Спящая в огне

***

Это утро началось иначе, чем другие. Этна распахнула глаза до того, как три светила сменили своих небесных сестер. Но вскакивать с кровати и собираться она не спешила. Лежала, обдумывая, как пройдет этот день. Знала, что скоро придет кто-то из наставников, чтобы разбудить их. Завтрак пройдет раньше, чем обычно, а после него они все приступят к испытанию. И когда оно успешно пройдет, вечером устроят совместный с шаманами праздник. Но до вечера нужно было еще дожить.

Как только солнца начали потихоньку скользить вверх по персиковому небосводу, озаряя его, будущая целительница услышала, как кто-то открыл входную дверь, копошась на пороге и только после направляясь по коридору к их закрытым комнатам. Послышался стук, звук открываемой двери и голос Зары, которая со всей любезностью будила учеников. Пока наставница добралась до двери Этны, та уже успела встать и заправить свою постель. Женщина благосклонно кивнула ей, когда заглянула в комнату и оставила дверь приоткрытой.

– Сбор на завтрак через десять минут, ученики. И попрошу без опозданий!

А затем послышались удаляющиеся твердые шаги, шорох в сенях и звук закрывающейся двери.

Будущая целительница, не теряя времени, быстро умылась прохладной водой из кувшина, вытирая свое лицо, мельком заглядывая в зеркало. Взяв со столика простой деревянный гребень, она расчесала черные волосы. В другой день она оставила бы их распущенными или заправила бы за уши, чтобы хоть немного прикрыть некрасивое лицо. Но сегодня ей захотелось разнообразить свой внешний вид. Вооружившись двумя кожаными шнурками, Этна разделила волосы на две части, заплетая густые косы, которые после связала вместе сзади. Получилась простая, но вполне элегантная прическа. И не нужно будет морочиться с волосами перед вечером, когда начнется праздник.

Переодеваясь, молодая целительница остановила свой выбор на свободных штанах цвета умбры и подпоясанной желто-коричневой рубахи, прикрывающей шею, но не давя на нее. Скрыв руки под легкими перчатками, она взглянула на себя в зеркало, оценивая внешний вид, а после покидая свою комнату, слыша шум собирающихся учеников.

Спустя десять минут в столовой собрались пятеро будущих целителей и Зара, которая их разбудила. Усевшись за стол, накрытый завтраком, который состоял из хлеба (видно, Тайя, которая вернулась на Север, принесла хлеб с Юга), сыра, масла, меда и сладкого настоя из цветов, ученики вперили взгляд на старшую целительницу. Столовая непривычно пустовала и с одной стороны это даже было немного жутко. Малышня еще наверняка крепко спала в своих кроватях, а вот другие целители уже заканчивали последние приготовления перед испытанием.

– Еще раз доброе утро, – проговорила Зара, ласково смотря на присутствующих молодых людей и слегка улыбаясь. Несмотря на такую рань наставница не выглядела заспанной. Часть ее светлых волос была собрана в хвост, а другая послушными прядями лежала на плечах. В ушах были перья лесных птиц, которые она использовала в качестве серег, а на шее – вырезанная из дерева лунница. Одежда, как всегда на размер больше, чем нужно, была спокойного зеленного оттенка и состояла из юбки и рубашки.

Все глаза молодых людей устремились на наставницу, нескладно скандируя «Доброе утро». Все ожидали ее слов, даже не притрагиваясь к своему завтраку. Все были напряжены и взволнованы. Это ясно ощущалось в подрагивающем воздухе. Казалось, от волнения в пустую столовую даже не проникал ветер.

– После завтрака вы отправитесь на испытание. Каждый из вас выберет одну из дверей, за которой уже будет ждать два человека. Ваша задача будет состоять в том, чтобы исцелить их, используя свои знания. Как только вы поможете второму человеку, тот пригласит в вашу комнату еще троих. Справившись с заданием, оставьте после себя чистоту и порядок и выходите в коридор. После этого у вас будет время передохнуть, пока наставники будут проверять проделанную вами работу. Вечером будут оглашены все результаты, если будут интересовать, какие ошибки были допущены, то обратитесь за этой информацией к своим наставникам. Также, если будут несогласные с результатами, то обратитесь к своим наставникам для разрешения ситуации, – объяснив условия прохождения испытания, Зара приступила к своему завтраку, храня молчание до самого его конца.

Сами ученики тоже молчали, обдумывая сказанные слова. Все было просто и предельно понятно. Пятеро людей, которым нужно будет оказать помощь. Загвоздка была лишь в том, что среди целителей и шаманов не набралось бы такого количества людей, учитывая, что последние сегодня тоже заняты своим испытанием. А это означало, что Тайя привела на Север не только людей для испытания шаманов, но и для целителей. Что ж, тем интересней, разве нет?

Когда тихий завтрак подошел к концу, ученики неровным строем двинулись в левое крыло. Этот коридор был шире прочих, поэтому там вполне хватало место для всех, в том числе и для Велеса, ожидающего учеников. Мудрые выцветшие глаза внимательно прошлись по каждому из пришедших, морщинистые руки сложились в приветственный знак, когда с ним поздоровались. Одежды старейшины были все тех же темно-зеленых цветов, рубаха перетекала в штаны, размывая фигуру старика и лишь его подрагивающие ступни давали понять, каких усилий Велесу стоит стоять на ногах.

– Да пребудет с вами мудрость нашей Матери, ученики. Валериан, выбирай дверь, – старейшина взглянул на одного из близнецов, без лишних предисловий начиная испытание. Пять закрытых дверей. Двадцать пять людей, которым нужна помощь. Пять учеников, стоящих на пороге перехода к тому, чтобы зваться «целителями».

Валериан подошел к третьей двери, открывая ее и исчезая в палате.

– Виола, ты следующая.

Девушка выбрала вторую дверь, видимо, даже во время испытания не горя желанием быть далеко от брата, заходя в выбранную комнату.

– Августа, давай.

Похожая на молодую березку, Августа выбрала первую дверь, на миг оглядываясь, чтобы подарить очередной нежный взгляд Амосу, прежде чем скрыться в палате.

– Этна, давай.

Будущая целительница кивнула, немного взволнованно и быстро взглянув на старейшину, натыкаясь на его поддерживающий взгляд и зашла в последнюю дверь, слыша, как Амос заходит в соседнюю палату.

В палате почти ничего не изменилось, не считая стула, который поставили специально для второго человека, в то время как первый сидел на кровати. Точнее, первая. Это была пожилая женщина, одетая в бурое платье с красивой алой вышивкой на вороте, пышных рукавах и подоле. Этна сразу догадалась, что это шаманка, хотя прежде они так близко не пересекались. Сидящий на стуле юноша был одет в красивый камзол бронзового цвета и темные штаны, заправленные в высокие сапоги. Такую одежду она видела впервые, предполагая, что перед ней юноша с Юга. Но, не позволив себе отвлечься, будущая целительница безмолвно поздоровалась с людьми и принялась за работу.

Женщина, тщательно скрывавшая свое отношение к чужим шрамам, сидела спокойно, но при этом ее глаза, окруженные морщинками, пристально наблюдали за ней. А вот юноша в первые мгновения был поражен, перестав даже тереть свои красные глаза, скривив красивое лицо, хмуря густые брови, прежде чем все же удосужиться взять себя в руки и вернуть лицу спокойное выражение.

Как выяснилось, у шаманки болела голова (не будем размышлять о том, намеренно ли она довела себя до головной боли или это было удачное стечение обстоятельств), поэтому целительница, порывшись в заветной тумбе, стоявшей под тазом с кувшином, нашла пузырек с настойкой из пиретрума девичьего, ромашки и мяты, открывая тот и выливая жидкость светло-зеленого цвета в небольшую пиалу. Вернувшись к пожилой женщине, Этна протянула ей пиалу, велев дать ей буквально пару секунд. За эти пару секунд ее пальцы успели прикоснуться и надавить на участок кожи между бровями, лишь после разрешая шаманке опустошить пиалу. Эффект от действий не будет мгновенным, но минут пятнадцати должно было с лихвой хватить, чтобы головная боль прошла.

Отойдя к юноше и пообщавшись с ним, выяснила, что тот страдает от зуда в глазах, который появился по прибытию на Север. Не исключая того, что это мог быть признак аллергии, связанный с насекомыми, юная целительница отошла к тазу с водой, снимая свои перчатки, моя руки, прежде чем вооружиться смоченным куском ткани, возвращаясь к южанину и аккуратно промывая его зеленые глаза, прежде чем вернуться к тумбе, чтобы взять настойку, состоящую чисто из ромашки, сделать компресс и вернуться к юноше, накладывая его, сообщая, что так нужно посидеть несколько минут.

Чувствуя на себе совиный взгляд шаманки, Этна обернулась к ней, кидая беглый взгляд на пустую пиалу. Она уже давно догадалась, что женщину попросили оценить ее работу не только по тому, пройдет ли голова, но и по другим признакам, ведь от юноши по итогу многого не узнать, учитывая, что тот не посвящен во все тонкости испытания.

– Вам уже лучше? – обратилась Этна к северянке, смотря прямо в ее глаза.

– Вполне, – кивнула та, выдерживая взгляд и не спуская глаза к шрамам.

Спустя минут семь, убрав компресс с глаз южанина, будущая целительница отметила, что покраснение ушло, да и сам пострадавший ответил, что ему в разы лучше. Поэтому спустя мгновение пожилая женщина и молодой человек покинули комнату. Это было просто. Вроде бы. Или Этна слишком хорошо знала свое дело, или дальше ее ждали трое людей, у которых будет что-то посерьезней раздражения глаз и головной боли.

Не успела Этна убрать пиалу и настойки, как в комнату вошли две девушки. Одна из них, похожая на дикий цветок, была одета в облегающее платье с открытой шеей и рукавами-фонариками из ткани, которую целительница не смогла определить. Но она была такого нежно-персикового цвета, что вмиг захотелось прикоснуться к ней хоть одним пальцем. Волосы незнакомки были заплетены в косу, на шее висела цепочка с подвесом, а в ушах – маленькие серьги. Она была босой, но Этна была готова поклясться, что у незнакомки должна быть такая же нежная и красивая обувь.

Вторая девушка была полной противоположностью дикого цветка. Похожая на бурю, она носила кожаные штаны и подпоясанную молочную рубаху, которая скрывала ее крепкое телосложение. Глаза девушки были подведены чем-то серым, делая их грозными.

Первая гостья, пришедшая с Юга, устроилась на кровати, вторая, пришедшая с гор, заняла место на стуле. И обе вперили любопытные глаза в целительницу. Дикий цветок отвела свой взгляд спустя секунду, разочарованно вздохнув. Буря изучала каждый шрам на чужом лице, не зная, чувствует ли она отвращение или восхищение.

Заминка, длившаяся, пока троица рассматривала друг друга, быстро прошла, когда Этна опомнилась, подходя к южанке. Та, без лишних расспросов, пожаловалась на пчелиный укус. К слову, надо отдать ей должное – стоически терпеть боль от укуса с жалом в ладони смогла бы не каждая.

Будущая целительница вновь отошла к тумбочке, вооружившись всем, чем было необходимо, прежде чем вернуться к южанке, стараясь лишний раз не смотреть на ее великолепное платье, ощущая дикое желание примерить его хоть на минуту. Устроившись рядом с пострадавшей на кровати, она взяла ее ладонь, беря в другую руку заранее обработанный пинцет, сделанный умелыми руками горных кузнецов. Предупредив о том, что будет больно, со всей аккуратностью извлекла жало из нежной кожи, отчего дикий цветок вздрогнула, сдавленно выдохнув. Продезинфицировав ранку соком одуванчика, она приложила сверху лист мать-и-мачехи, которая должна была снять отек и боль.

Оставив девушку сидеть, Этна отошла к восточной гостье, гадая, является ли та воительницей или ковальщицей. А еще гадая, знакома ли та с Андерсом и если да, то как его рана. Так много вопросов. Ни одного ответа. Стоило той показать руку с ожогом, как все стало понятно. Сердце этой девушки было чутким и чувствующим, как и ее собственное. А вот мозолистые руки ясно давали понять, что девушка работает с металлом.

С этим недугом помог справиться обычный мед. Нанеся золотую сладость на красную кожу, целительница закрепила ту повязкой. Процесс заживления будет долгим, но, по крайней мере, мед снимет болевые ощущения и уберет воспаление, не дав возможному волдырю образоваться на коже.

Следом за двумя непохожими друг на друга девушками, которые покинули комнату, вошел юноша, чья походка была неровной, а на бледной, почти что светящейся коже шее виднелись два симметричных шрама. Острые черты лица придавали ему схожесть с акулой. Светлые, почти что выцветшие волосы, беспорядочными волнами лежали на голове. Голубые глаза, светлеющие к радужке, смотрели внимательно и… древне? Он был достаточно высоким и крепким, с широкими плечами и сильными руками. И, кажется, на пару лет старше самой Этны.

Дверь закрылась, но юноша и девушка еще несколько секунд взирали друг на друга. По коже целительницы прошла дрожь, а сама она, с трудом оторвав черные глаза от гостя, показала ему рукой на кровать. Тот едва заметно кивнул, проходя, куда было указано и садясь на смятое покрывало. Тишина стала почти что звенящей.

– Что беспокоит? – почти что выдохнула Этна, чувствуя странное ощущение внутри себя, но не понимая, было ли то связано с тем, что испытание уже шло не первый час или со странным юношей.

– Небольшая царапина.

С этими словами гость снял с себя рубашку песочного оттенка с короткими рукавами, аккуратно кладя ее рядом с собой. На его шее болталась обычная веревочка, на которую были нанизаны ракушки, жемчуг и мелкие, омытые солеными водами, камушками. Под рубашкой оказалось сильное тело с проступающими мускулами и красиво очерченным прессом. Ярко выделяясь на бледной коже на плече красовалась неровная длинная и свежая царапина.

– Вы… пришли с Запада? – любопытство было сложно сдержать. Пришлось отвернуться, отходя к тумбе, зная, чем можно исправить алый изъян на идеальной коже.

Невольно вновь вспомнился Андерс. Его тело. Рельефное, высеченное усердными тренировками. Но бледное тело, представшее перед ее взором сейчас было совершенно иным, пусть и тоже сильным. Оно было похоже на тонкую работу мастера, который каждую мышцу и мускул со всей изящностью сотворил и соединил в единое искусство. Слишком невероятное для ее глаз. Чарующее.

– А разве Вам можно разговаривать не по делу во время испытания? – голубые глаза насмешливо посмотрели на нее, когда она обернулась, сминая полные губы, отчего шрамы на лице перекосились.

– Я… Простите…

– С Запада.

Незнакомец позволил себе исказить бледные губы в лукавой улыбке, следя светлыми глазами за каждым действием целительницы. Теперь стало ясно, почему у него акульи черты лица, бледная кожа, мускулистое тело и шрамы на шее. Это шрамы от жабр. Перед ней в человеческом обличье предстал русал, а как было известно, от их перевоплощений остаются шрамы. Да и в целом, насколько было известно, это был не самый приятный и легкий процесс.

– Так заметно, да?

– Есть немного.

Этна слабо улыбнулась, избегая лукавой улыбки незнакомца. Царапина не нуждалась в зашивании, поэтому, сев для удобства на кровать, она обработала порез, накладывая сверху целебную мазь, а после пряча ее под повязкой. И все это время светлые глаза, похожие на саму древность, следили за ней. За каждым аккуратным движением. За каждым вздохом. Изучали каждый шрам. Перечеркивающий губы. Едва не оставивший без правого глаза. Прошедшийся по переносице. По лбу. Щекам. Тянущийся по пальцам тонкой паутиной. Каждый шрам.

Глаза на миг сузились, губы поджались. Но лишь на миг. Она не заметила.

– Тяжелый у Вас сегодня день, а? – он взглянул на свое перемотанное плечо, поднимая взгляд на целительницу.

– А Вам разве разрешено говорить со мной не по деду во время испытания? – запоздало парировала Этна, поднимаясь с кровати и унося к тазу использованные материалы.

Русал бархатно засмеялся, а его светлые глаза сверкнули. По достоинству оценив колкий ответ, он стал одеваться, все еще тихо посмеиваясь, заставляя и саму Этну улыбаться.

– По правде говоря, нет. Просто стало жалко Вас.

– Не переживайте. Вы последний в моем испытании.

– Что ж, благодарю за помощь и искренне желаю Вам удачи.

И с этими словами русал быстрой, пусть и шаткой походкой, покинул палату.

Быстро наведя порядок в комнате, Этна покинула ее, замечая множество других людей, заполнивших проход. Старшие целители о чем-то негромко переговаривались с людьми, пришедшими специально для испытания. Их было такое множество и все выглядели по-разному, будто чудной букет полевых цветов. Заметив, как из другой комнаты вышел Валериан, дожидаясь сестру, будущая целительница поняла, что не одна она уже справилась со своей задачей.

– Ну, как все прошло? – будто порыв летнего ветра, к ней подошла Калисто, мягко приобнимая за плечи.

– Это ты мне лучше скажи, – отозвалась Этна, глядя на наставницу, зная, что той уже кое-что известно. По крайней мере, о части испытания так точно.

– Позже, – усмехнулась женщина, хитро глядя на свою ученицу, подтверждая ее догадку о своем знании, но пока не собираясь им делиться. – Топай отдыхать, после обеда будет сбор, там все и узнаешь.

И не дав задать себе ни единого вопроса, Калисто отошла от девушки. Та тихо и недовольно фыркнула. Заметив в толпе, стоящей около целителей, бледного русала, который лучезарно ей улыбнулся, Этна ответила ему той же улыбкой, стараясь не думать о том, как некрасиво исказилось ее лицо из-за шрамов и о том, что, наверное, улыбка вышла кошмарной в целом.

Развернувшись, она покинула душный и шумный коридор, быстро натягивая обувь в сенях и выходя на улицу, делая большой глоток свежего воздуха. Три ярких светила, опаляя землю, высоко висели в небе. Осталось ждать. Причем весьма терпеливо.

Глава 5

Звуки и запахи кухни разносились по всему Дому, наполняя его различными ароматами и голосами, которые, то смеялись, то ругались, когда кто-то ужасно косячил, если судить по доносящимся словам. Впрочем, это не помешало Этне и остальным перекусить перед ужином, отбиваясь от детей, что сновали туда-сюда. Некоторые из них пытались (ключевое слово) помогать с приготовлением праздничного ужина, остальные ненамеренно мешали бывшим ученикам, засыпая их огромным количеством вопросов, связанных с испытанием. Этна, по большей части, слушала чужие разговоры – дети относились к ней с опаской, и она не могла их винить за это. Впрочем, все же было за это немного обидно, учитывая, что сирота всячески старалась им или помогать по возможности, или просто быть дружелюбной.

Рассказы влюбленной парочки и сиблингов вызывали у детей восторженные высказывания и восторг на лицах. Как-никак, а им было уже по десять лет и через год им предстоит принять решение, с каким искусством врачевания им хотелось бы связать свою жизнь. Из рассказов бывших учеников выяснилось, что, помимо гостей с других частей Форланда, Августа помогла матери одного из шаманов, которая среди целителей не была наставницей; Амосу пришлось помогать своей тетке, а сиблингам и вовсе достались старейшины. В целом задания у всех были почти что схожи и не были особо сложными, хотя, разумеется, все переживали на этот счет, еще раз проговаривая друг дружке порядок своих действий, чтобы убедиться, что ошибок не было.

После обеда молодая целительница тщетно попыталась занять себя тем, что предложила свою помощь в приготовлении праздничного ужина. В ответ ей посоветовали отправиться отдохнуть, ведь негоже готовить для самой себя праздничные блюда. Справедливое, к слову, замечание. Однако, Этне от этого легче не стало. До вечера и оглашения результатов было еще так далеко, а занять себя нужно хоть чем-то, иначе часы ожидания будут тянутся невесть сколько.

Увы, но Этне пришлось до самого вечера просидеть на крыльце дома. Иногда она старалась отвлекаться на книгу, не связанную с целительством, которую взяла в читальне (ну да, не думали же вы, что там только нудные книжки, полные знаний), но это было сложно, учитывая, что по территории сначала ходили люди, задействованные в испытании, а после, поляну Дома Белой Волчицы стали всячески украшать к будущему торжеству. Спустя время к целителям присоединились шаманы, которые после короткой заминки в виде объятий и поцелуев, тоже принялись за работу. Правда, бывших учеников все равно не допустили к ней с помощью, да и будущих шаманов тоже не было видно, значит, им сказали ждать нужного часа, чтобы прийти, как и будущим целителям. Это было невыносимо.

На просторную поляну выносили столы из столовой, многочисленные лавки и готовили большой костер посередине. Из Дома на улицу сновали шаманы и целители, принося посуду и приборы, ставя свечи из пчелиного воска и маленькие вазочки с лесными цветами на стол, что-то постоянно поправляя и переставляя, желая сделать все идеально и безупречно. Поглощенные этой кутерьмой люди даже не заметили, как небо окрасилось в бледно-розовые цвета, а сами солнца спрятались за линию горизонта. И тогда из-за густых ветвей старых деревьев показались будущие шаманы.

Этна, которая к тому моменту прочла пару глав книги, так и не вникнув в суть прочитанного, подскочила на ноги и кинулась к Аурее, которая тоже заметила подругу и отбилась от своих ребят. Заключив друг друга в крепкие объятия, девушки лучезарно улыбнулись друг другу. Как ни крути, а она все же немного соскучилась по шаманке, по человеку, с которым можно искренне поговорить и почувствовать себя не сорняком, а цветком из полноценного букета. Все было так, будто они и не расстались в прошлый раз на острой ноте. Впрочем, кто прошлое помянет…

– Умираю со скуки, хорошо, что вы пришли, – целительница расплылась в улыбке, оглядывая Аурею, которая была в длинном пышном горчичном платье с коротким рукавом. Множество ее темных косичек были собраны в высокий хвост. – Ну как все прошло? Выкладывай.

– Ты слишком любопытна, – миролюбиво отозвалась Аурея, рассматривая подругу в ответ, видя, что та искренне соскучилась и не злится на нее за неаккуратные слова. – Было немного сложно, если честно. Пришло два человека, южанин и воитель. Первому снились кошмары на продолжительной основе, а со вторым было еще труднее.

Шаманка помолчала, выдерживая паузу под внимательным черным взглядом Этны, прежде чем продолжить:

– Второй недавно прошел испытание, но, как выяснилось, до сих пор имел слабые отголоски чувств и эмоций, представляешь? Но это была не вина кузнеца, который проводил испытание, а самого воителя. Мне… немного сложно вдаваться в подробности и описывать происходящее, просто… м… его душа не перестроилась, так сказать, на это новое состояние. Но теперь он в норме, – проговорила Аурея, которой и правда нелегко было описывать то, что произошло с душой горного человека. – А как у тебя все прошло? Мучили своих ненаглядных наставников?

– Кстати говоря нет, не мучили. Точнее, мне из целителей никто не попался, только ваша шаманка, южане, ковальщица и русал, – Этна пожала плечами, прогоняя от себя мысли о том, как прошло испытание шаманки. – Ничего слишком сложного, как у тебя не было, что даже обидно немного. Хотя вдруг это просто я прокололась и теперь считаю, что все было легко.

– Перестань, уверена, что ты отлично справилась! – поморщилась Аурея, толкая целительницу в плечо. – Пойдем, все уже, кажется, начинают собираться.

И правда, на поляне стало более людно, а все приготовления почти подошли к концу. Бывшие ученики, пока выдалась возможность, обнимались со своими родителями. Амос стоял рядом с мужчиной и женщиной, которые с любовью смотрели на сына и ласково приобнимали за плечи Августу, чьи родители работали на Юге и не смогли присутствовать на этом торжестве. Рядом с ними стояла и тетя юноши, воодушевленно что-то рассказывая. Мужчина с лукавой улыбкой, и женщина с темными непослушными волосами обнимали своих близнецов, что-то говоря им, отчего вся семья весело улыбалась.

Так странно было наблюдать за тем, что дети и родители проводили время вместе. И так странно было осознавать, что родители выбрали одну стезю, а их дети – другую. Но при этом на этот счет не было никаких разногласий.

– Ты скучаешь по своим? – спросила Этна, наблюдая за всеми собравшимися. Держа лицо спокойным и безэмоциональным. Ее родители тоже могли быть тут. Могли обнимать ее, поздравлять и шутить. Могли. Но по неведомым причинам отказались от нее, оставив одну с зияющей дырой на месте сердца.

– Разумеется. Надеюсь увидеться с мамой во время Отбора хоть мельком, отца-то и так смогу увидеть, – Аурея улыбнулась, отвечая честно. Даже ей, кажется, было немного грустно от того, что ее мать, служившая камеристкой, и отец, работающий пекарем, не могут присутствовать на празднике. И если ей было грустно, то каково тогда было Этне? – А что ты думаешь насчет Отбора, кстати говоря?

– Думаю, что иду с тобой пытать счастья. Мое извечное любопытство никуда не делось и…

– Аурея!

К девушкам, сквозь толпу северян, протолкнулся высокий мужчина, а его ясно-голубые глаза с любовью и гордостью смотрели на шаманку. Его одежда была простой и без изысков, не позволяя понять истинный статус, а на плече висела дорожная сумка. Подойдя к девушкам, он поздоровался с теми, сложив пальцы и склонив голову, прежде чем заключил улыбающуюся дочь в объятия.