Колдовской замок. Часть V. Интермеццо, интермеццо

– А ты её и впрямь любишь! – сказал Огнеплюй, возвращая мне акинак. – И, конечно, я помогу, чем смогу, но не надейся на чудеса, я не волшебник, я дракон! Между прочим, цель нашей прогулки перед нами!

Мы стояли у входа в пещеру, и я уже знал, что увижу внутри. Огнеплюй слегка дохнул в темноту и укреплённые на стене факелы эффектно загорелись, озарив внутренность пещеры ярким неровным светом. Ещё несколько шагов и в глаза мне ударил знакомый блеск. Ну, конечно! Брат хранил здесь свои личные сокровища, а судя по тому, какая куча золота громоздилась на полу, собирал он их давно и с большим успехом. Огнеплюй тут же взгромоздился на эту кучу и улёгся на ней с гордым и довольным видом.

– Значит, ты позвал меня сюда, чтобы похвастаться своими великими богатствами? – спросил я.

– Да, но не только за этим! Я хочу показать тебе кое-что имеющее отношение к Анхе. Посмотри, вон там в сундуке.

Я открыл крышку небольшого сундука, на который мне показывал брат и обнаружил там кусок старой парчи искусно вытканной золотыми нитями. Правда посреди этой роскоши красовалось давно засохшее пятно, характерного цвета и формы, вероятно оставленное Анхе в младенческом возрасте, незадолго до того, как её пересадили на пальмовые листья.

Кроме парчи там был ещё небольшой заскорузлый пергамент, свёрнутый в трубочку и перевязанный шнуром с остатками восковой печати. Огнеплюй сделал мне знак, и я развернул этот документ.

То было письмо некоему дону Самбульо, (дежавю кольнуло меня весьма откровенно), от владетельного ярла фьорда Скулланд, Сигурда Драконорожденного. Вот это был сюрприз! Во-первых, мне припомнился дон Клеофас, который называл себя Самбульо, во-вторых, я знал, что отца Ванхагена звали Сигурд, но, что это за прозвище "Драконорожденный"? Тут же припомнилась наша с ним попойка и "общие предки", которых мы вспоминали, перебрав горячего пива! От всего этого моя голова пошла кругом, я вопросительно поглядел на Огнеплюя, но тот только пожал плечами.

В письме, написанном на старом испанском, было сказано следующее:

"Дон Диего, позаботься об этой девочке, она знатного рода, но никогда не должна узнать, откуда она, и кто на самом деле. Отдашь её в монастырь или вырастишь подле себя – выбирать тебе. Сделай это – и твой долг оплачен!

Её имя – Анхелика."

– И что ты об этом думаешь? – спросил я Огнеплюя, когда закончил читать это короткое послание.

– Я думаю, что невольно вмешался в судьбу Анхе, хоть и не жалею об этом. А ещё я думаю, что мне придётся позаботиться о том, чтобы её жизнь имела более достойное продолжение, и в этом ты мне поможешь! А сейчас, расскажи мне все, что знаешь об этом деле ты, и чего не знаю я, а то по твоим прыгающим мыслям мало что понятно.

Я мысленно ругнулся, так-как только что рассказывал эту историю Анхе, но делать было нечего, и, устроившись на сундуке, я начал свою повесть заново. Когда я закончил, чёрный лесной мрак снаружи пещеры стал серым, и я понял, что сейчас упаду от усталости.

– Можешь прилечь там, – кивнул Огнеплюй в сторону разнокалиберных подушек сваленных в углу.

Я не заставил себя просить дважды, и с наслаждением плюхнулся в это цветастое безобразие, подняв тучу пыли. Но прежде чем провалиться в сон, успел спросить:

– А чем я, по-твоему, смогу помочь тебе изменить судьбу Анхе к лучшему?

– Я думаю, что её необходимо вернуть в мир людей, но сделать это надо аккуратно, чтобы ей не было больно от такого перехода. Прежде всего, надо разузнать, кто такой этот дон Самбульо, которому так доверял её дедуля Сигурд. Понятно, что старик не хотел зла своей не совсем законной внучке, но по внутриполитическим соображением удалил её из родного дома. Возможно, что дон Самбульо ещё помнит о каком-то долге старику Сигурду, и не откажется принять взрослую Анхе, как не отказался бы принять ребёнка.

– Не понимаю две вещи: причём тут я, и в каком качестве ты собираешься передать ему девушку? Ребёнка можно взять в семью и вырастить, как своего, а что он будет делать с взрослой морской разбойницей, успевшей перепугать ганзейских мореходов и даже подёргать за бороды викингов?

– Ты мне нужен потому, что если к почтенному дону Самбульо вместе с девицей явится дракон, то из этого визита может получиться совсем не то, что хотелось бы. Другое дело, если это будет человек, вроде тебя. Тут и твоя мягкотелость будет кстати! А вот, как мы договоримся с этим доном, как уломаем саму Анхе, куда денем её подружек, ну, обо всём об этом надо хорошенько подумать в две головы.

– Знаешь, что братец? Ну и коварный же ты драконище! – пробормотал я уже сквозь сон.

– Я стараюсь, Драся! – донёсся до меня откуда-то издалека голос Огнеплюя.

Интермеццо одиннадцатое – Дядя Драгис, пираньи и трудности просвещения

Полки с книгами. Это было первое, что я увидел, когда разлепил веки. Вчера я их почему-то не заметил, наверное, слишком устал, а может быть, просто не обратил внимания. Второе, что я увидел, это была совершенно голенькая Анхе, которая, стоя на цыпочках, тянулась к страшному, своей толщиной и древним видом, тому с полустёртой золотой надписью на корешке. Нагота девушки объяснялась просто – в пещере было невероятно жарко и душно, сам я был мокрый, как морская губка, а подушки подо мной напоминали болото.

Я пошевелился, и Анхе обернулась на этот звук.

– Дядя Драгис, ты проснулся? – сказала она приветливо, и я подумал, что накануне сделал слишком поспешный вывод о "законченной пиратке". – А я вот тут поесть принесла!

Огнеплюя в пещере не было. Рядом с моим импровизированным ложем стоял низенький столик, на котором громоздился наполовину разрезанный арбуз такого размера, что было непонятно, как его могла притащить сюда юная девушка. Тут же рядом валялся мой акинак, весь в арбузном соке.

– Ты тоже умеешь читать? – спросил я, поднимаясь и стаскивая с себя рубашку, чтобы отжать её.

– Да, меня Огонёк научил, давно ещё! Только ты не говори ему, что я брала его книги, а то он очень сердится!

– Не любит, когда ты берёшь книги без спроса, а почему?

– Просто однажды я взяла почитать его любимую книгу, а потом оставила её на пеньке, и её съела коза.

– Коза?

– Да, моя коза-кормилица! Она жива, только очень-очень старая. Я вас потом познакомлю!

Меня позабавила перспектива знакомства с козой, а вот арбуз выглядел весьма аппетитно, но сначала нужно было решить одну проблему.

– Сейчас вернусь! – сказал я, направляясь к выходу.

– Куда ты? – почему-то очень удивилась Анхе.

– Понимаешь… мне надо… ну вобщем…

– А-а! Пошли, я тоже хочу!

Это предложение поставило меня в тупик. Пусть я и не родился человеком, но уже настолько привык к человеческим понятиям о приличиях, что идея пойти пописать в компании с едва знакомой девушкой, выглядела совершенной дикостью.

– Понимаешь, Анхе, – попытался объяснить я, – там, откуда я пришёл, мужчины и женщины не писают вместе!

– Почему? – совершенно искренне удивилась она.

С таким же успехом я мог бы попытаться объяснить пятилетнему ребенку, почему луна не падает на землю.

– Это считается неприличным! – ответил я, чувствуя себя полным идиотом.

– Чем считается? – в глазах девушки засветилось недоверие, а это было весьма скверно, и шло вразрез с планами, которые строили мы с братом.

– Ладно, пошли! Я потом расскажу тебе, что такое приличия! – сказал я, понимая, что мой мочевой пузырь не выдержит, если я буду это объяснять сейчас.

Никогда не думал, что такой простой процесс, как слив лишней влаги из организма, может превратиться в пытку! Мало того, что Анхе не стеснялась делать это при мне, так её ещё очень заинтересовало то, как это делаю я! Проигнорировав все мои попытки отвернуться, она всё-таки добилась своего, и мне пришлось сдаться.

– Ты что, никогда не видела голых мужчин? – спросил я, застёгивая штаны, которые слегка пострадали в результате наших манёвров.

– Живых – нет!

– И не знаешь, чем мужчины отличаются от женщин?

– А ты мне расскажешь?

Тут я понял, что попал. С другой стороны если вот такую Анхе мы привезём почтенному дону Самбульо, то это может плохо кончиться.

– Расскажу! – пообещал я, и чуть не схватился за голову, когда она запрыгала и захлопала в ладоши.

Девушка оказалась на редкость любознательной и сообразительной, она буквально схватывала всё налету! Вот только объяснять подобные вещи ей должна была мама, тётя или старшая сестра, а не условно "родной" дядя! Вывод, который она сделала после всех моих неуклюжих объяснений, чуть не заставил меня подавиться куском арбуза:

– Да, зря мы до сих пор резали всех мужиков! Придётся наловить новых, а то от кого нам с пираньями детей рожать? А, придумала! Ты будешь нашим мужем! Ты хотя бы красивый, а те все были, такие уроды! Дядя Драгис, ты чего такой красный?

Я объяснил, что в пещере слишком жарко, она полностью со мной согласилась и предложила:

– Побежали купаться!

И мы побежали купаться. Это было недалеко. Озеро с хрустально чистой водой и живописным водопадом, низвергавшимся со склона вулкана, оказалось в двух шагах от пещеры. Анхе, которая и не подумала одеться, не останавливаясь, прыгнула в воду и принялась резвиться в ней не хуже самки дельфина. Я стоял на берегу, и не знал, что мне делать – толи нырять в воду в кожаных викингских штанах, толи…

– Иди скорей сюда! Здесь так хорошо! – прервала мои размышления Анхе.

Я подумал ещё несколько секунд, а потом плюнул на всё, скинул штаны и ринулся в воду! Она оказалась страшно холодной, почти ледяной! Впрочем, я быстро привык, и обжигающие потоки скоро стали казаться мне мягкими лапками, нежно ласкающими тело.

Анхе казалась частью водной стихии. Она выпрыгивала из воды, а потом, описав дугу, обрушивалась обратно и тут же уходила на глубину, так, что мне становилось страшно! Но она снова появлялась на поверхности, бросала в меня тучу водных брызг, и, заливаясь звонким хохотом, исчезала снова!

Её энергия действовала на меня магнетически; я старался не отставать и, хоть не уступал этой прирождённой пловчихе в силе и выносливости, всё же скоро почувствовал, что не могу сравниться с ней в ловкости и быстроте. Ах, как остро мне вдруг вспомнились тогда наши с Анджеликой полёты над горами! Как вдруг защемило сердце, но… отдаться нахлынувшим чувствам помешало злобное драконье шипение!

– Й-я з-зна-ал! – протянул Огнеплюй, которого просто трясло от гнева. – Т-ты з-запла-а-тишшь з-за в-с-сё-о!

Он сидел на скале, отдельно стоявшей, и, как бы нависающей над водопадом. Когда он там появился, не заметили ни я, ни Анхе. Впрочем, она, в отличие от меня, не проявила ни капли беспокойства и приветливо замахала руками. Но я вдруг понял – брат в таком гневе, что какие-либо объяснения не помогут, и остаётся лишь один путь – бегство!

Тем временем, Огнеплюй стал надуваться, готовясь к извержению огненного вихря. Анхе, знакомая, по-видимому, с этими грозными симптомами, но совершенно не понимающая их происхождение, остановилась и в нерешительности уставилась совершенно круглыми глазами на того, кого считала своим кумиром!

Огнеплюй уже не владел собой, его глаза превратились в горящие угли, рот приоткрылся и… Вот тогда я сделал то, что не могу понять до сих пор. Я даже не жду, что вы мне поверите, потому, что я сам не полностью верю своим воспоминаниям и ощущениям, которые владели мной в тот момент! Короче, я обвил девушку языком, взмахнул крыльями и рванулся в сторону берега за долю секунды до того, как разъярённый красный дракон направил на нас бешеный поток огня, который тут же до дна испарил воду в озере!

Я помню, что мой хвост вспыхнул, несмотря на то, что кисть была совершенно мокрой! Адская боль обожгла крылья и спину до самых лопаток, но я всё же донёс Анхе до берега невредимой! Однако это было ещё не всё! Огнеплюй наступал, сверкая всеми своими зубами, а его язык, то и дело выстреливал между ними, как игла швейной машины, но в зловеще замедленном темпе! Наверное, он уже забыл, кто сейчас перед ним, и видел в нас только добычу! Я понял, что шансов у меня мало, ведь брат был вдвое крупнее, а его огневая мощь не на много уступала той, которую мог развить отец, прозванный Огнемётом Подобным Вулкану!

Мои крылья были обожжены и не слушались, лапы глубоко увязли в топком береге, который был сейчас не на много холоднее раскалённой сковороды. Я не мог взлететь, а джунгли за спиной горели! Я не видел Анхе, но чувствовал, как она прижалась к моему обожжённому боку и, как мог, закрыл её крылом. В тот момент я понял, что защищаю не её, такую прекрасную, но совершенно незнакомую мне девушку из глубины веков! Я защищал тебя, моя любимая, твоё далёкое, но такое бесценное будущее!

.............................................................................

Громкие рыдания снова огласили песчаный берег, и Драгис совершенно скрылся закутанный в крылья, золотые и зелёные! Излияния чувств были долгими, но слушатели, сидящие вокруг костра, никуда не ушли – теперь им было просто необходимо знать, что случилось дальше. Через некоторое время Анджелика и Мегги отпустили слегка помятого Драгиса, и он продолжил свой рассказ.

.............................................................................

– Огнеплюй в один прыжок преодолел расстояние между нами, и мы очутились с ним носом к носу. Он медлил, но не от того, что сомневался в том, следует ли напасть, а скорее для того, чтобы продлить удовольствие обладания пойманной добычей! Я мог бы ответить ему собственным огнём, но это было бы попыткой с помощью свечки прожечь броню танка! Поэтому я решил беречь силы и ждать до последнего, прикрывая собой Анхе.

Вдруг я понял, что уже не чувствую девушку под своим крылом! Золотистое тело мелькнуло перед моими глазами, и Анхе встала, как раз в том месте, где могли бы скреститься два огненных потока – мой и его! Случись нам тогда дохнуть, хотя бы вполсилы и от неё не осталось бы даже пепла! Но этого не произошло. Девушка стояла и с очень серьёзным видом смотрела в глаза своему воспитателю, а тот, как зачарованный смотрел на неё, и выражение гнева исчезало с его физиономии!

Так продолжалось несколько секунд, показавшихся мне вечностью, а потом она подошла к этому чудовищу, обняла его за шею, как уже делала накануне, и принялась петь ему на ухо невнятную и бессвязную песню любви, от которой зловещий красный дракон лёг на землю и блаженно зажмурил глаза!

* * *

– Идиот! Дубина! Кретин! Дурак несусветный! Как ты мог! Как ты мог так поступить?! Я же предупреждал тебя! Я ведь чуть не стал "Драконом Гнева"! Нет, ну вот ведь тип безответственный!..

Огнеплюй грохотал, как грузовик гружёный пустыми бочками, размахивал крыльями, и в тысячный раз вышагивал вокруг костра, у которого сидели мы с Анхе.

– Ты закончил? – спросил я, принимая из рук девушки, запечённый в углях плод, который почему-то издавал запах сыра.

– Нет!!! Я не закончил!!! Ты не понимаешь, что могло произойти!!! Я тебя предупредил, а ты спровоцировал меня!!!

– Мы просто купались в озере, что тут такого?

– Что такого?! Что такого?!! Я совсем ненадолго отлучился, чтобы набить себе брюхо скользким вонючим кальмаром, за неимением лучшей еды, а когда вернулся, то застал вас резвящимися голышом в этой луже! И ты ещё спрашиваешь меня, что тут такого?!

Я пожал плечами и откусил кусок плода, который оказался весьма недурён на вкус. Анхе всё это время молчала, надувшись, и с крайним неодобрением посматривала на своего воспитателя.

– Ну, скажи мне, моя девочка! – обратился к ней Огнеплюй, по-змеиному вытянув шею. – О чём вы беседовали с… дядей Драгисом, до того, как пошли купаться?

– О том, чем отличается мужчина от женщины! – честно сказала она.

Огненный торнадо пронёсся над нашими головами, испепелив ни в чём не повинный куст, росший неподалёку. Я испугался, что Огнеплюя сейчас хватит удар, потому, что он из красного стал тёмно-багровым, почти чёрным! Анхе, которая даже не подумала пригнуть голову, демонстративно отвернулась, и с обиженным видом принялась, есть свою порцию. Я последовал её примеру, а разъярённый, весь пылающий праведным гневом дракон, вдруг опустил крылья, прикрыл глаза и грустно улёгся на песок. Некоторое время он лежал молча, потом приоткрыл один глаз и спросил:

– Правда, ничего не было?

– Клянусь хвостом! – торжественно ответил я, и тут же сообразил, что сказал глупость, ведь хвоста у меня не было. (Повторяю, я до сих пор не могу понять, почему тогда у озера я чувствовал, что у меня есть и крылья, и хвост, и всё прочее, что положено дракону.)

Однако если Огнеплюй и заметил мой промах, то не подал вида, а только обречённо махнул крылом и сказал примирительно:

– Я сам виноват! Не заметил, как девочка выросла, а потом пустил козла в огород!

Я понял, что лучше не продолжать спор, который грозил перейти в драку, и, доев свою порцию, вытянулся на песке. Анхе, (сейчас она была одета во что-то похожее на индийское сари), встала и ушла по направлению к пещере. Вернулась она довольно быстро с объёмистым кувшином и двумя золотыми кубками в руках.

– Мир? – спросила она, разлив вино по кубкам, а кувшин протянула Огнеплюю.

– Мир! – ответил он и взял у неё кувшин кончиком языка.

Мы подняли наши сосуды и торжественно чокнулись, после чего я и Анхе отпили из своих кубков, а Огнеплюй отправил кувшин целиком в пасть и с хрустом разжевал его. Несмотря на то, что перемирие было достигнуто, напряжение, после выяснения отношений, осталось, и разговор не клеился. В конце концов, Огнеплюй заявил, что идёт спать, ещё раз подозрительно зыркнул в нашу сторону и направился куда-то вглубь джунглей.

– Пойдём, я познакомлю тебя со своими пираньями! – предложила мне Анхе, и, так-как всё равно делать было нечего, я согласился.

Картина, которая предстала моим глазам, когда мы дошли до небольшой бухты, где помещалась галера, превзошла все ожидания. Корабль, вытащенный на берег был разобран на части, словно детская игрушка. Он явно нуждался в ремонте, и этот ремонт с профессиональной ловкостью делали десятка три, или около того, полуобнажённых девушек.

Смуглокожие, коренастые, кареглазые и широколицые, но не безобразные, а даже, по дикарски, симпатичные, они все были на голову ниже Анхе, которая сама вовсе не отличалась чересчур высоким ростом. Эти девицы обладали развитой мускулатурой и носили одинаковые лохматые причёски из неровно подрезанных на уровне лопаток волос, напоминающих шерсть животного. Всю их одежду составляли короткие штаны, заляпанные и драные, что обнаруживало отсутствие под ними белья. Девочки явно не знали, что такое обувь, зато, благодаря развитым пальцам на ногах, буквально взлетали по канатам с поистине обезьяньей ловкостью.

Моё появление они встретили любопытными взглядами и дружным шипением. Кое-кто даже потянулся к торчащим из-за широких поясов рукояткам ножей, но одного окрика Анхе было достаточно, чтобы предотвратить попытку зарезать меня на месте.

Кстати, пока мы шли, девушка изменилась почти до неузнаваемости! Куда делось милое, наивное и любопытное создание, которому я объяснял сущность разницы полов? Рядом со мной шагала пиратка, хозяйка галеры и повелительница клана амазонок, созданного моим эксцентричным братом. Её авторитет был здесь абсолютен и непререкаем. Девушки подчинялись без раболепства, но их глаза при этом выражали поистине собачью преданность. И всё же я старался не поворачиваться к ним спиной, и на всякий случай положил ладонь на рукоять своего акинака.

Анхе отвела меня в необычное строение, сложенное из диких камней и огромных брёвен явно не местного происхождения. Издалека, как впрочем, и вблизи, это сооружение напоминало скорее гигантскую муравьиную кучу, чем изделие человеческих рук. Впрочем, сверху этот импровизированный сарай был увенчан, весьма профессионально сделанной, медной крышей, несколько помятой, и надетой слегка набекрень.

Оглянувшись, и не обнаружив нигде строительного крана, я понял, что стою перед архитектурным шедевром Огнеплюя. Крышу он, по-видимому, свистнул где-то целиком, а всё остальное собирал по мере нахождения материала. Дверной проём без двери, в который могли бы въехать сразу два танка, и потолок, смахивающий на цирковой купол, подтвердили мои догадки. Внутри было прохладно и сухо, и я сразу понял, что нахожусь на складе.

Чего тут только не было! Груды беспорядочно сваленных тюков с одеждой, дорогие ковры, небрежно брошенные на пол, горы изящной посуды, нижние слои которой давно превратились в черепки под тяжестью верхних. Отдельный угол был уставлен бочками, от которых шёл характерный запах солёной рыбы и ещё чего-то не слишком свежего, но вероятно съедобного с точки зрения местных обитательниц. А ещё, тут были разнообразные снасти и замысловатые приспособления, которые являлись запчастями для галеры.

Ну, и, конечно, почти половина склада была завалена оружием. Огнеплюй, наверно, не один раз "смотался" в семнадцатый век! Европейские шпаги, мечи, палаши, эспадроны, персидские и турецкие сабли, индийские тулвары, японские катаны, арабские кончары, напоминали снопы пшеницы связанные не очень старательными жнецами. К стене был прислонен целый лес алебард, копий, протазанов, бердышей, ассегаев и прочих древковых изысков. Тут же красовались рощи из мушкетов, аркебуз, пищалей, фузей, бомбард, мушкетонов, тромблонов, ройоров и карамултыков, а между ними и вокруг них теснились в качестве подлеска разнообразные пистолеты – одноствольные, двуствольные, четырёхствольные, шестиствольные и незнаюсколькоствольные, у которых стволы торчали из рукояти веером, порой, в два или три ряда.

Рядом гордо стояло десятка два чугунных и бронзовых пушек. Они были разнокалиберными и не все подходили для использования на корабле, но зато сияли новизной, а некоторые даже были богато украшены, (не иначе братец пошарил в личном арсенале, кого-то из королей). Между пушками громоздились здоровенные ящики, и при первом же взгляде я понял, что там ядра, а чуть поодаль возвышались достигающие потолка пирамиды из небольших бочонков, конечно же, содержащие порох.

(Я подумал, что они слишком беспечны с этим опасным зельем, способным в таком количестве разнести весь остров, но вспомнил, что имею дело с пиратами, и решил оставить свои соображения при себе.)

Короче, склад мог снабдить припасами и вооружением небольшую армию, а девочкам этого добра должно было хватить на всю жизнь. Однако меня не оставляло чувство, что здесь чего-то не хватает. Чего-то такого, что обязательно должно быть среди пиратских запасов. Ах, да! Нигде не видно было сокровищ, но это было понятно – такой любитель золота и прочих драгоценностей, как дракон, конечно, заграбастал все побрякушки себе! Впрочем, я ошибался.

Анхе взяла меня за руку и потащила через лабиринт бочонков и ящиков куда-то в самый дальний угол. Там обнаружилась отдельная комната, отгороженная от прочего помещения импровизированными стенами из плохо пригнанных досок.

Да! Здесь хранилась доля капитана! То есть, капитанши пиратского судна. Единственное окно, в которое был зачем-то вставлен витраж, позаимствованный, наверно из какого-то собора, освещало живописный беспорядок, царящий в этих апартаментах. Посреди комнаты находился круглый стол на массивных резных ножищах ещё сохранивших следы позолоты. Как и положено, стол был завален пожелтевшими географическими картами, а ещё, в него было воткнуто штук пять ножей и кинжалов.

Вокруг стола стояли несколько кресел, настолько шикарных в своей бурной золотой резьбе и парчовой обивке, насколько безобразно заляпанных очень подозрительными пятнами напоминающими следы засохшей крови и вина. На спинках и сиденьях этих произведений мебельного искусства виднелись колотые и резаные раны, а в некоторых местах они были пробиты пулями. Мне расхотелось садиться в такое кресло, когда я представил себе, какая участь постигла его прежнего хозяина.

Стены комнаты были сплошь завешены коврами, но мне не удалось разглядеть их узор, так-как его не было видно из-за обилия сабель, кинжалов и пистолетов, а также прочей смертоносной амуниции. И все эти убийственные изделия сверкали и сияли, светились и искрились от самоцветов густо усыпающих их золочёные рукояти. Нет, Огнеплюй не жалел драгоценностей для своей любимицы! Просто она выбирала игрушки на свой вкус, а пристрастия у неё были не совсем девичьи.

Впрочем, Анхе тут же опровергла мои предположения, когда открыла один из сундуков, стоящих вдоль стен и вытащила оттуда великолепное платье из тех на которые уходит наверное по несколько километров драгоценной ткани. Решив, что мне это очень интересно, девушка принялась открывать один сундук за другим и с гордостью раскладывать передо мной их содержимое.

После некоторого напряжения памяти я узнал строгие и чопорные изделия Испании, изящные английские наряды и кричащие своей неистовой роскошью платья из Франции. Были здесь также костюмы восточного происхождения и несколько длинных отороченных мехами одеяний, возможно из России. Но больше всего меня порадовало содержание последнего сундука. Там хранилась мужская одежда, и Анхе не замедлила нагрузить вашего покорного слугу целым ворохом вещей, которые едва не погребли меня заживо.