, приблизившись вплотную к мужчине. – Не умеешь подслушивать – не берись, – мне пришлось запрокинуть голову, чтобы смотреть ему в глаза. – Потому как дальше мы с папой обсудили мой переезд к тебе, с перспективой для последующего брака и рождения детей. Но…

– Но, – завороженно повторил за мной Василий, смотря как я демонстративно облизываю губы.

– Но я обиделась, – резко отступив в сторону, я зло продолжила: – Понял он всё, – передразнила, всплеснув руками и начиная идти обратно домой. – Да и пожалуйста. Раз так легко можешь сам себе придумать и вот так всё закончить… ай! Василий! – закричала я, когда Дубинин закинул меня на плечо. – Ты что творишь?! Отпусти! Немедленно отпусти!

– Ты права… здравомыслие меня сегодня подвело! – пояснил он свои действия, быстрым шагом идя домой. – Беру!

– Что берёшь? – пыталась я вырваться. Безуспешно.

– Всё вышеперечисленное, – пояснил он. – Тебя в жены и наших будущих детей…

– Я ещё не соглашалась на переезд, а ты уже в жёны! – искренне возмутилась я. – А предложение? Лепестки роз? Свечи, в конце концов! Про колено я вообще молчу!

– Начнём с переезда…

– Отпусти! – рыкнула я, не придумав ничего лучше, как укусить его за лопатку.

До попы было физически не дотянуться. Хотя она и была приоритетнее для моих зубов…

– Лисёнок, – протянул Василий, шлёпнув меня по попе и заходя в дом.

– Нормальные мужчины своих любимых на руках в дома заносят, а не на плече, – вздохнула я, когда Василий начал подниматься по лестнице на второй этаж.

– Про нормальность я бы поспорил, – хохотнул Василий.

– Кто бы сомневался, – снова вздохнула я.

– Но, – зайдя в спальню, Дубинин бережно сгрузил меня на кровать, нависая сверху. – Заметь, с утверждением про любимую я согласен.

Глава 38

Дубинин Василий

– Афу-у-у, – громко выдохнула Алиса, перевернулась со спины на бок, подпрыгивая на матрасе. Я продолжал лежать с закрытыми глазами и изображать спящего. – Фу-у-у… – она точно сейчас на меня смотрела. Я чувствовал этот нетерпеливый взгляд. – Ну и пожалуйста, – прошептала обиженно, поднимаясь с постели. – Вот и спи дальше… – вышла из спальни. Тихо, к слову, больше не топая и вздыхая демонстративно.

Сегодня ровно год с того дня, как мы стали жить вместе. Первая серьезная и знаменательная дата. И меня так подвела служба доставки! Я в очередной раз проверил сообщения на телефоне, кроме того, что курьер выехал больше никакой новой информации. А ведь маленькая ведьма ждет подарки и сюрпризы, как ребенок в новогоднюю ночь, или даже сильней.

Она и уснуть-то толком вчера не могла, вертелась как юла в постели, всячески намекая на завтрашнюю дату, а я всячески игнорировал эти намёки, переводя тему.

Наконец с первого этажа донесся звук перемалываемого кофе, и я набрал номер курьера.

– А я как раз собирался вам звонить, – радостно сообщил мне паренек. – Съехал с трассы. Как вас найти?

Мне пришлось проглотить ругательства, я-то рассчитывал услышать очередное “скоро буду”.

– Глазами, – не удержался и рыкнул. – Большой дом в конце улицы. Я буду ждать у ворот.

– Понял…

– Понял он, – ворчал я, забегая в ванную и выдавливая побольше зубной пасты. С трех тридцати утра жду его, хотел ведь сделать блондинистой сюрприз, цветы, вкусняшки прямо в постель, а что-то получается все через одно всем известное место! Вкусняшки готовит она, судя по запаху, ну или разогревает то, чем тетя Таня забила нам холодильник.

Умылся, оделся, осталось только незаметно прошмыгнуть к выходу.

Приоткрыл дверь, выглянул, кажется, Алиса решила дать мне выспаться, или крепко так обиделась – не поднималась и не звала завтракать…

Преодолевал лестницу, не хуже ниндзя, и все равно “и-и-и”, “ы-ы-ы” под моим весом.

– Зараза, – ругнулся сквозь зубы.

– Вась… – тут же в дверном проеме появилась блондинистая макушка. – А ты куда?..

– Эм, – вот же ушастая, когда не нужно. – Марат подъехал, сейчас я ему обрисую фронт работы и вернусь.

– А, ну ладно, – и столько разочарования в голосе, прямо ножом по сердцу.

Ну что тебе, курьерчик, стоило приехать к назначенному времени?!

Я прошмыгнул на улицу и плотно закрыл за собой дверь. Естественно, с появлением хозяина во дворе Полкан решил выслужиться, выбежал из будки, сделал круг перед воротами, спросонья, не понимая куда именно брехать и не придумал ничего лучше, чем броситься мне под ноги.

– Да, ёбэжэ! Фу! Уйди! – отмахнулся от псины.

– Мэ-э-э, – подал голос Облом, появляясь так же резко, как бывшая в самый неудобный момент. Сказал бы из ниоткуда, но из… будки. Как они там помещаются вдвоем с Полканом, я до сих пор не понимаю. Облом как привык еще козленком спать вместе с псом, так это и продолжается. Козленок стал полноценным козлом и внешне, и по характеру, жрал все что к полу не прибито, сорил своими шариками, мог в наглую войти в дом и выпросить сахарку. Так что вел он себя как козлина, но Алисе это было не объяснить. Воистину слепая любовь. Причем взаимная.