Звездам вопреки. Невольники

Таким образом спальни принцесс начали облагораживаться, и настроение обеих значительно улучшилось. Когда же прибыли еще два ученика – это случилось на пятый день – в замке и вовсе стало весело. Ну почти.

Все благодаря Панкаму, парню из страны ашми. Приемыш горных эльфов обладал на редкость живым нравом, был приветлив и обходителен. Обе девочки таяли при встрече с ним, замковые слуги спешили угодить, и даже заносчивый Пратак принимал за равного себе. Они были чем-то похожи, Пратак и Панкам: оба стройные, длинноногие, тонколицые. Только ловец жемчуга был сероглазым блондином, а приемыш горного народа – кареглазым брюнетом, да и ростом пониже.

Третий парень – Катурт, воспитанник ведунов – тоже мог быть общительным, когда хотел. Его активность была иного рода, направленная внутрь, а задумчивость граничила с отчужденностью. Панкам и Катурт провели вместе всего пару часов пути, от Пура до старого замка, но успели подружиться. Они упросили госпожу Кукут поселить их в соседние комнаты и первым делом взломали дверь, которая когда-то соединяла спальню Катурта с еще одним помещением.

– Не боитесь, что вам попадет? – поинтересовался Пратак. Он шел мимо по коридору, услышал возню и заглянул к новичкам.

– За что? – спросил Катурт, ковыряясь в замке ножом, которым Панкам так решительно отрезал свою эльфийскую косу.

– За порчу королевского имущества, например.

– Не занудствуй! – отмахнулся Панкам, наблюдая за манипуляциями приятеля. Язычок замка резко щелкнул, и межкомнатная дверь со скрипом отворилась. – Ого, да тут еще одна спальня, и вполне приличная! Интересно, кого туда поселят? В любом случае, так будет проще общаться. И ты заходи к нам поболтать…

– Я не болтать сюда приехал, – отрезал Пратак. – Но поговорить действительно надо. Обсудить создавшееся положение.

– Так давай позовем девчонок, сядем где-нибудь, в трапезной или в библиотеке, и все обсудим, – предложил воспитанник ашми.

– Девчонок? – скривился белобрысый принц. – Какой толк от этих клуш? Не понимаю, зачем их вообще поселили в замке вместе с нами…

Его гневную тираду перебил певучий басок Катурта:

– На них указали Звезды. Вероятных преемников семь: четыре мальчика и три девочки.

– Три? – весело уточнил Панкам, пятерней убирая со лба непослушные волосы. – Значит, будет еще одна?

– Будет. И непростая.

– Откуда такие подробности? – подозрительно сощурился Пратак. —Черно-белая парочка, что привезла меня сюда, ничего мне не рассказывала. Дескать, все, что нужно, узнаю в школе.

– Люди, которые меня вырастили, тоже умеют читать послания Звезд… Так будем обсуждать положение или подождем, пока все соберутся?

– Я за то, чтобы подождать: пока отсутствует часть вводных, выводы делать рано, – сказал Панкам.

Пратаку пришлось согласиться:

– Хорошо, дождемся еще одного парня.

– Смотрю, ты твердо решил девочек в расчет не брать! – ухмыльнулся веселый горец.

– Вы их видели? Целыми днями носятся по замку, нагруженные барахлом: то подушки таскают, то ковры, то стулья… Принцессы! Да у них вата вместо мозгов. И третья будет такая же, если не хуже!

Он оказался прав – но лишь в некотором смысле. Когда два дня спустя крытая повозка доставила последнюю пару претендентов на престол, парня поначалу даже не заметили. Он сидел на козлах рядом с кучером. Едва лошади остановились, кучер помог ему сойти на землю и отвел в тень высокого крыльца. Внимание встречающих – а встречать вышли все пять ранее прибывших учеников – полностью поглотило явление принцессы Саптамы.

Долговязая девчонка в черных мальчишеских штанах и куцей черной рубахе вылезла из экипажа и стала разминать худые как спички ноги в здоровенных ботинках. Некоторые сначала усомнились, а девочка ли это, но остальные части фигуры вполне соответствовали полу, да и личико под бесформенной шапкой было вполне девчачьим и даже миловидным, не считая густо накрашенных глаз. А уж ярко-синие волосы, свисающие до плеч! В общем, впечатление она произвела неизгладимое – причем еще до того, как открыла рот.

– Ну и че пялимся, как неродные? – спросила она, оглядев тесную компанию на крыльце. – Где шарики, флажки и транспаранты? Эй, народ, встречай свою будущую королеву!

– Это ты, что ли, наша будущая королева? – первым вышел из ступора белобрысый Пратак. – Боюсь огорчить тебя, принцесса не-знаю-как-зовут, но это о-о-очень маловероятно.

– Почему же, вероятность один к семи, как и в случае остальных, —невозмутимо поправил его Катурт. – Пока что шансы у всех равны.

– Че-то я никак не пойму, о чем базар, – новенькая недоверчиво переводила взгляд с одного на другого. – Может, объясните наконец? Или челядь не учат говорить нормальным языком?

– Сама ты челядь! – из-за спин принцев высунулась рыжая Тритья. – Или того хуже – уличная торговка, судя по говору, далекому от нормального…

Тут вперед выскочил Панкам, замахал руками:

– Тише, девочки, тише! Еще даже не познакомились, а уже ссоритесь, нехорошо…

– Я принцесса Саптама! – новенькая задрала подбородок не хуже высокомерного ловца жемчуга. – Извольте представиться!

– Я принц Панкам, – нарочито церемонно поклонился горец. – Сей рассудительный молодой человек – принц Катурт, а тот, что менее рассудительный – принц Пратак. Две милые юные дамы – принцессы Двитья и Тритья!

Двитья, так и не проронившая ни слова, робко кивнула, Тритья же зло усмехнулась:

– Так что нас семеро, претендентов на трон – тебе разве не сказали?

Однако новенькая не растерялась, а если и растерялась, то вида не подала.

– Не-а, – качнула она синими прядями. – Наверное, забыли в спешке… Кстати, почему семеро? Где же еще один?

Из тени крыльца раздался хрипловатый мальчишеский голос:

– Я здесь.

Все дружно обернулись. Невысокая фигура куталась в просторный плащ, одолженный кучером-монахом, белое как мел лицо наполовину скрывал капюшон.

– Кто ты? – первым опомнился шустрый горец.

– Принц Сашта…

Тут наконец появилась запыхавшаяся домоправительница, с трудом прорвалась сквозь толпу на крыльце.

– Ага, вот и последние двое, долгожданные! – радостно тараторила она на ходу. – Добро пожаловать в… – и вдруг увидела синеволосую девицу в мужской одежде и закутанного в плащ мальчишку. – А-а… ну значит, добро пожаловать в школу.

– В школу? – скривилась новенькая. – И здесь учиться, что ли?

– Похоже, тебе многое забыли рассказать, – сочувственно покивал горец.

– А может, ты уже прошла полный курс управления государством? —белобрысый ловец жемчуга не скрывал издевки. – Тогда ты вольна заняться чем-нибудь другим, например, помогать на кухне или в огороде…

– Не слишком ли рано ты стал здесь распоряжаться, принц Пратак? – одернула насмешника госпожа Кукут. – Прибывших надо сначала поселить, накормить, а потом уже приставать с расспросами! Мальчики, покажите принцу Саште его комнату, ту, что в конце коридора. А я отведу… девочку, – последнее слово она произнесла с оттенком сомнения.

Пятеро принцев и принцесс расступились, пропуская новеньких. Синеволосая с гордой миной прошествовала мимо ребят и пошла за домоправительницей вглубь замка. А паренек в плаще сделал нерешительный шаг и остановился у подножья лестницы. Пока остальные глазели вслед дерзкой девице, принц Катурт сбежал вниз и коснулся его плеча.

– Здесь двенадцать ступенек. Держись за меня.

– Благодарю, – губы новенького дрогнули в улыбке. – Ты Катурт?

– Верно. По голосу вычислил?

– Не только… Просто иди рядом, я сориентируюсь.

– Слушай, я тут подумал, зачем тебе самая дальняя комната? Хочешь, я попрошу, чтобы тебя поселили рядом со мной, через стенку?

– Спасибо, Катурт, было бы здорово…

И они неспешно направились в спальни мальчиков.

Никто из ребят не заметил, что на самом верху башни притаилась группа людей в черных и белых одеяниях: они прятались за каменными зубцами, но слышали каждое слово, произнесенное во дворе.

Тем временем домоправительница привела новенькую в ее комнату.

– Это что, каморка служанки? – спросила девица, когда госпожа Кукут открыла перед ней дверь.

Домоправительница сделала вид, что не поняла иронии.

– Нет, комнаты прислуги этажом выше. Это твои личные покои, принцесса Саптама.

– Покои? Ну да, только покойников и селить в такой холодильник – так и так уже окоченели!

– У других девочек такие же комнаты, – отрезала госпожа Кукут. —И ничего, не жалуются.

– Это их проблема, – новенькая не двинулась дальше порога. – А я терпеть не собираюсь…

Но домоправительница уже спешила обратно на кухню, где, помимо обычного обеда для учеников, простого и сытного, готовили несколько особенных блюд для гостей – важных персон. Встретив по пути Двитью и Тритью, госпожа Кукут попросила их ознакомить новенькую с распорядком дня и показать дорогу в трапезную.

– Не собираюсь я опекать эту грубиянку! – заявила Тритья, когда подруги остались одни. – Ничего, малость поголодает – глядишь, станет повежливее…

– Это вряд ли, – усомнилась Двитья: чувство голода ей было слишком хорошо знакомо.

Но рыжая гнула свое:

– О, не говори! Помню, как-то портниха заузила лиф платья, которое я собиралась надеть на вечеринку. Пришлось три дня сидеть на простокваше, ни крошки мучного и сладкого! Ты даже не представляешь, какая это мука…

– Представляю, – едва слышно выдохнула воспитанница сиротского приюта.

– …зато потом я была как шелковая, по словам матушки, – самозабвенно продолжала Тритья. – Так что нашей гордячке тоже будет полезно посидеть на диете, может, спеси поубавится… Ладно, я к себе, хоть прическу сменю к обеду, раз новые наряды нам до сих пор не привезли! – и скрылась в своей спальне.

А Двитья с минуту потопталась в нерешительности, затем прошла дальше по коридору и постучалась в дверь новенькой.

– Не заперто! – отозвался кислый голос.

Двитья робко вошла и застыла на пороге, теребя поясок линялого приютского платья. Синеволосая сидела на кровати с ногами, даже не потрудившись снять ботинки.

– Чего тебе? – зло бросил она.

– Я пришла сказать, что обед через час. Трапезная на первом этаже, слева от лестницы…

– Отлично, спасибо.

Ободренная такими словами, пусть сказанными не слишком приветливо, Двитья продолжила:

– Знаешь, нам разрешили взять внизу кое-какие вещи, ну, чтобы комнаты сделать поуютнее. Я покажу тебе чулан и помогу принести…

– Обойдусь! Может, я всю жизнь мечтала пожить в тюремной камере?

– Извини… – стушевалась Мышка и поспешно вышла.

Но до своей комнаты дойти не успела – синеволосая ее догнала.

– Это ты меня извини… Двитья, кажется? Столько всего разом навалилось!

– Понимаю. Мне поначалу тоже было страшно. Да и теперь неспокойно. Но ты сильная, ты быстро освоишься.

– Надеюсь.

– Тут все хорошие, правда! Ну почти все. Мальчики иногда грубят, но это они не со зла, просто они… мальчики. А тетушка Кукут, домоправительница, так и вовсе сама доброта!

– Кто, эта злыдня? Вот же дурацкое имечко – Кукут! И вообще, она на курицу похожа, на нервную вредную несушку! – Саптама не была уверена, бывают ли курицы нервными и тем более вредными, но напряжение требовало выхода, вот она и бесилась.

– Наша домоправительница совсем не злыдня, сама увидишь, —возразила Двитья, словно не замечая ехидства новенькой. – Просто не любит, когда ей перечат – она же тут старшая, за все отвечает…

– Ладно, проехали, – перебила ее Саптама. – Покажи, где тут что. Для начала, где можно руки помыть?

Вот так и получилось, что маленькая пугливая Двитья первой пришла на помощь новенькой, которая была на голову выше ее и казалась гораздо увереннее в себе. Хотя, быть может, только казалась?

Так или иначе, они вместе прошлись по полупустой девичьей половине второго этажа и спустились на первый.

– В той стороне классы, мы там еще не были – без вас уроки не начинались. Здесь трапезная, а там, – Двитья кивком указала на массивную дубовую дверь, – библиотека.

– Давай зайдем! – сразу оживилась Саптама. А Двитья, наоборот, поникла. – Что, нельзя?

– Почему же, можно. Некоторые почти все время там проводят.

– Так пошли! – новенькая уже толкала тяжелую створку, и проводнице пришлось согласиться.

Они оказались в большом помещении, уставленном шкафами и стеллажами с книгами, самыми разнообразными: старинными и совсем новыми, миниатюрными и огромными. Некоторые, наверняка самые ценные, хранились в стеклянных витринах. Были здесь и полки с длинными узкими ячейками для пергаментных свитков, а также всевозможные атласы и карты.

– Удивительно, но я могу прочитать большинство названий! – изумленно озираясь, воскликнула Саптама.

– Почему… удивительно? – насторожилась Двитья.

– Так ведь я из другого мира.

– Из другого? – худое личико, обрамленное засаленной косынкой, еще больше вытянулось.

– Ну да, потом как-нибудь расскажу… Странно даже то, что я знаю ваш язык, не говоря уже о письменности. Вот «Рыбы южных морей», а здесь «История искусства» и «Мудрость веков». А это что? «Математика в основе мироздания» – фу, ужас какой!

– Почему ужас?

– Терпеть не могу математику! – Саптама перескочила к следующему ряду книг. – Ага, тут сплошная физика… или химия? В общем, тоже ничего хорошего. Надеюсь, нас не заставят это учить? Мне и дома хватило.

– Ты много училась? – чуть слышно спросила Двитья.

– Не то чтобы много. Но за девять лет кое-что в мозгах осело.

– Счастливая…

Саптама удивленно обернулась и тут только увидела слезы на лице новой подруги.

– Эй, ты что, плачешь? Что случилось? А ну-ка рассказывай! – она обняла Двитью за хрупкие плечики, усадила на кушетку у стены, сама села рядом.

И Мышка-Двитья, привыкшая одна справляться со своими бедами, неожиданно поддалась:

– Понимаешь, я тоже из другого мира…

– Правда, что ли?

– … который называется «сиротский приют»… Там… Нет, не хочу об этом рассказывать. Только… я совсем не умею читать, вот…

– Вас там не учили? Обалдеть! – не смогла скрыть удивления Саптама. – Что, совсем ничему?

– Мальчиков учили грамоте… А девочек только шить, вязать, еду готовить… ну и немножко считать.

– Жесть! Это же несправедливо!

– Разве? Не знаю… Но только какая из меня принцесса? Дура безграмотная… Я так боюсь, что меня завтра же выгонят отсюда, вернут назад в приют, как только узнают… – по впалым щекам Мышки хлынули слезы.

Саптама всегда презирала «телячьи нежности», но тут не выдержала, обняла подругу крепко-крепко, стала гладить по спине да еще приговаривать – самым что ни на есть идиотским оптимистичным тоном:

– Ну что ты, что ты, никто тебя не выгонит! Если ты здесь, значит, такова воля Звезд – по крайней мере, мне так объяснили… А знаешь что, я научу тебя читать! Вот увидишь, это совсем несложно!

– П-правда? – Двитья подняла заплаканное лицо.

– Точно тебе говорю! Сегодня же и начнем! – Саптама вскочила с кушетки, подбежала к одному книжному шкафу, затем ко второму. – Сейчас выберем подходящую книжку… Ага, нашла: «Сказки морских народов». Подойдет?

– П-подойдет.

– Вот и отлично. Возьми к себе в комнату. После обеда сядем вместе…

– Ой, правда, скоро обед! – Двитья стала поспешно вытирать слезы. – Надо успеть отнести книгу…

– Тогда побежали!

Девчонки схватились за руки – «Ну точно первоклашки!» —обреченно отметила про себя Саптама – и умчались.

Когда дверь за ними захлопнулась, из-за стеллажа в глубине помещения вынырнул Пратак, ловец жемчуга. Выглядел он странно: губы поджаты, брови нахмурены, в глазах растерянность. Подождав минутку, он тоже покинул библиотеку.

Глава 5. Первые перемены

Однако главное событие дня было еще впереди. Ребята обедали, как всегда, одни: наставники еще не появились, и вообще, создавалось впечатление, что преемники оставлены без присмотра, если не считать опеку домоправительницы. Все были в той же одежде, в которой приехали в замок. Только Сашта пришел уже без плаща с капюшоном; зато теперь верхнюю часть его лица закрывала повязка, на которую косились все, кроме Катурта. Когда с едой было покончено, девочки быстро встали и направились к двери: уступив мольбам Мышки-Двитьи, Тритья согласилась-таки помочь новенькой обустроить голую комнату.

– Девчонки, погодите! – неожиданно окликнул их Панкам.

Принцессы разом обернулись, удивленные: парни редко к ним обращались.

– Останьтесь пожалуйста, – вежливо попросил горец. – Надо поговорить.

Двитья и Тритья отреагировали прямо противоположно: первая смертельно побледнела, вторая мило покраснела. Новенькая буркнула: «Кому надо-то?», но все же вернулась за стол. Подруги тотчас пристроились рядом.

Парни сидели напротив: Сашта рядом с Катуртом, чуть поодаль – Пратак. Панкам же, случайно или нет, оказался во главе стола.

– Ну вот, наконец-то мы в полном составе, – начал он торжественно.

На что синеволосая не преминула заметить:

– Ага, сидим тут по лавкам, как семеро козлят…

Горец сделал вид, что не услышал, и деловито продолжил:

– Есть предложение обсудить наш статус и дальнейшее… взаимодействие. Никто не против?

Все промолчали.

– Я так понимаю, молчание – знак согласия. Отлично. Для начала предлагаю чуть ближе познакомиться, ведь мы практически ничего не знаем друг о друге…

– Кроме главного: что мы избраны Звездами! – вставил Пратак.

– И что все мы родились в один день и в одном месте – в Пуре, столице Амарты, – добавил Катурт.

– Правда, что ли? – округлила глаза Тритья. – Я и не знала…

– Кто бы сомневался! – съехидничал Пратак.

Тритья вспыхнула, новенькая нахмурилась, готовая заступиться за нее – чисто из женской солидарности, однако горец не дал вспыхнуть ссоре:

– Верно, мы еще многого не знаем. Но ничто не мешает это исправить. Пусть каждый вкратце расскажет о себе. Идет?

Ребята согласно кивнули, кто сразу, кто чуть помедлив.

– Есть желающие начать?

Снова тишина.

– Тогда я подам пример, – улыбнулся горец. – Итак, я вырос в горах Чади Сабден, что переводится как Крыша Мира, в городе ашми, или горных эльфов. Как я там оказался? Точно не по своей воле. Патруль обнаружил полуживого младенца на границе с Амартой, пожалел, доставил в город… Меня обучали и воспитывали, как детей ашми, хоть я ни в чем не дотягивал до их уровня. А еще, мне кажется, они изначально знали, что когда-нибудь люди придут за мной. Нет, мне никто этого не говорил – сам почувствовал, когда меня вызвали старейшины и предупредили о возможном скором расставании. Я не хотел уходить, но с ними не поспоришь. С судьбой не поспоришь… Ашми меня звали просто «человечком», представляете? Теперь же я принц Панкам, к вашим услугам!

Следующим заговорил Пратак:

– Я попал в Союз Тысячи Островов. Это на Южном море. Рыбаки нашли младенца на берегу, отнесли служителю местного храма, а тот отдал на усыновление ловцу жемчуга с маленького острова, затерянного среди рифов. Там я и вырос. Чему меня учили? Естественно, тому, чем занимались все мужчины на острове: нырять на большую глубину, каждый раз рискуя жизнью, и доставать редких моллюсков, внутри которых растут крупные чистые жемчужины… Внешне я был совершенно не похож на жителей островов и всегда чувствовал себя чужаком. Поэтому нисколько не удивился, когда за мной пришли. Вроде все… Нет! – он покосился на Двитью, сидящую на другом конце стола, и быстро, словно боясь передумать, выпалил: – Я не умею читать и писать, хотя страстно желал научиться. Но на острове никто не знал грамоты…

Тут он с вызовом оглядел присутствующих – ну же, смейтесь! Однако все смотрели сочувственно, только Двитья низко опустила голову, пряча вновь навернувшиеся слезы.

– Вроде моя очередь? – прервал неловкую паузу Катурт. Он выпрямился, расправил широкие плечи и размеренно начал: – Шестнадцать лет назад ведуны нашли меня в Карликовых горах, когда возвращались из поездки по ярмаркам Амарты. Я вырос на границе Диколесья в обществе старцев и лесных зверей. В отличие от Панкама, я точно знал, когда покину скит – ведуны тоже умеют читать по Звездам. Они вообще много чего знают, учили и меня: языкам, математике, истории, географии, словом, разным наукам. Кстати, меня так и звали – учеником. Я от уроков не отлынивал, поскольку верил, что в будущем эти знания мне пригодятся. К тому же в скиту больше нечем было заняться, разве что по лесу гулять.

– А разве по Диколесью можно… гулять? – Панкам пристально посмотрел на воспитанника ведунов.

– Можно, если разрешают, – последовал лаконичный ответ. И всем стало ясно, что больше Катурт не скажет ни слова.

– Теперь я, да? – раздался глуховатый голос справа от него.

Это заговорил принц Сашта. Он сидел очень прямо и неподвижно, а белое лицо, наоборот, каждой мышцей реагировало на происходящее вокруг – по крайней мере, та часть лица, которую не скрывала повязка.

– Да, твоя очередь, – подтвердил Панкам.

– Я вырос в стране дхаритри, «земляных людей». Они поселились под холмами Пустоши за тысячи лет до появления королевства Амарты. Их общество строго разделено на касты, члены одной касты почти ничего не знают о жизни других. Поначалу меня растили жрецы, думаю, им было просто любопытно наблюдать за человеческим ребенком. А в десять лет я попал к ремесленникам, после того, как обнаружились мои способности к рисованию и лепке…

– К рисованию? – не выдержала Тритья. – Но как же? Разве ты не…

– Я не слепой, – все тем же глухим монотонным голосом пояснил Сашта. – Хорошо вижу при искусственном освещении, могу ориентироваться в полной темноте, как все дхаритри, живущие под землей. Только члены касты воинов нормально переносят дневной свет, их приучают с младенчества. А у меня от солнца начинается резь в глазах, вот и приходится их прятать, – он указал на повязку.

– Светобоязнь? – с пониманием кивнула Саптама. – А солнцезащитные очки не помогут?

– Очки? – нервное лицо Сашты недоуменно вытянулось. —А что это?

– Я понял! – Катурт стукнул ладонью по столешнице. – Как у госпожи Кукут, только стекла должны быть совсем темные! Ага, значит, надо раздобыть кусок проволоки…

– Для оправы? – уточнила Саптама. – Вообще-то можно спросить у старухи, вдруг у нее есть лишняя оправа.

– Я спрошу! – вызвалась Тритья. – Мне она точно даст.

– Стекла тоже найдем, вырежем, покрасим – я сумею… – Катурт повернулся к застывшему в недоумении соседу. – Будут тебе солнцезащитные очки, приятель!

Сашта не нашел, что ответить, лишь робко, недоверчиво улыбнулся.

– Ну что, теперь послушаем наших принцесс, – горец старательно играл роль ведущего. – Кто начнет?

– Давайте я, что ли, – Тритья кокетливо склонила головку набок. – Я спокойно жила в небольшом городке в одном западном княжестве, в доме преуспевающего торговца. Жила, не зная печалей и забот. Старшие сестры, правда, вечно ворчали, мол, я не такая, как они, семью позорю и прочее, но я не брала в голову, думала, это они от зависти. А потом появились двое, женщина в белом и мужчина в черном, и женщина сказала, что меня подсунули жене торговца сразу после родов, ну то есть подменили младенца. И что на самом деле я принцесса Амарты. Я обрадовалась – кто бы не обрадовался? – и уехала с ними, даже не попрощалась с семьей… приемной. Вроде все… Ах да, насчет умений! Училась я в школе девочек, честно говоря, не очень прилежно – ну нет у меня склонности ни к наукам, ни к искусствам. Зато люблю готовить еду, люблю наводить уют в доме, чтобы было красиво – разве не это нужно женщине? – рыжая очаровательно улыбнулась.

– Меня тоже учили готовить и наводить порядок в доме, а еще вязать, шить и штопать, – быстро заговорила Двитья, стараясь не смотреть ни на кого. – Служанкам больше ничего и не нужно уметь. А воспитанницам сиротского приюта одна дорога – в услужение.

– Там было очень плохо, да? – ляпнула Тритья в искреннем желании поддержать подругу.

– Во всяком случае, с голода не умирали… Земля на севере скудная, народ бедный, некоторые подкидывают своих детей в приюты, поскольку сами не могут прокормить. Воспитательницы считали, что я из таких… В общем, пусть я не особо гожусь в принцессы, но я счастлива, что вырвалась оттуда! – закончив непривычно длинную для нее речь, Двитья благодарно взглянула на Пратака: это его признание придало ей смелости. Но ловец жемчуга отрешенно смотрел куда-то в сторону.

– Итак, остается принцесса Саптама, – Панкам кивнул синеволосой, мол, говори.

– А что говорить-то? – усмехнулась та. – Я обычная девочка из обычной семьи, выросла в обычном городе, училась в самой обычной школе.

– Ну-ну! – скривилась Тритья. —Это ты называешь обычным? – она демонстративно оглядела новенькую с головы до ног.

– В моем мире – да.

Все недоверчиво уставились на Саптаму. Хотя нет, не все.

– Так ты из другого мира! – Катурт хлопнул себя по лбу. – Я должен был сразу сообразить…