Колдовской замок. Часть V. Интермеццо, интермеццо

Надо признать, что это оказалось весьма кстати. Моя меховая куртка и сапоги были потеряны ещё во время катастрофы, рубашка на мне висела клочьями, а кожаные штаны, единственное, что осталось целым, были хороши для жизни в холодных северных землях, а не для тропической жары. Я уже давно вкрутую сварился в этом духовом шкафу, и всерьёз подумывал, не заменить ли их юбочкой из пальмовых листьев.

Теперь, мне, кроме разного тряпья непонятного назначения, достались просторные восточные шаровары, красные с чёрными и золотыми узорами, пара крепких сапог со шпорами и широкими раструбами, белоснежная рубашка с широченными рукавами, чёрный жилет расшитый серебром, широкий цыганский пояс, тоже весь в золотых и серебряных разводах, широкополая тёмно-синяя шляпа с белым пером и бордовый плащ с подкладкой почему-то зелёного цвета.

Когда я напялил всё это на себя, (кстати, подошло, будто по мне было сшито), то заметил, что Анхе, как-то странно на меня смотрит. Я спросил у неё – как ей нравится мой наряд? Вместо ответа она подошла к единственному в комнате шкафу и распахнула дверцы. Внутри он оказался забит книгами, а на одной из дверец с внутренней стороны обнаружилось зеркало, как раз в человеческий рост. Я подошёл и оглядел себя. На меня из зеркала смотрел самый настоящий театральный корсар, длинноволосый, бородатый, зловещего вида и одетый, как попугай!

Пока я жил среди викингов, то брить бороду не было никакого смысла, меня бы просто не поняли, да и нечем было бриться. Впрочем, мой акинак не уступал по остроте самой настоящей бритве, но о такой вещи, как мыло северные варвары, конечно, не имели никакого понятия. Зато здесь я обнаружил целую корзину этого ценного предмета гигиены, который впрочем, игнорировали и Анхе и её пираньи.

На мой повторный вопрос о том, что она думает о моей внешности, девушка снова промолчала и отвернулась, густо покраснев. Не скажу, что мне всё это понравилось, но я не подал виду, а только спросил, пойдём ли мы сейчас снова к пираньям? Этот вопрос заставил Анхе очнуться, и она сказала, что на сегодня знакомства с девушками достаточно, и что не стоит их слишком напрягать с первого раза, пусть привыкают постепенно, а сейчас лучше вернуться к "Огоньку", только сначала надо подобрать подходящее оружие.

Конечно, я ничего не взял из личных запасов Анхе. В основном арсенале для меня нашлась широкая сабля с гардой целиком закрывающей руку, набор метательных ножей, пара длинноствольных пистолетов, (на которые я впрочем, не очень надеялся, так-как плоховато умел обращаться с таким оружием), а так же сумка с пулями и пороховница. Пристроив саблю слева, акинак справа, пистолеты в сапоги, а всё остальное за пояс, я ещё раз повернулся к зеркалу и посмотрел на страшного пирата, который стоял по ту сторону стекла. Осталось только придумать имя для этой разбойной образины. "Белая борода", например!

Когда мы с Анхе покидали место ремонта галеры, всё повторилось снова – любопытные взгляды исподтишка, злобные взгляды в упор, пальцы, играющие на рукоятках ножей и шипение в спину. Только теперь окриков со стороны моей спутницы не потребовалось – пираньи расступились сами, но всё же я старался двигаться так, чтобы не оказаться к ним спиной на близком расстоянии.

К тому месту, где давеча был наш костёр подошли, молча, каждый думал о своём. Нам навстречу вывалился из джунглей ещё сонный зевающий Огнеплюй. При виде меня братец застыл с открытой пастью, и я даже подумал, не вывихнул ли он себе челюсть? Оглядев меня с разных сторон, он хохотнул, и я уже приготовился уворачиваться от огненных шаров, но Огнеплюй вдруг снова стал серьёзным и сказал задумчиво:

– Знаешь, а ведь ты навёл меня на одну интересную мысль! Я её хорошенько обдумаю, а потом расскажу тебе, и мы всё обсудим дополнительно.

Интермеццо двенадцатое – «В поход, в поход!», или драконье лицемерие

Прошло несколько дней. Мы сидели в той же комнате на складе и совещались. Мы, это Анхе, четыре пираньи, у которых головы работали чуть получше, чем у остальных, ваш покорный слуга и Огнеплюй. Он, конечно, не поместился внутрь, а просунул голову снаружи, через то самое окно с церковным витражом вместо стёкол.

– Так ты говоришь, что там интересно? – спросила у меня Анхе задумчиво. – С ганзейскими судами у нас получалось неплохо, но в последнее время они стали сразу и осторожнее, и агрессивнее. Недавно нас встретили очень густой тучей стрел, даже кое-кого поцарапали!

– Дело не только в этом! – отвечал я с нарочитой ленцой в голосе. – Ваша добыча, судя по тому, что я видел, редко бывает богатой интересными вещами. Нужны вам, что ли тюки с шерстью или груз плотницких топоров? Золото, как я понимаю, попадается редко, а всяких там диковин, вроде часов или механических павлинов, вы совсем не видели?

– Механических павлинов? – глаза Анхе так и засветились от любопытства. – А что такое механических?

– Это значит сделанных из дерева, металла и кости, но способных двигаться, словно живые! – Пояснил я, изобразив загадочную физиономию.

– А что там ещё есть? – поинтересовалась одна из пираний.

– Там есть города с домами большими, как горы! Там есть животные, на которых можно ездить верхом!

– Лошади, что ли? Лошадей мы видели, но ездить верхом всё равно не умеем, да и зачем нам?

– Не только лошади, но и верблюды с двумя горбами на спине, между которыми очень удобно сидеть. А ещё южнее водятся слоны. Они большие, как дом и ходят на ногах, подобных стволам деревьев, а нос у них настолько длинный и сильный, что им можно пользоваться, как рукой…

– Вкуснятина! – мечтательно произнёс Огнеплюй, но тут же осёкся, сообразив, что ляпнул это не вовремя.

– Кстати о еде! – продолжил я свои соблазнительные речи. – В тех краях делают такую еду, которая слаще любого из растущих здесь фруктов!

– Слаще бананов?

– Слаще манго?

– Слаще арбуза?

– Слаще персика?

Пираньи задали эти вопросы хором, и, судя по их загоревшимся глазам, я понял, что попал в яблочко.

– Я знаю такую еду, – принялся я расписывать кондитерские изыски Востока, – которая липнет и тянется, как смола, а на вкус подобна мёду…

– Мёд это здорово, но опасно! Где мёд, там и пчёлы! – прокомментировала мои слова пиранья с тонким длинным шрамом во всю щёку.

– Да, но только там, где делают такую еду, пчёл уже нет, их прогоняют дымом, а мёд отделяют от воска, а ещё туда кидают очищенные орехи!

– Ууу! – пропели четыре восхищённых голоса.

– Это в тех местах делают такие вещи? – спросила Анхе и положила на стол изогнутый бебут с рукоятью из серебра, по которой причудливо вилась золотая насечка, а в заклёпки были вставлены два изумруда.

– Да! – ответил я, приготовившись к новым славословиям. – Это оружие сказочного Востока! Какими бы удивительными вещами не славились города Европы, на Востоке всегда найдётся, что-нибудь ещё более удивительное! Ты знаешь, что этот кинжал не только красив, но и смертоносен! Что его клинок способен разрезать и человеческую плоть, и ткань одежды, и сталь доспехов, а его лезвие не надо точить!

Анхе согласно кивала головой и смотрела на голубоватую сталь, изукрашенную причудливым дамасковым узором, как ребёнок на конфету.

– А ещё, – продолжал я гипнотизировать свою жертву, – на Востоке придумали порох, благодаря которому вы имеете такое преимущество в бою…

– А почему ты сам так туда стремишься? – вдруг задала мне вопрос пиратка, подозрительно уставившись на меня странно потемневшими глазами.

Я почувствовал себя неуютно и нервно заёрзал на сундуке, на котором сидел, (пользоваться креслом я по-прежнему брезговал).

– Ну… Я просто соскучился… по тамошним местам…

– Или по тамошним женщинам?

Вопрос был задан резким скандальным тоном, от которого мне стало очень-очень не по себе. Эта девушка знала меня совсем недолго, а уже заявляла, какие-то права на мою персону! Самое странное, что четыре присутствующие пираньи тоже решили выпустить когти, и я услышал знакомое шипение.

– Тогда зачем бы я звал вас с собой? – проговорил я самым небрежным тоном, на который был способен.

Это возымело действие. Анхе смягчилась и задумалась. Огнеплюй изображал безмолвного статиста, но я видел, что внутренне он хохочет и опасался, как бы этот смех не прорвался наружу, а то остались бы от нас только зажаренные тушки!

– Хорошо!

Анхе с такой силой хлопнула ладонью по столу, что все подпрыгнули от неожиданности.

– Галера к плаванию готова, осталось погрузить припасы, и в путь! Только смотри, не разочаруй нас, а не то!..

Бебут коротко свистнул и вонзился в крышку стола, как раз напротив меня. В ответ я изобразил разбойничью улыбку в тридцать два зуба и на этом разговор был окончен. Когда я вышел на свежий воздух, Огнеплюй отозвал меня в сторону.

– Ну, ты – фрукт! – сказал он голосом, в котором мешались зависть и даже некоторая обида. – Я ей много раз рассказывал о Европе и странах Востока, она всё слушала, и даже просила повторить, но воспринимала мои слова, как детскую сказку! А тут сразу повелась на твои сладкие речи и решила ехать!

– Так ведь мы того и добивались. Лучше давай придумаем, как объяснить твоё отсутствие. Может сказать, что у тебя появились дела и надо срочно лететь куда-нибудь?

– Нет, она не двинется с места, и будет ждать моего возвращения здесь.

– Тогда скажем, что ты заболел!

– Ещё хуже! Она же останется, чтобы меня лечить, а к тому же я никогда не болею!

– Может, отправишься с нами, а потом потеряешься по дороге?

– Тоже не подойдёт! Она начнёт меня искать, даже не имея представления о том, где я, и как это можно сделать.

– В таком случае, ты можешь просто "геройски погибнуть"! Она сохранит о тебе долгую добрую память…

– Это вызовет тоску, а я не хотел бы её настолько расстраивать. Лучше сделаем так – скажем ей, что я хочу посмотреть, как она сама справится, что я подожду здесь несколько дней, а потом нагоню вас в дороге! Тогда она будет стараться показать себя взрослой и самостоятельной, и станет с нетерпением ждать моего прибытия, чтобы похвастаться своими успехами!

– Ты – коварный и жестокий лицемер!

– От такого слышу! Лучше помоги мне справиться с приборами, тебе ведь руками удобнее сделать это, чем мне языком!

И мы пошли с ним в алхимическую лабораторию, хитро устроенную в жерле вулкана. Об этой тайне Огнеплюя не знала даже Анхе, а для меня это было настоящим шоком – оказывается мой брат разбирался в премудростях алхимии не хуже, а то и получше чем дон Клеофас! То, что мы там проделали, я рассказать не могу, так-как он взял с меня самую страшную драконью клятву, что я буду держать это в тайне. Впрочем, он мог бы особо не беспокоиться, так-как я всё равно ничего не понимал из того, что там происходило, а просто механически выполнял указания брата.

Те, кто думают, что для взрослого мужика попасть в компанию голеньких девочек, это огромное удовольствие, просто ни разу не были в такой ситуации. Пираньи ко мне и впрямь привыкли, но это выражалось не дружеских словах или жестах. Они просто начали за мной ухаживать! И это ухажёрство было совершенно мальчишеским. Вы будете смеяться, но меня дёргали за косички! Эти косички заплела мне Анхе, когда увидела, что я хочу обрезать волосы покороче. Её возмущению не было предела. Как же! Дядя Драгис решил стать некрасивым! А мне просто надоело выуживать их из тарелки и затыкать за пояс во время ходьбы. Зато теперь моя новая причёска вызвала бурю восторга всей команды, и каждая пиранья реализовала на ней свой обезьяний инстинкт дёрганья.

Проделывали они это с потрясающей ловкостью, принимая после своего хулиганства такой невинный или деловой вид, что я и в самом деле не мог определить, кто из девушек в очередной раз покусился на мою шевелюру. Сообразив, что так можно вскоре остаться лысым, я стал повязывать голову платком, а сверху надевал шляпу.

Именно эта шляпа и стала следующим предметом для развлечения лихих девчонок. В неё почему-то всё время попадали мелкие камешки, пущенные с поразительной меткостью. Поэтому она периодически слетала с моей головы, пока я не приделал к ней ремешок, застёгивающийся под подбородком. Что бы вы думали? Камешки, пущенные мне в затылок, стали крупнее, и шляпа продолжала слетать от каждого попадания!

Конечно, я пытался этих девок напугать, и даже пару раз у меня это получилось, но они быстро привыкли, и когда я в очередной раз резко обернулся и состроил страшную рожу, в ответ услышал только заливистый девичий смех. Однажды по хитрым глазам одной из пираний я понял, что она задумала, и обернулся чуть раньше. Результат был плачевный – камень вместо тульи шляпы угодил мне в переносицу, и я чудом не лишился глаза!

Ситуацию "разрулила" Анхе. Она попросила меня подождать на складе, где я приложил к разбитому носу холодное чугунное ядро, а сама позвала свою команду "на совещание". "Совещание" состоялось по другую сторону корпуса галеры, и я не видел, что именно там произошло, только вскоре оттуда раздался истошный визг и вопли, а через некоторое время появилась красная от гнева, взъерошенная Анхе, у которой в каждой руке было зажато по изрядному клоку тёмных волос.

Я понял, что дело плохо. Если я стану предметом раздора между нашей пираткой и её командой, то случится беда, и все планы, мои и Огнеплюя, рухнут. Мелкие приставания ко мне со стороны пираний прекратились, но теперь девушки смотрели на меня, поистине с волчьей "доброжелательностью", что только подтвердило мои опасения. Надо было, что-то делать, и я придумал выход!

Как бы невзначай, я спросил у Анхе, высока ли боевая подготовка её команды, и насколько она её оценивает? Девушка тут же расхвалила своих подруг и привела массу примеров, когда они кромсали в абордажных схватках здоровенных мужиков. Тогда я спросил, а есть ли среди пираний кто-нибудь, кто смог бы помериться с ней силой? В ответ она только рассмеялась и заявила, что ни будь она самым умелым бойцом в команде, её давно бы уже съели, ведь среди пираний не было никаких законов, кроме природных, а эти законы диктовали, что лидер давший слабину должен быть смещён и уничтожен! Выслушав всё это, я предложил ей устроить дружеский поединок на длинно-клинковом оружии. Она охотно согласилась, мы взяли деревянные мечи, (такие нашлись в арсенале на складе), и вышли на свежий воздух.

Я настоял на том, чтобы мы зашли с той стороны склада, откуда нас не было бы видно из гавани. Сделал я это по политическим соображениям, так-как заранее догадывался о том, что произойдёт.

Конечно! С первых выпадов стало ясно, что силы, ловкости и энергии этой девушке не занимать, а вот умения обращаться с оружием у неё не было никакого! Оно и понятно, кто её мог обучить? Уж, конечно, не Огнеплюй! Одно дело нападать на купцов, напуганных видом дракона и грохотом пушек, а другое – встретиться с настоящими головорезами или солдатами регулярных войск. Это требовалось срочно исправить.

В общем, опрокинув несколько раз совершенно удивлённую Анхе, я поинтересовался, а не желает ли она улучшить своё боевое искусство под руководством "родного дяди"? Некоторое время девушка молчала, борясь с собой, (не так-то просто было признать, что кто-то оказался сильнее, когда она привыкла считать себя самой могучей воительницей). Но, в конце концов, она всё-таки приняла моё предложение и попросила также дать несколько уроков пираньям. Этого я и добивался!

Тренировки начались в тот же день. Ох, и натерпелся я тогда! Услышав приказ своей начальницы, пираньи поняли всё по своему и принялись бросаться на меня с животным остервенением! Да, эти кошки могли бы загрызть кого угодно, и если бы не выучка падре Микаэля и ярла Ванхагена, мне пришлось бы туго! Но постепенно их пыл поутих, а затем и вовсе сменился почтением, переходящим в благоговейный трепет! Эти девушки были не совсем людьми, и по дикарски уважали силу!

Анхе я тренировал отдельно, (тоже по политическим соображениям), показывая ей кое-какие особые приёмы, так что у меня получалось по две тренировки в день, и на обеих приходилось основательно выкладываться. А ещё, кроме того, я рассказывал ей об обычаях разных стран, о правилах поведения в обществе, чтобы она не ударила в грязь лицом, если придётся попасть в цивилизованный мир. Даже танцам её научить пытался! Конечно же, настолько, насколько сам был начитан в этой области.

В результате через пару недель я уже еле волочил ноги, и мечтал лишь об одном – чтобы день отплытия наступил поскорее! Вы спросите, почему мы до сих пор не отплыли? Потому, что не всё было готово у Огнеплюя.

Но вот, наконец, этот день наступил. Накануне вечером состоялось прощание моего брата с крайне удивлённой и раздосадованной Анхеликой. Девушку пришлось весьма аргументировано уговаривать. Оказывается она, давно изъявляла желание проявить самостоятельность, но услышав, что это время пришло, совершенно по-детски струсила, и готова была всё отменить. Огнеплюй был красноречив! Я тоже был красноречив! Анхе едва сдерживалась, чтобы не расплакаться, но, в конце концов, согласилась с тем, что вместо любимого "Огонька" её будет сопровождать "дядя Драгис", которому был, кстати, подарен о-очень тяжёлый взгляд из-под насупленных бровей.

Итак, на обновлённую и свежевыкрашенную в лазоревый цвет галеру, принесли последние тюки и бочонки, среди которых был и мой мешок с разным барахлом и оружием, найденным на складе. Надутая и очень злая Анхе, стояла на носу и угрюмо смотрела в морскую даль, что меня очень устраивало, так-как она не видела тоненький дымок, поднимающийся над жерлом вулкана.

"Бух! Бух! Бам! Бам!" – раздалось у меня за спиной. Это забухал корабельный барабан в такт, которому дружно начали взлетать и опускаться вёсла. Девушки гребли умело и слажено. Меня кстати к веслу не допустили, а причина была прямо противоположной той, по которой я был лишён этого "удовольствия" на драккаре Ванхагена. Оказывается, здесь мой статус был слишком высок для работы с веслом! Сама Анхе и четыре приближённые к ней пираньи садились на вёсла только в случае крайней необходимости. Я не слишком удивился, когда узнал, что меня здесь считают кем-то вроде консорта обожаемой капитанши. Вот только непонятно было, что об этом думает Огнеплюй.

Галера легко скользила по волнам и вскоре мы благополучно вышли из гавани на большую воду. Погода стояла чудесная! Солнце так и играло с изумрудными волнами, которые, то там, то тут пенились красивыми белыми барашками. Подул попутный ветер, и Анхе обернулась, чтобы отдать команду.

– Поднять па…, – громко выкрикнула она, запнувшись на полуслове, – …рус!

Бравая пиратка смотрела на меня круглыми глазами, будто впервые увидела. Что-то сильно зачесалось у меня промеж лопаток, и я понял, что вся команда дружно сверлит мне взглядами спину. Дело было в том, что на моём плече, с самым невозмутимым видом, восседал крупный попугай, огненно-красный с зелёной окантовкой на хвосте и кончиках крыльев.

– Это… откуда? – спросила, обретшая голос Анхе.

– Из джунглей! – соврал я. – Вот, понимаешь ли, поймал, приручил, подумал, что в дороге с ним будет веселее… Он говорить умеет!

– Каррамба! – подтвердил попугай.

– А зовут-то его, как?

– Зовут… э-э… Карамболь! – сымпровизировал я, и почувствовал, как птичьи когти впились мне в плечо.

– Ладно! Пусть остаётся, – хмуро заключила Анхе. – В крайнем случае, съедим!

Она, не оглядываясь, прошла мимо меня и принялась отдавать команды.

– Ты, что? Не мог имя мне нормальное придумать? – прошипел попугай мне прямо в ухо и злобно сплюнул огненной искрой на палубу.

– Осторожно! – ответил я ему. – Во-первых, не подожги корабль, а во-вторых, сам виноват! Надо было договориться об имени заранее! И зачем тебе понадобилось ругаться по-испански?

– Мог бы сказать, что ещё не придумал мне имя, а по-испански ругаются все попугаи, которым приходится сидеть на плече у пиратов!

– Ты это в книжке, что ли, вычитал?

– А что, скажешь не правда?

Я не успел ответить, потому что девичья рука властно легла мне на свободное плечо.

– Я вижу, твой попугай настолько хорошо умеет говорить, что вы уже и совет держите?

Глаза Анхе смотрели по-прежнему невесело и с подозрением.

– Кар-рамболь хор-роший! – тут же отреагировал попугай. – Кар-рамболь хочет ор-решек!

Девушка немного смягчилась, но тут же накинулась на меня:

– Учти, если эта птица будет пачкать палубу!..

– Тогда я сам зажарю её для тебя! – ответил я и поглядел на попугая с некоторым злорадством.

Да! Это был он, мой старший брат Огнеплюй! Как он стал попугаем? С помощью магии, алхимии и фиг знает чего ещё. Извини, Фиг! Я в буквальном смысле снял перед ним шляпу, когда он проделал над собой такую невероятную процедуру, а случилось это в ночь перед отплытием галеры. Честно говоря, я до конца сомневался, что опыт выйдет удачным, но всё получилось! И заметьте, когда я превращался в человека, то на это ушёл месяц. Огнеплюй наоборот, месяц готовился, а стал попугаем в течение часа! Тот дымок, который поднимался из жерла вулкана при нашем отъезде, исходил из его лишней плоти, на моих глазах, превратившейся в прах! Когда внушительная туша дракона вдруг почернела и начала распадаться, я решил было, что всё пропало и Огнеплюй погиб, но тут из всей этой смрадной и дымящейся кучи, как феникс из пепла, вылетел красный попугай и с победным видом уселся на стол, заваленный алхимической посудой.

– Ну, как я тебе? – поинтересовался попугай голосом Огнеплюя, сила которого изменилась ровно настолько, насколько и его тело, зато тембр остался тот же.

Внимательно осмотрев брата, я пришёл к выводу, что, как попугай он вполне совершенен, а сам подумал – это насколько же сильна его отеческая любовь к этой девушке, что он пошёл на такие жертвы? Стать из дракона попугаем! Я-то хотя бы превратился в человека, чтобы быть вместе со своей возлюбленной, а он решил просто присматривать за Анхе всю её жизнь, имея возможность вмешаться только в самом крайнем случае! Место на моём плече он собирался занимать только до тех пор, пока не представится повод пересесть на плечо девушки. Правда я выразил некоторое сомнение, что он поместится на плече Анхелики, так-как мой братец получился довольно крупным, для попугая, но Огнеплюй только крылом махнул на эти опасения и заявил, что, дескать, утро вечера мудренее!

Наше плавание в этом мире было коротким. Переход в измерение, которое драконы называют "запретным", следовало сделать, отплыв от острова на расстояние не больше одной морской мили. И этот переход должен был организовать я. Вы спросите, как я мог это сделать? Вот именно, что никак не мог! Огнеплюй попытался меня научить, но ничего не вышло. И дело здесь было не в отсутствии способностей, просто на овладение подобным навыком требуется время, а его-то у нас, как раз и не было. Это обстоятельство явилось второй причиной, по которой у меня на плече сидел попугай!

– Дядя Драгис, ты уверен, что всё получится?

Голос Анхе теперь звучал совсем не по капитански. В нём чувствовалась тоска, тщательно скрываемый страх и даже слышались жалобные нотки. Она тоже понимала, что мы рискуем.

– Конечно! – ответил я, как можно бодрее. – Не бойся, девочка! Я проделывал это много раз и всегда успешно, но, на всякий случай, отойди, пожалуйста, на корму!

– Я не девочка! – обиженно заявила Анхе, но на корму пошла без возражений.

Мы с Огнеплюем остались на носу галеры вдвоём. Честно говоря, мне в тот момент было основательно не по себе, ведь в качестве второй причины моей неудачи в открывании порталов между мирами, брат назвал то, что я сейчас пребывал в человеческом теле! Оказывается для этого лучше быть в теле дракона, но в каком теле он был сейчас сам?! Ладно, я просто не мог открыть проход, а если у него это получится, но только наполовину? Вдруг, что-то не заладится, как тогда, когда проход начал сам собой закрываться и возникшая при этом буря опрокинула драккар Ванхагена? Правда, возможно, именно это спасло и самого ярла, и его команду, а меня закинуло прямо в гости к родному брату, но такое везение бывает нечасто.

– Пора! – шепнул мне на ухо попугай, и я послушно раскинул руки, как он учил меня недавно.

Для пущего эффекта я прихватил руками края плаща, который сейчас трепетал на ветру. Попугай тоже расправил крылья, которые были не на много короче моих рук. Наверное, мы с ним представляли собой эффектное зрелище, но мне в тот момент было совсем не до этого.

– Замри! – скомандовал он, и, утвердившись поудобнее на левой лапе, поднял правую.

Второй раз сегодня когти этого изверга впились в моё плечо, да так, что пришлось покрепче стиснуть зубы! А он, как назло, не торопился, а только слегка покачивался, стараясь удержать равновесие. Я уже думал, что это никогда не кончится, и с трудом подавлял желание смахнуть своего краснопёрого мучителя на палубу!

– Сейчас! – наконец сказал он и нарисовал перед собой какой-то знак когтем.