Космический маразм

– На йокесах, – ответил Сам Дурак. – Они что-то хотят нам предложить?

– Мы хотим предложить союз, – сказала Цирикс. – Временный. С одной конкретной целью.

– С какой же? – спросил Вам Кого.

– Ликвидировать источник маразма, – ответила Цирикс.

– Хм, – Вам Кого снял шляпу и почесал отверстие в голове. – Давайте присядем и выпьем.

– Хорошо, – сказала Цирикс, устраиваясь на том месте, которое только что занимал я. – На меня водку можете не тратить, я не пьянею.

Все расселись вокруг Цирикс. Мне пришлось пристроиться возле хвоста Конотопа.

– Так что конкретно вы предлагаете? – спросил Сам Дурак.

– Вам известно, что сейчас происходит на Земле? – спросила Цирикс.

– Очень мало, – ответил Вам Кого.

– Тогда расскажу то, что знаем мы, – Цирикс скинула туфли-лодочки и поджала ноги. – Наша разведка доложила, что Земля претерпела и продолжает претерпевать существенные изменения. Рельеф, природные условия – всё очень подвижно.

– Это не новость, – усмехнулся Вам Кого.

– Во всей Вселенной степень маразматичности снизилась до умеренных значений, – продолжила Цирикс. – Но на Земле, в восточноевропейской части России, есть зона, где она сильно повышена.

– И это мы знаем, – кивнул Вам Кого. – А вы знаете, почему?

– Да, – сказала Цирикс. – Там находится некое существо по имени Морген, которое является источником маразма. Маразм в зоне вокруг него постоянно растёт, и мы предполагаем, что постепенно он будет снова повышаться и во всей остальной Вселенной.

– Что ещё за Морген? – спросил Сам Дурак. – Что вам о нём известно?

– Немного. Он может менять свой облик, поскольку представляет собой просто концентрированный сгусток маразма. У него есть два помощника. Один из них – Рубель, бывший йокес. Второй – человек по имени Семён Дудиков, который сейчас провозглашён единоличным правителем Земли.

– Бывший йокес? – перебил Вам Кого. – Такое бывает?

Цирикс пожала плечом:

– С некоторых пор мы не считаем его одним из нас. Он появился у нас много лет назад и стал йокесом, но постепенно мы поняли, что он абсолютно неуправляем и не готов следовать нашим принципам.

– А у вас есть принципы? – удивился Вам Кого.

– Есть.

– Какие?

Цирикс посмотрела на Вам Кого одновременно сердито и насмешливо:

– А вам-то, сударь, что за печаль? Вряд ли вам суждено стать йокесом.

– Мне интересно, – сказал Вам Кого.

– Мы не разглашаем некоторые вещи, – ответила Цирикс. – В том числе наши правила. Я думаю, это не помешает вам сотрудничать с нами?

– Для того, чтобы уничтожить маразм, я готов с чёртом сотрудничать, – прореагировал Вам Кого. – А вам-то это зачем?

– Не уверена, что вы поймёте, но попробую объяснить, – Цирикс вздохнула, и я вдруг подумал – вот эти человеческие детальки в её поведении, они обусловлены желанием выглядеть как человек, или для неё и вправду естественно вздыхать и улыбаться?

– Здесь есть несколько факторов, – сказала Цирикс. – Да, маразм нас во многом устраивает, но в нём, как выяснилось, есть и большие минусы.

– Дайте-ка угадаю, – подал голос Конотоп. – У вас уменьшилось ваше везение?

– Да, можно так сказать, – кивнула Цирикс. – Нам по-прежнему везёт, но вероятность успешности наших действий несколько снизилась, и нас это беспокоит. А как вы догадались, если не секрет?

– Ну, – ответил Конотоп, усмехнувшись в усы, – во-первых, у меня есть теоретические умозаключения на этот счёт. Во-вторых, йокес, который падает с мотоцикла и разбивает себе лицо – это нонсенс.

– Вы правы, – Цирикс потупила взор. – И это именно та причина, по которой мы хотели бы видеть вас нашими союзниками. Вы лучше нас представляете, чего ждать от маразма. Во всяком случае, у вас есть то, что вы называете «теоретическими умозаключениями». Ещё мы хотели бы несколько улучшить наш образ в глазах людей, и помощь вам – хороший способ. Ну и, кроме всего прочего, нам небезразлично, что в конечном итоге станет с миром. Оно понятно, что своя юбка ближе к попе, но, когда всё может разлететься в прах, странно сидеть и ничего не делать.

– Хорошо, – сказал Вам Кого. – Я готов действовать вместе с вами. Что вы предлагаете?

– Конкретный план можно обсудить, – ответила Цирикс. – Но мы хотим пробраться в бункер царя и уничтожить Моргена. Мы считаем, что если это удастся, то маразм будет ликвидирован. Во всяком случае, это единственный шанс, который мы видим.

– Допустим, – согласился Вам Кого. – Но как вы собираетесь его уничтожить?

– Это хороший вопрос, – Цирикс взъерошила ладонью ёжик волос на голове. – Но мы надеемся, что это будет ясно по ходу дела. Разного оружия у нас достаточно. Ещё у нас есть некоторые идеи по поводу нашего противника, которые я хотела бы вам изложить.

– Я слушаю, – сказал Вам Кого. – Разрешите только разлить выпивку, а то трубы горят.

– Закуска-то кончилась, – сказал я, ткнув пальцем в пустую тарелку.

В ту же секунду, однако, с неба именно туда, куда я показывал пальцем, свалилось несколько птичьих тушек, уже поджаренных и даже обмазанных каким-то соусом, капля которого незамедлительно попала мне в глаз. Вам Кого разлил водку себе, мне, Сам Дураку и Конотопу, мы чокнулись и продолжили разговор.

– Как мы представляем, – говорила Цирикс, – Морген усиливает маразм вокруг себя, потребляя каким-то образом подсознательные ожидания людей. Рубель как йокес может действовать в маразме и строит для Моргена вещи, благодаря которым на Земле всё ещё можно стабильно существовать. То есть он помогает Моргену реализовывать его планы даже в условиях высокого маразма. Они выстроили целый остров стабильности, в центре которого – дворец Дудикова. Всё, что делается с участием Рубеля, остаётся относительно надёжным. Сам Дудиков является просто подставной фигурой и играет роль правителя Земли. Ему разрешается практически всё, что угодно, чтобы поддерживать имидж власти и накапливать силу, в том числе в виде энергетических единиц.

– Тьфу! – сказал вдруг Вам Кого, поморщившись и погрозив небу кулаком. – Вы чего там, офонарели? Пересолили же удода!

– Извините, – спросил я у Цирикс. – А зачем им всем это нужно?

– Кому и что? – уточнила Цирикс.

– Ну, эти Морген и Рубель – чего они вообще хотят?

– Эх, Володя, – сказал Конотоп. – У любой власти всегда одна главная цель – ещё больше власти. Первый день на свете живёшь, что ли?

– Ну, я бы возразил, – встрепенулся Вам Кого. – Ты что же, Конотоп, к анархии призываешь?

– А что плохого в анархии? – парировал Конотоп. – Чем она хуже подавления личности какими-то уродами, которые считают себя выше других?

– Хватит! – вмешался Сам Дурак. – Вы потом сто раз успеете поспорить. Цирикс, что вы хотели сказать?

– Я думаю, что мы сможем устранить Дудикова и Рубеля, – ответила Цирикс. – Возможно, это как-то ослабит Моргена. Во всяком случае, будет понятно, что делать дальше.

– Звучит как план, – одобрил Вам Кого. – За это надо выпить. Когда выдвигаемся?

– Йок сейчас пытается собрать нескольких йокесов. Они сильно разбросаны по Вселенной. Если всё пойдёт нормально, то через несколько часов они будут здесь.

Вам Кого заглотил рюмку водки и спросил:

– Что там ещё о Земле слышно?

– Полный бардак, – сказала Цирикс. – Никаких ориентиров, ничего невозможно предсказать.

– А Москва-то хоть существует? – испуганно спросил я.

– Существует, – ответила Цирикс. – Но сильно деформирована. Да, чуть не забыла. Я могу показать вам некоторые фотки, имеющие отношение к делу.

Она извлекла из сумочки нечто похожее на планшет, включила и открыла на нём фотографию, на которой ничего нельзя было разглядеть, кроме серого бесформенного пятна.

– Вот, – сказала она. – Это Морген.

– Бр-р, – сказал Конотоп. – Ну и морда.

– Это Рубель, – показала Цирикс следующее изображение.

– А почему со спины-то? – удивился Вам Кого. – И что это у него? Горб?

– Крылья, – ответила Цирикс. – А вот Дудиков.

– Хм, – сказал я. – Это же Мэрилин Монро.

– Да, точно, – согласилась Цирикс. – Извините, приборчик в маразме барахлит.

– А это кто? – я уставился на следующую фотографию.

– Это некто Моргилка, – ответила Цирикс. – Морген называет её внучкой. Она тоже обладает способностью каким-то образом распространять вокруг себя маразм, но толком мы о ней ничего не знаем.

– Володя? – Вам Кого помахал рукой перед моими глазами. – С вами всё в порядке?

Я молчал. В моей голове пыталась сложиться в картинку причудливая мозаика, кусочки которой никак не подходили друг к другу, и всё же место каждого мне теперь становилось понятно.

– Нет, – сказал я, очнувшись. Похоже, в задумчивости я пробыл очень долго. Вам Кого чистил тряпочкой свою мятую шляпу, Сам Дурак пытался подточить меч о камень, а Конотоп просто лениво лежал рядом со мной, покусывая свои усы, и ворчал:

– Анархия, блин, ему не нравится… Да это же единственный разумный строй.

– Володя, вы в себя, что ли, пришли? – спросил Вам Кого. – Что это вас так надолго вывело из равновесия?

– Да вспомнил кое-что, – ответил я, привстав и разминая отсиженный зад. – Дело в том, что я видел эту Моргилку. Давно, в Москве. И, кажется, примерно с того момента в моей жизни начали происходить всякие необычные вещи.

Мы молчали некоторое время, затем Конотоп выдал:

– Да уж. Интересная выстраивается картина. Вы, Володя, придумали нас, мы создали маразм, маразм создал Моргена, Морген Моргилку, а она заставила вас придумать нас. Так получается. Как там обычно говорят? Змея укусила хвост? В данном случае змея не только укусила себя за хвост, но ещё и обделалась с испугу и подавилась какашками.

– Фу, Конотоп! – воскликнул Вам Кого. – Ну что за мерзость!

– Я свободное существо, – сказал Конотоп. – Что хочу, то и говорю.

– Ну, есть же, в конце концов, какие-то рамки!

– У тебя, Вам Кого, тоже был принцип – с йокесами не связываться, – припомнил Конотоп. – И где он теперь?

– У нас нет выхода, – начал оправдываться Вам Кого, надев, наконец, на голову свою шляпу. – Кроме того, окончательное мнение о йокесах у меня так и не сложилось. Каждое существо для чего-то да нужно. Вот я как раз вспомнил одну историю. На Моуди когда-то очень давно жила одна семья. Отец был, по-вашему, наркоманом. На чиджанку подсел, шлялся где ни попадя. Мать была умственно неполноценной, толком не говорила, мычала только. Однако же с чьей-то помощью сумела подать на развод. Отец после этого совсем пропал, но при этом умудрялся исправно платить алименты. Старший сын страдал редким заболеванием, ускоренный рост тканей, короче, постепенно разваливался и глупел. При этом успел воспитать младшего брата, который тоже был странноватым и не осознавал реальность вокруг, не мог о себе позаботиться. Примерно как аутисты у вас на Земле. Вот казалось бы – кому они все нужны? Так вот этот младший ребёнок – гениальный математик Штрудель Ем, который придумал полёты через гиперпространство. Мы все пользуемся его формулами при расчётах курсов. Если бы не он, прогресс бы остановился. А ведь каждый член семьи внёс свой вклад, чтобы младший ребёнок родился и выжил. Это даже не учитывая всякие факторы типа маразма, чистый материализм.

– Я тебе уже говорил, Вам Кого, что маразм не противоречит материализму, – вяло отозвался Конотоп.

– Ну, ты меня понял, – отмахнулся Вам Кого.

– А где Цирикс? – спохватился я. – Ушла, что ли?

– Да нет, – ответил Вам Кого. – Там она, за палаткой лежит. Раскрыла своё пузо, все кишки наружу, и меняет процессоры по очереди, плюс оружие какое-то устанавливает. Это у неё, оказывается, главная забава в жизни – перманентный апгрейд. Я рядом с ней, можно сказать, жил несколько лет и не подозревал даже, что за это время у неё частота в тысячу раз выросла.

Внезапно стемнело, и на небе стали одна за другой загораться звёзды.

– Эх, – сказал Конотоп, – Кентела бы сюда. Он бы сказал сейчас что-нибудь.

– Что именно? – спросил я.

– Ну, не знаю. Он всегда говорил то, что первое в голову приходило. Вот мне сейчас почему-то в голову пришло: «Ангел крылом взмахнул». Он бы тоже выдал что-то в этом роде. И где он сейчас?

– Слушайте, – Вам Кого опрокинул в себя остатки водки из почти пустого стаканчика, – у нас завтра трудный день. И как раз стемнело. Не пойти ли нам спать?

– Хорошая мысль, – сказал Сам Дурак, сложил свой меч и отправился в палатку.

Вам Кого и Конотоп тоже постепенно исчезли из моего поля зрения. А я сидел и думал о всякой всячине. Сначала о Моргилке, потом о Цирикс, потом о Тамаре.

Вокруг меня раскинулось безбрежное небо, полное звёзд. Они моргали и, кажется, двигались, образовывая причудливые узоры, рисунки и даже надписи. Некоторые были смешными, некоторые серьёзными, а большинство бессмысленными, но именно они помогли мне понять, что я уже просто сплю и вижу сон.

Глава 6. Грудью проложим себе

Человек ли женщина? Ответ на этот вопрос не так прост, как кажется. Во-первых, он зависит от определений того, что есть человек и что есть женщина. Если, скажем, определять человека как двуногое существо без перьев, то женщина вряд ли признает, что она человек, поскольку никто не хочет выглядеть ощипанным петухом. Или вот, к примеру, если взять Цирикс, то я ни на минуту не сомневался в том, что она женщина, но человеком она однозначно не являлась. Я думаю, нет смысла вешать ни на кого и ни на что никакие ярлыки. Есть каждый отдельный субъект со своим внутренним миром, который кем-то себя считает. Кто-то думает, что он человек, а кто-то – что он женщина, ну и что? У каждого свои недостатки. Ну, и достоинства тоже. Вот, скажем, «жестокий убийца» – разве это обязательно мужчина? А слова «домохозяйка» и «машинистка» разве требуют, чтобы эти обязанности выполнял человек определённого пола? Отнюдь нет. С другой стороны, я не верю во все эти боевики, где в главных ролях играют красотки, только что ходившие по подиуму. У каждого человека есть свои способности и пределы возможностей. Либо ты фотомодель, либо крутой спецназовец. Универсалы теоретически возможны, но они почему-то не играют главные роли в блокбастерах.

Вот Цирикс – другое дело. Она не какой-нибудь очередной ангел Чярли, который может только махать красиво ногами перед камерой и застывать в сексуальных позах, изображая карате. Она – симпатичная девушка, но при этом и машина для убийства. Впрочем, в каждом из нас, возможно, скрыто нечто такое, о чём мы и не подозреваем.

В моём воображении возник образ Цирикс, которая стояла за гладильной доской и водила утюгом по расстеленной на ней мужской рубашке. Она улыбалась и покачивала бёдрами, словно заигрывала. Потом из утюга пошёл густой пар, застилая всё вокруг, и я постепенно понял, что вижу не Цирикс, а Тамару, причём в руках у неё не утюг, а большой нож, которым она быстро-быстро шинкует большого оловянного солдатика.

– А? – сонно спросил я, оторвавшись от скомканной тряпочки, игравшей роль подушки. Похоже, я проснулся от того, что меня трясли за плечо.

Это была Цирикс, сидящая передо мной на корточках и весело глядящая мне прямо в глаза. Костёр уже потух, и было довольно темно.

– Володя, извините, что я вас разбудила, – сказала Цирикс, – но если вы хотите заняться со мной сексом, то сейчас довольно удобная возможность.

– Эээ, – ответил я и потряс головой. Шея окоченела и плохо ворочалась.

– Да вы не волнуйтесь, – сказала она. – Всё когда-то бывает в первый раз.

– Я это, – сказал я. – Я лучше, пожалуй, воздержусь. Вдруг там у вас коротнёт ещё что-нибудь.

Цирикс рассмеялась.

– Ой, Володя, вы удивительный всё-таки кретин, – сказала она. – Нет, не обижайтесь, это же правда. Мне семьсот лет. Знаете, сколько у меня было мужчин? Пока ни разу не коротнуло, как вы выражаетесь. Зря вы отказываетесь, между прочим. Я много чего умею. Могу, кстати, менять свою ДНК прямо на ходу. Хотите, сделаю вот такие глаза?

Радужки её глаз стали красными, и от зрачков разбежались во все стороны оранжевые полоски.

– Или, если хотите – вот такие, – продолжила Цирикс, и её глаза на мгновение превратились в зелёные со зрачками в виде вертикальных щелей, а потом стали обычными, серыми, как у Тамары.

– Извините за вопрос, – я покраснел. – А у вас всё устроено как у обычных женщин?

– В общем, да, – ответила она. – Хотя я могу себя модифицировать как душе угодно. Но функционирует всё отлично, не сомневайтесь. Я уже знаете сколько детей нарожала за свою жизнь? Со счёту уже сбилась.

– Детей? – удивился я. – А где же они все?

– Да кто где, – ответила Цирикс. – Некоторых подбросила отцам, кого-то в приюты. Считаете, жестоко?

– Не мне вас судить, – сказал я.

– При моём образе жизни воспитывать детей нормально невозможно, к сожалению. Хотя, может быть, когда-то я и остановлю свой бег, чтобы создать нормальную семью. Может быть. Не знаю. Так как насчёт секса?

– Нет, – уверенно ответил я. – Извините.

– Ваше дело, – сказала Цирикс. – Собственно, я и сама не уверена, что этого хочу. Просто мне отчего-то стало вас жалко.

Я сел прямо и тупо уставился на угли бывшего костра.

– Может быть, просто посидим и поговорим? – предложил я. – Вот только костёр бы разжечь. Холодно.

Цирикс придвинулась к углям и протянула вперёд указательный палец левой руки. В кончике пальца раскрылось небольшое отверстие, и из него выстрелила струйка яркого оранжевого пламени. Угли вспыхнули, и от костра сразу повеяло теплом.

– Ох и ничего себе, – пробормотал я. – И вы ещё предлагали мне секс.

– Между прочим, – сказала Цирикс, – я считаю, что огнемёт – это вещь первой необходимости для любой женщины. Мне очень много раз пригождался. Так о чём вы хотели поговорить?

– Я бы хотел понять йокесов, – ответил я. – Чего вы хотите? Чего добиваетесь?

– Ну, вдаваться в какие-то подробности я бы не очень хотела, – Цирикс задумалась. – Но вот представьте себе, Володя, что вы можете всё. Чем бы вы занялись?

Я пожал плечами:

– Не знаю. Делал бы всякие добрые дела.

– Когда вы бы увидели, к чему это приводит, вам бы быстро это надоело, – покачала головой Цирикс. – Ну, то есть вы бы стали относиться к этому осторожнее. Добро творить нужно, это правда, но очень аккуратно и избирательно.

– Ну, тогда не знаю, – сдался я. – Может, просто бы дурака валял.

– Так вот йокесы по большей части этим и занимаются, – ответила Цирикс. – Стараясь не причинять серьёзного вреда и извлекать из этого по возможности пользу. Правда, приходится ещё думать о том, чтобы обезопасить себя, потому что нас многие не любят. Поэтому у нас везде разведчики, и мы стараемся держаться вместе. Если не вдаваться в подробности, то вот и всё.

– А откуда берутся йокесы? – спросил я.

– У всех это по-разному, – сказала Цирикс. – Некоторые с этим рождаются. Некоторые вдруг в середине жизни понимают, что они всё могут. А кто-то идёт к этому долго и мучительно, через страдания или самосовершенствование. У каждого свой путь.

– Везению можно обучиться? – усомнился я.

– Прецеденты были, – уклончиво ответила Цирикс.

Тут внезапно рассвело, так что я вынужден был зажмурить глаза от яркого света, а когда открыл их, то увидел, как из палатки на четвереньках выползает Вам Кого.

– Ага, – сказал он, поднимаясь на ноги. – Вот вы где, Володя. Я уж думал, вы сбежали или заблудились.

– Где же я мог тут заблудиться? – не понял я.

– Ну, вы это хорошо умеете, – ответил Вам Кого. – Впрочем, и девушек соблазнять, как я смотрю.

Вслед за Вам Кого вышел Сам Дурак.

– Доброе утро, – сказал он. – Если, конечно, это утро.

– Разумеется, – ответил Вам Кого. – Вон же, оба Солнца уже высоко.

Я только сейчас обратил внимание, что над нами висят и вправду два Солнца – одно чуть ярче, другое чуть крупнее.

– Эээ, – сказал я. – А откуда второе взялось?

– Ну как же! – воскликнул Вам Кого. – Когда ваша речка утекла, два мира же слиплись. И в каждом было по Солнцу.

– Обалдеть, – сказал я.

– Не понимаю, Володя, – хмуро заметил Конотоп, тоже выплывающий из палатки. – Как можно столько прожить в маразме и всё ещё чему-то удивляться?

В этот момент к моим ногам упала белая палка. Я машинально отпрянул, и вовремя, поскольку тут же упала вторая. Присмотревшись, я понял, что это кости – кажется, большая берцовая и ребро. Затем посыпались и другие, пока, наконец, передо мной не образовалась целая груда.

Кости полежали спокойно пару секунд, а потом вдруг взлетели. Покружившись немного в воздухе, словно танцуя, они постепенно стали соединяться друг с другом, пока не образовали полный скелет.

– Приветствую почтеннейшую публику, – сказал Йок Естер своим неприятным свистящим голосом, исходящим, как мне показалось, откуда-то из грудины. – Вы не видели мои перчатки? А, вот они!

С неба как раз спланировали две кожаные перчатки, которые сами собой наделись прямо на руки скелета.

– Кости мёрзнут, понимаете ли, – словно бы извинился Йок.

– Привет, – сказала Цирикс, вставая. – Ты что, один?

– Нет, – ответил скелет. – Но с помощниками не густо. Не всех нашёл, а кто и совсем не в форме.

Конотоп тем временем ходил кругами, придирчиво осматривая йокеса.

– А скелет-то женский, – заметил он.

– Да какая разница? – отреагировал Естер. – Какой на складе выдали, такой и ношу.

В этот момент рядом с ним в воздухе сверкнуло, и на площадке образовалось причудливое существо, больше всего напоминающее бело-зелёную замороженную соплю, перевёрнутую вверх тормашками. На том, что заменяло ему голову, виднелось три расположенных по кругу глаза, а на макушке шевелился длинный отросток, который непрерывно лазил по очереди в несколько отверстий на лбу.

– Здравствуй, Пых, – сказала Цирикс. – Давно тебя не видела.

– Само собой, Цирикс, – ответил Пых электронным голосом. – Я уже год никуда не хожу, у меня непрерывное самооплодотворение. Скоро буду споры выбрасывать. Видишь, какая уже башка?

– Да вижу, – ответила Цирикс. – Только зачем тебе это нужно, если ты в прошлый раз всё потомство сожрал?

– Так я же не могу остановиться, – пропищал Пых. – Если я мозг не буду оплодотворять, то думать не смогу.

– Ну, тогда продолжай, – согласилась Цирикс. – И это вся твоя команда, Йок?

– Я тоже тут, – послышался тихий жалобный голос из пустоты рядом со мной.

– Родиус! – воскликнула Цирикс. – А ты-то чего припёрся? Ты что, будешь воевать?

– В меру своих спо… – ответил голос и умолк.

– Ты что, опять умер? – спросила Цирикс, но ответа не последовало.

– А это кто был? – спросил я. – Невидимка, что ли, какой?

– Родиус, – сказал Цирикс. – Он мертвец. Просто он такой сильный йокес, что не смог умереть полностью. Иногда он может подать голос, иногда его тень проявляется. Иногда предметы двигает. Немножко. Йок! – повернулась она к скелету. – Мне кажется, ты в своём репертуаре. Опять издеваешься? Что за армия такая? Где ваше оружие хотя бы?

Раздался сильный грохот, и на летающий остров запрыгнул человек в камуфляжной форме, обвешанный боеприпасами. В одной руке он тащил огромную сумку, а другой придерживал базуку, лежащую на плече.

– Оружие тут, Цирикс, – сказал он, и я вдруг понял, что это тот самый Пахом, которого я уже знал, только словно бы накачавшийся анаболиков. – А! И ты тут, мил человек, – обратился он уже ко мне. – Ну, здравствуй.

– Здравствуйте, – сказал я. – У меня, между прочим, тоже вот оружие есть, – я снял с пояса флистер, мысленно ожидая, что йокесы будут надо мной смеяться. Но в окружившей меня тишине прочитал прямо-таки благоговение, с которым все рассматривали мой зелёный пистолетик.

– В умелых руках и лопата стреляет, – проскрипел Йок Естер. – Однако же, господа, все собрались. Давайте обсудим, что мы собираемся делать.

– Цирикс рассказала, что вы предлагаете отправиться во дворец Дудикова и уничтожить его, Рубеля, и, по возможности, Моргена, – сказал Вам Кого.

– Ну, если вы согласны, – сказал Йок, – то давайте и приступим.

– Погодите, – сказал Вам Кого, сняв шляпу и забравшись на булыжник. – Я уже здорово надрался смелости и поэтому хочу сказать речь.

– С интересом послушаем, – сказал Йок.

Вам Кого отхлебнул немного водки из стаканчика, который держал в руках, и заговорил:

– Вот кто бы мог подумать! Мы все такие разные, и цели у нас не то чтобы есть, но уж точно не совпадают. И несмотря ни на что, мы всё-таки взяли и собрались. И даже хотим идти драться. А всё почему? Потому что маразм. Все же понимают, что так жить нельзя, а как-то жить нужно. И поэтому все с нами: и тигры, и скелеты, и глиста вот эта, забыл, как её, и даже Цирикс, уж на что, казалось бы, красавица по сравнению со всеми нами, и то тут. Так давайте пойдём и покажем всем Кузькину мать! Всё, я сказал.

Вам Кого слез с булыжника, допил стаканчик и бросил его на землю.