Звездам вопреки. Невольники

– Как долго мы здесь сидим, не знаешь?

Монах виновато мотнул головой.

Всемудрая сестра нахмурилась: судя по отекшему телу, времени прошло немало.

И тут квадратная дверь стала отворяться.

С трудом поднявшись, служители нетвердой походкой вошли в зал. Там ничего не изменилось: все так же мягко светила лампа под куполом, так же неподвижно восседали на каменных тронах семь владык Дхаритри, все с закрытыми глазами. Жрица и монах застыли на почтительном расстоянии. С минуту или две все молчали: хозяева не торопились начинать разговор, а гости не смели.

– Мы приняли решение, – наконец объявила центральная фигура. – Забирайте того, кто принадлежит вам… если узнаете.

Сзади послышался легкий шорох. Искатели разом обернулись: в трех шагах от них выстроились еще семь невысоких фигур, с макушки до пят укутанных в серые покрывала. «Вот как, значит! – усмехнулась про себя жрица. – Скучно вам, подземным самодурам, решили в прятки поиграть?»

Разве какая-то тряпка может сбить с толку ясновидящую? Она скользнула взглядом по ряду фигур и уверенно указала на вторую справа:

– Он!

Со стороны семи тронов долетел едва слышный вздох:

– Забирайте и уходите…

Шесть других фигур исчезли, растворились за кругом света, а выбранная жрицей скинула серое покрывало: это был мальчик, невысокий и тщедушный, с мягкими волосами мышиного цвета. Зато лицо у него было волевое, совсем взрослое: высокий лоб, впалые щеки, тонкий нос с горбинкой, крепко сжатые губы.

– Пойдем, принц Сашта! – жрица протянула ему руку.

– Пойдем, – согласился парень, но руку проигнорировал – просто развернулся и вышел из зала.

Их никто не провожал. Вслед за юношей искатели долго брели назад по сумрачным тоннелям, только в этот раз не встретили там ни души. Жрица чувствовала себя уставшей до смерти, но когда впереди забрезжил дневной свет, от радости прибавила шагу и, обогнав парня, первая выскочила наружу.

– Как же тут хорошо! – воскликнула она, окидывая взглядом холмистую равнину вокруг. – Свет – это такое блаженство!

Она оглянулась на мальчишку и увидела, что он стоит у края лаза, крепко зажмурившись.

– Что с тобой? – забеспокоилась жрица. – Выходи же!

– Не могу, – глухо ответил принц Сашта. – Я не вижу, куда идти.

Жрица недоуменно покосилась на монаха-воина:

– Он что, слепой? – спросила шепотом.

Однако воспитанник дхаритри услышал и сам ответил:

– Нет. Но солнечный свет глаза режет, больно… – и правда, из-под его зажмуренных век катились крупные слезы.

Монах-воин выхватил нож, решительно отрезал от своего широкого рукава полоску ткани и завязал ею глаза принцу.

– Благодарю, – сказал тот. – Так значительно легче.

Затем монах и жрица разыскали лошадей и помогли парню забраться в седло. Вскоре все трое уже мчались по равнине – отдохнувшие лошади сами спешили домой. Болотистый лес, через который так долго пробирались на пути во владения дхаритри, теперь преодолели за несколько часов. Их вывел принц Сашта: он хоть и не видел ничего, дорогу чувствовал лучше зрячего. Воспитанник земляных людей сначала ерзал и сутулился, приноравливаясь к шагу лошади, но потом пообвык. К концу путешествия, когда, перейдя реку вброд, путники повернули обратно в Пур, он уже держался в седле так, будто ездил верхом с малых лет.

«Каков молодец этот принц Сашта! – думала жрица, исподтишка наблюдая за парнишкой. – Жаль только, что слеп как крот!»

Глава 3. Еще одна принцесса

– И как прикажете понимать сие шутовство? – пожилой бородач в широкополой шляпе и длинном кашемировом пальто недоуменно хмурил брови, провожая взглядом стайку тинэйджеров. – Они что, на карнавал собрались? Или на ярмарку, народ веселить?

Шумная компания подростков направлялась от здания школы к троллейбусной остановке. Они выкрикивали что-то нечленораздельное и сами над этим хохотали, топали ботинками на толстенных подошвах и размахивали руками в перстнях и браслетах. А также ритмично трясли разноцветными шевелюрами: красными, розовыми, зелеными и голубыми, короткими и шипастыми либо длинными, сплетенными в множество жестких косичек.

– Никакого шутовства, о великий, это просто мода такая, – тихим вкрадчивым голосом пояснила старику молодая спутница – они вместе стояли у ограды школы. Элегантный брючный костюм в сизо-серую полоску подчеркивал ее стройную фигуру, а недостаток роста компенсировали высокие каблуки сапожек.

– Заклепки в ноздрях – тоже мода? – старик брезгливо поморщил крючковатый нос. – А в ушах-то, гляди, аж по пять штук!

– Именно так, мода, – промурлыкала женщина, закладывая за ухо – милое маленькое ушко без единой серьги – завиток пышных пепельных волос.

Но старик не унимался:

– О звезды, ты только посмотри: у бедного мальчика кожа разрисована! – он украдкой показал на мускулистого подростка: тот скинул кожаную куртку, демонстрируя голые руки, покрытые сложными узорами. —Какой ужас! Так дикари готовят жертву на заклание… Похоже, этот мир стремительно катится назад, в первобытные времена! А как же совершенное искусство Ренессанса, великие идеи гуманизма, научно-технический прогресс, в конце концов?!

– Во-первых, это не мальчик, а девочка, и да, однозначно жертва… все той же моды. Во-вторых, никуда он не делся, твой хваленый прогресс – он везде, только оглянись! – женщина в сером изящно махнула рукой. —Современный мегаполис – это средоточие науки и техники! А то, что вкусы изменились… так ведь и времени немало утекло. Ты когда в последний раз наведывался в Зазеркалье, великий Дайвин?

– По местному летоисчислению… больше полвека назад, – нехотя признался звездочет.

– А что так? – женщина прищурила большие, широко расставленные глаза необычного желтоватого оттенка, столь выразительные, что не нуждались ни в каком макияже.

– Сначала было слишком опасно: признаюсь, во время последнего визита я тут немного… нашумел. Потом меня выбрали в совет, а вскоре назначили его главой, в общем, некогда стало по чужим мирам разгуливать… Однако мы непростительно отвлеклись! Ты следишь за нашей целью, Парада?

– Неотрывно, – молодая жрица легким кивком указала на нелепого подростка в черном: бесформенная куртка болталась ниже колен, из-под нее торчали тонкие ножки в узких драных штанах и огромных ботинках, на голове сидел черный вязаный колпак; и только волосы, свисающие из-под колпака, сияли васильковой синевой. – Вот она, наша принцесса, прощается с приятелями.

– Так это девочка? – беспомощно заморгал звездочет. – И как ты их различаешь?.. Все, она уходит! Давай за ней!

– Не волнуйся, великий, не упустим.

Парада взяла старика под руку, тот крепче сжал в кулаке массивную трость, и седьмая пара искателей чинно последовала за девчонкой с ярко-синими волосами. Однако та, пройдя несколько шагов, обернулась и крикнула друзьям, оставшимся на троллейбусной остановке:

– Кстати, родаки свалили надолго, так что можно ко мне на все выходные завалиться!

Разношерстная компания одобрительно взвыла, запрыгала и затопала. А девица неожиданно рванула вперед, перебежала улицу на желтый свет и не оглядываясь почесала в сторону бесконечного ряда многоэтажек.

– Нехорошо. Если уйдет, ищи ее потом в этом муравейнике! – с досадой пробормотала Парада, затем устремила взгляд на светофор, где только что вспыхнул зеленый для транспорта, и щелкнула пальцами. – Уж извините, братцы…

Светофор моргнул, погас и снова загорелся, теперь зеленым для пешеходов. Автомобили, рванувшие было с места, отчаянно завизжали тормозами, люди у края тротуара ошарашенно завертели головами.

– Быстрее! – Парада дернула звездочета за рукав.

Они бросились через улицу и успели оказаться на другой стороне за секунду до того, как синеволосая девица нырнула в проход между многоэтажками. Прохожие с любопытством провожали взглядами импозантного старика в развевающемся пальто и хорошенькую молодую женщину, которая неслась на высоченных каблуках не хуже, чем в спринтерских кроссовках. Когда искатели влетели во двор, девчонка входила в третий подъезд.

– Отлично! Теперь подождем немного. Присядь пока, великий, —Парада указала на пустующую скамейку у детской площадки, – ты сегодня явно не в форме.

Старик с облегчением опустился на желто-голубые бруски, пригладил растрепанную бороду, с трудом отдышался.

– Хорошо тебе смеяться, – пробубнил он, искоса глядя на жрицу: та покачивалась с носка на каблук, вся такая ладная, аккуратная, причесанная волосок к волоску, словно она не по улицам носилась, а только что вышла из салона красоты. – Вот доживешь до моих лет, посмотрим, как бегать будешь!

– Посмотрим, – легко согласилась Парада. – Ну что, пошли?

– Ишь, прыткая какая! – Дайвин вздохнул. – Ох и услужила мне сестра Бхагини, дав в помощницы Ртутную Кошку… Ты уверена, Парада Акуб, что эта, мягко говоря, странная девочка и есть наша принцесса?

Кошачьи глаза жрицы вспыхнули:

– Ты сомневаешься в собственных расчетах, о великий Дайвин?

Старик яро замотал седой головой – чуть шляпа не слетела:

– Ни в коем случае! Звезды указали на этот мир и этот город. Но здесь же тысячи девочек подходящего возраста…

– И я без труда вычислила нашу! Я чувствую ее, великий, не хуже, чем ты читаешь по Звездам.

– Да уж, самомнения тебе не занимать! – скривился звездочет. – Однако я начинаю понимать, почему Бхагини выбрала тебя…

– Потому что я лучшая! – Парада гордо вскинула голову. – К тому же единственная из сестер хорошо знаю Зазеркалье…

– Погоди-погоди, как такое возможно? – старик привстал, всем телом опираясь на трость. – Ты что, бывала здесь раньше?!

– Было дело. Только сейчас не лучшее время предаваться воспоминаниям, великий! – Парада вдруг напряглась всем телом. – Чую, наша девочка куда-то намылилась…

– Как… намылилась?

– Да никак, просто уходить собирается! – жрица бросилась к двери подъезда.

Когда старик догнал ее, она уже открывала тяжелую металлическую дверь, каким-то чудом договорившись с кодовым замком. От лифта пришлось отказаться: следовало проверить каждый этаж. Парада побежала вверх по лестнице. Не останавливаясь, миновала вторую, третью и четвертую площадки, а на пятой замерла, на мгновенье прикрыла глаза и повернулась к двери, обитой коричневым дерматином. Едва звездочет, кряхтя и пыхтя, добрался до места, жрица махнула ему посторониться, а сама встала напротив глазка и нажала кнопку звонка.

Дверь открылась почти мгновенно: если юная обитательница квартиры и смотрела в глазок, то не дольше секунды.

– Мы ничего не заказывали, никого не вызывали, ни от чего не страхуемся и ничего не покупаем! – скороговоркой выпалила девчонка, стоя в одном ботинке. Второй она держала в руке: узкая ступня в розовом носочке казалась размеров на пять меньше громоздкой обуви.

– Тогда зачем открыла? – злорадно поинтересовалась Парада, проскользнув в крошечную прихожую, и придержала дверь для Дайвина.

– Мало ли, может, у вас ЧП какое приключилось… – рассеянно ответила девчонка, занятая шнуровкой второго ботинка. Теперь, без мешковатой куртки, в узких черных джинсах и футболке, она казалась совсем худенькой. Хотя роста была приличного, на полголовы выше Парады.

– О, так ты у нас неравнодушна к страждущим! – ухмыльнулась жрица. – Добрая самаритянка…

– Сама ты… из Самары! – девочка резко сменила тон. – А мы тут местные! И ваще, че надо? – завязав наконец шнурки, она подняла голову – и нос к носу столкнулась с Дайвином. – Это еще кто?.. Ну ни фига себе, великий Дарвин собственной персоной!

Звездочет чуть не выронил трость: неужели узнала?! Но тотчас приосанился и вежливо осведомился:

– Откуда сведения, позволь спросить?

– Про Дарвина, что ли? Ну так в кабинете биологии фейс висит в полстены.

– Что висит? Зачем? – заморгал звездочет, в который раз стремительно теряя респектабельность.

– Зачем портрет? – в свою очередь удивилась девчонка. – Ну типа важный чел: естественный отбор, теория эволюции и все такое. Хотя лично я не верю в происхождение человека от обезьяны!

– От обезьяны? – брезгливо скривилась Парада. – Фу, какая гадость! И кто посмел утверждать такое?

– Ну так он, Дарвин… – синеволосая вдруг подозрительно нахмурилась. – Э-э, че за развод? Думаете, молодежь нынче совсем темная, да? Кстати, про доброго самаритянина я тоже в курсе, если че.

– Ух ты, а наша принцесса, оказывается, не только сострадательна, но и образованна! – хищно усмехнулась жрица.

Она хотела еще что-то добавить, но звездочет властным жестом остановил перепалку. Сообразив, что девчонка имела в виду всего лишь местного ученого по фамилии Дарвин, лицом похожего на него – надо же, какое совпадение! – старик снова обрел величественное достоинство.

– Слушай меня, дитя! – обратился он к насупившейся девочке. – Мы пришли из другого мира. Пришли за тобой! Ты – не обычная местная девочка, ты – принцесса Амарты, страны Бессмертия! Понимаю, в это трудно поверить…

– Да легко! – девчонка пожала худыми плечами. – Обожаю фэнтези!

Мохнатые брови Дайвина снова поползли вверх. Но тут вмешалась жрица:

– Вот и отлично, не придется долго объяснять. Полагаю, ты сама чувствуешь некое несоответствие. Например, что родители тебе как бы чужие…

– Почему чувствую? – перебила ее синеволосая. – Я точно знаю, что приемная.

– Это они тебе сказали? – нахмурилась Парада.

– Сама поняла, – буркнула девочка. – По группе крови. – Гости продолжали недоуменно пялиться на нее, пришлось пояснить: – Моя младшая сестра заболела, требовалось переливание крови. Родители сдавали, я тоже хотела, они ни в какую… Сама пошла, взяли на анализ – и нате вам пожалуйста, полный облом! Несоответствие, по-вашему. Первая плюс первая не дают третью, это мы еще в пятом классе проходили… – она смахнула с глаз длиннющую синюю челку. – И че, вы хотите вернуть меня настоящим родакам?

– Мы хотим, чтобы ты заняла место, предназначенное тебе волею Звезд, – опомнившись, торжественно изрек Дайвин. – Пойдем же с нами, дитя!

– Каких еще звезд, дедуля?

– Истинных властителей Вселенной! Здесь мало кто это понимает, лишь несколько просветленных, которых остальные считают безумцами либо шарлатанами. Но у нас, в нашем с тобой мире, дитя, это знает каждый…

– А, так мы в попаданцев играем! – с досадой поморщилась синеволосая. – Ну все, хорош! Пошутили, и хватит…

– А никто и не думал шутить, – снова вмешалась Парада. – Пойми же, дитя!

И она так посмотрела на девочку, что та мгновенно осознала: они не шутят. И не врут.

– А-а… как же моя теперешняя семья? – осторожно спросила она после минутной паузы.

– А что с ней не так? – поинтересовалась жрица. – С твоей нынешней семьей?

– Я же сказала уже, мелкая болеет. Вот я с ней и сижу, а еще готовлю, убираю, в магаз бегаю – мать-то не успевает, на двух работах пашет. Теперь хоть немного отдохнет: участковая врачиха путевку в санаторий для них пробила. А батя так и вовсе на вахте, на Севере вкалывает – пытается заработать на операцию для сестры…

– Мы оплатим операцию! – быстро сказала Парада.

– Точно? На нее денег надо… в общем, до фигища!

– Без проблем. Деньги сегодня же появятся на счете твоей матери, от неизвестного благотворителя, и отец сможет вернуться домой. При условии, разумеется, что ты прямо сейчас пойдешь с нами.

Девочка сомневалась недолго.

– Хорошо, – кивнула синей головой. – Только как объяснить предкам мое исчезновение? Они ведь переживать будут, в розыск подадут…

– Мы им напишем, что тебя приняли в крутую экспериментальную школу, – предложила Парада. – С проживанием. Пакет документов предоставим, поверят. Тем более, у них все мысли будут заняты предстоящей операцией. Ну что, пошли?

– Да… О нет! А как же Эркюль?!

– Это еще кто? – жрица недовольно поморщилась.

Вместо ответа синеволосая нырнула на кухню и вернулась с обувной коробкой. Внутри, завернутый в яркий детский шарфик, сидел котенок: глазки испуганно вытаращены, ушки торчком.

– Вот он, мой пушистик! – с гордостью сообщила девчонка. – Цвет, смотрите, обалдеть какой – дымчатый, да еще в полосочку! Вчера нашла беднягу у подъезда, так жалобно пищал… Ну не оставлять же было, правда?

– Дымчатый, говоришь, – усмехнулся в ус Дайвин, со значением покосившись на жрицу, – да еще в полосочку…

Парада намек поняла и тоже не сдержала улыбки:

– А почему Эркюль-то?

– Так ведь усищи какие – просто шик! Как у Эркюля Пуаро, ну знаете, сыщик такой…

– Понятно.

Прижимая коробку к груди, девчонка посмотрела на старика, потом на жрицу:

– Можно, я возьму его с собой? А то пропадет ведь…

– Даже не знаю, что сказать, – признался Дайвин. Но подумав, великодушно махнул: – Ладно уж, бери… Все готовы?

Не дожидаясь ответа, звездочет повернулся к входной двери и стал водить по ней кончиком трости, пока дешевый дерматин не превратился в серебристое зеркало.

Парада взяла девочку за предплечье:

– Пошли, принцесса Саптама!

Бок о бок со жрицей синеволосая девчонка шагнула в магическую дверь. Звездочет вышел последним, и зеркало тотчас исчезло.

Глава 4. Школа преемников

Дворец властителей Амарты стоял на крутом холме над рекой и был виден с любой точки столицы. Белые башни сияли не только на солнце, но и в непогоду, и даже безлунной ночью: мрамор, которым были облицованы стены, колонны и лестницы, будто светился изнутри. Король здравствовал, жизнь во дворце кипела, и разноцветные флаги гордо реяли на фоне небесной лазури.

Однако тех юношей и девушек, кто рассчитывал сходу оказаться при дворе, ждало разочарование. Новоприбывших поместили в небольшом замке за пределами Пура, старой королевской резиденции, в двух часах езды от нынешней. Именно здесь располагалась школа преемников: здесь они жили, учились управлять государством и общались между собой.

С последним, правда, не заладилось с самого начала. Возможно, в этом была виновата атмосфера замка – суровая, холодная, если не сказать гнетущая. Расположение комнат тоже не способствовало сближению учеников. Их поселили на втором этаже: девочек слева от главной лестницы, мальчиков справа, причем комнаты выделялись через одну, а то и две, поскольку большинство помещений были непригодны для проживания. На третьем этаже обитала немногочисленная прислуга: повар и судомойка, две горничные, два лакея, конюх, садовник, ну и сама домоправительница; в другом конце коридора располагались спальни наставников. Вход на верхний, четвертый этаж был и вовсе заколочен по причине аварийного состояния. На первом этаже, самом презентабельном, были оборудованы классы, библиотека и трапезная, где, в принципе, ребята могли бы вместе проводить свободное время – если бы захотели, конечно.

Первыми в замке поселились Пратак, парень с острова ловцов жемчуга, и две очень разные девочки: приютский заморыш Двитья и рыжеволосая красотка Тритья. Большую часть времени они сидели в своих комнатах, виделись только в трапезной, куда спускались по сигналу гонга, сдержанно здоровались, в разговоры не вступали. Пратак смотрел на девчонок с нескрываемым недоумением: что они здесь забыли?! Мышка Двитья в пути немного оттаяла, но оказавшись в четырех каменных стенах, снова закрылась в себе. Тритья единственная была не прочь поболтать с новыми знакомыми, да ведь насильно мил не будешь.

Госпожа Кукут, домоправительница, зорко следила за порядком в замке, а также опекала учеников, по крайней мере, до прибытия наставников. Это была пожилая энергичная женщина, небольшого роста, зато пышных форм, с круглым добродушным лицом и круглыми голубыми глазами за стеклами круглых же очков. Она носила многослойные платья с рюшами, седые букли взбивала в копну на макушке и сильно напоминала курицу-наседку, что вечно квохчет вокруг своих несмышленых цыплят. Видя уныние первых учениц, домоправительница пыталась, как могла, их обнадежить: дескать, скоро и остальные прибудут, все быстренько перезнакомитесь, сойдетесь поближе, а там и занятия начнутся, так что скучать будет некогда.

– Пока есть время, вы бы обустроились поуютнее, – на третье утро, сразу после завтрака, посоветовала она девочкам. – Тут в кладовых добра немерено! Еще лет сто назад стащили туда всю утварь из верхних комнат, чтобы не сгнило да не заплесневело. Сходите, посмотрите, может, выберете себе что по вкусу.

– Нам бы гардероб пополнить, – сразу осмелев, намекнула Тритья. —А то уже неделю в одном и том же ходим, просто позор! – она показала на свое зеленое платье, когда-то нарядное, а теперь мятое, в пятнах и дорожной пыли.

Сиротская одежка Двитьи тоже не отличалась чистотой, но бедняжке, видимо, было не привыкать. Или просто в голову не приходило, что можно потребовать новый наряд. Она не сняла даже уродливую косынку, полностью скрывавшую волосы.

– С обновками придется подождать еще денек-другой. Их шьют лучшие столичные портные. Как только закончат, тотчас доставят в замок, – заверила подопечных госпожа Кукут. – Ну что, хотите осмотреть кладовки?

Мышка испуганно втянула голову в плечи, но рыжая решила за обеих:

– Еще бы! Когда?

– А вот прямо сейчас и пойдем. Заодно поможете мне отнести туда старые подушки: всем жильцам выдала новые, а те нужно будет почистить и заново взбить…

Нагруженные кипами подушек, девочки отправились вслед за госпожой Кукут. В коридоре встретили Пратака: смерив процессию презрительным взглядом, парень свернул в библиотеку.

– Вот куда ходят настоящие принцы! – шепнула Тритья подруге, чуть приотстав от домоправительницы. – Может, и мы как-нибудь в читальню заглянем, а? Там наверняка найдется много чего интересного!

Двитья смотрела вслед парню с плохо скрываемым восхищением, но быстро опустила глаза.

– Я мало что в книгах понимаю, – выдавила она, мучительно краснея.

– Невелика беда, девонька, научишься! – госпожа Кукут была немного близорука, зато, как оказалось, обладала необычайно острым слухом. – Кстати, ваш «настоящий принц» тоже не ахти какой ученый, сама видела: не столько читает, сколько картинки разглядывает…

Домоправительница привела подопечных в заднюю часть замка, где находились хозяйственные помещения: огромная кухня и кладовые для съестных припасов, прачечная и гладильная, разные мастерские, а также бесчисленное количество каморок, закутков и чуланов. В один из них она и впустила девчонок.

– Вот, полюбуйтесь! – она зажгла сразу несколько ламп, поскольку чулан был большой, сверху донизу набитый всяческой домашней утварью. – Можете рыться здесь, сколько хотите – какое-никакое, а все же развлечение. А если повезет, и что-то стоящее найдете. А то комнатки, куда было велено вас заселить, мало похожи на покои принцесс – уж простите за откровенность!

Девочки согласно покивали, даже Двитья, жизнь которой до недавнего времени протекала отнюдь не в царских хоромах. Голые каменные стены и полы их новых спален мало чем отличались от приютских, а предметов мебели было всего по три: узкая кровать, платяной шкаф (совершенно пустой) и конторка. Ни стульев, ни столов, ни даже полок, не говоря уже о зеркалах, что особенно огорчало Тритью. Поэтому рыжая жадно оглядела чулан:

– О да, тут есть чем поживиться!

– Ладно, я тогда пойду, дел выше крыши, – заторопилась домоправительница. – А вы, мои хорошие, как закончите, не забудьте погасить лампы.

Оставшись вдвоем, девочки принялись разбирать беспорядочно сваленное добро. Чего тут только не было – глаза разбегались! Картины, вазы, ковры, лампы, подсвечники, экраны для каминов, пяльцы для вышивания, а также стулья, пуфы, столики, тумбочки и прочая малогабаритная мебель.

– Мое! – Тритья схватила овальное зеркало в богатой раме. – Только на что его поставить? Ого, смотри, вот и туалетный столик – тоже беру! И коврик обязательно, а то пол ледяной… Хорошо бы еще один, на стену…

Двитья, в жизни не видевшая столько красивых вещей, поначалу растерялась, но жадный азарт подруги оказался заразным.

– Как думаешь, можно мне взять вон тот столик на гнутых ножках? – несмело спросила она. – И вазочку? Я поставлю в нее цветы, будет уютнее…

– Так ведь сказали же, бери что хочешь… – отозвалась рыжая, разворачивая рулон ковровой дорожки. – Гляди-ка, вполне приличный ковер, правда? Только цвет не очень – не люблю желтый, мне не идет.

– Тогда я возьму, если можно, – пролепетала Двитья. – У меня никогда не было ничего желтого…

– Держи! – Тритья великодушно отдала находку. – Ты свое клади слева, а я буду класть справа. Так, мне бы еще стульчик какой…

Забыв об унынии и скуке, они самозабвенно рылись в пыльном барахле, пока у каждой не накопилось по куче вещей. Правая куча получилась значительно выше.

– Да уж, за один раз все точно не унесем, – рассудительно заметила Тритья. – Может, книголюба попросим помочь?

Двитья, снова отчаянно покраснев, замотала головой.

– Ты права, не соизволит! – рыжая по-своему поняла реакцию подруги. – Ладно, придется сделать несколько ходок. Может, заодно и еще что-нибудь присмотрим. Бери сколько поднимешь, и пошли!