Три мушкетера. Экспедиция в Квебек

Три мушкетера

Экспедиция в Квебек

Dominik Barzini

© Dominik Barzini, 2023

ISBN 978-5-0059-7474-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

три мушкетера. Экспедиция в Квебек

Пролог

***

Весело потрескивают дрова в камине. Тяга отличная, ни малейшего запаха дыма не проникает в помещение рабочего кабинета. Атмосферу облагораживают толстые ароматические свечи в изящных канделябрах. Они же освещают почти ровным светом огромный, заваленный бумагами, рабочий стол.

Кабинет первого министра Франции Жана Армана дю Плесси, кардинала Ришелье роскошен и, одновременно, строг. Именно отсюда вершится политика стремительно усиливающего свои позиции государства. И именно здесь будет решаться сегодня один из многочисленных вопросов, требующих внимания столь занятого деятеля. Один, всего лишь один маленький эпизод бурной политической жизни, но именно ему будет посвящен наш рассказ.

Человек в красной кардинальской шапочке и мантии того же цвета откладывает перо, и некоторое время задумчиво созерцает танец язычков пламени за кованой решеткой, затем решительно звонит в специальный колокольчик. Настало время выслушать отчет о проделанной за день работе его людей.

***

– Граф Рошфор сообщает, что его агентурная сеть обнаружила прибытие в Париж Рене де Арамица…

– Повторите!

Кардинал, как всегда, о чем-то размышлял, параллельно внимая сводке новостей от начальника своей охраны Франсуа де Кавуа. Но, услышав определенное имя, заметно оживился.

– Рене де Арамиц прибыл в Париж.

– Известно, зачем?

– Официально – на встречу со старыми друзьями. На самом деле, конечно же, по делам иезуитов.

– Спланировали операцию по задержанию?

– Да, монсеньор.

– Кто исполнитель?

– Некий де Лессак, известный испанский бретер французского происхождения. Не так давно вернулся в Мадрид из Нового Света. Источники заверяют, что боец исключительный, и вообще, человек испытанный.

– Он здесь?

– Ждет в приемной.

– Пригласите, обсудим все вместе.

Негромкие голоса в приемной, и вот в дверь вошел, нет, скорее бесшумно проскользнул ничем не примечательный человек среднего роста. Ришелье некоторое время внимательно изучал представленного ему кандидата. Бретер произвел на него благоприятное впечатление, как пластикой движений, так и умом, позже выказанным при обсуждении операции.

– Хорошо, мой человек затеет ссору. Но что, если Арамис, или остальные не выйдут?

– Вы слишком долго сражались с англичанами. Привыкли к их излишней осторожности.

– Если позволите… Англичане бывают двух типов. Старшие сыновья, наследники имений и капиталов – эти да. Берегут свою шкуру тщательно. Но вот те, кто наследства не получил, и был вынужден уйти на поиски счастья, те головы не менее горячие, чем французы. Но речь не о том. Я изучал личные дела фигурантов. С тех пор, как стал агентом иезуитов, господин де Арамиц явно предпочитает действовать скрытно. Такой вполне может предпочесть пересидеть заварушку в трактире.

– Ваше замечание было бы справедливо, если бы не одно «но». Вы не знаете этого человека так, как знаем его мы. Он может стать кем угодно. Пытаться менять личины. Но, мушкетеры бывшими не бывают. Они выйдут. И выйдут все четверо, – спокойно возразил де Кавуа.

– Да, вашему человеку даже не нужно задевать кого-то из четверки, – уточнил кардинал. – Достаточно будет спровоцировать любого, находящегося там мушкетера.

– Что ж, как скажете. Остается еще вопрос с моим зачислением в роту гвардейцев…

Обсуждение длилось еще какое-то время, но, по завершении оного, глава личной охраны и наемник оставили кардинала, причем де Лессак уносил с собой в виде аванса весьма увесистый мешочек с золотом…

Глава 1. Подготовка

***

Город затихал. Его мостовые освобождались от сотен людей и десятков экипажей, а сам воздух, казалось, становился чище и прозрачней. На великолепный Париж пали сумерки. Наступал весенний вечер, прохлада которого все еще заставляла горожан разжигать камины, пусть уже и не для тепла, но все еще для уюта. Добрые буржуа, имеющие счастье проживать на улице Старой Голубятни, привычно занимались своими домашними делами, как вдруг спокойствие их было нарушено. С дружным любопытством они выглянули в окна и обнаружили, что источником шума является трактир «Зеленая лисица», в последнее время известный, как одно из излюбленных мест отдыха мушкетеров его величества Людовика XIII. Кажется там, в нарушение всех эдиктов, вновь затевалась потасовка.

Вызов соперника на дуэль, безусловно, был традиционным среди дворянства способом решать личные вопросы с помощью «Божьего суда», несмотря на неодобрение этих схваток Церковью. Причиной для дуэли становилась любая мелочь, воспринимавшаяся как оскорбление. В эпоху появления королевских мушкетеров дуэли свирепствовали по всей Франции, буквально истребляя дворянство. Только за 20 лет, с 1588 по 1608 год, на дуэлях погибло около десяти тысяч французских дворян. Короли считали увлечение дворянства дуэлями настоящим бедствием. Они каждый год теряли в этой бессмысленной поножовщине множество профессиональных военных, которые были крайне необходимы для борьбы с врагами нации. Короли Франции не раз издавали указы, запрещающие дуэли. Так, Людовику XIII в 1626 году пришлось издать новый указ о запрете дуэлей. С подачи кардинала Ришелье, этот указ был усилен предупреждением о серьезных наказаниях, которые ждут нарушителей запрета. Дворянство вновь попыталось указ проигнорировать, и кардиналу пришлось воспользоваться первым же случаем нарушения запрета, чтобы доказать, что законы будут исполняться, невзирая на знатность происхождения нарушителя. Для этого, в том же году был казнен знаменитый дуэлянт, имевший на своем счету более 20 победных дуэлей – Франсуа де Монморанси, граф Бутевиль. Граф был прилюдно обезглавлен после того, как заколол на глазах прохожих на парижской улице свою очередную жертву. Следствием этой казни стало лишь то, что дуэлянты стали намного осторожнее, выбирая для схваток укромные места. Например, такие, как задворки вышеуказанного трактира, где звон шпаг заглушали звуки вечерних гулянок отдыхающих посетителей. Впрочем, на этот раз действие разворачивалось прямо на улице перед главным входом, и было оно достаточно масштабным. Ведь в столкновение оказались втянуты сразу шесть человек, четверо из которых были в синих и красных форменных плащах гвардейских рот. Обнаружив, что в схватке принимают участие мушкетеры короля и гвардейцы кардинала, досужие парижане немедленно прильнули к окнам, и наблюдали ставшее редким в последнее время представление с величайшим интересом.

Тут стоит отметить, что суровые к другим нарушителям указа, Людовик и Ришелье по отношению к своим гвардейцам были довольно снисходительны. Они оба смотрели на соперничество «лазоревых» и «красных» мушкетеров, как на своеобразный спорт, закрывая глаза на схватки, обошедшиеся без убийств, и ограничившиеся только ранениями. Король радовался, как ребенок, услышав известие, что его мушкетеры в очередной стычке обратили в бегство телохранителей кардинала. Ришелье же аплодировал своим гвардейцам в тех случаях, когда они заставляли отступить мушкетеров короля. Эти схватки правители лицемерно не приравнивали к дуэлям, называя их «встречами» или «тренировкой». Такое отношение провоцировало мушкетеров обеих рот на новые стычки. Зачастую, прямо на улицах Парижа, а не в укромных уголках. И на протяжении всего правления Людовика XIII фактически действовало негласное правило: «другим дворянам нарушать запрет нельзя, а гвардейским мушкетерам – можно».

Обозначенный трактир как раз являлся местом дислокации полуроты лейтенанта д’Артаньяна. Мушкетеры здесь мирно выпивали и закусывали, но ровно до тех пор, пока в поле их зрения не появлялся красный плащ гвардейца кардинала. А гвардейцев этих в последнее время становилось все больше, и вели они себя по отношению к мушкетерам все более вызывающе. Связано это было с тем, что Ришелье, подчеркивая свое реальное могущество, начал постепенно наращивать количество телохранителей за свой личный счет. Уже через два года после памятного фиаско с подвесками в 1627 году, его рота пополнилась еще тридцатью гвардейцами, и король, высоко ценивший кардинала, это спокойно проглотил. Но, такое пополнение было лишь началом. Ко времени описываемых нами событий, а именно, к 1634 году, численность роты мушкетеров кардинала составила 120 человек, что заметно превысило численность роты мушкетеров короля. Причем, мушкетеров кардинала набирали из тщательно проверенных людей, по рекомендации лиц, которых Ришелье хорошо знал лично. Претендент должен был быть не моложе 25 лет и отслужить в армии не менее трех лет. К тому же, он обязан был продемонстрировать высокое фехтовальное искусство, и готовность действовать в ситуациях, требующих мгновенного принятия решений. Причем, в противовес гасконцам де Тревиля, Ришелье предпочитал набирать в свою роту в основном бретонцев. Как минимум, четверть этих людей должны были постоянно находиться при кардинале во всеоружии. То же касалось и их командира, Франсуа д’Оже, сеньора де Кавуа. Этот человек почти всегда был рядом со своим повелителем, лично отвечая за его безопасность. Как мы уже упомянули, кардинал платил жалованье своим гвардейцам из собственного кармана, причем, в отличие от короля, регулярно и щедрой рукой. А вот королевским мушкетерам жалованье нередко задерживали. Однако число желающих поступить в королевские мушкетеры из-за этого не уменьшалось. На эту службу молодые дворяне рвались вовсе не из-за денег. Ведь, как правило, они были отпрысками богатых семей, а значит, в средствах стеснены не были. Лазоревый же плащ служил неким знаком избранности. Зримым подтверждением признания воинских достоинств, что особенно мило и дорого сердцу любого молодого человека, делающего первые по-настоящему самостоятельные шаги в будущее.

Образ жизни королевского мушкетера вполне соответствовал образу жизни молодого дворянина той эпохи. Даже у самого бедного мушкетера был хотя бы один слуга, обычно привезенный в Париж из «семейного гнезда», и хорошо известный родителям юноши. Он заботился о нуждах своего молодого хозяина, а также о его, и о своей лошадях. За государственный счет для мушкетеров организовывались занятия с высшими преподавателями и выдающимися учеными по самым разным специальностям. На практике, правда, молодые дворяне зачастую посещали эти лекции без всякого желания, только по принуждению, и при любом удобном случае просто сбегали с уроков. Мушкетеры никогда не отличались дисциплинированностью, а уж в мирное время они вообще пользовались полной свободой. В результате, дворянские недоросли то и дело, даже в учебное время, не говоря уже о свободном, шатались без толку по городу, затевая драки и пропивая отцовские денежки. Ведь молодежь, как известно, отличается шумным, зачастую безрассудным поведением. Ей свойственна тяга к риску, критическое отношение к авторитетам, жажда веселья и повышенный интерес к противоположному полу, а так как значительная часть королевских мушкетеров находилась именно в этом возрасте, неудивительно, что их тянуло на приключения. Соответственно, все они мнили себя способными покорить весь мир, или, по крайней мере, хотя бы любую встреченную девушку. Потому большую часть своего времени проводили в тавернах, где можно было легко найти и женщин, и вино. Причем, как и положено богатым людям, вино они предпочитали самое лучшее и дорогое, и пили его много. Так что, неудивительно, что в те времена во Франции было популярно выражение: «пить как мушкетер», означавшее – пить много, со знанием дела, и только самые лучшие вина. Сия опьяневшая молодежь вела себя далеко не благородным образом, потому тогда же появилось еще одно выражение: «мушкетерские манеры», обозначавшее хвастливое, грубое и наглое поведение. Естественно, что поводов для вызова подобные недоросли предоставляли более чем достаточно, чем заинтересованные лица и воспользовались.

На вошедшего в трактир молодого дворянина в дорожной кожаной одежде сначала даже не обратили внимания. Тем более что он немедленно устремился к барной стойке со вполне понятным намерением промочить горло после долгого пути, свидетельствами которого служили как сама довольно запыленная одежда, так и заляпанные грязью сапоги. Запах собственного и конского пота так же не добавлял ему привлекательности. Так что, один из молодых мушкетеров, подошедший к стойке по своим надобностям, даже чуть изменил направление движения, влетев в это облако ароматов. Видя лазоревый плащ, и оценив богатство экипировки под ним, незнакомец тут же решил извиниться.

– Прошу прощения, сударь. Кажется, я доставил вам неудобство.

– «Кажется» тут излишне, – ответил мушкетер, доставая и прикладывая к носу надушенный платок.

– Дорога была длинной, – развел руками незнакомец.

Все еще не видя в нем соперника, молодой мушкетер отвернулся, намереваясь отойти. Но запнулся о длинные ножны шпаги «деревенского увальня», как он уже окрестил про себя неприятного ему человека. Ножны, которые, вроде бы, случайно оказались у него на пути, когда незнакомец в свою очередь поворачивался к стойке.

– Сударь, вы доставляете слишком много хлопот окружающим, – мгновенно закипая, произнес мушкетер.

– Что поделать, я же не виноват, что некоторые не смотрят под ноги, – похолодевшим тоном ответил незнакомец. И этого было достаточно.

Сидевшие за столом в дальнем, наиболее темном углу трактира д’Артаньян, Атос, Портос и Арамис спокойно праздновали встречу после довольно долгой разлуки. То, что каждого из них сегодня сюда привело определенное дело, никак не отменяло радости от встречи со старыми друзьями. Расположение изысканно накрытого стола в полумраке создавало некий ностальгический уют, обеспечивая при том еще и прекрасный обзор на весь зал. Факт того, что некто пытается нарушить сию мирную идиллию, никого из четверки не обрадовал.

Почувствовав неладное и отложив письмо, в котором отец извещал его о свадьбе сестры Клод с неким Антуаном де Серриаком, д’Артаньян, до того наблюдавший краем глаза за развитием событий с ленивым любопытством, решил принять в них непосредственное участие. Случайный, казалось бы, посетитель забрел в таверну, заполненную мушкетерами. Допустим, он не знал, чье это излюбленное место. Тем не менее, вместо того, что бы быстренько ретироваться, затеял ссору. Со стороны было отлично видно, что ножны подставлены намеренно. Так что, когда его подчиненный, а это был корнет Луи де Мален, оглянулся в поисках секундантов, лейтенант не медлил. Вторым секундантом стал Арамис, который так же наблюдал, и понял все не хуже д’Артаньяна. Проходя мимо своего стола к выходу, гасконец обменялся особыми знаками с Атосом и Портосом. Те должны были быть готовы явиться на подмогу в случае необходимости. Это молодежь вела себя беззаботно. Наша же четверка напротив, всегда чувствовала себя, как в осажденном городе. Ведь, несмотря на прошедшие годы, кардинал не оставлял их своим вниманием, периодически испытывая разнообразными «дружескими сюрпризами».

Чутье не подвело. Секундантами незнакомца оказались гвардейцы в красных плащах. Д’Артаньян еще не понимал, зачем это все. Пока не увидел, кто командовал очередной провокацией. Этого человека он не знал, но сразу определил в нем опытного фехтовальщика. Движения и взгляд, которым тот сверлил гасконца… Ни капли злости или раздражения. Такой ему не раз доводилось видеть, находясь на прицеле у опытного стрелка. Не моргающий, спокойно прицеливающийся перед тем, как спустить курок.

– Господа, не кажется ли вам, что наблюдать за дуэлью со стороны довольно скучно? – произнес обладатель змеиного взгляда.

– Один мой хороший знакомый сказал: «играть в карты можно со всяким, но биться на дуэли только с равным», – несколько насмешливо ответил д’Артаньян. У Портоса он перенял привычку дразнить собеседника во время поединка, заставляя того горячиться и совершать ошибки. Фактически, он уже начал схватку, проводя, для начала, словесную обработку противника.

– Шевалье де Лессак, – отрекомендовался гвардеец. – С недавних пор лейтенант гвардии его высокопреосвященства.

– Очевидно, с очень недавних, потому что еще не усвоили, кого задевать не стоит ни при каких обстоятельствах. Думаю, небольшой урок охладит ваш пыл, сударь. Если только вы останетесь в живых, дабы его усвоить.

– О, я-то постараюсь. Не оплошайте и вы, – все так же спокойно ответил де Лессак, обнажая шпагу.

Арамис и молодой корнет, между тем, заняли места напротив своих противников, не размениваясь на лишние слова.

– Что ж, господа гвардейцы, – обобщил гасконец, ни секунды не сомневаясь, кем на самом деле является зачинщик ссоры. – Мы будем иметь честь атаковать вас!

Нужно сказать, что в последние годы д’Артаньян все свободное от службы время посвящал путешествиям, основной целью которых являлось повышение собственных воинских навыков. Парочка эпизодов из прошлой жизни служила тому прекрасным стимулом – чувство беспомощности перед превосходящим противником было омерзительным… Тренировки с парижскими мастерами исчерпали себя. Он довольно быстро узнал все, чему они могли научить. Оставалось либо связать полученные знания в собственный стиль, и отрабатывать ключевые связки, ежедневно сотнями повторов доводя их до автоматизма. Либо узнавать что-то новое, пополняя арсенал некими хитростями, пытаясь органично вплетать их в рисунок боя. Второе было не только познавательнее, но и интереснее. А значит, путешествия! Новые люди, новые характеры, новые хитрости. Увидено и усвоено было многое. Так что, гасконец сразу узнал, предъявленную де Лессаком школу фехтования. Дестреза, или «истинное искусство», как высокопарно называли ее испанцы. Характерные уходы с линии атаки, круговые перемещения, использование ударов не менее часто, чем уколов. Мастеру дестрезы не нужно держать в голове множество приемов. Он в совершенстве владеет несколькими базовыми принципами движений рук и перемещений, и на их основе может показать сотню различных действий, в зависимости от текущей ситуации. Оставалось выяснить лишь одно. Действительно ли де Лессак является мастером?

Для начала, д’Артаньян повел зеркальную защиту, то есть симметричные ответы на все действия противника. И быстро спровоцировал того на попытку выбить оружие из, казалось бы, расслабленной руки. Гвардеец вложил всю силу от локтя и плеча, провернув кисть так, чтобы этот импульс сбил шпагу гасконца вниз, в надежде, что оружие либо вывихнет держащие его пальцы, а то и всю ладонь, либо полетит на землю. Именно этого и ждал д’Артаньян. Мгновенно сократив дистанцию, контролируя рапиру противника крестовиной гарды, он направил сбитое вниз острие, нанося укол в бедро гвардейца.

Гасконец немедленно отступил, давая раненому возможность выйти из боя. Традиционное правило схватки до первой крови, естественно, было де Лессаком проигнорировано.

«Ну, было бы предложено…»

Один из следующих уколов д’Артаньян принял на чашку гарды, и, контролируя на этот раз острие рапиры противника сильной, ближней к эфесу частью клинка, закрутил чужое лезвие в мулине, попытавшись в свою очередь лишить противника оружия. Гвардеец вновь вынужденно отступил, чуть припав на раненую ногу, но удержав благодаря этому рукоять. Оставаясь на месте, мушкетер насмешливо улыбнулся и легким взмахом оцарапал камень мостовой, обозначая условный центр столкновения, поддразнивая таким образом оппонента за отступление.

Де Лессак вернуться не спешил. Быстро оглядевшись, он убедился, что товарищи уверенно держат оборону, и, вдруг, залихватски свистнул. На этот сигнал отовсюду – из конюшен, с обеих сторон из-за самого здания трактира и с его крыши посыпались люди. И лишь часть из них была одета в красные гвардейские плащи.

– Арестовать нарушителей, – громко скомандовал предводитель напавших, отступая при этом за спины своих подчиненных.

Свист, однако, услышали и в трактире. На помощь товарищам высыпали мушкетеры, ведомые Атосом и Портосом. Даже слуги приняли участие в завязавшейся потасовке. Под началом Планше, Гримо, Мушкетона и Базена они напали на людей в черном – частью, слуг гвардейцев, частью, нанятых головорезов. Шум нарастал, и на него явились еще несколько конных патрулей гвардейцев кардинала. От дома де Тревиля так же подоспела поддержка в лице постоянно обретающихся там мушкетеров. Очень быстро в побоище оказались втянуты около сотни человек с обеих сторон. И, если аристократы сражались, главным образом, холодным оружием, то челядь не стеснялась применять любые подручные средства. Вскоре раздался и первый выстрел.

За всем этим наблюдал, покусывая губы от досады, глава охраны кардинала господин де Кавуа. Он находился в полной безопасности на верхнем этаже одного из расположенных рядом домов.

– Да что же творят эти идиоты…

Между тем, уложив по нескольку подвернувшихся под руку случайных противников, де Лессак и д’Артаньян вновь оказались лицом к лицу. Теперь в ход был пущен мен-гош, двуручный стиль. Для боя с несколькими нападающими оба держали в левой руке длинные кинжалы – даги.

– Ну что, сударь, следует признать, что ваша попытка передать мне привет от «красного герцога» провалилась, не так ли?

Начинающий бледнеть от потери крови гвардеец не ответил. Лишь молча продолжил сражаться. Выпад, выпад, парировать… Лезвия шпаг едва касаются друг друга – фехтовальщики очень опытны. Финт, и сразу связка трех хитрых ударов… Ни один не прошел! Гасконец не знал, что де Лессак был в Испании достаточно известным бретером, но уже успел оценить всю опасность оппонента. Поединок с таким человеком не мог оказаться простым. Вспомнился совет Атоса – быть сдержаннее. Д’Артаньян отступил на шаг и чуть опустил шпагу, приглашая противника к атаке. Никакого предупреждения, ни единой эмоции не отразилось на лице гвардейца, когда тот молниеносно провел ответную связку. Лишь постоянно поддерживаемая концентрация позволила мушкетеру отразить все четыре удара. Первый был нацелен в левый глаз, с возможной оттяжкой, так, чтобы обратным движением зацепить и правый. Его гасконец избежал, просто отклонившись назад. Второй, в правое плечо, в надежде повредить руку, держащую шпагу, был, скорее, просто обозначен. Его легко, почти небрежно, д’Артаньян отвел кончиком шпаги. Третий, следуя траектории и ускорению, приданному парированием, пошел под углом вниз, в живот. От него гасконец ушел, скрутив корпус в ответном выпаде. Лезвие его шпаги так же не достигло цели, жестко блокированное ажурным эфесом рапиры де Лессака. Гвардеец при этом сделал шаг вперед, высоко взмахнул левой рукой, а когда быстро опустил ее, правая кисть д’Артаньяна оказалась зажата между плечом и корпусом противника. Последний удар гвардеец нанес в клинче. Лезвие должно было войти под нижнее ребро и выйти за ключицей, пронзив по пути сердце. То, что происходило, уже не было честным боем. Но, благодаря одному португальскому учителю, гасконец был готов и к такому развитию событий. Предплечье гвардейца было встречено коленом – длинны левой руки, даже вооруженной кинжалом, просто не хватило бы, что бы остановить такой удар. Для руки этой, неожиданно совершенно свободной, нашлась иная задача. А именно – воткнуть дагу в оказавшееся незащищенным тело гвардейца, туда, где кончалась грудная кость. Надавить вниз, а потом потянуть обратно, вверх и вбок, завершая клинообразный разрез. Из Лессака словно выдернули тот стальной стержень, что поддерживал его во время всего поединка. Тело его моментально обмякло, и, упав, забилось на земле в агонии.

– Ваш вожак пал, канальи! – вскричал д’Артаньян, все еще негодуя на подлость противника. – Сдавайтесь, или последуете за ним в ад!

Атос, Портос и Арамис, сражавшиеся сразу с несколькими нападавшими каждый, сразу прекратили атаковать, уделив все внимание защите, что позволило нескольким гвардейцам выйти из боя и броситься к лошадям. Там они заняли оборонительную позицию, поджидая товарищей. Несколько же молодых новичков, совсем недавно принятых в роту мушкетеров, оказавшись, наконец, один на один со своими противниками, желали завершить поединки. Звон шпаг стих довольно быстро. Мушкетеры считались элитной частью не напрасно. Удовлетворись этим новобранцы, и все закончилось бы менее трагично. Но, в запале, они кинулись в атаку на успевших вскочить в седла и изготовиться, в зависимости от ситуации – к стрельбе или бегству, гвардейцев. В ночной тишине прогремел залп пистолетов и мушкетов. Несколько человек упали, как подкошенные. Это выходило уже далеко за рамки обычных дуэлей и стычек. Те, кто добежал, стаскивали гвардейцев с лошадей, и, в ярости, добивали уже на земле. Скрыться удалось немногим.

Де Кавуа отпустил занавеску и отошел от окна. Очередная операция провалена, но о результатах все равно необходимо сообщить кардиналу. Внизу, тем временем, уже раздавались победные крики мушкетеров…